Текст книги "Нескучная жизнь подполковника Чапаева"

«Изнанка» преступления курсанта Еремеева

В обычной российской семье детей было трое. Старший, Сергей, и на четыре года младше его двойняшки – Наташка и Лёнька. Лёнька был инвалидом детства. У парня обнаружили врождённый порок сердца. Пришло время, и старшего брата призвали в армию. Парень был спортивный, сильный, выносливый и попал служить в легендарную мотострелковую дивизию МВД особого назначения имени Ф. Э. Дзержинского. Закончил службу в звании сержанта – командира отделения разведвзвода. Вернулся домой в мае, а в июне в семье случилась беда. Отец с матерью на выходные поехали на подмосковную дачу прибраться после зимы. Собирались там провести летний отпуск всей семьёй. Но в начале июня было ещё прохладно, и отец на ночь затопил печь. Наработавшись за день на участке, уснули быстро и… угорели.

Сергею было двадцать, Наташка и Лёнька в этом году только школу закончили. Но была ещё жива бабуля. Она и взяла дела семейные в свои руки. Наталья в этом же году поступила в Архитектурный на дизайнера, Лёнька прошёл конкурс в Художественное училище. А Серёга подписал контракт с Министерством обороны и улетел в Сирию работать по специальности. Боевых хватало, чтобы содержать младших студентов.

Через год службы Лёнькин разведвзвод попал в засаду. Вернее, засаду сделали они, но боевиков оказалось в пять раз больше, чем ожидалось. Еле отбились… Во время боя Серёга вытащил на себе командира взвода и сам был ранен. Указом президента Российской Федерации за личное мужество, проявленное в бою, награждён орденом Мужества. Был комиссован по ранению. Посоветовали, пользуясь льготами, поступать в военное училище. Поступил… в Академию МВД.

Прошло ещё два года, и умерла любимая бабушка. Стало некому жарить по утрам сырники и нажимать кнопку стиральной машины. Наташка сказала:

– Теперь я ваша мамка, пацаны!

И перевелась на заочную форму обучения. Потом продали родительскую дачу. У Лёньки со здоровьем было очень нестабильно. Нужна была срочная и дорогостоящая операция. Пару раз Серёга находил у младшего пакетики с травкой. На Серёгин вопрос: «Что это, говнюк?» – младший истерил и говорил, что читал о применении каннабиса в медицинских целях, что марихуана помогает ему расслабиться после приступов, успокаивает и обезболивает. Серёга порылся в интернете… и правда. Но на всякий случай жёстко пригрозил:

– Ещё раз найду, я тебе, Лёха, эту дрянь в задницу засуну. Так и знай!

В тот злополучный вечер Серёга был на дежурстве. Он устроился на работу ночным охранником на склад электронной техники. Работа была классная. Платили немного, но без задержек. Вечером собачек выпустил на территорию и только слушай. Хватало времени и к лекциям подготовиться, и спортом заняться. Правда, в эти дни младших он мог контролировать только по телефону. Но обычно не врали. Да и не дети, обоим было уже по двадцать лет.

Билеты на концерт в Ледовый дворец Наташка с Лёнькой не достали. Вернее, билеты были, но цены… Потоптались немного в компании таких же неудачников и решили ехать домой, а по дороге пиццу заказать. Но прямо на остановке маршрутки у Лёньки случился приступ. Пока достали таблетки, пока Лёнька проглотил то, что ему нужно было, пока Наташка сбегала в ларёк и принесла воды запить, уехали две маршрутки. А тут УАЗик ППС останавливается…

– Что здесь делаем, молодёжь? – спросил вышедший из машины сержант, похлопывая себя по ноге резиновой дубинкой.

– А что можно делать на остановке? Сидим, маршрутку ждём, – ответила Наташа.

– И чего это мы такие дерзкие? – угрюмо ответил второй вышедший из машины сержант.

– Послушайте, – тяжело дыша, ответил начавший приходить в себя Лёнька, – мы просто сидим и ждём свою двести семнадцатую маршрутку.

– Валер, да он лыка не вяжет. Бухие оба, – подойдя ближе, заявил младший сержант. – А ну-ка встали! Всё из карманов на лавочку выкладываем.

Наташа с Леонидом встали и начали выкладывать всё, что было у них в карманах: ключи, студенческий билет Лёни, небольшая сумма денег, таблетки, спрей, расчёска… Не удовлетворившись увиденным, патрульные решили произвести личный досмотр. Один сержант обыскивал Лёню, второй – Наталью.

– Слышишь, ты… ручки свои шаловливые прибери, – пыталась брыкаться Наташка.

– Убрал руки от неё, придурок, это сестра моя! – дёрнулся Лёнька, но тут же, получив удар по рёбрам, со стоном упал на колени.

– Стоять, недотроги, а это что? – обрадованно заорал один из сержантов, вынимая из заднего кармана Лёнькиных джинсов пакетик с сушёной травой.

– Что там, Тищук? – высовываясь в окно, спросил лейтенант.

– Витёк, у них тут дури… Смотри, точно на статью тянет. Парни, мы дилеров взяли!

– Какие дилеры? Это для личных целей… медицинских. Я инвалид второй группы, – сбивчиво пытался объясниться Лёнька.

– Эксперты определят, какой ты инвалид. Сажайте их, мужики, я докладываю, – ответил лейтенант и начал вызывать дежурного по отделу.

– Какой же ты идиот, Лёнька! Всё Серёге расскажу. Он тебе точно башку оторвёт, – закричала Наташка, пытаясь отхлестать брата по лицу.

– Да иди ты… уберите её от меня, – отбивался Леонид.

– А кто у нас Серёга? Ладно, недотрога, нашим пацанам ты всё быстро расскажешь. Они умеют тёлочек колоть. Отработаешь по полной, – злорадствовал младший сержант.

Лёньку посадили в отсек для задержанных, а Наталью на заднее сидение, чтобы не кидалась на своего братца. Ехали молча, только Тищук часто поглядывал на Наташкину грудь и туда, где заканчивалась «подпрыгнувшая» мини-юбка. Потом неожиданно толкнул в плечо сидевшего за рулём Иванченко, сказал:

– Валер, останови. Останови, я сказал! Витёк, выйдем на пять сек, – обратился он к лейтенанту.

Отойдя метров десять от машины, Тищук обратился к лейтенанту Старикову:

– Витёк, тут эта малая согласна отработать с нами со всеми, если мы её брата отпустим.

– Ты чего, Макс? Кого отпустим? Я уже дежурному сообщил, что мы двух наркоманов с дурью везём, – ответил лейтенант.

– Витёк, я тебе таких наркоманов десяток найду в любой подворотне. Смотри, какая бикса классная! Мы ж не насиловать будем, сама даёт. Ну, Вить, не будь мудаком, не порть праздник души. У меня бабы две недели не было, – хватая себя за промежность, стонал от желания Тищук.

– Ну, если сама предложила… Только я не буду, не по тем делам… Пацана выпускайте, а я возле маркета выйду, там кафе допоздна работает. Через час меня заберёте. Хватит?

– Хватит за глаза. Видно, девка опытная. Ну, Витёк, ты человек! Поехали, – обрадовался Тищук и побежал к машине.

Открыв заднюю дверь «перевозки», он крикнул Лёньке:

– Чего сидим, инвалид? Выходи давай и скажи спасибо своей сеструхе.

Ничего не поняв, Лёнька медленно выбрался из багажника УАЗа и подошёл к двери, за которой сидела Наталья.

– Наташ, выходи… Наташ… – негромко позвал Лёнька, дёргая за ручку задней двери.

– Отошёл от машины, урод! – громко крикнул Тищук. – Твоя Наташка выйдет на следующей остановке, но сначала заплатит за проезд, – заржав, сказал младший сержант и оттолкнул Лёньку от машины.

Но Лёнька, подбежав к машине снова, начал колотить по ней руками и ногами и кричать на весь пустой переулок:

– Помогите! Человека похищают…

Удар пришёлся прямо в центр грудины. Сильный, выверенный, натренированный. И не босой ступнёй, а тяжёлым берцем. «Вертушка» получилась практически идеальной. У Лёньки что-то хрустнуло внутри, и целую секунду его тело было вне земной гравитации. Упал тяжело, но какое-то время был в сознании. Больное сердечко секунд тридцать ещё отчаянно трепыхалось, пронзённое осколками поломанных рёбер, но лёгкие уже устали дышать. Лёнька умер, успев прошептать:

– Прости… Серый…

А в салоне УАЗа шла война. Наташка брыкалась, кусалась и орала:

– Что ты сделал, сволочь? Он же больной! Убью вас всех!

Её безуспешно пытались держать шесть рук, пока Валера не вышел из-за руля и не ударил её кулаком прямо в лоб. Девчонка затихла сразу. Нокаут. Отъехав квартал, машину загнали между железными гаражами и остановились.

– Ну, что, Витёк, не передумал? – спросил у лейтенанта Тищук.

– Нет. Я ушёл…

– Хозяин – барин. Тогда я первый, – заржал младший сержант и расстегнул ремень.

* * *

О случившемся Сергей узнал под утро, когда Наталья наконец добралась до дома и позвонила ему по домашнему телефону. Еремеев, не дожидаясь сменщика, сел на свой мотоцикл и рванул домой. Наташку он нашёл в ванной комнате в ванне с водой. Она лежала прямо в одежде. Верхняя губа была разбита и кровила. Надбровные дуги опухли, наполовину закрывая глаза. Из обоих кранов двумя маленькими водопадами вытекала холодная и горячая вода. Шумно падая в переполненную ванну, вода перемешивалась с кровью и тут же розовыми струйками вытекала прямо на кафельный пол ванной комнаты, переливаясь на ламинат коридора. Серёга быстро перекрыл воду и попробовал вытащить из ванны Наташку. Но та, видно не совсем понимая, что происходит, начала кричать и отбиваться. Сергею пришлось отвесить сестре звонкую оплеуху, чтобы привести её в чувство. Наталья вскрикнула и, видно узнав брата, вцепилась в Серёгу, дрожа всем телом. Вскоре её тремор начал передаваться и ему. Он осторожно взял Наташу на руки и, шлёпая по лужам, понёс её в комнату. Попробовал положить сестру на диван, но она не отпускала его, вдруг начав быстро-быстро шептать ему на ухо:

– Братик, я сначала хотела себе вены… а потом думаю… а как же ты узнаешь про них? Их же сначала наказать надо, а потом… Серёжа, а мне кажется, Лёни больше нет… Понимаешь? Я его здесь не чувствую, Серёжа! – прижимая руку брата к своему сердцу, шептала Наташа.

– Наташа, пусти меня, пожалуйста, я одеяло принесу. Тебе согреться надо. Сними с себя всё, Наташ…

Она послушала его, отпустила. И Серёга побежал в спальню за одеялом. Вернулся, укутал её бившееся в нервных судорогах тело и прижал к себе, впервые в жизни пожалев, что в доме нет спиртного. А когда почувствовал, что Наташка начала приходить в себя, повернул лицо сестры так, чтобы были видны её глаза и, как мог, спокойно спросил:

– Наташа, что случилось? Где Лёня?

– Серый, меня менты изнасиловали… трое. Вернее, один вышел, а двое насиловали. Я без сознания была. Били и насиловали… били и насиловали…

– А Лёнька? Лёнька где? – сцепив зубы, хрипел Сергей.

– Лёня кричал… Они его ударили и бросили. Я не помню… Они убили его, Серый? – жалобно стонала Наташа.

– Успокойся. Тебе нужно успокоиться. Нужно ехать Лёньку искать. Его, наверное, в больницу забрали. Найдём, Наташ, найдём, – больше убеждая самого себя, повторял и повторял Сергей.

– Серёж, а я его вспомнила…

– Кого?

– Ну, этого, который вышел… Я ещё тогда подумала, где могла его видеть? Такое лицо знакомое. Знаешь, надменный такой… Небожитель… Он с тобой в один зал ходит. Точно. Здоровый такой. Он вышел, а эти волчары… – опять разрыдалась Наташа.

Тем временем Сергей ушёл в другую комнату и, взяв телефонный справочник, начал обзванивать ближайшие медицинские учреждения. «Повезло». Буквально на втором звонке ему ответили, что да, в морг при сто двадцать шестой больнице в один час пятнадцать минут был доставлен труп молодого человека с признаками смерти от сердечной недостаточности. При молодом человеке был студенческий билет студента Художественного училища Еремеева Леонида Георгиевича. «Фото на студенческом идентично с лицом умершего», – так сказал дежурный патологоанатом. Сергей сидел в старом отцовском кресле и молча смотрел в одну точку. «Сам умер, помогли или убили? – крутились в голове три вопроса. – Ладно, Лёнчику теперь спешить некуда. Подождёт. А вот эти… С них спросить надо».

План возник как-то сам собой. Нужно прямо с утра ехать в фитнес-зал. Сегодня заступала на смену администратором его хорошая знакомая – Алёна. Она должна помочь. У неё в компьютере вся база купивших абонементы в спортивный зал. С именами и фамилиями, адресами и телефонами, днями тренировок и именами фитнес-инструкторов. А там по цепочке можно и остальных достать.

– Наташ, я Лёньку нашёл, – соврал Сергей, – представляешь, его скорая подобрала. Лежит сейчас во второй кардиологии в сто двадцать шестой больнице. Жаль, что сегодня воскресенье и к нему не пустят.

– Да? Правда, Серёж? Вот, гад! Как же я за него волновалась. Чуть не сдохла! А чего не пустят?

– Выходной, – украдкой вытирая слезу, ответил Сергей. – Ты давай, бери фен и сушись, а потом завтрак приготовь. А я пока воду соберу. Может, до соседей не дошла? Как думаешь? У нас сейчас денег им на ремонт нет, – скорее успокаивая самого себя, старался выговориться, Сергей.

После завтрака Сергей, усадив напротив себя Наталью, сказал:

– Слушай меня и запоминай, малая. Это дело так оставлять нельзя. Если заявим в полицию, толку не будет. Поверь, сам в этой системе сейчас варюсь. Всё, что собираюсь делать я, касается только меня. Ты здесь ни при чём. Поняла?

– Нет. Я убить их хочу…

– Вот дура! Будешь ерепениться – привяжу тебя к батарее, как в детстве. Ещё раз… Я – старший брат, я отвечаю за вас перед… батей, бабулей… Я всё сделаю сам.

* * *

В воскресный день в фитнес-центре народу было немного. Спортсмены отсыпались. За стойкой ресепшена скучала симпатичная девушка в белоснежном спортивном костюме.

– Алёна, привет! Вот видишь, Натах, говорил я тебе, что сегодня Алёна на посту. А ты – нет да нет, – сказал, улыбаясь девушке, подошедший к стойке Сергей.

– А ты заниматься, Серёж? Ты прям первый, никого ещё, – приветливо улыбнулась ребятам дежурный администратор.

– Нет, я по другому делу. Кстати, знакомься: моя сестрёнка младшая, Наташа. А это Алёна, я тебе о ней рассказывал.

– И что же рассказывал? Я уже думала, ты с девушкой пришёл. Вот, думаю, обнаглел Еремеев! – засмеялась Алёна.

– Ну, что ты. Он мне про тебя все уши прожужжал. Моя Алёнушка, моя Алёнушка…

– Алён, у меня к тебе дело на ресторан. Вот эту дурочку обидел один спортсмен. Сначала вроде шуры-муры, а потом в кусты. А эта рыдает ночами, нам с братом спать не даёт. Вот я и хочу с мужчиной поговорить по существу вопроса. Обещал девчонке – держи слово…

– Нет, ну правильно! – поддержала Сергея Алёна. – Много тут таких жлобов, а в чём, собственно, дело-то?

– Таку тебя же в базе, кто по абонементам зал посещает, все есть? – прикидываясь простаком, спросил Сергей. – Вот ты нам и дай адрес или телефон этого товарища.

– Ты что, Серёженька, нам это категорически запрещено. Это служебная информация, – оглядываясь по сторонам, испуганно заявила Алёна. – Не дай Бог узнают, сразу уволят. У нас с этим строго. А мне эту работу терять нельзя, Серёж.

– Алён, да мы быстро…

– Серёж, вот он… спускается по лестнице. Да не смотри ты так! – громким шёпотом объявила Наташка, показывая на парня со спортивной сумкой на плече.

– Точно он? – тихо спросил Сергей, чувствуя, как у него от возбуждения задрожали руки.

– О, да это ходок известный! Его Виктором зовут, он в полиции, кажется, работает. Ну, ты, Наташка, попала, – сочувственно запричитала Алёна.

– Ну вот, видишь, как всё удачно сложилось. На рыбака и рыбка… или как там? – согласился Сергей, не замечая, как его рука собирает в кулак целую пачку рекламных буклетов.

Потом Серёга наклонился к Наталье и прошептал на ухо:

– Иди первая в сторону стройки. Встань за забором и, когда этот появится, покричи пожалобней, типа, спасите, помогите…

Наташа, молча, кивнула и, помахав рукой Алёне, быстрым шагом вышла из фитнес-центра. Стариков не спеша подошёл к стойке, чуть отодвинув могучим плечом Сергея, и снисходительно обратился к Алёне:

– Народу совсем нет. Скучно. Пойду досыпать, ночь беспокойная была.

– Много преступников поймал? – поинтересовалась, отдавая клиенту его карточку, Алёна.

– Хватает. Пока, прелесть моя, – широко улыбнувшись, попрощался Виктор.

Выйдя на улицу, Стариков, сделал несколько расслабляющих движений. Потом обернулся назад и, поймав на себе взгляд парня, стоящего у стойки ресепшена, ухмыльнувшись, пошёл налево по тротуару в сторону стройки.

– Ладно, Алёнка, пойду я, – сказал Сергей и, перевесившись через стойку, поцеловал Алёну в щёчку.

– Серёж, – встревоженно обратилась к Еремееву Алёнка, – ты бы не лез к этому… Смотри, какой здоровенный, да и в полиции работает…

– Да я и сам так подумал. Рассосётся всё как-нибудь. Другого себе Натаха найдёт. Пойду домой курсовую писать. Пока, позвоню, – улыбнулся Сергей и вышел на улицу.

* * *

Виктора Наташа увидела через щель в деревянном заборе. Он шёл спокойно и не спеша. Один раз остановился, согнул в локте правую руку и придирчиво осмотрел свой бицепс. Потом улыбнулся, поцеловал себя в напряжённую мышцу и, довольный собой, пошёл дальше.

– Козёл, – сквозь зубы процедила, Наташка, а вслух громко крикнула: «Помогите! Отдайте сумочку! Помогите! Полиция!»

Что это было? Инерция? Сработал инстинкт полицейского? А, может быть, в нём проснулся нормальный мужик? Услышав женский крик, Стариков перекинул спортивную сумку через голову и, раздвинув доски забора, перелез на территорию стройки. Как ни странно, никого он не увидел. Впереди, за грудой битых осколков бетонных перекрытий, чернел котлован с торчащими из него прутьями арматуры. Виктор побежал туда. Удар был сильный и неожиданный.

Стариков очнулся от нестерпимой боли в нижней части туловища. Он мельком увидел лицо того парня у ресепшена и в ту же секунду почувствовал, как хрустят его шейные позвонки и он теряет сознание от удушья. Но через некоторое время сознание к нему начало возвращаться. Появилась возможность дышать. И тут же прямо в ухо жаркий шёпот:

– Где мне найти твоих напарников, тварь?

Не успев ничего ответить, Стариков почувствовал, как неумолимо его шею сдавливает «гильотина», и он опять потерял сознание. Между небом и землёй он пробыл секунд пять и снова вернулся… На этот раз он увидел перед собой лицо девушки… Она держала в руках кусок металлической арматуры, конец которой больно давил на его шею, прямо под кадыком.

– Где твой друг Тищук? Убью тебя, сука! Где Тищук? – повторяла девушка, и из её глаз градом текли слёзы.

Стариков узнал её. Он захрипел, засучил ногами, понимая, что возмездие неотвратимо. Но в его сознании мгновенно пронеслось: «Почему я? Я же ничего… Это всё они! Тищук и Иванченко! Я не хочу умирать!» И уже почувствовав, как «гильотина» начала перекрывать ему доступ воздуха, Виктор дёрнулся, вращая красными белками глаз, и, брызгая слюной, выдавил из себя:

– На ры… рыба… на рыбалку поеха… Тищук, на рыба…

– На рыбалку поехали? Куда? – проорал ему в ухо мужской голос.

– Посё… Чёрные Воды… озер… Чёрны… Воды… Это всё Тищук…

– Посёлок Черные Воды, на озеро? Сегодня? – крикнул в ухо Старикову Сергей.

– Ды…да! Не надо… меня не надо, – почти связно простонал Стариков.

– Поздно, тварь!

– Серёг, не надо! Уходим. Идёт кто-то! – закричала Наташа, услышав протяжные звуки «импортной» песни.

Но Сергей уже никого не слышал и не слушал. Он, как в железных тисках, сжал бычью шею бывшего лейтенанта полиции. Что-то хрустнуло, Стариков в судорогах замолотил по земле ногами и затих. Сергей, подхватив Наталью за плечи, быстро-быстро побежал к пролому в заборе. Они бежали туда, где их ждал припаркованный Серёгин спортивный байк – подарок бывшего командира.

А Стариков Виктор Иванович… таки выжил.

* * *

Google быстро нарисовал брату и сестре Еремеевым карту Подмосковья. Дорога предстояла неблизкая. Выехав за МКАД, ребята остановились на первой же заправке. Нужно было залить полный бак и перекусить. Сидя за столиком в кафе, Наташа наклонилась к Сергею и тихо спросила:

– Ты же его не убил?

– Ешь давай, – отвернувшись к окну, глухо ответил брат.

– Серёж, а давай в больницу позвоним, может быть, нам с Лёнькой поговорить дадут.

– Звонил уже, пока ты в очереди за пирожками стояла. Завтра Лёньку заберём уже. Нам главное сегодня успеть все намеченные дела сделать, – задумчиво ответил Сергей, подумав: «Надо было Наташку дома оставить».

В посёлке Чёрные Воды был только один магазин, к нему и подъехали. Не слезая с мотоцикла, Сергей поднял стекло на шлеме и крикнул стоящим у крыльца продмага мужикам:

– Здорово, земляки! А как к вашему озеру проехать?

– А ты ехай прямо, не промажешь! – прищурившись, ответил один мужичок, махнув рукой в сторону пыльной дороги.

И после того, как резвый байк, подняв столб пыли, помчался в указанном направлении, мужичок с завистью закончил свою мысль:

– Трахаться поехали… Ну-ну… Вот кому комары задницу-то обглодают!

Темнело. Костёр на берегу озера Сергей увидел издалека. Возле огня были видны два мужских силуэта в камуфляжной одежде. Близко подъезжать не стал.

– Наташ, напомни мне фамилию этого… урода, – попросил Сергей.

– Тищук.

Оставив байк метров за пятьдесят до стоянки рыбаков, Еремеев стал медленно к ним приближаться, но уже пешком. Один из рыбачков заметил мотоциклиста и пристально за ним наблюдал.

«Потерялись, небось. Дорогу спрашивать идёт», – догадался сидевший у костра.

Но оказалось, что не так. Парень, не доходя до рыбака метров десять, поднял «забрало» на шлеме и крикнул в его сторону:

– Тищук, ты здесь?

– Ошибся ты, парень. Нету тут таких, – ответил ему рыбак дребезжащим голосом подвыпившего пенсионера. – А вон на той стороне могёт быть.

И Серёга увидел поднимающийся над камышом дым от костра на противоположной стороне заросшего ряской озера. Ни слова не сказав в ответ, Сергей развернулся и пошёл к мотоциклу. Через десять минут они были уже на другой стороне озера. Остановились так же, как и в первый раз. Метров за тридцать – сорок от костра рыбаков. Сергей снял с Натальи её шлем и сказал:

– Ты остаёшься здесь. Что бы ни случилось, ты остаёшься здесь. Если что-то пойдёт не так, заводишь байк и едешь домой. Дома загоняешь байк на мойку и тщательно его моешь. Всю свою одежду – в стиралку. Стиралку гоняешь два цикла. Потом вынимаешь фильтр стиралки и промываешь его. Как это делать, я показывал. Поняла? Где я, чего я – ты не знаешь!

– Поняла. Серёж, а что может пойти не так? – возмутилась Наталья. – Убиваем этих уродов и уезжаем.

– Я убиваю, и мы уезжаем.

– Ладно, пусть так.

Вторая пара рыбаков их тоже заметила. А нетрудно не заметить пыльный смерч над дорогой, поднимаемый протекторами резины спортивной «Ямахи». Сергей шёл не торопясь, прикидывая расстояние между противниками, их близость к костру, топору возле сваленных дров, машине с открытым багажником. Один из рыбаков встал. Высокий крепкий парень. Вероятно, это он – Тищук. Парень кинул в рот сигарету, достал из костра толстый горящий прут и прикурил, не спуская глаз с Сергея. А тот неумолимо приближался. Но в его расслабленной походке, в спокойном и доброжелательном выражении лица никакой угрозы не чувствовалось. Подойдя к самому костру, Сергей спросил, обращаясь к стоявшему парню:

– Не узнал, Тищук? А говорят, что мы так похожи друг на друга!

После этих слов Сергей сорвал с крючка большой чугунный котелок с варящейся в нём кашей с тушёнкой и со всей силы ударил им по голове Тищука. Мужчина упал так, как стоял – навзничь! Он так и лежал до конца заварушки… с широко открытыми глазами и ртом. Второй мужчина попытался встать, но сильный удар ногой по корпусу помешал. Он завалился набок, потом, встав на четвереньки, попытался добраться до воды… На этот раз ярость Сергея никто не сдерживал. Он бил и рычал сержанту в лицо:

– Это тебе за брата… за Лёньку нашего!

Потом уже полумёртвого Иванченко Сергей за ноги отволок в камыши и бросил в воду. Но тут шевельнулся Тищук, чем вызвал дополнительный приступ ярости. Серёга приподнял Тищука и, приблизив к нему своё перекошенное яростью лицо, спросил:

– Ты убил моего брата. Он мёртв, понимаешь? Ты остановил его сердце! Ты, тварь, надругался над моей сестрёнкой. Я же её за своего друга хотел отдать! Понимаешь, Тищук? Но друга моего на войне убили. Его убили, а ты живой. Почему ты ещё живой, Тищук? Я это сейчас исправлю!

Сергей подпрыгнул и приземлился на район промежности Тищука. Кричать младший сержант уже не мог.

– Серёжа-а-а!!! Серёжа-а-а!!! – услышал Еремеев.

Метрах в двадцати стояла Наташка и, прижимая руки к груди, кричала.

– Я заканчиваю, Наташ. Немного осталось, – прошептал Сергей.

Еремеев взял, пускающего красные пузыри Тищука под мышки и, подтащив его к костру, бросил на ярко тлеющие головёшки животом вниз.

– Это твоя дорога в ад, гнида!

* * *

По дороге домой они заехали на мойку и тщательно отмыли свой байк от чёрной грязи и такой же пыли посёлка Чёрные Воды. А приехав домой, сняли с себя всё, вплоть до нижнего белья, и запустили стиральную машину на полный цикл. Пока Наташка изобретала на скорую руку ночной ужин, Сергей быстро смотался в круглосуточный магазин и купил бутылку водки. Сели за стол, Сергей налил Наталье большую рюмку водки и сказал приказным тоном:

– Пей, Натаха.

– Ты чего, Серёг? – удивилась брату Наташа, но рюмку в руку взяла.

– Наташ… обманул я тебя…

Не дослушав до конца то, что хотел сказать брат, Наташа в два глотка выпила водку и, даже не поморщившись, спросила:

– Лёнчик умер, да?

– Да, Наташ… – тихо прошептал Серёга. – За упокой души братика нашего…

До утра они так и просидели на старом просиженном родительском диване… Укутавшись одним пледом, прижавшись друг к другу, как в детстве. Они вспоминали. Маму с батей. Бабулю. Вечно болевшего и нывшего по всякому поводу Лёньку. Но такого любимого и родного. Из большой дружной семьи их осталось только двое.