Текст книги "Разведка и волчье золото"

Глава 9

Моё опасение куратор продолжит со мной общение, оправдались. На следующий день он пожаловал ко мне и поинтересовался, как я обустроился на новом месте. Пару слов упомянул о погоде, видать для налаживания контакта, ожидая момента задать вопрос – есть ли у меня желание сотрудничать с польской разведкой? Но я готов его услышать. Встретив хоть раз на пути сотрудника разведки, а встреча, как обычно не бывает случайной, то будет продолжение, как с моим ложным исчезновением из больницы. Встреча с разведчиком всегда оставляет после себя след – это записью в рапорте на данное лицо с использованием его в оперативных целях. Пусть эта встреча произойдет даже в далёком будущем.

– У вас какие планы на жизнь останетесь в Польше или покинете страну? – поинтересовался куратор, но теперь он не большевик в лице чекиста Корсакова, а польский, внимательно посмотрев мне в глаза, надеясь снова в них увидеть мою искренность в получении ответа.

Но мне скрывать нечего – скорее найти свою семью, а там уже думать о дальнейшей судьбе с использованием моих знаний в области разведки. И прямо ему ответил:

– Планы соединится с семьей. Жена и сын эмигрировали из России в Европу, предположительно выехали во Францию. Если поможете их найти, то буду вам благодарен. Сидеть без дела я не намерен в моей стране хозяйничают большевики. Я разведчик и моё место в строю и не представляю иной профессии.

– С розыском родных постараюсь помочь. В Европе эмигрантов из России достаточно, они даже живут на севере Африки. Но всё же, какие ваши планы на жизнь?

– Попробую отыскать коллег по службе, возможно, некоторые проживают в Польше. С эмигрантской жизнью ещё не знаком и не знаю с чего начать. На первое время подыщу жилье, конечно, потребуются на это деньги, да и святым духом питаться не будешь. Но всё же, свою жизнь вижу, только со службой в разведке. Решить вопрос с документами, восстановить мою личность, надеюсь, вы мне поможете.

Высказал ему свой монолог с описанием всех моих проблем специально. Поляк, беседуя со мной, преследует только одну цель, получить ответ стану ли я работать на польскую разведку. И нельзя ответить отказом, значит быть в неведении, ведь моя судьба в его руках.

– Хорошо, моё руководство вам поможет. Нужными документами обеспечим, жильё подыщем, на первое время дадим немного денег. Но вы понимаете, деньги никто бесплатно не даёт, не вам мне объяснять, как профессиональному разведчику. С этого времени переходите к нам на службу, пока, как резидент, могу лишь пообещать, работы предстоит достаточно. Большевики засылают к нам в страну разведчиков под видом беженцев, чтобы их обнаружить требуется время. Чекисты всё-таки научились работать, хотя времени для налаживания агентурной работы имелось немного, подгоняют обстоятельства, могут не устоять перед мировым натиском. Некоторых шпионов выявляем, в основном они находятся в эмигрантских сообществах. А такая работа нуждается в постоянном контроле.

У меня нет выхода, как согласиться с его предложением. Нельзя исключать, на первое время найдет мне жилье, такое же, как было у меня в Москве с «наблюдающим» соседом напротив квартиры. И филлера походят за мной некоторое время. В разведке методы оперативной работы не меняются веками они у всех служб мира одни и те же. Ну что ж, придётся соответствовать критериям резидента и постараться «оправдать» доверие нового куратора. Но в этом случаем есть преимущество перед «приёмом» на работу в ЧК не нужно скрывать своё настоящее имя и каждую минуты думать, об аресте.

– Я согласен, – ответил ему лаконично, не говоря дежурные слова «я подумаю», «мне нужно время всё взвесить». Люди так делают чтобы показаться умнее, чем они есть на самом деле, но у меня совсем иные обстоятельства – я эмигрант.

– Значит договорились! Поживите пока в этом доме денёк другой, а я за это время постараюсь подыскать вам жильё и подготовить документы, подтвердить вашу личность. А пока отдыхайте, набирайтесь сил, приступите к работе, отдыхать будет некогда. Завтра же дам адреса эмигрантских организаций, так, что сможете начать работу по розыску своих близких. И еще хочу проинформировать, ваш товарищ Сергей Львович, находится в Польше. Я сообщу, когда он покинет страну, говорю для того, чтобы случайно с ним не встретились. Варшава город большой, но исключать вашу встречу нельзя. Немного потерпите, надеюсь, его официальные встречи ограничатся несколькими днями.

Расставшись с куратором, ощутил на душе облегчение. Неужели, судьба снова повернулась ко мне лицом. Тут уж, как везением не назовёшь, но она не обошла стороной моих коллег по контрразведке, у которых жизнь закончилась трагически – одних расстреляли большевики, других повесили. ЧК не пощадила даже самого Верховного Главнокомандующего адмирала Колчака. А царя Николая второго вообще зверски убили вместе с семьей, а они обладали неограниченной властью. Что говорить о нас простых смертных, коих и за людей не считают. Жить в России значит, каждый день находиться на мушке ЧК. Ещё канцлер Германии Бисмарк говорил: «Русских невозможно победить, мы убедились в этом за сотни лет. Но русским можно привить лживые ценности и тогда они победят сами себя». Его слова стали пророческими. И такие времена наступили: русские расстреливают русских, не ведя боевых действий, и всё эти события происходят в мирное время. Идёт борьба противоречий и эти противоречия находятся в умах людей, как правило, в них нужно ещё привить идеи угодные иностранной разведке. А я, как соучастник этих трагических событий, сейчас должен решать свою судьбу, которую представляю пока туманно.

Как обещал куратор помочь с документами и жильём исполнил. К вечеру следующего дня приехал ко мне вручил паспорт и отвёз на новый адрес. Квартира, находилась в центре Варшавы, и соответствовала критерию жилья для использования её для встреч с резидентом, по всей видимости, таковой она и являлась. Посмотрев на мебель, шторы, посуду, кровать и оценив их вид, стало понятно, они подобраны лицом не имеющего эстетического вкуса. Казённый человек! Но я понимаю, для меня квартира является «дворцовыми палатами». Откажись я стать резидентом польской разведки, даже не знаю, где бы мог найти жильё. Друзей рядом нет, тем более денег, если, что командировочные выданные торгпредством, но их хватит лишь на короткое время. Наблюдая за куратором, заметил, он нервничает. Сомневается, нет ко мне доверия, вдруг я послан к ним большевиками? Как узнать? Будь я на его месте, вёл бы себя также предусмотрительно, не раскрывая всех карт, и хорошо понимаю его беспокойство.

– Пожалуйста, возьмите листок, – сказал куратор, вынув его из кармана пиджака, – здесь адрес эмигрантской организации ваших соотечественников. Есть, конечно, и другие организации, но начните с неё, она у них как бы главная. Мы иногда пользуемся их услугами. Ваши соотечественники живут диаспорой, помогают прибывшим людям из России, может и вам посчастливиться найти в ней своих коллег. Главное влиться в организацию, надеюсь, сможете объяснить, как смогли сбежать от большевиков и снять для проживания квартиру. Особенно наличие документа подтверждающего вашу личность. В Польше получить паспорт иностранцам не так – то просто.

– Я уже об этом думал. Объясню, как смог покинуть Россию – воспользовался помощью друзей, они и выдали документы на выезд, так делают многие эмигранты. Но документы изъяли на границе польские пограничники, заподозрив в их подлинности. Пришлось сказать им правду, ведь я бежал от большевиков. Не знаю, чем я их подкупил, но они мне поверили. Беседующий со мной пограничник к счастью оказался наполовину русским. По крайне мере так объяснил, якобы у него мать полячка, отец русский. Он и помог с оформлением паспорта. Объясню и насчёт денег, на первое время они у меня имеются – это в оправдание снятия мной квартиры.

– Хорошо. Надеюсь, ваши соотечественники вам поверят. Только вы не угадали мою родословную у меня отец поляк, а мать наполовину русская. Наверно вам запомнился наш разговор, где задали вопрос о моей национальности? Да, я считаю себя русским. Я обещал помочь с деньгами, их правда немного, но на первое время вам хватит пожить не в роскоши, но достойно. Но хочу предупредить деньги не мои личные, а казённые. Вы наверно понимаете, о чем я говорю?

– Мне понятны ваши слова, – ответил ему. Агенты за свою работу всегда получают деньги, мог бы мне об этом и не говорить, но видно остались сомнения в моей искренности.

– По мере возможности буду вам помогать, – и протянул мне деньги, вынув их из внутреннего кармана. – И напишите расписку в их получении, так полагается.

– Спасибо. Да, конечно сейчас.

Он о чём-то задумался, наверно вспоминая, что ещё должен сказать. Затем из портфеля достал чистый лист, ручку, положил на стол.

Я взял ручку и стал писать расписку, тем самым соглашаясь работать на польскую разведку. За такое короткое время, пишу второй документ о нарушении офицерской чести. Первый был написан в России чекисту Корсакову. Но свои расписки предательством не считаю, есть цель борьба с большевиками, а они хозяйничают на моей земле. Слова «Честь имею» данные мной адмиралу Колчаку имеют куда более весомое значение, чем расписки, ведь они написаны с одной целью, освободить Россию от большевиков, о свободной стране мечтал и он сам. Надеюсь, и мои коллеги по контрразведке меня поймут, возможно, им тоже пришлось пройти такие же унижения.

– Встречаться будем в этом доме. Ниже этажом я арендовал квартиру. Никто не заподозрит, что вы наладили контакт с соседом и вечера проводите у него, – сказал куратор, прервав мои думы о моей чести. – Для экстренной встречи сигналом будет включённый свет в комнате с выходом во двор. Всё просто. Если имеются вопросы, задавайте?

– Значит вы мой сосед? – задал глупый вопрос, пусть он считает меня наивным человеком. По его глазам видно радуется, что смог завербовать русского эмигранта в свои помощники.

– Нет, я живу в другом месте, но сейчас на время стал вашим соседом. А сейчас, я должен идти. Желаю вам скорее найти родных. Я вас хорошо понимаю, семья – это главное в жизни. У меня у самого жена и двое детей, – сказал он на прощание.

Расставшись с куратором можно спокойно проанализировать нашу с ним беседу. Куратор, по всей видимости, недавно служит в разведке, а первое моё суждение о нём было ошибочным. А это маленький плюс есть возможность подольше водить его за нос. Взять ту же расписку, написанную мной в получении денег. Написал её в произвольной форме, не указав, за какую работу их получил, так делают люди, давая денег в займы. Он даже не обратил на это внимание. А это говорит о том, что он в разведке человек новый и не знает всех тонкостей ведение бухгалтерских документов по работе с резидентами.

Подвожу черту моего нахождения в Польше. Документы, подтверждающие мою личность у меня на руках. Главное появилась возможность найти соотечественников в эмигрантской организации, надеюсь, они мне помогут с работой.

На следующее утро, нетрудно было дойти этого заведения, оно располагалось в двух кварталах от моего дома. Подпоручик, дежуривший у входа, поинтересовался о цели моего визита. Выслушав, посоветовал обратиться к руководителю Антонову Николаю Васильевичу, назвав его полные данные. В приёмной начальника находились люди в военной форме они сидели на стульях. Молодая женщина в длинном платье с серебряной брошью на груди из лейки поливала в горшках цветы на подоконнике. Сразу же меня спросила, по какому вопросу мне нужен Антонов. Я понял – это секретарь. Не дождавшись ответа, дополнила, сегодня много желающих на аудиенцию, и начальник не сможет меня принять, предложив перенести встречу на завтра, переведя взгляд на подпоручика. По её хмурому лицу стало понятно она им не довольна, привёл очередного посетителя. Подпоручик подошёл к секретарю и что-то ей сказал на ухо. Секретарь, искоса посмотрела на меня, поставила лейку на подоконник и вошла в кабинет начальника. Мне показалось, что я нахожусь в армии взять тех же посетителей одетыми в военную форму. Можно сослаться за неимением у них денег купить гражданское платье, но для чего весь этот маскарад, когда армии нет, она разгромлена большевиками.

Секретарь, выйдя из кабинета начальника, сразу же сказала:

– Николай Васильевич вас примет. Следующим будете вы, – и попросила подпоручика, зайти к начальнику.

Не знаю, что сказал подпоручик секретарю, но видимо что-то важное, если вот так без очереди меня принимают, остаётся только гадать.

Ждать долго не пришлось.

– Здравие желаю. Разрешите войти, – сказал я, войдя в кабинет к руководителю, увидев мужчину, на вид чуть за сорок в военной форме в звании полковника. Подтягивая цепочку груза для завода настенных часов, напевал мелодию походного марша. Прищурил глаза и как бы оценивающе посмотрел на меня – это не тот ли посетитель, о котором ему только что доложили? Продолжая тихо напевать, что показалось странным в его поведение. Затем замолчал, но через несколько секунд, как бы очнувшись, заговорил:

– Здравствуйте рад с вами познакомиться. Николай Васильевич Антонов бывший начальник отдела контрразведки его величества, – представился по-молодецки, резко опустил голову и тут же её приподнял вверх.

– Сергей Николаевич Меньщиков, штабс-капитан, – ответил ему, не понимая его услужливому поведению, ведь так встречают на торжественных приёмах официальных лиц.

– Прошу вас присаживайтесь, – рукой показав мне на стул.

Заметил, он пребывает в хорошем настроении. Причина только не ясна, что его возбуждает вести себя по-ребячески.

– Это не вы ли тот дипломат, недавно «пострадавший» от рук русских националистов? Не о вас писали в газетах? – задал сразу провокационный вопрос и засмеялся, тем самым застав меня врасплох, как будто ошпарив кипятком. Но кипяток горячий, а от его вопроса на теле выступил холодный пот.

– Я недавно прибыл из России, в настоящее время разыскиваю свою семью, посоветовали обратиться к вам. Может, вы мне поможете? Не исключаю у вас встретить своих сослуживцев. В России службу проходил в контрразведке под началом Верховного Главнокомандующего адмирала Колчака, – ответил ему, а сам подумал, это что провокация со стороны польской разведки проверяют мои профессиональные данные как разведчика. И воспринял его слова за шутку, решив не отвечать на его каверзный вопрос о статье в газете.

– А кто вам посоветовал? Не сотрудники ли польской разведки? – снова задал неприятный вопрос, продолжая улыбаться.

– Прошу меня извинить, но вы задаёте вопросы, суть которых мне не ясна? – решив спросить прямо, очевидно в его словах есть какой-то подвох.

– Ну, хорошо! Не буду больше вас расстраивать! Покорно меня извините! – говорил улыбаясь. – Давайте знакомиться поближе, вижу, вы в растерянности. Неприятные вопросы задал специально, чтобы не поставить вас в неловкое положение. Я даже знаю, ваши ответы в своё оправдание о бегстве из России. Я, как и вы служил в контрразведке и продолжаю заниматься этим ремеслом здесь в Польше и имею, на мой взгляд, достоверную информацию от агентов. Почему так прямо и открыто вам говорю? Знаю, что вы тот человек, о котором рассказывал мне Савва Никитич Воронцов. И вам можно полностью доверять.

– Он что живой?! Вы его видели?! Он здесь в Польше!? – стал расспрашивать, перебирая слова не скрывая радостные чувства услышав о Савве Никитиче.

– Конечно, живой! И в добром здравие! И вы скоро его увидите! Когда секретарь доложила, в приёмной гражданин назвался вашим именем, я сразу вспомнил недавний разговор с Саввой Никитичем, что вы и есть тот самый штабс-капитан, бывший его сослуживец. Ещё подумал, может однофамилец? Ну, а когда увидел вас воочию, то не осталось сомнений. Он описал ваш портрет. Я сразу приказал адъютанту найти Воронцова, пусть встреча с вами для него станет сюрпризом!

Сказали бы мне пять минут назад, что моя судьба снова сведёт с Саввой Никитичем, ни поверил бы своим ушам. Как ему удалось вырваться из чекистских когтей? Тут, как удачей не назовёшь, да и без Божьей помощи не обошлось. Неужели скоро его увижу, обниму, порадуюсь за него. Узнаю подробности его спасения. Савва Никитич! Савва Никитич и живой! Да, свои эмоции не скрыть.

– С Воронцовым я знаком по Петербургу. Дружим семьями. Вот и к вам судьба повернулась лицом! Нам нужно о многом поговорить, но это позже. А пока давайте выпьем чайку и выпьем его по-русски. Открыл дверь кабинета и попросил секретаря приготовить чай.

Выпить чаю по-русски! Слова звучат божественно, но как это было давно, об этом только можно мечтать. Вечерами за одним столом собиралась большая компания: моя семья, приходили друзья. Чай пили с сушками и конфетами, пели песни, танцевали, но все эти воспоминания остались в прошлом. А сейчас чужая страна и чай будем пить не по-русски, а по-польски.

Секретарь на подносе принесла в кружках чай, поставив его на стол.

– А знаете, тут в Польше нас русских не больно уж любезно принимают? – обидчиво сказал Николай Васильевич, разрядив наше молчание, пододвинув мне чашку с чаем. – У поляков ненависть к нам эмигрантам написана на лице. Вы в этой стране недавно, но думаю, заметили их не дружелюбность. А я вот здесь пожил достаточно времени и могу открыто сказать, ох как не любят! Поляки мечтают русских людей столкнуть лбами, затем воспользоваться конфликтной ситуацией и погреть руки на матушке России, где и так с этой проклятой большевистской революцией не понятно, что её ожидает – возродится она или канет в лету, – и тяжело вздохнул. – Быстрого решения вернуться к монархии в перспективе я не вижу. Россию ждут тяжёлые времена. Мне, как человеку всю жизнь отдавшему делу в борьбе с врагами очевидно как белый день!

Пить чай по-русски, по всей видимости, не получится. Если Антонов сразу затронул тему политики, да притом с малознакомым человеком, что для него не безопасно. Стало быть, лестные слова о моей персоне сказанные Саввой Никитичем дают ему основание мне доверять.

– Вы сказали, не заметил ли я негативного отношения поляков к русским? Еще до переворота в России, подолгу службы приходилось заниматься польскими спецслужбами. Всё время заглядывают в рот англичанам, на пару с ними ведут подрывную деятельность на нашей территории. Сколько пришлось вылавливать их агентов, и не сосчитать! Поляки по своему менталитету люди не предсказуемы, с тобой как бы по-дружески выпьют фужер шампанского и тут же положат в него яд, что интересно даже не посочувствуют.

– Не отнять, не прибавить, – пословицей подытожил мою речь. – Взять моего адъютанта, поляков охарактеризовал одним словом – люди без истории. Объяснив в них нет стержня порядочности и чести готовы помогать вашим и нашим. Помните как в пьесе «Женитьба Фигаро» Фигаро тут Фигаро там или как там дальше… Люди без истории, как точно им подмечено. Но приходится с недругами мириться, хоть какой – то кров, но они нам дали. В основном наши соотечественники перебираются во Францию, Болгарию, Германию. Польша, она как перевалочная база, работы здесь нет, а если есть, то низкооплачиваемая, – не успел закончить предложение, как вошла секретарь.

– Николай Васильевич в приёмной Воронцов. Адъютант попросил о нём вам доложить.

– Просите. Посетителям скажите, сегодня приёма не будет. И пожалуйста, от моего имени извинитесь, попросите прийти завтра, скажите, у меня возникли срочные дела.

Я встал и стал ждать Савву Никитича, интересно, как он воспримет нашу встречу. За то время как с ним расстались, утекло много воды. Надеешься на лучшее, а происходит обратное. Открылась дверь и он вошёл в кабинет.

– Николай Васильевич, здрав… Сергей Николаевич! – тут же прокричал моё имя, обратив на меня внимание не договорив приветствие в адрес хозяина кабинета. Бросился обнимать, похлопывая по моей спине широченными ладонями. – Боже мой, неужели это вы! Думал, вас уже нет в живых! Как мне многое нужно вам рассказать. Сегодня я заново родился. В это нельзя поверить?!

– Здравствуйте дорогой вы мой человек! Рассказывайте…? Ваша семья она нашлась? Как дочки?? Все живы, здоровы? – радуясь встречи с ним также его обнимая.

– Слава Богу, все живы, здоровы! Как же так?! Дайте я на вас, посмотрю! – покрутив головой продолжая держать меня за плечи. – Николай Васильевич, – бросив взгляд на Антонова, – это самый счастливый день в моей жизни! Можно сказать, второй день рождения нам надо его по-царски отпраздновать!

Его улыбка дала мне вторую жизнь и сняла тот негатив, который за последнее время пришлось накопить, пребывая в неведение, находясь в большевистской России. А тут такая неожиданная встреча!

– Господа офицеры тогда не будем терять время пройдёмте в другой кабинет, – ответил Антонов на предложение Саввы Никитича отметить нашу с ним встречу. – У меня есть хорошее вино, осталось после фуршета. Вы правы повод есть, встреча фронтовых однополчан! Нечасто такое происходит, позвольте и я к вашей компании присоединюсь, порадуюсь с вами. Не откажите?!

Интересный человек Николай Васильевич и оптимизма ему не занимать, хотя с его слов всю жизнь отдал служению отечеству – военный человек. Возможно, притворяется, играет роль артиста, а преследует иные цели, чужая душа потёмки. Мы находимся в его кабинете, а он хочет угостить своим вином и тут же просит разрешения к нам присоединиться. Чудеса! В нём есть что-то притягательное, но пока моему глазу оно неуловимо. Главное, что ему обо мне рассказал Савва Никитич, и рассказал ли о спрятанном золоте остаётся только гадать…

– Господа офицеры, – торжественно сказал Николай Васильевич перед этим налив в бокалы вина. – Давайте выпьем за нашу многострадальную матушку Россию. Господи! Спаси ее и сохрани! И дай ей силы возродиться и принять нас всех грешных в свои объятия, – и выпил до дна.

В его речи улавливались интонации священнослужителя, только они священники монотонно произносят свои молитвы. Интересный человек начальник эмигрантской организации! Слушая «молитву», рассматривал Савву Никитича, на нём был надет гражданский костюм. И его слова, что он не военный человек, а сугубо гражданский, было тому подтверждением, стало быть, его мечта сбылась.

– Сергей Николаевич, вы так внимательно меня рассматриваете… я это! Я! Не верите, можете ещё раз потрогать. А вот вы ли это или ваш брат – двойник тут напрашивается вопрос?

– Тогда и я вам отвечу тем же. Я это! Недавно, так сказать прибыл из самого центра большевистского логова столицы Москва проездом через Петербург. Могу вам господа доложить, жизнь в России налаживается, заводы заработали, открылись гражданские учреждения. ЧК тоже не дремлет, но всё какое-то чужое, нет той благодати, что было ранее. Я так и не смог привыкнуть к новому укладу. Большевики, всё с ног на голову перевернули, даже придумали лозунг «Кто был не кем, тот станет всем», главное они в него верят. Вот, что меня беспокоит.

– Да-а! Москва зо-ло-то-гла-вая! – протянул слова Савва Никитич, и уже тихим голосом дополнил: – звон колоколов, храм Христа Спасителя как это всё от нас далеко. Вы видели Москву! Петербург! Это уже счастье, хотя там хозяйничают большевики. А мы вот тут в эмиграции с Николаем Васильевич не сидим, сложа руки, работаем и верим, столица нас ещё увидит при полном параде! Пройдем по Красной площади твёрдым шагом! – высказал трибунную речь.

В его слове «работаем» – надо понимать честно служит отечеству. Время его не изменило он трудоголик до кончиков пальцев. Вот только интересно знать, где у него место работы.

– Господа? – серьёзным голосом обратился я к ним. – Я понимаю, не к месту будет сказано, но я все-таки спрошу. У меня есть хоть какая – то надежда отыскать жену с сыном? Знаю, найти в такой суматохе их нелегко. Без вашей помощи мне не обойтись.

– Можете полностью на меня положиться, – ответил за двоих Николай Васильевич, – посмотрев на настенные часы. – Господа я вас на минутку оставлю, – и вышел из кабинета.

Оставшись наедине с Саввой Никитичем, он сразу же сказал:

– Николай Васильевич сделает всё возможное в розыске вашей семьи – это он мне помог соединиться с родными. У него связи во всех структурах, вот увидите, и вам поможет.

Я решил сменить тему беседы, быстрее узнать, что он рассказал Антонову про меня и про спрятанное нами в тайге золото:

– Вы сами-то как остались живы? Я вот как недавно вырвался из лап большевистской России, но как чудом моё спасение не назовёшь!

Воронцов после моих слов поднял руки вверх, как бы ему помог Бог:

– Длинная история! Мне, как и вам пришлось пройти семь кругов ада! А я подумал, Николай Васильевич рассказал о моей судьбе.… Кстати, я сейчас работаю у него. Вы так неожиданно исчезли, после того как мы с вами спрятали золото, что я взял грех на душу подумал «прибрали» его к рукам, – разведя в стороны руки. – А что прикажете мне оставалось делать сегодня вы со мной, а на второй день и след ваш простыл. Но при личной встрече с Колчаком узнал некоторые тайны, якобы он вам поручил ответственное задание. Только после его объяснений успокоился… Помните лазутчиков, что болтались у поезда с золотым запасом. Так один из них скончался – это тот, кто находился в лазарете. А вот второй, в котором я признал своего студента Семёна Кольцова, сбежал из контрразведки.

– Детали его побега не знаете? – специально задал вопрос, зная на него ответ – ему помог мой хорунжий. Эту историю мне поведал чекист Корсаков. Но я хочу убедиться, чекист говорил правду или преследовал иные цели.

– После вашего исчезновения вскоре в войсках началась суматоха. Большевики нас взяли в кольцо, никто не знал, что делать бежать или сдаваться. Это когда главные части находились в Новониколаевске. Поезд с золотым запасом пришлось расформировать, раздробив его на два состава. Я с первым успел вырваться из города, а вот второй достался красным, в нём находилось основное количество золотого запаса. Адмирал принял решение остаться в Иркутске, но его предали продажные эсеры. Вы наверно знаете, большевики его расстреляли. Царствие ему небесное светлый был человек, умный, порядочный. Как это всё несправедливо и противно, – перекрестился, замолчал, задумался, видно эти события, тяжёло ему вспоминать.

– Ну а все-таки, как Кольцову удалось сбежать?

– Ах да, извините. Поговаривали, мой «студент» уговорил вашего хорунжего помочь ему с побегом, не знаю, чем он его только подкупил. Может, пообещал жизнь, ведь наши войска находились в кольце, а так бы красные его расстреляли, все – таки он служил в контрразведке, а таких людей большевики не щадили. Хорунжий после побега «студента» тоже куда-то исчез, а может на пару сбежали, никто не знает, как всё произошло. От солдата до офицера спасали свою шкуру, не до этого было. А я такую секретную операцию провернул, под стать генерал – фельдмаршалу Кутузову! – хвастливо проговорив. – Рассказав её Николаю Васильевичу, он даже меня похвалил, но предупредил, никому о ней не рассказывать, но вам расскажу, знаю, со временем придётся держать ответ за сохранность золотого запаса. Я ведь был за него ответственен и как-то не хочется выглядеть перед товарищами не порядочным человеком. В моем возрасте прослыть казнокрадом – это больше всего меня беспокоит.

– Вы так интригующе рассказываете, что я весь во внимание.

– После того как красные погнали наши войска из Новониколаевска, я с составом, а он состоял из двух вагонов с золотом и взводом охраны двинулся на Восток. Подъезжая к Байкалу, большевики, преградили нам путь. Я принял решение часть золота спрятать в одном из военных объектов, как с вами сделали ранее. Помните, я о нём рассказывал? Память у меня хорошая, да и найти объект не составило труда, он расположен рядом с путями, между туннелями. Золото сгрузили в него и взорвали вход. Слава Богу, взрывчатки взяли предостаточно. Если местные жители или большевики узнают про объект, то не станут его восстанавливать, он им не нужен, ну, а про золото им неизвестно. Имеются запасные входы, но они надежно скрыты, нужно знать план их расположения. О нашем поезде знали многие тот же чехословацкий корпус, поэтому остальную часть золота перегрузили к ним вагоны, на условиях, что они возьмут нас собой в Европу. Конечно, взамен попросили часть золотого запаса, я составил акт передачи, всё как полагается, документы предоставил Николаю Васильевичу. Впоследствии можно их предъявить руководству Чехии о возврате золота, если в России наступят благоприятные времена. Надеюсь, они когда-нибудь, наступят, а так промедли день другой, все золото досталось бы большевикам. Пустые вагоны спустили на дно Байкала, инсценировав крушение поезда. Если даже большевики попытаются удостовериться о наличии в вагонах золота, им этого не удастся сделать, глубина озера в этом месте приличная.

– Я с Николаем Васильевичем согласен, операция заслуживает уважения! Хочу уточнить взвод вашей охраны, у них как сложилась судьба?

– Посоветовал следовать вместе со мной в Европу. Чехи нас переодели в свою форму, вот так и выехали из России, да и никто нас и не проверял у всех на руках оружие. По приезду в Польшу, я случайно встретил Николая Васильевича. Он помог мне найти семью, обеспечил жильём и работой. Золото хранится в банке в Швейцарии, исправно служит нашей организации, на проценты живём.

– А то золото, что мы спрятали по приказу Колчака, о нём кому-нибудь рассказывали?

– Что вы?! Помилуйте Боже! Кроме нас с вами о нём никто не знает, если, что ваш хорунжий, но его судьба мне неизвестна живой он или мертвый?

– Живой он Савва Никитич, живой! И с вашим «студентом» пытается добраться до золота, но не знаю, смогут ли его найти? Информация мне стала известна случайно. Они преследует корыстные цели и не говорят о золоте никому. С таким большим количеством золота оставаться в России нельзя власти его конфискуют. У них один путь переправить золото за границу, только здесь можно им распоряжаться. В России за реализацию золота расстреливают, они это хорошо понимают. Думаю, в настоящее время ищут варианты, как обезопасить себя. Но неизвестно нашли они потайной вход в подвал или нет? Хорунжий, он же не был с нами внутри обьекта. Нам нужно до золота добраться первыми.

– На своих двоих до него не доберёшься не ближний свет? Да в России хозяйничают большевики.

– Намедни подумаем. Вы лучше расскажите как здесь в Польше живёте, – решив снова поменять тему для разговора.

– Слава Богу, у меня всё хорошо, но это благодаря Николаю Васильевичу. Если бы не он даже не знаю, что сейчас делал. Дочки пристроены в университет тоже его заслуга. Работаю при эмигрантской организации, занимаюсь финансовыми делами. В университет на преподавательскую должность не берут, тут в Польше свои правила, полно нашего брата понаехало. Но надежды не теряю, вечерами продолжаю заниматься научной работой география моя стихия. Хотелось бы узнать у вас какие планы?