Текст книги "Эсеры. Борис Савинков против Империи"

Закон природы состоит в том, чтобы всякое дерево приносило свой плод, чтобы всякое правительство процветало и плодом его являлись бы произвол, тирания, злоупотребления, грабительство, убийства и бедствия. Лишь только основывается учреждение, чтобы побороть бьющее в глаза злоупотребление, как оно создает их вновь уже одним фактом своего существования. В то время как инициаторы руководствуются благородным идеалом, чиновники, которых они назначают, должны, прежде всего, сообразовываться со своей выгодой.

Было бы химерой дожидаться, что идеал человечества, анархия, произойдет из республики, как формы правления. Это возможно только при помощи революции. Так как власть есть не что иное, как возможность применения силы, то первой ее заботой является укрепление всех учреждений, которые облегчают задачу управления обществом.

Современный мир делится на два лагеря: на тех, кто действует в пользу сохранения неравенства и бедности, предоставляя другим повиновение и нищету и оставляя за собой наслаждение и власть; и тех, которые требуют для всех благоденствия и свободы инициативы. Консерваторы, защитники современного социального строя, обладают безграничными владениями, считают доходы десятками миллионов, имеют в своем распоряжении всю государственную власть с целыми армиями чиновников, солдат, полицейских, магистратов, целый арсенал законов, указов, привычную инертность наследственных инстинктов и низменную рутину, вечно сопровождающую побежденных, пресмыкающихся у ног своих гордых победителей. Что могут противопоставить всем этим силам анархисты, делатели нового общества? Без денег, без войска, они действительно должны были погибнуть, если бы не представляли собой эволюцию идей и нравов. Они ни что, но за ними движение человеческой инициативы. Все прошлое страшной тяжестью давит их и, невзирая на законы и полицию, толкает их вперед.

На другой день после бойни мало людей рискнет пойти под пули. Когда одно слово, одно движение карается тюрьмой, очень редкие люди, у которых хватает мужества подвергнутся этой опасности. Редки люди, спокойно обрекающие себя на жертву делу, торжество которого еще далеко и даже сомнительно. Во всем мире нет ни кого, кто бы обладал героизмом русских революционеров, издающих газеты в самом логове своих врагов и наклеивающих их на стену между двух часовых. Если не все угнетаемые обладают геройским характером, то они от этого не менее страдают, не менее жаждут избавления, и то, что они хорошо сознают причину своих бедствий, создает, в конце концов, революционную силу. Мы всегда увидим, что закон не в силах задержать назревающую мысль. Сок образует дерево, человека создает кровь, общество – идеи. Революция близится в зависимости от внутренней работы сознания людей.

С точки зрения логики, современное государство носит такой смутный характер и облик, что даже самые заинтересованные защитники отказываются его оправдывать. Право сильного торжествует при переходе состояния в одни руки. Было бы стыдно оспаривать старинную поговорку, что «счастье и богатство всегда бывают наградой за труд». Но утверждать, что труд лежит в основе состояния, значит говорить неправду. Богатство – продукт не личного, а чужого труда. Биржевые спекуляции – это разбой. Право силы – этот неизбежный закон, которому одинаково подвержены те, которые едят и те, которых едят. «Силы господствует!» – говорят опоры социального неравенства. Но разве не могут стать сильными революционеры. «Сила выше права», но можно подготовить наступление дня, когда сила будет служить праву. Разве труженики, за которыми одновременно и сила и право, не воспользуются ими, чтобы произвести революцию для блага всех. Как бы могуществен ни был властитель, он будет бессилен перед лицом объединенных одним стремлением, которые поднимутся на него, чтобы обеспечить себе хлеб и свободу. «Король, вера, закон», – говорили когда-то. Веры больше нет, а закон и король без нее бледнеют и превращаются в призраки. Но увы! Как они живучи! Эти мертвецы так же из числа тех, которых «нужно умертвить!»

Невежество исчезает и скоро у революционеров знание будет направлять власть. Это главный факт, который дает нам веру в судьбу человечества. История доказывает нам, что прогресс одержит верх над задерживающими его силами. Ежедневная эволюция непрерывно приближает нас к преобразованиям мирным и насильственным, которые называют «социальной революцией», состоящей в том, чтобы уничтожить деспотическую власть людей и предметов, присвоение личностью продуктов коллективного труда.

Интернационал! После открытия Америки и кругосветного плавания, ни одно событие не имело такой важности в истории человечества. Министры запрещают Интернационал, наказывают за участие в нем тюрьмой и ссылкой. Несчастные безумцы! Вы приказываете отхлынуть морю.

Как только дух требования обратно своих прав проникнет во всю массу угнетенных, любое событие, даже ничтожной важности, может повлечь за собой потрясающий переворот, точно так же, как от одной искры взрывается целый бочонок пороха. Мы вдруг увидим, как забьет ключом колоссальная энергия, скопившаяся в сердцах людей от оскорбленного чувства справедливости, неискупленных страданий, неутоленной жаждой мести. Каждый день может привести к катастрофе. Чувство солидарности все больше распространяется и любое частичное содрогание может поколебать все человечество.

Как художник, все время думающий о своем произведении, носит его в себе целиком, прежде чем написать или нарисовать его, так и историк провидит социальную революцию. Для него она уже факт. Мы знаем, что окончательная победа будет нам стоить еще много крови, труда и мук. Интернационалу угнетенных соответствует Интернационал угнетателей. Наши враги, синдикаты миллионеров и промышленников, знают, что они борются за гибельное дело, а мы знаем, что наше дело свято. Они ненавидят друг друга, а мы любим, они стараются дать истории задний ход, а мы идем нога в ногу с нею.

Приближаются великие дни. Эволюция совершилась, не замедлит и революция».

С анархизмом активно боролись идеологи коммунизма Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Их врагом стал русский столбовой дворянин-эмигрант Михаил Бакунин (1814–1876), проповедовавший в Европе и России идею уничтожения любой государственной власти с помощью анархического бунта люмпен-пролетариата и крестьянства. Бакунин называл всякое государство абсолютным злом: «нет большой разницы между дикой всероссийской империей и самым цивилизованным государством в Европе». Он отрицал и парламент, и диктатуру пролетариата, считая, что «рабочие, став представителями народа и правителями, перестанут быть работниками и станут смотреть на весь чернорабочий мир с государственной высоты. Бакунин проповедовал разрушение государства, «как политической организации, которая всегда роковым образом ведет к отрицанию свободы». Его идеалом был свободный союз свободных общин.

В 1868 году Бакунин создал в Женеве анархическую организацию «Альянс социалистической демократии», вошел в состав 1Интернационала и стал бороться с Марксом и Энгельсом за верховную власть в обществе. Основоположники научного коммунизма Бакунина выгнали, его Альянс распался, а Бакунин пытался проповедовать анархизм в России. У него были последователи в империи, сам Бакунин вместе с известным Сергеем Нечаевым готовил там бунт, в 1872 году создал Анархический Интернационал в Гааге, пытался расколоть европейское рабочее движение, а его соратники распространяли в империи его сборник «Так сказал Бакунин»:

«Государство – переходная форма общежития, глупое хвастовство насилием, опека официально организованного меньшинства. Все государства по своей природе представляют диаметральную противоположность человеческой справедливости, свободе и нравственности. Государство – это насилие, притеснение, эксплуатация, возведенные в систему и краеугольный камень существования всякого общества. Государство не имеет нравственности, это противоположность человеческой свободы и справедливости. Его сущность состоит в приказании и принуждении, которые оно делает бессмысленным.

Никакая диктатура не может иметь другой цели, кроме увековечивания себя, и способна породить и воспитать в народе только рабство. Ложь то, что избранный народом парламент может представлять истинную волю народа. Мы презираем монархию всей душой, но вместе с тем мы убеждены, что большая республика с войском, бюрократией и политической централизацией сделает внешние завоевание и внутреннюю эксплуатацию своим делом и не даст подчиненным гражданам счастья и свободы. Народ будет служить орудием чужой мысли, чужой воли и чужих интересов. Всеобщее избирательное право в обществе, где народ управляется меньшинством, владеющим собственностью и капиталом, может дать только иллюзорные выборы, антидемократические и абсолютно противоположные потребностям, инстинктам и истинной воли населения. Иллюзия, что рабочий сможет воспользоваться своей политической свободой. У него не хватит времени и денег. Рабочие депутаты сделаются буржуями и станут буржуазнее самих буржуа. Не люди создают положение, а положение людей. Никогда правительственный деспотизм не бывает так страшен и так силен, как тогда, когда он опирается на мнимое представительство мнимой народной воли.

Пока политическая власть будет существовать, будут управители и управляющие, господа и рабы, эксплуататоры и эксплуатируемые. Пока человечество будет разделено на меньшинство эксплуататоров и большинство эксплуатируемых – свобода не мыслима и становится ложью. Любая политическая власть неизбежно тяготеет к деспотизму. Любое законодательство создает одновременно и порабощение общества и развращение самих законодателей. Привилегированный в политическом и экономическом отношении человек развращен в своем уме и сердце. Чтобы произвести коренную революцию, надо подкосить самый порядок вещей, разрушить собственность и государство. Тогда не придется уничтожать людей и подвергать себя неминуемой реакции, которую повсюду и всегда вызывала резня людей.

Революция должна разрушить государство и все государственные учреждения. Последствиями этого коренного разрушения будут: государственное банкротство, прекращение государственного взыскания частных долгов, уплата которых будет предоставлена воли должника, прекращение уплаты прямых и косвенных налогов, роспуск армии, суда, чиновников, полиции, духовенства, отмена правосудия и юридического права. После этого – обесценивание и сожжение всех завещаний, купчих, продажных и дарственных записей, тяжб, всего не нужного юридического хлама. Повсюду вместо созданного и охраняемого государством права станет революционное действие: конфискация всех промышленных капиталов и орудий труда в пользу рабочих организаций, где и воцарится коллективное производство, конфискация всей государственной и церковной собственности, а так же благородных металлов у частных лиц в пользу союза рабочих артелей, образующих общину. За отобранное имущество все потерпевшие получат от общины все безусловно необходимое. Им предоставляется право личным трудом увеличить свое имущество.

Когда в обществе существует достаточная причина для революции, никакая человеческая причина не может помешать этой революции произойти. Революции независимо от всякой воли и всякого заговора всегда происходят в силу хода самих вещей. Их можно предвидеть, иногда предчувствовать, но никогда нельзя ускорить их взрыва.

Свобода, нравственность, просвещение и благо каждого при солидарности всех – это есть человеческое братство. Долой всех эксплуататоров и всех опекунов человечества! Свобода и благосостояние труду, равенство всех и братство человеческого мира, свободно составившегося на развалинах всех государств!»

Анархисты-бакунинцы 70-х годов XIX века проповедовали массовые бунты и восстания, а знаменитая фраза Михаила Бакунина – «дух разрушающий есть в то же время и дух созидающий» – стала общим лозунгом анархистов. Профессор Брюссельского и Парижского университетов дал определение анархизма и его связь с социализмом еще в конце XIX века:

«Слово «анархия» образовалось их двух греческих слов – «отрицание» и «правительство, установленная власть, господство». Слово «анархизм» означает систему доктрин, относящихся к анархии. На анархиста часто смотрят как на провокатора беспорядков, а анархию называю синонимом беспорядков. Многие же наоборот, говорят, что анархия – это порядок. Сущностью анархии является свобода и отсутствие власти. Анархисты не допускают никакой власти, за исключением той, которая убеждает. Личность должна иметь право контроля над своими делами. Анархисты хотят сделать порядок с помощью свободного соглашения и свободного соглашения между народами. Анархисты прямо отрицают сам принцип власти, а регламентацию заменяют свободой. Анархия провозглашает, что на свободе социальной единицы зиждется и свобода общества. Порядок может существовать только там, где царит свобода. Анархисты стремятся к абсолютной свободе, наиболее широкому удовлетворению человеческих потребностей без организации, с условием уважать потребности ближних. Анархизм – свободное общество без королей, в котором экономические свобода и равенство всех должны установить полное равновесие. Анархия – это труд, организованный самостоятельно, где граждане свободно вступают в договор не с правительством, а между собой. Свобода и порядок синтезируются в анархию, в совершенном уничтожении принципа власти во всех ее формах. Анархия – есть общество без власти, состояние народа не имеющего более начальства, отсутствие правил, такое общественное состояние, в котором единственным правительством является разум. Анархия – это общество, где царит самая полная свобода. Анархисты убеждены, что общество может управляться само, без правительства».

В конце XIX века действовали Бельгийская федерация анархического Интернационала, Лондонское объединение анархистов, Британская федерация анархического Интернационала, Греческая, Египетская, Испанская федерации анархического Интернационала, Федерация рабочих Испании, Итальянская федерация анархического Интернационала. Анархические организации работали в Канаде, США, Мексике, Уругвае, Голландии, Франции, Швейцарии. Некоторые анархисты, поняв, что им не поднять народ на бунт, перешли к индивидуальному террору, взорвав в 1893 году во французском парламенте, убив в 1894 году президента Франции Карно, убив в 1898 году австрийскую императрицу Елизавету, убив в 1900 году итальянского короля Гумберта.

Карательные органы европейских стран уничтожили анархистов-террористов. Вместо них появились анархо-синдикалисты вообще отрицавшие политическую борьбу и призывавшие рабочих к стачкам, бойкотам, демонстрациям, к плохой работе. Анархисты активно работали в Европе до Второй мировой войны, когда подъем национального движения резко уменьшил влияние анархизма. Весь XX век анархисты собирались на конгрессы во Франции, действовали в Испании, Швеции, Аргентине.

В России анархизм существовал в три этапа – 70-х годах XIX века, во времена революции 1905–1907 годов и 1917–1920 годов. Идеологом и теоретиком русского анархизма стал князь-революционер Петр Кропоткин (1842–1921), считавший главным законом анархизма сотрудничество, потому, что человек по природе добр, и если бы ему удалось избавиться от насилия государства, он бы жил прекрасно и вольно. Именно под влиянием Кропоткина, человека с яркой харизмой, в начале 1900-х годов русские анархистские группы были созданы сначала в Европе, а в 1904 году – в России. Сам Кропоткин, как теоретик с 1903 года стал издавать в Швейцарии первый русский анархический журнал «Хлеб и воля».

Петр Кропоткин, рюрикович в трех имениях вместе с братьями имел тысячи крепостных. Еще в детстве он поклялся никогда не издеваться над беззащитными людьми и сдержал слово. В 1861 году он стан камер-пажом императора Александра II. Начитавшись в Зимнем дворце запрещенного Герцена, Кропоткин перевелся на Дальний Восток офицером Амурского казачьего войска. Пять лет Кропоткин бродил в глухих дебрях непроходимой тайги, совершил шесть больших экспедиций, где собрал уникальный научный материал, любовался великими реками Амур и Уссури, встречался в лоб с тибетским тигром и якутским медведем, научился стратегически обобщать отдельные факты и начал создавать свою социалистическую теорию. Почти без оружия он прошел и проехал семьдесят тысяч километров, стал настоящим исследователем, вышел в отставку, вернулся в Петербург и поступил в университет, окончательно решив для себя, что административная машина не может сделать для народа ничего полезного. Кропоткин хорошо понимал природу людей и разбирался в скрытых пружинах общественной жизни. Он никогда не командовал, не приказывал, не распекал, не наказывал и старался заменять дисциплину взаимным пониманием. Еще с детства он перестал подписываться «князь Кропоткин» и говорил, что империи нужна всеобщая грамотность, чтобы человек мог реализовать свой талант, совершить открытие и облегчить жизнь всех подданных: «Люди хотят знать, они хотят учиться, они могут учиться. Крестьяне чувствуют, созерцают, думают. Они готовы расширить свои знания, только предоставьте его им. Вот те люди, для которых я должен работать».

В 1872 году Кропоткин выехал в Швейцарию, встречался со многими уцелевшими руководителями недавно разгромленной Парижской Коммуны, деятелями Интернационала и стал социалистом. Марксисты проповедовали борьбу за политическую власть рабочего движения, имеющего единый центр. Бакунисты утверждали, что нужно уничтожить экономический гнет и неравенство трудящихся, объединявшихся в экономические профессиональные союзы и федерации. Кропоткин стал анархистом, в том же 1872 году вернулся в Петербург и вступил в кружок народников-чайковцев, где сдружился с Софьей Перовской и Львом Тихомировым. Он говорил на встречах с революционерами, что социальная революция неизбежна и необходима безгосударственная организация общества: «Дело в том, что когда темп развития ускоряется и начинается эпоха широких преобразований, может вспыхнуть гражданская война. Революции не избежать, но нужно добиваться наименьших размеров гражданской войны, с наименьшим числом жертв и не увеличивая взаимной деятельности. Необходимо бороться не за незначительные второстепенные проблемы, но за широкие идеалы, способные воодушевлять людей величием открывавшегося горизонта».

Кропоткин занимался революционной пропагандой среди рабочих, у ткачей Нарвской заставы. Рюрикович и князь на специальной квартире переодевался в холщевую одежду, лапти, полушубок и рассказывал ткачам о рабочем движении в Европе и предлагал организовываться в союзы, поскольку другого пути борьбы за власть в империи нет. Через год пропаганды Третье отделение взяло Перовскую и Кропоткина, Александр II лично распорядился посадить своего личного пажа в Трубецкой бастион Петропавловской крепости и оставил там без следствия и суда на два года. У Кропоткина развилась цинга, он уже не мог ходить, и по настоянию своих родственников-рюриковичей князя-революционера перевели сначала в дом предварительного заключения, а затем в Николаевский тюремный госпиталь. Оттуда Кропоткин совершил дерзкий побег, взбудораживший Петербург. Александр II в ярости приказал Третьему отделению «разыскать Кропоткина во что бы то ни стало!» Революционер-рюрикович ушел в Финляндию, оттуда в Швецию, Норвегию и Англию. В империю он смог вернуться только через сорок два года.

Весной 1878 года в Париже Кропоткин создал анархическую группу пропаганды, в Женеве писал работы по анархизму и социализму, женился на студентке университета. Время в Европе было горячее – рабочий Гедель, а потом доктор Нобилинг стреляли в Германского императора, в Испании рабочий Монкасси покушался на короля Альфонса ХII, в Италии повар Пассананте пытался убить итальянского короля. В Европе заговорили о международном революционном заговоре во главе со швейцарскими анархистами. После убийства Александра II в марте 1881 года Кропоткин поселился на французском берегу Женевского озера и издавал газету «Бунтарь», печатавшуюся в анархистской типографии. В конце 1882 года по требованию Зимнего дворца его арестовали и по старому закону приговорили к пятилетнему тюремному заключению за пропаганду во Франции идей Интернационала, с помощью запрещенной организации. Под давлением Виктора Гюго, Эрнеста Ренана, Герберта Спенсера, Кропоткина из французской тюрьмы выслали в Лондон, где он прожил до 1917 года. Кропоткин заявил, что хлеб и волю можно добиться только союзом рабочих, крестьян и интеллигенции, идущих рука об руку завоевывать равенство для всех. Революция победит и принесет счастье всему человечеству.

Кропоткин активно участвовал в английском рабочем движении, основал первую в Англии анархическую газету «Свобода», разрабатывал теории и практику анархического коммунизма, издал книги «Речи бунтовщика», «Хлеб и воля», «Поля, фабрика, мастерские». Он настаивал на децентрализации промышленности и на интеграции труда, на взаимной помощи людей друг другу, которая должна стать естественным законом, издал книгу «Взаимная помощь, как фактор революции». Эта книга была переведена на ведущие европейские языки. Вся Европа с удивлением и интересом читала о взаимной помощи муравьев, пчел, птиц, животных, дикарей, в средневековье, в ХХ веке, о человеческой солидарности и тесной зависимости счастья каждого человека, о счастье всех, о справедливости, как главных факторах общественной жизни: «без взаимной помощи человечество не могло бы прожить даже несколько десятков лет». Кропоткин говорил о взаимопомощи, как о высшем способе дарвиновской борьбы за существование, за завоевание сил природы.

В 1905 году Кропоткин заявил, что за первой русской революцией пойдет вторая, политическая и социальная. На съезде русских анархистов в Лондоне он сказал, что «главная сила революции – не в ее материальных средствах, а в ее нравственном величии, в величии преследуемых ею целях для блага всего народа. Без этой нравственной силы ни какая революция не возможна». Кропоткин на английском языке написал работу о полицейских-карателях в империи «Террор в России», которая за месяц разошлась по Англии в десятках тысяч экземпляров. Все английское и европейское общество заговорило об очередном кровавом произволе русского правительства. Работу тут же перевели на французский язык и несколько десятков тысяч книг тут же купили французы. О «Терроре в России» говорили священники в европейских церквях, просившие прихожан молиться «о смягчении сердца русского царя».

Книга Кропоткина «Великая французская революция» одновременно вышла во Франции, Англии и Германии. Он писал не только о Конвенте, но и народных восстаниях, крестьянских бунтах, революционных идеалах. Юбилей Кропоткина в 1912 году праздновался во многих европейских городах митингами и лекциями. В Англии был создан особый комитет по празднованию семидесятилетия князя-революционера, который в торжественном адресе писал: «Ваша поправка теории Дарвина доставила Вам мировую известность и расширила наше понимание природы. Ваша критика классической политической экономии помогла нам взглянуть более широко на социальную жизнь людей. Вы научили нас ценить важнейший принцип социальной жизни – принцип добровольного соглашения, в противовес принципу государственности, из-за которого люди утрачивают способность самостоятельно мыслить и действовать». На торжественных интернациональных собраниях 9 декабря 1912 года в Лондоне и Париже выступали с поздравлениями и речами самые выдающиеся деятели научной мысли, общественные деятели, рабочие делегаты, говорившие о колоссальном вкладе Кропоткина в науку и свободу, о его борьбе с автократией и аристократией, о его новой социальной доктрине, о его чудном сердце и великом духе.

Петр Кропоткин обобщил свои идеи в работе «Современная наука и анархия». Он доказывал, что анархизм – чисто народное движение, что нигде в природе нет единого це́нтра власти и управления, что главный фактор в истории – творческая роль масс, создающих и поддерживавших цивилизацию и культуру. Государство существует для войн и угнетения народов, и является просто орудием в руках банкиров и промышленников, интересующихся только экономическим господством и рынками сбыта. Написанную и опубликованную в 1913 году работу «Современная наука и анархия» прочитала вся Европа, которой Кропоткин прокричал, что первая мировая война начнется летом 1914 года:

«Анархия – миросозерцание, охватывающее всю природу и жизнь человеческих обществ, политическую, экономическую и нравственную. Анархисты знают, что незнание – это не законченное исследование, суеверие. «Дави всякого, кто слабее тебя: таков закон природы» – такого закона не существует, природа учит нас совершенно другому. «Неравенство имуществ – закон природы» – это просто утверждение или предположение, которое никогда не проверялось на практике.

Революционное правительство быстро становится препятствием для революции. Для ее торжества люди должны отделаться от своих верований в закон, власть, порядок, собственность и другие суеверия, унаследованные ими от рабского прошлого.

Мы, анархисты, представляем себе общество в виде организма, в котором отношения между отдельными его членами определяются не законами гнета и варварства и не властителем, а взаимными соглашениями, привычками и обычаями, развивающимися и применяемыми к новым требованиям жизни, к научному прогрессу. Никаких властей, которые навязывают другим свою волю. Никакого владычества человека над человеком. Вместо неподвижности жизни – постоянное движение вперед, скорое или замедленное, как сама природа. Каждому человеку предоставляется свобода действий, чтобы он мог развить все свои естественные способности, свою индивидуальность. Никакого навязывания отдельному лицу каких бы то ни было действий под угрозой общественного наказания. Полнейшее равенство в правах для всех.

Мы представляем себе общество равных, не допускающих в своей среде ни какого принуждения. Общество свободных и равных людей сумеет лучше защитить себя от вредных поступков отдельных членов, чем наши современные государства и их полиция, сыщики, тюрьмы – университеты преступника, палачи и суды. Путем воспитания и тесного общения между людьми наше общество сумеет предупреждать такую возможность. Анархия – это идеал масс, а не утопия.

Идеал анархизма – общественный. Самой большой помехой развития государства является отсутствие общественного равенства, без которого чувство справедливости не может сделаться общим достоянием. Справедливость должна быть одинакова для всех, а равенство – существовать на деле. Только в обществе равных людей мы найдем справедливость. Только в таких условиях человек мог бы достичь полного развития личности.

В нашем обществе, которое преследует личное обогащение, и тем самым осуждено на всеобщую бедность в своей среде, самый способный человек осужден на жестокую борьбу, ради крова и пищи. Полное развитие личности разрешается только тем, кто не угрожает никакой опасностью буржуазному обществу – тем, кто для него занимателен, но не опасен. Анархия есть выражение свободного будущего и прогресса.

Анархисты считают, что существующая теперь частная собственность на землю и орудия и средства производства – зло. Наши современные общества должны уничтожить эту систему, если она не хотят погибнуть. Мы должны очень беречься от передачи средств существования и производства в руки современного буржуазного государства. Они должны перейти в руки трудящихся, производителей и потребителей. Все государства теперь зависят от крупного капитала.

Анархия работает для того, что новым формам общественной жизни было легче пробить себе путь, а пробьют они его себе в момент великих освободительных движений. Их выработает созидательная сила народных масс при помощи современного знания. Вот почему анархисты отказываются от роли законодателей и от любой государственной деятельности. Мы знаем, что социальную революцию нельзя произвести законами, потому что они простое приглашение работать в известном направлении. Для этого нужны силы, готовые эти законы реализовать.

Только тот, кто считает другого, как равного себе, может примениться к правилу: «не делай другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали другие». Мечтать об уничтожении капитализма, в то же время, поддерживая государство, и получая поддержку от государства, которое было создано за тем, чтобы помогать развитию капитализма, и росло и укреплялось вместе с ним, так же ошибочно, как надеяться достичь освобождения рабочих с помощью царской власти. Каждая победа над капиталом будет так же победой над государством и шагом к политическому освобождению. Это будет освобождением от ига государства с помощью свободного соглашения, территориального и профессионального, и соглашения всех.

После Февральской революции 1917 года Петр Кропоткин в июне из Лондона триумфально приехал в Петербург. Он отказался принять от Временного правительства пост и пенсию. Он предсказал победу большевиков в октябре и переехал под Москву в Дмитров. Он писал: «Революция, раз она началась, должна дойти до своего логического завершения. Надо быть справедливым: коммунисты – истинные социалисты. Они на практике доказали возможность социальной революции и освобождение рабочих от власти капитала». Кропоткин говорил, что идея Советов, контролирующих политическую и экономическую жизнь империи – великая идея, если Советы состоят из всех тех, кто личным трудом принимает реальное участие в создании народного богатства.

В Дмитрове, в тяжелейших условиях гражданской войны и голода Кропоткин писал свою последнюю работу «Этика», в которой утверждал, что «природа не аморальна и не учит человека злу», а нравственность есть у всех живых существ. Он утверждал, что общественная жизнь порождает у людей и животных инстинкт общительности, взаимопомощи, перерастающих в доброжелательность, симпатию и любовь. Из них появляется нравственность, или мораль, состоящая из справедливости, великодушия, самопожертвования. Главным условием социальной справедливости является солидарность: «Без равенства нет справедливости, а без справедливости нет нравственности».

Зимой 1921 года у Кропоткина не стало дров, денег не было, великий революционер простудился, месяц болел воспалением легких и умер 8 февраля 19121 года, сказав: «какой тяжелый процесс умирание». К этому времени анархисты в России сошли на нет.