Текст книги "Мифы для детей. Перо Гамаюна. Волшебники Китеж-града"

Александр Асов
Мифы для детей. Перо Гамаюна. Волшебники Китеж-града

За пером птицы Гамаюн

Известно, если пойти за пером птицы Гамаюн, оно приведёт в Волшебную страну.

Где же находится эта чудесная страна? И далеко и близко… Путь в неё можно найти только вдали от больших городов и проезжих дорог.

К примеру в таинственных лесах за Волгою близ озера Светлояр. Ведь там, как известно каждому начинающему волшебнику, есть Огненные врата, ведущие в незримый Китеж-град…

Следуя за пером дивной птицы, можно пройти в те врата и за ними увидеть немало чудесного… Там, в Китеж-граде, оживают мифы и сказки, сны становятся явью, а боги и волшебники а также драконы, русалки, вилы и альвы, встречаются на каждом шагу и никого не удивляют.

Посреди сего града возвышается чарующий взоры Семиверхий замок с Башнею Звезды в середине. И этом замке к златому престолу прикована цепями Звёздная книга, в коей заключены сказания Волшебной Страны.

Эти сказания пропели птица Гамаюн и иные волшебные птицы её стаи – Сирин и Алконост, прилетающие сюда из заоблачной Страны Счастья.

А недавно случилось так, что в этот невидимый город попал один мальчик, обычный московский школьник, о приключениях коего мы и расскажем сейчас. Он приехал в деревню к своей бабушке на летние каникулы и неожиданно сам попал в Волшебную Страну.

И не только попал туда, но и стал подмастерьем у владыки Китеж-града – волшебника Велияра. Сей волшебник обучал его чудесам, он же и наложил заклятье молчания на его уста, проведя по ним пером птицы Гамаюн.

И мы бы никогда не узнали о приключениях этого мальчика и его друзей, если бы сего не пожелала сама волшебная птица!

Ведь только птице Гамаюн подвластно снять заклятье молчания…

Так последуем же и мы за её пером, войдём в мир Китежских сказаний и увидим, как старый миф продолжается новой сказкою!..

Перо Гамаюна
Свод мифов

Как Род-батюшка наш мир породил

Записи из сказаний «Звёздной книги»,

прочитанные в Китеже волшебником Велияром

Давным-давно, когда само время было безвременьем, а всякая быль – небылью, не существовало ни света ни тьмы, ни ночи ни дня, ни воды ни земли. А весь наш Мир помещался в крохотном зародыше, в Золотом Яйце.

Вначале родитель всего сущего Род спал в том Яйце за златой его скорлупой. И видел Род сны про мир чудесный. Будто всё этом мире правильно устроено. Всему есть место – и Солнцу Красному, и Месяцу ясному, и звёздам частым и Земле Матушке, а на земле – горам высоким, долинам широким, лесам дремучим, а также морям глубоким, рекам быстрым и озёрам синим.

И тогда родилась в душе Рода – Любовь, ибо полюбил он тот Мир чудесный. А сила Любви – великая сила, ничто не устоит против нее.

И потому Род силою Любви расколол свою темницу – Яйцо Золотое. И Любовь вырвалась из Яйца и заполнила собою всё сущее.

И тогда родил Род небесное царство – Правь. А затем царство поднебесное, где поселились люди, животные, птицы и рыбы – Явь. А за границею Яви – мир духов и снов Навь. И установил Род в том мире Закон Прави, и тем отделил Свет от Тьмы, Правду от Кривды.

И породил Род Полярную Звезду, где и установил свою обитель. И от той звезды вышла Небесная Корова Земун и Коза Седуня, и из их сосцов полилось во Вселенной звёздное молоко, которое и стало Млечным Путём, звёздною дорогою в небесной выси.

И затем под Полярной Звездою родил Род Бел-горюч-камень Алатырь. И взял он тот камень, стал взбивать им звёздное молоко. И вместо масла из того молока родилась Мать Сыра Земля.

И так Род породил всё, что мы видим вокруг, – всё, что при Роде, – всё, что мы зовём Природой.

Но пока в том мире всё было зыбко, ничто не прочно. Некому было наблюдать за соблюдением установленного порядка. Некому было творить в рождённом мире и царствовать в нём.

И тогда Род породил первого из своих сыновей Сварога могучего – Творца нашего мира и Небесного Отца. А первой Матерью и супругой Сварога стала тогда Лада-матушка, рождённая Любовью Рода. От них же ведут свой род все небожители, а также волшебные существа и мы, люди…

И завершил Сварог начатое Родом-батюшкой. Над камнем Алатырем он выковал небо, и подпёр его двенадцатью столпами. И так сотворил Ирий Сварожий – небесную Страну Счастья.

И в том царстве насадил Сварог чудесный Ирийский сад, а посреди сада посадил Мировое древо, которое корнями углубилось в Землю-матушку, а ветвями ушло в звёздное небо.

На вершине того древа уселась дивная птица Гамаюн, на западных ветвях – птица вечерняя Сирин, а на восточных – утренняя птица Алконост.

Вокруг Мирового древа проложил Сварог по небу путь для Солнца Красного, чтобы оно вовремя вставало от востока и садилось на западе, и чтобы вовремя сменились времена года и за праздником следовал праздник…

Так и явился первый и главный праздник года —Солнечный Крес, называемый также Русалиями или Купалою.

И сказания сего праздника пропела птица Гамаюн, прилетавшая из Ирия. Их мы и перескажем ныне в граде Китеже у озера Светлоярова…

О Яриле, Озере Светлояр и Китеже

В стародавние времена жил да был Велес, сын Солнца Сурьи и Небесной Коровы Земун.

И поскольку он был сыном Сурьи его так и звали – Велес Сурич. От Коровы Земун ему достались бычьи рога, да ещё говорили, что именно поэтому он был влюбчив и ласков, будто телёнок. А ещё, если ему что в голову втемяшится, он упрётся рогами и ни за что от своего не отступит.

И вот влюбился как-то Велес в дивную красавицу Диву-Молонью, дочь владыки туч грозовых, громовых. Ой, и дивно хороша была та царица Молонья, будто козочка молодая! А как шла она мимо, да плечом вела, да косу свою пальчиками перебирала и заплетала, и каблучками, как копытцами, пощёлкивала – все просто ума лишались.

И случилось так, что в ту Диву влюбился не только Велес, но и лучший друг его царь Гром, что орлом летал под облаками, да метал молнии-перуны в Землю-Матушку.

Потому его-то и звали Перуном. А поскольку он был сыном Сварога, его также звали Сварожичем.

И были Перун Сварожич и Велес Сурич друзьями, да стали с тех пор врагами, рассорила их красавица…

И вышла она за Перуна замуж. Ну да Велес-то не мог с тем смириться. Прознал он, что растёт в саду Ирийском у Лады-матушки, супруги Сварога, цветок заветный, что ландышем зовётся. А кто сорвёт тот цветок, да подарит его любимой своей, тот завладеет её сердцем, и забудет она обо всём на свете…

И тогда забрался Велес-бог в сад Ирийский, и Змею тому Ладону, хранителю сада, глаза отвёл, и тот ландыш-цветок унёс. А затем явился он с тем цветком к Диве-Молонье.

А в ту пору-то мужа её Перуна дома не было. Да не день и не неделю, и не месяц и даже не год, а целых триста лет! Ну а Велес-то, конечно, тут как тут. И ландыш в руках, и улыбка на устах…

Так и так, любимая! Ты все ждёшь-дожидаешься Перуна, а он-то за тридевять земель верность тебе не хранил. И не мало дев побывало в его объятьях, и деток-у него народилось в разных землях, словно звёзд в небесах!

Тут-то, конечно, Дива осерчала. Стала громы и молнии метать. Помчалась на своём Буре-коне вслед за обидчиком. И там, где ударил копытом тот конь, – явилось озеро, прозванное Светлояром.

Ну а Велес тогда обратился сам в речку Ландыш – Люнду-реку, что теперь из Светлояра течёт. И стала струиться та речка вокруг копыт коня, стала журчать, заговаривать… И увидела Дива, что растёт под терновым кустом там чудный ландыш-цвет. Сорвала она тот цветок, вдохнула аромат – и тут же явился пред девою Велес.

Ну и что ты тут поделаешь? Против чар и цветов да ласкового обхождения кто ж устоит? Потому-то и зацвела у Велеса с Дивою любовь. Добился своего сын Солнца и Коровы Небесной!

И как весной набухают почки и расцветают цветы, а затем по осени плоды созревают, так и у царицы Дивы и Велеса Сурича тою весною родился сын. И его назвали Ярилою, а озеро-то в его память и назвали Светлояром…

* * *

Не правда ли, захватывающая история? И как вам Велес Суревич, понравился?

Ну да, ещё бы!.. Только больно уж он влюбчив и упрям. И впрямь как телёнок… А уж хитёр! Ловко он добыл волшебный ландыш и пересилил судьбу! Хоть это было и опасно… Перун-то, царь Грома, больно был грозен!

Однако тот и сам виноват, зачем было оставлять жену на триста лет? И, согласитесь, что если б не эта история с ландышем, то не было бы и Ярилы, и озера Светлояр и самого Китеж-града! Да и многих из нас, потомков Ярилы!..

И потом Велес с Дивою ещё долго жили здесь на озере Светлояр вместе, пока Перун не вернулся и всё стало иначе… И Дива вернулась к Перуну, а Велес стал отверженным от неба.

Но и потом он возрождался в иных родах и вновь блуждал по дорогам любви…

А тогда Дива и Велес заложили Китеж-град… Хотите знать, как это было? Ну, что ж расскажем!

* * *

Говорил Диве Велес сын Суревич:

– Ой ты, Дива-душа! Дивно ты хороша! Мы устроим с тобой, Лебёдушка, близ лесного озера гнёздышко! Соловьи пусть поют нам ночами, мы украсим гнездо-то цветами…

И тотчас призвал Велес Суревич – Китавурлушку, зодчего мудрого, что уже возвёл Сурож-град Алатырский на полдне, Солновейский Асград на полуночи, Радонеж на западе Солнца.

И прорёк ему Велес Суревич:

– На востоке теперь возведи ветроград, назови его Китеж-град! Близ сего Светлоярова озера разведи купальский костёр, а потом из золы ты насыплешь валы. Сделай из венков девичьих чудо-кремль на костровище. Башни выстрой из цветов, а детинец из грибов! Терема – из желудей дубовых, а из шишечек хоромы! Пусть придёт пора чудес – будет город там, где лес! Где горели костры – вознесутся шатры! Встанут улицы и дворцы!

И построил тогда Китаврул ветроград; и назвал его Китеж-град. Город он возвёл для счастья, выстроил волшебник башню о семи шатрах на семи ветрах. Сделал злат престол в сей башне, чтоб войти в неё хотелось, чудеса внутри увидеть за резными воротами и высокими стенами…

Велес Суревич в сей башне Книгу Звёзд от мира спрятал: письмена на досках старых, крышки книги золотые, украшения литые. И заклятыми цепями приковал её к престолу.

Мудрость жизни, тайны мира в этой книге начертал он. Также песни Гамаюна, Сирина и Алконоста, и старинные заветы, – то, что золота дороже, что оплот добра и правды…

Велес в Семиверхой башне время проводил в застолье, на пиру сидел с друзьями. Птицу-песнь в полёт пускал он.

И когда она взлетала с этой Семиверхой башни, пела семь она сказаний, возносясь в Златую Сваргу в облаках дорогой радуг…

* * *

А о чём были те древние песни и сказания Китежские?

Да о мудрости древней и о тайнах любви, и о всех семи ликах Велеса, и о его потомках.

И с тех пор те истории старинные рассказывают в Китеже во время Русалий на праздник Купалы…

И устраивают также берендеи, поборники традиций, мистерии тайные в Китежском Святолесье.

И зажигают они костры купальские, и водят вокруг них хороводы русальные, и окунаются в озеро Светлоярово, и те песни Гамаюновы поют…

Купальский сказ о Хорсе и Заре-Заренице

Итак, пришла пора поведать вам Купальский утренний сказ.

Сказ же сей о брате Велеса Лунного – Хорсе Суриче и о красной девице Заре-Заренице.

И вот было так в праздник Солнечный Крес да во те времена старопрежние…

Тогда сам Солнце-царь, Хорс сын Суревич, проезжая по небесам, видел, как в синем море вблизи Буяна плещется Заря-Зареница – с сёстрами, небесными вилами.

И влюбился Хорс во Зарю-Зареницу. Ведь Заря-Зареница чудо как хороша.

Тело вилы бело', как лебяжье крыло, а сквозь кожу жилы просвечивают, а по жилочкам кровь струится и катается скатным жемчугом…

И решил Хорс влюблённый, – пока вилы купаются, выкрасть платье и белые крылья прекрасной Зари.

Как задумал он, так и сделал.

Вышла из воды Заря-Заряница, и увидела – улетели подруженьки, окрылившись и оперившись. Лишь её оперенья нигде не видать.

Опечалилась Заря и спросила:

– Кто же взял моё оперенье и забрал мои бе'лы крылышки? Коли ты старик, будешь мне отцом, а деви'ца – будешь сестрицею, ну а если ты добрый молодец – будешь мужем моим любимым…

И тотчас Хорс вышел с улыбкою и вернул Заре оперение. Облачилась в перья Заря-Зареница и пошла по небесному своду, на убранство своё нанизывая са-моцветы и жемчуга, озаряя сиянием утро… И поднялся за ней яснолицый Хорс…

Полюбили они друг дружку, и назначили свадебку в Ирии. И на свадьбу Хорса и Зареницы собралися все небожители.

Вскоре на ладье легкокрылой прилетели дочери Лады – златовласая Жива, черноокая Мара, с ними и красавица Леля – белокурая, голубоглазая.

И они подарили Заре-Заренице златовышитый чудный платок – развернёшь его ранним утром, озаришь им всё поднебесье.

Ну а Хорсу Суричу подарили они чарочку с сурьёю, живою водою, – кто пьёт воду из этой чары – тот вовеки не умирает.

И родилась вскоре у Зари и Хорса дочь прекрасная Радуница, что супругою стала богу Коляде – сыну Вышня-царя Дажьбога.

* * *

Каждый раз поутру Заря-Зареница разворачивала свой золотой платок. От него по всему небесному своду разливалось сияние золотое. И тогда гасли звёзды частые, затмеваемые Зарёю.

И вот Солнце Ярое к закату клонится, и день пресветлый меркнет. А затем и костры разгораются во ночи той звёздной, Купальской…

В те же дни и ночи Купальские на Русалиях Светлояровых Заря-Зареница с Зарею Вечерницею сходятся и расходятся…

И когда днём встречаются Хорс с Зареницей, тогда в ночи Велес Лунный со Купальницею встречаются, и то братья и сёстры небесные.

И любовь их то пылает ярче огня, то струится, как реченька быстрая, то трепещет нежнее ветерка на рассвете…

И тогда же у Купальницы и Велеса Лунного рождаются дети звёздные – Купала и Кострома.

Мальчик Купала златовлас, светел ликом, и очи его синие, как вода. А сестра-близнец его Кострома, тоже златокрудрая и синеокая, была бойкой и трепетной, как языки огня.

Близняшками родились Купала с Костромою. И только тем различали их, что любила Кострома на огонь смотреть, веселилась, прыгая через костёр. А Купала любил больше воду озёрную и слушал, как плещутся в волнах русалки…

О них и пойдёт наш Купальский сказ, что мы вам в ночи расскажем сейчас…

Сказание о Купале и Костроме

По преданию, когда-то давным-давно прилетали на Русь Ирийские птицы.

И первою птица печали – Сирин. Она пела чудесные песни, сидя на кусту калиновом. И кто слушал её – тот забывал всё на свете, следуя за Сирином в Навь.

А рядом, на малиновом кусточке, птица Алконост пела песни рассветные. И столь они были прекрасны, что и разуму внять невозможно было. И как начинала птица Алконост чудно и сладко те песни петь, так всякая душа трепетала, как цветок на поветрии утреннем.

И говорила тогда мать Купальница брату и сестре – Купале и Костроме, держа весло и отправляясь в плаванье по Морю снов:

– Вы не слушайте в ночи птицу Сирина! Не садитеся под калинов куст! Сладко Сирин поёт-распевает, но кто слышит её, умирает – и ступает в Навь за Вечерней Зарёй… Вы идите-ка утром ко кусту малинову, слушайте Алконостовы песни, радуйтесь цветущему полю, ждите там Зарю-Зареницу…

Не послушались Купала и Кострома предостережений матушки Купальницы. И тайком сбежали они в чисто полюшко – послушать в ночи песни Сирина, а на утренней заре – Алконоста…

…Во долинушке калинушка стоит, птица Сирин на калинушке сидит, под калиною сидит брат Купала… Рядом во долинушке малина – на малине сидит птица Алконост, под кусточком малиновым – Кострома. Слушают они песни чудные.

И Купалушка сын Купальницы песней птицы Сирин заслушался. И казалась она ручейков журчаньем иль плесканьем волн на закате.

Позабыл Купала обо всём на свете и, закрывши глаза, забылся. И тогда унесла его птица Сирин за тридевять земель в Навье царство…

А сестрица его Кострома песней птицы Алконоста заслушалась. Словно всполохи солнца на море узрела иль мерцанье Зари на рассвете. И не видела Кострома, как пропал её брат Купала…

Плачет Кострома, причитает, кличет братца она Купалу, но её Купала не слышит… Унесла его птица Сирин за дремучий лес и за горы. И укрыла его крылами…

* * *

И с тех пор немало лет миновало. И не раз вьюги белые выли, покрывали землю снегами.

А весною земля оживала. И цветы опять расцветали, травушки-муравы подымались. Много раз с тех пор Солнце Красное проходило по кругу Сварожьему. И печали сменялись радостью.

Как у моря, у Лукоморья, в тихом устье речки Смородинки, у того у Камня горючего птица Сирин на ветку усаживалась. Как садилась птица Сирин на калинов куст. Золотые перья роняла, Костроме она слово молвила:

– Ой да ты, Кострома молодая, скоро быть тебе, дева, замужем. Скоро свадьбу играть и на свадьбе плясать. Но не долго быть тебе счастливой и не долго быть тебе замужем. Увенчает Леля златым венцом, вслед за нею Смерть подойдёт с венком!

Так роняла она златы пёрышки, так вещала птица младой Костроме. И решила та, молодёшенька, что навеки останется девою и вовеки не будет замужем. Как решила – сбирала пёрышки, и златые перья в рукав клала. Перья те потом вынимала и веночек из них свивала…

Как тут вдоль по речке Смородинке девушки-подружки гуляли… И пошла гулять с ними Кострома.

И сплетали они веночки. По воде веночки пускали и по тем веночкам гадали: кто венок подберёт, тот и замуж возьмёт.

– Ой, Смородинка-речка, про жизнь расскажи… С кем мне век вековать и кого лю'бым звать?

Кострома ж, млада-молодёшенька, свой венок с главы не снимала. И по реченьке той свой венок не пускала, тихо лишь напевала:

– Пусть никто не снимет венок с головы. Буйны ветры повеют – веночек не свеют, и дожди вдруг польют – мой венок не возьмут…

Налетели тут ветры буйные, и полили-пошли частые дожди – и сорвали веночек с её головы, понесли его через чистое поле. Понесли его ко Смородине, на Приморие-Лукоморие.

И пошла Кострома, плача и тужа. И пошла она, рученьки ломя. И сказала она матушке родной:

– Ты найди веночек мой, матушка!

Поискала веночек Купальница, поискала его в чистом полюшке, не нашла венка в чистом полюшке. Кострома послала подруженек милых:

– Вы найдите веночек, подруженьки!

Не нашли венок и подруженьки…

А венок младой Костромы в устьице Смородины плавал… И русалки рядом плескались, и шептались мавки с вил'ицами, да болотницы с водян'ицами…

Кострома же шла вдоль по бережку, над широкой волной, над глубокой рекой. Смотрит – плот на речке чернеет, белый парусочек белеет.

А на том плоте трое молодцев: первый молодец – сам хорош собой, а второй-то первого краше, ну а третий – златоволосый, словно братец её Купала…

То Купала сам сидел на плоте, голова у Купалы вся в золоте. В правой ручке Купала держал весло, в левой рученьке – частый гребень. Златы кудри Купала чесал и на волны речки бросал:

– Вы плывите, златые кудрышки. Вы плывите к крутому бережку. Может, там моя матушка воду берёт. Как воды зачерпнёт – вспомнит сына: то младого Купалы кудри…

А с плота ребята увидели, как девицы гуляют вдоль реченьки. И сплетают они веночки, по воде веночки пускают…

А один веночек к плоту плывёт: кто его подберёт и хозяйке вернёт? Подобрал тот веночек Купала.

Кликнула им Кострома:

– Ой, ребята вы молодые! Вы не видели ль моего венка?

Первый так сказал: «Я венок видал…» А второй сказал: «Я в руках держал…» Третий – то был Купала – венок подал.

Одному Кострома подарила платок, а другому дала золотой перстёнек. А за третьего – замуж, сказала, пойду…

– Я тебя, молодого, пригожего, нынче мужем своим назову…

В ту же ночь, никого не спрашивая, поженились Купала и Кострома. Ведь не ведал никто о том, что они сестрица и брат…

И были на свадьбе этой лесной лешие и мавки свидетелями. А венцами им стали – лютиков веночки, кольцами – бересты кружочки…

Веселился лесной и подводный народец, лешие, русалки и вилы, счастью молодых не нарадуясь. И купались с русалками молодые супруги, то жених и невеста – сестрица и брат. А потом на крутом бережку через костры они прыгали весело с песнями, прославляя лад и любовь.

«Кострома, бела, румяна, за что любишь ты Купалу?» – «Я за то люблю Купалу, что головушка кудрява, а бородка кучерява…»

Лишь наутро Сирин поведала о беде той Купальнице Ночке… Ведь нельзя же брату с сестрою друга дружку любить по-супружески!

Тут явилась Купальница к детушкам и нашла их утром в объятиях…

Знать, преступлен Закон Сварожий! Лишь вода преступление смоет, да огонь от скверны очистит!..

Молвил тут сестре брат Купала:

– Будет горюшко тем, что с тобой нас венчали! Будет плакать и мать, что в лесу нас нашла! Мы пойдём, сестрица, ко реченьке, да ко речке быстрой Смородинке… Да за тяжкое преступление воду примем как искупление…

Повалилась Кострома на землю. Её поднял, понёс брат Купала. Он понёс её ко глубокой воде, он понёс её ко широкой реке…

В воду он вошёл и сестру принёс. Плачет брат Купала, рыдает. Тонет тут Кострома, потопает… Только ручки да ножки видать, только малый язычок говорит:

– Прощай, братец милый! Прощай, р'одна мать! Примите, родные, последний привет… Прощай, белый свет!

А затем брат Купала на плот восходил, на плоту погребальный костёр разводил. И вступал сам в жаркое пламя, и сгорел он в нём над волнами… Пепел же развеялся над быстрой рекой, так обрёл и он в водах покой…

Купальница-мать по бережку ходит, рубашечку носит – тонку полотняну, шёлком вышивану…

Купальница-мать всю ночь не спала, у Зари ключи крала. Землю ими замыкала, на цветы росу пускала – плакала всю ночь, рыдала:

– Не берите, люди, вы у брода воду – не вода то, а кровь Костромы и Купалы! Не ловите, люди, в тихой речке рыбу: то не рыба – это тела их! Руки их – это щуки. А ноги – сомы. Косы – водоросли. Очи – лилии. А вода с пеной – платье с рубахою…

Ой да рано-рано морюшко играло… В синем морюшке, во речной струе Кострома с Купалой лежали. На песочке золотом да у брода под кустом…

Говорит река: «Не приму я Купалу и Кострому!» Море говорит: «Не приму!» И волна плещет: «Выкину…»

Боги сжалились наконец, смилостливился и Вел'ес:

– Поднимайтесь, Купала и Кострома, брат с сестрою и муж с женою! Выходите вы из Смородины и ступайте в Навь, во дремучий лес! Обернитесь цветком-травою – той травою, что брат с сестрою! Тем цветком, что Купала-да-Кострома…*

В ночь Купалы цветы будут люди рвать. Станут петь они, станут сказывать: «Вот трава-цветок – брат с сестрою, то Купала да с Костромою. Братец – это жёлтый цвет, а сестрица – синий цвет».