Текст книги "Жаждущий пусть придет. Беседы на воскресные и праздничные евангельские чтения"

15 февраля, четверг
Седмица сырная
Сретение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

Принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в законе Господнем, чтобы всякий младенец мужеского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по реченному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон. Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем. Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня. И пришел он по вдохновению в храм. И, когда родители принесли Младенца Иисуса, чтобы совершить над Ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал: Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасение Твое, которое Ты уготовал пред лицем всех народов, свет к просвещению язычников и славу народа Твоего Израиля. Иосиф же и Матерь Его дивились сказанному о Нем. И благословил их Симеон и сказал Марии, Матери Его: се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий, – и Тебе Самой оружие пройдет душу, – да откроются помышления многих сердец. Тут была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь. И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме. И когда они совершили все по закону Господню, возвратились в Галилею, в город свой Назарет. Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем.

Лк. 2:22–40

Сретение. Встреча. Заматеревший в годах своих, совсем дряхлый старик, праведный Симеон встречает Того, на Кого он возлагал упование. Того, о Ком он имел от Бога обещание, что не умрет до тех пор, пока не увидит Его. Встречает Христа. И эта встреча отпускает Симеона. Как и каждого из нас встреча с Богом, если она происходит, отпускает, дает чувство счастья, принадлежности к миру Христову, абсолютного спокойствия и знания, что ты убережен.

Встреча эта, произошедшая в Иерусалимском храме, настолько важна в истории взаимоотношений человека с Богом, что песнопение Симеона поется в наших храмах за каждым вечерним богослужением. «Ныне отпущаеши раба Твоего, Владыко…»

В этой истории мы, как правило, сосредотачиваемся на ожидании Симеоном Спасителя. Но Симеон не сидел сложа руки, ожидая, пока Христос ему явится. Симеон был человеком Божьим. Если бы, получив обетование о том, что он не умрет, пока не увидит Спасителя мира, он удалился бы заниматься своими делами – зарабатыванием денег, устройством семьи, карьерой, – не дался бы ему на руки Младенец Христос. Симеоново ожидание деятельно. Христос вручается ему на руки, а он отдает Богу – и здесь он олицетворяет все человечество – все то напряженное молитвенное ожидание и делание, на которое способен человек. В этом отличие церковнославянского «чаю» от русского «жду». Если заменить в Символе веры «чаю воскресения мертвых и жизни будущего века» на «жду воскресения мертвых и жизни будущего века», важнейшая часть смысла отпадет.

Чаю – нахожусь в напряженном, действенном ожидании, тружусь для наступления чаемого. Между мною и Богом уже такая струна натянута, что прикоснись к ней – она зазвенит. А жду – это я сижу на камне. На вокзале можно ждать.

Симеон не ждет Спасителя на камне. Его фигура всегда изображается на иконах почтительно склоненной. Она потому и склонена ко Христу, что весь опыт жизни Симеона привел его к тому, что среди многих и многих сотен детей, которых ежедневно приносили в Иерусалимский храм, он узнал Того Единственного Младенца, Кого всегда будут писать теперь с большой буквы. И мы будем знать, что никакого другого младенца, равного Этому, нет.

Деятельно ожидая Этого Младенца, чая утешения Израилю, Симеон с каждым днем становился духовно все умней и умней. Все согбеннее и согбеннее становился. Потому что его труд научил его: надо всматриваться, надо искать Того, Кто Подлинный.

Мы все в конце своих дней окажемся в положении Симеона. Мы все окажемся в ситуации сретения. И тогда, склонившись перед Богом, мы скажем: «Вот, Господи, что я сделал, чем я смог потрудиться. Сейчас не Ты мне даешься на руки, а я свою душу на Твои руки кладу. Не сочти ее легковесной».

18 февраля, воскресенье
Воспоминание Адамова изгнания
Прощеное воскресенье

Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших. Также, когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою. А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лице твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно. Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут, ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Мф. 6:14–21

В это воскресенье, которое называется Прощеным, Церковь вспоминает Адамово изгнание. Всякое наше постное усилие будет лишено смысла, если мы со всей возможной точностью не отдадим себе отчета, во что мы намереваемся ввязаться, для чего мы это усилие предпринимаем. Оно лишь во вторую и третью очередь имеет отношение к самопознанию. Оно в очень незначительной степени относится к изменению графика приема пищи и даже к участию в службах. Можно прекрасно участвовать во всех службах, можно перестроить свой режим, можно отказаться от того, от чего тебе не сложно отказаться. Не смотреть телевизора, когда у тебя и так его нет, не есть мяса, если ты его и так не любишь. Это все всегда очень легко.

Можно даже дойти до каких-то богословских высот и сказать, что мы хотим через постное усилие достойно встретить Пасху. А зачем мы хотим достойно встретить Пасху? Ведь этих Пасх может быть еще очень много.

И вот придет и пройдет Пасха. Пройдет Светлая неделя. И мы опять вернемся к тому, с чем боролись Великим постом. И этот великопостный период для нас тогда так и останется периодом сентиментального благочестия.

Никакой пост невозможен, радостное принятие Пасхи невозможно, если хотя бы одной нотой не звучит в душе тоска по потерянному раю. Очень много поколений сменилось после Адама, и с каждым поколением разбавлялось, размывалось живое чувство Адамова рая. Поколения, стоящие между нами и Адамом, внесли в наши гены привычность, естественность греха, развели святость водой пренебрежения. Но звучит в нас – пусть тихо-тихо – нота потерянного рая. И весь наш пост – просьба о возвращении в рай.

Разбойнику, покаявшемуся на кресте, Спаситель не говорит: «Тебе отпущаются твои грехи». Он говорит: Ныне же будешь со Мною в раю (Лк. 23: 43). Рай – не фигуральное понятие. Рай – не мусульманское место увеселений. Рай – щемяще счастливое чувство свободы от греха, нахождения рядом со Христом.

Если мы вне этого понимания будем выстраивать свой Великий пост, он в очередной раз станет привычнейшим компромиссом. На покаянный канон я в среду схожу, а в четверг не пойду, потому что у меня собеседование на работе. Или еще что-то. Глупейшее, незрелое поведение взрослых, казалось бы, людей. Кого мы хотим провести?

Зачем тогда вообще нам Великий пост? Мы станем посдержанней? Так в этом нет ничего особенно хорошего. Просто мы обычно слишком распущенны. Мы обжираемся обычно, а тут не поедим лишний раз и уже себе это в доблесть вменим.

Это лишено всякого смысла. Это абсолютно нелепо и расхолаживает человека. А самое главное, это закрывает Богу возможность отвечать на наши прошения.

У вас в 16:30 собеседование? На первой неделе Великого поста? Всегда у кого-то на первой неделе Великого поста не поездка так деловая встреча, не деловая встреча так творческий вечер. Вот у Господа тоже будет, когда вы о чем-то Его попросите, деловая встреча. И не с вами. И тогда не браните Христа, что Он вас не послушал. Вспомните, сколько раз вы Его не послушали. Сколько раз у вас были более важные дела, чем Он. И у Него, поверьте, найдутся более важные.

В христианской парадигме мы привыкли говорить, что человек уникален для Спасителя. Это так и есть. И любовь Спасителя к Своему человечеству неизбывна. Но так же уникально и страдание, которое доставляет Христу каждый человек. Всегда находя для себя оправдание, а порой и не утруждая им себя.

Мы с вами отправляемся в великопостное путешествие в поисках того рая, который прародители утратили через непослушание. Никто не отменяет привычных нам элементов постовой дисциплины. Но настроиться мы должны на главное. На то, что по мере приближения к Пасхе мы будем чувствовать в себе все сильнее и сильнее тягу к раю, к чистой совести. К святости. И если мы настроимся на это, Пасха будет для нас лучезарной.

25 февраля, воскресенье
Неделя 1-я Великого поста
Торжество Православия

На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною. Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром. Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета. Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри. Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства. Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя. Нафанаил отвечал Ему: Раввй! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев. Иисус сказал ему в ответ: ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего. И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.

Ин. 1:43–51

Первое воскресенье Великого поста – день Торжества Православия, когда мы в особом чине в общей молитве обновляем свою преданность православной вере.

Вот о чем важно сейчас подумать. Первая неделя Великого поста представляет собой весь пост в миниатюре – как если бы ее понедельник соответствовал первой неделе, вторник – второй и так далее. Кроме того, в первой неделе содержатся и образы Страстной седмицы. И в том и в другом случае первое воскресенье Великого поста – это день, соотнесенный с Пасхой, день особого предчувствия Воскресения Христова.

Я хотел бы развернуть эту аналогию. Она не носит только хронологический характер. События Евангелия настолько важны для человеческого рода, что каким-то для нас недоступным промыслом евангельская история непрерывно происходит в нашей собственной жизни.

Каждый из нас в течение своего пути на земле уподобляется тому или иному человеку из Священного Писания. Добросердечные люди, к которым все приходят за утешением, вокруг которых все время толпа друзей, спутников, уподобляются, сами того не зная, апостолам. Добрые священники обязательно найдут в своей жизни созвучие с тем, что переживал Христос. Но в большинстве своем мы, даже и находясь в Церкви, остаемся, увы, любопытствующими. Их тоже много на евангельских страницах. Зеваками, до конца дней своих говорящими о вычитанном или не вычитанном молитвенном правиле, о съеденном или не съеденном куске колбасы.

Бывают и те, кто хуже. Те, в чью жизнь прямо вторгается сатана, кто становится орудием предательства. Здесь важно помнить о том, что Иуда не вынашивает замысел предательства годами, его влекут, захватывая, события, у него нет времени остановиться. И у нас нет времени остановиться, когда мы делаем злые и бесчестные вещи. Они нам кажутся продиктованными ходом событий, а значит… Так вот, это «значит» ничего не значит, кроме того, что к тебе прикоснулся сатана. А для тебя это значит то, что надо переломить толкающий тебя ко злу и кажущийся неостановимым ход вещей – перекреститься и бежать от врага.

Ученики у Спасителя не возникли из ниоткуда. И не сразу стали апостолами и угодниками Божиими. Они ведь тоже сначала были заполошными дурачками – любопытными, незадачливыми, растерянными. Но они выросли в меру возраста Христова. И это очень утешает и обнадеживает. Значит, и мы можем из ленивых зрителей, скучающих над страницами Священного Писания, стать помощниками Христовыми, горячими последователями Спасителя. Каждый из нас имеет возможность благой перемены.

Надо поставить себе вопрос. В евангельской картине я сейчас кто? Я гонитель? Я безучастный? Я друг Христов? А если друг, почему мне с Христом скучно?

Вот это то, о чем нам предлагает Церковь поразмыслить в особенности в первые дни Великого поста. Торжество Православия – это торжество людей, которые себя в евангельской сетке координат нашли, и больше ничего им искать было не нужно, потому что они услышали глаголы Жизни Вечной.

4 марта, воскресенье
Неделя 2-я Великого поста
Свт. Григория Паламы, архиеп. Фессалонитского

Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, – говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали.

Мк. 2:1—12

Мы очень стремительно приближаемся к середине Великого поста. Нам кажется, что все только началось, а дело уже к экватору. И вот сегодняшний день: удивительным образом сочетается память святителя Григория Паламы, тайнозрителя величайших сокровенных Господних мыслей, и евангельское чтение об исцелении расслабленного. О том, как люди, принесшие ко Христу расслабленного, так желали ему исцеления, что не остановились перед тем, чтобы прокопать – Евангелие так об этом и говорит – кровлю дома, где находился Христос. В дверь войти было нельзя из-за многолюдства, и они решились разобрать крышу. Лишь бы постель с больным оказалась перед Спасителем.

На многих моментах можно остановиться в этом евангельском повествовании. Но сегодня я хотел бы обратить внимание вот на что. Мы сейчас – сами себе и расслабленный, и те, кто принес его ко Христу. Мы должны прокопать крышу и поместить себя перед Господом, оказаться рядом с Ним и дать Ему возможность действовать в нас.

Мы живем по принципу «потратить некоторое время на Христа». Но Бог согласится только на то, чтобы вся наша жизнь была дорогой к Нему. Это не значит, что нужно отказаться от личной и профессиональной жизни. Это значит, что Христос должен быть допущен нами в самую сердцевину нашего существования, туда, где Его сейчас чаще всего нет. Где уже очень давно находимся только мы сами, наше расслабленное «я».

Прошло уже более недели с тех пор, как мы прочли канон Андрея Критского. Там есть слова, на которые мы, возможно, не обратили должного внимания, а обратить стоит. «Душа, – говорит преподобный Андрей, – ты была ласкосердствующей». «Ласкосердствующей» – значит, излишне мягкой и нежной, слишком сюсюкающей с самой собой. Нам очень свойственно нежить себя, убаюкивать, относиться со снисхождением к собственным – не к чужим, конечно! – немощам и грешкам. Мы потягиваемся, и зеваем, и откладываем прополку нашего огорода на потом. Но вот оно пришло, это «потом». Наступил Великий пост, и когда еще, как не теперь, приниматься за дело.

Пост – время нашего усилия. Мы совершаем усилие, и мы устаем. Но это усталость добрая, она означает, что мы трудимся, стараемся что-то сделать, как-то ограничить свои капризные внутренние запросы. Мы стремимся к Богу, чтобы Он коснулся нас Своей благодатью, как некогда коснулся расслабленного.

11 марта, воскресенье
Неделя 3-я Великого поста
Крестопоклонная

Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня и Евангелия, тот сбережет ее. Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца Своего со святыми Ангелами. И сказал им: истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие, пришедшее в силе.

Мк. 8:34 – 9:1

Половина поста позади. Это как раз то время, когда уже и рвение порастерялось, и хочется махнуть рукой на внутреннюю свою борьбу. И как раз теперь Церковь нам говорит: «Пора встряхнуться!» Она напоминает о предстоящей Пасхе. В центре храма, в центре нашей молитвенной жизни она полагает в этот день образ Воскресения Христова. Это не кулич и не пасхальное яйцо, это Крест Господень. Он настолько плотно соединен с Воскресением Христовым, что одно без другого немыслимо.

Крест выносится, чтобы нам сказать: «Перестаньте ныть! Как вы не видите, как вы не слышите, как вы не желаете почувствовать, что Христос уже взял на Себя всякую вашу боль, и немощь, и страдание?»

Мы ведь очень любим себя жалеть. И чаще всего это признак внутренней пустоты. Пора встряхнуться! Надо поставить на свои места все, что в нашей жизни происходит. И Христос должен оказаться во главе угла. Тогда мы поймем, чего стоят наши страдания. Многие из них настоящие, не все поддельные. Но много и поддельных. Много таких, которые выеденного яйца не стоят. И мы на свои мнимые страдания тратим часть души, которую могли бы употребить на то, чтобы поддержать Бога в Его пути к Голгофе, а затем и к Воскресению. У нас еще есть возможность употребить свои силы и время правильным образом. Половина поста впереди.

И вот Церковь выносит крест, ободряя нас: «Держитесь! Идите вперед». Господь пока не хочет сказать нам: «Молодцы!» Не хочет сказать этого до Пасхи, потому что это не полезно нам. Мы должны постараться еще что-то сделать. И Он нам не только предлагает Крест Свой разделить, но в первую очередь говорит: где вам тяжело, там Я вместе с вами. Я вместе с вами несу эту ношу. Мы нигде не брошены, не оставлены один на один со своими проблемами. Мы всегда вместе со Христом. Это очень важно почувствовать.

«Крест – миротворец между небом и землей»[9]9
  «Крест – неба и земли миротворец» (Прп. Феодор Студит. Слово на поклонение Честнаго и Животворящаго Креста среди четыредесятницы).


[Закрыть], – говорит Феодор Студит. Сегодня, в день памяти креста, в середине поста, мы празднуем примирение между небом и землей, и мы, если мы христиане, – часть этого примирения. Нас для того и избрал Спаситель, чтобы через нас мир приходил к людям.

Люди устали от жизненных тягот, устали от вранья, устали бороться за существование. Люди тоскуют по раю. Они просто не знают, что то, по чему они тоскуют, называется раем. Они думают, что это можно назвать такими словами, как «успех», «спокойствие», «счастье». А счастье и есть рай. Давайте и мы попробуем быть частью рая, частью мира во Христе Иисусе.

18 марта, воскресенье
Неделя 4-я Великого поста Прп. Иоанна Лествичника

Один из народа сказал в ответ: Учитель! я привел к Тебе сына моего, одержимого духом немым: где ни схватывает его, повергает его на землю, и он испускает пену, и скрежещет зубами своими, и цепенеет. Говорил я ученикам Твоим, чтобы изгнали его, и они не могли. Отвечая ему, Иисус сказал: о, род неверный! доколе буду с вами? доколе буду терпеть вас? Приведите его ко Мне. И привели его к Нему. Как скоро бесноватый увидел Его, дух сотряс его; он упал на землю и валялся, испуская пену. И спросил Иисус отца его: как давно это сделалось с ним? Он сказал: с детства; и многократно дух бросал его и в огонь и в воду, чтобы погубить его; но, если что можешь, сжалься над нами и помоги нам. Иисус сказал ему: если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему. И тотчас отец отрока воскликнул со слезами: верую, Господи! помоги моему неверию. Иисус, видя, что сбегается народ, запретил духу нечистому, сказав ему: дух немой и глухой! Я повелеваю тебе, выйди из него и впредь не входи в него. И, вскрикнув и сильно сотрясши его, вышел; и он сделался, как мертвый, так что многие говорили, что он умер. Но Иисус, взяв его за руку, поднял его; и он встал. И как вошел Иисус в дом, ученики Его спрашивали Его наедине: почему мы не могли изгнать его? И сказал им: сей род не может выйти иначе, как от молитвы и поста. Выйдя оттуда, проходили через Галилею; и Он не хотел, чтобы кто узнал. Ибо учил Своих учеников и говорил им, что Сын Человеческий предан будет в руки человеческие и убьют Его, и, по убиении, в третий день воскреснет.

Мк. 9:17–31

Вот и дожили мы до четвертого воскресенья Великого поста. Сегодня Церковь вспоминает прп. Иоанна Лествичника, человека, рассказавшего нам о восхождении по ступеням благодати.

Я предлагаю сегодня подумать над тем, о чем сетует Господь в евангельском чтении. История ясна. Человек приводит своего ребенка, одержимого сызмала демоном, который бросает его оземь, заставляет истекать пеной. Ученики не могут ничем помочь, а Спаситель сначала ободряет отца этого ребенка и говорит о том, что все возможно верующему. И мы слышим удивительные слова отца: «Господи, я верую, помоги моему неверию».

Вот здесь обычно наше проникновение в ткань евангельского повествования завершается. Мы умиляемся тому, что мы тоже можем вместе с отцом бесноватого сказать: «Господи, помоги моему неверию». Мы восхищаемся своей способностью это сказать.

Но, собственно говоря, чем тут восхищаться? Что дальше? Это наше словесное подражание отцу бесноватого как-то меняет нашу жизнь? А ведь Евангелие – это раскаленная книга. Прикосновение к ее страницам должно тебя поменять. И речь не о сентиментальных ахах и охах: вот ведь как Спаситель сказал, вот как человек ответил. Ну и что? Ну сказал, ну ответил. А вот над тем, о чем сетует Христос, очень важно поразмыслить.

Он говорит: «О, род неверный и развращенный, сколько Я еще буду с вами, сколько буду вас терпеть?» Кому это говорится? Не тому стороннему человеку, который привел своего больного ребенка. Спаситель говорит это Своим ученикам, апостолам. Они сопровождали Его повсюду и любили Его больше всех остальных. И дальше Он говорит как будто совершенно в сторону: «Этот род исходит только молитвой и постом».

А что, ученики не молились? Он ведь Сам их учил молитве. Что, они не постились? Они делали все, что было предписано. Но ничего у них не получилось.

И вот, у нас серьезная проблема. Ученики близки. Ученики действительно близки. Они хорошие, они Христовы. И у них ничего не выходит. Почему? И какое это к нам имеет отношение? Ясно, что прямое. Потому что раз это обращено к ученикам, значит, это обращено к нам. Это же не просто досада Христова: возмутился, стукнул кулаком, и дальше ничего не произошло. Как раз произошло – исцеление бесноватого отрока. В чем же здесь разница? Почему для Христа это исцеление оказалось возможным, а для его учеников – нет?

Я призываю вас не обращаться к самому примитивному и неверному объяснению. Самое примитивное и неверное объяснение в этой ситуации будет таким: потому что Христос – Бог, а ученики – люди. Такое объяснение сводит на нет способность человека что-либо поменять в своей жизни и в жизни других людей. Христос смог совершить чудо не в силу лишь Своей Божественной природы. Евангелист Матфей, рассказывая о той же самой ситуации с бесноватым, приводит более полно, чем Марк, объяснение Спасителя, почему апостолам не удалось исцелить отрока: Иисус же сказал им: по неверию вашему; ибо истинно говорю вам: если вы будете иметь веру с горчичное зерно и скажете горе сей: «перейди отсюда туда», и она перейдет; и ничего не будет невозможного для вас (Мф. 17: 20).

Христос и ученики, Христос и мы по-разному смотрим на устройство мира. И пока эти два видения – Христово и наше собственное – не совместятся, мы будем постоянно недовольны, постоянно будем страдать.

Христос всегда видит Отца. Между Ним и Отцом нет никакого зазора. Его, Христа, знание о Боге и вера в Отца безусловны. Это совершенно детское чувство. Его отношение к Богу Отцу лишено оттенка «а что если». Вот этого «если» Христос не допускает. «Тебе говорю, девица, восстани»[10]10
  И, взяв девицу за руку, говорит ей: «талифа куми», что значит: девица, тебе говорю, встань (Мк. 5: 41).


[Закрыть], – скажет он, исцеляя умершую. А что если провал будет? А что если Христос опозорится? Перед Своими учениками и перед всей Иудеей. Он исключает это «если». И все происходит.

Христовы глаза плачут о мире и забывают о Себе. Наши глаза плачут о себе и забывают о мире. Наша сосредоточенность на собственных прошениях, наша нелепая убежденность в том, что наши прошения уникальны и исключительно важны, лишают нас силы. Лишают нас силы Божьей.

Сколько я видел людей в несчастье, в затруднениях, в сложных жизненных обстоятельствах. Эти обстоятельства не разрешались никогда до той поры, пока человек не оказывался в состоянии стиснуть зубы и заниматься проблемами других людей, помогать им, о них заботиться.

Спаситель говорит: «Я пришел не для того, чтобы Мне послужили, но чтобы Я послужил»[11]11
  Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих (Мф. 20: 28).


[Закрыть]. Если так говорит Спаситель, то не так ли должны вести себя Его ученики? От нас никогда не потребуется чрезмерной службы, но не надо лениться. Мы не знаем, сколько у нас осталось времени. Может быть, очень мало.

Между Христом и Отцом нет зазора, между учениками и Отцом есть огромный зазор. Зазор сомнения, недоверия, готовности следовать лишь внешне. Поститься – да. Молитвы прочитать – да. Но, все отбросив, сказать: «Отче, в руки Твои предаю дух мой»[12]12
  Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух (Лк. 23: 46).


[Закрыть], – это мы не очень, это мы еще посмотрим, что там Отец нам предложит.

Порой на нас находит настроение, которое мы считаем духовным. И в этом настроении мы с удовольствием читаем разных святых отцов, в том числе Иоанна Лествичника. И нам очень заманчиво представлять себе, что вот так, раз-два, мы вприпрыжку по лестнице добродетелей к Царству Небесному добежим. Ну а что? Мы ведь молимся, постимся; вот сейчас еще немного усилим духовные подвиги – и сразу через несколько ступенек перелетим. Думаю, что Иоанн Лествичник очень огорчен, видя, как мы используем его в своих духовных упражнениях. Будь у него возможность, он бы нас всех с наших ступенек посдергивал. Потому что эти ступеньки – прелестные.

В доме не строят лестницу, если нет пола. Нельзя на болотине утвердить здание. Наша с вами задача – строить крепкий фундамент, и этот фундамент – доверие к Богу. Если доверие к Богу есть, ты не смущаешься тем, как выстраивается твоя жизнь. Ты в ней видишь знаки доверия Божьего – тебе. Иногда они могут показаться тебе очень странными, но они – знаки доверия и прощения. За нас постится Господь, за нас Отцу молится Христос. Мы можем только, как в свое время Моисею[13]13
  И когда Моисей поднимал руки свои, одолевал Израиль, а когда опускал руки свои, одолевал Амалик; но руки Моисеевы отяжелели, и тогда взяли камень и подложили под него, и он сел на нем, Аарон же и Ор поддерживали руки его, один с одной, а другой с другой стороны. И были руки его подняты до захождения солнца (Исх. 17: 11–12).


[Закрыть], поддерживать Его руки воздетыми. Это не значит, что с нас сняты наши христианские обязательства. Но нужно сломать такую картину, в которой мы – единственный центр. Для этого и весь Великий пост.