Текст книги "Нескучная жизнь policeman(a) Чапаева"

– Давай колбаски, – обрадовался Зима. – Нет, ну нормально? Неувязочка вышла… А Валера это какой? Прохоров или Кузьмич из «Дежурной части»?

– Да вы там разберитесь, мужики. Валера – это следак ваш самый главный! Симонов… Самсонов! Вот! – вспомнив, заулыбалась Анжела, нарезая крупными кусками «Любительскую» колбаску. – Он всё и придумал.

И тут я понял, что пора…

– Говоришь, Самсонов Валерий Иванович тебе аванс дал, дура ты чёртова? – грохнув кулаком по столу, заорал я, всё больше и больше распаляясь. – А разве говорил Самсонов тебе деньги у пацана из портмоне вытаскивать вместе с кредитными карточками? А? Говорил? Воровка хренова… Сколько тебе Самсонов дал аванса, чтобы ты этого Кольчева траванула?

Реакция Анжелы на мой дикий ор была ожидаема. Она заметалась по кухне с ножом в руке, потом, испугавшись, бросила его на стол, упала в кресло, прижала руки к груди и зарыдала:

– Да что он мне дал-то? Обещал четвертак, а дал всего десять штук. Мудак ваш Самсонов! Ну я и потянула у этого пацанчика… Там двадцать штук было с мелочью, а кредитку я нечаянно прихватила. Могу отдать, если надо, – доставая из ящика стола карточку «Альфа-банка», чистосердечно шмыгала носом Скорикова.

– Давай мне, только медленно, – стараясь попасть кредиткой в фокус камеры, предупредил сообразительный Зима.

– А травила Кольчева чем? – строго спросил я, стараясь не опускать градус агрессии.

– Что дали, тем и травила, – всхлипнула Анжела. – Он после секса попить захотел. Вот я ему в минералку и капнула. Да, видно, много… рука дрогнула. Самсонов мне сказал, что парень уснёт на пару часов и всё… А что? Не уж-то помер? – схватившись за сердце, в отчаянии заскулила «соблазнительница-отравительница».

– Успокойся, живой гражданин Кольчев. А ты смотри… Свои деньги ты, считай, получила. Даже пять штук сверху… – начал объяснять я дальнейший расклад.

– Но тебе ещё премия причитается, – успокаивающе улыбнулся Зимин, заканчивая намазывать третий бутерброд.

– Пару дней сидишь дома, никуда не высовываешься. Потом к тебе Серёжа приедет и премию привезёт. Поняла? – делая четвёртый бутерброд, спросил я у Анжелики Петровны.

– Поняла. А Серёжа кто? – невинно хлопая глазками, спросила Скорикова.

– А Серёжа – это я, Анжела. А это тебе про запас, кушай на здоровье, – выкладывая на тарелку мастерски приготовленные нами бутерброды с «любительской» колбаской, ответил капитан Зимин.

В машине у Серёги мы ещё долго обрабатывали свои руки антисептиком и протирались влажными гигиеническими салфетками. И всё-таки современный полицейский – это просвещённый полицейский. Он знает, что самый безопасный, правильный и полезный приём пищи может быть осуществлён только в ведомственных предприятиях общественного питания. И тогда вы не будете ничем болеть и не подхватите (даже случайно) никакой заразы. И будет вам счастье!

Изнасилованные выборы

В гостиницу я ехал совершенно в другом расположении духа. Честно говоря, до последнего не был уверен в невиновности этого провинциального мажора. Всё казалось, что меня заставили заниматься не своим делом. Хотя в принципе… Ну да, я действительно не ловлю преступника, не ищу изобличающие его улики. Скорее, наоборот, стараюсь вывести из-под удара приличного человека и снять обвинения с его отпрыска, которого подставили изощрённые наглые дядьки. Разберёмся… Мысли прервал звонок. Ксюша!

– Привет, любимая! Как ты?

– Привет, па… а про меня ты почему не спрашиваешь? Я нелюбимая, что ли? – с обидой в голосе задаёт вопрос Женька.

– Извини… Я думал, что… Ну, что ты, я помню… я просто хотел… Как там твои ребята? Что в садике нового? Жень, а чего мама мне не звонит? – ляпаю языком всякую ерунду, но, в конце концов, всё сводится к последнему вопросу.

– Мама дуется… Правда, пока только впереди… Ладно… А ты когда приедешь? Мы скучаем…

– Ты и мама? – оценив детский юмор, осторожно спрашиваю у Женьки.

– Нет… я, Боцман и Тимка, – спокойно отвечает дочь совершенно не то, что я хотел услышать.

– А мама?

– Маме некогда, её второй день Фира Самойловна борщ учит варить и Андрюху в тазике купать, – грустно отвечает Женька. – Я ей говорю, что капусту мельче резать надо, а у неё лопухи какие-то… коза.

– Женя, нельзя так… Какого ещё Андрюху? – напрягаясь, спрашиваю я.

– Братика. Который у мамы ещё в животике, – объясняет ребёнок.

– А…

– Женя, а ты мой телефон не видела? – еле слышу издалека голос Ксюши. – А что ты под столом делаешь, детка?

– Па, ты, когда приедешь, купи мне телефон… как будто у меня день рождения. Маленький-премаленький такой… – быстро шепчет Женька и отключается.

– Из дома звонили? – понимающе спрашивает Зимин.

– Да, дочка. Слушай, Зима. А ты неплохо так импровизировал сегодня. Зачёт. В самодеятельности участвовал?

– Ну, как бы да. В КВН в институте играл. Капитаном команды был, – улыбаясь, ответил Зимин.

– Так ты и сейчас капитан, – негромко засмеялся я, хлопнув парня по плечу.

* * *

Ко мне в номер стремительно и без стука, цокая набойками, влетела Корниенко. Элегантное чёрное вечернее платье, туфли на высоком каблуке, модельная причёска… А запах! Такую Корниенко я видел в первый раз. Увидев Зимина, она как бы мимоходом поздоровалась:

– Здравствуйте, Сергей Михайлович. А что это мне Чапаев ужастики про вас рассказывает? Надеюсь, у вас всё нормально? За ухом больно?

– Да я…

– Чапаев, ты готов? – задав три вопроса Зимину и ни одного ответа не выслушав, спросила меня «руководитель полётов».

– Это к чему я должен быть готов? – спрашиваю из-за двери туалета. – Мы только вошли, Виолетта.

– Нас ждёт местный городничий! – торжественно объявила Корниенко. – Звонили от него. Вон то такси с номером 57–23 нас уже полчаса караулит.

– А можно я сбегаю быстро носки поменяю. Вдруг у мэра ковры и заставят туфли снимать, а у меня… – начал балагурить Зимин.

– Ты, Серёжа, не суетись… на хозяйстве остаёшься, – осадила капитана В. Ю.

– На каком это?

– За адвокатом присмотришь. Мне тут доложили, мужчина дёргаться начал. Дополнительный рулон туалетной бумаги у горничной попросил. Очень человеку не нравится, когда его в пижаме в кутузку тащат. Ну и мало ли… Понял, да?

– Так точно. Короче, я так понял, пока не раскрываюсь… Виолетта Юрьевна, я вам только что на телефон видосик сбросил. Полюбопытствуйте, – ответил Зима и, грустно кивнув мне, пошёл в свой номер караулить «хозяйство».

* * *

Сев в «такси», Виолетта Юрьевна спросила:

– Любезный, а нам долго ехать? Очень бы хотелось поужинать.

«Таксист» ответил коротко:

– Едем за город. Думаю, вас там покормят.

Всю дорогу В. Ю., воткнув в одно ухо наушник, смотрела у себя на айфоне «оперативную съёмку» с камеры телефона капитана Зимина. Город Кремнев не Москва, поэтому через минут тридцать мы были уже «за городом». То есть через три светофора. Без пробок, вони выхлопных газов, истеричных сигналов и суеты. Просмотрев запись, сидевшая за моей спиной Корниенко положила мне на плечо свою тёплую ладонь и, наклонившись, тихо сказала:

– Молодцы, мальчики… Будем считать, обвинение по первому эпизоду развалили…

Нас привезли в небольшой по площади охраняемый дачный посёлок на краю соснового бора. Недалеко от дороги в последних лучах заходящего солнца блестело зеркало живописного лесного озера, поросшего камышом. «Выйду на пенсию и… вон на том берегу, на пригорочке избушку поставлю… Лодку куплю, спининг… Ксюшке – козочку… Женьке… поросёночка», – расплескались в голове незнакомые моему мозгу мысли.

– Приехали, – перебил мои мечтания «таксист», притормаживая. – Вот эти ворота. Назад я вас тоже повезу. Всего хорошего.

Машина остановилась у невысокого каменного забора с массивными деревянными воротами. В глубине участка был виден второй этаж дома, выстроенного из цельного бруса с мансардой. Виолетта Юрьевна позвонила в калитку и, посмотрев в камеру на колонне забора, улыбнувшись, сказала:

– Чапаев, улыбайся. Как я выгляжу?

– Бомба… – признался я.

– Такая же толстая и круглая? Чапаев, ты сво…

– Такая же взрывоопасная и непредсказуемая, – поспешил успокоить я руководителя группы.

Через несколько секунд щёлкнул магнитный замок, и ровный мужской голос из динамика произнёс:

– Пожалуйста, идите прямо по дорожке к дому. Вас там встретят.

– Надеюсь, и покормят… – негромко сказала В. Ю., нежно погладив себя по талии.

По ту сторону забора на небольшой парковке, выложенной природным камнем, стояли две машины: серый внедорожник и чёрная «тойота». Внутренний двор был красив и ухожен. Вечнозелёный ровно подстриженный кустарник вдоль тропинок и дорожек, пирамидальные кипарисы, разлапистые голубые ели и ярко-зелёные, блестящие после полива лужайки радовали глаз горожанина в пятом поколении. Было ещё довольно светло, но уже горели фонари, и их кованые люстры мягко освещали естественную красоту небольшого придомового парка.

– Тебе нравится, Чапаев? Именно в такой обстановке градоначальники маленьких российских городков денно и нощно размышляют…

– Здравствуйте. Разрешите представиться… Кольчев Михаил Георгиевич, мэр города Кремнев, – послышался негромкий мужской баритон из беседки, которую мы в это время проходили.

– Твою мать… дура. Иду, ору чёрти что… – прошептала Виолетта.

В это время в беседке зажёгся свет, и мы увидели среднего роста мужчину с едва заметной сединой на висках. Одет он был просто. Тонкой вязки кофта и джинсы. Мы представились. Заметил, как заострились черты лица у моей спутницы. Понял причину, когда увидел, что за беседкой горит мангал, ветер от него вкусно дул в нашу сторону, а на столе стоят блюда с чем-то невообразимо съедобным. Наверное, поэтому, обратив внимание на нашу реакцию, Михаил Георгиевич логично предложил:

– Догадываюсь, что у вас сегодня был напряжённый день. Предлагаю перекусить. Ну, а дальше – как пойдёт.

Я вам открою секрет. Ничем невозможно подкупить сотрудников МВД и Следственного комитета. Ни чемоданы с деньгами, ни квартиры в центре Москвы, ни виллы на берегу тёплых морей, ни золотые эполеты и кожаные кабинеты не свернут с верного пути преданных своему делу подполковников полиции и юстиции. Но вот запах жаренного на углях молодого барашка… печёные (красные, жёлтые, зелёные, синие) перцы и баклажаны… горкой выложенная на огромное блюдо зелень с тёплым армянским лавашом… Да делайте со мной что хотите!

Какие государственные тайны вас интересуют? С чего начнём? Нет ничего страшней и непредсказуемей голодного оперативника, а тем более следака.

Хозяин знал, что делает. Мы ели. Ели, макая прожаренные большие куски мяса в кровавого цвета густой соус. Сворачивали в изумрудно-блестящие рулончики свежую зелень и без стеснения хрустели ей, как перуанские альпаки. Шлёпая губами, облизывали пальцы, перед тем как взять в руки огромные бокалы, и крупными глотками пили… Конечно, безалкогольный пряный напиток. Чувство насыщения пришло не сразу, но вовремя. Первой начала разговор на интересующую всех тему старший следователь по особо важным делам СК подполковник юстиции Корниенко:

– Михаил Георгиевич… о соусе к мясу позже. Покажите мне этого гения, и я тоже ему что-нибудь покажу! – многозначительно улыбаясь, пообещала В. Ю., стряхивая крошки со своей шикарной груди. – А теперь о главном. Ну, вы же знаете, дорогой вы мой, причину всей этой вакханалии. Не просто же так вашего Стасика за мошонку держат. Сразу хочу вас успокоить, развалить это дело можно на раз-два. И, поверьте, это знаем мы и это знают те, кто это дело затеял. И ясно, как божий день, всему причина – вы. Поэтому слушаем вас…

– А всё просто, Виолетта Юрьевна, выборы. Совсем скоро у нас в Кремневе состоятся выборы в Муниципальный совет, ну и параллельно решено провести выборы градоначальника. Пока на должность мэра зарегистрировано два кандидата. Я и главный технолог нашего молокозавода некто Мишкин Пётр Кимович. Кто такой Мишкин? Обычный мужик из местных. Звёзд с неба не хватает, но свою работу знает. Пробили его мои ребята. На заводе уже двадцать два года работает. Женат, двое детей. Примечательно, что и его жена на заводе трудится заведующей складом готовой продукции. А в начале этого года на этом самом складе крупную недостачу обнаружили. Органы наши возбудились по этому поводу, дело завели. Но через пару месяцев дело прекратили за недостатком улик и жену Мишкина на работе восстановили. И вот тут-то всё и началось. Не успели ещё даже мои спичрайтеры тексты составить для предвыборной агитации, а у Мишкина уже билборды по всему городу маячат, листовки в каждом почтовом ящике. Откуда такая прыть у человека, который просто любит молоко?

– Интересно! А с вами по мирному пробовали договориться? – поинтересовался я. – Мол, хватит, дай другим порулить!

– Пробовали. Ну как же без этого? Через одну областную адвокатскую контору предлагали отступные. Приличные, между прочим. Новый «хозяин» хочет брать огромный кредит под государственную программу строительства современного асфальтового завода в нашем городе. А что у нас асфальтировать? Поля с рожью и пастбища? Лес вырубать? В реку Каменку отходы химии сбрасывать? Ну, я им и сказал: «Хрен вам кредит и программа! Хрен вам завод! Хрен вам лес! Не уйду! У меня план работ в городе и районе на десять лет вперёд расписан», – громко стукнув кулаком по столу, ответил Кольчев.

– Понятно. Кредит возьмут. Стройку затянут. Деньги раздербанят, а по ходу и леса все в округе повырубают, – согласился с мэром я. – Масштабы, конечно, не столичные, но на «червонец» с конфискацией тянет. А кто сделку предлагал? Фамилии конкретные есть?

– В том-то и дело, что пока не знаем. На моём уровне не решишь. Зашифровано всё. Обычно это дело так происходит. Политтехнологи выставляют «технического» кандидата и валят за него. А в конце предвыборной гонки, как чёрт из табакерки, выпрыгивает настоящий конкурент. Тот, за которого «технический» свои голоса отдаст, а свою кандидатуру снимет. Игра тонкая, но результат окупится, – задумчиво ответил Михаил Георгиевич. – А что, Виолетта Юрьевна, как там мой Стас? Держится? Мы с ним в тот день крепко сцепились. Оболтус! Я ему пообещал кислород по всем направлениям перекрыть. Вот его и понесло…

– А что ему остаётся, Михаил Георгиевич? Молодой, борзый… но об этом потом. Первый эпизод мы, спасибо подполковнику Чапаеву, закрыли. Завтра у нас второй… А там несовершеннолетняя. А это, я вам доложу, хуже расстрела. От адвоката многое зависит. И ещё. Охранять Крылова не надо. Рядом с ним наш надёжный сотрудник. Вы лучше вот по этому адресу своих ребят отправьте. Пусть эту «невесту» стерегут и днём и ночью, как свою первую любовь. С неё всё началось, она и дело нам поможет развалить, – объяснила задачу мэру следователь Корниенко и передала ему листок бумаги с адресом: улица Мартынова, дом 12, квартира 7.

– И секюрити своим передайте, пусть не прячутся. Нам нужно заказчику показать, что мы в курсе их планов и ко всему готовы. При возникновении конфликта звонить вот по этому телефону, – поставил точку в разговоре я, передавая градоначальнику свою визитку.

Провожая нас до ворот, Кольчев задал мне личный вопрос:

– Андрей Васильевич, если не секрет, а фамилия Чапаев…

– Ваш интерес в историческом контексте понятен, Михаил Георгиевич, – перебил я мэра, с улыбкой отвечая на наиболее часто задаваемый мне вопрос. – Компетентные органы работают над этим неожиданным совпадением в государственных архивах и местных краеведческих музеях. А если серьёзно, портрет комдива Чапаева висит у меня в кабинете. Больше ничего конкретного.

Всю дорогу до гостиницы я украдкой нюхал свои пальцы рук, пахнущие бараниной, дымком и кинзой. Да, нам ещё с собой завернули, так что Зимин с адвокатом Крыловым голодными не остались.

* * *

* * *

На следующий день у нас было назначено рассмотрение второго эпизода изнасилования. Изнасилованная – несовершеннолетняя гражданка Прошина Элла Геннадьевна. Это, как Виолетта Юрьевна говорила, дело хуже расстрела. Очная ставка была назначена на одиннадцать утра. Действо должно было происходить в кабинете начальника следствия Кремневского отдела ВД майора юстиции Самсонова. До начала допроса было время, и мы с Виолеттой Юрьевной зашли в «кормушку» Отдела выпить кофе.

– Два кофе сделайте нам, пожалуйста, – попросил я, вежливо улыбнувшись девушке в белом халате, протирающей салфеткой стол.

– Не по адресу, товарищ подполковник, – улыбнулась мне в ответ «работник общепита», – буфетчица вышла. А всё на стойке. Вы сами сыпьте себе кофе, сахар в сахарнице, а кипяток в чайнике. Валюха придёт, рассчитаетесь.

– Извините, а вы… – засмотревшись на красивый изгиб спины и оценив ровный загар коленок, скомкал вопрос я.

Перед нами в позе «медсестры по вызову» стояла симпатичная молодая женщина с короткой густой шевелюрой на аккуратной головке. В линиях её фигуры читался в прошлом спорт если и не высоких достижений, то массовых спортивных мероприятий точно.

– А я эксперт-криминалист. Иванцова моя фамилия. Анна. Тоже… вроде как кофе зашла выпить, – наконец выпрямившись, ответила сотрудник МВД, и я наконец выдохнул.

Как всегда некстати «зашевелился» в кармане телефон. Звонил Зимин:

– Андрей, нас тут блокировали. Доехали до первого перекрёстка, а тут две машины… Их трое. Один показывает удостоверение… но читать не даёт. Просят выйти. Я пока двери заблокировал. Какие будут указания, шеф?

– Не высовываться, Зима. Сидеть ровно. Еду! – крикнул я и рванул на выход.

– Чапаев, что случи… – услышал я за спиной голос Виолетты, потерявшийся за поворотом.

Забежал в «Дежурную часть», спросил у подскочившего дежурного:

– Экипажи ППС на территории есть?

– Есть один. Двоих мужиков по хулиганке привезли, в «обезьянник» загрузили. К машине пошли, товарищ подполковник.

– За мной, – махнул рукой я. – Прикажешь им действовать согласно моим указаниям. Едем пресекать преступление.

– Кутепов! – закричал, выбежав на крыльцо центрального входа, дежурный. – Поступаете в распоряжение товарища подполковника!

«Пепсы» уже садились в свою старенькую «семёрку» «жигулей». Услышав дежурного, засуетились, не зная, куда посадить незнакомого подполковника.

– Поехали, парни, поехали, – открывая заднюю дверь патрульной машины номер 116, поторопил я сержантов, – сирену и «люстру» врубай сразу.

* * *

Чёрный «мерседес» Зимина, стоящий на перекрёстке под светофором с включёнными аварийными огнями я увидел за квартал. Сзади и прямо по курсу его блокировали две легковые автомашины, и была заметна какая-то нездоровая суета вокруг.

– Прямо на них, Кутепов, – приказал я. – Подъезжаем, вы вяжете всех, кто возле машины, а я разбираюсь с теми, кто в «мерседесе».

– Это можно, – как-то зло ответил старший сержант Кутепов, передёргивая затвор своего «калаша».

Но лихого «чапаевского» наскока не случилось. Сначала услышав звук сирены патрульной машины и увидев нас, мужчины вокруг «мерседеса» напряглись, а потом быстро расселись по своим машинам и разъехались. Я приказал сержанту подъехать ближе, выскочил из тарахтящего клапанами «жигулёнка» и крикнул:

– Кутепов, преследуйте вон тот синий «пежо»! Возьми его, Кутепов!

– Васька, жми на железку! – с каким-то охотничьим азартом заорал Кутепов, и патрульная машина, списанная ещё пять лет назад, провернув лысыми колёсами по асфальту, рванула на красный свет светофора.

Увидев меня, из «мерса» вышли Зимин и адвокат Крылов. Настроение у обоих было разное. Зимин, застёгивая кобуру под мышкой ветровки, с удивлением сказал:

– Ну, ты даешь, Васильич. Быстро! Я даже не успел их старшего послать… Вот шумные ребята!

– Андрей Васильевич, это беспредел какой-то. Я узнал его. Это был майор Перов из Отдела, – нервно перебирая пуговицы на своём пиджаке, пояснил ситуацию Крылов. – Но он из машины не выходил, в окно смотрел и командовал этими опричниками.

– Это зам. начальника Отдела, что ли? И что они от вас хотели?

– А ничего не хотели, шеф. Приказывали выйти из машины. Думаю, адвокат им был нужен, – предположил Зимин.

– Я всё понял. Они хотели сорвать очную ставку, – быстро соображая, заговорил адвокат, – господа, что же мы стоим? Сейчас ровно одиннадцать! Если меня не будет на допросе и очной ставке, всё отменяется и переносится. А завтра у нас что? Завтра у нас пятые сутки заканчиваются, и Кольчева переведут из местного ИВС в областное СИЗО. А там что, господа полицейские?

– А там пресс-хата… и конец нашему «половому гиганту», – понял ход мыслей адвоката я. – А для продления пребывания обвиняемого в ИВС нужно постановление суда, а это время.

– Я понял, у нас время хотели украсть вместе с Тимуром Палычем, – насмешливо посмотрев на адвоката, сказал Зимин. – Суки, а стекло моё при чём?

– В смысле?

– Да этот Перов крикнул своему бойскауту: «Бей!» Ну тот ствол вынимает и хотел уже было рукояткой по боковому стеклу… А тут ты! Знаешь, сколько стекло стоит? А работа? Кстати, шеф, запись видеорегистратора в нашем распоряжении. Там всё чётко.

– Виолетта, как ты? – набрав номер телефона следачки, спросил я.

– Нормально, Андрей Васильевич. Все уже собрались, вас ждём. Без адвоката не начнём, сам понимаешь.

– Понимаю. Через пять минут будем, извините за опоздание. Пробки, – ответил я серьёзным тоном.

– Пробки? Здесь? – удивилась В. Ю. – А… Ну да! Пробки! Валерий Иванович, а давайте ещё по чашечке. Едут наши, едут, – услышал я далёкий, но довольный голос нашего руководителя.

Перед тем как подняться в кабинет следователя Самсонова, заглянул в «Дежурную часть» Отдела и приказал вызвать по рации экипаж ППС номер 116. Сержант ответил сразу:

– Здесь сто шестнадцатый, – узнал я голос старшего сержанта Кутепова.

– Кутепов, это подполковник Чапаев. Ты синий «пежо» догнал? – наклонившись к микрофону, спросил я, поглядывая в сторону дежурной смены. Было видно, что коллег очень интересует диалог «чужого» подполковника и своего сержанта.

Рация зашумела, издавая частые потрескивания и щелчки, и отключилась. «Пацаны совещаются», – понял я. Через пару секунд Кутепов ответил:

– Догнал, товарищ подполковник.

– Молодец. Вот всегда говорил, что нашим столичным «пепсам» ещё поучиться у вас… Сюда везёшь задержанных? Кутепов, не слышу… – весело подул в микрофон я, прекрасно понимая, что сейчас происходит с парнями.

Прошло ещё секунд десять. Динамик щёлкнул, и сначала я услышал приглушённый голос напарника Кутепова:

– Говори как есть, Серёга…

– Никак нет, товарищ подполковник… В машине оказались… наши сотрудники в машине оказались, товарищ подполковник, – ответил командир экипажа Кутепов, облегчённо выдохнув.

– Кто именно, сержант? Хорошо… кто там был старшим?

– Зам. начальника… майор Перов, – еле слышно выдавил из себя Кутепов.

– Понял тебя, Кутепов. И как он объяснил свои действия? Я имею в виду блокировку «мерседеса» на перекрёстке, бегство от машины ППС… – продолжал пытать я старшего сержанта, наблюдая, как засуетилась дежурная смена в небольшом помещении «Дежурной части».

– Ничем не объяснил он, товарищ подполковник… послал нас… сказал, типа, не ваше собачье дело, – негромко, но с досадой ответил старший сержант и отключился.

– Кутепов, слышишь меня? После смены зайдёшь в «Дежурную часть» и напишешь объяснительную на моё имя. Всё, как было. И не ссы, сержант. Всё нормально будет. Тебе подполковник Чапаев обещает.

* * *

Кондиционер в кабинете начальника следствия, майора Самсонова Валерия Ивановича, был сломан. Поэтому, чтобы не задохнуться в расцвете лет, как сказала подполковник юстиции Корниенко, дверь кабинета плотно не закрывали. Допрос уже шёл. Я подошёл к кабинету, облокотился спиной о стену и решил послушать аудиоспектакль.

– Зачем вы спрашиваете у моей дочери, за что именно и где он её трогал? Неужели и так не понятно, для чего мы к вам пришли и написали заявление? Займитесь уже делом, посадите навсегда этого преступника, а не травмируйте психику моего ребёнка своими… похабными вопросами.

– Послушайте, Ирина Петровна, мы разбираем дело об изнасиловании вашей дочери, а не похабные анекдоты друг другу рассказываем, – спокойно ответил адвокат. – Я задаю вопросы корректно, с тем учётом, что передо мной несовершеннолетняя дев… гражданка.

– Вот-вот, была девушкой, а стала гражданкой… – завыла в голос мама потерпевшей.

– Элла Геннадьевна, а кем вы работаете в гостинице «Викинг»? И что вы делали утром того дня в гостиничном номере у гражданина Кольчева? – услышал я вопросы Виолетты.

– Официанткой я работаю в ресторане. Мне утром администратор сказала, что в номер ужин заказывали, а посуду не убрали, – прокуренным голосом ответила несовершеннолетняя гражданка. – Я не хотела идти, но шеф матюкаться начал, и я пошла.

– У нас есть видеозапись, где видно, как гражданка Прошина идёт с тележкой в номер к Кольчеву. Время зафиксировано, – почти равнодушным голосом отметил сей факт следователь Самсонов.

– Элла Геннадьевна, дальше, пожалуйста, – попросила следователь по особо важным.

– Подслушиваете? – вдруг услышал я шёпот слева от себя.

Я обернулся и увидел эксперта-криминалиста Иванцову. На этот раз она была одета в очень красивую курточку и юбочку на десять (моих) пальцев выше (её) колен.

– А я на сегодня всё… – мило улыбаясь, сообщила мне Анна.

– А я нет… – прислушиваясь к разговору в кабинете, тихо ответил я.

– Вы приехали наших снимать? – вдруг спросила она меня шёпотом заговорщицким тоном.

Я ничего не ответил хорошенькому эксперту-криминалисту Иванцовой Ане. Я просто прикрыл глаза. Одновременно.

– Поняла. Я пошла… – кивнув мне, сказала Иванцова. И я секунд пять не мог решить, что мне делать… смотреть, как красиво уходит по длинному коридору эксперт-криминалист, или продолжать слушать…

– …посуду убирала, а он такой выходит из ванной комнаты… весь голый, всё везде торчит… – продолжала сбивчиво рассказывать, как будто повторяла заученный текст, изнасилованная Элла Геннадьевна.

– Он взял её и изнасиловал, что тут непонятного? Невыносимо слушать! – опять вступила в разговор разгневанная мать ребёнка.

– А почему вы сразу не убежали? Он же в ту же секунду не бросился на вас с банным полотенцем на шее? – с сарказмом задал вопрос адвокат.

– Я же говорю… мне нужно было сначала посуду…

– Так он же голый был, Эллочка… – подала встревоженный голос Виолетта Юрьевна. – Вы что, зажмурились?

– Ой, да что я там не видела… – усмехнулась изнасилованная гражданка.

И тут я понял, что пора и мне внести свою лепту в постановку этого триллера. Я тихо вошёл в кабинет, а Виолетта Юрьевна меня представила потерпевшей стороне:

– Учитывая, что дело резонансное, а преступление общественно опасное, Главное управление внутренних дел приняло решение подключить к его расследованию опытного сыщика, подполковника Чапаева Андрея Васильевича.

Изнасилованная несовершеннолетняя произвела на меня впечатление… Помните, как у Владимира Семёновича Высоцкого: «…дочь-невеста, вся в прыщах, – дозрела, значит…» Насчёт зрелости судить не берусь, но вот прыщей было достаточно.

Мама потерпевшей настороженно кивнула, а я, мысленно щёлкнув шпорами, задал первый вопрос:

– Элла Геннадьевна, вы говорите, этот мерзавец был абсолютно голым…

– Голым и наглым… – ответила за дочку мать.

– В таком виде вы видели его довольно долго. Сколько примерно?

– Ну… час где-то, – не очень уверенно ответила Элла.

– Хорошо… А вы рассмотрели татуировки на теле у Кольчева? Вы же, извините, довольно близко видели его обнажённое тело. Какие и где они были? – спросил я, с интересом наблюдая за поведением несовершеннолетней.

– Точно не помню… но татухи были. На груди, плечах… Нуда… – утвердительно кивнула головой Прошина.

– И что дальше? – кивнув мне, спросил адвокат потерпевшую. – Вышел господин Кольчев с полотенцем на шее… Дальше что?

– А дальше он заставил меня выпить целый бокал водки и начал… ну… начал… Мама, мне стыдно, – вдруг закрыла лицо руками потерпевшая.

Подождав, пока Прошина немного успокоится, Крылов продолжил задавать вопросы:

– Вы сказали «бокал водки»… Точно водки? Там ещё шампанское было.

– Я что, по-вашему, водку от шампанского не отличу? Я, между прочим, не первый месяц официанткой в ресторане работаю. У нас алкоголя в баре знаете сколько? – с профессиональной гордостью ответила Прошина и посмотрела на маму.

– Элла Геннадьевна, а после случившегося господин Кольчев пытался как-то загладить свою вину, может быть, предлагал вам материальное вознаграждение?

– Конечно, предлагал. У него же денег… Он же сын мэра. Вот так вот веером из кошелька своего пятитысячные достаёт…

– Вы сами видели эти деньги, Элла Геннадьевна? – настаивал адвокат.

– Видела… Да он мне их в руки сунул! Ая такая говорю… Пошёл ты, говорю… и в морду ему эти деньги! И в коридор выскочила.

– Запись камеры видеофиксации имеется. Время нахождения гражданки Прошиной в номере гражданина Кольчева соответствует её показаниям. В общей сложности тридцать шесть минут тридцать две секунды, – разворачивая к нам монитор компьютера, спокойным голосом повествовал начальник следствия Самсонов.

А на мониторе было видно, как по коридору гостиницы, заламывая руки, бегает полураздетая несовершеннолетняя потерпевшая Прошина Элла Геннадьевна и бьётся в двери соседних номеров, взывая о помощи. К сожалению, запись производилась без звука. То есть не был до конца передан весь драматизм случившейся трагедии. Но зато мама потерпевшей заполнила невольную паузу сполна.

– Видите? Видите, она кричит: «Помогите… насилуют! Люди добрые, убив… насилуют, ироды проклятые!» – изобразив на лица неподдельный ужас от пережитой трагедии, заистерила несчастная мать.

На мониторе чётко было видно, как одна из дверей в коридоре второго этажа открывается, и на пороге появляются два заспанных мужика в трусах. Элла картинно падает перед ними на колени, о чём-то молит, забывая заправить выскочившую грудь обратно в бюстгальтер, и показывает острым ногтем в сторону номера Кольчева. Один из мужчин, щёлкнув резинкой своих трусов, пытается галантным жестом пригласить девушку к себе в номер. Конечно же, для оказания первой помощи… Но Элла делает в камеру возмущённое лицо, вырывается и выбегает в коридор. Мужики, почёсываясь и озираясь по сторонам, идут за Прошиной в гостиничный номер Кольчева. Через минут пять все выходят из номера. Мужики переговариваются между собой. Один улыбается, машет рукой и уходит к себе, а второй звонит по телефону. Потерпевшая Прошина только мелькает в объективе камеры, убегая вниз к администратору с личными вещами в руках.

– В соседнем номере ночевали дальнобойщики Зинченко и Лобов. Они транзитом через наш город везли на рефрижераторе мороженую рыбу из Калининграда, – зачитал из документов Самсонов. – Показали, что вышли из номера на стук в дверь. Увидели полуобнажённую гражданку Прошину, которая рассказала им, что её изнасиловал Кольчев у себя в номере. Они зашли в номер гражданина Кольчева и увидели его лежащим в голом виде с бутылкой виски в руках на постели. Кольчев спал. Зинченко показал, что они сначала хотели учинить самосуд над Кольчевым, но передумали и вызвали полицию.