Текст книги "Котерия. Пристанище заблудших"

Глава 5. Аркан 14, Умеренность. Аврора

Аврора не думала, просто двигалась. Отпустила голову, за ней и все свое тело. Наверное, со стороны это смотрелось как конвульсии, но ей было наплевать. Она уже не помнила, где скинула дурацкие свитера, и возвращаться за ними не собиралась. Всего несколько часов оставалось до момента, когда чудесный чаек Степана перестанет работать и она превратится в овощ на несколько дней или недель. Каждый раз выходило все хуже.

Поэтому она прикрывала глаза, продолжая видеть яркие всполохи на веках, и двигалась. В эти часы можно наплевать на всех вокруг. Наплевать на тех, кто шарахается прочь, когда она улыбается, а шрам растягивается особенно остро. Наплевать на новые заказы. На Котерию.

На сегодняшнюю ведьму, которая не желала идти из головы, сколько ни танцуй.

На холодные объятия, на шелест чужих крыльев, чем бы они ни были.

На такую редкую близость.

Нет, здесь нужно что-то позабористее обычных танцев. Аврора резко остановилась и нашла глазами бар.

Но день точно был проклят с самого утра. Не стоило и вылезать из потной постели. За барной стойкой в одиночестве сидел Крис.

Минимум треть, а то и половина этого клуба вели дела с дилерами. Кто-то тайно, чтобы не портить репутацию, кто-то, наоборот, открыто, чтобы пугать конкурентов. Но ни те, ни другие не готовы были водить дружбу с посланниками Котерии, и уж тем более пить за одним столом.

Аврора не имела таких предрассудков. Она протиснулась сквозь зал и опустилась на соседний стул.

– Я думала, ты уехал.

– Пф, – хмыкнул он. – Работа задержала.

– Купи мне «Лонг Айленд».

– А тебе уже можно?

– Давай предположим, что да, – она взглянула на Криса, так и не оторвавшего глаз от своего стакана с виски, и добавила на всякий случай: – После сегодняшнего уж точно.

Как ни странно, он не стал спорить и просто кивнул бармену. И уже спустя минуту Аврора протянула руки к вожделенному коктейлю. Она пробовала его раньше, пару раз удавалось уговорить знакомых в баре, которых обманывал ее шрам или огромный опыт в профессии. И она с нетерпением ждала следующего года, когда сможет покупать его сама, – по праву «Лонг Айленд» был ее фаворитом, уж если не по вкусу, то по эффекту определенно.

– Хочется накидаться, – неожиданно выдал Крис.

– А ты сможешь?

– Чем я хуже тебя, – он усмехнулся. – Просто моя доза до отключки сильно больше.

Дилер залпом осушил бокал, и пододвинул к себе следующий. Только сейчас Аврора заметила целую батарею одинаковых стаканов, на дне которых плескалась коричнево-золотая жидкость, – они прятались за плечом Криса и составляли весомую часть стола.

– Ничего себе, – присвистнула она.

– Годы опыта. – Он чокнулся стаканом о ее бокал и бодро осушил его.

– А мы будем потом играть в психотерапию? – хохотнула экзорцистка.

– Двадцать первый век отвратительный, – не сбавляя темпа, Крис осушил третий.

Аврора даже не мыслила угнаться за ним, но и упустить шанс на второй «Лонг» не хотела, поэтому тоже прибавила скорость. После какого-то по счету глотка музыка резко зазвучала приятней, а свет, прежде резавший глаза, смягчился. «Пристанище» стало уютным, манящим, интересным. Вот за это она отдельно любила «Лонги».

Аура дилера – а в этом месте мало кто не знал его – отгоняла лишние уши. И можно было сказать, что в самом разгаре вечеринки они остались вдвоем посреди толпы. Аврора в нелепой старой шапке и белым вороньим гнездом под ней, и Крис, с пикантно расстегнутой верхней пуговицей черной рубашки. Что-то было в этом… почти романтичное – вдруг подумалось ей.

– А какой век был лучше?

– Хм. – Дилер задумался аж на два стакана. – Девятнадцатый. Повсюду так благородно стрелялись. Культура дуэлей канула в Лету.

– Ты серьезно?!

– Нет. – Крис улыбнулся впервые за вечер и наконец-то повернулся в ее сторону. Голубые глаза, которые так пугали Аврору порой, ярко горели. Что бы он ни говорил про опыт, перед виски все равны. Особенно виски в таком количестве. – Всегда и везде одинаково дерьмово, крошка.

Аврора потрясла льдом на дне своего огромного бокала и, насколько могла, заискивающе глянула на собеседника. Он снова кивнул бармену.

Заиграла медленная музыка, и танцпол слегка опустел. Откуда-то потянулся дым с едким запахом, застилая ноги.

– Если одинаково дерьмово, то почему все не бегут в Котерию… к тебе, за лучшей жизнью.

– Люди стараются справляться сами, и знаешь, это радует. Никогда не был трудоголиком…

Он нахмурился, обернувшись на дым за спиной.

– А кем ты был?

– Что? А… Инквизитором.

– Пфффффф. – Аврора поперхнулась и надолго закашлялась. – Ке-е-е-ем?

– Служителем святой католической церкви.

– Вот тебя занесло…

Она притормозила со вторым коктейлем. В «Лонге» все было хорошо, кроме переборов. И только сейчас она задумалась, как он будет сочетаться со Стешиным чайком.

Зал вокруг уже плыл в легком тумане, то ли от выпитого, то ли от странного дыма. Прямо на ее глазах пара человек резко ушли вниз, будто с другой стороны их что-то потянуло. Больше они не вынырнули, но никто не обратил на это внимания. Обратная сторона «Пристанища» открывалась после двух, как, впрочем, и в любом другом клубе.

Аврора взглянула на коварный дым под ногами и инстинктивно придвинулась к дилеру. В такой компании ее вряд ли утянет на пол.

– И как там, есть обещанный рай после смерти? Куда попадают служители церкви? – Она хотела хмыкнуть, но не рискнула, глядя, как Крис опрокидывает очередной стакан.

– Как ни беги, от своих грехов никуда не деться.

– Ну, ты перешел в конкурирующую организацию. – Она все же громко закатилась со смеху. Остановиться было действительно сложно. И даже спокойное, тоже плывущее в этой дымке лицо дилера, не помогло.

Она скинула дурацкую шапку прямо на пол и взъерошила волосы.

– Однако наступаю на те же грабли… – продолжил Крис. – А, неважно.

Аврора спрыгнула со стула и встала совсем близко.

– Переживаешь из-за сегодня? Тебя хотели подставить?

– Нет, – он покачал головой. Стопудово соврал.

В это мгновение кто-то совсем рядом щелкнул пальцами. И дым, оплетавший ноги все это время, резко поднялся до самого потолка. Аврора все еще видела Криса, кусок барной стойки и ничего больше. Как ежик, она потерялась в тумане, но не испытала страха. Лишь приятная расслабленность продолжала разливаться по телу. Всполохи света разрезали гудящий зал, но казалось, что они остались совсем вдвоем.

– Два года, – почему-то сказал Крис.

– Что? – в который раз за вечер переспросила Аврора, больше не чувствуя себя дурой.

– Этот колдун отдал два года за редкий шанс призвать немного тумана. Чтобы кидаться им на вечеринках…

– Не такое плохое умение, – выдохнула она и преодолела последний шаг, что отделял ее от Криса.

Криса, пять лет назад спасшего ее жизнь. Криса, не убравшего ее шрам бесплатно. Криса, вечно напоминавшего о сделках.

Дьявола, который не достанется ей бесплатно.

Голубые глаза горели еще ярче от его виски или ее «Лонгов», ловя всполохи сквозь туман. Слегка вьющаяся прядь выбилась из хвоста, и Аврора протянула руку, чтобы заправить ее за ухо.

Крис стоял на месте, и его лицо ничего не выражало. Его вид мог оттолкнуть, если бы не притягивал ее так сильно.

Аврора закрыла глаза и слегка подняла голову, приоткрыв губы. Долгие секунды ей казалось, что ничего не произойдет. Она в вакууме их отношений, никогда и не к чему не ведущих. Туман в голове от двух «Лонгов» притуплял чувство стыда и подогревал решимость.

Она чуть подалась вперед.

А потом ее губы накрыли чужие. Твердые, жаркие. И тут же уверенная рука легла на бедро. Вторая схватила за волосы, потянув вперед, еще ближе, вжимая в себя.

Аврора стояла посреди танцующего зала, укрытая туманом от чужих глаз, и чувствовала, как черноволосый дьявол утягивает ее на дно. Как она почти уговорила утянуть ее глубже.

Руки беспорядочно шарили по телу, ловко расстегивая лифчик под единственной оставшейся кофтой, дергая пояс на рваных джинсах. Уверенные руки, которые явно не знали отказов.

Впрочем, отказ – это последнее, что могло прийти в голову. Аврора все еще чувствовала его дыхание на своем лице, когда не смогла сдержать первый стон. Ее руки робко потянулись обнять в ответ, но ни в коем случае не помешать. И было наплевать, сколько людей вокруг услышат. Сейчас джинсы сорвутся вниз и…

Крис резко отпрянул. Критично оглядел Аврору, как нашкодившего котенка, поправил штаны. Магия туманного мгновения рассеялась, оставляя лишь горький привкус алкоголя во рту.

– Езжай домой, – сказал он это почти ласково. Не обвиняя, не укоряя, но весь «груз» выпитого и сделанного мгновенно свалился на плечи.

Она так отчетливо представила, как завтра, недвижимая в кровати, будет сгорать от стыда за эту слабость. Как будет смотреть ему в глаза… К горлу подкатила тошнота, и Аврора инстинктивно прикрыла рот рукой.

Дилер открыл приложение такси на телефоне и вбил ее адрес.

– Две минуты. Мосты уже свели…

– Почему? – все-таки выдохнула она. Грань и так была пройдена, осталось идти до конца. Если позориться, то с головой. – Я больше не маленькая девочка, и ты же хотел этого! Я не стану жалеть и прекрасно знаю, что дилерам запрещено, что любые отношения с тобой всегда ограничатся только сексом. Я знаю правила и не прошу большего, так почему нет?!

Она кричала? Слова давались с трудом, но казалось, что язык не заплетался. Просто было тяжело говорить то, о чем она боялась даже думать.

– Аврора… – Он не растерялся и опять был дьявольски спокоен. И лишь глаза больше не горели. – Я решил не терять хорошую экзорцистку из-за одного порыва. Мне есть с кем спать. И ты, поверь мне, тоже найдешь.

Она потупила взгляд и опять прошептала:

– Почему?..

Совершенно детская обида накрывала и пьяно-уютную обстановку клуба, и горящую от недавних касаний кожу. Все становилось болезненным, острым.

– Потому что ты хочешь большего, а я нет, – просто ответил Крис. Аврора больше не подняла глаз. – Напоследок… – Он коснулся ее плеча, вероятно, с какой-то целью.

Но она уже бежала прочь, скрыться на темной улице до того, как рассвет застанет ее стыд. За порогом «Пристанища» ее все-таки вырвало. Но этого уже никто не видел, и горячие слезы, хлынувшие потоком вслед за коктейлями, тоже.

Когда такси осветило фарами вход в подвал, она стояла, прижавшись спиной к стене дома. Крис так и не вышел попрощаться, но Аврора решила не брезговать вызванной машиной.

Она молча плюхнулась на заднее сиденье. Водитель вдавил педаль газа чуть резче, чем стоило, но это сыграло ей на руку. Последние следы тошноты пропали, и она вообразила, как оставляет за спиной все неясные чувства этой ночи, весь позорный налет, которым она покрылась с ног до головы. Машина увозит ее, и на дороге как неприкаянные остаются валяться прожитые эмоции. Они покатятся прочь, чтобы их подобрал кто-то другой, или навсегда останутся без хозяина – главное, они больше не будут принадлежать ей.

Как легко все решить. Отпустить последние терзания. Рискнуть, проиграть и не получить расплаты. Оставить все на дороге, которой она больше не пройдет. А первые лучи рассвета погрузят ее в новый Город, где не останется следов этой ночи.

Как легко все решить, когда ты пьян и безрассуден. Аврора тихо застонала.

Глава 6. Аркан 18, Луна. Кристоф

Я опрокинул новый стакан, осталось еще девять. Вначале я не обратил внимания на их количество, но теперь, когда батарея значительно уменьшилась, начал обратный отсчет.

Итак, девять. Приложение такси подсказало, что Аврора все же села в машину. И я похвалил себя за выдержку, потому что ситуация была идиотской. Нельзя спать с малолетками, когда у них так горят глаза, это всегда кончается плохо. В прошлый раз такая же одаренная пришла ко мне заключать сделку на мою же свободу. Чтобы я смог отказаться от Котерии и остаться с ней, даже душу не постеснялась предложить. Одаренная, не то слово.

В такие моменты я рад, что нам запрещены подобные связи, и любой другой дилер отказал бы ей так же, как сделал это я. Секс, мимолетная связь – самое большее, на что можно рассчитывать. У нас не так много правил, но они непреложные. И почему это так будоражит неокрепшие умы наивных девиц?

Восемь. Стоило бы поискать спутницу на ночь. Повзрослее, разумеется, и без лишних моральных терзаний. Чем хороши ведьмы, они страдают такими загонами гораздо реже, чем обычные смертные. А после такого трепетного начала, которое устроила Аврора, обязательно хотелось продолжения. Проявлять чудеса выдержки повторно я не намерен.

Несмотря на поздний час и будний день, зал все еще был заполнен, я мог выбирать. Дымка рассеялась, и вон та девушка в красном платье по колено довольно мила. Она постоянно ерошит челку рукой, поправляет волосы и не сводит с меня взгляда. Она принимает правила моей игры и явно зовет в свою.

Позже, я подойду к ней позже. Или к кому-то другому.

Семь. Я редко говорю об этом, а думаю еще реже. Быть дилером – паршиво. Паршиво знать, что в конце пути тебя ждет небытие, что бы ты ни сделал. Паршиво не иметь возможности передумать, исправить, отыграть. Паршиво всю жизнь делать мерзкую работу, на чьей бы стороне я ни был.

Я могу быть кем угодно, ангелом или дьяволом, все это будет не важно в конце пути, который неизменно приближается. Сколько лет я еще продержусь? Сотню? Пятьдесят? Пять?

Мои грехи больше никто не осудит, я не должен осуждать чужие. Я всегда играю по нотам, и никогда не промахиваюсь. Я идеальный исполнитель, черт бы все это побрал. И поберет.

Шесть. Но в отличие от моей прошлой жизни, где винить я мог разве что обстоятельства, в посмертии и моем выборе виноват один конкретный человек. Жалею ли я о своем выборе? Безусловно! Сделал бы я другой? А вот тут всегда теряюсь… И предпочитаю больше не размышлять о том, что невозможно исправить.

Пять. Виновата ведьма. Как всегда, ищите женщину, даже если речь идет об инквизиторе. Одну столетия назад умершую ведьму… Которую я встретил сегодня.

Могла ли это быть она? Существует ли реинкарнация или что-то подобное? Ведь я никогда не сталкивался с этим. Но и я не знаю всех истин. А она как две капли воды. Надо же, до сих пор помню.

Четыре. Кто-то там наверху, кто бы там ни был, здорово посмеялся надо мной.

Три. Я посмеялся над всеми и утопил себя. Либо ее убьет мой приговор, плата, которую я назначил, либо она попросту сбежит. Либо выполнит условие, и я пойму, что моя жертва просто не стоила того.

В прошлый раз я ее сжег. На этот раз морально уничтожил.

Я верен себе.

Я рассмеялся, и бармен отодвинулся еще дальше.

Два. В моем кармане зазвонил телефон. Три часа ночи? Четыре?

Я посмотрел на номер и с трудом сдержал вздох. Ну, конечно, так просто все не закончится.

– Слушаю, – я хотел сказать жестко, а вышло почему-то грустно. Наверное, потому, что я только что думал о ней.

– Ты… ты!

– Так ты заика, в этом все дело?

– Почему ты такая сволочь?!

Ее голос звучал одновременно неуверенно и слишком импульсивно, даже не представляю, как такое возможно. И она точно была пьяна.

А я ненавидел, когда на меня орут.

– За подтиранием нежных девичьих жоп ты обратилась не в ту фирму! – рявкнул я в ответ. В трубке воцарилась тишина. – Высказалась? Полегчало?!

Я уже хотел завершить диалог, когда она тихо и не очень внятно сказала:

– Пожалуйста… Просто забери мою душу, и все, ведь ты назначаешь плату. Я так больше не могу…

– Нет. Все страдают, и ты страдай. Жизнь – не сахар, Бэмби.

И все-таки бросил трубку. Хотелось выкинуть айфон, но я сдержался.

Инфантильная дура.

Один. Ноль.

Я так зол, что весь эффект от виски сошел на нет. Не отсчитывая, кинул купюры на стол и вышел из клуба. Это чертовски хреновый день.

Над мостовой разливались теплые рассветные лучи, и я долго стоял без движений и чувствовал, как утренняя прохлада остужала мой пыл.

Я всегда мнил себя спокойным человеком. И довольно часто соответствовал своим ожиданиям. Но буквально пара фраз этой девчонки, да что там, один ее вид выводил меня из себя.

Не хотелось думать и копать, почему так происходит. Нужно просто выдохнуть, выкинуть из головы целый день. А лучше целую вечность, если бы мог зажить с чистого листа. С чистого листа, чистых помыслов и памяти.

Память – главное, что есть у дилера. Мы уже не люди, а просто тени, следы Котерии. И воспоминания о нашей жизни, какими бы ни были, это все, что держит нас в мире живых, что хранит последнюю частичку человечности в наших телах. Отобрать память – не будет личности – и тень меня бесследно растает в небытии.

Вот на что обрек себя я сам когда-то. И глупо винить эту девчонку или ту ведьму.

Мы приходим и уходим из этого мира одни. Никто и никогда не виноват в нашем выборе.

Я сел за руль. Спокойно зарычал мотор, педаль плавно ушла в пол. Я разгонялся медленно и позволил себе настоящую скорость только на Кольце вокруг Города. Утренние лучи били в спину и будто прожигали дорогу передо мной. Она была блаженно пустой.

Справа от меня огромный Город сонно вздыхал на рассвете, не спеша возвращать на свои улицы суетящуюся, бьющую ключом жизнь. Он пестрил высотками по краям и редкими пиками центра. Стекло отражало лучи, направляя их в глаза, и первые солнечные блики скакали, когда я прикрывал веки.

Даже закрыв глаза, я продолжал видеть дорогу перед собой, а Город становился еще отчетливее. Будто я мог ощутить его пульс, впитать эмоции живых, которыми он наполнен, которыми он живет сам, – и тоже прожить их. Внешне пасмурный и серый, но такой наполненный внутри. И стоит выглянуть хоть лучику солнца, и все его многообразие мгновенно запоет…

Цифра на спидометре перешагнула за двести, и я прогнал из головы эти мысли. Все, что я мог бы потерять – я в действительности никогда не имел, и за это тоже некого винить. У меня есть машина, есть Город и работа, от которой не сбежать.

Я не просил о большем, я просто слишком много выпил.

И в то утро проехал целый круг по Кольцу. Я не считал время, не хотел спать. Перестал думать и не сбавил скорости, когда дорога наполнилась первыми машинами.

Вернулся внутрь Города я в районе Проспекта. Он уже местами был забит, поэтому я отбросил идею ехать домой сразу. Остановился у какой-то безымянной кофейни, которых в последние годы развелось больше, чем клиентов на безвкусный кофе. Но под сигарету ложилось чудесно, вкус был равно паршив и у обоих. Достойное завершение этого дня.

Или празднование начала моего конца – почему-то подумалось мне. Сегодня, вернее, уже вчера, начались две довольно опасные истории. Я мог попробовать держаться от них подальше (чем и планировал заняться)… Но кто верит в такие счастливые стечения обстоятельств, когда сразу обе пули, пущенные в грудь, пройдут мимо?

Я глотнул горьковатую гадость и затянулся. Если выбирать, от чего умереть, то пусть… Нет, я не стану загадывать и просто просплюсь. Завтра чужие глаза не будут так остро резать память. Глаза ведьмы, потерявшей рассудок, пренебрегшей главным правилом этого мира – не лезь к Котерии.

И другие глаза, огромные, оленьи. Я снова не спросил, как ее зовут. Но стоило бы помолиться всем высшим силам, чтобы больше не видеть этой девушки.

Спать все еще не хотелось, а кофе хоть и был дилетантским, все же бодрил. Энергии прошедшего дня мне бы хватило на еще один круг по Кольцу, но большего эффекта, чем сейчас, я уже не добьюсь. Стоило отправиться спать, но вместо этого я опять прыгнул за руль. Хотелось чем-то добить этот день. А всего в десяти кварталах отсюда жила одна из самых приятных моих клиенток.

Пифия, – как любила называть себя Полина, – была на редкость адекватной девушкой. Но, к сожалению, и ее не обошла новомодная страсть к оккультизму, что и свело нас когда-то.

Вместе с бабушкиной колодой Таро настоящего провидческого дара Полине не досталось. Можно было изучить подноготную, выучиться на психолога или просто тонко видеть души – редко тарологи претендуют на что-то большее. Но Полине хотелось все «по-настоящему», как было у бабки, которую она наблюдала все детство. В таких ситуациях и звонят мне.

Всего за каких-то пару столетий желания людей сменили вектор на сто восемьдесят – раньше дар пытались скрыть и потерять, а теперь – найти и выложить на самое видное место, на зависть подружкам. Цена такой сделки невелика, читать по картам не то же, что узнавать будущее в видениях и прочих дурманных состояниях. Самое смешное, что колода могла быть какой угодно – игральные 36, покерные 52, да нарисуй любые картинки и кидай их произвольно, лишь бы клиент восхищался. Почему-то выбор пал на 78 карт Таро, и вот уже которое столетие в моде лишь они. Хотя людям с настоящим даром наплевать, куда смотреть, как и хорошим психологам.

За несколько лет своей жизни Полина заработала авторитет Пифии в интернете, бабушкин дар и клиента в виде меня. Да, дилер ходит к тарологу, которого сам и создал. Иронично.

А самое ироничное, что даже человек, читающий карты, никогда не скажет в лоб. Все слова туманны и расплывчаты, как водица с болотником. Но, как дилер, я имел преимущество и мог предложить своей Пифии положить на хренову этику и говорить как есть. Без страха, что я сам пущу жизнь под откос, услышав не то предсказание.

Мне слишком много лет, чтобы полагаться только на гадания. Я жил достаточно, чтобы осознавать многовариантность путей. В конце концов, у меня и жизни нет.

Я свернул на бульвар и тормознул машину прямо у осуждающей статуи очередного писаки, которыми кишит весь Город. Он порицал меня за парковку в неположенном месте, а вдобавок каждого мимо проходящего за приземленность взглядов, плохой литературный вкус или банальную грязную обувь. Скульптор был явно не в духе, сдавая свой шедевр.

Деревянная подъездная дверь, выходящая прямо на бульвар, тяжело скрипнула, пропуская меня внутрь. Под эффектом паршивого кофе я был слишком бодр и невесел, поэтому взлетел на третий этаж и ударил по двери. вместо звонка.

Она тут же распахнулась, а на пороге уже стояла русоволосая девушка в пестрой шали и, улыбаясь, показывала мне Колесницу, седьмой аркан Таро.

Бесит, когда она так делает.

– Я ждала гостей еще полчаса назад, ты задержался.

– Пил кофе за углом.

– Крис… – Она задумалась, всматриваясь в мое лицо. – Налить нормальный кофе?

Я кивнул. Не хотелось думать, что именно выдавало мое лицо, вариантов было много.

Сегодня квартира была в фиолетовых тонах. Полина не любила постоянство, и, мне кажется, будь ее воля, переезжала бы каждый месяц. Но постоянство адреса требовала ее работа, поэтому она отрывалась на интерьере.

Повсюду горели свечи, распуская лавандовые ароматы. В другом месте запах был бы приторным, но она умудрялась так ловко их разбавлять, будто даже в этом процессе присутствовала ее магия. Светлый ламинат прихожей и гостиной укрывали темные ковры с крупным ворсом и скромным ненавязчивым рисунком по углам. Нейтрально бежевые стены были завешаны полотнами с кельтскими узорами и трилистниками. Широкие окна закрыты тяжелыми атласными фиолетовыми шторами, часть свечей прятались в подсвечниках со стеклами тех же цветов. И лишь гирлянды, в изобилии пестрящие на голых участках стен, по-прежнему источали теплый желтый свет.

Гостиная смотрелась одновременно уютно и мистически, будто я зашел в гости к фэйри.

– Клиентам так нравится, что уже третий месяц не меняю, – улыбнулась Полина, входя в комнату с двумя ароматными чашками кофе.

– Да, тут неплохо, – согласился я. – Я бы сам повелся, будь я обычным зевакой.

– Но ты суровый и неподкупный, не ведешься на мои заманухи.

– Я жил во времена, когда за всю эту ритуалистику жгли и сажали на кол, – жестко отбрил я. – И считали, что в таких местах обитает дьявол.

– Не обитает, а просто кофе пьет. – Она не убрала улыбки, но взгляд стал более настороженным. Как я уже говорил, Полина была очень адекватной ведьмой и не любила ходить по краю.

– Слишком много сравнений с дьяволом за одну ночь, – выдохнул я и наконец-то перехватил свою чашку, опускаясь на стул клиента перед широким столом.

– Я бы на твоем месте пугалась, если бы начали сравнивать с ангелом. – Она поставила свою чашку на пуфик, сама уселась напротив в широкое деревянное кресло с резными подлокотниками, доставшееся ей от бабушки, и выдохнула.

– Это было бы смертным приговором, – хмыкнул я, наблюдая, как тяжелая бархатная ткань с вышитой золотом в центре пентаграммой укрывает стол.

Полина поставила по краям еще пару черных свечей, поджигая их от спичек. Нового запаха не добавилось, но по столу судорожно заплясали тени. Она взяла в руки большую колоду, и в этот момент улыбка пропала. Серьезные серые глаза в упор уставились в мои, и даже куцые русые волосы будто обрели объем. Она вмиг преобразилась в неровных всполохах огня.

Я точно знал, что внешний вид не был прописан в нашем договоре, а значит, с этой трансформацией она справлялась сама. То ли женская магия, то ли бабкин дар не прошел мимо бесследно…

– Что ты хочешь узнать, Кристоф?

– Три пути, – этот расклад был моим любимым. Не нужно задавать лишних вопросов или как-то направлять мысли ведьмы, и тем более подсказывать ей. И он оставлял простор для выбора.

Иронично – в обычной жизни у меня не было выбора, зато есть его иллюзия на карточном столе.

Полина еще с минуту сверлила меня взглядом, воплощая то представление Пифии, которое ей казалось самым достоверным. Потом медленно перемешала колоду и выложила пирамидой – одна карта, ниже еще три. Отложила колоду в сторону, но не стала убирать. За это я ее отдельно ценил, она всегда уточняла и докладывала карты.

– Сигнификатор. – Пифия (уже именно Пифия, а не привычная мне Полина) схватилась за первую карту. – Ты сейчас…

– Дьявол. – Я позволил себе посмеяться, разве могло там быть что-то другое?

– Луна. Ты многое не видишь или не хочешь видеть. Полагаясь на логику, ты теряешь то, что способна разглядеть лишь интуиция, твой внутренний глаз…

– Дорогая, не читай мне значения карт из учебников, я знаю их лучше тебя. Ты не за это отдала три года.

На мгновение умудренная маска ведьмы слетела, являя миру раздраженную Полину, и мне даже показалось, что свечи полыхнули ярче.

– Ну что мне тебе тут новенького сказать?! Так и есть, Крис, сейчас вся игра идет у тебя за спиной. Ты смотришь на тени на стене пещеры, но не видишь, кто их отбрасывает.

– И надеюсь не увидеть еще лет сто хотя бы… – мрачно ответил я.

– Ах, даже так. – Она поняла меня без слов. Непреложный закон о сохранении тайн Котерии знали все, кто хоть однажды задумывался о настоящей магии. И рука Пифии дрогнула над следующей картой. Она подняла ее и повернула к себе.

– Первый путь… Крис, давай не будем продолжать? – Вот это было неожиданностью. Она подняла руку, чтобы смахнуть неоткрытые карты со стола, но я поймал ее за запястье. Сначала за одно, потом за другое.

– Полина, какого черта?!

Я вырвал карту и развернул к себе. Но под рубашкой оказалась пустота. И я тоже растерялся.

Свечи вспыхнули еще ярче, и я разобрал легкое шипение – будто на кончиках пламени что-то сгорало.

– В моей колоде есть пара пустых карт, на всякий случай, они почти никогда не выпадают… Когда смотреть дальше не стоит.

– Или когда смотреть нечего, я понял. Говоришь, их две? Я правильно угадал следующую?

Полина вздохнула и перевернула карту второго пути – пустота. Значит, я снова не имел выбора. Но мне не привыкать.

– Крис, карты – это только часть реальности, это вилка в любом случае, всегда есть второй путь.

– Открывай дальше, Пифия. Мне уже не тридцать, я сам разберусь, что делать с твоими картами.

– А что было в тридцать? – Она спросила между делом, уже подхватывая вверх последнюю карту, которая могла определить мой дальнейший путь, уже без других вариантов.

– Я умер.

Сегодня у карт было дрянное чувство юмора. Передо мной развернулся черный всадник тринадцатого аркана Таро – Смерть.

– Я кардинально сменю взгляды? Уклад жизни? Тачку?

– Нет. В твоем случае значение только прямое – завершение пути дилера Кристофа. – Она постаралась сказать это мягче, тише, но слова все равно звонким эхом ударились о стены.

По ее лицу я видел, как она хочет ослабить эту новость, уменьшить градус фатальности. Но утешения застревали в горле, и Полина молчала.

Как молчал и я, стараясь сделать свое лицо абсолютно непроницаемым. Я мог делать вид, что я бесстрашный и бесчувственный демон на службе Котерии, каким и должен быть. Моя роль всегда давалась мне легко, но именно сейчас игра была бы заметной. И, что спорить, фальшивой. Поэтому – ни единой, черт его побери, эмоции! Чтобы никто не понял, что эта новость значит для меня…

– Открывай дальше, – ровным, как мне показалось, тоном сказал я, когда тишина совсем затянулась.

Полина взяла колоду и продолжила медленно выкладывать карты цепочкой, одна за другой. Они ложились, как ступени на мой эшафот.

Положив тринадцатую, она резко откинула колоду в сторону и выдохнула.

Нужно было лечь спать.

Первые две карты, озаглавливающие всю вереницу, она перевернула махом. Колесница и Отшельник.

– Ты уверен? – в последний раз переспросила, и я кивнул. Ну что за черт дернул меня кивнуть?! Тут же вернулась спокойная Пифия, выполняющая свою работу профессионалка. Что бы ни лежало на ее столе, теперь она зрит будущее и расскажет все. – Ты видишь, события уже запущены, и Колесницу не остановить. Ты можешь попробовать как-то влиять на этом этапе, чтобы изменились исходные и перегнуть ситуацию… Сможешь ли ты сбить колесницу, не ложась под колеса? Тут точно не скажу, но есть человек, который противостоит тебе.

– Именно человек?

– Скрыто, – удивленно подняла брови Пифия. – Но это одиночка, во всяком случае, сейчас союзников не вижу. Но вижу силу, способную погубить многих. И вижу его дух, сильный, уверенный.

– Он? – я насторожился. – Или она?

– Ничего больше не вижу, нужно открывать дальше.

Я кивнул. Вот и мои ступеньки. Девятка мечей, веселое начало – на карте девушка уткнула лицо в руки, а стена за ее спиной была увешана мечами. Не любил я эту карту. Хотя кто любит страдать?

– Знаешь, это вроде чужая боль, но порежет и тебя. Не сочувствием, от него ты открестишься, но чем-то глубже. Боль всплывет из прошлого и привяжется к этой. Ой…

– Давай дальше, – теперь я по лицу понял, о чем она догадалась. Или увидела.

– Ты думаешь, это тебя убьет? Но ты ведь можешь…

– Дальше.

Следующая ступень перевернулась на столе. Рыцарь пентаклей – самоуверенный юноша на коне, несущий в руках монету. Если это не я, то хорошего не жди. Эти заносчивые юнцы, мечтающие выслужиться, – одна беда.

– А это тоже старый знакомый. Всплывет довольно скоро, мощный тип.

Она потянулась к следующей карте.

– И это все? Мощный тип?

– Я не стану говорить тебе вещи, которые могут помешать…