Текст книги "Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева"

* * *

Домой я приехал пораньше. Впереди меня ожидал тяжёлый разговор с беременной невестой, с нетерпением ждущей дня бракосочетания, и Женькой, мечтающей о танцах и салюте. На удивление, Женька сама бегала по квартире в компании своих друзей.

– Мама с Фирочкой Самойловной к портнихе пошли платье на второй день свадьбы мерить, а меня на хозяйстве оставили, – улыбнулась всеми, что были, зубами Женька, показывая на крутящихся под ногами кота и собаку.

«Казнь откладывается, но не отменяется», – подумал я, раздеваясь.

– О, пап, а хочешь, я тебе один секрет покажу? – заговорщицким тоном спросила меня Женька и, взяв за руку, повела в спальню.

Там она сдвинула створку двери большого купейного шкафа и, ткнув пальчиком в непрозрачный целлофановый чехол, попросила:

– Сними, пожалуйста, я не достану.

Я послушно снял то, что меня просили, и положил на кровать. Женька аккуратно расстегнула молнию и восторженно заголосила, во весь рот, улыбаясь дырочками от недостающих зубов:

– Смотри! Смотри, какая красота!

Честно говоря, на вешалке было трудно себе представить всё великолепие этого шедевра портняжного искусства, но даже подполковник полиции смог понять, что перед ним свадебное платье. Нежно-голубое, переходящее в бирюзовое, воздушное, с огромным переливающимся шлейфом… и стразики, стразики, стразики…

– Жень… – зачарованно пролопотал я.

– А… – не отводя от платья заворожённого взгляда, ответил ребёнок, оцепенев от восторга.

– А ты в курсе, что жениху нельзя перед свадьбой показывать свадебное платье? Примета плохая.

– Какой же ты жених, Чапаев? Ты уже мой папа, – без доли сомнения ответила Женька, для полного успокоения взяв меня обеими ручками за руку.

Щёлкнул замок входной двери, и Тимошка с громким радостным лаем бросился встречать хозяйку.

– Атас! – громко шепнул я, судорожно помогая Женьке застёгивать молнию на чехле платья.

– Ух ты! – раздалось из прихожей. Видно, были замечены мои туфли и ветровка.

Мы с дочкой быстро переметнулись на кухню. Я открыл холодильник и, нахмурив брови, начал глубокомысленно изучать его недра. А Женька взяла альбом с раскрасками и, высунув язык, начала раскрашивать обезьяну в зелёный цвет. Наша слегка «кругленькая» мама, улыбаясь, подошла ко мне, поцеловала и как бы между прочим сказала Женьке:

– Жень, а обезьяны зелёными не бывают.

– А вот и бывают, – ещё сильнее нажимая на карандаш, сказала художница, – это зелёная макака.

– Ксюш, а я в командировку уезжаю, – прячась за дверку холодильника, негромко произнёс подполковник полиции.

– Зелёных макак не бывает в природе, а вот зелёные мартышки есть. Правда, не такие зелёные, как у тебя. Что, уже в понедельник? – выставляя из сумки на стол пакеты с молоком и кефиром, спросила Ксюша, пока ничего не подозревая.

– Нет… – напрягшись, ответил я, откусывая жопку привядшего огурца. – Завтра.

– Понятно, – как-то спокойно и буднично ответила моя гражданская жена на шестом месяце беременности и вышла из кухни.

Вскоре, из спальни отчётливо стали доноситься звуки открываемых и задвигаемых мебельных ящиков. Мы с Женькой перемигнулись, и я кивнул дочке, мол, сбегай на разведку. Маленькая Чапаева вернулась через пару минут с красным носом и глазами, полными слёз.

– Ну, что там? – заговорщицки понизив голос, спросил я у Женьки.

– Не знаю… На кровати два чемодана… Сидит, плачет и шёпотом ругается, – испуганно глядя на меня, ответила Чапаева, шмыгая носиком.

– Какие два чемодана? Вы сюда заезжали с одним, – попробовал пошутить я, понимая, что нужно срочно идти объясняться.

И правда, в спальне на кровати лежали два чемодана. Один (тот самый, розовый, с поломанным колёсиком) был уже закрыт, а второй, с которым я собирался ехать в командировку, заполнялся трусишками, платьишками, колготками, носочками (преимущественно Женькиными).

– Ксюш, всё хорошо будет, я всего на две недели… – попытался спокойно объясниться я и положил ей руку на плечо.

Это было моей ошибкой, потому что именно в этот момент в гражданке Галкиной проснулся тренер-инструктор по женской самообороне. Моя пузатенькая сожительница ловко перехватила мою руку, нырнула под неё и, оказавшись у меня за спиной, сильно толкнула меня в район… крестца… своей правой ногой (а она у неё толчковая). Не успев сгруппироваться, я, как мешок с проросшей картошкой, шмякнулся всё той же… крестцом… на злосчастный розовый чемодан с его долбаными поломанными колёсиками. На шум ломающегося чемодана и мой приглушённый стон прибежала Женька и, театрально держась ладошками за свои щёчки, закричала:

– Мамочка, не бей так сильно нашего папу! Он мне велик обещал!

– Когда… ничего я…

– Всё будет хорошо, говоришь? А не будет уже ничего хорошего. Всё у тебя так, да не так, Чапаев. Женька, забери у этого… розовый чемодан. Разлёгся тут… Мы пока у Фиры Самойловны поживём, – решительно захлопывая второй чемодан, громко крикнула мать моего будущего сына.

– Ксюш, ну всего две недели. Генерал сказал, что ресторан он берёт на себя… – пытался как-то объясниться я.

– Да? Ты издеваешься, Чапаев? – забрасывая за спину чехол со свадебным платьем, продолжала бушевать Ксюха. – А с этим что я буду делать? Оно же размер в размер сшито! Через две недели это платье уже ни здесь, ни здесь и ни здесь не сойдётся, чёртов ты идиот! Генерал у него договорится… А может быть, и с ним он договориться сможет? – похлопав себя по животику, зло улыбнулась бесповоротно беременная. – Ну, чтобы, пока его папаша по командировкам разъезжает или как это у вас называется, он не рос…

– Ксюша, тебе нервничать…

– Да пошёл ты… я сама знаю, когда мне нервничать, а когда нет. Чапаева, марш на выход! – указав Женьке направление движения чехлом свадебного платья, взвизгнула моя невеста на сносях.

– Ну, что ж ты в самом-то деле…

– Мамочка, пожалуйста, не кричи на папу. Это я во всём виновата! – встав в дверях и раскинув ручки, запричитала, капая слезами на крутящихся под ногами животных, разрыдавшаяся вдруг Женька.

– Здрасьте! Ты-то чего тут мне устраиваешь? – двигая ногой к выходу чемодан на колёсиках, удивилась разъярённая мамаша.

– Папа мне говорил, что свадебное платье перед свадьбой жениху показывать нельзя, что примета есть такая, а я, дурочка несчастная, показала-а-а-а! – рыдал ребёнок, искренне веря в предрассудки.

– Правда, что ли? – теперь уже глядя на меня испепеляющим взглядом, спросила Ксюша.

– Да одним глазом… я и рассмотреть-то толком не успел. Но красивое… точно красивое, – пытаясь заглянуть в глаза любимой женщины, честно врал я.

– Красивое? – неожиданно встрепенулся мой зарёванный ненаглядный ангел. – Ну, так я его тёте Фире отдам.

– Да как… – растопырив руки, показывая объёмы тёти Фиры, пытался урезонить я свою невесту.

– А пусть себе занавески на окна новые пошьёт. Женька, за мной, я сказала!

– Мама, а как же ребята? – обнимая взъерошенных Боцмана и Тимошку, всхлипнула дочка.

– Ребята с нами пойдут. Они у него тут с голоду окочурятся, пока его величество будет по командировкам разъезжать.

Последнее предложение Ксюша злорадно прокричала уже стоя в подъезде напротив двери моей соседки Фиры Самойловны Петровой (по мужу). Я слышал, как этажом выше хлопнула дверь, а где-то внизу по бетону лестничной площадки зашаркали комнатные тапочки. Народ в подъезде жил чуткий и жадный до чужих истерик, ссор и скандалов. Нажать на звонок Ксюша не успела… Дверь широко распахнулась, и квартира № 54 щедро выдохнула в подъезд порцию ароматного, подогретого горячей духовкой воздуха.

– Тёть Фир, пустишь? – уткнувшись в большую тёплую грудь Фиры Самойловны зарёванным набухшим носом, спросила Ксюша.

– Всех? – подозрительно посмотрев на меня, спросила соседка.

– Нет… этот в командировку завтра уезжае-е-ет, – рыдала уже в голос Ксюшка.

– Ну и ладно… а я только пирожки из духовки вытащила, – забирая у Ксюши из рук чемодан, игнорируя единственную в предложении букву «р», громко сказала тётя Фира. И эхо подъезда разнесло эту новость с первого по девятый этаж.

– А с чем, баба Фирочка? – наехав мне на ногу колесом розового чемодана, спросила Женька. – Ребята… ребята, ко мне!

– С тушёной капустой и яйцом, – авторитетно произнёс кто-то из соседей этажом выше.

Последним в квартиру Фиры Самойловны с поднятым вертикально рыжим полосатым хвостом забежал мой личный кот Боцман. Даже не обернулся, сволочь!

* * *

Ночью (впрочем, как всегда в таких случаях) приснился странный сон. Снился мне большой зал с мраморными полами и музыка… Пам-пам-парам-пам-пам-пам… Поняли? Правильно, «Марш Мендельсона». «Браком кто-то сочетается», – дошло до меня. Вижу, в центре зала стоит Фира Самойловна в Ксюшкином свадебном платье бирюзового цвета и придерживает так крепенько двумя руками возле себя генерала Ващука в генеральской парадной форме. А сочетаю их браком я, оказывается. Спрашиваю их торжественным голосом диктора ЦТ, и эхо такое троекратное по залу:

– Готовы ли вы вместе по жизни… жизни… жизни…

– Готовы… Готовы, Андрюша, – кричит нетерпеливо в ответ Фира Самойловна, – сочетай быстрее, не тяни кота… Сил нет держать! На волю рвётся… рвётся… рвётся…

А генерал Ващук смотрит на меня налитыми кровью глазами, напрягается, лицом краснеет и с ненавистью цедит сквозь фарфоровые коронки:

– Мы же с тобой не так договаривались… Чапаев, сука… сука… сука…

Дальше? А дальше не помню… я в туалет захотел.

Половой гигант города Кремнев

На моём навигаторе конечной точкой остановки был забит отель «Викинг» города Кремнев. При чём здесь викинги в центральной части России в бывшей советской гостинице «Первомайская», оставалось догадываться. Видно, хозяину нравился тот период, когда волосатые бородатые дядьки в шкурах и с рогами на касках махали топорами, сажая на троны славянских князей…

– Здравствуйте, моя фамилия Чапаев. Должна быть бронь на моё имя… Татьяна, – прочитав на лацкане пиджака имя, обратился я к пятидесятилетней администраторше, выглядевшей на все сорок девять.

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Ваши ключи у меня, номер готов, – поднимаясь с кресла, сказал незнакомый молодой человек, откладывая в сторону затёртый журнал. – Я вас провожу?

Я медленно развернулся. Передо мной стоял худощавый пацанёнок лет двадцати, в драных джинсах и мятой застиранной футболке. Нагловатая улыбочка, развязная речь… Это так вы встречаете проверяющих из столицы?

– Я вам не барышня, провожать меня не надо! Кто такой? Почему не представился? Совсем разболтались в своей деревне! – громко и зло отчитывал я пацанчика, с каждым моим словом зеленеющего под цвет своей футболки.

– Лей… лейтенант Кравцов, встреч… вас встречаю, товарищ подполковник. Разрешите… – пролепетал лейтенант, не глядя мне в глаза и протягивая обе руки к моей дорожной сумке.

Сумку я отдал. По ходу заметил, как остановилось дыхание и натянулась блузка на груди у Татьяны после слов «товарищ подполковник». Видно, офицеры в этой богадельне в особом почёте. Проходя мимо сонного швейцара, замедлил шаг и пристально наблюдал, как он начал судорожно застёгивать последнюю пуговицу у себя на рубашке. Ну, как-то так… служивые.

Номер был на втором этаже. Одна, но большая комната. «Полулюкс», как потом выяснил я. Широкая кровать, диван, одно кресло, небольшой телевизор на тумбочке, крохотный холодильник с мини-баром. Зато санузел выглядел современно. Душевая кабинка и раковина, почти над унитазом, сияли белизной. Из лейки душа капала вода, успокаивая уже тем, что она есть. Пока я осматривался, лейтенант Кравцов молча стоял у двери. Потом, привлекая внимание, кашлянул и нерешительно сказал:

– Товарищ подполковник, я с машиной придан в ваше распоряжение. Через двадцать пять минут приходит Московский…

– Ну, так езжай, встречай эту курицу. Угораздило же меня… А я пока тут поваляюсь. Кстати, а её номер где? – с раздражением в голосе спросил я.

– Напротив. Вот прямо дверь в дверь, – гордо ответил ответственный по нам лейтенант Кравцов.

– Жаль. А нельзя её куда-нибудь подальше от меня? Задолбает вконец, тупая сучка!

– А куда? Выше вас только один люкс, и в нём адвокат из Москвы живёт. А больше в этой гостинице приличных номеров нет, к сожалению, – растерянно доложил лейтенант. – Так вы встречать следователя по особо важным… не поедете?

– Езжай, Кравцов, езжай… Привезёшь, ко мне зайди… Давай, давай… – сонно потягиваясь, махнул я в сторону двери и, не снимая туфель, упал на жёсткую гостиничную кровать.

* * *

– А встретить слабо было? – донеслось откуда-то из-за горизонта. – Чапаев, спишь, что ли?

Я открыл глаза и увидел перед собой следователя Корниенко, стоящую, широко расставив ноги, в дверях моего номера, и выглядывающего из-за её широкой спины лейтенанта Кравцова с сумкой и чемоданом в руках.

– Явилась – не запылилась! – почти дружелюбно ответил я. – Ну, что? В отдел сегодня поедем?

– Ага, сейчас… времени видел сколько? Я в душ, а потом ужинать пойдём. Костик, где тут в тарелки москвичам не плюют? – обратилась В. Ю. к лейтенанту Кравцову.

– В ресторане гостиницы кушать не советую. Напротив есть кафе «Роща». Вот там точно не отравитесь, – охотно объяснил Костик.

– Спасибо, малыш. Занеси мой багаж в номер, и на сегодня ты свободен. Завтра в девять у входа. И не опаздывай, тётя не любит… – погрозив пальчиком Кравцову, пропела особо важная следачка.

Дождавшись, когда за Кравцовым закроется дверь, Корниенко плюхнулась в кресло и весело спросила:

– Привет, Чапаев. Ну что, признавайся. Ругал меня, небось, обзывался?

– Много раз и с удовольствием, – честно признался я, – короче, как договаривались.

– Сто процентов сейчас к своим поскакал докладывать. Кстати, парнишка в системе новичок. Нужно будет попробовать завербовать. Нам свой агент в местном отделе очень нужен. Но это, сам понимаешь, я беру на себя, мне всегда Костики нравились, – мечтательно зажмурилась Виолетта.

– План на завтра есть? – подходя к окну, спросил я.

– Обижаешь, коллега. Приезжаем в Отдел полиции, знакомимся с местными начальниками, предъявляем свои полномочия, и каждый начинает заниматься своим делом. Ты нагибаешь и насилуешь криминальную полицию, я – следственный отдел. О том, что мы приезжаем, их предупредили только сегодня утром. Там сейчас паника, переходящая в истерику. Личный состав переведён на казарменное положение. Это мне Костик по дружбе заложил. Ничего, у них впереди ещё ночь, хотя, сам понимаешь, нарыть дерьма мы всегда успеем. Но! Главное раньше времени не выдать настоящую цель нашего визита.

– Так, а мы на дело серийного насильника Кольчева «случайно» наткнёмся? Кстати, интересно. Нас тут пасут или охраняют? – спросил я, показывая на стоящую в тенёчке серую «БМВ».

– Об этом, Чапаев, мы узнаем со временем. А пока я в душ, и идём на ужин. Мне худеть никак нельзя, Андрей. Морщины появляются, – на полном серьёзе объяснила Корниенко, демонстративно и с удовольствием разглаживая свой дорожный костюм на бёдрах.

«Ещё не известно, что хуже – морщины или жировые складки», – хотел сказать я. Но мудро промолчал.

* * *

Создавалось такое впечатление, что городской отдел внутренних дел города Кремнева находится на осадном положении. Во дворе бегали, придерживая на макушках фуражки, полицейские чины. Отъезжали и подъезжали, ослепляя друг друга светом фар дальнего света, служебные машины. Несмотря на поздний час, окна двухэтажного здания ОВД горели всеми лампочками накаливания, забыв о последнем циркуляре из Главка об экономии электроэнергии. Не хватало только во дворе огромных бочек с пылающими секретными документами в них. Хотелось крикнуть, сея панику: «Мужики, б…, так мы наступаем или отступаем?»

Лейтенант Кравцов почти вбежал в кабинет начальника городского отдела полиции полковника Яшина. В кабинете находились двое. Собственно его хозяин и начальник следствия майор юстиции Самсонов. Оба были одеты строго по форме, выбриты и трезвы.

– Ну, что там, Кравцов? Привёз? – привстав со своего места, тихо спросил полковник Яшин, заглядывая лейтенанту за спину.

– Никак нет, товарищ полковник, не поехали, – доложил лейтенант.

– В смысле? Как не поехали? – наливая себе воды из графина, спросил следователь.

– Сказали, что устали с дороги. Ужинать пошли. Завтра в девять утра приказали быть возле гостиницы, – пояснил Кравцов.

– Слава те… есть Бог! – неожиданно перекрестился полковник. – Валерий Иванович, никого домой не отпускать. Ни следаков, ни дознавателей. Пусть подчищают, закрывают дела, сдают в архив… Кстати, как думаешь, в архиве будут копаться?

– Да хрен его знает, Денис Борисович! Я ж не знаю, какие у них полномочия. Да и что они смогут успеть вдвоём-то? Хотя… Полчаса назад звонил своему однокашнику в Москву, он в Главном управлении СК служит. Говорю ему, мол, к нам с проверкой едут, старшая Корниенко. Не знаешь такую? Честно говоря, Серёга минуту молчал. Я уже думал – что-то со связью. Потом закашлялся и отвечает: «Извини, Валера, но тебе п…ц! Ставь всех раком, пусть «хвосты» подчищают, насколько это возможно. Не берёт, пьёт только на свои, в Москве позиции сильные, так что пугать не вздумайте, баба карьеру строит. Связи бешеные».

– Твою ж мать… Они что там – не люди? И на хрена такого монстра в наш городишко? Кравцов, ну а как вообще? Как у них настрой? О чём говорят, слышал? – обратился к лейтенанту начальник отдела, с тоской посматривая на сейф.

– Злые и ругаются постоянно, товарищ полковник, – пожал плечами Кравцов.

– В смысле?

– Видно, у них между собой конфликт… ссорятся, будто что-то поделить между собой не могут. Особенно этот подполковник… Чапаев. Неадекват конкретный! Меня в гостинице перед всеми, как кутёнка шелудивого…

– Ну, знаешь… дисциплина должна быть. Не на макаронной фабрике… Ты иди, Кравцов. Завтра перед отъездом из гостиницы позвонишь дежурному. Доложишься, – махнул рукой Яшин и пошёл к большому импортному сейфу.

Нажав несколько кнопок кодового замка, полковник открыл сейф и достал квадратную бутылку ирландского виски. Выпили, глядя на потолок. Молча и не чокаясь. За «него»… за то, что «он» есть.

– Слушай, Валерий Иванович, ты с этим… с Кольчевым вопросы порешал? – закусывая вискарь кусочком сыра, спросил у начальника следствия полковник Яшин.

– Да ничего не подписывает, сучонок. Тут ещё адвокат этот… Грамотный, сволочь. Жалобами забросал и судью, и прокуратуру. Не понимает русского языка, Борисыч. Надо бы объяснить… товарищу, – пожаловался следователь Самсонов, не морщась пережёвывая лимон.

– Ох, не вовремя это всё, ох, не вовремя! Приспичило их с этими перевыборами, компроматами… У нас что, стол заказов? И тут ещё этих… принесло. Не дай бог разнюхают. Может, и правда пацана этого под домашний арест, как адвокат просит, пока проверка не закончится? – наливая ещё по одной, спросил Яшин.

– Боюсь, Борисыч, нас неправильно поймут, да и мэр подумает, что мы зассали, – ответил быстро захмелевший Самсонов, – дай команду, пусть в «пресс-хату» на часик закинут засранца.

– Давай завтра подумаем. Утром москвичей встретим, узнаем, чего хотят и чем дышат, а там видно будет, – согласился полковник.

* * *

Утром почти удивил ранний звонок от Ксении Владимировны. Думал, не выдержу, сам позвоню…

– Привет, любимая! Надеюсь, у вас всё хорошо? – улыбаясь в зеркало с зубной щёткой во рту, поинтересовался я у потенциальной новобрачной. Но ответила не она…

– Доброе утро, Чапаев. Хорошо всё у нас. Тут мама спрашивает, можно ли нам войти в твою квартиру на минутку? У меня сегодня бассейн, а мы купальник дома забыли, – каким-то скорбным голосом сообщила Женька, шумно подбирая сопли.

– Да… Жень… конечно… А почему мне мама не позвонила? – вдруг ни с того, ни с сего поинтересовался я, с досады проглотив комок зубной пасты.

В ответ послышалась какая-то возня, звонкий шлепок по какому-то мягкому месту, приглушённый писк и тихий, но отчётливый голос Ксюши, обращённый явно не ко мне:

– Я же тебя просила не звонить. Ничего, в трусиках поплаваешь в своём бассейне. Я с воспитательницей поговорю…

– Ксюш, ну что за ерунда? Зайди и возьми, что нужно. И вообще… живите дома. Что ты там себе напридумывала? – кричал я на своё отражение в зеркале, и белые мятные брызги разлетались по всей ванной комнате, намертво прилипая к стеклу и голубому кафелю.

Тем временем в телефоне буянила вторая линия, напоминая мне, что рабочий день на чужой территории начинается. Не дозвонившись, Корниенко прислала эсэмэску: «Долго спишь. Я внизу пью кофе. Тебе заказать?» Ответил коротко: «Да, без сахара».

* * *

Старенькая «вольво», соблюдая все правила и знаки дорожного движения, быстро доставила нас к местному отделу внутренних дел. Собственно, весь город можно было проехать по «зелёной волне» светофора минут за двадцать – двадцать пять. Двор ОВД был пуст, чисто выметен и слегка увлажнён. Нас ждали.

– Красота! – пошутила Виолетта Юрьевна, разглядывая обшарпанное двухэтажное здание с немытыми окнами, бывшее когда-то детским дошкольным учреждением. Правда, окна на здании уже поменяли на пластиковые. Видно, вовремя прижали какого-то проштрафившегося комерса.

В «Дежурной части» мы показали свои служебные удостоверения, и я, грубо толкая турникет, рявкнул:

– Проводи к полковнику Яшину.

Нас ожидаемо ждали… Дежурный что-то цыкнул в сторону своего помощника, и молодой прапорщик, испуганно озираясь, резво помчался впереди нас, забыв опустить руку после отдания чести. В приёмной начальника полиции нам навстречу выбежала симпатичная младший лейтенант полиции в коротенькой форменной юбочке. Оценив готовность помощницы к любым приказам, я отдал первый:

– Один кофе без сахара и чай… зелёный.

Полковник Яшин уже стоял в своём кабинете недалеко от входа и, сдержанно улыбаясь, протягивал нам на встречу правую руку. Возраст от сорока пяти до пятидесяти. Высокий, сухой. Короткая причёска, волосы с проседью. Загорелое скуластое лицо, тонкие губы, умные живые глаза. Кабинет был небольшой и обставлен традиционно. Нужные портреты на стенах, флаги в углу, кубки на полках, графин с водой на столе. На первый взгляд – сплошной позитив.

– Начальник полиции Кремнева полковник Яшин Денис Борисович.

– Руководитель группы Главного следственного управления подполковник юстиции Корниенко Виолетта Юрьевна.

– Начальник отдела Главного управления МВД подполковник Чапаев, – немного соврал я для солидности.

– Товарищ полковник, прошу ознакомиться. Наши документы, полномочия, цель проверки, – сдержанно улыбнувшись, мягко сказала Корниенко, отдавая Яшину файл с документами.

– Понял… просмотрю. Прошу садиться, товарищи, – доброжелательно показав нам на удобные кресла возле своего стола, ответил полковник, нажимая на кнопку селектора. – Даша, приготовь нам…

В это время дверь в кабинет при помощи лейтенанта Кравцова открылась, и на пороге появилось красивое туловище офицера Даши. На подносе в её руках стояло всё, что я заказывал, плюс ещё одна чашка кофе с молоком.

– А я тебе… – немного растерялся полковник.

– А мы инициативу проявили, Денис Борисович, – осуждающе глядя на загорелые коленки прапорщика Даши, пояснила В. Ю.

– Немного опередили ваше предложение «быть, как дома», – неприветливо пошутил я.

После того, как «молодость» в короткой неуставной юбочке удалилась и мы сделали по паре глотков ритуальных напитков, подполковник юстиции Корниенко приступила к выполнению служебных обязанностей:

– Товарищ полковник, чтобы не толочь воду в ступе, я хотела бы вам объяснить, что мы будем проверять в первую очередь. И мы, и вы заинтересованы в скорейшем завершении проверки. Правильно? Поэтому прошу вас дать команду начальникам служб вашего отдела предоставлять нам любую информацию и документацию по первому требованию. Малейшее отклонение от циркуляра – и уже через несколько минут об этом будут знать курирующие нашу проверку органы в Главном управлении МВД и Управлении собственной безопасности.

По мере того как всё больше распалялась в своей речи Корниенко, я замечал, как нервно начал играть желваками на своём скуластом лице полковник Яшин, как гнётся в его кулаке чайная ложечка и как сужаются зрачки и становится жёстче взгляд. Нет, он нас не боялся. Стреляный волчара. Наверняка он думал, как обойти те «красные флажки», что мы для него приготовили.

– Итак, наша группа будет осуществлять проверку оперативного взаимодействия органов следствия с подразделениями и службами вашего Отдела, – продолжила свою вступительную речь старший следователь по особо важным делам. – А именно: отделом уголовного розыска; отделом участковых уполномоченных и инспекторов полиции по делам несовершеннолетних; отделом дознания; дежурной частью Отдела; экспертно-криминалистическим отделом и изолятором внутреннего содержания (ИВС). Это всё, Денис Борисович. Ну и прошу вас прикрепить к нашей группе кого-то из ваших замов, чтобы мы могли в оперативном порядке решать рабочие вопросы и, если потребуется, на месте устранять замечания. Как понимаете, это в ваших же интересах. Желательно неженатого, – закончила свою речь шуткой Виолетта Юрьевна, поправляя университетский значок на своей красивой груди.

– Вы правы, Виолетта Юрьевна, – жёстко ответил полковник, не реагируя на шутку незамужней женщины, – мы все тут заинтересованы в скорейшем и благополучном завершении проверки. Нам лишние проблемы не нужны, да и вам в нашей глубинке после столицы, наверное, не фонтан. Кстати, как устроились? Может быть, есть какие-то пожелания? Манны небесной не обещаю, но…

– Не нужна нам ваша манна, Денис Борисович. С детства с комочками не люблю. Нам бы начальника следствия и вашего начальника угро повидать, – вставая с кресла, неприветливо ответил я. – Пора делом заняться.

– Действительно, – согласилась со мной В. Ю. – Нас кто-то проводит? Надеюсь, кабинет нам выделили приличный?

– Начальник криминальной полиции майор Перов сейчас на выезде со следственной группой. Придётся минут тридцать подождать. Работа, сами понимаете. Кабинет стандартный. Правда, кондиционер не работает, но это уж сами понимаете. А начальник следствия на месте, лейтенант Кравцов проводит, – не вставая со своего места, объяснил полковник Яшин, открывая крышку ноутбука.

Мы переглянулись с В. Ю. и вышли из кабинета в приёмную начальника полиции. От стойки, за которой сидела младший лейтенант полиции Даша, оторвался улыбающийся по инерции лейтенант Кравцов.

– Веди меня, Костик, к начальнику следствия. Обедать им буду, – улыбнулась Корниенко.

– А я пока осмотрюсь, – негромко сказал я, ни к кому не обращаясь.

Собственно ничего нового я не увидел. Обшарпанные коридоры с затёртым до дыр линолеумом, обитые дерматином двери, типа звукоизоляция. Дёрнул за ручку дверь с табличкой «Дознаватели». Закрыто. Прошёл дальше по коридору и спустился на первый этаж. На первой же двери увидел клочок бумаги с надписью фломастером «ЛАБ.». Дёрнул… закрыто. Зашёл в «Дежурную часть», представился и спросил:

– А где все? У вас что, эвакуация? Где личный состав, капитан?

– Так рабочий день, товарищ подполковник. Кто на выезде, кто по плану… – ответил мне дежурный капитан с седыми висками.

Но тут, проходя мимо забитого до отказа различными задержанными личностями «обезьянника», неожиданно услышал негромкое:

– Шеф…

Обернулся… никого. Пустой коридор… вот какая-то женщина в форме, прижимая к груди стопку папок, резво перебежала из кабинета в кабинет. Два «пепса», забросив за спины АКМСы, метнулись, грохоча берцами, по ступеням лестницы. Народу за решёткой много? «Так это с ночи ещё не успели разгрести», – сам себе ответил я и не удивился. Так бывает.

– Шеф… – ещё тише, чем в первый раз.

– Да что за… – оборачиваясь к решётке изолятора, невольно произношу я.

И тут вижу… за решёткой «обезьянника», в самом его углу, стоит мой капитан Зимин С. М. и с тоской, граничащей с безысходностью, смотрит в мою сторону. Кроссовки на босу ногу без шнурков, оранжевые шорты, белая футболка, залитая кровью на правом плече и слипшиеся от крови волосы над правым ухом. Примерно так выглядел оперативный сотрудник моего отдела и член проверяющей комиссии, между прочим. Я подошёл ближе, встал к нему спиной и тихо спросил, скрипя эмалью на зубах:

– Зима… ты какого…

– «Пепсы» электрошокером, а потом дубиной лежачего… На адвоката наезд был, я случайно рядом оказался… – сплёвывая кровь на пол, ответил Зимин.

– Адвокат где? – тихо спросил я.

– Здесь, со мной, – так же тихо ответил капитан.

Зима чуть отошёл в сторону, и я увидел сидящего на скамейке немолодого мужчину в шёлковой пижаме с сеточкой на голове. Вид у адвоката был взбудораженный, но видимых повреждений на нём не наблюдалось. Даже стрелки на пижамных брюках сохранились. Я кивнул ему и приказал Зимину:

– Ложись на пол и не двигайся. Будут толкать, стони…

И тут же, отойдя пару метров от решётки «обезьянника», я заорал, глядя в сторону «Дежурной части»:

– Дежурный! Это что за ёб… Почему раненый в изоляторе предварительного заключения? Почему не оказана медицинская помощь? Концлагерь мне тут устроили! Законы вам не писаны?

И уже прямо в растерянное лицо дежурного капитана полиции, бешено вращая белками глаз:

– На его место захотел, капитан? Немедленно вызывайте скорую помощь, мать вашу! Все документы этого задержанного мне, быстро! Разобраться со всеми, кто сидит в «обезьяннике», немедленно. Где ваши дознаватели? Тоже на выезде? Или по плану? – наводил ужас на «Дежурную часть», топая начищенными форменными ботиночками, бешеный проверяющий подполковник из самой Москвы.

Захлопали двери кабинетов, зазвонили телефоны, забегали полицейские чины и вольнонаёмные сотрудники. Со второго этажа (видно, на шум) спустилась встревоженная подполковник юстиции Корниенко. Но, увидев меня с покрасневшей от усердия рожей и выпученными глазами, сеющего смуту и мятеж, успокоилась и, поняв, что «Андрюша работает», подхватила под локоток начальника следствия отдела полиции и вернулась в его кабинет. Минут через пятнадцать приехала скорая помощь. И два небритых мужика, обивая углы коридора алюминиевыми носилками, прошли в сторону «обезьянника». В одно время с неотложкой подъехал начальник уголовного розыска майор Перов. Поняв, что в отделе творится что-то неладное, майор, набычившись, решительно направился в мою сторону. Рядом с ним бежал дежурный по отделу и быстро что-то докладывал, кивая на меня. Я демонстративно стоял посреди всего этого хаоса и водил пальцем по экрану электронного планшета, якобы что-то записывая. Заметил, как Перов остановился и, зло ткнув указательным пальцем в грудь дежурного капитана с седыми висками, что-то ему сказал. Явно не комплимент, но зачем же так грубо… Нервничает. Приближается ко мне с таким видом, будто я его на дуэль вызвал.