Текст книги "Девушка, которая, якобы, не умела любить. Часть 3"

–Нет, – не совсем твёрдо ответил официант, покраснел, засуетился и собрался нас покинуть.

–Зачем же врать, – мрачно произнёс Луп. – Встречались, и ещё как встречались. И отдал ты им визитку нашего друга.

–Вот как? – набычился я.

–А что мне оставалось делать?! Парни были очень и очень настойчивы! И у всех имелись при себе биты!

–Ладно, свободен, – расслабился я. – Проехали.

Мы посидели некоторое время молча, слушая какую-то ненавязчивую музыку и созерцая окружающую обстановку, неторопливо допивали пиво. Заведение потихоньку наполнялось беззаботной разношёрстной публикой, по сцене расставлялись музыкальные инструменты, деловито сновали туда-сюда какие-то юноши в вытертых и почему-то рваных джинсах.

–«Знают они явное в жизни ближней, но к будущей они небрежны!», – вдруг совершенно неожиданно, глухо, тоскливо, безнадёжно и с мрачным пафосом произнёс Луп.

–Это ты к чему?

–Ко всему…

–Может быть, закажем по сто грамм водки для физического и душевного расслабления? – предложил я. – Видите ли, Стелла, мой товарищ иногда испытывает приступы тоски и мизантропии.

–Почему?

–По моему разумению то место, где он постоянно проживает, его не очень устраивает. Закономерно внутри Лупа возникает определённая дисгармония, периодически проявляющаяся в меланхолии и хандре.

–Что вы несёте? – засмеялся Великий Господин.

–А вот я с удовольствием посетила бы Полинезию, – мечтательно произнесла Стелла. – Я представляю, какой там океан, какие пляжи, рифы, джунгли и небо! Ну разве может быть в таким местах какая-то хандра!?

–Милая моя, я полностью к вашим услугам! – оживился Луп и взгляд его приобрёл маслянистый оттенок.

–Скажи, приятель, а действительно ли Коран был написан на основе проповедей Мухаммеда, произнесённых в Мекке и Медине, и существовал ли в реальности этот человек? – с интересом спросил я.

–Ну, что за переход! – возмутилась Стелла. – К чему это ты!?

–Переход, как переход, – понимающе улыбнулся Луп и прищурился. – Но почему ты считаешь, что я могу дать правильный, объективный и достоверный ответ на этот вопрос?

–Мне так кажется.

–Когда кажется, креститься надо, – засмеялся Луп. – Ну, а вообще-то я думаю, что такой человек существовал, и он действительно проповедовал, а группа неких лиц обработала и переработала эти проповеди, родив на свет священную книгу мусульман, Вкратце так.

–Спасибо за исчерпывающий ответ.

–Господа! – негодующе фыркнула Стелла. – Предлагаю поговорить о чём-либо другом, более интересном и соответствующем месту, где мы с вами находимся. Мы всё-таки пришли сюда расслабиться, повеселиться и отдохнуть!

–Устами младенцев и очень красивых женщин глаголет истина, – рассмеялся Луп.

–Спасибо за комплимент, – улыбнулась Стелла.

–Вы достойны сотни самых изысканных комплиментов, о, прекрасная и великолепная Стелла!.

В это время нам были принесены очередные порции пива и блюдо с огромными и ароматными раками.

–Ух, какая красота! Какая прелесть! Какие, однако, гиганты! – весело захлопала в ладошки девушка.

–Да, очень и очень неплохо, – усмехнулся Луп.

–Истинная красота никогда не бывает лишней! – поддержал его я.

–За нашу прекрасную даму! – встал Луп.

–За нашу обворожительную даму! – встал я.

Вдруг около стола, как всегда неожиданно, появились Белл и Фум. На этот раз лица их не сияли, а были полны невыносимой скорби и почти что полного отчаяния.

–Извините, что перебиваем столь изысканный тост, Вели…, э, э, э …господин Луп, но вашего немедленного возвращения во дворец Велико…, э, э, э …, в Полинезию требуют неотложные обстоятельства.

–Что случилось?!

–Э, э, э… – Белл осторожно и искоса посмотрел на меня.

–Ну, же!?

–Э, э, э… – Фум взглянул на Стелу.

–Хватит блеять!

–Нижние Кланы взбунтовались!

–Как, почему?! Ну что же… Там, где нет войны, царствует скука и её родная сестра, – апатия! – раздражённо произнёс Луп, а потом одним махом выпил остатки пива из своего бокала. – Жаль вас покидать, прелестная Стелла, но дела есть дела! Как говорил Аллах: «О, народ мой! Почему я зову вас к спасению, а вы зовёте меня в огонь!?». Не прощаюсь, очаровательная госпожа Стелла. Скоро увидимся, друг мой Альтер! До свидания.

–До встречи, – Стелла оценивающим взглядом проводила Лупа.

ГЛАВА 12.

И постигла их мерзость того, что они сотворили,

и окружило их то, над чем они издевались.

Коран.

Аспирантка была великолепна и неподражаема в своём циничном бесстыдстве и в абсолютном бесстрашие. Когда сегодня утром я вошёл в аудиторию, полную студентов, то никак не мог представить себе то, что ожидало меня далее.

Я прошёлся перед огромной и обшарпанной кафедрой, строго посмотрел на притихших юношей и девушек, многозначительно помолчал, вызывая в их сердцах и головах положенный в таких ситуациях трепет, а потом весело и беспечно произнёс:

–Ну, что, друзья мои! Последняя контрольная в этом семестре! Тему вы знаете. Думайте, творите, дерзайте, а главное – рассуждайте. Надеюсь, что компьютеры, мобильные телефоны и всякие другие потаённые электронные устройства у вас отключены или отсутствуют? Если таковые мною будут обнаружены у кого-либо, то обладатели их уже никогда не смогут рассчитывать на моё дальнейшее понимание, сочувствие и снисхождение. Только тетрадки и ручки! Всем всё ясно?

–Ясно, господин профессор! – дружно и весело откликнулись будущие светила психиатрии.

–Ну, и славно, – с оптимизмом произнёся я. – Приступайте к выполнению задания, время пошло.

Я поднялся на кафедру, достал из толстого портфеля ноутбук, сел, раскрыл его и приготовился уже окунуться с головой в изучение довольно интересной статьи одного моего известного американского коллеги, когда вдруг почувствовал, что под кафедрой кто-то есть!

Я замер от неожиданности, потом слегка откинулся на спинку стула, скосил глаза вниз и увидел одну из своих аспиранток. Девушка сидела на коленях рядом с моими коленями и призывно смотрела на меня. Одета она была в длинный обтягивающий свитер, который подчёркивал все достоинства её фигуры. Девица не вызывала у меня ранее какого-либо особого восторга или хотя бы малейшего притяжения или желания. Была она несколько полновата и глуповата, суетлива и навязчива. Красотой не блистала, разве что имела великолепную, большую и относительно упругую грудь, да и попа её была довольно неплоха. Вот, собственно и все её достоинства. А может быть, они не так уж и недостойны моего внимания, а!?

Я поёрзал на стуле, рассеянно посмотрел на вроде бы предельно сосредоточенных студентов, встал, прошёлся по аудитории, вызвав в ней закономерную лёгкую панику, потом вернулся обратно, сел и стал ожидать продолжения тайного действа. Аспирантка, не долго думая, решительно расстегнула ремень и молнию на моих джинсах, приспустила трусы и взяла в руку мой член, пока несколько вялый от недоумения. Потом я ощутил на нём влажный и горячий язык, который стал его нежно и умело облизывать. И я, и член напряглись.

Девица, слегка постанывая, начала делать мне минет. Да, мастерства ей было не занимать! Я очень сильно возбудился, стал совершать лёгкие непроизвольные движения тазом туда-сюда, еле удерживаясь от ответного постанывания, и скоро ощутил бурный и острый оргазм, замычал и слегка задёргался от нестерпимого ощущения острого и довольно длительного наслаждения.

Интересно, как я выгляжу со стороны? Ну и ситуация! Я обессилено откинулся на спинку стула, посидел некоторое время с закрытыми глазами, а потом нехотя открыл их и посмотрел на аудиторию. Было тихо, покойно и, я бы даже сказал, очень пасторально и благостно. Студенты сидели, уткнувшись в тетрадки. За огромным мутноватым окном царствовала непогода. Мокрый снег мощно вихрился под натисками довольно сильного ветра, отчаянно бился в двойное толстое стекло, словно хотел сказать что-то и кому-то очень важное, но все его потуги были тщетны. Его никто не слышал и никто не обращал на него никакого внимания.

Между тем аспирантка, заботливо вытерев мой член и окружающее его на теле пространство заранее приготовленной тряпочкой, сняла с себя свитер и, обнажённая, легла на одеяло, также заранее припасённое и расстеленное под кафедрой, и стала тихо напевать какую-то мелодию, слегка извиваясь и подёргиваясь ей в такт. Да, вот это грудь! Класс! О, Боже, мне только этого не хватало!

Ну, что за напасти и испытания принесло мне на первый взгляд совершенно безобидное утро! О, как медленно летит время, когда мы чего-то с нетерпением ожидаем, и как быстро пролетает оно, когда мы куда-то спешим и опаздываем! О, как же в таких случаях его катастрофически не хватает! Да, всё у нас в мозгу, – и пространство и время. Весь мир заключён в каком-то жалком куске серо-белого студенистого вещества. Кто, когда и зачем впихнул его в наши черепные коробки? О, какая старая, изъезженная и заезженная, но непонятная и вечная тема!

Я вдруг почувствовал, что язык аспирантки снова стал истово и смело ласкать мой вялый член. Потом губы её нежно сомкнулись на его головке, а затем влажный и пылающий рот принял его в своё всепоглощающее и жаркое чрево. Я обречённо закрыл глаза, в очередной раз откинулся на спинку стула, расслабился и с нетерпением приготовился достойно встретить оргазм. И тут раздался резкий и, якобы, долгожданный звонок!

Но, вопреки всем правилам и нормам психологии он не отвлёк меня от главного действа и не вырвал мой обезумевший член из всепоглощающего огня страсти и предчувствия необыкновенного наслаждения. Наоборот, я окунулся в него самозабвенно и истово, и пока звонок звенел, я испытал такой медленно и сладко наступивший и длительно продолжающийся оргазм, что, кажется, на пару секунд потерял сознание! Вот это да! В голове моей воцарилась, вдруг, какая-то невероятная радость и в душе стало очень светло, даже печально и хорошо. Слава обновлению и воскрешению чувств и эмоций во всех их ипостасях!

–Староста! Соберите работы! Я очень спешу, до встречи, друзья мои! – я живо выскочил из-за кафедры, не забыв предварительно быстро застегнуть ширинку на брюках, и был таков.

Да, однако, какой циничной и возмутительно развратной оказалась аспирантка! Следует уделить этой великолепной девушке больше внимания, чем ранее. О, какая грудь, однако! А какой язык!?

Утро неспешно перерастало в день. Вьюга куда-то сгинула, и в природе установился относительный баланс сил. Небо тяжело и серо висело над миром, подавляя всё сущее в нём. Но, несмотря на определённую дисгармонию, поглотившую его, я чувствовал себя прекрасно, был относительно молод, полон грядущих надежд, сил и энергии!

Да, что значит качественный, долгий и двойной минет, мастерски выполненный в относительно экстремальной ситуации! Собственно, разве она таковой являлась? Да нет, конечно… О, сколько действительно экстремальных ситуаций в области секса я перенёс и пережил за всю свою многострадальную и недолгую жизнь! Но, это отдельная тема для длительного, жаркого и оживлённого обсуждения где-нибудь в тесной мужской и пьяной компании, в кабаке или в бане. А пока стоит немного успокоиться, расслабиться и отдохнуть от пережитого испытания и определённого стресса.

Мой любимый клуб был, конечно же, закрыт. Да, время ещё относительно раннее. Домой идти мне не хотелось. Куда же податься? Может быть, к одной из старинных, любящих и вечно ждущих меня подруг? Нет, не вариант! Будет всё очень хорошо, спокойно, комфортно, но беспредельно тягостно, привычно и неинтересно. В сексе сегодня я более не нуждаюсь. Значит, во встрече с былой возлюбленной смысла нет абсолютно никакого. Что же всё-таки делать далее? Какой путь избрать?

–А вы знаете, есть у меня одна гениальная идея! – раздался почти потусторонний и явно мистический голос, прозвучавший внезапно из-за моего правого плеча.

–О, Господи! Снова очередной гость из когорты Господ Первого Мира!? – усмехнулся я.

–А как вы догадались?

–Ну, кто же ещё на этой планете умеет читать чужие мысли!?

–А, понятно…

–Ну, и что же хотите вы донести до моего сведения, уважаемый Посланник?

–Но, вообще-то, я не Посланник! – возмутился голос. – Я сам по себе! Я – Господин Риг!

–То бишь, в переводе с латыни, – «Жёсткий»!?

–Да, именно так!

–Слушайте, – устало произнёс я, оборачиваясь, – Ну что за маниакальная любовь у вашего брата к этой несчастной латыни? Неужели нельзя обратиться, ну, например, к греческому, к венгерскому или к нанайскому языкам?

В том месте, куда я бросил свой взор, почему-то никого не оказалось. Меня это очень сильно озадачило и напрягло.

–Где вы, Риг? Хватит играть в прятки. Я чувствую себя вымотанным и уставшим до такой степени, что не собираюсь прилагать какие-либо сверх усилия для охоты на вас.

–Я здесь, Воин, – раздался голос уже из-за моего левого плеча.

Я лениво и неторопливо обернулся и увидел перед собою того самого мужчину, который на автостоянке перед супермаркетом стрелял из пистолета по моим похитителям! На Риге были всё те же чёрные очки. Одет он был всё в тот же самый спортивный костюм, на котором, впрочем, теперь наличествовал распахнутый и тёплый пуховик с логотипом «Адидас».

–Привет, Воин! – усмехнулся я. – Нам следует поговорить.

–Да, я поддерживаю эту идею. Осталось сделать выбор за тем заведением, которое нам подойдёт для спокойной, неторопливой и вдумчивой товарищеской беседы.

–А зачем мудрствовать и сомневаться? – ухмыльнулся я. – Вот, перед нами наличествует ресторанчик. Или, вернее, пивнушка. «Задумчивая креветка»… Боже, какое шикарное и крайне философичное название?! По внешнему виду этого роскошного кабака я уже предчувствую, какие в нём цены, но предлагаю всё-таки заглянуть вовнутрь.

–Я плачу, не беспокойтесь.

–Премного благодарен, но счёт разделим на двоих.

–Почему?

–Не люблю быть обязанным, особенно по мелочам.

–Да, согласен. Собственно, быть обязанным по-крупному и быть обязанным по мелочам, – это почти одно и то же. Неприятное, дискомфортное ощущение, вечно сверлящее мозг. Конечно, лучше вообще не быть никому и никогда обязанным. Так спокойнее.

–Но получается не всегда, – усмехнулся я. – Вот, я, например, вам, кое за что уже обязан.

–?!

–Ну, за те ваши лихие выстрелы на автостоянке! Сколько было крови, боли и стонов!

–Эх! Ерунда! Проехали, забыли…

–Хорошо… Но, вы, может быть, и забыли, но я всё-таки о них не забуду никогда!

–Вам привет от Великой Госпожи Милли, – вдруг резко сменил тему разговора Риг.

–Благодарю, – покраснел и закашлялся я. – Как она поживает, свет моей души? Моя нимфа!

–В последнее время она, Ваша Нимфа, а вернее – Великая Госпожа Первого Мира очень молчалива, грустна и задумчива. Если бы я не знал её натуру, нрав и характер, то подумал бы, что она влюблена, – искоса и досадливо посмотрел на меня Риг.

–Давай перейдём на «ты», – решительно заявил я.

–Давай…

–Ну что, посетим «Задумчивую креветку»?

–Посетим, конечно, посетим, ибо особого выбора у нас в этот промозглый день нет.

–Ну, выбор, якобы, есть всегда и везде, утверждают всякие там живчики-оптимисты, – поморщился я.

–Увы, это иллюзия, – грустно сказал мой новый знакомый. – Если считать возможностью выбора повешение или расстрел, утопление или сожжение, отравление или расчленение, то конечно, выбор вроде бы имеется всегда. Но зачем нам такой выбор?

–Ты прав! – засмеялся я и решительно открыл дверь заведения.

Ну что же, внутри его было очень и очень неплохо. Тепло, уютно. Семь столиков, накрытых белоснежными скатертями, десяток сортов разливного бочкового пива, сушённые кальмары, мидии, осьминоги и свежая вяленная рыба, ну и конечно же – ароматные, только что приготовленные и дымящиеся в экстазе, королевские креветки! О, какой кайф! Однако, существует всё-таки рай на этом свете!

–На этом существует, а на том, – увы, нет. Закат близок и неотвратим! – печально произнёс Риг и полной грудью, и с огромным наслаждением вдохнул запах креветок.

–Слушай, ну что за пессимизм! – возмутился я. – Хватит мне этих упадочнических настроений! То Луп всё время ноет по поводу того, что Внешнему Миру приходит конец, то ты сейчас мне портишь настроение апокалипсическими предчувствиями. Довольно! Давай спокойно посидим, попьём пивка, расслабимся, побазарим о том, о сём.

–Ты знаком с Великим Господином Лупом?! – изумился Риг.

–Да, а что здесь такого? Неплохой парень. Со своими комплексами, конечно, как и все индивидуумы, крутящиеся в последнее время около и вокруг меня, но мы с ним, вроде бы, поладили.

–Какой он тебе парень?! – возмутился мой собеседник. – Не кощунствуй!

–Вот такой! – беззаботно улыбнулся я, показал большой палец, а потом заказал четыре кружки пива и креветок.

–Да, мир летит в бездну! – безнадёжно произнёс Риг, сделал большой глоток пенного напитка и бросил в рот огромный хвостик от креветки, а потом стал медленно её жевать, постанывая от наслаждения.

–Какой Мир? – осторожно спросил я.

–Что? Какой?

–Ну, какой именно Мир летит в бездну? Внутренний, Внешний или сразу весь Общий Первый? – поморщился я. – Интересно, они летят туда одновременно, или поочерёдно, а, возможно, вразброд? Или ещё какие-то Миры летят в придачу к ним?

–Я думаю и ясно предчувствую, что первыми падут Внешние миры, – насупился Риг.

–А нельзя ли нам, – Истинным и Великим Воинам, как-нибудь предотвратить это неминуемое и трагическое падение? – пригорюнился я, лихо осушая второй бокал пива.

–Нельзя! – ответил мой собеседник, допил свой бокал и безнадёжно махнул рукой.

–Вообще-то, ты знаешь, мой друг, мне абсолютно насрать на ваш занюханный и погрязший в метаниях и в безысходности Внешний Мир! – я заказал ещё по две кружки пива. – Но не даёт мне покоя и сверлит возбуждённый и перегруженный мозг одна навязчивая и будоражащая мысль, которая властвует над всеми моими остальными суетными мыслями и желаниями.

–Что за мысль? – тупо спросил Риг, лихо заглатывая одним махом третью кружку пива.

–Ну, кто же так пьёт этот нектар, этот бальзам, этот волшебный напиток Богов?! – возмутился и искренне удивился я. – Сей напиток следует употреблять по глоточку, не торопясь, смакуя и наслаждаясь, посасывая солёный и слегка перчёный хвостик креветки. Ну, это же такая вкуснятина! Такой кайф! Неужели непонятно!?

–Ты прав, я спешу и горячусь. Всё как всегда. Вечная истина заключается в том, что именно «умеренность, – есть высший пир!».

–Кто это сказал?! – восхитился я.

–Бог!

Я благоговейно застыл в невыносимом восторге:

–Творец абсолютно верно всё подметил!

–Да, он всегда прав!

–Я бы добавил: «Ничто так не вредит пиру, как торопливость!».

–О, как великолепно и умно сказано! Кто автор?!

–Я…

–Ты гений!

–А то!

–За ум!

–За него! – с восторгом воскликнул я и мы с Ригом чокнулись в экстазе нашими огромными кружками, пролив из них драгоценную жидкость на уже отнюдь не белоснежную скатерть.

Потом мы с удовольствием и молча посмаковали раков.

–Ну, а просвети-ка меня насчёт кое-чего! – сказал я.

–Что?! Чего!?

–А что же у вас у всех такое происходит на душе? Ну, я имею в виду Господ. Почему вы все такие напряжённые, нервные, вечно озабоченные какими-то проблемами и делами?! Надо жить проще, спокойнее, беззаботнее и беспечнее! Бог с ними, с этими переживаниями, метаниями, интригами, глупостями, сплетнями со злословием!

–Ты прав… Однако, давай вернёмся к твоей навязчивой мысли, ну, к той, которая сверлит твой возбуждённый мозг, – вдруг почти твёрдо заявил мой собутыльник.

–Ах, да! – воскликнул я. – Вернёмся… Так, вот, данная мысль сверлит мой мозг и не даёт мне покоя ни днём ни ночью!

–Какова же она?!

–Потерял я чувство пространства и времени…

–Я, тоже!

–А что, ты разве не способен их, пространство и время, сейчас немедленно понять и уловить?!

–Увы, нет! После определённого количества выпитого спиртного я теряю дар читать чужие мысли и ещё некоторые способности, как и все индивидуумы, мне подобные. Ну, почти все…

–Возьму это на вооружение, – задумчиво произнёс я.

–Ну, что же за мысль такая, не даёт тебе покоя?

–Милли, о, Милли! Ласточка моя неприкаянная, любовь моя всепоглощающая, рыбка моя, мечущаяся в безжалостных и хладных водах суровых течений судьбы, ангел моей неистовой души! О, Милли! Обожаю и тоскую, растворяюсь в твоих глазах цвета осени, в твоих невесомо– тягучих и роскошных волосах цвета рыси, льва и одинокого, неприкаянного и задумчивого тигра, бредущего неизвестно куда! О, Милли! Вся суть заключается в твоих нежных пальчиках, сулящих мне божественное наслаждение от соприкосновения с ними. О, Милли! Мне насрать на всё, но не насрать на тебя, заключённую в немощную и недостойную тебя оболочку сдержанности и холодности! О, Милли! Моя царица, моя заблудшая в беспокойстве и в полном и невыносимом экстазе чувств, девочка!

Риг набычился, посуровел, задумался, взгрустнул, а потом даже слегка всплакнул.

–Ты знаешь… Я недостоин этой женщины! Всё пыжусь, отчаянно пытаюсь казаться героем-любовником. Ничего у меня не получается! Всё зря… Стреляю из своего легендарного пистолета, сражаю врагов наповал, отбиваю им печени и почки, и мозги! Но всё, увы, абсолютно зря! Потеряна нить любви, и я её уже никогда не обрету вновь! – зарыдал я, а затем вдруг неожиданно для себя неистово и громко заорал, расплёскивая пиво вокруг себя:

–Слава истинным Воинам, но трижды слава тем славным Воинам, которые влюблены беззаветно и навсегда!

–Слава! – вторил мне Риг, осушая пятую или шестую кружку. – Водки нам и вакханок, творящих, что угодно!

–Слава Героям, пронизывающим пространство и время в поисках счастья и любви!!!

–Слава!!!

–А где же страстные и полногрудые вакханки, готовые на всё!?

–А где же юные девы в придачу к ним!?

–Чёрт с ними, с вакханками! Где девы!?

–А ты, оказывается, извращенец?

–Ещё какой! В определённых условиях и обстоятельствах я самый извращённый из всех извращенцев на свете! Требую дев, и желательно несовершеннолетних и неполовозрелых!

Я с трудом осушил уже тысячную кружку пива, и, тесно обнявшись с Ригом, попытался спеть какую-нибудь лихую песню истинных Воинов, ну, типа такой, только что мной сочинённой: «Пусть всё куда-то к дьяволу летит! Кипенье страсти, якобы, не вечно!? Во всех Мирах лишь ты одна беспечна. Та женщина, которая грустит…».

А потом мы с Ригом погуляли по полной программе! Ах, какими бесстрашными и могучими воинами предстали мы перед этим прекрасным, но слегка пресным и чуть-чуть скучным Внутреннем Миром?! Ах, как лихо сначала били мы о стены кружки, а потом чьи-то морды. Ах, с каким неистовым восторгом и жаждой познать что-то новое задирали мы у официантки и администраторши юбки и щупали их за соблазнительные груди и потаённые, но, безумно просящие ласки, киски!

Ах, как страстно, возвышенно и мощно цитировал мой друг великого Омара Хайяма! Как там…

«В жизни сей опьянение лучше всего.

Нежной гурии пение лучше всего.

Вольной мысли кипение лучше всего.

Всех запретов забвение лучше всего!».

Да, да, и ещё!

«Не рыдай! Ибо нам не дано выбирать.

Плачь не плачь, а придётся и нам умирать.

Глиной ставшие мудрые головы наши,

Завтра будет ногами гончар попирать!».

О! Как всё было здорово и великолепно в час буйного и бесконечного веселья! Но оно, как водится, увы, когда-нибудь заканчивается.

Да, видимо, в почтенном заведении под чудным и философским названием «Задумчивая креветка» нас надолго запомнят. Очень и очень надолго… Теперь нам путь туда заказан скорее всего навсегда… Но, ничего! Мало ли ещё баров, клубов и достойных ресторанов существует на этом и на том Свете?!

Последнее, что я запомнил в тот день, вечер или ночь, или во всех ипостасях одновременно, была сакраментальная фраза, печально и страстно произнесённая невесть откуда взявшимся сержантом полиции в купе с суровыми и очень недоброжелательными коллегами, в руках которых я увидел дубинки и наручники. Данная фраза звучала так: «Эх, как же мне всё это до смерти надоело!».

ГЛАВА 13.

Уж лучше грешным быть, чем грешным слыть.

Напраслина страшнее обличенья!

Древне восточное.

Суровый, громкий и негодующий женский голос вдруг раздался словно из под небес, или, вернее, с них:

–«Расстояние между тем, как люди живут и как должны бы жить, столь велико, что тот, кто отвергает действительное ради должного, действует скорее во вред себе, нежели на благо, так как, желая исповедовать добро во всех случаях жизни, он неминуемо погибнет, сталкиваясь со множеством людей, чуждых добру!».

–!?

–Как, однако, хорошо и точно сказано. Истина на века! – возмущённый голос Милли прозвучал, словно приговор.

–Кто, что!? – воскликнули мы с Ригом почти одновременно и ошеломлённо, внезапно проснувшись, подскочив и ударившись о нары второго яруса, расположенных над нашими головами.

–И ещё!

–Что!?

–А то, идиоты!

–Что?!

–«Кому не ведомо всегдашнее несоответствие между тем, что человек ищет, и что находит?!», – Великая Госпожа Милли легко и изящно поднялась с холодного цементного пола, на котором дотоле задумчиво, расслаблено и небрежно сидела.

Она была одета в какую-то странную длинную хламиду, сотканную из серых толстых нитей, на голове имела белый платок, а на ногах – кожаные сандалии светло-бежевого цвета.

–О, как Вы мудры, Великая Госпожа! – поспешно и несколько подобострастно восхитился Риг.

–Это не я мудра! Это мудр один достойный муж по имени Макиавелли Николо ди Бернардо!

–Полным идиотом был твой вонючий итальяшка, безнадёжно выхолощенный духовный импотент и психопат! Ненавижу, якобы, смелых, неистовых, вечно беснующихся, истерически орущих и жалких потомков Великих Римлян! О, эти ничтожные, мелкие и смешные существа! Где стальные легионы, под пятой которых распласталась почти половина мира? Где выдающиеся полководцы, философы, поэты, мыслители и ораторы?! Куда всё это ушло и делось!? Нынешние потомки Римлян даже нормальной и качественной оргии организовать не могут! Я уж не говорю о всяком другом.

–Ну, не следует так горячиться, – мягко произнёс Риг. – Всё-таки жили-были Леонардо Да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Петрарка, ну и другие очень выдающиеся и достойные мужи.

–И когда они жили? Сотни лет назад! А что сейчас?! Кто может служить примером для нации!? Муссолини, что ли, или этот выхолощенный и скучный Антониони, или многозначительный и комплексующий Мастрояни, якобы красавец и интеллектуал с мордой шарпея?!

–Всё-таки, не горячитесь Вы так!

–А я и не горячусь. Вы еще не видели меня в состоянии самой настоящей горячки! – нервно захохотал я. – А, вообще, знаете, что более всего в жизни интересует этих смешных человечков, которые сидят на своём микроскопическом и дранном сапоге?

–О чём это Вы, какой сапог? – сразу не понял Риг.

–Ну, я об Апеннинском полуострове.

–Понятно. Вообще-то, он не так уж и мал.

–Он очень мал по сравнению с Россией. Именно с ней я всё сравниваю в этом мире!

–Так, ладно. И что же интересует более всего итальянцев!?

–Их сегодня больше всего в жизни интересуют только три вещи, – злорадно ухмыльнулся я.

–Какие? – усмехнулась Милли.

–Макароны, пицца и модели купальников в новом сезоне! Всё! В мире больше нет ничего существенного и приемлемого, помимо сего! И, вообще, со времён великого Леонардо этими существами не было создано ничего принципиально нового и гениального! Кстати, и Микеланджело был ещё тем изощрённым мошенником и плутом.

–Как так?! – изумились Риг и Милли. – А причём здесь этот великий и прославленный муж!?

–А вот так! При том! – мрачно ухмыльнулся я. – Микеланджело как-то раз зарыл в землю свою собственную скульптуру под названием «Спящий купидон», подождал, пока она там «состарится», выкопал и ловко продал под видом античной статуи одному кардиналу за 200 дукатов! Огромные деньги были по тем временам! У, аферист! Проклятые и мерзкие итальяшки! Ненавижу их, как и англо-саксов, норвежцев, финнов, прибалтов, поляков, татар, румын и особенно арабов!

–А почему в этом скорбном списке нет шведов? – усмехнулась Великая Госпожа.

–Ах, ну да! Этот момент я упустил. Эх, сколько раз мы поддавали этим якобы суровым ребятам под зад!

–А немцы?

–Ну, они, конечно же, на протяжении истории наших взаимоотношений часто и во многом были не правы, – задумался я. – Но нравится мне их дух, педантичность, трудолюбие и крайняя чистоплотность. А, вообще-то, честно говоря, я им многое прощаю из-за Великой Императрицы Екатерины Второй. Да, и в основе всех реформ Петра Первого лежат их идеи, образ жизни, мысли, достижения, ну, и одна баба, которая сыграла в судьбе нашего Царя-Основателя очень значительную роль.

–Да, вот это поток сознания! – рассмеялась Милли.

–Я не успеваю следить за его течением, Великая Госпожа, – жалобно произнёс Риг.

–А и не надо. Если следить за всеми потоками, которые струятся вокруг нас по воле этого типа, то можно свихнуться или помереть.

–Браво! Как хорошо сказано! – возбуждённо захлопал я в ладоши.

–А вообще, возвращаясь к теме итальянцев… Я считаю, что любым нациям свойственны времена взлётов и падений, как и отдельным людям, – задумчиво произнесла Милли. – Ну, вот греки, допустим. Александр Македонский. Не было в истории человечества более гениального полководца и завоевателя. Но, с тех пор прошли столетия и дети Эллады ничем не прославились, и ничего особого не совершили. Но, кто знает, кто знает… Всё-таки, за временными падениями подчас следуют неожиданные взлёты.

–Сколько же можно падать?

–До бесконечности… А потом вдруг следует воскресать и обретать новые силы и возможности!

–А что касается этого недоноска, ну, я имею в виду Макиавелли, – усмехнулся горько я. – Ему, видите ли, были приемлемы любые методы в достижении поставленных целей! Риг, послушай! «Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость!». Каково, а?! Каков пассаж! И данным типом искренне восхищается эта глупая баба!?

–Что?! Как ты смеешь так говорить о Великой Госпоже!? – Риг панически вздрогнул, покачнулся и чуть не потерял сознание от благоговейного и непередаваемого ужаса.

–Смею! Потому что ты смеешь тоже восхищаться этим расчётливым, изворотливым и распутным итальяшкой! – оскалился я. – И впредь изволь называть меня только на «вы»! Кстати, я думаю, что ты его гениальных трудов не читал, потому что чело твоё не отмечено признаками интеллекта! Собственно, какой интеллект!? Нам бы всего один грамм ума! Или, хотя бы, – пол грамма! Да пистолет с глушителем в придачу!

–Вот как!?

–Именно так!

–Вызываю тебя на поединок!

–«Вы!».

–Вызываю Вас, Воин Первой Ступени, на поединок!

–Что!? Ха, ха, ха! Ты слышал что-нибудь о камикадзе?

–Так, ребята, давайте успокоимся, – печально вздохнула Милли. – На раз-два-три полно и глубоко вдыхаем грудью, задержим дыхание, а на раз-два-три-четыре-пять медленно выдыхаем посредством живота. Или наоборот. Повторим…

–Ты кто?! Как здесь оказалась!? – вдруг раздался громкий и очень неприятный басовитый голос с соседних нар.