Текст книги "Нескучная жизнь подполковника Чапаева"

Вор должен сидеть в тюрьме… Или гореть в аду

Первой и почему-то самостоятельно в Управление приехала дознаватель Блекис. Увидев у неё красным светофором горящие глаза и нос, я понял, что «ребёнка» обидели. Но кто? Дроздов на выезд не выезжал! К тому же я приметил пикантную подробность… У дознавателя Блекис отсутствовали её повседневные чёрные колготки, а на ногах вместо уставных чёрных туфель были резиновые пляжные тапки. А это что за новость?

Вскоре под родную крышу вернулись Шароев и Лядова, и я зашёл к ним в кабинет узнать результаты выезда.

– Слушайте, а дознаватель наш где? – спросил я.

– Побежала в магазин колготки покупать, – невозмутимым тоном ответил Шароев.

– Кстати, а что там с этими… с колготками? – спросил я, посмотрев на Лядову.

– Ну, это точно не ко мне, – почему-то хихикнув, ответила, отвернувшись к окну, Лядова.

– Ладно, не в колготках счастье. Рассказывайте по сути дела.

И ребята, дополняя друг друга, толково рассказали мне о результатах предварительного расследования. Совершено ограбление частной квартиры, принадлежащей бывшему сотруднику ФСИН полковнику Жудов Олегу Андреевичу. Ограбление совершено нагло и дерзко прямо среди рабочего дня. В квартире находилась одна супруга полковника в отставке – Жудова Зоя Петровна. Позвонили в дверь, попросили подписаться в ведомости по проверке вытяжной вентиляции. Поняв, что пожилая женщина сомневается, успокоили, сказали, что в квартиру даже заходить не будут. Нужна только подпись. Ну, Зоя Петровна и открыла… Ворвались два человека в рабочих спецовках с «балаклавами» на головах. Со слов хозяйки, всё произошло настолько быстро, что она испугалась уже примотанной скотчем к креслу с кляпом во рту.

Бандиты сразу спросили у хозяйки, где находится сейф с алмазами. Зоя Петровна, глядя на огромный нож, которым они размахивали перед её лицом, долго не сопротивлялась и всё показала. Правда, сказала, что ни про какие алмазы она не знает и, как сейф открывается, не знает тоже. Сейф оказался небольшим, что сначала удивило грабителей. Но Зоя Петровна подсказала им, где у них в квартире есть большая сумка. В благодарность за это бандиты даже развязали женщине отёкшие ноги. Сейф положили в сумку и благополучно вынесли.

– А где был сам полковник?

– Олег Андреевич ездил за город в район Зеленограда дачу смотреть, – неожиданно ответила вошедшая в кабинет Блекис. – Они в Москву переехали только в начале этого года. Андрей Васильевич, я потерпевшую опрашивала.

– Понял, Галина Яновна, продолжайте.

– Установлено, что Олег Андреевич уехал дачу смотреть ещё вчера днём. Дача принадлежит его бывшему сослуживцу, Соломину Якову Ивановичу. Встретились, посидели, как водится, договорились по цене, ударили по рукам и опять посидели… В общем, домой хозяин вернулся только сегодня утром. Так что ограбление было совершено не сегодня, а вчера. Развязал жену, сказал, чтобы та никуда не выходила, и поехал к нам. Не позвонил, а поехал. Я так поняла, что у него что-то с нашим генералом…

– Всё?

– Да если бы! – вступил в разговор Шароев. – Звонят «свистку» (участковый), он в это время с нами в квартире был, и говорят, что в подвале этого дома нашли «свежий» труп с огнестрельным.

– Ну, нашли и нашли, – не понимая, какое отношение имеет посторонний труп к нашему ограблению, возмутился я.

– Так мы тоже сначала… а тут дежурный уже мне звонит и говорит, чтобы вся бригада в подвал спускалась, раз мы рядом. Ну и сказал, что «важнячка» уже к нам выехала. Но не это главное, Васильич. Возле трупака открытый сейф нашли. Как потом оказалось, тот самый, – выдал новость Шароев. – Ну, мы сразу туда…

– Андрей Васильевич, я к себе пойду документы оформлять. Да и Виолетта Юрьевна обещала заехать, – как-то спешно засобиралась дознаватель Блекис.

Но я заметил, как закрыл глаза и прикрыл себе рот Шароев. Как, сжав губы, опустила голову Светлана… После того как из кабинета вышла Блекис, я, естественно, спросил:

– Может, хватит? Одна без колготок бегает в резиновых тапочках, эти глаза закатывают… Что случилось, Магомедыч?

Дав время этим трём обормотам посмеяться (Дрозду эту историю рассказали раньше меня), я приготовился слушать. Рассказывали, кто как умел.

– Наша дознавашка, как узнала, что в подвале дома «свежий» труп обнаружили, сразу ко мне приставать начала, типа, ни разу на труп не выезжала. Можно хоть одним глазком… – начал Шароев. – Я говорю, мол, не твоё это дело, соседей с участковым опрашивайте, сейчас следачка приедет…

– Ну, она и правда на трупы не выезжала. В компетенцию дознавателя тяжкие не входят, – умничала Лядова.

– Так она самой Корниенко позвонила, и та ей разрешила. Представляешь, Васильич? Ладно, спускаемся в подвал, а там… ступить негде. Такое впечатление, что бомжи со всего района туда испражняться ходят. Вонь такая! Кучи дерьма кругом…

– A y самого входа вообще две свежие, – сморщившись, уточнила Лядова.

– Идём, как по минному полю, фонариками светим. Блекис одной рукой за мой ремень зацепилась, второй нос зажала и сзади крадётся след в след, – опять заржал Шароев.

– А тут и Виолетта Юрьевна подъехала. Трупешник сразу нашли, он возле слухового окна лежал. Здоровый такой дядька лет пятидесяти. Руки синие от татух, весь в перстнях… видно, седелец бывший. Пуля в правый глаз вошла и через затылок вышла. Её потом из стенки выковыряли, – совсем как заправской опер, выдала Лядова.

– Ну да. Мы с судмедэкспертом, Васиным, труп ворочаем туда-сюда, и Васин диктует следачке повреждения на трупе. Тут я его ещё раз перевернул… А так как трупак «свежий», из его лёгких воздух начал выходить, причём с низким таким звуком. И со стороны непосвящённому кажется, будто покойник ещё бубнит что-то по инерции. Явление, в общем, обычное. Но обычное для тех, кто знает. Наша-то ещё ничего, – одобрительно посмотрев в сторону Светланы, похвалил Шароев, – а дознавалка… Напряглась вся, как будто ей зуб удаляют, и спрашивает: «Кто это?» Ну, я как-то внимания не обращаю, говорю: «Труп. Ну, не нравится ему, что его тревожат. Возмущается, подлец». А тут судмедэксперт Васин начал труп опять на спину переворачивать, и тот как зарычит! Смотрю, а дознавашка наша боком, боком… а потом как побежит в сторону выхода! И тут этот придурошный Васин как завоет дурным голосом…

– Ой, я сама чуть не… – честно призналась Лядова, опустив руки ниже живота.

– Да так натурально! Как собака Баскервилей! А я ещё, сдуру, три раза ногами топнул, а там же пустота… как в склепе, блин. Эхо!

Подождав, пока мы с Дроздом успокоимся, Магомедыч продолжил:

– Ну, вот. А дознавашка как заверещит дурным голосом! А тут ещё Виолетта Юрьевна отвлеклась от протокола да как заорёт: «Стой, дура, в говно вляпаешься!» Слышим: ноги шлёп-шлёп, потом: «Ой! Ай!» Скрежет металла, и всё стихло, – закончил Шароев, вытирая слёзы.

– Тут Виолетта Юрьевна мне говорит: «Ну, вы и барбосы! Пойди посмотри, что с ней», – продолжила рассказ Лядова. – Выхожу, смотрю – стоит скромненько так на одной босой ноге к нашему автобусу прислонённая. Спрашиваю: «Ты как, Галь?» А она мне: «Света, я кажется уписялась. И вот ещё…» – и на свои… грязные ноги показывает.

– А ещё по дороге в темноте разбросала все протоколы осмотра места происшествия, что в квартире писала, потеряла папку с протоколами допросов потерпевшей и свидетелей. Потом умудрилась налететь головой на ржавый канализационный стояк и потеряла босоножку, – начал подсчитывать убытки Шароев под наш с Дроздом дружный хохот.

– Ага! И уже на выходе вляпалась босой ногой в те самые свежие кучи… – скорчив гримасу, закончила доклад и Лядова.

– Повеселили. А документы? – спросил я.

– Папку мы нашли, бумаги собрали. Доехали до пожарного гидранта, где товарищ Блекис колготки сняла и отмыла свои ножки. Правда, с мокрыми трусишками мы ей помочь не смогли.

– Ладно, всё, что ни делается… Товарищи офицеры, прошу нашего дознавателя этим инцидентом не донимать и впредь на этом досадном инциденте внимание не акцентировать, – громко сказал я, подойдя вплотную к входной двери кабинета. – А также прошу в дальнейшем не проявлять чрезмерное любопытство, выходящее за рамки должностной компетенции.

Моя речь была прервана бурными аплодисментами личного состава. Так и порешили. Босяки, блин!

* * *

Как-то без стука и предварительного доклада в кабинет к операм решительным шагом вошла полная женщина средних лет, в брючном костюме строгого покроя. Густые русые волосы были завязаны «в хвост», а немного служебный макияж так и не смог скрыть её довольно симпатичные черты лица. «Следачка», – догадался я. «Старшая важнячка», – печатными буквами отпечаталось в мозгу.

– Ты Чапаев? – кивнув в мою сторону, спросила Виолетта Юрьевна.

– А ты Корниенко? – ответил я звонкой монетой.

Улыбнувшись уголками губ, следователь по особо важным делам Следственного комитета Корниенко В. Ю. протянула мне правую руку и негромко сказала:

– Таким тебя и представляла. Только почему-то с усами. Пойдём пошепчемся?

Уже в моём кабинете, сидя на диванчике, Виолетта Юрьевна, глядя на репродукцию портрета Чапаева, спросила:

– Прадед? Не похож. Ты хоть бы усы отрастил, Чапаев.

– Пробовал. Хреново растут. Клочками как-то. Рад знакомству, Андрей.

– А я, Андрюша, Виолетта Юрьевна… – вальяжно покачивая мощной ногой, ответила «важнячка».

– А я…

– Да ладно, шучу я! Только Виолой не называй, не люблю, – рассмеялась Корниенко. – С материалами по Еремееву ознакомилась, хорошо поработали. Думаю, прижмём парня. Завтра наутро первый допрос. Тебя пока не трогаю, вопросов по оперативному расследованию нет.

– Ты знаешь, я не думаю, что парень будет отпираться. «Чистуху» он написал, адвокат у него серьёзный. Если надо, за него «сирийцы» впишутся. А у этих ребят связи крепкие. От себя личная просьба, Виолетта… Юрьевна. Разберись. Не «казни» парня, – попросил я.

– Всё будет по закону, Андрей. Никто бензин в костёр подливать не будет. И ответчик, и потерпевшие из нашей системы. Тут уж как прикажут-с, – глядя мне в глаза, негромко ответила Корниенко. – По делу ограбления квартиры бывшего полковника ФСИН давай поработаем, пока тёпленькое. О твоей способности брать горячий след наслышана. Личный контроль за ходом расследования будет осуществлять ваш генерал. Он сейчас мне сам об этом сказал. С делом успел ознакомиться?

– Не совсем. Правда, о том, как Блекис по «минному полю» бежала, рассказать успели, – улыбнувшись, ответил я.

– Да. Развели девку. Кстати, это я тебе её сплавила. Ещё спасибо скажешь. Въедливая, дотошная работяжка. Ты скажи своим жеребцам, чтобы ребёнка не обижали.

– Скажу. А что я о хозяине ни от кого ничего конкретного не слышал? Дачу-то купил? – поинтересовался я.

– А я думала, не спросишь. Само собой напрашивается мысль, а почему бы ограбление и убийство не объединить в одно дело? Ограбили, сейф уволокли, а потом нашли его выпотрошенным в подвале этого же дома, да ещё в обнимку с трупом. Жудов Олег Андреевич, полковник в отставке, ещё полгода назад был начальником ИК № 12/41 строгого режима в Архангельской области. Служил он там в этой должности ни много ни мало, аж двенадцать лет, – читая из своего блокнота, сообщила Корниенко.

– Алмазы добывал? – усмехнулся я.

– К добыче драгметаллов и драгоценных камней заключённых не допускают. Они там, Андрей, лес валят. Родине древесина позарез нужна. Есть при зоне и мебельный цех. Но про алмазы ты верно поинтересовался. Зона расположена практически на границе с так называемым коренным месторождением алмазов. Меня наивный вопрос грабителя: «Где алмазы, мать твою?» – очень заинтересовал. Хотя, если судить по обстановке в квартире, машине, на которой ездит хозяин, и даче, которую он собирался покупать, о круто обеспеченной старости не скажешь. Полковник как полковник, – развела руками следачка.

– Хорошо, есть версии? На что нам обратить внимание?

– По ограблению мы с твоим дознавателем работу распределили. По убийству работаю я… и ты. Пока ждём результаты экспертиз. Мне нужна медицина, обследование сейфа, баллистика… ну и необходимо установить личность убиенного. И ещё. Просьба… – И следачка, со значением посмотрев на потолок, продолжила: Потерпевших сюда не таскайте. Уважаемые пожилые люди… Обеспечьте допросные мероприятия на месте преступления. Со слов хозяина, в сейфе были только документы и небольшая сумма денег. Задала ему вопрос об алмазах, но реакция была такая, будто он и вопроса моего не слышал. Но желваки на скулах играли. Всё, Чапаев, как вы там говорите? По коням? – протягивая мне руку на прощание, спросила Корниенко.

Рукопожатие было не мужским. Я бы даже сказал – нежным…

* * *

Пока мои опера рыли носом землю, выясняя, были ли действительно в сейфе алмазы, я решил выяснить, куда же пропало ожерелье с брюликами госпожи Анжелы. Подобрав по пути свою выращенную в домашних условиях «воровку», мы поехали за город. Туда, где живут состоявшиеся в этой жизни простые москвичи. Жилой комплекс был рассчитан на любой буржуйский кошелёк. Здесь рядом «ютились» трёхэтажные «нищебродские» таунхаусы, шикарные двухэтажные коттеджи и роскошные виллы, размером похожие на средние школы. И этот уголок достатка носил неброское, но запоминающееся название – Венеция. Это был такой прикол от застройщика. Просто рядом с посёлком протекала летом пересыхающая речка, зеленел поросший густой ряской пруд, и гудело всевозможным гнусом почему-то фиолетовое болото. Охранник на шлагбауме среагировал на Ксюшу и, приветливо поздоровавшись, пропустил нашу машину на территорию, оставив у меня по этому поводу кучу вопросов. Задать я их не успел, так как шикарный коттедж Анжелы оказался совсем рядом.

– Ксюш, давай договоримся «на берегу». Ты во время наших переговоров молчишь и грустишь от тяжёлых мыслей. Изредка киваешь головой и говоришь «да». «Нет» не говоришь никогда. Понятно? – спросил я, заглядывая в Ксюшины прямо на глазах погрустневшие глазки.

Охранник коттеджа, глядя на нас через решётку ворот, сначала пропускать не хотел. Пришлось показать ему удостоверение и зло сказать:

– Открывай. Арестую.

Из хозяев в доме оказалась, собственно, хозяйка, Анжела. Ксюша представила меня грустным голосом:

– Мой муж, Андрей Васильевич. Сотрудник МВД.

– Анжела, – нараспев протянула своё имя обворованная гражданка.

– Здравствуйте, Анжела. Я хотел бы ознакомиться с обстоятельствами кражи. А так же переговорить со всеми домочадцами. Меня интересуют только те, кто здесь находился во время исчезновения драгоценностей, – строго предупредил я.

– Конечно-конечно! Давайте пройдём в дом, там будет удобней, – пригласила Анжела.

– Давайте поступим так. Вы будете приглашать по одному прислугу, а после беседы со мной они некоторое время будут находиться в гостиной, – предложил я.

– Хорошо. Может быть, что-то нужно, Андрей Васильевич?

– От вас только кофе, и покрепче, Анжелика, – попросил я, нараспев протянув все гласные в её имени.

Через три минуты ко мне в комнату зашёл коренастый парень, лет тридцати. Я узнал его – охранник.

– Как зовут?

– Олег.

– Ты дежурил в тот день, когда у хозяйки драгоценности украли?

– Я.

– В дом заходил?

– Нет. Мне не велено. Ивановна даже обед мне в будку приносит. С этим строго.

– Когда сменился?

– Вечером в восемь.

– Свободен. Следующего зови.

– Здравствуйте, как вас зовут?

– Нина. Нина Ивановна я, повар.

– Вы в тот день…

– Я. Я всё видела, товарищ милиционер.

– Полицейский. Что видели?

– А? Ну, да. Полицейский.

– Что видели, спрашиваю?

– Так всё. Это Валерик цацки спёр. Они сначала с Николаем у окна в спортзал сидели и всё ржали над Анжелкой.

– А чего ржали?

– А с того, что у Анжелки ноги выше живота не поднимаются. Машет ими, кряхтит, опять машет, а не получается. Вот эти два урода и ржали. А потом Анжелка в душ пошла, ну и эти разошлись. Николай в дом зашёл, а водитель Валерка в домик прислуги поскакал. Тоже знаю зачем, – довольная собой, рассказывала мне всё повариха.

– И зачем? – рисуя ручкой график перемещения персонала по участку коттеджа, спросил я.

– Понятно зачем. За Ксюхой, за тренером подглядывал, сучонок, пока та в душе плескалась. Она-то в нашем душе после тренировки моется, а там окно низко. Вот он и зырит, гадёныш. Он и за мной подглядывал, сама его ловила, – злилась на водителя Валеру повариха Нина Ивановна.

После того, что я узнал про Валеру, у меня неожиданно сломалась в руках шариковая ручка. Как-то раз… и пополам. Подглядывал, значит?

– Понял, Нина Ивановна. А пригласите ко мне, пожалуйста, этого Валеру, – невольно снимая наручные часы, попросил я.

– Нету его ещё. Они в обед с Николаем, с мужем Анжелкиным, за сыщиком частным уехали. После тебя ещё ему будем на вопросы отвечать, – ответила женщина, пахнущая котлетами и грибным жюльеном.

– Понял. Кто там остался? Горничную позовите, – попросил я, ставя у себя в блокноте большой жирный восклицательный знак на водителе Валере.

В комнату вошла аккуратно одетая, стройная женщина с ангельским лицом. Войдя в комнату, очень женственно так сделала книксен, показав мне красивое декольте и круглые коленки.

– Антонина. Работаю горничной в этой семье второй год. По образованию – филолог. Приехала из Ужгорода. Регистрация и разрешение на работу есть, – скромно опустив глазки, с чуть заметным южным акцентом рассказала о себе женщина.

– Ясно. Антонина, а кто, по вашему мнению, мог украсть ожерелье из ванной комнаты, пока Анжела принимала душ? – задал вопрос я.

– Все могли, – не поднимая глаз, сказала Антонина.

– Как все? – опешил я от такого ответа.

– В отличие от меня, прислуга, которая работает в этом доме, непрофессиональна и непорядочна. Повариха тащит с кухни всё, что плохо лежит. Водитель никогда не даёт отчёт по закупкам и бензин ворует. Я сама видела, как охранник из подсобки какие-то ящики за ворота выносил. А хозяин – картёжник, с Анжелы деньги тянет и ко мне всё время с непристойными предложениями пристаёт.

В это время дверь открылась, в комнату заглянула Ксюша и, не глядя на меня, доложила:

– Хозяин приехал с частным сыщиком.

Я кивнул головой и, обратившись к горничной, сказал:

– Антонина, ваша наблюдательность принесла плоды. Мне нужно было с вас начинать. Спасибо, вы свободны. И пусть уже все расходятся по своим рабочим местам.

В окно я увидел, что встречать мужа и частного детектива выбежала сама хозяйка. Она что-то нервно ему объясняла, показывая на окно комнаты, где я находился, потом, топнув ножкой, развернулась и пошла в гостиную. Детектив долго не хотел выходить из машины, потом вышел и, подняв воротник (как настоящий сыщик), пошёл в сторону ворот. Но тут уже я, придерживая правой рукой больно бьющую по рёбрам подмышечную кобуру, резво побежал наперерез засекреченному сыщику. Оценив картину преследования, у ворот встал в позу вратаря охранник, нацеливаясь на сбегающего детектива…

– Побежишь – буду стрелять, – весело предупредил я, на бегу показывая большой палец охраннику Олегу.

Мужчина остановился, вытащил руки из карманов куртки и повернулся ко мне лицом. На вид ему было лет двадцать пять, не больше. Прыщеватое лицо, робкий взгляд, бесцветные ресницы и брови делали его образ малозаметным и несолидным. «Вот таким должен быть настоящий частный детектив. Скрытным и незаметным», – с завистью подумал я.

– Подполковник полиции Чапаев. Уголовный розыск. Прошу предъявить документы, гражданин, – заложив руки за спину и, насупив брови, жёстко потребовал я.

– Я тоже… товарищ подполковник, я полицейский тоже. Зайцев… лейтенант Зайцев. Участковый… участок номер сто шестнадцать. Город Химки. Виноват, товарищ подполковник.

– И в чём ты виноват? Был соучастником кражи?

– Нет! Что вы! Так получилось… Коля попросил. Говорит, типа, для отвода глаз. Скажешь жене, что ты частный детектив и готов взяться за расследование кражи. Говорит, мол, жена у меня – дура, поверит. Ты ей, главное, пистолет покажи, говорит. Денег обещал… А у меня служебное жильё, товарищ подполковник, жениться никак не могу, – ныл лейтенант Зайцев, ковыряя газон форменным ботинком.

– Как зовут, говоришь?

– Петя, товарищ подполковник. На сто процентов уверен, что это Слюнин цацки увёл. Игрок он. Он по расчёту на Ларисе Ивановне женился. Но она далеко не дура, как он говорит. Подписала с ним брачный контракт и каждый месяц ему выдаёт деньги на содержание. Мне б такие… Кстати, сумма выплаты зависит от того, сколько он её в этом месяце… чпокнет. Серьёзно! Он мне сам рассказывал, – разоткровенничался Петя Зайцев.

– А кто такая Лариса Ивановна? – спросил я, не понимая, кто этот новый персонаж.

– Лариса Ивановна Батько, – это настоящее имя его жены. Анжела – типа псевдонима. Стесняется она своей фамилии и имени.

– Слушай сюда, детектив Петя Зайцев. Сейчас идём в дом и собираем народный хурал, на котором я сообщу результаты расследования по делу хищения золотых украшений, принадлежащих гражданке Батько. Ты стоишь рядом, делаешь значительное лицо и киваешь. Понял? А за это… а за это тебе ничего не будет. Почти.

* * *

В гостиной собрались все. Хозяева (Анжела и Николай), прислуга (горничная и повар), обслуживающий персонал (охранник и водитель), работник по договору (Ксюша), представитель МВД и частный детектив без лицензии (никому об этом не скажем). Слово взял я.

– Уважаемые господа! Повторюсь. Меня зовут Чапаев Андрей Васильевич. Я представляю Министерство внутренних дел Российской Федерации. Проведено расследование по заявлению Галкиной Ксении Владимировны о клевете на неё и беспочвенном обвинении в воровстве частной собственности, используя служебное положение. В данном случае – работодателем Батько Ларисой Ивановной (надо сказать, что прозвучавшие настоящие имя, отчество и фамилия работодателя повергли в шок самого работодателя), наказываются штрафом в размере до двух миллионов рублей. Извините, Лариса Ивановна, – обратился я к Анжеле, – а какова стоимость вашей пропажи?

– Где-то миллиона полтора, – ответила Анжела, непонимающе посмотрев в сторону своего мужа.

– Либо, – продолжил зачитывать я варианты наказаний, – обязательными работами на срок до трёхсот двадцати часов, либо принудительным работам на срок до трёх лет, либо арестом на срок до четырёх месяцев, либо лишением свободы на срок до трёх лет. Гражданка Галкина, на ваш взгляд, какое наказание должен понести обвиняемый за клевету? – строго спросил я.

– В тюрьму… Лишение свободы до трёх лет! – громко крикнула Ксюшка, злорадно наблюдая, как вжимается в кресло Анжела.

– Да? А вы, что же, нашли, кто украл? – ехидно спросил муж Анжелы, некто Николай Сергеевич Слюнин.

– Представьте себе, гражданин Слюнин. Мы тут с коллегой сопоставили обнаруженные улики, отпечатки пальцев, сопоставили факты, произвели опрос свидетелей… Да, коллега? – спросил я, вопросительно посмотрев на Петю Зайцева.

– Так точно, – громко отчеканил Петя, встав со своего места.

– Лариса Ивановна, это ваш муж украл из ванной комнаты принадлежащие вам драгоценности и расплатился ими за очередной проигрыш, – с металлом в голосе (во всяком случае, мне так казалось) объявил я.

В неожиданно создавшейся минутной тишине раздался грохот падающих на пол коленей. Это Николай Сергеевич Слюнин пытался заслужить прощение у своей жены. Согласно условиям брачного договора, при таком раскладе в случае развода Николаша выходит за ворота участка коттеджа лишь с паспортом и свидетельством о разводе.

– Анжел, в последний раз, гадом буду! – хватая за пухлые колени жены, клялся он.

– Слюнин, вы вор! Горите в аду! – удивив всех, сказала вслух горничная Антонина.

А Анжела как-то вдруг встала в боксёрскую стойку и резко и точно пробила правый боковой прямо в челюсть господина Слюнина.

– Как-то так! – похвалила Анжелу моя Ксюша. – В следующий раз локоток больше подворачивай.

Перешагнув через лежащего на полу мужа, Анжела сама встала на колени и, сделав несколько шагов в сторону моей Ксюши, с надрывом в голосе пролепетала:

– Ксюшенька, это всё они… мужики, чёрт бы их побрал! Прости, что обидела! Товарищ, мили… полицейский! Не надо меня в тюрьму. И этого не надо, я сама с него спрошу! – пнув ногой между ног лежащего мужа, предложила гражданка Батько.

* * *

На прощанье между женщинами была выпита мировая. Не глядя на меня, Анжела на всякий случай спросила:

– Андрей Васильевич, может, я вам что-то должна? Вы не стесняйтесь, Батько в долгу никогда не оставались.

– Ну, что вы, Лариса Ивановна. А вот ваш муж – видимо, для отвода глаз – дорогого частного детектива нанял. Мужчина работал, старался. Накладные расходы, туда-сюда… Зайцев, сколько тебе гонорара Николай обещал? – спросил я.

– Сто тыщ, – не моргнув глазом, ответил погрязший в ипотеке участковый сыщик-детектив Зайцев.

Услышав сумму, Анжела улыбнулась и, подхватив детектива под руку, повела его в дом отрабатывать высокий гонорар. Уже на выезде я увидел водителя Валеру, натирающего зеркала господской машины, и подозвал его к себе. А когда Валера наклонился к окну, взял его за нос и что есть силы сдавил. Кричал Валера пронзительно громко и в разных тональностях. На прощанье, вытерев пальцы о его галстук, я сказал:

– Расскажут девки, что опять за ними в душе подглядываешь… Расстреляю. Вот прямо тут, под ёлкой. Веришь? – спросил я, поглядывая за реакцией Ксении Владимировны.

– Верю… – коротко прогундосил Валера, поскуливая и осторожно трогая свой хобот.

По дороге домой, я сказал вдруг притихшей Ксюше:

– Между прочим, у нас за раскрытое дело всегда премию дают. Ну… почти всегда…

– Да будет тебе премия, Чапаев, – тихо ответила Ксюша, поцеловав меня в щёку, а потом после паузы добавила: – Андрюша, я от тебя в шоке…

Это, конечно, какая-никакая оценка, но премией не считается!

* * *

Бывают же совпадения. Оказалось, что нам обоим до чёртиков надоело сегодня работать. Я позвонил сначала Шароеву.

– Магомедыч, как дела?

– Да никак. Ждём результаты экспертизы. А эти умники нас в очередь поставили. Говорят, что у них там что-то резонансное, не до нас. Короче, я уже следачке нашей звонил, она должна посодействовать. А у тебя как?

– Всё сложно, Магомедыч. Боюсь, сегодня больше не увидимся. Всем привет.

Потом позвонил дознавателю Блекис.

– Галина, ты где?

– Андрей Васильевич, а меня Дроздов к Зое Петровне завёз. У меня дополнительные вопросы к ним появились. Дело в том… – попыталась проникнуть в мой мозг Блекис.

– Извини, Галина Яновна, вторая линия. Завтра тебя внимательно выслушаю.

У Ксюши всё было проще и быстрее.

– Танюха, забери, пожалуйста, мою группу к себе. Скажи, что я сказала прорабатывать сегодня икроножку и плечевой. Они знают. У меня ничего. Просто сегодня мне предстоит накопившиеся долги отдавать.

А у Женьки сегодня был настоящий праздник. Её из садика забирали одновременно мама и папа. Я приоткрыл дверь в группу и громко сказал:

– Здравствуйте, Наталья Ивановна. Здравствуйте, дети. Евгения Андреевна, прошу на выход, – позвал я дочь.

Ну и началось. Наш ребёнок начал метаться по группе, донимая одногруппников вопросами:

– А вы знаете, почему я – Андреевна? Сашка Архипов, знаешь? А потому, что мой папа Андрей. А знаете, почему я Чапаева?

– Я знаю, – выше всех поднял руку Сашка Архипов, – потому, что у тебя родители Чапаевы.

– А вот и нет! – радостно заорала Женька. – Это только мы с папой Чапаевы, а мама наша Галкина.

– А почему? – открыл от удивления рот Сашка, у которого в семье никого, кроме Архиповых, не было.

– По кочану! – немного задумавшись, ответил мой ребёнок.

Машину мы поставили не во дворе, а в гараже. Сделано это было специально. От гаража до дома нужно было идти пешком километра два и всё в горку. Просто нужно было, чтобы Женька по дороге устала и сразу после порции пельменей добросовестно уснула. Всю дорогу Ксюша нежно мне улыбалась, а я преданно млел от мыслей о предстоящей «премии». Мы с Ксюшей даже подстраховались и на шестой этаж пошли пешком, наврав Женьке, что опять не работает лифт. Наши ожидания оправдались. В последние три пельмешка ребёнок тыкал вилкой уже с закрытыми глазами. Ксюша убирала со стола, а я расслаблялся под струями тёплого душа. Суматошный день, пешеходная прогулка, тарелочка пельменей со сметанкой… Мы столкнулись в дверях ванной.

– Извините, товарищ начальник, мне премию обещали…

– Обещали? Ждите! – сказал кучерявый начальник и нежно поцеловал меня в губы.

Через три минуты я уже крепко спал, держась обеими руками за резинку трусов, так и не дождавшись обещанной премии. То есть намерения были серьёзными, но сил не хватило.

* * *

Всю ночь мучили кошмары. Всё, конечно, не помню, только отрывки. Вот один из них…

Вижу, стоит моя Ксюша на ступенях перед центральным входом в Управление с открытым чемоданом в руках. А в чемодане пачки денег в банковских упаковках. И Ксюша моя берёт из чемодана эти пачки и раздаёт проходящим мимо полицейским. Патрульным, омоновцам, парням из ОБЭПа, участковым…

А я подбегаю к ней и с ужасом в голосе кричу:

– Ксюша, что ты, б…, делаешь?

А она мне, гадюка, отвечает ангельским голоском:

– Это твоя премия, Андрюша! Ты же не захотел!

* * *

Не знаю почему, но с самого утра у меня в голове плотно так засело слово «сейф». Почему-то именно сейф в этих историях об ограблении и убийстве привлекал моё внимание больше всего. И я ну никак не мог отделаться от мыслей об этом железном ящике с замком. Он был как бы связующим звеном между квартирой на четвёртом этаже «сталинского» дома и его подвалом, похожим на бомбоубежище. Я даже, пока ел у себя на кухне омлет с сосиской, не удержался и позвонил Блекис.

– Галина Яновна, а что, экспертиза по сейфу и пальчикам в квартире Жудова пришла?

– Доброе утро, шеф. Пока не знаю, я ещё в дороге. Вы будете с утра?

– Вот прямо сейчас делю сосиску между котом и собакой и выезжаю, – сообщил я, бросая «жопку» сосиски Боцману.

* * *

Выехав из дома и так и не отделавшись от мысли о сейфе, опять связался с Блекис:

– Галина, разворачивайся и двигайся в сторону двора Жудова. Там и встречаемся.

– Андрей Васильевич, так я же вчера… – начала мне что-то рассказывать дознавалка.

– В течение получаса быть на месте, – резко бросил я.

Нужно было ковать, пока… Тут же позвонил полковнику Жудову:

– Олег Андреевич, здравствуйте. Моя фамилия Чапаев, а зовут меня Андрей Васильевич. Мой отдел работает по вашему делу. Да, собственно, по двум делам.

По ограблению и убийству. Вот хотелось бы с вами лично познакомиться.

– Здравствуйте. Так вроде ваша сотрудница вчера у нас была, и мы на все её вопросы ответили. Зоя Петровна её и обедом накормила, – приветливо отозвался бывший «хозяин» НТК строгого режима.

– Вы знаете, пришли результаты экспертизы и появились дополнительные вопросы. Не возражаете, если мы с дознавателем через минут двадцать к вам подъедем? И кормить нас не нужно, завтракали уже. Или вам удобней к нам? – спросил я.