Текст книги "Бремя империи"

Российская империя
Окрестности Казани
19 июня 1992 года

Гроза оказалась недолгой. Короткий ливень, подгоняемый раскатистыми ударами грома, освежил воздух, и над шестым по величине городом Империи разноцветной дугой встала радуга. Тучи не хотели уходить, мостились черными горами над огромным городом, но лучи летнего яростного солнца разрезали их все увереннее, а легкий ветерок намекал на то, что через полчаса от туч на небе не останется и следа. Но пока тучи все еще занимали господствующие высоты и острые шпили минаретов мечети Кул-Шариф словно поддерживали свинцово-черные громадины на своих острых шпилях…

Большой трехосный грузовик, натужно ворча мотором, преодолевал последние метры до недостроенного коттеджного поселка. В просторной кабине, отличавшейся необычными для грузовой машины слегка тонированными стеклами, сидели двое. Один, тот, что был за рулем – молодой, темноволосый, бородатый, с черными агатовыми глазами – был похож то ли на татарина, то ли на араба. Скорее на араба. Второй – намного старше, среднего роста, сухопарый, жилистый, словно скрученный из стальных канатов, с внимательными серыми глазами. Трудно было представить двух более непохожих друг на друга людей, но вот одеты они были почти одинаково. Джинсы, свитера, легкие куртки, тяжелые армейские ботинки. Только цвет курток был разным – черный у молодого и светло-серый у пожилого…

– Эти русские совсем придурки! – раздраженно выругался молодой после того, как тяжело груженная машина попала в очередную колдобину и руль больно ударил по рукам. – Дома построили, а дорогу не подвели…

– Помолчи! – властно бросил пожилой. Он сидел на переднем сиденье и всю дорогу то осматривал окрестности, то смотрел в зеркало заднего вида – не сел ли кто на хвост. За все время поездки он изрядно перенервничал – если дорожные полицейские остановят машину и не поверят документам на груз, начнут проверять… В России за терроризм было только одно наказание – смерть.

Наконец разбитая дорога к почти построенному коттеджному поселку сменилась гладкой бетонкой, и автомобиль, набрав скорость, моментально преодолел расстояние от въездных ворот до седьмой улицы. Рисуясь, молодой филигранно заправил тяжелую машину в поворот…

– Осторожно! Еще не хватало, чтобы нас запомнили! Гонщик…

Ворота были открыты заранее, группа занимала сразу три коттеджа в самом конце улицы. Официально она занималась их достройкой и отделкой, богатые люди не скупились на всяческие причуды типа фонтана или маленького зоосада. А сегодня доставили материалы – только не строительные…

Их было девять человек, две стандартные боевые группы, четверки, и координатор. Все они прошли специальную подготовку для действий в глубоком тылу противника и должны были заниматься борьбой с терроризмом. Хотя сейчас они занимались ровно противоположным – готовили террористический акт. Называли они это по-другому – диверсия в глубоком тылу врага. Может, оно и в самом деле было так…

Когда тяжело груженная машина свернула в открытые ворота, на участке, прилегающем к дому, на первый взгляд никого не было. Впрочем, это только говорило о том, что сасовцы в совершенстве владеют искусством маскировки. Сейчас два бойца держали под прицелом бесшумных автоматов машину, еще двое наблюдали за окрестностями с крыши дома и оставшиеся двое были в доме в резерве. Водитель уменьшил скорость до пяти километров в час и не делал никаких лишних движений, отлично понимая, что нервы у стрелков не железные…

Машина медленно въехала в гараж – вообще-то он был рассчитан на три легковые машины, но высота его была такова, что в него свободно помещался и грузовик. Только когда за спиной опустились до земли жалюзи, водитель выключил мотор и облегченно вздохнул…

Впереди, из ведущей в дом двери, появился один из бойцов спецгруппы. Свое оружие он держал вроде расслабленно, но в то же время локтем прижимал приклад так, что можно было вскинуть автомат и полоснуть очередью менее чем за секунду. Навстречу ему с подножки соскочил пожилой, он вскинул левую руку со сжатым кулаком – и боец с автоматом ответил ему тем же. Проверка прошла – если бы сейчас один из них находился под контролем русских, жест его был бы немного иным…

– Привезли?

– Привезли… Нормально все…

Все члены группы прекрасно говорили по-русски, это было обязательным условием для отбора в спецгруппу. Входила в группу и пара индусов – внешне они смахивали на татар и даже знали несколько слов по-татарски.

– А проверили?

– Нет, вот я должен был прямо на станции вскрыть опломбированный контейнер и начать проверять! – окрысился пожилой, проходя мимо. – Пожрать есть чего? На станции даже поесть времени не было…

Наскоро утолив голод, шестеро собрались в комнате на первом этаже – пора было подводить первые итоги. Перед ними стоял ноутбук, в который была загружена интерактивная карта Казани и ролики с видеосъемками в разных частях города, в основном в центре. Еще двое были на дежурстве – один в саду, еще один – на крыше. Все они прекрасно помнили, что находятся в глубоком тылу, где нельзя терять бдительности ни на секунду…

Говорить начал старший, координатор, – он единственный на данный момент не служил в частях специального авиадесанта, хотя и ему, когда тот был моложе, довелось побегать по холмам Брекон-хиллс с бревном на плече[97]97
   В Брекон-хиллс и в самом деле находится учебный центр САС, и одним из упражнений является бег по холмистой пересеченной местности на десять километров с бревном на плече.


[Закрыть]. Сейчас же он работал на разведслужбу Великобритании. Сикрет Интеллидженс Бюро – самая старейшая разведслужба мира, чья штаб-квартира находилась в самом центре Лондона, и самая опытная. Подрывными акциями против России британская разведка занималась не первый раз – стоит только вспомнить неудачные революции в пятом и шестнадцатом годах, потопленные в крови…

– Господа, как вы уже поняли – взрывчатка нами получена в полном объеме, все двенадцать тонн. Теперь мы должны сделать самое главное – изготовить устройства и доставить их к целям. Любой провал на этом этапе обернется гибелью группы, вы это знаете не хуже меня. Устройства начинаем готовить завтра, Мик, Джерри, на вас – машины. Новые не покупайте – немного подержанные самое то, причем покупать надо автомобили разных расцветок и разных марок. Лучше всего – подержанные авто, у которых закончилась заводская гарантия и которые продают разные службы доставки, таких немало в любом мегаполисе. Наличные получите завтра же. Теперь – по результатам доразведки целей. Томас – слово тебе.

Томас, самый молодой из группы, развернул экран монитора так, чтобы видно было всем.

– Итак, джентльмены. По результатам доразведки целей мечеть «Кул-Шариф» пришлось исключить – она находится на территории с ограниченным доступом автотранспорта. Но есть много других мечетей. Я выделил восемь целей для удара. Мечети здесь, здесь, здесь, вот здесь, здесь, здесь и вот эта. Том указывал электронным стилусом на монитор – и на карте, словно следы от пуль, вспыхивали кроваво-красные точки, отмечающие цели. – Но это цели второстепенные. Главная цель, как и предполагалось ранее, – исламский конгресс-центр, там проходит всемирное состязание чтецов Корана. Зал на двенадцать тысяч мест, а совсем рядом, вот здесь, – стоянка. Там можно припарковать грузовик – потребуется не развозной фургон, а именно грузовик грузоподъемностью тонны четыре – тогда здание буквально сметет ударной волной. Оставшиеся шесть тонн можно распределить на семь оставшихся целей – там пойдут и развозные фургоны. Самое главное – уничтожить конгресс-центр, даже если сработает только это взрывное устройство – операцию можно будет считать успешной…

– Вопросы, джентльмены? – старший из всех обвел взглядом остальных.

Вопросов не было…

Для любого нормального человека могло показаться невероятным, даже немыслимым, что несколько мужчин, военнослужащих, пусть и чужого государства, спокойно обсуждают, как им лучше всего убить пару десятков тысяч человек – в то время, когда нет никакой войны. Людей, которые ни в чем не провинились перед государством, которое послало их на задание, людей, вообще не имеющих никакого отношения к политике. Но для этих солдат, для британцев, русские, даже не военные, а гражданские, были ВРАГАМИ, и любое их уничтожение было оправданным…

Для русских британцы врагами пока не были…

Долина Бекаа
Храм Бахуса
20 июня 1992 года

С тех пор как я прибыл в Ливан, я еще ни разу не отдыхал. Да, у меня были периоды вынужденного безделья – но и в это время я либо думал о том, что мне предстоит, либо кропотливо, скрупулезно перебирал собственные действия, ища в них мельчайшие ошибки. В том, чем я занимался сейчас, даже самая маленькая, в других обстоятельствах незаметная ошибка могла привести к такой смерти, которую не представишь и в самом страшном кошмаре.

Было страшно. Как-то с самого детства получилось так, что я… не боялся. У всех людей должен быть страх, страх – это нормально, это своего рода предохранитель, позволяющий вовремя распознавать опасность и реагировать на нее. А у меня страха не было, вообще не было. Понял я это в семь лет, когда бросился с кулаками на парня, которому было тринадцать! И не просто на парня – рядом с ним были и его друзья. Отмолотили меня тогда крепко, но это породило во мне лишь досаду и холодную ярость, желание заниматься спортом, рукопашным боем, постигать все новые его тайны. И к пятнадцати годам со мной мало кто решался выяснить отношения, даже те, кто намного старше. Не боялся я – совсем…

Дед, когда я пришел в разодранной одежде и с разбитым в кровь лицом, ничего мне не сказал…

А теперь было страшно. Нет, не за себя, и я не боялся кого-то конкретно. Просто как-то получилось, что я вдруг понял, какую ответственность я на себя взвалил, в буквальном смысле слова – ответственность за будущее, за то, что дальше произойдет. Это может показаться глупым, может, и неискренним – но я больше всего боялся ошибиться и покрыть позором себя, нашу фамилию. Этот страх не давал мне покоя, я гнал его как мог, старался не думать о нем, но он возвращался…

Утром появилась Юлия, где я живу, она уже знала. Если честно, я не хотел в этот день никуда идти, я просто хотел лежать в комнате и смотреть, как медленно ползет по паркету луч солнца, пробивающийся через неплотно задернутые шторы, отмечая убегающее, как песок сквозь пальцы, время. Но Юлия взяла с собой корзину и заявила, что если я откажусь ее сопровождать в ее поездке в долину, на знаменитые виноградники Шато Мусар, – то она больше не желает меня видеть. Ну а желание дамы, как говорится…

Доехали быстро, дорога была узкой, извилистой, коварной – ее специально оставляли такой, не прокладывали здесь спрямленных бетонных скоростных автострад, чтобы сохранить первозданное очарование этого края: потрескавшийся асфальт, изумрудные заросли виноградной лозы по одну сторону дороги и пугающий обрыв по другую, резкий поворот-шпилька, которые так любят местные «гонщики-раллисты». Юлия была за рулем, свою машину она мне не доверила, и пару раз меня реально прошиб холодный пот. Жаль, что положил видеокамеру в багажник, – такая поездка была достойна того, чтобы запечатлеть ее в анналах истории…

Виноградник был очарователен. Эти каменистые склоны тоже оставили в первозданном виде, ибо на бедной каменистой почве родится самый сладкий, самый терпкий виноградный плод – тот самый, что принес всероссийскую известность тщательно культивируемому местному винограду и вину «Шато Мусар», которое делалось из него и ничем не уступало французскому. Единственным, что напоминало здесь о том, что на дворе конец двадцатого века, была сверхсовременная система орошения. Светло-синие шланги змеями проползали между выстроившимися в ряд виноградными лозами – и строго по часам склон вдруг окутывался водяным туманом, переливающимся под лучами солнца всеми цветами радуги. Совсем рядом с виноградниками был древний храм, возведенный еще древними греками в чествование бога виноделия Бахуса. Сейчас Юлия договаривалась с одним из местных виноделов насчет нескольких бутылочек вина, ее заливистый смех доносился из одной из древних каменных построек, приспособленных местными под винный магазин. Ну а я снимал на видеокамеру лежащие на земле мраморные колонны – заодно и иностранных туристов, пасущихся возле них…

– Александр… – Юлии почему-то нравилось звать меня именно так, полным именем.

Я резко обернулся – подкралась ведь, зараза, и почти бесшумно. И я уши развесил…

– Что?

– А тебя не накажут по службе за то, что ты сейчас со мной, а не на корабле?

– Не накажут…

– Почему?

– У меня дедушка адмирал.

– Правда?

– Правда-правда. Не только адмирал, но и начальник Главного оперативного управления штаба ВМФ. Все корабли подчиняются непосредственно ему, если начнутся боевые действия – координировать действия флотов будет именно он…

– Понятно… Так ты, выходит…

– Ничего не выходит. Просто мне могут дать небольшое послабление – но и только. И у меня есть хорошие друзья, которые не оставят меня в беде. Я поменялся – сегодня они отстоят вахту за меня, а завтра придется мне стоять за них…

– Пошли к храму…

Лично мне все эти лежащие на земле мраморные обломки никакого благоговения не внушали: ну старинный храм, полуразрушенный – и что? Однако Юлия смело забралась на них, несмотря на шпильки, и, оказавшись на метр выше, победно посмотрела сверху вниз на меня…

– А что будет, если будет война?

Вопрос был настолько неожиданным, что я оторвался от видеокамеры…

– Какая еще война?

– Ну, не знаю… С немцами. С британцами. С североамериканцами…

– С немцами? А зачем им с нами воевать, мы же друзья. С британцами – мы один раз им уже показали, почем фунт лиха. Надо – покажем еще. Тогда мы уступали им по флоту втрое и шли на верную смерть, сейчас мы их превосходим. Есть план прорыва усиленной авианосной эскадры Балтфлота к берегам Британии. Немцы нас поддержат. А североамериканцы… Пока сильнее нас – но у них два длинных и совершенно открытых берега, которые им надо защищать. А у нас либо Северный Ледовитый океан, в который не так-то просто зайти, либо Средиземное, Черное, Балтийское моря, Персидский залив. Все это – ловушки для вражеского флота, здесь нет возможности для маневра, а мы обладаем подавляющим превосходством. Так что не будет никакой войны. Никто просто не посмеет сунуться…

– Держи меня! – Юлия внезапно прыгнула с развалин, и я едва успел ее подхватить…

– Сумасшедшая…

– Ну, рядом со мной, я так полагаю, морской офицер, который не даст даме упасть…

– Для того чтобы так поймать человека, нужна реакция, какая есть не у каждого…

– Но у тебя же она есть…

– У меня есть….

– Дай камеру…

Я снял камеру, протянул ее Юлии. Та, заливисто смеясь, начала снимать сначала развалины древнего храма, а потом перевела объектив на меня – причем так неожиданно, что я не успел уклониться…

– Малыш… Меня не надо снимать…

– Почему?

– Служба…

– Это что за служба такая? – шутливо нахмурившись, спросила она.

Черт… А, ладно…

– Ты умеешь хранить тайны?

– Не уверена….

– И тем не менее эту постарайся сохранить. Я прохожу службу в спецназе.

– Где?

– Отряд специального назначения. Правильно это называется «Подводные диверсионные силы и средства». ПДСС. Диверсанты-разведчики…

– Вот как… – Она даже опустила камеру. – А почему ты мне раньше не сказал?

– А это что-то меняет? Информация о личном составе ПДСС является государственной тайной. У нас даже место прохождения службы и должности не указываются. Верней, указываются, но всякая ерунда типа «старший каптенармус».

– Вот как. – Она прикусила губу. – Я даже не знала… И что твоя служба – опасная?

Я улыбнулся:

– Кто-то считает, что да. Но я с самого детства на флоте, для меня боевой корабль – что родной дом, и никакая служба не опасная…

– А тебе уже приходилось убивать?

Заметила?!

– Извини… – Юлия смотрела на меня, смотрела прямо в глаза, – я глупость сморозила. Ну, прости, ладно?

– Нет. Воевать мне еще не приходилось. – Каждое слово словно процарапывалось через враз пересохшее горло. – А убивать и подавно. На войне не убивают, на войне воюют, малыш…

– Слушай, ну прости…

– Ничего страшного… Просто давай забудем. И поговорим о чем-нибудь другом…

Бейрут, улица эль-Мутанаби
22 июня 1992 года

Сегодня мы впервые принимали такие меры предосторожности, приходя к Ивану Ивановичу. Почти у самой двери Али вдруг подал сигнал опасности – слежка! Ничего внешне подозрительного, просто «ритуальное омовение» перед намазом, когда обеими ладонями проводишь по лицу сверху вниз, обычный жест для мусульман, но для нас он означал опасность. Пришлось расходиться и почти час крутиться по улицам, петлять проходными дворами, пытаясь сбросить «хвост». Я поступил довольно просто: вошел в армянскую лавку, где торговали пряностями, внезапно перескочил через прилавок и проломился к задней двери, сшибая на пол товар, сопровождаемый громкими негодующими криками хозяев. Потом пробежал два квартала, петляя, ныряя в малоизвестные улочки и проходные дворы – и залег на крыше одной из малоэтажных пристроек к старому дому, проверяя, нет ли за мной кого. За пятнадцать минут – никого, кто бы меня интересовал.

– Опаздываете, господа…

– Были причины, – коротко бросил я, усаживаясь.

– Как отдохнули? – Иван Иванович смотрел на нас в упор, и я вперся в него взглядом, пытаясь понять, есть ли в его вопросе двойной смысл, подтекст или нет. Иван Иванович это заметил и рассмеялся:

– Полноте, князь… Дела амурные меня мало интересуют. Меня интересует, пришли ли вам в голову какие-либо светлые мысли за время отдыха в столь благословенном Богом месте…

– Да я и не сомневался в природе вашего интереса, господин действительный статский советник, – в тон ему ответил я.

Берген вдруг понял одну вещь, очень важную для себя. В каждой профессии бывают люди, которые делают ее хорошо. Виртуозы, мастера, асы, спецы. Они делятся на две категории: одним это словно дано Богом с рождения, другие добиваются такого мастерства упорными тренировками. Есть и третья категория – у которых талант не только от Бога, но и развит тренировками, это гении – профессионалы от Бога, их практически невозможно переиграть. Так вот, князю Воронцову талант разведчика подарил Бог – и упускать его из вида после завершения операции просто преступно. Если, конечно, он, да и все они останутся в живых…

– Итак, господа… Для затравки разглашу немного совсекретной информации из Санкт-Петербурга. Вчера состоялось закрытое межведомственное совещание. Есть очень нехорошие сигналы – причем они взаимно дополняют и подтверждают друг друга…

– Какие именно?

– Через десять дней на территории Британской Индии состоятся крупномасштабные военные учения, в них может быть задействовано до полумиллиона человек. Учения залегендированы как сухопутные – однако в индийских портах, прилегающих к району учений, спутниковая разведка обнаружила значительное, можно даже сказать, беспрецедентное сосредоточение десантных средств. Четыре из пяти крупных британских военных десантных транспортов находятся там. Кроме того, там же околачиваются шесть крупных гражданских круизных лайнеров, ни один из которых там в это время быть не должен. Официально они поставлены на ремонт, но доков не хватает, и они вынуждены дожидаться очереди. Это при том, что та же спутниковая разведка указала по меньшей мере два пустых дока в самой Великобритании, куда можно было бы встать на ремонт без очереди. А ведь каждый день простоя таких судов – это огромные убытки, судоходные компании никогда не пойдут на это добровольно. Это при том, что лайнер «Куинн Виктория» снят с трансатлантических рейсов в САСШ, а в тех же САСШ он мог бы встать на ремонт в их свободные доки и это обошлось бы дешевле, по крайней мере на десять процентов. Но нет – в общем и целом десять крупных транспортов сконцентрированы именно там…

– Десантная операция? – предположил я. – Но куда? К нам сюда? Средиземное море простреливается ракетами насквозь. Если они рассчитывают на то, что «Цесаревич» ушел на учения, так они совсем рядом, ему буквально несколько дней хода до нас. Кроме того – как насчет тяжелых самолетов с противокорабельными ракетами? Береговых мобильных комплексов противокорабельных ракет? Персия[98]98
   Персия, примерно соответствующая территории современного Ирана, была независимым государством под протекторатом Российской империи. Условия протектората были таковы: Персия не имела ни собственной армии, ни внешней политики – все это предоставлял Санкт-Петербург. На территории Персии были крупные военные и морские базы, а нападение на Персию приравнивалось к нападению на Россию. У персов была собственная экономика и собственная валюта – туман, однако законодательство было унифицировано с российским законодательством, а границы, в том числе таможенной, не было вообще. На троне сидел шах, но председатель правительства по нигде не закрепленной традиции назначался шахом из числа русских.


[Закрыть]? Хотят оторвать ее от нас, воспользоваться ее специальным статусом? Это еще больший бред, из Персидского залива живыми они не уйдут, с обоих берегов он, считай, наш. Дальний Восток? Там они напорются сразу на две авианосные группы. Нет, бред полный…

Иван Иванович тяжело вздохнул.

– Очень точные слова, князь, – бред полный. Именно такую резолюцию изволили наложить на аналитический доклад его высокопревосходительство, военно-морской министр Кокорин. Слово в слово – бред полный.

– А Государь?

– А кто же осмелится войти к Государю с докладом, на котором рукой министра начертано «Бред полный». А между тем почему-то в британском флоте уже месяц как отменены все отпуска…

– Но не осмелятся же они напасть на нас? Они слабее нас, даже если они нанесут удар по флоту – сухопутные силы сметут их с любого плацдарма, им не удержаться на нашей земле!

– Варианты могут быть разные… Но тем не менее – прошу учитывать, господа, что ситуация может резко обостриться в любой момент и на место скальпелю придет топор. Мне бы этого не хотелось. Десять дней – все время, что у нас есть…

– Десять дней… – Я на мгновение задумался. – Тогда нужно обострять. Нужно сделать нечто такое, после чего у Али сдадут нервы и ему ничего не останется, как идти к братьям-мусульманам. Ты готов?

Али вместо ответа коротко кивнул, он вообще в отличие от обычных турок был не особо разговорчивым…

– У нас есть информация о том, в каких именно мечетях ночью проводятся сходки и что-то прячется?

– Есть.

– Вот это и станет тем самым прутиком, что сломает спину верблюду…

– Что вы имеете в виду, князь?

– Ночью шныряет народ, таскает что-то, когда всем благопорядочным людям Аллах велел спать. Это ли не свидетельство злых умыслов? Если около одной из мечетей окажется снайпер?

– А если это простые верующие? – спросил Али.

– А что простые верующие будут делать в мечети ночью? Если только спать – но спать так спать, а не шнырять туда-сюда. Что-то я не слышал ничего про ночные намазы. Кроме того, я же не собираюсь идти к первой попавшейся мечети – мне нужна именно та, по которой есть оперативная информация. Не согласен?

Али ничего не ответил, опустил голову. Нехороший признак, но отступать было уже поздно…

– Али! Ты не согласен? Если не согласен – скажи сейчас, и давай все пошлем к …

– Нормально все… – пересилив себя, сказал Али.

– А раз нормально – возьми себя в руки! Мы на боевой операции! И должно произойти нечто такое, отчего бы ты психологически сломался. Реально произойти! Итак, мечеть?

– Мечеть имама Али, район Шия. Там неспокойно, и это знает каждый полицейский. Но открыто ничего противозаконного там не происходит…

– Значит, Шия…

– Когда?

– Ориентировочно, послезавтра…

На самом деле наведаться туда я собирался сегодня, а сказал про «послезавтра» – на всякий случай. По планам это была последняя открытая боевая операция, дальше пойдет преследование – мое преследование. А точного ответа на то, что же произошло в Маании и почему, так у меня и не было. Береженого Бог бережет, как говорится…

– Это долго, – покачал головой Иван Иванович, – недопустимо долго!

– Раньше нельзя, нужно подготовиться. И еще…

– Да?

– За нами следили …

Проговорив это, я впился взглядом в Ивана Ивановича, пытаясь заметить его реакцию на сообщение. Однако он профессионально прикрыл свои эмоции, ничем их не выдав…

– Кто следил?

– Я заметил даму… – начал Али, – и видел ее дважды. Последний раз – перед тем, как мы должны были войти сюда. «Хвост» мы сбросили…

– Точно сбросили?

– Да. Не меньше часа крутились. Поэтому и опоздали.

– Как выглядела дама?

– Среднего роста, темные волосы. На вид – европейка. Одета неброско, в основном в темное. Скорее по-деловому одета, здесь же все отдыхают – вот и бросилось в глаза…

– Понятно. Я должен кое-что проверить. Знаете консульство САСШ на бульваре? Там и встречаемся. Через три дня, в это же время. Я сам вас найду, просто подойдите туда…