Текст книги "Пика"

Александр Асмолов
Пика. Мистический детектив

События, имена и даты вымышлены, все возможные совпадения случайны.

Знакомство

Позабытая привычка заменять чашкой крепкого кофе свой завтрак стала для него первым штрихом в той незнакомой картинке, которая едва начала прорисовываться в сознании человека, возвращающегося к нормальной жизни. Вернее сказать, решившего, что с этого утра все станет, как прежде. Ему вдруг вспомнились давние занятия в клубе йоги, и непременное правило тех лет медленно просыпаться, подтягивая носки ступней на себя. Плавно напрягать мышцы голени на вдохе, а потом икроножные на выдохе. Это несложное упражнение пробуждения еще спящего организма было из той самой жизни, которая однажды внезапно исчезла, словно ее смахнул разгневанный результатом своей отвратительной работы художник. Спустя какое-то время он решил вернуться к той теме, и вот теперь начал делать по памяти набросок.

Ступни плавно двигались в такт едва заметному дыханию. Глаза закрыты. Внимание сосредоточено на поднимающейся по воображаемым энергетическим каналам пране. Эта абсолютная энергия наполняла все тело, а затем и разум. Вспомнилась методика сброса лишней энергии через стопы, оставляющей только необходимую порцию для разгона по меридианам. Как же это было приятно просыпаться, возвращаясь в ту жизнь, словно после глубокого и длительного забытья.

Впрочем, он был еще не в своей кровати. Да и своей квартиры у него не было. Пока не было. Зато имя не отнять. Сава. Как давно его никто так не называл. За последние годы он свыкся с новым… Даже не именем, а погонялом, приклеившимся к новенькому в первый же день той жизни.

Память в деталях хранила этот момент перехода, когда его кто-то грубо подтолкнул на середину общей камеры и с лязгом захлопнул за спиной массивную дверь. В наступившей тишине он почувствовал на себе испытующие взгляды.

– Ты кто? – хриплый голос заставил его вздрогнуть.

– С-скворцов, – отчего-то заикаясь отозвался он и уставился на обшарпанный пол.

– Да это Лимпопо какое-то, – расхохотался хриплый голос, – а звонили «мокрушник».

Вокруг загоготали на все лады, явно обрадовавшись новой мишени для насмешек. Впрочем, чей-то уверенный голос оборвал общее веселье, демонстрируя, кто тут главный.

– Не тарахти, Шкет. Он еще и до Лимпопо не дорос. Посмотрим…

Сава даже мотнул головой, пытаясь сбросить всплывшие воспоминания. Они были еще сильнее йоги, но верилось, что это ненадолго. Привычно, наклонившись вправо, чтобы не зацепить головой верхние нары, он резко вскочил. В незнакомой комнате было тихо и спокойно. Через щель между задернутыми шторами пробивался дневной свет. Похоже, он проспал до обеда… Эта мысль была удивительно приятной.

– Как в старые добрые времена, – промелькнуло в сознании. – Еще бы вспомнить над чем он работал всю предыдущую ночью.

Длинные пальцы сделали привычное движение, словно он в задумчивости покрутил колонковую кисть. К нему возвращалась та далекая забытая жизнь. И, прежде всего, нужно сварить кофе. Оно должно быть в этом доме. Ну, не может быть, чтобы именно в это первое утро его не было. Оглядевшись, он нашел теплый халат. Накинув его, с любопытством отправился изучать «новый мир».

На кухне его пытливый взгляд сразу отметил узор тонкого тюля, сквозь который дневной свет заливал все пространство. В интерьере чувствовалась заботливая женская рука, которая трудилась не спеша, уделяя слишком много времени деталям. Мужчины на это не способны – они охотники по сути.

– Пусть она любит кофе, а не чай, – взмолился внутренний голос Савы. – Ну, пожалуйста!

Именно за той дверцей шкафа, куда бы он сам поставил пакет с арабикой, оказалась ручная кофемолка. Старинной работы, с потертыми боками и большой изогнутой ручкой. Она словно сама удобно примостилась на животе, прижимаемая одной рукой, а другая начала молоть кофе. За окном застыл яблоневый сад. Занесенный снегом по колено, с голыми черными ветками, он впал в глубокий сон, ожидая весну.

– Братан… – улыбнулся гость, разглядывая классическую русскую картину, – мы одной крови.

На душе стало удивительно хорошо и спокойно. В последний раз такое ощущение накрыло его грешную душу, когда он расписывал тюремную часовенку… Это показалось таким забавным, что он рассмеялся.

– Скажи кому, не поверят. Романтичный зэк вспоминает счастливое время на зоне… Врешь. Он уже вернулся. И за это первая чашечка кофе!

Монотонный шорох кофемолки располагал к воспоминаниям или размышлениям. Именно поэтому старая машинка ждала своего часа в шкафчике у окна. Тут же стояла маленькая медная турка, надраенная до блеска. Ровно на одну чашечку. Кто-то любил пить кофе в одиночестве. Что же, не будем нарушать традиций.

Керамическая плита покорно покраснела, демонстрируя свои возможности. Бывший зэк невольно задержал ладони над туркой, вбирая приятное тепло. Январь, а на чужой даче уютно и тепло. Горка только что помолотого кофе не собиралась погружаться в пучину готовой закипеть воды. Весь секрет его любимого метода приготовления божественного напитка состоял в том, чтобы не размешивать кофе в воде, а ждать, когда доведенная до кипения вода станет поглощать его. Нужно было поймать грань перехода, и не дать закипеть воде. Она начнет медленно, слой за слоем впитывать в себя мелко помолотый порошок, который начнет томиться в под тающей шапкой.

Несколько минут ожидания вознаграждают жаждущего финальным аккордом – в центре появляется светлая пенка из мельчайших пузырьков. По ее картинке Сава всегда угадывал, что готовит ему день грядущий. Когда-то у него в памяти хранилась целая библиотека этих пенных образов. Большинство из них были проверены многократно, и не подводили ожиданий. Сегодняшняя была одной их них – образ пирамиды в древней столице индейцев майя Паленке.

Как давно это было… Хранимое в глубинах памяти вдруг вырвалось на поверхность, и картинки пятнадцатилетней давности закружились, словно снежинки в метель. Тогда ему повезло, подающий надежды художник получил работу в крупной торговой сети Москвы. Да что там столицы, всей страны. Торговая сеть «Паленке» была первым в России ретейлером такого масштаба. Только в столице два десятка магазинов. И в каких местах! Свои склады, своя логистическая компания, свой банк, своя охранная фирма, свои представительства в Нью-Йорке, Лондоне, Милане, Париже, Гонконге, портовый терминал в Хельсинки… Хозяин этого торгового холдинга имел авторитет «креативщика» – искал ребят, способных реализовать его фантастические идеи. Бесцеремонно отсеивал пустышек, но кого брал в команду хорошо платил и требовал. Счастливое было время…

Кофе получился отменный. Возможно, это только показалось изголодавшемуся за девять лет зоны бывшему художнику, но знак пирамиды «Змеиного города» только усилил это впечатление. Дмитрий Орлов, хозяин «Паленке», тоже был фанатом кофе. Саве вспомнилась их первая встреча. Дмитрий Николаич сидел в большом, со вкусом обставленном кабинете красного дерева и слушал джаз. Как выяснилось позже, он был просто фанатом джаза и даже крепко дружил с лидером известной в то время группы «Дикая Дэзи». На их концерты иногда ходил и Сава. Они были одного возраста, примерно одних взглядов на современный интерьер и оба увлекались джазом. Это решило вопрос об испытательном сроке в «Паленке» за пару минут.

Фруктовые нотки кофе намекали на гватемальский Бурбон. Хотя, это могло быть и не совсем так. Сава давно забыл вид и вкус настоящих зерен этого сорта. Да и знатоков кофе, как и любителей хорошего вина, коньяка или виски немало. Некоторые предпочитают свой купаж, терпеливо подбирая для него компоненты. Если это был такой купаж, то придумал его мужчина или женщина с сильным мужским характером. Рано или поздно, они встретятся и непременно обсудят версию гостя за чашкой кофе.

Скорее всего он не случайно оказался на этой Подмосковной даче. Как не раз бывало за последние девять лет, бывшего художника передавали из рук в руки. Выполнив какую-нибудь работу, он получал следующую. Очевидно, сопровождаемый подобием рекомендательного письмом. Зона живет по своим понятиям, гарантированных силой и поддерживающих заведенный порядок. Таким же образом «откинувшегося» зэка доставили по накатанной дорожке на Подмосковную дачу из-под Красноярска. Молчаливый водила с короткой стрижкой сделал свое дело и вместе со своим внедорожником исчез. Пять ночевок и три с половиной тысячи километров слились в калейдоскоп заснеженных дорог, вековых сосен и примитивного шансона. Желания свернуть с этой дороги и жить по своим правилам у Савы не было. Как не было у него ни дома, ни денег, ни человека, который захотел бы приютить его. Он иногда рисовал себя в воображении выпавшим из обоймы патроном. Мог бы выстрелить, да не из чего и не в кого. Вместе с кофе закончилось и желание размышлять на эту тему.

Взгляд скользнул по кухне и уперся в пульт от телевизора, который весело откликнулся на прикосновение к красной кнопке. Каналов было много, но все они были какие-то безвкусные: ток-шоу домохозяек, однообразные сериалы, дешевая кулинария, политические интриги, спортивные байки, биржевые прогнозы… Не случайно размер экрана был сопоставим с чайником, очевидно, пользовались им не чаще. Внезапно что-то привлекло внимание бывшего зэка. Это был криминальный репортаж в стиле девяностых годов.

На светофоре расстреляли машину какого-то бизнесмена. Пассажирское окно было продырявлено десятком пуль, а водитель не пострадал. Сава отметил аккуратность и кучность черных дырочек. Скорее всего, «водиле» повезло лишь потому, что стрелял профи, причем из мощного оружия. У несчастного бизнесмена не было шансов – стреляли из соседней машины, остановившейся у пешеходной «зебры» по сигналу светофора. Непонятна была жестокость киллера, с такого расстояния посадить пулю в висок мог и новичок. Жертва была пристегнута к сидению в паре метрах от стрелка, словно козленок при охоте на тигра. Причем репортаж был из какого-то подмосковного городка, даже не столица. Что-то тут было не так. Опять вернулись девяностые?

Размышления оборвались, когда на экране появилось фото жертвы. И без надписи крупными буквами художник узнал солидного, даже грузного мужика за сорок. Это был хозяин «Паленке» Дмитрий Николаевич Орлов…

Кофе не соврал. Вот к чему появилась та пирамида из «Змеиного города». Каменный диск календаря майя еще две тысячи лет назад все это предсказал. «Умей читать знаки», не раз повторял смотрящий на зоне под Красноярском по кличке Хан. Судьбе отчего-то было угодно, чтобы их пути пересеклись. Криминальный авторитет словно ждал там бывшего художника. Встретил и проводил тем же напутствием. Они никогда не корешились, но какая-то незримая ниточка меж ними была, и это уважали остальные. Причем первую встречу никто бы не смог назвать дружеской.

Когда новенькому собрались устроить поверку и перекрестить в «Лимпопо», смотрящий резко оборвал эту затею. Не то, чтобы это было не по понятиям, просто авторитет до такой шушеры не опускался, на то шестерки имелись. Впрочем, Хан сам принял экзамен достаточно строго, так что зуб на новенького никто не поимел. Просто два «быка» поставили перед авторитетом бывшего художника и без лишних слов приступили к делу. Один сбил на колени, другой стал душить. Лишь когда Хан подал сигнал, едва живого новичка отпустила.

Тут, словно случайно, в камеру ворвались трое «вертухаев» наводить порядок. Новенький повел себя достойно, ни жалоб, ни угроз, все принял, как должное.

– Что молчишь? – с любопытством заглянул ему в глаза Хан.

– Пику вам, – огрызнулся новенький.

– Это кому пику-то? – переспросил авторитет.

– Так мой дед всегда говорил.

– И кто у нас дед?

– Никанорыч, из Козыревки.

– Так ты козырной? – братва загоготала.

– Нет. Это деревенька под Смоленском.

– От Минского шоссе далеко?

– Через Ручьевку верст пять будет.

– Земеля, значит… – братва выжидающе притихла, – Ну и с кем пикировался Никанорыч?

– Мне дед за родителей был, – неожиданно разоткровенничался Сава. – У него газета одна была. «Правда» за 10 мая 1945 года. Когда туго приходилось, он доставал ее из сундука и разворачивал на столе. Посмотрит-посмотрит, потом треснет кулаком, да гаркнет – «пику вам»! Вот и я так.

– Мне, стало быть?

– Перед смертью – любому.

– Уважаю, – тихо прокомментировал Хан.

Все молчали, ожидая решения смотрящего. Никто бы тогда за жизнь Савы и спичечного коробка не поставил, но обошлось.

– Ну, а чем на жизнь зарабатывал… Пика? – обратился авторитет к нареченному таким образом новичку.

– Художник я.

– О, как!

– Закончил Суриковское.

– Проверим… – оживился Хан. – Тебе прописаться полагается, но мы сирые. «Академиев» не кончали. Яви братве свою наколочку. Она и решит, малевать тебе или парашу чистить.

Он подождал, пока братва выскажется и добавил:

– Выбери сюжетец и смастери.

– Это как?

– А на своем плечике картинку сбацай.

– Какую?

– Чет! – авторитет только глянул на сокамерника, и тот без слов скинул футболку.

– Вот эту картинку со спины скопируй. Только поменьше. До таких размеров не дорос «ишшо».

– Иголку надо, тушь, зеркало… – попробовал увильнуть Пика.

– Анестезию забыл, – ехидно добавил Хан, и братва загоготала. – Посмотри внимательно, – он кивнул на дракона, изображенного в прыжке, на огромной спине «быка» со странной кличкой. – Завтра перед ужином покажешь. Если братве не понравится, наколку Чет сам исправит.

Это был экзамен. Его нужно было сдать на отлично, иначе могли «опустить». Сава тогда выменял у соседей по шконке тонкую иголку и пузырек зеленки на обещание выполнить позже любую наколку. Примостившись у окна, сделал миниатюру по памяти. Было больно, хотелось все бросить, но поговорка деда всегда выручала в таких случаях.

Перед ужином следующего дня братва придирчиво сличала получившуюся миниатюру на воспаленной с кровоподтеками коже щупленького плечика и шикарную наколку на широкой спине Чета. Народ остался доволен, но все ждали решающего слова смотрящего.

– Ну, не зря тебя «хозяин» сосватал, – едва кивнул Хан. – Живи, Пика.

Эти воспоминания, как в калейдоскопе, промелькнули в памяти у Савы. Они еще были свежими, яркими и оставляли тяжелый отпечаток на душе. Возникло желание отыскать бутылку водки и заглушить всю эту мерзость, но бывший зэк сдержался. Не гоже начинать новую жизнь с пьянки. Фарту не будет.

Он пощелкал по каналам и опять наткнулся на репортаж о расстреле бывшего владельца торгового-финансового холдинга «Паленке» на перекрестке Подмосковного городка. Репортер взахлеб распинался о «новых девяностых», о беспределе преступности, приплетая сюда коррупционеров и разборки между олигархами. Вдобавок он сообщил, что в СМИ просочилась информация от достоверного источника в следственной группе. Оказалось, что есть запись с видеокамер злосчастного перекрестка, на которой отчетливо виден номер седана, из окна которого прозвучало несколько коротких автоматных очередей. Объявленный средь бела дня план «Перехват» привел лишь к тому, что в соседнем дворе был обнаружен тот самый седан. В салоне «следаки» нашли «калаш», с пустым рожком и сотовый, с SIM-кой, зарегистрированной на бомжика. Ни отпечатков пальцев, ни следов обуви, ни биоматериала с образами ДНК отыскать не удалось. Висяк, одним словом.

– Уже слышал? – уверенный женский голос прозвучал так неожиданно, что Пика вздрогнул, по привычке втянув голову в плечи и быстро зыркнув по сторонам глазами. – Не боись, свои.

Он медленно оглянулся. В дверях кухни стояла стройная женщина со строгим худощавым лицом и короткой стильной стрижкой. На вид ей было лет двадцать пять, но судя по взгляду, можно было добавить еще десятку.

– Я тут… Позволил себе кофе сварить…

– Ты всегда такой робкий? – усмехнулась дама. – Серьезные люди поручились за тебя. Это дорогого стоит в наше время.

– Это весьма лестно, сударыня, – успокоился наконец-то Пика, – а в чем суть рекомендации? Если не военная тайна, конечно.

– А ты из военных? – вопросом на вопрос ответила незнакомка.

– Никак нет, мой генерал, – подал голосок Сава, давно не общавшийся с женщинами, но старые привычки быстро возвращались. – Надеюсь мой гражданский вид вас не смущает.

– Кстати, о внешнем виде, – она продемонстрировала ему фирменный пакет кого-то магазина. – Тут пара комплектов. В парадном нужно будет сделать фото. Сегодня.

– Дело заведете?

– Не боись. Тебя ж оформить надо, а то непонятно кто.

– Осмелюсь представится, прекрасная незнакомка. Сава Васильевич. Как вас величать?

– А ножкой шаркнуть? – женщина проигнорировала его вопрос. – Оставь это для курсисток, Пика. Мне нужен партнер. Для серьезного дела. Бабки хорошие. Чтобы их поднять, профи нужен.

– И в чем суть вопроса? – гость вальяжно закинул ногу на ногу, так и не встав навстречу даме.

– Еще не догадался?

– Будем брать банк, постреливая в разные стороны?

– Не отстрели себе чего-нибудь.

– Тогда кофейку…

Она рассмеялась, театрально откинув назад изящную головку и демонстрируя красивые зубы. При этом взгляд остался холодным и цепким. У Пики появилось дискомфортное ощущение какой-то суетливости, желания что-то непременно делать, пусть и бестолково. Так всегда было на зоне в момент надвигающейся опасности. Интуиция предупреждала его, и он знал, что самым верным средством обороны перед заведомо сильным противником, была своя игра. Любого уровня и формы. Главное, первому начинать и жестко вести свою партию.

– О, предупредительный выстрел, – наугад ответил бывший зэк и понял, что попал в точку.

Он догадался по мимолетному жесту руки собеседницы, что она владеет техникой внушения. Такие мастера попадались ему на зоне. Годами с утра до ночи они оттачивают свой дар, доводя до совершенства. Обычно эти спецы начинают шутливый разговор, чтобы прощупать жертву, а когда определяются, кто перед ними, начинают атаку с подобного приема. Она промолчала, не отрывая взгляда и, словно змея перед броском, начала скручивать длинное тело в напружиненные кольца.

– Вам пойдет татуировка анаконды на левой лопатке, – неожиданно для самого себя выпалил художник. – Цветной тушью с полутонами… Во время танца в открытом платье при свечах вы будете неотразимы. Как специалист, могу утверждать, что женская кожа намного нежнее мужской, и при особой технике дает удивительный результат. Если поработать с тотемным животным, вы будете неразделимы.

– Браво, Пика! Ты угадал.

– Именно на левой лопатке, – как ни в чем ни бывало, продолжил бывший зэк. – Модельеры отчего-то чаще обнажают левое плечо, и мужчины привыкают к этому. Но, – он сделал интригующую паузу. – Когда вы внезапно обернетесь к нему, эффект будет совершенно неожиданным. Ибо застать противника врасплох – половина успеха в любом деле… О цене не беспокойтесь. Это пойдет в уплату за мой кофе, взятый без спросу.

– Болтун… – она спрятала коготки. – Где занимался психотехниками?

– У меня было девять лет на самообразование.

– На зоне?

– Не университет, но семь когнитивных процессов и их взаимосвязи немножко познал.

– Да ты коварен, Парамоша…

– Не корысти ради, а только волею, пославшей мя жены, – попытался подыграть ей Сава.

– Которую ты замочил? – тут Пика понял, что крупно подставился, до сих пор не пожелавшая назвать свое имя дама, выманила его из убежища и врезала под самый дых.

– Дык, я ж мокрушник… – он едва сдержал рвущийся наружу гнев от нахлынувших воспоминаний. Фраза деда Никанорыча и тут выручила. Все девять долгих лет желание отомстить за наглое ложное обвинение в убийстве помогало выжить Пике на зоне, укрытой в глухой Красноярской тайге.

– Ну да… – ухмыльнулась любительница русской литературы. – И братва тебя за это уважала.

– Готов зарезать всех слуг и лошадей ее кареты, – Пика уже был в седле.

– У вас там был драмкружок?

– А то? Правда, меня на роль Офелии худсовет не утвердил.

– Акцент подвел?

– С акцентом беда, мой генерал.

– Возможно мы вернемся к этой теме… – она мягко отступила, запомнив слабое место бывшего зэка. – Так что ты там говорил о кофе?

Золото «Паленке»

Кофейная церемония оказалась продолжительной, а с учетом пакета из супермаркета, принесенного дамой с короткой стрижкой, весьма приятной для бывшего зэка. Разнообразные нарезки быстро заполнили кухонный стол узорами, достойными кисти известных фламандцев, а бутылка коньяку в центре, словно Эйфелева башня, добавила привкус романтизма с авантюристическим акцентом.

После второго тоста Сава уже был на «ты» с Диной, и она открыла ему прикуп. Оказалось, что за те девять лет, что Пика потратил на изучение традиций и национальных особенностей зоны, с торговым холдингом «Паленке», где он успел потрудиться, произошли серьезные изменения.

Лет семь назад хозяин свернул торговую деятельность, закрыв магазины и распустив весь персонал. Ходило несколько версий о причинах такого резкого поворота – падение прибыли при насыщении рынка, войны с конкурентами, терки с «крышей»… Так или иначе, Орлов перепрофилировал свой бизнес с ритейла на аренду. В этом был резон, поскольку цены на столичную недвижимость серьезно подскочили, а прибыль была стабильной, не зависящей от капризов ритейла, санкций и таможенных проблем. Оставив маленький офис с десятком менеджеров, в обязанности которых входил поиск арендаторов и контроль за ежемесячной арендной платой, Орлов переехал в Лондон. Волею судеб хозяин торговой империи переквалифицировался в рантье.

– Не похоже на Дмитрия Николаевича, – мотнул головой художник, – это был танк высокой проходимости, который все время должен побеждать.

– Ты его хорошо знал? – Дина с намеком кивнула на опустевшие рюмки.

– Корешиться мне было не по рангу, – он плеснул коньяку, – но, если шеф был в офисе, мы всегда что-то обсуждали.

– Джаз?

– У тебя на всех такое досье?

– Если нужно…

Они чокнулись. Хороший коньяк всегда помогал в разговоре.

– Орлов поднялся в девяностые? – между делом поинтересовалась дама, отыскивая взглядом тонко нарезанные ломтики сыра с большими дырками.

– Я пришел в «Паленке», когда у них было всего три магазина, а начинал он с кооператива какой-то электроники.

– Лихое было время?

– Да… Кроме торговли у предпринимателей был «второй фронт», но Орлов везде успевал. Как-то я сам попал на его терки с «солнцевскими», – художник отложил вилку. – Мы с шефом обсуждали новый интерьер мебельного отдела в торговом центре на Профсоюзной, когда прибежал перепуганный охранник. Граблями размахивает, а сказать ничего не может. Орлов на парковку, а там десяток джипов с братвой. Настоящий десант. Шеф спросил старшего. Вышел качок с центнер. Так он его своим животиком к бамперу придавил и что-то шепнул на ушко. Пока тот по мобильнику с кем-то трепался, мы вдвоем стояли без охраны. Я чуть анализы не сдал. Наши минут через пять прилетели. С генералом во главе. Тогда нашим ЧОП-ом охраны отставной «ГБ-шный» генерал заправлял. «Солнцевские» свернулись в три секунды.

– Тогда за героя!

– Не ерничай. Это я к тому, каким был Орлов. Его только завалить можно, но не запугать… Ну, вот и накаркал.

– Значит, его уважали?

– Было за что… Хотя, за всех не скажу. Характер у него тяжелый был, что не так, мог сразу выгнать. Помниться один «топ» из «Электроники» не доработал в первый день и до обеда.

– Да, ладно…

– Зуб даю. Он решил «прописаться» в первый же день. Ну, хотел, как лучше… У нас тогда департамент «Электроники» на четвертом этаже был. Мужик не стал вникать в особенности компании, и начал названивать «топам» по справочнику и звать «на симпозиум»… Звонит Генеральному «ДОФИН»…

– Дофин – это наследник престола во Франции, – удивилась Дина.

– Нет. «ДОФИН» – это сокращенно «Дмитрий Орлов Финанс». Была такая фирма в Холдинге «Паленке», которая являлась реальным собственником всего имущества и контролировала все финансовые потоки. Генеральные директора менялись, а фактический владелец был один – Орлов.

– О как!

– Так вот. Звонит новенький «топ»

Генеральному на второй этаж, в ВИП-зону, а у того в кабинете что-то обсуждали с Орловым. Трубку берет Дмитрий Николаевич (он любил прикалываться), выслушал и говорит:

– Так я сейчас поднимусь.

– И?

– Поздравил новенького с досрочным окончанием испытательного срока и при нем позвонил в отдел кадров, чтобы до обеда оформили увольнение.

– Прямо как в анекдоте: расстрелять до обеда, а обед отдать детям.

– Ты из ЧК, что ли? – мигом протрезвел Пика.

– Нет. У меня сугубо коммерческий интерес.

– Если ко мне, то кроме чужого халата и старых джинсов ничего нет.

– Сава-Сава… В наше время ценится точная информация и особые навыки.

– Твой портрет за полчаса нарисую, а номера счетов или коды кредиток Орлова никогда не знал.

– Объясняю, – женщина с карими глазами строго взглянула на бывшего зэка. – Когда Орлов уехал на ПМЖ в Англию, суммарная площадь его магазинов и торговых центров составляли более ста тысяч квадратных метров. Заметь, все были в собственности. Семь лет назад их общая стоимость оценивалась от одного до полутора миллиардов долларов США!

– Он был не из тех, кто кинулся бы покупать замки в Шотландии.

– Верно. Орлов передал свою собственность в оперативное управление компании «ИНФАНТ», руководил которой бывший сотрудник «Паленке» Васильков.

– Помню такого. Был замом в «Паризьен». Судя по тому, что он работал долго, Орлов ему доверял.

– Пару лет назад Васильков с какой-то целью переоформил все сдаваемые в аренду площади в собственность офшорной компании Crazy Dazy International Limited в Гонконге.

– На сколько я помню, Орлов всегда прятал недвижимость в какую-нибудь неприметную фирму, и все сдавал в аренду торговым площадкам своего Холдинга. Это был его личный доход, а «Паленке» была верхушкой айсберга. На виду у покупателей, налоговиков, бандитов и конкурентов.

– Crazy Dazy приносила ежемесячный доход более восьми «лимонов».

– Если цифры верные, то выходило чистыми семь с половиной в месяц, девяносто в год или девять процентов годовых с «ярда».

– Быстро считаешь…

– Орлов никогда не складывал пиастры в сундучок, он был мастак придумывать идеальные денежные машинки… Интересно, сколько наши банки сегодня дают на такой депозит.

– Если рисковать, то около двух процентов годовых, Сбербанк даст чуть больше одного, а в Европе полпроцента поискать придется.

– Значит эта «машинка» многим не давала покоя. Имея стартовый капитал, можно сляпать «жигуленка», а тут целый «Феррари». К ней разные ручонки тянулись. Хотя бы отщипнуть. Орлов не прогнулся, вот его и убрали… Интересно, зачем он вернулся в Москву. Пугала перспектива повторить судьбу Березовского?

– Нет. Прошлым летом вдруг выяснилось, что вся столичная недвижимость была переоформлена с компании Crazy Dazy в собственность кипрской офшорной компании Circe, собственником которой был господин Джонсон с Соломоновых островов.

– Думаю, это не инициатива Василькова. Если Орлов доверил ему оперативное управление своими активами, то он его держал очень крепко, и Васильков никогда бы не рискнул.

– Уверен? – засомневалась Дина.

– Просто нужно было знать Дмитрия Николаевича. Здесь что-то другое.

В задумчивости Пика взял со стола приглянувшуюся тарелку и стал методично ее освобождать. Женщина снисходительно улыбнулась и пододвинула к нему еще одну. Бывший зэк не заметил иронии, быстро поглощая давно забытую пищу. Дина отщипнула виноградинку и, чтобы не отвлекать его от приятного процесса, ненавязчиво продолжила.

– Есть информация, что Орлов мог срочно перепрятать свою собственность из-за бракоразводного процесса в Лондоне. Ты будешь смеяться, но к тому времени открылось, что его вторая жена, через своих адвокатов, втайне уже провела бракоразводный процесс в Москве. Орлов потерял несколько столичных квартир, шикарный особняк на Рублевке, какие-то незначительные сбережения…

– Он не знал о том, что его развели?

– В обоих смыслах этого слова, – женщина откинулась на подушки кухонного дивана и гордо закинула ногу на ногу. У нее были красивые карие глаза.

– У меня такое впечатление, что ты к этому приложила руку, – Пика пристально посмотрел в глаза женщине с короткой стрижкой.

– Нет. Я просто порадовалась за умную жену, которая смогла хоть как-то наказать олигарха.

– Если вспомнить, что в том же Лондоне жена бывшего губернатора Чукотки отсудила у него почти половину из честно заработанных в России 11 «ярдов», то можно объяснить такие экстренные меры Дмитрия Николаевича. У него был особый нюх на деньги и все, что с ними связано. Многие сотрудники называли его «Великий Орлов»… Вот с Екатериной ему не повезло.

– Слушай, почему ты его все время оправдываешь? – вспыхнула женщина с карими глазами.

– Тебе не кажется, что мы похожи на ворчливых супругов, проживших лет тридцать вместе? – искренне рассмеялся Пика.

– Набиваешься в родственники?

– Нет. Просто хороший коньяк это призма времени.

– Не припомню автора этой цитаты, – на ее идеальном лбе мелькнула морщинка.

– Дарю, – и он щедро плеснул в рюмки. – Так что решил высокий суд в Лондоне?

– А ты как думаешь?

– Адвокаты несчастной супруги доказательств суду предоставить не смогли, а вот причины могло быть две. Орлов всех обыграл или его кто-то умело направил в хорошо подготовленную ловушку. Если глубоко разобраться в психологическом портрете клиента…

– Можно играть с ним, опережая на несколько ходов.

– Тогда у меня вопрос, – Пика прищурился, – Васильков жив?

– Он уехал из России прошлым летом.

– Уехал до возвращения Дмитрия Николаевича или после?

– Точно не знаю… – Дина чуть отвела взгляд и поправила прическу. – Возможно, после.

– Тогда точно это сделал не Василек.

Они помолчали, с удивлением заметив, что за окном спустились сумерки. Дина не стала зажигать на кухне свет, а достала две витые красные свечки. Сразу стало уютнее. Молчать долго художник не мог, ему очень хотелось разобраться в странной ситуации.

– Я не понимаю, – Пика резко отстранился от стола, – для кого устроили сегодняшнюю показуху. Если это месть за непослушание или успешно проведенную Орловым операцию на опережение, то в любом случае собственником остался прежний хозяин всего добра «Паленке». Тогда организовали бы аварию на скользкой дороге с грузовиком, и дело с концом. Зачем так шуметь и рисковать? Менты теперь землю рыть будут, на них репортеры и начальство навалится со всех сторон.

– Сав, а мне нравится твоя логика, – она подняла рюмочку с заигравшим при свечах темно-красным напитком. – Какова версия?

– Обывателю усиленно намекают на каких-то диких бандитов из лихих девяностых. Всю машину изрешетили из «калаша». С двух метров. Водила сидел за несчастным Орловым, и ни царапины. Так мог сработать только профи. А зачем ему подставляться? Стало быть, заказ был именно такой.