Текст книги "Котерия. Пристанище заблудших"

– Да чему тут мешать? – Я снова закипал. Нет, стоило лечь спать, дурацкий день. – Я двину кони со дня на день, а ты утаиваешь.

– Крис, будущее всегда вариантно, тебе ли не знать. Кстати, три месяца.

– Ну обнадежила, не то слово!

Но она уже переворачивала следующую карту. Восьмерка мечей. Связанная девушка на поле, утыканном мечами. Классика страдашек – бессилие.

– Это опять смерть, – тяжело выдохнула Полина. – Пока чужая, но уже запланированная, ты не можешь помешать. Но будто она на твоих глазах… Отвратительно, человека пустота поглощает.

– Выжженный разум всегда плохо выглядит.

– Почему? Блин, Крис, что происходит?

– Сегодня погибла ведьма. Вернее, она еще жива, в какой-то психбольнице, только ее разум выгорел. Сидит как кукла, привязанная на нитях кукловода. Ты права, отвратительно.

– Как с этим связан ты?

– Она звонила мне заключить сделку. А приехал я уже к пустоте.

– Ведьма открыла тайны Котерии и хотела что-то рассказать тебе? Хотела подставить? Развоплотить вслед за собой? – Она прикрыла глаза, схватив Отшельника. Думала недолго. – Нет, ведьма ни при чем. Ты думаешь, что есть человек, который хочет тебя подставить? Правильно думаешь.

– Какой интересный человек, знает, где и кого свести. И от взгляда закрывается, знает, сволочь, что будут искать.

– Погибнет еще одна, а ты не сможешь этого остановить. Не ввязывайся… Хотя колесница уже набрала обороты, ты не можешь не ввязаться.

Пифия кивнула и открыла следующую карту. Звезда.

– Крис…

– Дальше. – Я не хотел оставлять ей шанса на размышления и осуждения. Еще с девятки мечей я понял, к чему это ведет. Нет, я понял это даже раньше, сегодня на рассвете, когда с таким трудом старался успокоиться под шум прибоя. Прибоя, грозящего перерасти в шторм, который смоет меня навсегда.

Королева мечей, – статная дама на троне, сжимающая меч в руке, – она в равной степени могла быть союзницей или опасным врагом. Бывало разное.

– Это не один человек. Вторая смерть поднимет большой шум. Городской Ковен Роз… – Я громко застонал, закрывая глаза.

Стоит сказать, что от одного слова Ковен мне становилось дурно. Если раньше настоящие ведьмы объединялись, тайно, для защиты, то сейчас это переросло в простое позерство. И так называемые Ковены преимущественно (и громогласно) собирают люди, в которых и магии-то ни на грамм. Сейчас только ленивый не завел собственный Ковен.

Из тех, кто приходит ко мне, Ковенами увлекается меньшинство. И уж точно не на виду.

О Ковене Розы в Городе не слышал разве что глухой. Как эти ребята прорвались в мир настоящей магии – до сих пор оставалось для меня загадкой. Потому что настоящего дара ни у кого из них не было. Да и занимались они в основном модой – йогой, медитациями, практиками, боже упаси, осознанности. Они даже на сделки ко мне не приходили.

– Городской Ковен Розы, – продолжила Пифия, игнорируя мои стоны и картинное закатывание глаз, – соберет совет.

– Уж им-то ничего не грозит.

– Тем более полезные ребята.

Она коснулась следующей карты и замерла.

– Крис…

– Ты за сегодня мое имя произнесла больше раз, чем за последний год.

– Я не хочу рассказывать дальше.

– Эта информация может спасти мне жизнь. Существование. Хоть как это назови, но дышать мне нравится.

– Эта информация может ее и погубить. Я боюсь, что расскажу путь, и ты уже не сможешь с него свернуть.

Она подняла на меня печальный взгляд, убрала руку с карт и потянула в мою сторону. Но почти сразу отдернула. Видимо, сегодня я отвратительно контролировал не только эмоции, но и мимику.

– Я открою, просто не стану смотреть сама. А карты ты знаешь.

Кивнул. А что мне оставалось?

Полина отвернулась, и я принялся открывать свое недолгое будущее.

И следующим же выпало Солнце. Лучшая карта в колоде. Отрадно знать, что я хотя бы оторвусь напоследок.

Десятка мечей. Худшая карта в колоде. Вот это качели.

Пятерка мечей, поражение, конфликты. Точно проклятый Ковен Роз не усидит спокойно.

Семерка мечей. Хитрость, опасный противник, обман.

Да что же одни мечи лезут, как на битву отправляюсь…

Восемь кубков. Поиск нового пути. Ладно, спасибо, даже в этой ситуации я продолжу бултыхаться, это радует. Больше пугает, что эта же восьмерка не оставляет шансов жить как прежде, изменения неотвратимы. А изменения в жизни дилера невозможны.

Восемь жезлов. Движение без препятствий, реализация планов. Чьих, интересно?

На этом расклад обрывался. Логично предположить, тем самым тринадцатым арканом. Я смахнул колоду и тут же засобирался на выход.

Полина долго мялась и, уже стоя в дверях, наконец спросила:

– Не останешься сегодня?

Она была крайне адекватной ведьмой, знающей, принимающей все правила игры и не падкой на предрассудки о дилерах. И, что скрывать, шел я к ней не за раскладом.

Но утро было не менее проклято, чем весь предыдущий день, и надо ложиться спать.

– Прости, не выспался, в другой раз.

– Другого раза может и не быть. По разным обстоятельствам.

– А ты не подглядывай, – я ухмыльнулся уголком рта и подмигнул. – До встречи, Полина.

Глава 7. Десятка Жезлов. Аврора

Утро наступило резко, как нож в спину в переулке. Аврора рывком откинула тяжелое, пропитанное потом одеяло и с облегчением почувствовала бродящий по квартире сквозняк. Она не горела в удушливом жару, не тряслась в ознобе, ощущала легкость и подвижность во всех конечностях, и даже похмелье минуло ее стороной.

Она тут же вспомнила, как Крис напоследок коснулся ее плеча в клубе. Он все-таки снял все последствия ее похождений и Стешиного чая совершенно бесплатно.

Аврора попыталась испытать благодарность, соответствующую этому событию, но и остальные воспоминания не заставили себя ждать. И не менее удушливая, чем вчерашняя, волна накрыла с головой. Волна лютого стыда.

«Потому что ты хочешь большего, а я нет».

Какой позор!!!

Как давно он знает?

Как мерзко…

Вроде он не сделал ничего такого, наоборот, остановил ее от опрометчивого шага. Но как будто душу открыли, развернули на всеобщее обозрение равнодушной толпы и накидали грязи.

Она не собиралась ни в чем признаваться, не хотела вешать ярлыков на свои неясные эмоции… Но требовала этого с Криса. И теперь злилась и на него, и на себя за то, что сегодня щеки были краснее шрама. Уголок рта дергался, чтобы привычно начать растягивать кожу в улыбке, но она так нервничала, что ничего не хотелось.

Бегать из угла в угол по старенькой однокомнатной квартире, выдрать с корнем облезающие обои, допрыгнуть до четырехметрового потолка и шариться там как последняя нечисть – всего этого хотелось, и ничего из этого не было панацеей от ее терзаний. Нет, ну как так вляпалась-то?!

Крис никогда этого не припомнит, и в этом тоже были свои обида и стыд. При следующей встрече он не будет вглядываться, чтобы понять, как она. Не будет искать следы страданий и позора на лице. Будет вести себя как обычно – потому что для него ничего необычного не произошло! Инцидент исчерпан. Чертов дилер, как всегда, не виноват.

Чертов дилер… Голубые глаза медленно тухли в ее воспоминаниях, огонь желания сменялся усталостью – вот что она запомнит надолго.

– Тебе нездоровится? – крякнул хриплый голос из темного угла.

Вместо ответа она бодро подскочила с кровати. Из угла снова крякнуло, на этот раз с ноткой досады.

– С меня тортик, сегодня куплю, – Аврора постаралась придать голосу непринужденный оттенок, но скрывать такие сильные эмоции от духа – все равно что прятать медведя в кустах смородины. Попробовать можно, но план точно накроется.

– Мм… Что же ты жалеешь тогда?

– А ты, Степан, уж не психологом ли заделался? А то давай разложим кушетку, будешь мне мозги чинить.

От одной мысли о подобном Аврора не сдержалась и хохотнула.

– Уж я тебе начиню, бесогонка.

Снять все защитки, амулеты и позволить духу творить то, что заведено природой, – было бы не так мучительно, как весь вчерашний стыд.

Раз уж встала, и даже ноги не отнялись, пора было пить чай.

Современную моду на кофе она не поддерживала. Конечно, экзорциста все ожидали видеть мужчиной, с дымящейся сигаретой во рту, холодным циничным взглядом и горячей чашкой кофе в руках.

Аврора рушила стереотипы и наслаждалась зеленым чаем без сахара и добавок. Травяной вкус бодрил, а отсутствие сахара будто незримо возвышало ее над толпой сладкоежек-подсластителей, не способных выдержать истинный вкус напитка. Каким бы он ни был.

Она поставила на плиту старенький чайник со следами ее безуспешных попыток смыть ржавчину и зажгла под ним газ. Плита засвистела раньше чайника, намекая, что ей тоже пора на покой. Но капитальный ремонт – не для кармана экзорциста. Да и Стеше не понравится.

В ожидании Аврора аккуратно уселась на край кухонного «уголка», заваленного всякой ненужной дрянью – старыми кастрюлями времен постройки самого дома, банками с заготовками, которыми ежегодно делилась соседка-огородница, журналами «UFO» двадцатилетней давности с вырванными страницами (детское увлечение, от которого Аврора так и не смогла отказаться), десятками упаковок с содой, солью, сахаром и прочей мелочью, которой она никогда не пользовалась.

Если спросить, почему бы не распихать все это добро по шкафам, которых тоже было в избытке на кухне, то очевидный ответ напрашивался сам. Те шкафы, двери которых еще не вросли в основание, были забиты тем же. Хозяйка не часто бывала здесь дольше одной-двух чашек чая, а Степан любил хлам. В этом они идеально подходили друг другу – один любил беспорядок, а вторая его просто не замечала.

Наконец-то чайник засвистел громче плиты, Аврора выплыла из блаженной прострации, в которой она разглядывала окружение, и вернулась в свою реальность.

Сегодня истинный вкус чая был с ноткой стыда. Даже самый вкусный зеленый листик не способен закопать яму внутри, которую роют совесть на пару с неподвластным подсознанием.

Прочь! Нужно выйти в Город из давящих стен, где живы воспоминания о вчерашнем жаре.

На этот раз Аврора потратила кучу времени, но вычесала колтун на голове. Белоснежные волосы спустились ниже лопаток, несколько прядей перешли на лицо – прикрывая безобразный шрам. Закончив, она накинула любимое черное пальто в пол и уже бегом вышла на улицу. Ветер мгновенно забрался за ворот, но о выборе она не пожалела.

Полы пальто и пряди закружились вокруг нее, когда Аврора вышла на Проспект. Полдень буднего дня – вокруг шатались только туристы. Заряженные городским очарованием, восторженные, не перестающие фотографировать. Совершенно не то зрелище, которое хотелось видеть сейчас.

Поэтому пройдя до ближайшего канала, Аврора свернула вдоль набережной. Внизу, на воде, тоже сновали маленькие туристические лодки и катера, но они были далеко. А на узкой дорожке вдоль канала, как всегда, было пусто. Она любила ходить здесь, когда хотелось одновременно ускориться и замедлиться – вода в канале шумела, а собственные мысли становились тягучими как воск.

Плеер в ушах запустил в случайной подборке какие-то незнакомые шаманские мотивы, так замечательно попавшие в ее собственную волну. Барабаны и ритмичные напевы на незнакомом языке превратили прогулку в часть непонятного, но увлекательного действа. Еще пару кварталов спустя она наконец-то смогла выкинуть прошедшую ночь из головы. По крайней мере, до того момента, как придется возвращаться домой.

Слева над водой низко кружили голодные чайки, справа изредка проезжали машины по узкой однополосной дороге. На небе собирались серые тучи в преддверии дождя. И внутри словно щелкнул тумблер. Как всегда.

Мысли, до этого медленно приходившие к безмолвию, опять закружились – на этот раз вокруг зудящего желания действий. Не это ли лучшее место, не это ли лучшая погода?

На самом деле не существовало «лучшей» ситуации, подходила каждая. Потому что желание Авроры, как болезнь (пожалуй, психиатр назовет это навязчивым расстройством), начавшись, подстраивало под себя все происходящее.

Вот эта пустота на дороге (одинаково – вот это стечение толпы на развилке), вот эта музыка, вот эта туча. Нужно действовать, нужно видеть – она должна, она обязана. Если не смотреть, случится непоправимое.

Она любила и ненавидела эти состояния, но соскальзывала в них не просто по накатанной, но будто мча на санях с любимой горки. Можно попробовать соврать себе, что она устоит на этот раз, просто прогуляется, что это желание не властвует над экзорцисткой безраздельно. Ведь она не для этого вышла погулять, правда?

Все же, оттягивая момент, Аврора с трудом держала себя «по эту сторону». Навстречу шел молодой парень, в коротком черном пальто, и наряд Авроры явно привлек его внимание – взгляд скользил по ней, не отвлекаясь ни на машины, ни на чаек. А потом порыв ветра сдул с лица волосы, открывая шрам. И юноша постарался поскорее пройти мимо.

На этот раз она улыбнулась вполне искренне возвращению своего одиночества посреди Города.

Аврора была вся как ее шрам – недоделанная, местами кривая и резкая, везде не к месту и всегда как на войне. Шрам скрывал ее возраст и добавлял солидности. Он отпугивал всех, кого она хотела бы отпугнуть – стоило лишь улыбнуться. И он скрывал ее чувства не хуже маски.

Но главное, что с ним Аврора никогда не была «обычной». Это как надеть карнавальный костюм и спуститься в метро. Все будут видеть, что ты не простой офисный планктон, ты едешь на вечеринку с фантазией и скоро тебе будет довольно весело. Кто-то позавидует, кто-то осудит, но даже прошедший мимо будет знать, что ты не из общей массы. С шрамом то же самое.

И она с мучительным удовольствием отпустила мысли. Позволила себе видеть то, что другим не дано.

Всегда как на войне, вокруг – как поле битвы, где мертвых не счесть и тела закрывают землю ковром.

Аврора моргнула, и набережная преобразилась.

Слева по-прежнему бились в голодных поисках чайки, справа проезжали редкие машины. И даже серые цвета не потеряли в красках… Но все укутали крохотные яркие огоньки. Тут и там они мерцали, плясали одним им ведомый танец, хаотично двигались, пытаясь куда-то вести.

Город был усеян этими маленькими светлячками, и где-то их было даже больше, чем фонарей на Проспекте. И для тех, кто мог видеть – картина была воистину завораживающей… если не знать ее суть.

Когда Аврора увидела их впервые, она попалась. Она была еще ребенком и решила, что оказалась в сказке. Что ее окружают феи и добрые эльфы, что за углом начнется настоящее волшебство. Она радостно неслась вперед, забыв обо всех своих делах и желаниях. Лишь одно стремление двигало ею – присоединиться к хороводу, отправиться в сказку, которую сулили огоньки, навсегда.

Ее с трудом поймала бабушка. Она же учила не смотреть – никогда не смотреть без надобности. Да и тогда не задерживаться, дольше минуты выдержать мог не каждый взрослый.

Потому что Блуждающие огни заведут тебя в болото.

С первого раза Аврора не поняла, и уже через неделю бабушка снимала ее с моста. Через месяц – с крыши дома. Тогда попытки «поглядеть» Аврора оставила надолго, хотя желание не покидало.

После смерти бабушки желание превратилось в навязчивую идею глянуть, испытать этот восторг, к которому с годами примешался и страх. Оставшись сиротой в двенадцать, Аврора перестала сдерживаться.

Блуждающий огонек – это след души, погибшей не своей смертью. От человека уже ничего не оставалось, кроме агонии, испытанной в последний миг. Она светилась так ярко, что оставалась и после «ухода» души.

Никто не знал, был ли у них разум, или они просто по инерции заманивали в свои сети, иллюзорные игры каждого, кто мог их видеть. И каждого, кто заметил случайно, в измененном состоянии или просто по ошибке. Заманивали, чтобы довести до болота и утопить, убить любым доступным способом. Пополнить свои ряды.

Аврора была экзорцисткой с большим опытом в свои неполные восемнадцать. Аврора знала все это. Аврора умела не смотреть.

И она же срывалась регулярно, перестав бороться.

Один раз окунувшись в мир Блуждающих огней Навьей стороны Города, Аврора уже не могла остановиться.

Вдоль набережной огней всегда было больше. За столетия, что существовал Город, люди тонули и топились бессчетное количество раз. Здесь пляска светлячков была особенно «живой», манящей – сделай шаг и присоединяйся.

Аврора смотрела так же завороженно, как в детстве, но не шагала. Сначала ради этого ей приходилось приковывать себя к окружающим предметам. И она гордилась, что теперь может смотреть и не идти – минут десять, а то и больше.

Мертвая сторона сияла чужими страданиями. Экзорцистка чувствовала, как ее обдувает ветер «обычного мира» и одновременно трепещет его изнанка. И она сама явно не была «обычной» в эти моменты.

Она протянула руку к ближайшему светлячку, будто могла ощутить и потрогать его. Он скользнул вдоль ладони, нырнул в стаю таких же бестелесных огней, а потом резко рванул к дороге. Так сильно, что она чуть не шагнула следом.

Мимо на огромной скорости пронеслась машина. А в голове мгновенно нарисовалась картина, как она шагает под колеса, визг тормозов разрывает спокойный день, и удар сопровождает неприятный хруст костей.

Ее передернуло.

Но огонек и не думал останавливаться. Он перелетел дорогу и рванул к ближайшему дому. Там ненадолго задержался у подъезда, потом поднялся вдоль окон до третьего этажа и застыл.

Он манил и ждал, но Аврора стояла на месте, привычная к такого рода давлению. А вот случившееся дальше в рамки «привычного» не укладывалось.

Сначала она почувствовала взрыв. Совершенно бесшумный, но отозвавшийся болью где-то за грудиной. От места, у которого завис блуждающий огонь, расходились волны, как во время шторма. В море, которое было только в ее воображении. В воображении ли?

Все успокоилось так же резко, как началось. Но на третьем этаже зажегся новый огонек.

И Аврора рванула, не задумываясь. Она чудом не угодила под очередные колеса, перевела дух только у железной двери подъезда. Набрала первый пришедший в голову номер на домофоне.

– Да? – сразу же поднял трубку скрипучий голос.

– Почта, – выпалила она.

– Ломятся всякие… – заворчали на том конце, но дверь запищала и открылась. Везение?

Аврора не вбежала, буквально взлетела на третий этаж. Она не задумывалась о том, что раз огонь уже загорелся – душа потеряна. Она не думала, что это могло быть обычное убийство. Она вообще не сомневалась, но действовала на инстинктах.

Нужная дверь оказалась деревянной. Конечно, она не смогла бы выбить ее… Но все же толкнула – и та отворилась.

Любое сомнение, что в происходящем замешана магия, пропало в тот же миг.

Экзорцистка стояла на свежем, влажном насте из мха посреди сосен, подпиравших абсолютно черное небо. Вдали ярким пламенем горел костер – это точно не было похоже на типовую городскую квартиру.

Пешком до костра было не меньше километра, а она чувствовала, что время поджимает. Даже нет, Аврора нутром чувствовала, что беспощадно опаздывает. Поэтому она совершила еще одну ошибку – вместо того чтобы понять, какой силой обладает маг, создавший столь мощную иллюзию, она снова поспешила действовать.

Выудила из кармана Духобор, закрыла глаза и сжала его. В сознании тут же всплыл речитатив, которому ее учила бабушка. Старый заговор на ясный взор. Но в двадцать первом веке все любили действовать невербально, тихо и с понтами, а различного рода заговоры остались в прошлом веке. И Аврора научилась делать все молча.

Спустя десять мучительных секунд в темноте она открыла глаза посреди обычного коридора с пожелтевшими облезлыми обоями. В нос ударил металлический привкус крови, напитавший воздух до такой степени, что становилось тошно даже ей.

Она убрала Духобор в карман и выудила оттуда целую связку амулетов. Часть из них уже давно была разряжена, но выискивать рабочие не было времени. Поэтому она сжала все, ощущая острые иглы в ладони.

Жар прокатился вверх по руке, зависнув в районе предплечья. Там, где она примотала короткий кинжал. Он тут же прыгнул в левую руку, и вместе с этим Аврора совершила свою последнюю ошибку на сегодня.

Больше никак не подготовившись, ощущая только дикую, почти безысходную спешку, она шагнула внутрь квартиры. Пересекла коридор, свернула влево и толкнула огромные двойные двери в гостиную.

К запаху крови прибавился привкус чадящих повсюду свечей. Весь пол был изрисован мелом, но символы было не разобрать под толстым слоем натекшей крови. В центре огромного круга лежало распятое голое тело. Кажется, когда-то это был мужчина…

Вены и сухожилия на руках и ногах перерезаны, под ними лужи бордово-красной крови были особенно обширны, часть уже успела высохнуть – кровь текла явно не один час. Живот несчастного был тоже вспорот, и бледно-красная тонкая кишка была выцарапана наружу и разложена по кругу причудливыми завихрениями, повторяющими меловые символы на полу.

Аврора с кристальной ясностью поняла, что опоздала. И что она зря ворвалась в это помещение одна. И что день не заладился с самого утра.

Над этой безобразной картиной стояла черноволосая женщина с открытой книгой. Страницы трепетали на невидимом ветру и обращались в пепел без пламени прямо на глазах. Лицо было перемазано копотью и кровью так сильно, что черт уже не разобрать. Да это и не было важным, вряд ли Аврора смогла бы запомнить свои последние секунды.

Женщина подняла на нее горящие глаза, в которых на долю мгновения скользнуло удивление. А потом она вытянула руку и ударила.

Аврора отлетела к стене и так сильно ушиблась, что из легких выбило весь воздух. Вздохнуть снова не получилось.

Но рефлексы сработали верно, и последние силы она направила не на попытку набрать воздуха, а на бросок кинжала.

Короткого клинка, передававшегося в ее семье не одно поколение. И спасшего не одну жизнь. Клинка, напитанного ее силой, ее амулетами и тающими энергиями убитой ею нечисти.

Лезвие прошило расстояние между ней и ведьмой, будто оно было плотным и маслянистым. И воткнулось в живот противницы.

Та взглянула на древнее оружие как на досадную неприятность и одним движением руки, не касаясь рукояти, выдернула и откинула в сторону.

Ведьма напиталась чужой смертью достаточно, чтобы подобное обращение с собственным телом уже не причиняло ей вреда. И ни единой капли ее крови не упало вниз.

Ее лицо исказила гримаса ярости, но глаза растянулись в улыбке. Ведь новая жертва пришла сама.

Книга полностью истлела в руках, по комнате смерчем закружился пепел. Его частички забили глаза и ноздри Авроры, и новый удар она лишь ощутила, но уже не увидела.

Ребра противно хрустнули, и от боли выступили слезы.

Последнее, что она смогла разглядеть, перед тем как сознание окончательно покинуло ее, – серую тень, промелькнувшую со стороны коридора и заполнившую все пространство перед ней.

Лучше бы у нее отнялись ноги после чая Степана.