Текст книги "Краткая история афганской войны: 1979–1989 годы"

Серьезно выросли ирано-афганские отношения, постепенно превращаясь в один из стержней внешнеполитической концепции М. Дауда «равноудаленности от Востока и Запада».

Тем не менее в Афганистане были силы, настроенные на изменение существовавшей в стране системы власти и активно работавшие в этом направлении. В первую очередь это была НДПА, и во вторую – исламские фундаменталистские организации, активизировавшие свою деятельность в Афганистане начиная с 1975 года.

Исламскими фундаменталистами в июле 1975 года была предпринята попытка организовать повстанческие действия в ряде провинций страны, которые были быстро подавлены правительством. Многие фундаменталисты бежали на пакистанскую территорию, где пакистанское правительство во главе с Зульфикаром Али-ханом Бхутто не без содействия ЦРУ начало организовывать сеть баз и центров для подготовки афганской вооруженной оппозиции. Гонения на НДПА усилились после того, как в апреле 1977 года М. Дауд посетил Москву и подписал 12-летнее соглашение о развитии двусторонних советско-афганских экономических и торговых отношений. Здесь во время встречи на высшем уровне Л.И. Брежнев предпринял попытку оказать на М. Дауда давление, чтобы он изгнал всех западных советников из Афганистана. Естественно, это очень не понравилось М. Дауду, и по возвращении в Афганистан он начал устанавливать более тесные связи с США, проводить более независимую от СССР экономическую политику и усиливать гонения на НДПА.

Чувствуя свою уязвимость и желая усилить свои позиции в свете обрушивавшихся на них гонений, «Хальк» и «Парчам» решили восстановить единство НДПА. В июне 1977 года состоялась объединительная конференция и было подписано «Заявление о единстве НДПА». Генеральным секретарем партии вновь стал Н.М. Тараки. Вторым человеком в партии, как и в середине 1960-х годов, был Б. Кармаль.

Заслуживает внимания та роль, которую играл в деятельности НДПА в 70-е годы ХХ века вплоть до Апрельской революции 1978 года такой активный деятель партии и политический авантюрист, как Хафизулла Амин. Несмотря на то что в 1977 году он прошел в состав ЦК НДПА от халькистского крыла партии, избраться в члены Политбюро ему тогда не удалось. С помощью ряда членов НДПА были выявлены его связи с ЦРУ во время его учебы в колледже при Колумбийском университете в США в 1957–1960 годах, где он был главой афганского землячества; приведены факты и зачитаны документы, свидетельствовавшие о получении им денежных средств от этой организации. Однако Х. Амину удалось оправдаться. Он заявил, что вел с ЦРУ двойную игру, а деньги ему были нужны, чтобы закончить учебный курс в США (стенограмма этого заседания хранилась в ЦК КПСС у заместителя заведующего международным отделом Р.А. Ульяновского). Есть и другие точки зрения относительно того, был ли Х. Амин агентом ЦРУ. В частности, Абдул Карим Мисак, бывший при Х. Амине министром финансов, во время интервью советскому журналисту В. Снегиреву в 1989 году утверждал, что Х. Амин никогда не был агентом ЦРУ. Он был коммунистом. Но он был таким коммунистом, как Сталин[13]13
  Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. М.: СП «ИКПА», 1991. С. 27.


[Закрыть].

После избрания в члены ЦК ему было поручено вместе с М.А. Хайбаром, видным идеологом фракции «Парчам», осуществлять руководство работой НДПА в армии. Имеется версия, что именно Х. Амин был организатором убийства М.А. Хайбара 17 апреля 1978 года для того, чтобы получить единоличный доступ к осуществлению этой работы.

Поскольку гонения на НДПА усилились, то левыми силами во главе с НДПА после объединения двух фракций в составе одной партии (хотя такое объединение было лишь формальным. Члены фракций «Хальк» и «Парчам» по-прежнему не доверяли друг другу) была начата работа по организации государственного переворота в стране. Очень важную роль в осуществлении переворота сыграла независимая от НДПА тайная организация «Объединенный фронт коммунистов Афганистана» (ОФКА), созданная в 1974 году в армии полковником Абдулом Кадыром.

В этой связи надо сказать, что Мухаммад Дауд, несмотря на его тяготение в конце 1977 года больше к контактам и развитию отношений с США, продолжал осуществлять тесное сотрудничество с СССР в экономической и торговой областях. В это время в Афганистане находилось более 2 тысяч советских советников. Сумма кредитов, выданных Советским Союзом Афганистану, составила 1265 млн долларов, в то время как сумма американских кредитов и субсидий едва достигла 470 млн долларов[14]14
  Ляховский А. Трагедия и доблесть Афгана. Ярославль: ООО ТФ «НОРД», 2004. С. 59.


[Закрыть]. Советское руководство ничего не знало о подготовке переворота. Объединенные левые силы в Афганистане проводили эту работу совершенно самостоятельно.

Позднее первый заместитель министра иностранных дел СССР Г.М. Корниенко писал в своей книге, что через некоторое время после апрельских событий 1978 года Н.М. Тараки в приватной беседе с ним сказал, что, «хотя у них имелась возможность уведомить советских представителей в Кабуле о готовившемся перевороте, они сознательно не стали делать этого, так как опасались, что Москва попытается отговорить руководство НДПА от вооруженного выступления, ссылаясь на отсутствие в Афганистане в ту пору революционной ситуации»[15]15
  Корниенко Г.М. Холодная война. Свидетельство ее участника. М.: Международные отношения, 1995. С. 189.


[Закрыть].

1.2. Общественно-политические изменения в Афганистане после апрельского переворота 1978 года. Предпосылки и причины ввода советских войск в Афганистан

Стартовым моментом к апрельским событиям 1978 года стало убийство М.А. Хайбара. При этом среди народа распространился слух о том, что приказ о его убийстве был отдан министром внутренних дел Афганистана. В Кабуле состоялась мощная демонстрация, участие в которой приняли десятки тысяч афганцев. Начавшиеся волнения были подавлены правительством. При этом именно Х. Амин в силу неясного стечения обстоятельств передал офицерам-«халькистам» в армии план действий по осуществлению военного переворота после того, как в ночь на 26 апреля была арестована основная часть руководства НДПА. Сам Амин был посажен только под домашний арест.

События развивались стремительно. Около 11 часов утра 27 апреля танки 4-й танковой бригады, сыгравшей одну из основных ролей в перевороте, двинулись на Кабул. А уже в 17.30 были освобождены лидеры НДПА и по радио была исполнена национальная мелодия «Рага Мальхар», символизировавшая смену власти в государстве. Переворот в стране совершили практически те же люди, которые в свое время привели к власти М. Дауда.

Афганистан был объявлен Демократической Республикой. Нур Мухаммад Тараки был избран председателем Революционного совета, высшего органа власти в стране, и премьер-министром ДРА. Заместителем Н.М. Тараки в партии и государстве был избран Б. Кармаль.

Придя к власти, новое руководство страны оказалось неподготовленным к тому, чтобы совершить фундаментальные преобразования в отсталой полуфеодальной стране. Не учитывая национальной специфики, лидеры НДПА начали слепо копировать опыт социалистического строительства в СССР и без достаточной подготовки осуществлять масштабные реформы в стране. Декретами Революционного совета было установлено равноправие мужчин и женщин, объявлено о проведении земельной реформы, осуществлены другие преобразования.

Что касается земельной реформы, то новая власть стремилась опереться в проведении своих преобразований в деревне на бедных крестьян-единоличников: наделить их землей за счет изъятия земель у крупных землевладельцев и помещиков и ликвидировать различные виды задолженности крестьян перед помещиками (на это было направлено действие декретов № 6 и № 8). При этом не учитывались местные, по сути, феодальные отношения и господство исламских шариатских норм права в деревенской среде. Раздача земель и отмена долгов крестьян перед помещиками не сопровождались созданием новых форм хозяйствования, оказания крестьянам помощи в обеспечении их водой, орудиями труда, семенами, денежными кредитами со стороны государства на ведение собственных хозяйств. В ответ на действия новых властей местные ростовщики и помещики отказывались давать крестьянам в долг деньги, орудия труда и семена. При этом муллы, категорически осуждая действия революционных органов по отъему земли у помещиков и землевладельцев, призывали бороться с властью, чуждой исламу. Антиклерикальный, антиисламский характер политики революционной власти, направленный на подавление духовенства, устранение его из всех сфер жизни афганского общества; террор по отношению ко всем, кто оказывал хоть малейшее сопротивление реформам властей, порождали волну очень сильного недовольства и противодействия со стороны афганского крестьянства. Все это влекло его в ряды тех, кто с оружием в руках начинал оказывать сопротивление центральной власти, а деревенские жители в этот период времени составляли в Афганистане 84,8 % всего его населения[16]16
  Демократическая Республика Афганистан. Справочник. С. 56.


[Закрыть]. Уже в июне 1978 года начались первые вооруженные выступления в афганских деревнях, направленные против центральной власти, сначала в провинциях Бадахшан, Бамиан, Кунар, Пактия, Нангархар, а затем и на других территориях Афганистана. Это свидетельствовало о том, что изначально центральные власти лишили себя поддержки подавляющей части населения страны. Кроме того, городская буржуазия и духовенство также самым серьезным образом были настроены против новых властей.

Для советского представительства в Афганистане все эти события были абсолютно неожиданными. Руководство СССР не было готово к такому повороту дел в Афганистане и еще задолго до этого переворота считало, что Афганистан с его полуфеодальными отношениями в деревенской среде, неразвитостью промышленности, чрезвычайно слабым и малочисленным рабочим классом, очень высоким уровнем неграмотности среди населения не готов к совершению социалистической революции и построению социалистического общества в стране. Но делать было нечего, события свершились, и Советский Союз не мог оставить без помощи страну, которая вставала на рельсы социалистического строительства. В Афганистан были направлены сотни советских советников для оказания помощи во всех сферах экономической, политической, культурной жизни афганского общества, для укрепления армии, полиции, сил безопасности и т. д. Со временем практически в каждом афганском органе власти или министерстве работа контролировалась советскими советниками. Афганистану начала оказываться масштабная финансовая и экономическая помощь. Американцы, в свою очередь, расценили политический переворот в Афганистане как вовлечение страны в сферу политического и экономического влияния СССР. В связи с этим начали разрабатываться программы по оказанию противодействия новой власти, в частности по созданию на территории Пакистана лагерей и баз для подготовки и дальнейшей заброски на территорию Афганистана вооруженных отрядов оппозиции. В дальнейшем после ввода советских войск на территорию Афганистана это привело к созданию международной коалиции, деятельность которой была направлена против существовавшей там власти и против поддерживавшего ее всеми силами и средствами Советского Союза.

Несмотря на то что 24 мая 1978 года Политбюро ЦК НДПА приняло постановление, которое категорически запрещало любую фракционную деятельность в партии, борьба между «Хальком» и «Парчамом» все равно продолжалась. Разногласия нарастали. Среди сторонников Тараки все большую роль, сначала в армии, а затем и во всех других делах, связанных с управлением страной, играл Хафизулла Амин.

Не оставлял надежды занять лидирующие позиции в партии и государстве глава парчамистской группировки Бабрак Кармаль, который, несмотря на запрет фракционной борьбы, провел в Кабульской провинции в г. Пагман съезд членов своей фракции, где, в частности, рассматривались вопросы прихода к власти в стране парчамистского крыла партии. Естественно, что это вызвало резкую реакцию со стороны «халькистов». И поскольку на их стороне в партии в это время был явный перевес, то Политбюро в июне 1978 года приняло решение снять ведущих «парчамистов», таких как Б. Кармаль, Н.А. Нур, А. Ратебзад, М. Барьялай, М. Наджиб и других со всех занимаемых ими постов в партии и правительстве и отправить их послами в разные страны. За оставшимися видными парчамистами была установлена слежка.

Тем не менее группа видных «парчамистов», оставшихся в Кабуле, во главе с министром обороны Абдул Кадыром уже в июле того же года начала подготовку переворота, который по их замыслу должен был быть осуществлен офицерами-«парчамистами» в армии. Однако им не удалось найти достаточное количество сторонников в армии, особенно среди младшего офицерского состава. Замысел их провалился, но стал известен халькистскому крылу партии. Уже 17 августа был арестован Абдул Кадыр. Затем начались аресты оставшихся в Афганистане парчамистских лидеров, переросшие в аресты и заключение в тюрьмы всех представителей парчамистского крыла партии. Это привело к тому, что с сентября 1978 года «парчамисты» начали вести свою деятельность в Афганистане в условиях подполья.

Уже в день ареста Абдула Кадыра было объявлено о перераспределении обязанностей в высшем эшелоне власти. Х. Амин, к этому времени уже втершийся в доверие к Н.М. Тараки и ставший его правой рукой, по сути возглавил руководство всеми делами в армии.

В октябре по предложению Х. Амина Б. Кармаль и другие лидеры «парчамистов», отправленные в другие страны в качестве послов, были сняты со своих постов и отозваны в Афганистан, но ни один из них в страну не вернулся, опасаясь за собственную жизнь. Б. Кармаль, оставаясь в Чехословакии, развернул активную пропагандистскую деятельность в надежде нанести наибольший ущерб правлению «халькистов» в Афганистане.

Такая активность лидера «парчамистов» вызвала явное недовольство у руководства СССР, в то время оказывавшего большую помощь халькистскому правительству ДРА. От руководства ЦК КПСС советскому послу в Чехословакии были направлены указания провести с Б. Кармалем беседу о необходимости прекращения им деятельности, враждебной прогрессивному режиму в Афганистане.

В ноябре 1978 года на пленуме ЦК НДПА из партии были исключены все видные представители парчамистского крыла. Были развернуты репрессии не только против «парчамистов», но и против духовенства и всех несогласных с политикой и действиями НДПА во всех сферах политической и хозяйственной жизни Афганистана. Допускалось неуважительное отношение к обычаям и традициям национальных меньшинств. Демонстрировалось критическое отношение к религии, оскорблялись чувства верующих. Официальными лицами допускалось превышение власти, взяточничество. Людей сажали в тюрьмы, пытали, расстреливали. Многие люди просто исчезали без следа.

Репрессивная политика халькистского правительства вызывала брожение и негативную реакцию во всех слоях афганского общества, лишала руководство ДРА опоры и поддержки со стороны подавляющего большинства населения Афганистана, создавала почву для действий вооруженной оппозиции в лице исламистских партий и группировок, левацких маоистских организаций, таких как «Шоалее Джавид» и др.

Здесь уместно будет привести следующий монолог секретаря ЦК КПСС Б.Н. Пономарева на заседании Политбюро в марте 1979 года: «Я у т. Тараки далее спросил, сколько населения в самом Кабуле. Он мне ответил, что 1 млн 200 тысяч. Тогда я ему говорю: неужели нельзя сформировать из населения Кабула часть дивизий в помощь различным провинциям, экипировать их соответствующим образом, вооружить. На это он мне отвечает, что некому обучать. Я тогда ему говорю: как же это так, столько людей обучалось в военных учебных заведениях в Советском Союзе, и многие старые кадровые военные перешли на сторону народного правительства. И сейчас вдруг некому обучать. Кто же, спрашиваю я его тогда, поддерживает вас? Почти не задумываясь, т. Тараки отвечает, что почти никто не поддерживает»[17]17
  ФКУ Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 13.


[Закрыть]. Тараки в разговоре с Устиновым вторит Х. Амин. Устинов к тому, что сказал Пономарев, добавил следующее: «Афганская революция встретила на своем пути большие трудности, говорит Амин в разговоре со мной, и спасение ее зависит только от Советского Союза»[18]18
  ФКУ Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 14.


[Закрыть].

В 1979 году обстановка в Афганистане значительно осложнилась. Наряду с оснащением и подготовкой вооруженных формирований на территории Пакистана с помощью китайских, американских и пакистанских инструкторов и засылкой их на территорию Афганистана нечто подобное, хоть и в меньшем объеме, но уже с помощью иранцев, началось на территории образовавшейся в начале 1979 года Исламской Республики Иран, поддерживавшей действия вооруженной исламской оппозиции в Афганистане. Многие афганцы, ранее работавшие в Иране, вступили в вооруженные исламистские формирования. С этим отчасти связаны и события в городе Герате, где 15 марта 1979 года не без помощи Ирана, откуда в Герат по словам Н.М. Тараки, было заброшено до 4 тысяч иранских военнослужащих, переодетых в гражданскую одежду, восстала 17-я пехотная дивизия, насчитывавшая около 5 тысяч человек.[19]19
  ФКУ Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 9–11.


[Закрыть] Мятеж с трудом был подавлен афганскими властями с помощью военной техники, срочно переброшенной из Советского Союза. Практически одновременно были организованы и подавлены вооруженные выступления в Баглане, Нангархаре, Урузгане, Фарахе, Бадгизе. Как правило, первыми жертвами во время таких мятежей становились советские военные советники и переводчики, которых или убивали, или брали в заложники.

На протяжении всего 1979 года руководители ДРА неоднократно в своих беседах и встречах на разных уровнях с представителями высшего руководства СССР затрагивали вопрос о вводе в Афганистан ограниченного количества частей советской армии для оказания помощи ДРА в борьбе с вооруженной исламской оппозицией, но при этом ни с каким официальным заявлением по этому поводу они к руководству Советского Союза не обращались. Об этом свидетельствуют материалы секретного заседания Политбюро ЦК КПСС от 17 марта 1979 года, посвященного обострению обстановки в ДРА. В частности, в выступлении на заседании члена Политбюро и секретаря ЦК КПСС А.П. Кириленко прозвучало, что «мы не можем вводить войска без обращения со стороны правительства Афганистана»[20]20
  ФКУ Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 8.


[Закрыть]. Слова А.П. Кириленко на этом заседании подтвердил и министр иностранных дел А.А. Громыко: «К тому же надо сказать, что афганцы официально не обращаются к нам относительно ввода войск»[21]21
  ФКУ Российский государственный архив новейшей истории (РГАНИ). Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 16.


[Закрыть].

Высшее руководство Советского Союза очень хорошо понимало негативные последствия такого шага для международного престижа СССР, справедливо не хотело быть втянутым в войну непосредственно с афганским народом и рассчитывало, что афганские руководители благодаря политической, экономической, материальной, финансовой и советнической помощи справятся с наличествующими у них трудностями и выиграют схватку, так сказать, «с мировым империализмом и его приспешниками». Об этом со всей наглядностью свидетельствуют материалы того же заседания Политбюро от 17 марта 1979 года:

«АНДРОПОВ. Я, товарищи, внимательно подумал над всем этим вопросом и пришел к такому выводу, что нам нужно очень и очень серьезно продумать вопрос о том, во имя чего мы будем вводить войска в Афганистан. Для нас совершенно ясно, что Афганистан не подготовлен к тому, чтобы сейчас решать все вопросы по-социалистически. Там огромное засилье религии, почти сплошная неграмотность сельского населения, отсталость в экономике и т. д. Мы знаем учение Ленина о революционной ситуации. О какой ситуации может идти речь в Афганистане, там нет такой ситуации. Поэтому я считаю, что мы можем удержать революцию в Афганистане только с помощью своих штыков, а это совершенно недопустимо для нас.

ГРОМЫКО. Я полностью поддерживаю предложение т. Андропова о том, чтобы исключить такую меру, как введение наших войск в Афганистан. Армия там ненадежная. Таким образом, наша армия, которая войдет в Афганистан, будет агрессором. Против кого же она будет воевать? Да против афганского народа прежде всего, и в него надо будет стрелять. Правильно отметил т. Андропов, что именно обстановка в Афганистане для революции не созрела, и все, что мы сделали за последние годы с таким трудом в смысле разрядки международной напряженности, сокращения вооружений и многое другое, – все это будет отброшено назад… С другой стороны, нам надо иметь в виду, что и юридически нам не оправдать ввода войск. Согласно Уставу ООН, страна может обратиться за помощью, и мы могли бы ввести войска в случае, если бы они подверглись агрессии извне. Афганистан никакой агрессии не подвергался. Это внутреннее их дело, революционная междоусобица, бои одной группы населения с другой»[22]22
  РГАНИ. Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 15–16.


[Закрыть].

А.П. Кириленко подвел черту в обсуждении этого вопроса, заявив: «Все мы придерживаемся того, что вводить войска нет никаких оснований»[23]23
  РГАНИ. Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 16.


[Закрыть].

Вместе с тем советское руководство понимало важность Афганистана и ни в коем случае не собиралось отдавать его Западу.

Стенограмма заседания Политбюро от 17 марта 1979 года:

«ГРОМЫКО. Сегодня ситуация в Афганистане пока что не ясна для многих из нас. Ясно только одно – мы не можем отдать Афганистан врагу. Как этого добиться, надо подумать.

КОСЫГИН. У всех нас единое мнение – Афганистан отдавать нельзя»[24]24
  РГАНИ. Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 10.


[Закрыть].

Тем не менее на случай возникновения исключительных обстоятельств Политбюро готовило определенные части и подразделения к боевым действиям на территории Афганистана. Планировалось, что в случае необходимости в течение суток в Афганистан будет направлена 105-я воздушно-десантная дивизия, пехотно-моторизованный полк, к границе будет подтянута 68-я моторизованная дивизия. При этом 5-я мотострелковая дивизия к этому времени уже находилась у границы[25]25
  РГАНИ. Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 8.


[Закрыть].

Также в мае 1979 года было принято решение создать 154-й отдельный отряд специального назначения из представителей коренных национальностей среднеазиатских республик СССР, который в дальнейшем стали называть «мусульманским батальоном». Численность этого подразделения составляла примерно 500 человек.

К июню 1979 года оппозиционные правительству ДРА силы контролировали до 50 % территории[26]26
  Ляховский А. Трагедия и доблесть Афгана. Ярославль: ООО ТФ «НОРД», 2004. С. 139.


[Закрыть]. Ситуация в стране была очень напряженная. Значительная часть халькистского руководства (министр обороны Ватанджар, министр связи Гулябзой, министр безопасности Сарвари, министр внутренних дел Маздурьяр) была недовольна той ролью, которую играл Хафизулла Амин, к этому времени уже узурпировавший практически всю власть в стране.

Лицемерно насаждая повсеместно культ Генерального секретаря партии Н.М. Тараки, он, по сути дела, правил страной от его имени, осуществляя террор по отношению ко всем несогласным со своей позицией. При этом Н.М. Тараки ему безусловно и абсолютно во всем доверял, считая его своей правой рукой и самым близким другом своей семьи.

Советское партийное руководство было осведомлено о том терроре, который творился в Афганистане. Подтверждением этому служат слова министра иностранных дел СССР А.А. Громыко и А.П. Кириленко на заседании Политбюро в марте 1979 года:

«ГРОМЫКО. Мне кажется, что надо нам и Тараки, и Амину прямо сказать о тех ошибках, которые они допустили за это время. В самом деле, ведь до сих пор у них продолжаются расстрелы несогласных с ними людей, почти всех руководителей не только высшего, но даже и среднего звена из партии “Парчам” они уничтожили.

КИРИЛЕНКО. Вместе с тем необходимо сказать Тараки, чтобы они изменили тактику. Нельзя применять в массовом масштабе расстрелы, пытки и т. д.»[27]27
  РГАНИ. Ф. 89, пер. 25, д. 1. С. 7–8.


[Закрыть].

Не довольствуясь ролью второго лица в государстве, Х. Амин начал плести интриги и против того, кто всегда считал его самым надежным и преданным соратником, т. е. против Н.М. Тараки. Он во всех органах власти, в армии и в окружении Генерального секретаря ЦК НДПА расставил людей, преданных ему лично. Через них начал распространяться слух, что Н.М. Тараки совсем выжил из ума и не может управлять государством и что люди из окружения Н.М. Тараки готовят против него заговор. Х. Амином, в частности, использовались и такие методы, как бомбардировки с воздуха и уничтожение целых деревень со ссылкой на указания советских советников, пытки и убийства ни в чем не повинных людей, аресты представителей рабочего класса, интеллигенции, расстрелы духовных лиц, недовольных политикой правительства. Одновременно велась скрытая и открытая пропагандистская работа в армии, гражданских партийных организациях, НОМА и других общественных организациях путем зачитывания закрытых директивных писем, в ряде случаев порочивших характер помощи СССР Афганистану.

10 сентября 1979 года на обратном пути из Гаваны с сессии глав неприсоединившихся государств Н.М. Тараки заехал в Москву, где у него произошла встреча с Л.И. Брежневым. Генеральный секретарь ЦК КПСС высказал ему точку зрения советского руководства на личность Х. Амина и опасение о сосредоточении в его руках такой большой власти.

После возвращения в Кабул 11 сентября 1979 года Тараки уже по-другому начал воспринимать своего «ближайшего друга и соратника».

С одной стороны, после беседы с Л.И. Брежневым Тараки все-таки понял, что за змею он пригрел у себя на груди, и был готов отстранить Амина от власти. С другой стороны, Амин также тщательно подготовился к дальнейшему развитию событий.

Возможно, что, узнав всю информацию об Амине, Тараки действительно задумал устранить его физическим путем, но попытка покушения на Амина, предпринятая в Доме народов 14 сентября, где в это время находился сам Н.М. Тараки, закончилась неудачей. Амин был лишь слегка ранен, и ему удалось бежать. Существовали разные версии этого неудавшегося покушения.

Например, по мнению А.М. Пузанова, бывшего в это время послом СССР в Афганистане, инцидент с убийством Таруна, личного телохранителя Х. Амина, и ранением Амина на подходе к помещению, в котором находился Генеральный секретарь НДПА, был подстроен самим Х. Амином для дискредитации Н.М. Тараки. Свидетели и участники той перестрелки на следующий же день по приказу Х. Амина были арестованы и исчезли без следа[28]28
  Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. М.: СП «ИКПА», 1991. С. 41–42.


[Закрыть]. Как свидетельствовала жена Н.М. Тараки – Нурбиби, Тарун был убит людьми Х. Амина[29]29
  Гай Д., Снегирев В. Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны. М.: СП «ИКПА», 1991. С. 45.


[Закрыть].

После этого события, с молчаливого согласия А.М. Пузанова, заместителя министра обороны СССР генерала армии И.Г. Павловского и других советских советников, Тараки был отправлен в здание Совета министров ДРА, где находился Амин, арестован и посажен под охрану.

16 сентября был собран пленум ЦК НДПА, на котором Н.М. Тараки был отстранен от власти, а Генеральным секретарем ЦК НДПА был избран Х. Амин.

На протяжении последующих трех недель официальная афганская пресса постоянно публиковала бюллетени о состоянии здоровья Н.М. Тараки, который вдруг «внезапно тяжело заболел».

9 октября было официально объявлено о смерти Н.М. Тараки «после непродолжительной тяжелой болезни», хотя, как выяснилось, он был задушен по приказу Х. Амина за день до этого, 8 октября.

К тому времени у советского руководства было уже много информации о предыдущих этапах жизни Х. Амина, о его связях с ЦРУ, его лицемерии, жестокости, непомерных амбициях. Эта информация в последующие месяцы была подтверждена его контактами с временным поверенным США в делах ДРА Брюсом Амстунцем и другими американскими официальными лицами, попытками негласно договориться с вождями враждебных племен и представителями исламистских вооруженных формирований за спиной советников из СССР.

После 14 сентября репрессии со стороны Амина в отношении не только «парчамистов», но и «халькистов», поддерживавших Н.М. Тараки, значительно усилились. Кроме всевозможных судебных процессов осуществлялась практика вывоза групп ненадежных, по мнению аминовского руководства, «халькистов» в специальные места, где осуществлялись акции по их уничтожению. Рекомендации советских советников и советского руководства игнорировались.

В частности, в докладной записке в ЦК КПСС министра обороны СССР Дмитрия Устинова от 5 ноября 1979 года говорилось: «Разработанные с помощью советских советников воинские уставы в народных вооруженных силах не изучаются, в практическую жизнь войск не внедряются»[30]30
  ФГБУ Центральный архив Управления делами Президента Российской Федерации. Ф. 3, оп. 82, д. 173. С. 120–122.


[Закрыть].

Афганское руководство явно поворачивало в сторону Запада.

Автор данной книги очень хорошо помнит это время, поскольку в ноябре – декабре 1979 года он уже работал переводчиком руководителя группы экспертов ЦК ВЛКСМ в Демократической Республике Афганистан (ДРА), а вернее, в Народной организации молодежи Афганистана(НОМА), куда был направлен ЦК ВЛКСМ «для оказания интернациональной помощи афганскому народу». Во главе НОМА стоял один из соратников Х. Амина – Гани Васик. Его заместителями были младший сын Х. Амина Абдуррахман Амин и плотный небольшого роста пуштун Аббас Хорушан. Все советы и рекомендации советской стороны ими внимательно выслушивались, но никаких действий в соответствии с ними не предпринималось. Довольно часто Аббас Хорушан уезжал с группами молодых членов НДПА и НОМА в провинции и возвращался оттуда один, заявляя о том, что «на них напали, они защищались, но уцелел только он, А. Хорушан». На самом деле он увозил группы нелояльных к политике Х. Амина партийцев и членов молодежной организации в специальные места, предназначавшиеся для их ликвидации.

Нужно сказать, что в отличие от «халькистов» нацеленность парчамистского крыла НДПА на создание своей собственной молодежной организации проявилась еще в декабре 1975 года во время проведения «парчамистами» своего пленума и партийной конференции, на которых была поставлена задача «направить все усилия на создание массовых организаций как связующего звена между партией и массами», ибо, как было сказано в докладе лидера парчамистского крыла того времени Бабрака Кармаля: «Через общественные организации партия сможет объединить массы, мобилизовать их на революционную борьбу»[31]31
  Отчет Генерального секретаря ЦК НДПА Бабрака Кармаля на заседании ЦК НДПА 25 гауса 1354 / 16 декабря 1976 и на третьей партийной конференции 5 джадди 1354 / 26 декабря 1976. Кабул: ЦК НДПА, 1976 (перс. яз.).


[Закрыть].

В начале января 1976 года в соответствии с решениями III партийной конференции «Парчам» в квартире Бурхануддина Гияси, преподавателя Кабульского политехнического института, секретаря 12-го райкома г. Кабула, состоялось учредительное собрание молодых членов парчамистской ветви НДПА, на котором было провозглашено создание Демократической организации молодежи Афганистана (ДОМА). Собрание проходило нелегально. На нем присутствовал 21 человек – члены молодежного актива «Парчам». Через месяц был создан Руководящий комитет ДОМА под руководством Б. Гияси[32]32
  Щедров И. Афганистан. Молодость революции. М.: Молодая гвардия, 1982. С. 22–23; Дневник автора. Личная беседа с Бурхануддином Гияси.


[Закрыть].

Организационной основой молодежной организации стали так называемые рабочие комитеты, создававшиеся по районам Кабула и объединявшие секретарей ячеек («анджоманов») ДОМА родственных предприятий, учреждений, учебных заведений. Первые «анджоманы» были сформированы из студентов и учащихся школ и лицеев, причем численность их не превышала 5–6 человек, что определялось условиями конспирации. В «анджоман» могли входить члены ДОМА не только с одного, но и с нескольких предприятий, школ, высших учебных заведений. Собрания в «анджомане» проходили не реже 4 раз в месяц. «Рабочие комитеты» объединялись в районные или уездные организации, которыми руководили три заместителя Б. Гияси. Всего до лета 1977 года в Кабуле было создано 12 районных организаций ДОМА. Все организации ДОМА вплоть до Апрельской революции 1978 года были подотчетны партии и являлись ее составной частью[33]33
  Дневник автора. Личная беседа с Фаридом Маздаком, вторым секретарем ЦК ДОМА, и Халилем Хосроу, членом Руководящего комитета ДОМА в 1976–1978 гг.


[Закрыть].