Текст книги "Шварцкау"

30

Джек уже бы готов разбить подачу снарядов и заглушить это злобное гнездо, однако пехота врага не дремала, и снова по броне ударило несколько пуль, а потом: крак-крак! Броню ковырнули бронебойные боеприпасы.

Джек развернул пушку, и пехота сразу унялась, но в этот момент стали закрываться створки. Джеку стала понятна их коварная тактика – пехота отвлекает от зениток, зенитки – от пехоты.

Снова развернувшись к гнезду, он сделал несколько выстрелов по механизмам, затем сорвал со стойки револьвер и, распахнув дверцу, открыл огонь по появившимся из-за дюны пехотинцам.

Стрелял быстро, но прицельно – в незащищенные предплечья. Солдаты падали, извивались от боли и уползали прочь. В барабане оставался еще один патрон, когда мишени закончились. Джек захлопнул дверцу, опустил пушку и вогнал два бронебойных снаряда в патронную подачу. Зенитка вздрогнула, брызнула черной смазкой, а затем полыхнула воспламенившимися зарядами.

Джек включил подачу и, развернув робота, двинулся в сторону Баркли, который расстреливал последние снаряды, разнося на гайки остальные позиции.

– Баркли, вызывай транспорт! – крикнул в эфир Джек.

– Помогите! – отозвался Лаховский.

– Все в порядке – вызываю… Заубер, ответьте Подснежникам!

Пока десантная группа воевала с арконовскими зенитками, в комнате капитана Хольмера все шло своим чередом.

– Ну что, капитан, спасибо за коньяк, – сказал Стоун, поднимаясь. – А мне пора на службу.

– Да куда же вы в таком состоянии, сэр? – возразил Хольмер. – Ну и потом – мы недоговорили про нашу проблему.

– Какую проблему? Не знаю никакой проблемы… – замотал головой майор, не желая по новой начинать ненужный ему разговор. – Я вам сказал – подавайте заявление, мы рассмотрим и выделим дознавателя.

– Но ведь этот предатель может совершить еще массу злодеяний! Может, он роту мою угробить задумал! – воскликнул Хольмер, вскакивая. Он заметно захмелел, лицо его стало красным.

– Я тебя понимаю, капитан, – сказал Стоун, надевая свою скромную штормовку. – Но инструкции существуют помимо нас. Если сказано в порядке очереди, значит, только так и никак иначе. Предателей у нас много, они по всему фронту, а нас, контрразведчиков, год назад подсократили. Так что претензии ваши отправляйте руководству промышленной группы, а то они проявляют эмоции, а мы расплачиваемся сокращением штатов.

– Господин майор! Ну как мне вас уговорить – денег дать? – в отчаянии воскликнул Хольмер.

– Даже не знаю, что вам посоветовать, – ухмыльнулся Стоун и, обойдя Хольмера, взялся за ручку двери. – Выиграйте у меня в карты…

– В карты? – переспросил капитан, как будто не понимая, о чем речь.

– Да, в карты, – снова усмехнулся Стоун, заметив в капитане эту перемену.

– Ну… я попробую… – пожал плечами Хольмер.

– А вы играете в карты?

– Ну… в «марокана» могу.

– В «марокана» играют мальчишки под мостом. Я имею в виду «римское каре».

– Я играл в «римское каре»…

– Вы хотите играть в «римское каре»?

– Хочу. Мне больше ничего не остается, – сказал капитан, разводя руками. – А какие суммы там нужно ставить?

– По первой можно поставить соточку, а потом и всю тысячу. Но где тысяча, там и пять, капитан. Не боитесь?

– Я… – Хольмер мгновение помолчал, выдохнул из себя воздух и кивнул: – Я не боюсь и готов играть.

– Ну что же… – Майор отпустил ручку двери, снова снял штормовку и бросил на стул. – Надеюсь, новая колода карт у вас найдется?

– У меня нет, но я спрошу у сержанта-хозяйственника. У него со старых времен осталась целая коробка.

– Ну давайте, только поторопитесь, у меня не так много времени, – сказал майор, возвращаясь за стол и осматриваясь с таким видом, будто только что оказался в этой комнате.

Капитан выскочил из кубрика, и было видно, как он прошмыгнул мимо окна, направляясь в казарму роты.

«Ну-ну, провинциальный герой, побегай, пока можно», – подумал майор. Ему не раз приходилось обыгрывать самонадеянных офицеров из дальних гарнизонов. Они полагали, что достаточно быть героем на поле боя, чтобы так же легко выигрывать в покер. Дети. Малые дети.

За окном снова промелькнул капитан, вскоре он затопал по гулкому коридору. Затем дверь распахнулась, и капитан вбежал с коробкой карт «Ван Брудершафт».

– Такие сгодятся? – спросил он, ставя коробку на стол. Майор поднял крышку, лениво пробежался пальцами по атласным упаковкам и пожал плечами: дескать, а почему бы и нет.

– Годятся, капитан. Но вы хоть правила-то знаете?

– Ну, я играл в училище, – признался Хольмер.

– Засаленной колодой?

– Ну, мы не на деньги играли, а на жвачку…

– А может, на щелбаны? – усмехнулся Стоун и, достав пачку карт, с хрустом разорвал шуршащую обертку.

– Может, и на щелбаны, – пожал плечами капитан. – Я тогда пьяный был, точно не помню.

– Что ж, отлично. Ставим по сотенной и играем. Сдвинь, капитан, говорят, новичкам везет, – сказал майор и протянул на ладони новенькую колоду.

31

Капитан Хольмер комкал лежавшие на столе купюры, чесал в затылке, вздыхал и сбрасывал карты. Поначалу Стоун дал ему пару раз выиграть, а потом стал крушить, то и дело удваивая ставки и заставляя капитана выкладывать все свои заначки.

– Не везет тебе сегодня, капитан. Может, бросим, пока вчистую не продулся?

– Нет, майор, не могу я! У меня люди под ударом.

– Ну как знаешь, я сдаю.

Неожиданно рация на столе вздрогнула от громкого вызова. Капитан посмотрел недоуменно и включил на прием.

– Курс первый, ответьте Зауберу.

– Курс первый – отвечаю!

– Ваши возвращаются, задание выполнили, но группа не полная.

– Что значит – не полная?! – воскликнул капитан, вскакивая.

– «Грей» остался в песке, пилота эвакуировали в госпиталь. Пилот – Лаховский, так у нас записано.

– Понятно. Спасибо, Заубер, – ответил капитан и сел.

– Слушай, ты сейчас в таком состоянии… Может, я отдам тебе пятую часть своего выигрыша и расстанемся, а?

– Нет! – покачал головой Хольмер, впиваясь взглядом в лежавшие перед ним неперевернутые карты. – Мне должно начать везти! Должно!

Майор закатил глаза и вздохнул. Он решил дать этому дурачку выиграть еще раз, а потом обобрать дочиста и уехать. Он предлагал ему остановиться? Предлагал. Все, больше никаких подарков.

Сбрасывая ростовые фигуры в отбой, майор исполнил мастерский проигрыш и сбросил на стол не играющую «мелочь».

– Ну вот! Вот! – заголосил капитан, сгребая к себе отыгранные несколько тысяч. – А вы, сэр, предлагали мне остановиться? Никогда! Я должен выиграть, и тогда вы немедленно – слышите? – немедленно пошлете к нам следователя!..

– Пошлю, капитан, если выиграешь, обязательно пошлю. А сейчас, раз тебе начало везти, предлагаю поставить по пять тысяч.

– Я готов! – горячо отозвался Хольмер и трясущимися от волнения руками отсчитал из кучи мятых ассигнаций необходимую сумму.

– Сдвинь! – протянул колоду майор.

– Сдвигаю!

– Сдаю!

Руки Стоуна запорхали над столом, словно мотыльки, невозможно было уследить за его манипуляциями, если только наблюдатель сам не умел делать нечто подобное.

– Взяли! – скомандовал майор.

– Берем… – отозвался капитан, заглядывая в свои карты. Наверное, можно и поиграть, но у майора наверняка получше.

Взятка, другая, третья и… не хватило.

– Каре, приятель, – улыбнулся майор, раскладывая на столе фигуру из карт.

– Каре, – упавшим голосом произнес капитан.

– Играем?

– Играем.

– По десять?

– По десять! – отозвался Хольмер и смахнул с лица выступивший пот. На середину стола полетели ассигнации. Для обычного офицера это уже была серьезная сумма, и все эти деньги на столе час назад еще принадлежали Хольмеру.

Снова раздали, попробовали взятки и вскрылись с остатками.

– Каре… – с улыбкой повторил Стоун, придвигая деньги к себе.

Лицо капитана застыло. Денег у него уже не оставалось, но он должен был сыграть еще.

– Думаю, капитан, на этом мы и закончим?

– Отчего же? Сыграем еще!..

– Покажи деньги, – усмехнулся Стоун.

– Нет, давай не так. Сколько у вас всего, сэр?

– Ты грабануть меня хочешь?

– Нет, я хочу сыграть еще раз, но по самой большой ставке. Итак?

– У меня тут… – майор пересчитал. – Тридцать две тысячи.

– Этого мало.

– Что значит мало?

– Мне этого мало. Это те деньги, которые вы выиграли у меня. А я хочу, чтобы вы вложили и свои тоже.

– На сколько же ты хочешь играть? – заинтересовался майор. Он еще никогда не видел таких отчаянных дураков.

– Сто тысяч!

– Ха! – воскликнул майор и в задумчивости принялся тасовать карты. – Давай остановимся на восьмидесяти. Я добавляю карту – вот…

И он положил на стол банковский чип.

– И к нему напишу расписку. А что дашь ты?

Капитан поднялся, распахнул шкаф и, выдернув из него потертый чемодан, принялся возиться с замком.

Майору стало интересно, и он даже привстал, чтобы увидеть, что прячет в чемодане этот капитан. А тот достал сверток в упаковочной бумаге, развернул его и положил на стол старинный позолоченный кинжал в ножнах.

Наверное, этому оружию было лет триста, а то и больше. Оно было украшено драгоценными камнями, названия которых майор не знал, но по всему было видно, что это была ценная вещь, хотя в некоторых ячейках камни отсутствовали – просто вывалились со временем, а может, это капитан их пропил. С такого станется.

– Это все? – спросил майор, снова начав тасовать карты.

– А что – мало?

– Нет, думаю, этого достаточно.

– Тогда пишите записку, сэр, чтобы все как полагается.

– Хорошо, уже пишу, – согласился майор, достал рабочий блокнот, фломастер и быстро начеркал нужные слова. Потом расписался, вырвал документ и подал капитану.

Тот проверил, кивнул и положил на стол к остальным ставкам.

Неожиданно в дверь постучали, затем она приоткрылась и внутрь заглянул Сэмми-Флюгер. Видимо, он хотел что-то спросить, но, увидев на столе карты, деньги и золоченый кинжал, раскрыл рот от удивления, а капитан вскочил со своего стула и завопил что было мочи:

– Пошел вон!

Сэмми тотчас скрылся, а майор покачал головой и протянул на ладони колоду.

Все еще отдуваясь после вспышки гнева, капитан сдвинул карты, но едва майор начал сдавать, демонстрируя чудеса подвижных пальцев, капитан вдруг снова вскочил и закричал:

– Да что же это такое?! Теперь и в окно морду сует!

Майор оглянулся, но в окне уже никого не было. А капитан сел и, казалось, немного успокоился.

– Ну что, приятель, ты готов взять свои карты? – спросил майор.

– Да, сэр, я готов.

– Тогда – играем.

И они подняли карты – каждый свои. Майор взглянул на капитана и подавил улыбку. Хольмер нервно подергивал бровями, то и дело поглядывая на лежавший посреди стола золотой кинжал.

«Нет, приятель, положенное на кон обратно не берется», – подумал майор.

– Ну что, будем брать взятки или выложим сразу, капитан Хольмер?

– Сразу, майор, – согласился Хольмер, сдвигая веер карт.

Стоун делано вздохнул и стал выкладывать знакомую фигуру: три вальта, три дамы и четыре короля.

– Каре, мой друг, – сказал он и развел руками. Но, вопреки его ожиданиям, Хольмер не взвился и не принялся хлестать себя по щекам. Он тоже вздохнул и начал раскладывать свой собственный узор. Два вальта, три дамы и четыре короля.

– Римское каре, мой друг, – в том же тоне сообщил он и тоже развел руками. – Однако партия…

– Но… нет… Нет, этого не может быть! – закричал майор, вскакивая и нависая над всей этой кучей богатств. – Ты – шулер! – воскликнул он, переводя взгляд на капитана.

– Это не по правилом, майор. Вы же знаете, что результат игры пересмотру не подлежит, если вам не удалось схватить противника за руку.

– Да я тебя!

Майор выхватил из кобуры пистолет, но увидел наставленный на него ствол армейского «Ка-42».

– Я все про вас знаю, господин майор. Я знаю, чего от вас можно ожидать, – поверьте.

– Ты… Ты профессиональный игрок и ты просто… издевался над мной… – с надрывом произнес Стоун, опуская пистолет.

– Пришлось постараться, но мне это было очень нужно. У меня на руках рота, и предатель где-то рядом.

– Хорошо, – произнес майор и тяжело опустился на стул.

Капитан сгреб свои деньги, забрал кинжал, а банковскую карту и расписку небрежно перебросил майору.

– Что это? – спросил тот.

– Мне не нужны ваши деньги, моей целью было заполучить сюда следователя. Вы мне это обещали.

– Не вопрос, – сказал майор, быстро убирая карточку и расписку. – А почему я тебя не знаю? Почему ты не играешь в городе?

– Я больше не играю, – ответил Хольмер, разглаживая купюры и аккуратно укладывая их в портмоне.

– Но ты же мастер, ты мог бы обогатиться!

– В городе не с кем играть, – пожал плечами Хольмер.

– Да почему? У нас в контрразведке отличные игроки! Есть ребята как раз твоего класса, честное слово!

– Нет там у вас никого моего класса, – скучным голосом произнес капитан. – Проверено.

– А ты пробовал?

– Пробовал. В результате был арестован, а потом мне в холодной еще и морду набили. Не любят особисты долги платить.

– Не любят, – согласился Стоун, стыдливо улыбаясь. – Ты извини меня…

– За то что за пистолет хватался?

– Нет, – покачал головой майор. – Это я тогда предложил своему другу тебе морду набить. Сам я в этом не участвовал, но идея принадлежала мне.

– Ну спасибо.

– Пожалуйста, капитан. Я пришлю следователя, и мы будем квиты. Будем?

– Будем, – легко согласился капитан. Он был незлопамятен.

32

Заметив, в каком состоянии Джек выбрался из кабины робота, механик махнул ему рукой, дескать, проваливай, сами в ангар загоним, и Джек пошел к выходу со двора, и вместе с ним, шаркая подошвами, брел капрал Баркли.

У его машины было несколько незначительных повреждений, но сам он не пострадал.

– Винца выпьем? Нам по двойной полагается, за боевой выход, – предложил он.

– Иди, я догоню, – ответил Джек и, вдруг развернувшись, зашагал к самому большому ангару, где находился кабинет старшины Тильгаузена.

Тот оказался на месте. Поглядывая на скользящую по кран-балке опору «гасса», он прихлебывал горячее какао из потрескавшейся фаянсовой кружки.

Старшина постоянно пил какао и угощал им Джека всякий раз, когда тот заходил к нему в гости.

– О, наш герой! Заходи и выпей какао, сегодня – «Золотой ярлык».

– Давай, – согласился Джек. Они давно были на «ты», да и как могло быть иначе, ведь пилоты и механики беспокоились о роботах, как о собственных чадах, и переживали за их поломки, ранения и болезни – вроде блуждающих в электропроводке неисправностей.

На другом конце ангара заработал пневмомолоток, и Тильгаузен завел Джека в свою загородку. Там было заметно тише и можно было поговорить.

Ожидая, когда Тильгаузен зальет кипятком порцию какао, Джек сел на колченогую табуретку и вздохнул.

– На держи… Горячее…

– Спасибо, Берт.

Джек принял угощение, но пробовать не торопился.

– Чего случилось-то? Или я еще чего-то не знаю? – спросил Тильгаузен.

– Берт, арконы объявили на меня охоту.

– Что значит – объявили охоту? – как будто удивился тот, хотя по глазам было видно, что сразу все понял.

– Не знаю. Мне так контрразведчик из города сказал.

– Ты хочешь получить совет?

– А какой тут может быть совет? Надо попытаться как-то обмануть их.

– Как?

– Сделай мне копию «таргара», чтобы сверху похож был на мою машину.

– И что ты будешь с ней делать? Выставлять за городком на дюны?

– Еще не знаю. Может, и так. Сюда-то в городок они вряд ли сунутся.

– Сюда вряд ли, – кивнул Тильгаузен и вдруг настороженно повел бровью: сквозь грохот инструментов он вроде бы услышал, как над ангаром прошелестели турбины.

«Показалось», – подумал он, отставляя кружку.

– Хорошо, Джек, для тебя все, что угодно. Сделаем каркас из палок, жести нарежем и самое главное – хорошо покрасим. Сверху будет то что нужно.

– Спасибо, Берт! – искренне поблагодарил Джек и, сделав глоток, поморщился.

– Горячее! – запоздало предупредил Тильгаузен.

– Да я уже понял…

33

После возвращения с задания Джек поспал часа два, а проснувшись, принял душ, переоделся и вышел в культурный уголок, где стоял ТВ-бокс и все свободные от службы пилоты коротали время, потягивая чай и безалкогольное пиво. Чай был бесплатным, а пиво каждый приносил свое.

В дальнем углу имелась вытяжка для курящих, но кроме Сигуры – пилота «грея», – в роте никто не курил, и Джек считал, что вытяжка и фильтры простаивают зря. Вот дома он бы из этой штуки сделал что-нибудь полезное.

У ТВ-бокса сидели капрал Подольский, Сигура и Хардин, который только две недели как прибыл из госпиталя после битвы при «Машинерии» и пока привыкал к обстановке, ходил в техпарк и объезжал новый «гасс».

С виду никаких шрамов на нем заметно не было – даже в душевой, однако он принимал таблетки и по словам тех, кто знал его раньше, стал слишком молчалив.

– Вот что значит молодость, только с задания, а уже огурец! – заметил Сигура, проводя пятерней по своей выбритой до блеска голове. – Даже румянец имеется!

– Я поспал, – сообщил Джек и сел в потертое казенное кресло, какими всегда обставляли комнаты отдыха.

– Баркли тоже спал, но совсем недолго, – отозвался Подольский. Потом покосился на Джека, встал с дивана и выскользнул в коридор.

Сигура взял пульт и переключился с журнала «Реки и каньоны» на молодежный сериал «Любовь, любовь…»

– Эй, зачем ты это сделал, я же смотрю?! – запротестовал Хардин.

– А тут девки молодые – специально для Джека, ему это куда интереснее, чем твоя мутная вода. Там даже рыбы нет!

– Там имеют рачки-глифоксоиды! Они могут телепортировать жвачку из водорослей!

– Да кому это интересно? Вот смотри…

И Сигура увеличил кадр целующихся на пляже школьниц.

– Тебе нравится, Джек?

– Не очень, – ответил тот. – Про реки было интереснее.

– Джек Стентон! – закричал от двери вернувшийся Подольский, и Джек даже подпрыгнул в кресле. Потом увидел улыбающегося капрала, а позади него – Баркли, державшего какую-то коробку.

– Тебе гостинец, Джек! – сообщил тот.

– Какой гостинец? – не понял Джек, поднимаясь.

– По уговору, приятель! Курица, копченная на осиновой стружке! Тадам-м-м-м!

Подольский сделал руками несколько пассов, как фокусник из провинциального цирка, а Баркли снял крышку и, понюхав содержимое коробки, покачал головой.

– Это что-то невообразимое, я падаю тебе на хвост, Джек! Оставь мне хотя бы крылышко!

Джек смотрел во все глаза и никак не мог понять, где же здесь обещанная курица? Какие-то перегородочки, розовые вощеные бумажечки. Где же здесь курица? Где эта красивая птица?

Но, присмотревшись, он разобрал надписи на вощеных салфетках, и оказалось, что это что-то вроде набора с уже разделанной копченой курицей. Здесь каждый мог найти себе что-то по вкусу: ножки, потрошка, грудку или крылышки.

Взяв у Баркли коробку, Джек закрыл ее и вышел из комнаты отдыха.

Все замолчали, а Баркли с Подольским обменялись недоуменным взглядами.

– Он что, обиделся? – спросил первый.

– Фигню вы какую-то затеяли, – заметил им Хардин и переключил ТВ-бокс на канал «Реки и каньоны».

34

Решив не беспокоить своего товарища, Баркли с Подольским так и провели ночь в неведении, а уже утром во время завтрака подсели к Джеку и начали задавать наводящие вопросы.

– Ну как поспал, герой? – спросил Баркли. – Кошмары не мучили?

– Нет, все в порядке, – ответил Джек, подбирая ложечкой остатки йогурта.

– Мы вроде исполнили наш договор, правильно? Ты же помнишь, о чем договаривались перед рыбалкой? – напомнил Подольский, и они с Баркли переглянулись.

– Да, спасибо, ребята, – поблагодарил Джек. – Кстати, и сапига тогда оказалась достаточно мягкой, хотя я ожидал, что ее мясо будет жилистым.

– У сома всегда мягкое мясо, – сказал Баркли, а Подольский лишь пожал плечами: они явно уходили от темы.

– Не знаю, – сказал Джек, поднимаясь из-за стола. – А вот когда поймаете сома, угостите меня его мясом, а пока я здесь ел только сапигу…

– Кстати об угощениях! – заметил Подольский, вставая вместе с Джеком. – Ты нам обещал дать по крылышку…

– Ничего я вам не обещал. К тому же это уже невозможно.

– Что невозможно? – тут же спросил Баркли, забегая Джеку наперед.

– Я не могу вам дать ни по крылышку, ни по ножке, ни вообще ничего…

– Почему?

Джек остановился и, вздохнув, надел кепи.

– Просто пойдемте со мной, я вам все покажу, а то вы не поверите.

Капралы обменялись недоуменными взглядами и пошли за Джеком, не зная чего ожидать.

– Дождь сегодня будет, – заметил он, выйдя из столовой.

– Может, и дождь, – сказал Баркли. – Тогда будет нелетная погода и нас не забросят в какое-нибудь осиное гнездо.

На проходной притормозил армейский внедорожник на широкой городской резине.

– О, еще кого-то принесло с утра пораньше! – заметил Подольский.

– К нам поехал, – прокомментировал Баркли, глядя, как машина, после проверки часовым, сворачивает в сторону офицерского домика. – Кстати, сегодня я успел заскочить в техпарк, и что вы думаете, я там увидел?

– Деревянный каркас робота? – попытался угадать Джек.

– Точно! А ты откуда знаешь?

– Это я попросил Берта сделать мне второй «таргар».

– А зачем тебе?

– Будут выставлять на дюнах, пусть враг думает, что я нахожусь сразу в двух местах.

– Ты с дуба, что ли, рухнул, Джек? Что ты несешь?

– Наверно, арконы на него охоту объявили, – предположил Подольский, чем сильно удивил Джека. Он думал, что случившееся с ним очень редкий и трагический случай, а тут…

– Ты что, часто о таком слышал? Я имею в виду охоту на кого-то из наших?

– Нет, – ответил тот. – Это мне еще хозяйственник наш, сержант Крамер, рассказывал про Браена Грина.

– И что же он про него рассказывал?

– Будто был он очень везучим. Грин водил «гасса», одним выстрелом двух арконов сшибить мог, а то и ракетами еще парочку поджигал. У него бонусов за личные победы было, как у собаки блох, а на банковской карте под миллион лежало…

– Да ну? – поразился Джек.

– Точно тебе говорю.

Где-то наверху послышался негромкий стрекот. Все трое подняли головы и увидели плывущий с востока на запад айрбот.

С полминуты они не могли оторваться от этой величественной картины – подсвеченный солнцем айрбот на фоне собиравшихся к дождю туч.

– Пулемет у него – крупнокалиберный, – заметил Джек.

– Да уж, врежет с трех тысяч – мало не покажется, – добавил Баркли.

– Ну и что с того пулемета? На излете даже боковую броню не возьмет, – возразил Подольский. – Вот если бы ракеты…

Под впечатлением от увиденного они молча дошли до казармы и, войдя в коридор, остановились у кубрика Джека.

– Ну что, готовы? – спросил тот, загадочно улыбаясь.

– Да открывай уже, интриган, – сказал Баркли.

Джек толкнул дверь и, войдя первым, указал на стоявшее на столе изваяние, увидев которое, гости замерли с открытыми ртами.

– Что это, Джек? – сумел, наконец, произнести Баркли.

– Курица! Я собрал ее, понимаете? По запчастям!

– Но ты… сшил ее нитками, что ли? – упавшим голосом спросил Барк, чувствуя легкий приступ тошноты.

– Нет, сначала я пытался шить, но понял, что так ничего не выйдет, ведь в курице много жира и игла в руках скользит – я все пальцы исколол! И тут я вспомнил, что у сержанта-хозяйственника была медная проволока, сбегал к нему, отмотал три метра и сделал что-то вроде металлический конструкции. Медный каркас. И тогда работа пошла.

– И сколько же ты этим занимался?

– До двух часов ночи, – сообщил Джек и склонил голову набок, чтобы лучше оценить красоту своей курицы.

– Но, Джек! Это же какой-то «куриный Франкенштейн»! – воскликнул молчавший до этого капрал Подольский.

– Какой такой «штейн»? Я все пальцы исколол, пока куски сшивал!

– А почему белыми нитками, да еще такими толстыми?!

– У меня тогда других не было, а толстые, они крепче держат, я проверял.