Текст книги "Твои тьма и свет. Стихия духа"

Глава 2. Падение

Ночью Эрин снова терзали кошмары. Ей снился каждый человек, которого она убила мимоходом, когда искала Газарта. Она не знала имен, но они строем маршировали в уставшем сознании. Будто из тумана они с немым укором глядели на нее. Двенадцать человек, двенадцать разрушенных семей, убитых горем матерей, брошенных жен.

Она не воин. Ей никогда бы не достало мужества хладнокровно идти в бой. Но даже после закрытия двери между ней и даром, возвращения сознания в собственное тело, ее продолжала окружать только смерть. Хрупкий огонек надежды, теплившийся в глубине души, постоянно подвергался нападкам буйствующих ветров. И причиной этого была она сама.

Даже если Газарт придумает новый план, который не предполагает обращение Эрин в ходячую стихию, и сотни невинных жертв… Она не сможет искупить того, что натворила. Мертвых из могил не вернуть.

Эрин раскрыла глаза и резко поднялась с кровати. Маленькая промозглая комната на втором этаже, которую они делили с Адалией, поутру казалась еще более мрачной. Наставница уже спустилась к завтраку, ее пустующая кровать была идеально заправлена, будто на ней никто не ночевал. Вынужденное одиночество угнетало Эрин, поэтому она тоже поспешила собраться. Хотя компания и предстоящий день приносили ей лишь очередные страхи, наедине со своей виной было во сто крат ужасней.

На первом этаже постоялого двора были накрыты несколько столов для гостей. Сквозь распахнутые окна тянуло бодрящим холодом. В углу, лежа на меховых шкурах, лениво перебирали струны двое похмельных бардов. Они вяло потягивали пиво из одной кружки на двоих и мутным взором провожали юную разносчицу. Больше посетителей не было.

За центральным столиком Эрин уже дожидались. «Мятежники – пожалуй, именно так стоит теперь называть их маленькую компанию», – подумала она.

Сменивший тюремную робу на просторные холщовые штаны, белую рубаху и слишком большую для него кожаную куртку, Газарт теперь больше походил на деревенского паренька, впервые попавшего в город, чем на пугающего некроманта, перевернувшего весь Авелор. Русая челка слегка прикрывала карие глаза, придавая образу детскую невинность. А широкая улыбка выглядела совершенно искренне на фоне мрачных одежд и лица Рида.

Лишь Адалия умудрялась источать величественное спокойствие в такой обстановке. Скромное черное платье смотрелось на ней не менее эффектно, чем любимый в прошлом алый цвет. Заинтересованный взгляд был прикован к некроманту, чем последний, несомненно, наслаждался.

Эрин набрала полную грудь воздуха и мужественно шагнула по направлению к их столику. И сразу же заслужила лучезарную улыбку Газарта – корчить рожу по поводу ее обратного преображения в человека ему надоело еще прошлой ночью.

– Эрин, присаживайся, мы только тебя и ждем! – радостно воскликнул он, будто старой подруге.

Наставница не раз предупреждала Эрин, что перед ней любитель тонкой игры, продуманный до мелочей. Но этот цирк, который устраивал некромант, совсем не походил на хорошую игру. Она видела в деле Рида, видела Адалию, на их фоне Газарт казался юным не только лицом, но всей бестолковой манерой поведения. Поэтому сознание наотрез отказывалось признавать в нем серьезного противника. Неужели именно так он заманивал магов в свои ловушки?

– Доброе утро, – вежливо произнесла Эрин, присаживаясь.

– Определенно самое доброе за последние пару месяцев, – продолжил некромант. – Я отмыл тюремный смрад, дело осталось за малым.

Он, заискивающе улыбаясь, протянул вперед руки. Под дневным светом бугры браслетов смотрелись еще хуже, кожа на них шла крупными язвами, явно отторгая внедренный материал, вокруг чернели разводы синяков. Вероятно, это доставляло немалую боль.

– Так как ты выбрался? – игнорируя просьбу, равнодушно спросил Рид. – И где тюремщик?

– От союзников никаких секретов, – сразу же отозвался Газарт. – Древнее заклинание обмена болью, уже давно забытое в этом мире за ненадобностью, – он хмыкнул. – Читает тот, кто хочет пожертвовать своей жизнью ради умирающего. Причем читает обязательно молча, на чем и попался амбициозный мальчишка: запомнить хотел, а вслух повторять боялся.

– Его можно понять, – улыбнулась Адалия.

– Но я же сказал ему чистую правду! Заклинание меняет местами двух магов, и один умирает вместо другого. Вот только парнишка не учел, что со мной может что-то случиться в наглухо замурованной камере, где нет ничего, кроме меня. А я сказал и перекусил себе язык, – отрешенно продолжил Газарт, будто речь шла о вчерашнем ужине, а не об одном из самых рискованных и болезненных его планов. – Не буду вдаваться в подробности, но магия сработает только в тот момент, когда партнер неотвратимо переступил за грань и гибели не избежать. А кровопотеря при таком способе…

– Большой риск.

– Как я и говорил, я заранее был готов ко всему. Ребята из Отряда Воли живучие, не хотел оставлять эту проблему вам.

– Зачем тогда мы здесь? Зачем ты просил вытащить тебя? – Мрачное лицо Рида могло вызвать грозовые тучи даже посреди безоблачного неба.

– Должен признать, эту часть плана мне уже не выполнить одному, – улыбка пропала, и Газарт вмиг стал серьезным. – Допустим, я готов выслушать любое встречное предложение, если оно у вас имеется. Прошло достаточно времени, чтобы подумать. Не хотите отпускать на волю силу вашей ученицы – я внимаю любым разумным вариантам.

Эрин вскинула растерянный взгляд на спутников, но они молчали.

– Так я и думал, – безжалостно отрезал некромант. – Что ж, у нас еще будет время в дороге, чтобы все обсудить. Как я понимаю, вы пришли ко мне не с одной проблемой.

– И ты так просто согласишься помочь? Будто не требуя ничего взамен?! – не выдержала Эрин. Слишком юное лицо Газарта никак не располагало к уважительному тону. И даже этот новый серьезный взгляд не осадил ее. – Спасителем прикидываешься?!

Некромант резко повернул голову. Они схлестнулись в незримом противостоянии, но в карих глазах Газарта не было ни капли усмешки или былой театральности. Он больше не казался мальчишкой, перед ней был взрослый, могущественный маг, повидавший слишком многое на своем пути.

– Не прикидываюсь. Я и есть спаситель, Эрин Дорс Велен. – Помолчал и добавил, не сводя с нее жесткого взгляда: – Вот такой хреновый спаситель вам достался, лучшего не заслужили.

– Много чести, – тихо прошептала она в ответ.

– Ты видишь Даниэля? Он пришел потому, что знает – я прав. Он хочет найти другой способ, но все понимает. Существующее положение дел несправедливо. За гранью вся его семья, а мир живых полон небезразличными ему людьми, и он готов на все, чтобы остановить грядущий конец света. Он пойдет за мной. Видишь Адалию? Ей тоже претит мысль о невинных жертвах, но она уже готова на риск. И она пойдет за мной. А что же ты, Эрин? Теперь это наш общий путь, твой и мой. Но я вижу, ты ни черта не понимаешь! В голове сплошное чувство вины, намешанное с благородным воспитанием и детскими порывами. Хочешь, я отвечу на вопрос, который терзает тебя столько времени? Ты не справляешься с этой жизнью не потому, что мир жесток, не потому, что ты хотела как лучше, но благие намерения ведут в Бездну. Нет и снова нет. Просто ты все еще живешь в своем воздушном замке, милая принцесса, и ни разу даже не попыталась принять реальность. Принять ответственность за свои поступки. Или признать, что добровольно впустила в себя стихию, потому что больше не хотела ничего решать. Разве тебе не понравилась мощь без капли ответственности за нее?

Никто не прервал Газарта. Рассерженная Эрин хватала ртом воздух и не находила что сказать. И на этот раз никто не вставал на ее защиту, не спорил с жестокими словами. Истиной, разорвавшей утро на до и после.

Если Рид с Адалией и были не согласны, они оставили свое мнение при себе. Наставница лишь позволила себе легкую грусть в глубине спокойных глаз, устремленных на ученицу.

– Все еще хочешь поспорить, кто здесь самый правый? – в тон Газарта вернулась веселая нота.

– Но браслеты все же на тебе, – наконец выдохнула Эрин.

– Это вопрос времени, причем ближайшего. Готов поспорить, ты сама вскоре захочешь их снять.

– Обойдемся без этих споров, – прервала его Адалия. – О каком путешествии ты говорил?

– Я наслышан, что вам нужно вытащить кого-то из другого мира, – он лукаво подмигнул Риду. – Из того, который наши священники привыкли считать Бездной. Пристанища демонов. Здесь я могу помочь даже в этих браслетах.

– Мы не снимем их в обмен на твою помощь. И доверять не начнем.

– Ценю твою искренность, Даниэль! Учитывая, что ты никому не доверяешь, мне чести не больше, чем остальным. Итак, – Газарт потер руки и удобнее устроился на жестком стуле. – Ткань нашего мира, полотно реальности, если так будет угодно, истончается в том месте, где когда-то был открыт портал в иное бытие. А уж если проход открывался десятки раз, то нити трещат по швам и впускают туда-сюда при малейшем дуновении. А где порталы открывались еще чаще, чем следовало?

– Замок моих предков, – догадалась Адалия.

– Умница!

Глава 3. Люди и эльфы

Храм Четырех Богов располагался в самом сердце Нордлина и поражал своим размахом. Мраморные стены могли вместить больше сотни молящихся, а острые пики четырех колоколен, казалось, подпирали сами небеса, навевая благоговейный трепет. Таких высоких зданий в Тринваире не строили даже потомки людей.

Под бодрый перезвон колоколов Таали медленно входил в храм, затерявшись в группе верующих. За пару дней в городе он научился не слушать всех сразу, постоянный гомон внутри мешал сосредоточиться. Теперь он точечно выхватывал мысли, чтобы подстраиваться под общее поведение.

В отличие от эльфов люди никогда не видели богов, в которых верили. В первый момент эта мысль поразила эльфа своей глупостью. Сущность д’аари до сих пор не изучена полностью, но их сила, их существование не подвергались сомнению! Пусть и не каждый эльф мог получить ответы напрямую, но сам Таали общался с эльфийскими божествами не раз. Как можно так заблуждаться…

И при этом быть настолько ближе к истине, чем мудрый народ, проживший не одно тысячелетие?! Он не считал д’аари богами, но не спешил развеивать заблуждения собратьев – кто поверит безродному выскочке? Маленькие, еле заметные без магии, д’аари были скорее порождением богов, чем богами, но тщательно скрывали это.

Зато людская вера в Четырех была слишком похожа на четыре первейших начала. Свет, Тьма, Время и Судьба. Они дали им другие имена, но суть уловили верно – Светоч, Хитрец, Карательница и Безликий. Два прародителя вечной борьбы, судья и неизвестность. Когда старый друг раскрывал ему суть мироздания, Таали пребывал в уверенности, что получает общедоступные знания. Но одно дело знания и совершенно другое – слепая вера.

Сейчас вера ему была ни к чему. Какую пользу можно извлечь из глупых фанатиков? С каждым новым шагом вглубь он все больше убеждался в тщетности потраченного времени. Да и самих верующих внутри было не так много, не под стать величине самого храма…

Прямо напротив входа на севере располагался огромный алтарь бога Света. Выбитого из мрамора широкоплечего мужчину со сведенными в благородной муке бровями и распахнутыми в небо руками буквально завалили белыми цветами всех мыслимых сортов. Сразу понятно, кому отдает предпочтение людское лицемерие. У подножия лежал кусок неотесанного камня, которого почти не касались цветы. Но в глазах зарябило, и эльф поспешно отвернулся, не рассмотрев его. Он не понимал, зачем сваливать в храмах кучи мертвых цветов.

По правую руку от Света замерла судья – Время. Карательница. Худая каменная девушка бережно сжимала в тончайших кистях пустые песочные часы. Мертвых голубых цветов и на ее долю выпало немало. Похожий кусок серого камня лежал и у ее ног.

Слева, на западе, возвышалась фигура в плаще. Очертания скрывались под мраморным балахоном, лишь плотно сомкнутые на поясе руки были до блеска наглажены прихожанами. Безликий. Просить милости у неизвестности считалось здесь приемлемым. Зато камня внизу не было.

И наконец, над входной аркой застыл алтарь Тьмы. Хитрец. Как символично! Всякий прихожанин стремился в храм из мрака повседневных грехов, как мотылек обречен вечно лететь на пламя. Здесь они отмаливали грехи, очищались и вновь устремлялись к обычной жизни, где оставаться святым просто невозможно. Выполненная из дерева и покрытая облупившейся черной краской фигура темного божества не пользовалась успехом среди горожан. Покидая храм, они низко кланялись, чтобы ненароком не коснуться его взглядом. Грубо вырезанная ехидная ухмылка существа и сведенные, как у покойника, руки на груди, на которых снова покоился камень, вызвали у Таали улыбку. Разве это Тьма?

Люди глупы, эльфы глупы… В этом бесспорно красивом храме он не найдет того, что ищет.

– Брат мой по вере, могу ли я помочь тебе? – внезапный тихий голос вырвал Таали из раздумий. Перед ним стоял один из младших жрецов, низенький коренастый блондин с короткой светлой бородкой, лет двадцати – двадцати пяти по людским меркам, в серой робе, опоясанной черно-белой лентой. Его пронзительные серые глаза будто пытались заглянуть за темную пелену эльфийского взгляда. Но миролюбивая улыбка и мягкие черты лица не предвещали опасности. – Я чувствую, ты истово веруешь, но сердце твое в смятении.

– Ты прав, – Таали изобразил оттенок скорби на лице. – Но как ты узнал?

– Боги наделили меня своей милостью. Я чувствую тех, кто нуждается в помощи, – парнишка скромно улыбнулся.

«Твоим богам наплевать на тебя, – подумал эльф. – Надо же, в этом мире существуют эмпаты! Пусть и слабые, но это интересно».

– Я впервые в столь величественном храме, – печально произнес Таали. – Меня впечатляет убранство и ваши службы, но я не ощущаю здесь богов, чьего ответа так долго ищу.

– Боги не в храме, брат. Они в нашем сердце. И когда оно открыто, ответ сам найдет тебя. – Жрец протянул руку вверх и положил высокому эльфу на плечо.

Теплая волна чужого воздействия иглами прошлась по телу. Навязанное спокойствие не могло пробить защиту настоящего солхари, как бессмысленные детские игры. Но дар жреца не был настолько силен, чтобы он почувствовал сопротивление.

Ох, как Таали не любил чужого эмоционального воздействия. После Темных Земель, где каждая вторая тварь пыталась защищаться именно так, направляя свой страх на противника. Рука инстинктивно дернулась вверх, чтобы вырвать сердце мальчишки из плоти и крови, это было гораздо проще, чем рвать эфирные сущности. Это было так привычно, что почти…

Но в последний момент Таали сдержал себя, и поднятая рука медленно скинула капюшон на плечи. Острые эльфийские уши он надежно укрыл волосами и наложил отвод внимания для верности, а миндалевидные глаза и в этом мире не были редкостью. Эльфы тоже успели оставить наследие перед своим уходом, их кровь проглядывала даже спустя десяток поколений.

– Брат Квентин, – все с той же смиренной улыбкой представился жрец, совершенно не подозревая, как только что чудом избежал смерти.

– Тайлер, – свое настоящее имя эльф счел слишком необычным. Лишние вопросы – лишний риск.

– Какой же ответ ты ищешь у богов, Тайлер? Быть может, я смогу тебе помочь?

С легким злорадством эльф водрузил свою руку на плечо жреца. Пусть намеренное воздействие эмоциями до сих пор давалось ему с трудом, но время в Темных Землях не прошло даром, что-то он все же умел.

– Я истово верил, брат, ты прав. Но много лет назад, – Таали сделал короткую паузу, наслаждаясь замешательством собеседника. Все-таки влиять на людей несравненно проще, чем на эльфов, – боги не удержали меня на краю, позволив жизни обратиться в бесконечную пытку. Я верю, что они где-то там слышат меня, но этого мало. Я хочу видеть тех, кто допускает зло в наш мир. Взглянуть в глаза, узнать ответ.

Бесспорно, подобных прихожан Квентин видит по нескольку раз на дню. Озлобленных, алчущих мести и ответа. И так же легко, как из них изливается злоба, он находит нужные слова. Жрецов годами учат успокаивать души потерянных людей, приводить их мир к гармонии. Напускать на себя виноватый, понимающий всю скорбь вид и говорить. Но не сейчас, мальчик, не сегодня.

Сегодня ты почувствуешь все, от чего отрекался так долго за высокими стенами белоснежного храма. Чего не желал видеть, признавать. С чем хотел бороться, никогда не сталкиваясь с врагом лицом к лицу. Побудь там, тебе полезно.

Таали понимал, что врать даже слабому эмпату сложно. Но зачем врать, когда правда, пусть лишь малая ее часть, способна сыграть на руку.

Квентин растерялся. К удовольствию эльфа, слова явно застряли на его языке, так и не вырвавшись на волю. Лживые слова искреннего человека.

– Ответы всегда приходят к нам в нужное время… – неуверенно пробормотал жрец.

– Я тоже так думаю, – наконец улыбнулся Таали и убрал руку, наслаждаясь эффектом своего воздействия. Но еще один вопрос не давал ему покоя. – Скажи, брат Квентин, а что за камни хранятся у ног статуй в этом храме?

– Ты действительно здесь впервые, – лицо жреца вновь расцвело. – Это великое чудо нашего храма! Нам даровали осколки самих скрижалей, оставленных богами тысячелетие назад! Неужели ты не чувствуешь свет и благость, которые от них исходят?

Таали задумался. Да, он мог уловить слабый отголосок силы, присутствующий здесь, но не счел его значимым.

– А где же четвертая? Я вижу только три, у Светоча, Карательницы и Хитреца.

– Пути Безликого неисповедимы. – Квентин ненадолго прикрыл глаза и перекрестился в честь Четырех. Эльф с трудом сдержал ухмылку. – Храм, где хранилась четвертая скрижаль, никогда не был найден. По легенде… Великий Храм, созданный божественной мощью и хранящий ее в себе, запрятанный в снегах и вечных льдах, откроется людям только в момент истинного конца всего. Как последняя надежда на спасение наших душ.

Истинный конец всего… Уж не о Слиянии ли идет речь? Старый друг не упоминал никаких легенд и «Великих Храмов». Тем более не говорил о божественной мощи, хранящейся в этом мире. Это может стать проблемой. Или, наоборот, ее решением. Кажется, стоит слегка изменить свои планы.

Он так давно мечтал увидеть снег, настоящую зиму, которой не ведал Тринваир. Можно немного прогуляться. А когда старый друг решит свои проблемы, все свершится само и вернуться в столицу не составит труда.

– И в какой же стране, по легендам, прячется этот храм?

– На севере Авелора, – лицо Квентина погрустнело. – Но ни одному паломнику не удалось его найти…

– Спасибо, брат Квентин, мне помог наш разговор.

Таали коротко поклонился и направился к выходу из храма. Здесь ему искать нечего, а дорога ждет. Но веселое настроение никак не соглашалось покидать эльфа. Как всегда, хотелось большего. Хотелось перевернуть сознания глупых людей, заставить их шевелить скудными мозгами и… бояться. Да, подходящее слово к хорошему настроению. В конце концов, что еще может запустить мыслительные процессы в закостенелом сознании? А управлять жизненной энергией деревьев, даже мертвых, умел любой солхари.

Чтобы не вызывать лишних подозрений, Таали сначала перешагнул порог роскошного храма, склонив голову и глаза под ликом Хитреца, как и все прихожане.

И уже за его спиной застывшие деревянные руки Хитреца приветливо распахнулись, осыпая на головы испуганных людей остатки черной краски. Отчетливый звук упавшего камня заставил Таали улыбнуться – треснул кусок скрижали темного бога.

* * *

Нордлинский королевский дворец стоял на ушах с самого утра. Когда член эльфийской делегации не вышел к завтраку и не обнаружился в своей постели, тихая паника накрыла всех обитателей. Никто не решался говорить вслух о возможном скандале и туманном призраке межмировой войны, замаячившем на обозримом горизонте.

К обеду вся городская стража Нордлина прочесывала город, улицу за улицей. Креб равнодушно разводил руками и втихую посмеивался над переполохом – официально запрещенный законом пространственный поиск, которым владели некроманты, не давал результатов.

Кому мог понадобиться несчастный эльф, а главное – кто мог выкрасть довольно сильного мага из охраняемого дворца без единого звука, так и оставалось загадкой. Ни следов борьбы, ни записок с угрозами. Лишь приоткрытое окно в покоях Таали поскрипывало на ветру, но уликой не являлось.

Единственным спокойным человеком в огромном замке оставался юный король. Он прекрасно понимал, что лишь его хладнокровие удерживает окружающих от окончательного падения в истерику. Весь день он восседал в тронном зале, выслушивая неутешительные доклады подданных и молча наблюдая за плавным шествием светила по небосклону. Казалось, будто эльфы только и ждут от него неосторожного шага, чтобы повесить всех собак и официально объявить о конфликте.

Поэтому, когда солнце склонилось к закату, он постучал в покои Орлиэна. Ни стражу, ни магов он с собой не взял.

– Войдите, – раздраженно раздалось по ту сторону двери.

Ларос последний раз выдохнул и толкнул дверь. Груз, скопившийся на его плечах за последние месяцы, грозил порвать их на части. Как вновь трещало все хрупкое равновесие Авелора.

– Добрый вечер. – Ларос сразу же прикрыл за собой дверь, демонстрируя степень приватности предстоящего разговора.

Короткий проблеск изумления лишь на долю секунды мелькнул в надменном взгляде эльфа. Сам король удостоил его такой чести, но оценить этот шаг Орлиэн не хотел. Он лишь коротко кивнул и выжидающе замер.

– Мы делаем все, что в наших силах, – спокойно начал Ларос, но эльф сразу же его прервал:

– Это весь день повторяют все ваши слуги. Ради этой радостной новости вашему величеству заходить лично не обязательно.

«Эх, знать бы, сколько таких высокомерных нелюдей скопилось по ту сторону порталов», – с грустью подумал Ларос. Бороться с армией мятежников, превышающей численностью собственное скромное войско, и то было проще. А разработать тактику против неизвестности…

– Вы забываетесь, господин посол, – все еще ровным тоном продолжил юный король. – Я хотел бы уладить нашу проблему. Будем говорить открыто – конфликт никому не сыграет на руку.

Ларос блефовал. Отец никогда не одобрял риска. Стратегия, тактика, четкость и уверенность в каждом шаге – вот чему он учил наследника. Но стоит признать, что ни стратегия, ни тактика, ни сотня магов, находящихся в зале, не смогли спасти старого полководца.

Поэтому не более получаса назад Ларос прислушался не к его урокам, а к рискованной идее советника. В конечном счете сейчас Мартин рисковал сильнее. И ошибался гораздо реже, чем прочие люди.

– Прошу меня простить, – слегка стушевался эльф, но лишь на словах. – У вас есть методы поиска, о которых умолчали подданные? Или иное решение нашей… проблемы?

Пусть и маленькая, но все же победа.

– Для начала я хотел бы восстановить всю картину в целом. Господин Орлиэн, мог ли господин Таали по доброй воле покинуть дворец? Мои люди не обнаружили никаких следов борьбы в его комнате.

Эльф не удержал презрительной гримасы, его губы уже почти выплюнули дерзкое «нет» вместе с очередной обвинительной тирадой.

Почти, но в следующий момент лицо посла озарилось страшной догадкой. Совершенно глупо и по-детски он полностью перестал контролировать эмоции. Ларос часто видел подобное раньше, большинство юных наследников знатных родов слишком привыкали командовать, считать окружающих ниже себя и игнорировать чужое мнение.

Мнение, внимательность. И постоянно сдавали себя с потрохами. Оказывается, эльфы грешили теми же пороками, о чем столь красноречиво говорила волна подозрительности и страха, бушевавшая на лице Орлиэна.

– Я понимаю, что вы не можете отправиться в родной мир с пустыми руками, чтобы решить проблему доступными там методами, – так же уверенно продолжил юный король. Он протянет руку помощи, проявит невиданную лояльность, граничащую с поражением, и отыграет свой единственно возможный ход. – Поэтому я предлагаю вам своего самого преданного человека, и в случае неприятного исхода событий… Что ж, он станет вашим заложником, что уравновесит наши позиции.

Орлиэн удивленно округлил глаза и громко набрал полную грудь воздуха. Такой наглости от людей он явно не ожидал.