Текст книги "Играй, гормон! Impetuoso. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 9"

7

Этот день мы целиком посвятили друг другу: мы гуляли по городу, куда-то заходили, что-то осматривали, что-то ели, что-то пили. И говорили. В основном рассказывала она.

Лине двадцать три. Пятый курс института. Будущий экономист. Восемь лет разницы – между нами. Интересы: художественная литература, поэзия, история, география, спорт. Первый разряд по художественной гимнастике; вот откуда походка, стройность и гибкость.

Уже к вечеру мы набрели на ювелирный магазин.

– Зайдём? – спросил я, подавая Лине руку.

– Ну, если ты так хочешь, – пожала плечами она.

Магазин этот имел довольно обширный ассортимент. Конечно, любая девушка и молодая женщина с удовольствием осмотрит всё, что там представлено. А мне было любопытно наблюдать, как моя возлюбленная восторгается обыкновенными по сути украшениями. Мы осмотрели всякие разные часы – как мужские, так и женские, потом нам стали показывать кольца, в особенности обручальные, очевидно решив, что мы молодожёны, и тогда Лина, смеясь, перешла к другому, противоположному прилавку. Тут были вещи посерьёзнее и подороже, золото и платина с камушками.

– Могу вам предложить кое-что из новой партии, – сказала продавщица, ухоженная блондинка среднего возраста, вопросительно взглянув на меня.

Я незаметно для Лины ей кивнул.

– Вот, сережки с брильянтами, например, – сказала продавщица. – Конечно, именно эти дорогие, их цена 1276 рублей, но я могу вам предложить и те, что попроще.

– А можно их примерить? Именно эти? – равнодушным тоном спросил я.

– Да, пожалуйста, – засуетилась блондинка, доставая сережки из коробочки и протягивая Лине, – вот зеркало, меряйте.

Сережки были простыми на вид и с небольшими камешками, правда, на мой взгляд, они были довольно миленькие.

– Не стоит, заберите, – сказала Лина, делая шаг в сторону.

– Почему же, иди сюда, пожалуйста попробуй, – сказал я. – Ты ведь слышала, они только поступили в продажу, и даже продавцу интересно, как они смотрятся. Тем более на таких красивых маленьких ушках.

– Ну разве что, – проговорила Лина, принимая сережки. Продавщица ей помогла справиться с замками, которые были с каким-то секретом.

– Ну вот видишь, а ты говоришь «не надо», – сказал я, разглядывая Лину со всем сторон. – Очень даже классно, и тебе идёт.

– А теперь помогите мне их снять, – сказала Лина продавщице. Та бросила взгляд на меня. Хорошие психологи эти торговые работники.

– Вы, пожалуйста, ценник снимите, – сказал я, – а серёжки пусть там и останутся. Мне они нравятся на этом месте.

Видели бы вы взгляд, которым меня одарила Лина.

– Это ещё зачем? – шепотом спросила она меня, когда мы с ней отошли в сторонку.

– У меня завтра день рождения, и я хочу, чтобы ты была именно в этих серёжках, – спокойно сказал я.

– Завтра?

– Ну да, завтра.

– А если я… не хочу? – Глаза моей Лины стали вдруг вдвое больше чем обычно.

– Чего не хочешь? Завтра в них ходить? Ну, тогда снимешь. Только не сегодня, а завтра. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Лина. И закрыла глаза. Я подошел к ней вплотную и поцеловал в губы:

– Спасибо тебе, что ты у меня есть. Спасибо Богу, что преподнёс мне такой подарок как ты, спасибо твоей маме, ну и папе заодно. За тебя. Такую замечательную.

Я рассчитался на кассе, и мы вышли на улицу.

– Скажи мне, Савва, что это было? – спросила Лина, беря меня под руку. – С чего это вдруг, зачем такой дорогой подарок?

– Не знаю, порыв какой-то, – ответил я. – Поверь, это получилось чисто спонтанно. Мой подарок тебе от чистого сердца, так что спокойно носи их и ни о чем не думай.

– Ну хорошо, спасибо, – только и ответила мне Лина.

Назавтра действительно был день моего рождения. Обычно я его праздновал шумно, в компании друзей и подруг, а тут случилось так, что в этот день я оказался вдали от дома, от друзей и родных… Зато рядом со мной была любимая девушка, теперь я мог сказать об этом с полной уверенностью.

8

– Так, что тут у нас на сегодня входит в сухой паёк? – придирчиво спросил я, разглядывая продукты, которые повар подавала мне, а я укладывал в объёмистый картонный ящик.

– Вам сказали прийти в столовую и получить сухпаёк, так? – сказала мне повар, симпатичная брюнетка лет тридцати, снимая с полок всё новые банки и упаковки. – На тридцать пять человек вам полагается 6 банок сгущенки, 18 тушенки, кило сахара, банка кофе, импортного, заметьте. 7 булок хлеба; так, что тут у нас ещё… – она заглянула в листок, лежавший перед ней на полке.

– Я пожалуюсь на вас шеф-повару за то, что хотели мне ополовинить пайку, – сказал я ей.

– А я и есть шеф-повар, – ответила женщина.

– Да ну? – с сомнением спросил я.

– Да-да, именно, – сказала она, приосанившись.

– Такая молодая, – пробормотал я. – Правда, весьма симпатичная. И как же вас зовут?

– Валентина, – ответила она.

– Так вот, Валентина, у меня к вам будет просьба, – начал я, закрывая ящик. – У меня сегодня день рождения.

– Ну, поздравляю, – с готовностью отозвалась Валентина.

– Спасибо, – сдержанно ответил я. – Поэтому, будьте добры, я бы хотел попросить вас к ужину приготовить что-нибудь этакое… ну, на ваш вкус. Нас будет шестеро, мы ужинать в столовке не останемся, а возьмем еду с собой в комнату. Это можно провернуть?

– Ну хорошо, попробуем, – усмехнулась Валентина. – Зайдете к девочкам на раздачу, своё имя назовете, всё будет готово. Кстати, как вас зовут?

– Савва моё имя, – ответил я. – Так я на вас надеюсь, – с этими словами я поднял ящик и отправился к автобусу.

Лина ожидала меня около автобуса.

– Ты зачем сам такие тяжести таскаешь, – упрекнула она меня, когда я сунул ящик с продуктами в багажное отделение.

– Я могу нести этот ящик в одной руке, а в другой тебя, милая, – ответил я девушке, целуя её в щеку.

– Люди смотрят, хулиган, – сказала она, чуть отстранясь назад.

Сегодня наш автобус направлялся в один из районов Дагестана, к Голубым озерам. Мы с Линой сидели где-то в середине автобуса. Великолепные горные пейзажи, сменяясь в окнах автобусасо скоростью картинок в калейдоскопе, радовали глаз, и хотя все растения – деревья и кусты – в большей или меньшей степени были покрыты снегом, они от этого не проигрывали, рождая в сознании туристов поистине фантастические картинки. Гид что-то там рассказывала о Дагестане, о богатой природе края, о людях, его населявших, традициях, культуре, религии, упомянув, что, кроме последователей исламской религии, здесь существуют еще и язычники-огнепоклонники, и так далее, а мы с Линой всё не могли насладиться общением друг с другом. Впрочем, одно другому не мешало: мы классно съездили, много чего посмотрели, напоследок пообедали на природе и вернулись обратно в прекрасном настроении.

– Каролинка моя, тебя что-то беспокоит? – спросил я девушку, видя, что она слегка хмурится, держась рукой за живот.

– Да, но ты не обращай внимания, это дело женское, через несколько дней пройдет, – ответила она, слегка кривясь. – Извини. Просто первый день я всегда с трудом переношу. Тем более, – она наклонилась к моему уху, – после нашего интима.

– Но как мы?.. – начал я. – Мы ведь с тобой собирались сходить в ресторан.

– Наверное, отложим это мероприятие на пару дней, а, Савва? Ничего ведь не случится? – спросила Лина и я кивнув, прошептал: «Хорошо».

– Ты сегодня своих там угости, они же наверняка будут тебя поздравлять. А я пока отлежусь у себя в комнате. Ты не волнуйся, послезавтра я уже буду в норме.

– Мне каждый час без тебя кажется годом, а ты говоришь – послезавтра, – проговорил я, целуя её в лоб.

– Что поделаешь, против природы не попрёшь, – сказала она.

По возврашению из поездки я бережно проводил Лину в ее комнату, а сам отправился в столовую. Там меня ждал подарок от шефа: огромное блюдо жареной картошки с десятком шницелей, уложенных сверху, и ещё одна такая же тарелка – с салатом. Всё это я отнес в нашу комнату. Там у меня уже был заготовлен алкоголь: местный коньяк, пара бутылок водки, ликёры «Шартрез» и «Бенедиктин» и несколько бутылок полусладкого и сухого вина. Названия ликёров меня, бармена со стажем, удивляли и радовали; конечно же, это был не фирменный ликёр, созданный монахами в монастырях Европы, а наша советская подделка, однако наклейка уверяла нас, что напиток этот настоен то ли на тридцати, то ли и вовсе на пятидесяти травах. Напиток здоровья, одним словом. Кроме того, что мне выдали в столовой, я еще прикупил в магазине три-четыре вида копченого и уже нарезанного мяса, и потому стол наш выглядел вполне презентабельно.

Короче, день рождения удался: пришли восемь человек, было весело и шумно; тосты звучали без перерывов. Семён наигрывал на аккордеоне, Иван ловко стучал ладонями по спинке стула и ножом по графину, и этой музыки нам было достаточно. Я под непомерные возлияния коньяка и прочего алкоголя наелся так, что под конец почувствовал себя нехорошо. Проводив гостей весьма поздно, во втором часу, я вышел в морозную ночь. Было около нуля. Свежо и тихо-тихо; ни ветерка. Луна и звёзды в этих местах выглядели как-то по другому, чем дома. Я гулял по улицам, скверам и площадям до самого утра. Никто ко мне не подошёл, никто не побеспокоил; вполне вероятно, что хулиганы и милиция в эту ночь были выходными. Но облегчения от столь длительной прогулки почти не наступило: живот мой вздулся так, что я боялся, что он вот-вот лопнет; непреходящая тяжесть была также и в голове. Да и подумать было о чём и над чем…

В апреле месяце, уже совсем скоро, у меня была намечена свадьба, то есть я женился. А тут такое – встреча с Каролиной. Курортный роман, одним словом; его зимний вариант. Банально, но факт. Мне бы по отъезду домой вычеркнуть его из памяти, но на сердце было неспокойно… Да, между нами ни слова не было сказано о любви, и тем более о браке, но… Я был по отношению к Лине натуральной свиньей. Еще бы, опытный ловелас соблазняет девушку, едва только ступившую на этот путь: мужчины, любовь, секс. Мне не стоило большого труда увлечь её, хотелось напоследок проверить свои донжуанские качества. «Браво – ты на высоте, проверка удалась», – с сарказмом поздравил я сам себя. Но Каролина – весьма достойная девушка, партнерша, невеста, будущая жена. Для кого-то. Но она мне нравится… И даже, кажется, больше того.

Было что-то около шести утра, когда я набрёл на источники минеральной воды. Светало. Помню эти беседки с краниками внутри, над которыми висели номера. №5, №7 и номер 17. И ещё какие-то, но у меня не было ни сил, ни желания в этом разбираться.

Между беседками по тропинкам, словно тени, несмотря на ранний час бродили какие-то люди, на вид – сектанты, с разнокалиберными керамическими кружечками в руках, и все попивали из них воду.

Один из них был в халате, и я обратился к нему.

– Скажите, уважаемый, а вы разбираетесь в этих водах?

– Да, – выпрямился он и поглядел на меня. – А что вы хотели? Я тут по случаю работаю. Профессор.

– Вот-вот, – обрадовался я, – как раз вы-то мне и нужны.

И я рассказал профессору о своем состоянии.

– Вот, 17-й источник, вам надлежит выпить из него 130 граммов воды, мелкими глотками, – сказал доктор.

– Огромное спасибо, доктор! – вскричал я и направился к указанному источнику.

«Наивный доктор. 130 граммов? Смешно! Да я сейчас…», – думал я про себя.

Найдя кем-то оставленную или забытую кружку, я подошел к источнику, ополоснул её, после чего врезал подряд три полных кружки залпом. Вода была тепловата, да ещё и с каким-то странным, не очень приятным привкусом, но лекарство есть лекарство.

«Как пьём, так и лечимся!», – воскликнул я, приготовившись немедленно прочувствовать результат столь агрессивного лечебного возлияния. И он – результат – не заставил себя ждать: минут через пять в животе забурлило точно с таким же звуком, когда сливаешь в унитазе воду. Спустя ещё минуту живот мой опал, камень из продуктов, засевший внутри меня, то ли сдвинулся куда ему положено, то ли растворился, в голове немедленно прояснилось и мне вновь захотелось жить, любить и всего прочего. К счастью, туалет, который мне вскоре понадобился, оказался неподалеку. Выйдя из него, я вообще почувствовал себя на вершине счастья.

На этом курорте, насколько я знал, отдыхают и лечатся многие тысячи людей, и теперь только я понял – почему. Вода таки лечит! С того дня я стал всем советовать пить лечебные минеральные воды, а молдаванам, своим землякам, я рекомендовал на стакан вина накапать хоть чуть-чуть минералки, – им, мол, и этого будет достаточно.

9

А спустя ещё несколько дней нам с Линой настало время прощаться: её отпуск закончился. Отправившись вместе с ней в аэропорт, я, уже находясь в зале, не смог сдержать слёз.

– Не надо плакать, милый, а то я сейчас тоже разревусь, – утешала меня Лина.

– Прости эти эмоции, я всё же поэт, – прошептал я, ласково прижимаясь губами к её щеке. – Счастья тебе, милая, любви, деток…

Новелла шестая. Игра на раздевание

Коктейль «Неспешный Комфортный Секс» (Slow Comfortable Screw)

Название-шутка, придуманное для коктейля в 1970-е годы, при дословном переводе… несколько смущает. Дело в игре слов – коктейль «Отвертка» (Screwdriver) дополняется крепким, сладким напитком «Southern Comfort» («Южный Комфорт») и джином с соком терновых ягод – «sloe gin»; слова «sloe» (терн) и «slow» (медленный) звучат одинаково. В любом случае, напиток хорош. И у предыдущего поколения он считался чем-то вроде современной классики. Вишенка для коктейля – маленький штрих, характерный для того времени. Две длинные соломинки и пластиковое украшение – абсолютный шик в духе 70-х! И непременно, чтобы сохранить настроение, – опрокидываете три коктейля подряд и приглашаете на медленный танец… кого-нибудь.

Водка, коктейль, джин, сок апельсиновый.

Любовь не значит слиться телом,

душою слиться – это да!

Но, между делом, слиться телом

не помешает никогда.

И. Губерман

Этот московский дом-гигант, к которому меня доставило такси, поражает воображение обычных граждан своими размерами и величием вот уже полстолетия. Впрочем, все сталинские высотки были построены так, чтобы человек рядом с ними чувствовал себя букашкой. Я рассчитался с водителем, который тут же отъехал, и стал осматривать дом. Мою левую руку оттягивала приличного размера и веса сумка. Благодаря ей, да еще добротной меховой куртке и меховой же шапке я не чувствовал холода, хотя мороз на улице, если верить прогнозу погоды, сегодня доходил до -15.

Итак, я отсчитал слева четвертый подъезд. Значит, мне сюда. Набрав у входа в подъезд трехзначный код, который мне накануне по телефону сообщил мой приятель Валентин, я вошёл в ухоженное помещение, которое из-за его чистоты и подъездом назвать было нельзя, и сквозь толстое стекло перегородки сообщил дежурному – строгому дядьке в очках и, кажется, в военном мундире образца сороковых, который он носил до сих пор – свои данные. Он проверил что-то в списке, лежащем перед ним, кивнул и махнул куда-то небрежно рукой:

– Лифты там.

Я поблагодарил его кивком, прошёл вправо по коридору еще с десяток шагов и свернул налево. Лифтовое помещение.

Лифтов оказалось даже больше, чем я думал; их было три. Два обычных и один специальный, кодовый. Один из обычных, оказавшийся внизу, в считанные секунды практически беззвучно взметнул меня на шестой этаж. На этаже было несколько квартир, расстояние между которыми составляло добрый десяток метров. Звонок в нужную мне квартиру. За дверью слышится возня, после чего дверь открывается настежь. «Ждут меня, значит», – повеселел я.

Как мы и договаривались, встретил меня лично Валентин, мой земляк и старый приятель, с недавних пор житель столицы. Накануне, когда я только приехал в Москву из солнечной Молдавии, он позвонил на квартиру, где я обычно останавливаюсь и пригласил в гости, пообещав приятное времяпровождение в кругу его знакомых. А его друзья и знакомые – это сплошь студенты и выпускники московских вузов. Дополнительно Валентин сообщил мне с обычным своим смешком в голосе что, по всей вероятности, вечер этот закончится сексуальным развлечением – предполагался эдакий междусобойчик, что меня, признаюсь, заинтриговало. Люблю, честно говоря, такие вот мероприятия.

– Здорово, столичная штучка, – шутливо приветствовал я своего товарища, выглянувшего на лестничную площадку.

– И тебе здравствовать, дружище. Молодец что пришёл, – сказал Валентин, шагнув наружу, и мы дружески обнялись.

***

В квартире было довольно жарко натоплено. Миновав большую и красивую, всю в панелях и зеркалах прихожую, я прошел прямиком на кухню, где выставил из сумки на пол две десятилитровые канистры с алкоголем: одна из них была наполнена пятизвёздочным коньяком, разливным, прямо с завода, другая – полусладким вином «Лидия». Затем я по своим же следам – снежным подковкам – вернулся в прихожую, где разулся, и уже в сопровождении товарища вошёл в зал. Тут, в роскошной зале четырёхкомнатной квартиры вовсю шло весёлое застолье, которое, впрочем, судя по состоянию стола, близилось к завершению. За большим овальным столом в резных, явно ручной работы полукреслах в вальяжных позах располагались молодые люди: парни и девушки. Валентин представил меня честнОй компании, назвав экспертом по винам из солнечной Молдавии. Я пожал вялую руку Игорьку – недавнему выпускнику факультета журналистики, затем крепкую ладошку Славика – этот парень учился на экономическом, а для здоровья, как выяснилось из дальнейшего с ним разговора, качал мышцы в спортзале. За ним сидел Шурик – добродушный парень атлетического сложения, учившийся на филологическом. Этот, судя по фигуре, тоже был спортсмен – то ли гиревик, то ли штангист. Моя ладонь утонула целиком в его громадной лапище-лопате. Последнего из менов – обитателей квартиры, а им оказался высокий худощавый парень с куцей бородкой, – звали Денис. Ещё один будущий журналист, коллега Валентина и Игорька. Меня усадили на свободное место, почти сразу передо мной возникла чистая тарелка с приборами, бокал и рюмка.

С мужиками я уже имел удовольствие познакомиться, но в ещё большей степени мне были интересны присутствующие здесь дамочки. Девушки, сидевшие за столом, при первом взгляде на них выглядели все без исключения симпатичными и ухоженными. Бросив взор на их руки, нежные и холёные, с мастерски исполненным маникюром, трудно было себе представить, что кто-либо из них работал когда-либо в поле, либо на ферме, даже в период стройотрядов, то есть в летние каникулы.

Первой из девушек, по ходу оказавшейся ко мне ближе остальных, была одетая в джинсовый комбинезон студентка факультета журналистики, светловолосая Зоя, по кличке Зорька. Хотя она и была еще студенткой, девушка уже не первый год сотрудничала с газетой «Пионерская правда», за что и получила свою кличку, видимо по созвучию с «Пионерской зорькой». Вторая девушка, тоже будущая журналистка, светлая шатенка по имени Алина, одетая в тонкий синий шерстяной костюм, бросила на меня лениво-безразличный взгляд и переспросила: «Савва?», после чего манерно заявила:

– Достаточно редкое в наше время имя с еврейскими корнями. Означает – старец. Он что, новый член нашего кружка?

И, произнеся это, откинулась на своем стуле.

Я склонил голову в шутливом поклоне и сказал, сдерживая улыбку:

– Благодарю вас, мэм. Всегда мечтал узнать о себе поподробнее.

Третью из девушек, сидевшую рядом с Алиной, звали Влада. Это была милая пухленькая блондинка с мелкими завитыми кудряшками, делавшими её похожей на болонку. Девушка училась на экономиста всё в том же МГУ. Четвертую из присутствующих тут дам звали Кира – это была невысокая стройная шатенка в белой блузе и чёрной юбке, сидевшая рядом с Шуриком.

Пока я разглядывал девушек, из кухни вошла ещё одна – Лада. В одной руке она несла только что мною доставленное вино в кувшине, в другой графинчик с коньяком. Лада – хозяйка дома, тоже студентка вуза, в её случае МГИМО, была яркая внешне и миниатюрная размерами брюнетка. Великолепные формы её тела подчеркивал импортный темно-серый костюм из тончайшей кожи. Последнюю из девушек, мне представленную, звали Тамила – она оказалась моей соседкой справа; это была роскошная тёмная шатенка, единственная из всех девушек, взглянувшая на меня с интересом. Одета эта дамочка была просто: тонкий белый свитерок с изящным рисунком на груди, подчеркивающий мощный, не менее четвертого размера бюст и длинная черная юбка.

Короче говоря, все здесь присутствующие девушки, несмотря на кажущуюся простоту в одежде и манерах, были весьма хорошенькими и сексуально привлекательными.

Оглядев стол, накрытый не по-студенчески роскошно, я отметил для себя аппетитно выглядевший салат оливье в глубоком блюде, наполовину полном, и остатки мясно-колбасной нарезки. Картину дополняла копчёная рыба – севрюга на блюде, вокруг которой толпились маслины и тонко нарезанный лимон. На столе были также котлеты домашние с картошечкой, уже подостывшей, рядом с которыми стояло большое блюдо с солениями. Взяв в руку кувшин с вином, я стал наливать – дело привычное – в пустые стаканы; коньяк же – в рюмки.

Компания при моем появлении слегка оживилась, последовало предложение выпить за знакомство. Потянулись за своими бокалами и рюмками, чокнулись, выпили, затем ко мне придвинулась соседка, Тамила.

– А ты, Савва, что же, не имеешь никакого отношения к журфаку и вообще МГУ? – спросила она.

– Никакого, – ответил я, цепляя на вилку и отправляя в рот симпатичный огурчик размером с дамский мизинчик. – А что?

– Да так, – ответила она. – Мы все тут единомышленники, и вдруг ты…

– Постараюсь не испортить вашу тёплую компашку, – располагающе улыбнувшись, пообещал я. – Прежде я уже неоднократно бывал вместе с Валентином в компаниях с его коллегами. Проколов, во всяком случае – явных, не было.

– Ну что ж… Тогда всё понятно, – протянула Тамила, затем пододвинула ко мне свою рюмку. – Налей-ка мне коньяку, поухаживай за дамой, а то вино сегодня что-то никак не забирает, – смущённо улыбнувшись, сказала она.

Я исполнил её просьбу. Мы с Тамилой выпили по рюмке, благо внимания на нас никто не обращал; затем повторили.

– Валентин, кстати, и сам тоже недавно в нашей компашке, – сказала Тамила раздумчиво, разглядывая хрустальную рюмку на свет. – Он ведь женат был, но недавно развёлся. Его к нам Ладушка, наша гостеприимная хозяюшка, привела. Он, кстати, с Кирой теперь любовь крутит. Или дружит, теперь порой и так говорят. Он в зените славы сейчас: не так давно у самого Челентано интервью брал, а еще – буквально на днях – у каких-то голливудских звёзд.

– Я в курсе, он мне что-то такое говорил, – кивнул я.

– А вот Алина сама по себе ничем не блещет. Зато она дочка высокопоставленных родителей, – продолжила Тамила. – Тс-сс! – девушка прикрыла себе рот указательным пальцем. – Её папочка – кандидат в члены. Политбюро, разумеется. А пока очень большая шишка в ЦК.

– А вот, к слову, Игорёк, так он у нас вообще герой. – Тамила продолжила, небрежно кивнув в сторону молодого человека, и вновь протянула мне пустую рюмку. – И сегодняшняя наша встреча здесь, кстати, в его честь.

Я удивлённо приподнял брови.

– Ну да, откуда бы тебе это знать… – пробормотала Тамила. – Он фотожурналист, и вот серия его фотографий по итогам прошедшего года в какой-то там категории, на тему дружбы и мира, кажется, заняла первое место в мире.

Слушая её болтовню, я стал что-то такое припоминать. Ну да, точно! Этот самый Игорёк, кажется, если я ничего не путаю, даже сам особо не надеясь на успех, сфоткал, поймав момент, как девочка-блондочка повязывает парню негритянского происхождения пионерский галстук. Короче, фотка эта действительно завоевала первый приз в каком-то там мировом конкурсе, из-за чего Игорька как автора стали зазывать в США и прочие страны капиталистического мира. И этот самый Игорёк в последние несколько месяцев объездил то ли семь, то ли восемь стран, включая капиталистические. Ну, а кураторы от КГБ с ног сбились, повсюду его сопровождая и следя за тем, чтобы парень этот не сбежал куда-либо на Запад и не сболтнул там чего лишнего.

Тамила почти слово в слово озвучила то, что я знал по пересказу Валентина, после чего стала рассказывать уже о Зойке-Зорьке. Та работала в отделе писем газеты «Пионерская правда», куда, как оказалось, письма от читателей текут не рекой, а могучим потоком. Раз в месяц Зорька приносила с собой целиком исписанную общую тетрадь с цитатами из писем пионеров-читателей, из которой прочесть вам удавалось не более трех-пяти страниц, а дальше буквально у всех чтецов от смеха начинались судороги с коликами. Не буду тут мучить нашего читателя этими выписками, так как сегодня это уже не столь интересно и актуально.

В такой компании, подумал я, где столько умных и талантливых молодых людей, можно было буквально обогатиться знаниями, но только не в этот вечер; общей темы для разговора за столом не было, говорили об всем и ни о чём, и причём, сообразно выпитому, почти все одновременно. Поэтому я отдал дань всяким вкусностям, соблюдая, однако, меру, понимая, что «десерт», обещанный Валентином, на полный желудок – будет не в кайф. Слегка насытившись, я собрался было перекурить, но тут – наконец-то общая тема: песня. Пели, хоть и нестройно, но дружно все.

«…Про ту с золотистой кожей на тоненьких каблучках – а-а-а, с волосами из черного шёлка, с улыбкой на детских губах…». (Давид Тухманов. «По волне моей памяти». Из вагантов).

С удовольствием поддержал песню, тем более что знаю весь этот альбом практически наизусть.