Текст книги "Бремя империи"

Санкт-Петербург, Большая Морская
Императорский яхт-клуб
11 июня 1992 года

Похоронно-черный, похожий на катафалк экипаж такси марки «Пежо» подрулил к небольшому, обнесенному изящной чугунной оградой в человеческий рост особняку. На особняке не было никаких табличек, а у входа не было швейцара, гостей никто не встречал и не провожал. Этот особняк стоял уже здесь добрую сотню лет и за все это время почти не изменился – разве что обычные стекла сменили на зеркальные, пуленепробиваемые, как в банках. Это было одно из тех мест, где рождается власть Империи. Санкт-Петербургский Императорский яхт-клуб…

– Получите, милейший…

Моложавый господин бросил извозчику (несмотря на то, что с повозок они пересели на таксомоторы, их по-прежнему звали извозчиками) пару золотых, не дожидаясь сдачи, открыл ворота и исчез в окутанном туманом садике, опоясывающем особняк. Время было уже позднее, в Санкт-Петербурге шел дождь, и фонари в саду казались светящимися шарами, окутанными белой туманной дымкой. Было сыро и холодно, человеку, чей самолет совсем недавно приземлился на военном аэродроме, было тяжело дышать промозглой сыростью после сухого воздуха Восточных территорий. Но он выдерживал и не такое…

– Петр Вениаминович… – Открывший тяжелые дубовые двери пожилой, сухопарый господин, похожий на английского дворецкого, близоруко сощурился, разглядывая гостя, и через секунду лицо его осветила радость узнавания. – Давненько вас не видели…

– Служба, милейший, служба… – ответил человек, проходя в небольшой, уютный зал с гардеробом и сбрасывая промокшее пальто. – Служба не дает свободного времени…

Звали этого человека, конечно, не Петр Вениаминович Берген – это был всего лишь его псевдоним прикрытия. Любому чиновнику Империи, даже чиновнику по особым поручениям, надо было числиться по какому-нибудь ведомству. Неважно, по какому – просто числиться, чтобы получать жалованье, льготы за выслугу лет и все прочее – и неважно, под каким именем. Иван Иванович Кузнецов, чиновник по особым поручениям Министерства внутренних дел Российской империи, числился действительным статским советником по Министерству иностранных дел, хотя на Певческом мосту[59]59
   На Певческом мосту находился особняк Министерства иностранных дел.


[Закрыть] почти не бывал. Официально он числился спецпосланником МИДа, но где он представлял интересы державы, сказать никто не мог. И даже имя «Иван Иванович Кузнецов» тоже не было его именем – это был его основной оперативный псевдоним, полученный в самом начале тернистого пути тайной деятельности.

Сюда же он приехал, чтобы встретиться со своим куратором. Просто приехать в Министерство внутренних дел он не мог – регулярные посещения здания МВД чиновником Министерства иностранных дел могли вызвать самые разные кривотолки. Поэтому-то и приходилось встречаться в таких вот закрытых клубах для высших чиновников Империи, как Императорский яхт-клуб. Средоточие тайной, никем не контролируемой власти.

Петр Вениаминович сбросил плащ, вопросительно посмотрел на привратника, тот едва заметно кивнул на неприметную дверь, ведущую в задние комнаты клуба, где уединялись те, кто хотел создать тет-а-тет. Здесь все всё понимали – без слов. Петр Вениаминович, не говоря ни слова, открыл дверь – она открывалась, только если предварительно нажать неприметный рычажок сбоку, замаскированный под деталь интерьера, – и исчез в паутине темных, едва освещенных коридоров.

Нужная ему комната была второй слева, там они встречались всегда, когда местом встречи выбирался Императорский яхт-клуб. И хотя человек, с которым Петр Вениаминович собирался встретиться, тоже был членом клуба, сегодня он приехал тайно и зашел сзади, со входа для прислуги. Появление его в клубе часто становилось поводом для досужих домыслов, ведь его знали слишком хорошо…

На ощупь Петр Вениаминович нашел ручку двери, повернул…

– Доброго здоровья, ваше высокопревосходительство…

Человек, сидевший в глубине небольшой уютной комнаты в большом кожаном кресле, рядом с журнальным столиком, лишь коротко кивнул. Он вообще не любил лишних слов, предпочитая словам действия – жестокие и эффективные. И он не уважал болтунов в своем окружении…

Не дожидаясь приглашения, Петр Вениаминович опустился в кресло напротив, осторожно положил на журнальный столик толстую папку, взял чашечку кофе, в которую, как он предполагал, была влита толика коньяка. И вправду – холодно, сыро и мерзко, пустым кофе не согреешься…

Человек в кресле шевельнулся. Он сидел так, что тусклый свет бра высвечивал часть лица, на месте глаз чернели провалы. Берген хорошо знал привычки своего шефа – за них его звали «призраком», конечно, за глаза…

– Признаться, я удивлен вас видеть, Петр Вениаминович… Случилось что-то экстраординарное?

В голосе действительного тайного советника Кахи Цакая, товарища министра внутренних дел, не слышалось ни следа грузинского акцента, хотя он родился и до восемнадцати лет жил в Тифлисе. Вообще, он не был похож на грузина, скорее на еврея – невысокий, полноватый, с крючковатым носом, с круглыми очками в дешевой оправе на носу. Из образа мелкого торговца выпадали только глаза, пустые и недобрые, да хриплый, каркающий голос. Каха Несторович Цакая был кошмаром либеральной интеллигенции, символом несвободы и угнетения. В его стылых, словно подернутых изморосью глазах они видели ночной стук в дверь, скорый суд, столыпинский вагон, ссылку и каторгу…

– Случилось, Каха Несторович, – Берген подвинул в сторону шефа кожаную папку, которую принес с собой, – соблаговолите прочесть это…

Цакая с недовольным видом взял папку, раскрыл ее на коленях, пробежал пару страниц. Потом хмыкнул – что с ним случалось, когда он бывал чем-то доволен, начал перечитывать более внимательно. Прочитал страниц десять, закрыл папку и внезапно рассмеялся своим хриплым, каркающим смехом.

– Вот видишь, Петр… – Цакая редко называл своих подчиненных по имени, только когда им удавалось его по-настоящему удивить. – А борзописцы говорят, что у нас нет свободы слова. Что цензура всем затыкает рот. А тут… Ты где это взял?

– Скачал из сети, когда летел сюда. Автор сих опусов – не кто иной, как молодой князь Воронцов. Хорошо, хоть под псевдонимом писал…

– Похвально, похвально… Это ведь тот самый князь Воронцов?

– Он самый…

– И где он сейчас?

– Официально – в военном госпитале, на излечении. Но это еще не все – Воронцов предложил план. Реализовать его без вашего одобрения, Каха Несторович, я не могу.

– Что ж, рассказывайте, сударь…

По мере того, как Берген рассказывал план, Цакая слушал все более и более внимательно, даже подавшись вперед всем телом. План был дерзким и рискованным, он выходил за те рамки, в которых обычно действовали разведслужбы. Еще месяц назад Цакая не стал бы и слушать об этом, но сейчас ситуация резко изменилась. Создавался новый орган, Чрезвычайный Антитеррористический Комитет, где первую скрипку играло заграничное отделение СЕИВК и выскочка Путилов, каким-то образом ухитрившийся влезть в доверие к Его Величеству. Цакая же считал, что терроризмом должно заниматься Министерство внутренних дел, и только оно. Оно для того и создано, для решения внутренних дел, а терроризм – дело внутреннее, и не стоило бы в него лезть всем, кто решил быстро продвинуться в Табели о рангах. В изложенном только что плане он увидел главное – возможность раз и навсегда утереть нос выскочкам из разведки. При этом оставаясь в той позиции, в какой он любил пребывать, – в тени, над схваткой…

План Воронцова был хорош двумя особенностями. Обычно внедрение агента в преступную или террористическую организацию производится под чужим именем и с легендированной биографией. В этом и состоит риск – все-таки земной шар слишком мал и вполне может встретиться человек, который знает агента под его настоящим именем либо под другим псевдонимом. Возможно, узнавший агента человек этот будет преисполнен самых лучших намерений – но для агента это будет означать разоблачение, возможно, и мучительную смерть, а для министерства – глупый срыв тщательно подготовленной операции.

Но в данном случае все фигуранты будут выступать под своими подлинными именами и биографиями. И как их ни проверяй – найти фальшь будет невозможно. Потому что фальши не будет – за исключением мыслей, но чужая голова потемки. Это давало возможность провести стратегическую операцию без должной подготовки и легендирования.

А все-таки Воронцов молодец… Сумел просчитать уязвимое место любого государства – его бюрократическую структуру – и предложил вариант, как ее обойти. Один-два человека с поддержкой, имеющие цель и идущие к ней. В этом случае в уязвимом положении оказывается уже вражеская агентура и террористическая сеть. Это им надо будет принимать меры к тому, чтобы остаться в живых, волей-неволей демаскируя себя.

Второй особенностью было то, что этот план родился не в министерстве. Этот план родился в голове человека, который до сего момента не имеет никакого отношения к специальным службам и знает о нем лишь ограниченное число лиц. Воронцова не знает и не может знать никто, он – пятый туз в колоде. Совершенно неожиданная и ничем не предусмотренная карта в колоде, легко меняющая всю суть игры…

– Господин Воронцов отчетливо понимает, на что он идет? – наконец задал вопрос Цакая. – Там не будет скидки ни на молодость, ни на что иное. Это игра, где ставка – жизнь. А легкая смерть – зачастую избавление…

Берген немного подумал. В принципе он был опытным агентуристом и чувствовал людей. В молодом князе Воронцове он увидел нечто такое, не соответствующее его возрасту и положению. Нечто такое, что заставляло верить в то, что он и вправду может сделать то, о чем говорил. Иначе Берген никогда бы не осмелился предлагать своему куратору из министерства «сырой», непроработанный план.

– Думаю, понимает, ваше высокопревосходительство… – осторожно ответил он, – князь с детства учился в нахимовском, оставшись без отца, а это – сами знаете, какая школа…

– Допустим… Кто знает об этом плане?

Берген удивился – судя по вопросу, Цакая уже согласился с предложенным планом и теперь прояснял для себя тактические моменты. Иван Иванович ждал отказа, готовился защищать план – но вместо этого получил согласие, причем практически без вопросов…

– Вы. Я. Воронцов и его командир экипажа. Турок, мусульманин по имени Али Халеми. Учился с Воронцовым в Севастополе. Он тоже, скорее всего, пригодится в этом раскладе…

Цакая задумался. Мусульман он знал давно и в отличие от многих – да хотя бы и в отличие от Его Императорского Величества – не питал на их счет никаких иллюзий. Сколько бы Империя ни вкладывала в освоение Востока, сколько бы мусульман ни училось в русских университетах, сколько бы ни служили в армии – все равно будут находиться люди, готовые отринуть все ради «пути Аллаха». А этот самый путь Аллаха – есть кровавый джихад с поголовным истреблением всех неверных, что бы ни говорили «умеренные» муллы в своих мечетях. Цакая, грузин по национальности и христианин по вероисповеданию, хорошо знал, чего ждать от мусульман…

С другой стороны – рискует ведь сам Воронцов, доверяясь мусульманину в таком деле. В случае предательства – сам и расплатится за свою ошибку. Разведка есть разведка…

– Нужно наладить взаимодействие с Адмиралтейством. Но так, чтобы там знали как можно меньше. Местным властям не сообщать ничего!

– Понял…

– Дальше… – Каха Несторович Цакая достал из внутреннего кармана пиджака свою визитную карточку и дорогую, с золотым пером ручку, черкнул на обороте несколько слов, небрежно бросил на стол. – Это записка к казначею. Он тебя знает, и ты его знаешь – записки будет вполне достаточно. Возьмешь деньги из рептильного фонда[60]60
   Рептильный фонд – слово это пошло из Германской империи, где канцлер Бисмарк основал фонд, деньги из которого шли на подкуп, взятки и другие тайные дела. Потом это прижилось и в России. Рептильные фонды имели Министерство иностранных дел, Министерство внутренних дел, Собственная Его Императорского Величества канцелярия. Через данные фонды проходили миллионы, предназначенные на оплату услуг агентуры и других тайных дел. Никакой отчетности там не было.


[Закрыть], возьмешь столько, сколько нужно. Не скупись, дело серьезное.

– Сделаю…

– И последнее. За прикрытие отвечаешь ты. Возьми людей из центрального аппарата, обратись к Головину. Я хочу, чтобы там работали лучшие специалисты. Отслеживай всех, кто входит в контакт с Воронцовым. Неважно – удастся ли ему реализовать задуманное или нет, останется он в живых или нет – главное то, что он вынудит наших противников предпринимать действия против него. Тут-то мы их и накроем…

Совершенно секретно

Собственная Его Императорского Величества канцелярия

Его превосходительству

Руководителю заграничного отдела СЕИВК

Полковнику Путилову В.В.

…

На ваш запрос направляю аналитическую справку о негосударственных и неправительственных организациях, ведущих подрывную и разлагающую работу ненасильственными методами на территории Империи.

1. Фонд свободы – негосударственная организация, штаб-квартира находится в САСШ, в Нью-Йорке. Позиционируется как независимая организация, однако основателем и основным источником ассигнований является миллиардер и гражданин САСШ Иштван Додек. Является основной организацией, изучающей проблему ненасильственного сопротивления власти. На основе крупнейших университетов САСШ организует месячные и шестимесячные курсы для подготовки активистов движений сопротивления. Официально придерживается исключительно законных методов борьбы. На территории РИ ее деятельность ограничена.

2. Институт развития демократии – неправительственная организация, штаб-квартира находится в Лондоне, Великобритания. Является базой для действий британской разведки, для вербовки ею агентуры, тесно сотрудничает с Королевским институтом международных отношений в Тэвистоке, предпринимает регулярные попытки «дополнительного обучения» лиц с российским подданством, обучающихся на территории Великобритании. На территории РИ объявлена вне закона.

3. Врачи без границ – неправительственная организация, штаб-квартира находится в Лондоне, Великобритания. Привлекает волонтеров, производит сборы лекарственных препаратов для нужд «угнетенных народов». Основную деятельность ведет в Африке, на Северном Кавказе и на Восточных территориях. Выпускает ежегодный бюллетень, содержащий клеветнические измышления о системе здравоохранения и о статистике заболеваемости в Российской империи и Священной римской империи германской нации. Взята на контроль по линии КР, в январе сего года на территории Туркестана взят под арест волонтер этой организации некий Арчибальд Гектор, предъявлено обвинение в шпионаже.

4. Патриотический фронт – местонахождение и штаб-квартира неизвестны, основная координация действий и идеологическая обработка проводится через Интернет. Представляет исключительную опасность, поскольку манипулирует идеями русского патриотизма. Однако вместо честного служения Государю на военной либо гражданской службе, вместо честного труда на благо отчизны, в качестве патриотических деяний преподносятся погромы в еврейских и мусульманских кварталах, организация массовых бесчинств, избиение и убийство «черных». Посредством Интернета ведется активная пропагандистская обработка молодежи в духе межнациональной и межрелигиозной ненависти, серверы, на которых находится данная информация, находятся в основном в САСШ. Департаментом информации проводится работа по удалению данных материалов и блокированию доступа к ним, начата активная кампания контрпропаганды в среде молодежи, разъясняющая вредоносную и антигосударственную сущность такого понимания патриотизма.

5. Фронт арабской молодежи, Фронт турецкой молодежи, Фронт кавказской молодежи – данные организации, созданные по единому образцу, используются для вовлечения молодежи в антигосударственную деятельность и пропаганды национальной исключительности. Местонахождение штаб-квартир данных организаций неизвестно, скорее всего, находятся на территории Британии. Данные организации построены по сетевому принципу без ярко выраженного лидера, что делает их особо опасными. Деятельность координируется посредством Интернета. Среди наиболее заметных акций – попытка активистов Фронта Арабской молодежи перекрыть стратегическую железную дорогу, пресеченная в январе сего года[61]61
  В Империи уже пятьдесят лет строили стратегические железные дороги – с шестиметровой колеей. Пока были только две основные: Владивосток – Берлин с ответвлениями и Казань – Багдад. В это строительство вкладывались чудовищные деньги, шло оно медленно и тяжело – но оно себя окупало. Тяжелые поезда шли почти без остановок, со скоростью до двухсот километ-ров в час, и каждый поезд брал столько же груза, сколько средних размеров корабль. Таким образом, например, обеспечивалась торговля Японской империи с Россией и Германией. На пути этих дорог были построены громадные грузовые терминалы (самый крупный – под Казанью, где сходились две ветки этой дороги), на которых происходила быстрая перегрузка контейнеров со стратегических поездов на другие средства транспорта, в том числе на железнодорожные вагоны обычной колеи. Размеры этих перегрузочных терминалов, особенно казанского, по нашим меркам просто поражают воображение.


[Закрыть].

Деятельность неправительственных организаций приобрела особую активность в последнее время. Убедившись в невозможности военного давления на РИ, власти САСШ и Великобритании разворачивают кампанию разложения в молодежной среде. Вся эта деятельность скрывается за ширмами различных негосударственных, неправительственных организаций и даже отдельных частных лиц. Особую тревогу вызывает тот факт, что в своем цинизме и беспринципности данные организации используют для мобилизации молодежи самые разные политические платформы, зачастую противоположные по значению, в том числе лжепатриотическую. Основной целью этой деятельности является дестабилизация обстановки в государстве в будущем, через пять-семь лет, раскол общества, привнесение в общественные устои межрелигиозной, межнациональной и межэтнической ненависти.

Соответствующими службами ведется активное противодействие иностранной подрывной деятельности. Так, за 1991 год предприняты следующие меры:

1. По линии департамента полиции: возбуждено уголовных дел – 256; подвергнуто арестам 8615 человек; выдворено из страны 87 иностранных подданных; конфисковано имущества на сумму 815 627 золотых рублей; уничтожено вредоносной литературы – более одного миллиона экземпляров.

2. По линии КР: возбуждено уголовных дел 117; подвергнуто арестам 6417 человек; выдворено из страны 1735 иностранных подданных.

Отдел прогнозирования и политического анализа СЕИВК

Полковник Песоцкий В.И.

Бейрут
Бульвар кайзера Вильгельма
12 июня 1992 года

Пока не вернулся Иван Иванович, и я и Али занимались тем, что готовились к операциям в городе. И хотя нас учили действовать в густонаселенных городских районах, многое пришлось придумывать на ходу.

В первую очередь необходимо было изучить город. Почувствовать его. Проехаться по всем основным магистралям, посмотреть, где и как дежурит дорожная полиция[62]62
   Дорожная полиция – так теперь называлась конно-полицейская стража, отвечающая за порядок на дорогах.


[Закрыть], куда ведут все узкие улочки и закоулки, в изобилии ветвящиеся около основных транспортных магистралей. По-хорошему на такую работу надо было не меньше месяца, нам было дано на нее два-три дня. Но кое-что все-таки можно было сделать, а остальное – доделать при подготовке к конкретным операциям…

Большому Бейруту было уже несколько сотен лет, и в отличие от того же Санкт-Петербурга, застраивался он бестолково и хаотично. Основных транспортных магистралей было несколько. Поскольку город был построен на берегу моря, на своеобразном полуострове, большое значение имела прибрежная трасса – с севера это был бульвар Императора Михаила[63]63
   В нашем мире: бульвар Императора Михаила – Си Сайд Роад. Бульвар Кайзера Вильгельма – бульвар Генерала де Голля и бульвар Рафика эль-Харири. Улица Саеб Салам, переходящая у стадиона в улицу Пьера Жмаэля, называлась проспект Александра Четвертого. Бичара эль-Хоури, переходящая в проспект 22 ноября – проспект Александра Пятого. Бульвар Хафеза Асада – проспект Фельдмаршала Корнилова, главнокомандующего Восточной армией во время Восточного похода.


[Закрыть], на юге – бульвар Кайзера Вильгельма. Между ними был знаменитый «променад» – бульвар Корниш, по роскоши не уступавший побережью княжества Монако. В разных направлениях город рассекался основными проспектами – Александра Четвертого, Александра Пятого и Фельдмаршала Корнилова. А от каждого из них шли десятки ответвлений, которые и перечислять-то тяжело, не говоря уж о том, чтобы запоминать. Более-менее ознакомившись, я нашел несколько мест, где можно оторваться от преследования, самое лучшее – в конце проспекта Корнилова, на резком повороте на Борж эль-Бражнех. Хорошее место было у стадиона, на Александра Четвертого, – там такое смешение улиц, что сам черт ногу сломит, право слово. Но и на других дорогах были местечки, были…

Старый аэропорт Бейрута
Тот же день

Раньше на этом месте был международный аэропорт, один из лучших в этом регионе. Располагался он почти на самом побережье, и самолеты заходили на посадку над морем, скользя подобно птицам в нескольких десятках метров от сверкающей серебром водной глади. Красиво – но опасно. Чревато авариями. Поэтому в семьдесят пятом генерал-губернатор повелел строить новый международный аэропорт, раза в четыре больше прежнего. Но не забросили и старый – его кардинально перестроили под базу для частных самолетов, вертолетов. Поставили там и несколько красивых, чем-то напоминающих минареты длинных вышек – для дирижаблей, прогулочных и туристических. Эти неповоротливые гиганты один за другим важно причаливали к вышкам-мачтам, принимали пассажиров, топливо и снова отчаливали, уходя в небеса. Экскурсия над Ливаном и святыми местами на дирижабле считалась одной из самых запоминающихся туристических достопримечательностей Бейрута…

Вот и сейчас, собравшись на верхней площадке-накопителе, несколько десятков туристов, среди которых резко выделялись стоящие ровной шеренгой мальчишки-скауты в аккуратной светло-серой форме, ждали очередного дирижабля. Экскурсия должна была быть относительно короткой, всего с одной посадкой – в долине Бекаа…

Старинный Бейрут был городом многоконфессиональным и мультинациональным. Евреи вполне могли соседствовать с мусульманами, русские – с британцами, и для подавляющего большинства населения города в этом не было ничего такого. Вот поэтому никто и не обратил внимания на закутанную в плотную чадру женщину, стоявшую в самом конце очереди, у лифта. В чадре здесь ходили только самые ортодоксальные мусульманки, это не запрещалось… но подавляющее большинство мусульманок чадру все-таки не носило и одевалось, как одеваются обычные женщины, с учетом того, что климат в городе был жарким и душным. Женщину эту никто не знал, но она стояла тихо, никому не мешала – поэтому ее никто не остановил и ни о чем не спросил…

Дирижабль тем временем подошел к самой вышке, бросил вниз концы. Двое служителей ловко зацепили их и с помощью специальных устройств подтянули громадное тело дирижабля к самой вышке. Из пассажирской кабины бросили трап, винты двигателей ориентации замерли…

– Господа и дамы, милости просим-с… – Кондуктор (его так и называли, кондуктор, по аналогии с людьми, продающими билеты в трамваях) в роскошной темно-синей форме имперского воздушного флота встал слева от трапа. – Пожалуйте ваши билетики…

Первыми к трапу рванулись, конечно же, мальчишки, но после окрика вожатого враз смутились, встали ровным строем. Вожатый достал из кармана пачку детских билетов…

– Сударыня…

Женщина в черном замерла около кондуктора, тонкая смуглая рука протянула ему билет. Кондуктор щелкнул компостером, вернул билет даме. Когда их руки соприкоснулись, он мельком поймал ее взгляд в узкой прорези чадры – и что-то ворохнулось у него в душе, что-то недоброе. Но позади нее стояли еще пассажиры, их тоже надо было обслужить – и он ничего не предпринял…

Сдвинувшись, дверь пассажирской каюты дирижабля проехала по направляющим, с легким шипением встала в проем. Дирижабль висел, слегка покачиваясь в нескольких десятках метров над землей, на причальной вышке служители суетились, отсоединяли заправочный шланг. Пассажиры прильнули к большим иллюминаторам – хотя смотреть пока было совсем нечего – только с левой стороны дирижабля был виден берег и тонкая лазурная полоска моря…

– Дамы и господа! Наш экипаж рад приветствовать вас на борту экскурсионного дирижабля «Закат». Нам предстоит полет по маршруту Бейрут – Бекаа – Бейрут. В каждом пассажирском кресле, слева от вас, есть наушники, надев которые вы можете слушать рассказ экскурсовода о тех местах, над которыми мы пролетаем. Полет до Бекаа займет час с небольшим. Желаем приятного полета…

Дирижабль слегка дрогнул, с левого борта закрутились пропеллеры двигателей ориентации. Причальная вышка пошла вниз и влево. Дирижабль плыл по воздуху плавно, почти бесшумно, даже его двигателей было не слышно. Громадная машина пошла не в горы, в сторону долины Бекаа, – пилот решил заложить вираж над морем, чтобы все могли насладиться видом Бейрута – при этом развороте город был виден целиком на фоне гор, зрелище было незабываемое. И хотя не раз поднимался вопрос о запрете туристическим дирижаблям маневрировать над портом, такого решения принято не было – туристы, как-никак…

– Ух ты! Глянь!

Пацаны столпились около одного из иллюминаторов, около самой двери, глядя на строгие, серо-стальные силуэты кораблей Черноморского флота в порту. Их не интересовали ни раздутые туши газовозов, ни изящные белые круизные лайнеры – все их внимание поглощала серая сталь боевых кораблей, стоящих у причала.

– Смотри! Пушка двуствольная на носу, я же тебе говорил! Осел!

– А я не про этот корабль тебе рассказывал!

– Эх ты… Вруша! И не был ты на нем никогда!

– Кто вруша?!

Намечающуюся потасовку прервал строгий окрик вожатого – отвесив пару легких подзатыльников, он отправил свое расшумевшееся воинство по местам.

– Ля илляха илля Лляху инна лиль маути ля сакяратин[64]64
   Нет бога кроме Аллаха, воистину смерти предшествуют беды… – последние слова пророка Мохаммеда перед смертью и начало заупокойной молитвы в исламе.


[Закрыть]…

Вожатый, которому только что с трудом удалось рассадить по местам беспокойное братство, остановился около женщины в черном, сидевшей в середине салона и бубнящей что-то себе под нос. Он был из Екатеринбурга, как и его подопечные, и по-арабски не понимал ни слова…

– Простите, сударыня, вам плохо? – озабоченно спросил он, слегка прикоснувшись к затянутому черной тканью плечу

Женщина не обернулась – почувствовав прикосновение, она закрыла глаза и замкнула контакты находившегося у нее на талии пояса с болтами, гайками и пластидом…