Текст книги "Обжигающий ветер любви (сборник)"

Глава 3

Редакция городской газеты «Новое время», где работал друг Артура – Виктор Паромов, располагалась на втором этаже старинного дореволюционного особняка. Сибирцев часто бывал здесь. Редактор, узнав, что через год он оканчивает литературный институт, предложил сотрудничать. Артур согласился, и теперь периодически на страницах еженедельника появлялись его заметки, статьи и очерки.

Но сегодня он пришел не для того, чтобы отдать новый материал. Ему срочно был нужен Виктор.

Дверь в его кабинет оказалась запертой. Артур растерянно глянул по сторонам.

– Вы Паромова ищете? – спросила проходившая по коридору женщина. – Он где-то здесь, недавно его видела.

Сибирцев заглянул в ближайший кабинет. Там сидели трое. Его неожиданное появление вызвало среди них легкую панику. Фотокорреспондент Еременко быстро спрятал что-то под стол, заведующий, отделом промышленности Карпов закрылся газетой, а репортер Синицын молниеносно задернул штору.

– Привет! – улыбнулся Артур.

– А-а, это ты… – разом облегченно вздохнула вся троица, возвращая на стол початую бутылку водки, стаканы и закуску. – Стучаться надо!..

– Чего вы такие зашуганные?

– Представь себе, – болезненно сморщился Синицын, – наш дятел решил за трезвость бороться… Вот ты, например, видел когда-нибудь редакцию, где бы ни пили? И я не видел… И он, – Синицын ткнул пальцем в сторону розовощекого Еременко, – тоже не видел! И никто никогда не увидит! Потому что нет таких…

– Где Паромов? – прервал его Сибирцев.

– Вроде, машинистке диктует, – сказал Карпов. – Посмотри.

Артур прошел по коридору и в одной из комнат увидел Виктора. Держа в руке растрепанные, густо исписанные листы, он негромко, выдерживая паузы, читал текст, а сидящая напротив рыжеволосая девушка, склонившись над электрической пишущей машинкой, выстреливала следом за ним короткими и длинными очередями.

Не желая отвлекать друга, Сибирцев остался в коридоре. Присев на стул, он взял с журнального столика подшивку газет и принялся бесцельно перелистывать пожелтевшие страницы.

– Безобразие! – услышал Артур рядом знакомый голос, – Никогда его нет на месте!

Он поднял голову и увидел соседа по дому, Василия Павловича.

– Неслыханно! – продолжал возмущаться Баженов. – Прихожу в который раз, а его опять нет!.. Что за редактор! На работе не бывает… Вы тоже к нему?

– Нет, друга пришел навестить, – ответил Сибирцев.

– Ясно… – разочарованно вздохнул Василий Павлович, как бы сожалея, что лишился единомышленника, и, обхватив покрепче большой черный портфель, уверенно произнес:

– Все-таки я его дождусь!

Артур мысленно посочувствовал редактору… Однажды тот имел неосторожность опубликовать заметку Баженова. И вот теперь расплачивался. Василий Павлович преследовал его с настойчивостью росомахи. Редактор бегал от него, как мальчишка, прятался в чужих кабинетах, но Баженов, открывший в себе дар публициста, был неутомим.

Сибирцев знал также, что Василий Павлович готовится к изданию своего многостраничного романа, отрывки из которого читал ему несколько лет назад… Все эти годы Баженов ходил по городским издательствам, ездил даже в Москву. Но никто роман его опубликовать не отважился. Тогда он решил сделать это самостоятельно. То есть издаться за свой счет… Известно, за деньги чего хошь напечатают. Вот только где их взять? Решил он тогда продать кое-что из мебели, телевизор, магнитофон и велосипеды. Вырученных денег, по его расчетам, должно было хватить, чтобы выпустить книгу тиражом в восемьсот экземпляров… Родственники и друзья пытались отговорить его от этой безумной затеи, но он стоял на своем. «Ницше, – говорил он, – в первый раз издал свою «Заратустру» еще меньшим тиражом. Но это не помешало ему стать знаменитым». Василий Павлович был уверен, что роман принесет ему известность. В тайных мечтаниях видел он толпы восторженных почитателей, многочисленные телевизионные и газетные интервью, рецензии восхищенных критиков.

Сибирцев украдкой взглянул на него. Кургузый, заштопанный на локтях пиджачок, мятые брюки, стоптанные башмаки… Что-то похожее на жалость шевельнулось в душе. «А чем я отличаюсь от него? – грустно подумал Артур. – Те же амбиции, та же слепая вера в свою звезду, то же навязчивое желание, во что бы то ни стало опубликовать написанное… Возможно, и мне предстоит череда таких же унизительных хождений. Что с того, что я окончу литературный институт? Диплом никаких гарантий на этот счет не дает. Есть немало выпускников, которые преспокойно работают сейчас библиотекарями и лифтерами… Где же та грань, что разделяет писателя и графомана? И есть ли она вообще?»

Глядя на ссутулившегося Василия Павловича, Артур представил себе, как вечерами садится к столу этот маленький взъерошенный человек и при тусклом свете старенькой лампы пишет и пишет никому не нужные, бессмысленные строки. Вечер за вечером, год за годом…

«По каким критериям определить: графоман ты или писатель? – размышлял Сибирцев. – С чужими произведениями проще. Тут сразу ясно… А как быть со своими? Ведь для автора они все равно, что дети. А дети могут рождаться вундеркиндами и дебилами, красавцами и уродами… Но родительская любовь слепа…»

В коридор вышел Виктор Паромов. В одной руке он держал листы с отпечатанным текстом, в другой – черновики.

– Давно пришел? – спросил он Артура.

– Не очень.

– Чего не сказался?

– Мешать не захотел.

– Идем ко мне…

Они вошли в кабинет. Виктор сел за стол и принялся править только что отпечатанный текст.

– Видел тебя на днях, – сказал он Сибирцеву, не отрывая глаз от листа.

– Где?

– Попался мне навстречу с какой-то блондинкой… – Виктор поднял голову. – Симпатичная женщина… Я тебе даже позавидовал.

– Слушай… – Артур замялся. – Ты говорил, что у тебя жена с детьми на юг уезжает.

– Да, вчера проводил.

– Не мог бы ты меня выручить?..

– Ключ, что ли, дать от квартиры? – догадался Паромов.

– Ага…

– Бери… Когда тебе нужно?

Глава 4

На улице Артур и Даша шли на некотором расстоянии друг от друга. Со стороны могло показаться, что они едва знакомы. И лишь когда за ними захлопнулась тяжелая дверь Паромовской квартиры, дали волю чувствам.

Минут пять они целовались в прихожей. Потом все-таки решили снять обувь. Даша сразу с женским любопытством принялась осматривать квартиру. Артур взял на себя роль экскурсовода.

Из кухни они прошли в гостиную, затем в детскую, оттуда – в спальню. Несмотря на полдень, здесь царил полумрак. Окна, выходившие во двор, были занавешены кружевным тюлем и полузадернутыми тяжелыми шторами. Кроны разросшихся тополей закрывали солнце. Сибирцев оперся о подоконник… Внизу, в тиши деревьев, на скамейках сидели старушки и вели привычные неторопливые разговоры. В песочнице играли дети.

«Ходики» на стене отсчитывали убегающие секунды. Артур посмотрел на циферблат. Четыре часа они смогут быть вместе… Целую вечность!

Он обнял Дашу и нежно прикоснулся губами к ее губам. Она ответила долгим и страстным поцелуем. Не отрываясь, Артур бережно снял с нее тонкую гипюровую кофточку.

Даша поднесла к затылку руки и щелкнула заколкой. Густые светлые волосы заструились мягким водопадом. Не поднимая глаз, она расстегнула пуговицы у него на рубашке и легким движением скользнула ладонями от груди к плечам. С тихим шелестом рубашка упала на пол.

Они, молча, стояли рядом. Тонкие бретельки бюстгальтера зовуще белели на нежной, чуть тронутой загаром коже. Артур провел рукой по ее спине, отыскивая застежку.

– Не здесь, – прошептала она.

Сибирцев замешкался. Тогда Даша сама разомкнула спереди два маленьких крючочка и развела по сторонам шелковые «чашечки», обнажив красивую высокую грудь с розовыми аккуратными сосками. Осторожно, словно боясь обжечься, Артур коснулся ее рукой, слегка сжал пальцами прохладную тугую плоть. Шумно вздохнув, Даша потянулась к нему, отыскивая его губы, горячим полуоткрытым ртом.

Не переставая гладить и ласкать друг друга, они легли на постель. Соприкасаясь обнаженными телами, судорожно вздрагивали от охватившего их желания… Потом Артур оказался над ней – и они слились воедино.

– Милая… Хорошая… Да-шень-ка! – прерывисто шептал он.

Она тоже что-то бессвязно бормотала в ответ, словно в бреду, тихо постанывала и все крепче и крепче прижимала его к себе.

Сплетясь в объятьях, они парили над бездной. Не стало ни времени, ни пространства, ни света, ни тьмы. Все исчезло… И вдруг откуда-то, из этой первозданной пустоты, возникла волна острой, неземной радости, подхватила и стремительно вознесла их, заставив затрепетать от наслаждения.

…Обессиленный, Артур медленно приходил в себя. Приподнявшись на руках, он хотел встать, но Даша удержала его.

– Подожди, – сказала она. – Полежим еще так…

Какое-то время они лежали обнявшись. Даша нежно гладила его ладонями по спине, а он, уткнувшись в мягкие, пахнущие ромашкой волосы, тихо перебирал пальцами густые пряди.

– Дай мне сумочку, пожалуйста, – сказала Даша, когда Артур поднялся.

Раскрыв ее, она достала чистый носовой платок.

– Пойду, чайник поставлю, – смущенно произнес Артур и вышел на кухню.

Когда он вернулся, Даша стояла возле окна и сквозь прозрачные тюлевые занавески смотрела на улицу. Сложив согнутые в локтях руки на затылке, она приподнялась на носках и томно потянулась. Артур замер от восхищения… Подойдя сзади, он обнял ее. Даша спиной прильнула к нему и, запрокинув голову, подставила губы для поцелуя…

Потом они, полуодетые, пили на кухне чай. Даша сидела у него на коленях и что-то рассказывала о себе. Желая сделать ей комплимент, Артур сказал:

– Ты замечательная женщина… Другую такую еще поискать…

– Не надо искать, – строго нахмурила брови Даша.

– Действительно, – рассмеялся Артур. – Зачем? Я уже нашел…

И снова они лежали в полумраке спальни на широкой чужой кровати, и опять любили друг друга.

– Как хорошо… – шептал Артур пересохшими губами.

– А мне хорошо, что тебе хорошо, – положив голову ему на грудь, отвечала Даша.

Из раскрытой форточки доносились обрывки чьих-то разговоров, лай собак. Где-то в небе стрекотал вертолет. За стенкой надрывалось радио.

«Есть ли кто-нибудь сейчас счастливей меня? – закрыв глаза, думал Артур. – Вряд ли… Но странно. Отчего мне не хочется визжать или прыгать от радости? Отчего я всего лишь тихо улыбаюсь?.. Наверное, просто отвык быть счастливым…»

– У тебя замечательные руки, – сказала Даша, поглаживая его запястье, – красивые и очень нежные… Тебе никто не говорил об этом?

– Нет, никто.

– Ты вроде бы едва касаешься, а во мне все так и замирает.

– Это моя душа разговаривает с тобой…

Он привлек ее к себе и поцеловал в щеку.

– Миленький, мне пора, – сказала Даша.

– Что? – Артур посмотрел на часы. – Надо же, как пролетело время!

Они быстро оделись и, убрав за собой постель, поспешили на улицу. Артур проводил Дашу до остановки, посадил в подъехавший автобус, а сам пошел пешком. До дома отсюда было недалеко.

Он открыл дверь своим ключом. Вика уже пришла с работы и сидела перед телевизором. На экране мелькали герои бесконечного сериала.

– Это ты? – не поворачивая головы, спросила она.

– Да, – ответил Сибирцев.

– Сходи за картошкой, пока не разделся.

– Ой, слушай, давай завтра… Ладно?

– А чего не сегодня?

– Устал.

– Это на твоей-то работе? – Вика с усмешкой посмотрела на него, – Перетрудился, бедный…

– Николаичу на дачу мебель помогал перевозить, – стараясь не встречаться с ней глазами, соврал он. – Полдня потратили… Есть хочу, как удав.

Артур прошел на кухню, достал из холодильника кастрюлю с мясным гуляшом, высыпал туда полбанки горошка, отрезал толстый ломоть хлеба и, не разогревая, жадно принялся за еду. Одной рукой он поддевал на вилку куски холодной говядины, а другой – перелистывал лежавший на столе журнал.

В дверь позвонили. Вика пошла открывать. Это была Аленка. Не раздеваясь, она хотела прошмыгнуть на кухню.

– Куда – в обуви! – грозно крикнула Вика и, схватив ее за руку, отвесила хлесткий подзатыльник. – Только полы намыла!

Задохнувшись от обиды, девчонка разразилась слезами.

У Артура кусок застрял в горле. «Началось…» – с тоской подумал он.

Сибирцев вышел в прихожую.

– Обязательно надо орать? Спокойно сказать нельзя?

– Насто… – Вика выругалась, как портовый грузчик, – говорить уже!

У Артура привычно заныло в груди. Он обнял плачущую дочь и тихо сказал:

– Ну, все, перестань… Перестань.

– Конечно, – возмутилась Вика, – мать во всем виновата! А папочка такой правильный, такой хо-ро-о-оший… Всегда поперек!

– Давай еще громче! – взорвался Артур. – Так даже лучше! Не буду чувствовать себя виноватым!

Вика замолчала, пытаясь постичь смысл непонятных слов. О чем это он? Что за ерунду несет?

Хлопнув дверью, Сибирцев ушел в комнату. Присел на диван, запрокинул голову, вглядываясь в потолок и… улыбнулся.

«Даша… Дашенька», – прошептал он чуть слышно.

Артур представил ее лицо, стройное гибкое тело, услышал ласковый голос, почувствовал нежные прикосновения рук, ощутил вкус поцелуя на губах.

Еще недавно подобная ссора с женой могла закончиться для него мучительными переживаниями, бессонной ночью, истерикой – чем угодно… Теперь все было иначе. Одной только мыслью о Даше он мог прикрыться, как щитом.

Глава 5

Пока Даша не работала, они виделись ежедневно. Иногда подолгу, иногда – не очень. Последний день ее отпуска тоже решили провести вместе. Тем более что судьба великодушно предоставила им такую возможность – муж Даши уехал в командировку.

Поразмыслив, как лучше распорядиться этим днем, они надумали съездить в соседний городишко. Там можно было запросто погулять по улицам – хоть под ручку, хоть в обнимку, без страха наткнуться на кого-нибудь из знакомых.

Рано утром они встретились у автостанции. На Даше были легкие светлые брюки и такой же приталенный жилет из вискозы. Полупрозрачная блузка гармонировала с распущенными, выгоревшими до серебристо-льняного оттенка волосами.

Выглядела она очень соблазнительно, о чем Артур не преминул ей сообщить.

Настроение у обоих было замечательное. Погода не обещала сюрпризов: ярко светило солнце, ветра почти не чувствовалось, от горизонта до горизонта – ни облачка.

Артур купил билеты, и они, постояв немного в очереди, сели в красный автобус.

Дожидаясь, пока груженые сумками и авоськами пассажиры рассядутся, Даша нетерпеливо посматривала по сторонам. Вдруг она изменилась в лице и отпрянула от окна.

– О, Боже! Мой сосед…

– Где?

– Вон тот, в джинсовой куртке.

– Мне уйти?

– Сиди…

Невысокий молодой мужчина вошел в салон и медленно двинулся по проходу, отыскивая свободное место. Проходя мимо них, остановился.

– Здравствуй, Даша… Куда это ты?

– По работе надо съездить…

– Но ты, вроде, в отпуске?

– Уже закончился… Вышла, и сразу нас с коллегой, – она кивнула на Артура, – отправили…

– Счастливо съездить, – пожелал ее знакомый, просверлив Сибирцева любопытным взглядом.

Всю дорогу Артур чувствовал затылком этот изучающий взгляд и на все лады проклинал злополучного попутчика.

Даша почти не разговаривала с ним. Сидела, привалившись к стеклу, далекая и чужая.

Стараясь не привлекать внимания, внешне совершенно безучастный, Артур незаметно протянул руку и накрыл Дашину ладонь.

– Я убью твоего соседа, – прошептал он.

Даша крепко сжала его пальцы и улыбнулась одними глазами.

Маленький патриархальный городок поразил своей тишиной. На узеньких улицах почти не было машин. Редкие прохожие, одетые по-деревенски непритязательно, разгуливали по дощатым тротуарам. Несколько раз навстречу им попались люди, обутые в домашние тапочки.

Дома здесь были в основном деревянными, двух– и одноэтажными. За исключением некоторых магазинов, госучреждений и церквей. Последних в городе имелось немало. Их позеленевшие от времени купола тут и там возвышались над крышами.

Даша взяла Артура под руку. Пожалуй, впервые за все время знакомства они могли позволить себе пройтись вот так.

Все дороги в этом городе вели к реке. Поэтому вскоре Артур и Даша оказались возле пристани. По деревянному настилу прошли к обветшавшему полуразрушенному зданию, фронтон которого украшала выцветшая на солнце надпись «Речной вокзал». Решетчатые двери его были закрыты на замок. Пожилая женщина, очевидно, работница вокзала, прямо с крыльца удила рыбу.

На широком настиле, поднятом на сваях высоко над водой и служившем своеобразным мостом между берегом и причалом, было многолюдно. Вокзал располагался почти на середине широкой реки, и вид с этого мостика открывался замечательный. Облокотившись на старые рассохшиеся перила, Артур и Даша смотрели на город, любовались рекой.

Прямо перед ними, на берегу, белела стенами действующая церковь. Рядом возвышалась башня колокольни. В овальном проеме чернел огромный колокол.

Неподалеку от них рыбачила семья: папа, две дочки-школьницы и малыш лет пяти, у которого все время течением заносило поплавок под настил, и он то и дело жалобно пищал: «Па-па, опять затаскивает!». С трудом удерживая в руках тяжелое удилище, он с азартом бывалого рыбака ожидал поклевки.

Подвыпивший мужичок неопределенного возраста, с рваным полиэтиленовым пакетом в руках, приставал ко всем с разговорами и порывался станцевать цыганочку.

Юные девушки в легких ситцевых платьях стайками прогуливались туда-сюда.

Какой-то мотоциклист на размалеванной «Яве», облаченный в черный блестящий шлем с опущенным забралом, похожий на средневекового рыцаря, влетел на мост и, отчаянно стреляя глушителем, покатил к пристани.

Артур обнял Дашу за плечи, а она, соединив руки у него за спиной, крепко прижалась щекой к его груди… Долго они стояли так, и им было все равно, что думают, глядя на них, проходившие мимо люди.

Речные волны с тихим плеском бились о мостовые опоры, пахло водорослями и йодом. Солнечные блики играли в воде.

– Уехать бы куда-нибудь далеко, к теплому морю… – мечтательно произнес Артур. – Поселиться на безлюдном пустынном берегу. Чтобы только ты и я… И никого вокруг.

– Тогда бы мы с тобой обратно и не вернулись, – грустно улыбнулась Даша.

Они спустились с мостика и, взявшись за руки, пошли по набережной, вдоль реки.

– Молодые люди! – остановил их бородатый фотограф. – Позвольте увековечить…

Артур посмотрел на Дашу. Она пожала плечами.

– Когда сделаете фотографии?

– Завтра.

– Завтра нас здесь уже не будет.

– Ничего, вышлю по почте…

Артур заплатил деньги и дал ему адрес Дворца Спорта. Фотограф поклялся завтра же выслать снимки.

Отсняв несколько кадров, он махнул им на прощание рукой.

Вскоре набережная закончилась, и они оказались на песчаном берегу, среди перевернутых лодок. Присев на днище одной из них, решили немного передохнуть.

Чуть дальше, почти возле самой воды, стояли несколько маленьких рубленых бань. В крайней топилась печь. Из трубы струился едва приметный белесый дымок. Мужчина в клетчатой рубахе, легко взмахивая топором, колол дрова и складывал их у порога.

– У меня точно такая же на даче, – сказала Даша, вытряхивая из туфли речной песок. – Потом как-нибудь покажу.

– Баню или дачу?

– И баню тоже…

– А может, – попаримся вместе?

– Не исключено… – она бросила на Артура игривый взгляд.

– Как я этого жажду! – воскликнул он и попытался ее обнять. Даша отклонилась назад, но не рассчитала и, потеряв равновесие, полетела назад, увлекая его за собой. Смеясь, они упали на песок.

Долго и страстно целовались. Потом, притихшие, молча сидели, прижавшись спинами к нагретому солнцем лодочному борту.

Стаи белоснежных чаек кружились над водой. Далеко вокруг разносились их пронзительные крики.

– Отгадай, о ком я думаю, глядя на этих птиц?

– Чайка – моя девичья фамилия…

– Правильно, угадала.

– А мне их крики напоминает Черное море, – задумчиво произнесла Даша. – Закрою глаза и вижу – пляж, белый пароход, изумрудные волны… В детстве мы каждое лето ездили на юг: я, мама, папа и старшая сестра.

– В детстве… Между прочим, в детстве наши дворы были рядом. Мы наверняка видели друг друга… Твою сестру я помню. А вот тебя…

– Мы жили тогда в разных измерениях. Ты уже бегал за девушками, а я еще в куклы играла.

Ближе к обеду они посетили местную достопримечательность – кафе «Теремок». Открытие его состоялось буквально на днях, поэтому все здесь сияло непорочной чистотой. Даже посудомойки ходили в ослепительно белых передниках. А скатерти на столах хрустели, как свежий снег.

Артур лениво цеплял из тарелки что-то, залитое соусом. Осуждающе посмотрев на него, Даша спросила:

– Ты почему так плохо ешь?

– Не хочу… Я же говорил тебе – в присутствии красивой женщины напрочь теряю аппетит.

– Хорошенькое дело… А если бы мы с тобой поженились? К концу медового месяца умер бы с голода? Ну-ка, давай, быстренько! И с хлебом… Учти, если ты будешь худеть, я растолстею.

Улыбаясь, Сибирцев доел все, что было в тарелке. Есть ему, действительно, не хотелось, но Даша так трогательно заботилась о нем…

Перекусив, они вышли на улицу. Артур вспомнил, что хотел купить в буфете бутылку газированной воды.

– Посиди здесь, – указал он на скамейку, – я быстро.

Вернувшись через несколько минут, Артур увидел рядом с Дашей высокого парня. Он что-то говорил ей, а она в ответ отрицательно качала головой. Щеки ее пылали.

– Вот мой муж, – сказала Даша, указывая на Артура.

– Что такое! – подыгрывая ей, возмутился он. – Ни на минуту нельзя оставить жену одну… Сразу какие-то мужчины посторонние появляются!

– Извините, – смущенно выдавил парень, покраснев больше Даши. – Я не знал, что это ваша жена…

Он встал со скамейки и быстро пошел прочь. Переглянувшись, Артур и Даша весело рассмеялись.

Весь день они гуляли по городу, отдыхали в скверах на лавочках, заходили в магазины, посетили все примечательные места, а под вечер рейсовый автобус увез их домой.

На полпути к родному городу им встретилась стена проливного дождя.

«Вот и все, – с грустью подумал Артур. – Праздник окончен».