Текст книги "От А до Я! А Я?"

***

Адам открыл глаза, звёзд на небе не было ни одной, тучи наверное, тишина, – точно будет буря. Что это на мне такое? – попытался пощупать Адам, выпрямляя руку вдоль тела. Ой, рука коснулась чего-то тёплого, большого и упругого. С кем я вчера заснул, неужели с обезьяной? Тепленькая такая. Адам развернулся к тому, что он нащупал, даже закрыл глаза в темноте и потихонечку прикоснулся второй рукой. Волосы, тело, тело, руки, живот, волосы, ноги, волос маловато, обезьяна вся волосатая, а тут как и у него. Адам ощупал себя, потом ещё раз объект, лежащий рядом с ним, но уже менее осторожно и улыбнулся, потом заулыбался и засветился радостью так сильно, как самая яркая звезда на небосводе. Он никогда её не видел, но сейчас, в темноте, он был полностью уверен – это то, что ему всегда не хватало в своей жизни в Раю. Разве это шутки, ну, что ему не хватало в его жизни в Раю? Конечно её, человека устроенного по-другому. Когда же появится солнце? Адам хотел всё, уже любимое им, увидеть. Надо пощупать ещё, и ещё, ещё разок, как обхватить сразу всё?

– Ещё рано, давай поспим, Адам.

Говорит, говорит, и как, речка громче, ветер свистит, попугай оказывается не оратор. Адам… она знает моё имя. Кто ей вчера сказал? Какое-то волнение охватило Адама, это его человек и он рядом. Не отдам. Моё! Козу заберите, обезьяну, попугая в придачу, что хотите, но это – моё!

– Что ты делаешь, Адам? – Ева пыталась высвободиться из его объятий.

«Что я делаю? Откуда я знаю? Но остановиться не могу.» После физических упражнений, так взволновавших его, Адам, почти теряя сознание, вспомнил как её имя, «Ева» – это сказал такой же как он, тот, что встретился с ним на небосводе.

– Ева, – блаженную улыбку скрывала темнота.

– Адам, любимый, давай ещё немного поспим.

«Адам» – знаю, «любимый» – не знаю такого. Кто это?

– Кто это «любимый», рассказывай Ева.

– Ты мой любимый, спи, скоро будильник, мне на работу между прочим.

Я теперь ещё и любимый. Адам! Любимый! – звучит. Мой! – звучит, только куда какое имя ставить не знаю.

Расслабившись от трения при соприкосновении с Евой, Адам решил ещё соснуть, пока не взойдет солнце.

Ещё веки не закрылись до конца, как Адамовы перепонки почувствовали все звуки вселенной, доносящиеся в полуметре от него, будильник. За что, кто на меня разгневался, это не я, это из-за неё. Адам спрятался под что-то мягкое, под нос ему упёрлось перо из подушки.

– Кеша, кто же тебя, кто посмел друга моего?

– Спрятался, а я тебе сколько раз вчера говорила – мне утром на работу, а ты коньяк с пивом. Когда это кончится?

Адам выглянул из-под одеяла, не иначе, как голос изменился, испугалась, наверное, такой был голосок, а сейчас на обламывающийся сук похоже. Не в деревьях ли я спал? Яркая вспышка ослепила Адама, он снова закрылся с головой. Молния? Так долго горит, долго летела, наверное. Его слепило, когда глаза Адама привыкли к темноте, он задумался: чем я укрылся? Кожа животного? А тепло и уютно.

Приоткрыв покрывало, Адам увидел свет вокруг, наверное взошло солнце. Наконец-то! Не верю глазам своим, я в пещере, ровной по стенам и набитой разным деревом по краям и в середине. Адам перегнулся вниз, посмотрел в разные стороны, попрыгал на пружинах. Вот дела, дерево, такое скрипучее, но вроде мягкое. Куда это я вчера заблудился? Носорога – помню, слона – не догнал, Кеша – улетел. Всё – дальше провал. А! – забыл – была свадьба с обезьяной. Адам слез с мягкого скрипучего дерева и пошёл осматривать пещеру, удивляясь ровному полу только сильно скрипучему. Туда, где темно Адам не заходил, он направился на свет, увидев узкую полоску света в полутемном коридоре пещеры, это была ещё одна комната, которую Адам так и не успел разглядеть. Он увидел Еву и не одну. Ева стояла и смотрела на другую Еву и обе делали что-то со своими глазами. У меня теперь две Евы, это супер, это рай.

– Не смотри, я не люблю, когда ты смотришь на меня, я крашусь. – Сказали две Евы, но голос он услышал один.

Две говорят, одну слышу, ну, и что, пусть будет так, главное то, что две.

– Пропусти, – Ева поняла, что надо Адаму.

Адам видел, как ушла одна Ева и не увидел, как ушла вторая. Адам вернулся в большую комнату пещеры, где уже горело маленькое солнце. Солнце, как солнце, маленькое только и горячее.

Адам ходил за Евой попятам, рассматривая её со всех сторон.

– Где вторая Ева, – Адам ущипнул Еву за талию.

– Тебе шведская семейка приснилась? Ха – ха – ха.

– Ха – ха – ха, где вторая?

– Сколько сосисок варить?

– Значит вторая ушла, куда, почему?

– Яйцо закипело, выключать?

– Выключать, яйцо, чьё яйцо? Кеша стал папой?

– С каким-то Кешей познакомился, вечно ты разную дрянь собираешь.

– Сосиска – это что?

Ева вышла с тарелкой в руках, включила телевизор и села в кресло. Адам снова прыгнул с головой под покрывало. Он первый раз испугался по-настоящему, быстро вспоминая, что с ним случилось накануне. Он лег спать под деревом, один; мечтал о таком же, но по-другому устроенном человеке и вот она, и есть ещё одна. Это сон, такого быть не может. Точно сон, но какой сначала был хороший, а теперь всё шумит, всё светит, запах какой-то. Адам приоткрыл покрывало, в нос ударил сильный, непонятный запах, это не фрукты, намного сильнее и аппетитней. Высунув голову, как черепаха, Адам увидел светящийся большой предмет с бегающими по нему человечками. Они что-то носили и бросали, а громкий голос на всю пещеру приказывал им делать это с улыбкой. Сон становился странным и страшным.

– Выключить? Поспишь ещё?

– Выключить, поспишь ещё, – Адам опять скрылся под покрывалом.

– Бедненький мой, говорила же, не пей эту гадость.

Откуда она узнала, что я вчера пил. Гадость – лучше нету, зато самодельное, один я умею делать. Хлопок, да такой сильный, что Адам выскочил из-под покрывала. Тишина, одна стена стала светлее других. Это заинтересовало Адама, он стал подходить ближе, потрогал рукой – стена поддалась зашевелившись. Там свет, Адам отодвинул мягкую стену и белый свет ворвался в пещеру, погаснув где-то в середине. Чудеса, да и только, Адам шагнул на свет и ударился о невидимую преграду, через которую он увидел белое пространство с бегающими маленькими, странно выглядевшими человечками. Голова есть, руки, ноги, а туловища не видно. Почему песок такой белый, а не желтый и чем туловище обросло? Мимо Адама двигалась большая черепаха, выпуская клубы дыма и ещё одна, и ещё. Как быстро они передвигаются. Вот это сон мне приснился, удивлялся Адам, и Евы, и черепахи, человечки, а куда они ушли? Адам обернулся, услышав шум наверху. Шум был такой сильный, что на Адама посыпались камушки, оторвавшиеся от низкого свода пещеры, наверное слоны пробежали целым стадом.

Адам осторожно пошёл на запах, доносящийся из другой, самой маленькой комнаты пещеры. То, что ела Ева, лежало на плоском куске дерева, два небольших, вкусно пахнущих кусочка плоти, так подумал Адам, сравнивая висящее между своих ног. Она ела это! У кого забрала, неужели и мой съест? – Адам завертелся на месте. Внимание Адама привлекло яйцо, так вот она о чём, и кто же из него вылупится. Тяжелое какое. Эй, там, выходи! Сон становился очень плохим, Адам решил – лучше лечь спать, а проснуться и увидеть двух Ев перед собой, вспоминая, что и с одной ему было нет слов, как хорошо.

Главное он нашёл Еву и не одну, а с остальным Адам справится, вот сейчас заснёт и выкинет всё плохое из своего сна. Только Рай и Ева.

Глава 5. Тёмные силы

Звуки, раздававшиеся вокруг Адама, не то, чтобы не давали спать, они не давали даже просто расслабиться. Всё буквально рычит, тарахтит, стучит, льётся, трясётся.

Сквозь невообразимый шум Адам услышал чей-то голос. Голос не принадлежал Еве, он был похож на скрип деревьев, раскачивающихся от порывов ветра.

– Есть кто дома? Ева, Адам.

Адам высунул голову из «укрытия» и крикнул:

– Я – Адам.

– Ой, извините, – перед Адамом стояла старая Ева. Адам знал, что белые, седые волосы у старых обезьян, а тут Ева. Адам оцепенел.

– Ева?

– Да, Ева мне оставила ключи, нам же дверь в подъезде приехали ставить, домофон в квартиру, а Вы, Адам, должны… А что Вы передо мной голый стоите, как Вам не стыдно?!

– Что с тобой Ева? – Адам подошёл и потрогал её волосы.

– Вы с ума сошли? Оденьтесь немедленно! Сейчас монтёры придут к Вам в квартиру.

В пещере раздался такой звон, от которого Адам в одно мгновение оказался под покрывалом.

– Допьются мужики, – ворчала соседка с нижнего этажа, – одеться сами не могут. Что за дрянь в магазинах продают, поубивать всех производителей, на дураков уже люди похожи.

– Кто-то есть в квартире или Вы будете контролировать? – хором спросили монтеры.

– Хозяин есть, но видно, болеет, – и она постучала пальцем по кадыку, жест, понятный без перевода. – Как сделаете, я закрою, отдам ключ хозяйке. «А он ничего», – вспомнила про Адама соседка, спускаясь вниз контролировать близлежащий к подъезду двор.

Адам слышал, что кто-то разговаривает в пещере, и голоса, скорее всего, принадлежат такому же как он, грубые.

Адам не мог представить, что в пещере, где он был с Евой могут появиться такие же как он, человеки. В конце концов он – человек и Еву не отдаст, Адам отдернул покрывало, встал во весь рост и уверенной походкой направился на грубовато – грязные голоса.

– Да ты, что мужик охренел, оденься. – Крутил пальцем у виска один из монтеров.

– У него горячка, посмотри как глаза выпучил, драться собирается.

– Не отдам Еву, – Адам выпятил грудь.

– Какую Еву? Точно – его белочка посетила.

– Обходи Вася и ключом его по голове.

Драться Адам не умел, тылы прикрывать тоже, за что и поплатился потерей сознания. Человек, стоящий перед ним растворился и Адам рухнул в темную пустоту, так ничего и не поняв.

– Федя, я кажись его того…

– Не дрейфь – дышит. Давай его оденем, если что вышел в подъезд на нас посмотреть и упал. От него разит как от помойки.

Очнулся Адам не сразу, он ещё долго лежал без движений, стараясь вспомнить кто он и почему его голова отказывается это вспоминать. Боль в голове была такой нестерпимой, что Адам боялся даже думать. Сейчас не важно кто он, главное он может дышать и смотреть, слушать и понимать.

Кто-то зашёл в пещеру, услышал Адам. Всё равно он не сможет встретить никого, он просто дышит и это ему нравится.

– Адам, – перед его взором было милое лицо Евы, – что с тобой, кто это тебя? Нас ограбили? – Ева бегала по пещере, прикасаясь к мёртвому дереву, заглядывала в дупло большого старого квадратного пенька.

– Вроде всё на месте, что с тобой случилось, Адам? – вспомнила за лежащего человека Ева.

Адам даже не мычал, он хлопал ресницами и слёзы катились по его небритому лицу: неужели Еве дороже трухлявые пеньки, чем он – Адам, первый человек на земле.

– Ты не уходи никуда, полежи, я сейчас приду.

Ева побежала к соседке, которой оставила ключ. Из её рассказа Адам вышел после её прихода в коридор, оступился и упал, она сама не видела, но монтеры ей отрапортовали. Рассказ был бы подробнее, если бы Ева не торопилась домой к беспомощному Адаму. О том, что муж Евы был одет как Адам, только без фигового листочка, соседка не рассказала.

– Бедненький мой, – причитала Ева, – сейчас я тебе повязочку холодную, таблеточки выпей.

Адам не хотел пить, но не мог этого сказать, ему пришлось глотать всё что толкалось в рот, запивая водой.

– Может скорую вызвать, что если ты так и останешься лежать? Пошевели пальчиками.

Адам не знал кого хотела вызвать Ева, но по её лицу понял – лучше пошевелить пальчиками самому. Особой боли Адам не ощущал в теле, пальчики работали лучше мозгов, а вот поднять руку ему было очень больно, и почему-то вся боль была в голове. Он видел, как Ева снимала с него цветную кожу, которую Адам совсем не помнит: розовым был, красным был, шоколадным был, но зеленым никогда, а ноги синие с тремя белыми полосками по бокам.

– Постоянно оденешься, что на огороде – и в коридор, сколько раз говорила, не одевай на улицу старьё.

Опять голос у Евы заскрипел, – отметил Адам. Удивительное дело, то она такая, а то без перехода другая, зачем менять интонацию в голосе?

– Зачем ты меняешь голос? – еле шевеля губами спросил Адам.

– Заговорил, ну, значит будешь жить, – радовалась Ева. – Зато ты не меняешь свой голос, как выпьешь, так одно и то же: где была, а это кто, почему не знаю? И даже сейчас докопался до моего голоса, – надула губки Ева.

Адам пытался подняться, ему хотелось избавиться от скопленной в организме воды.

– Ты в туалет собрался? – Ева подставила своё хрупкое плечо.

Адам поднялся на ноги, не понимая, где пол, а где потолок.

– Пошли, я тебя поддержу, – голос Евы был где-то под рукой. Адам сделал шаг и пошёл, боясь остановиться, чтобы не упасть. Ева вела его туда, где он видел вторую Еву. Она подняла большой плоский камень:

– Не промахнись, попадай точно в дырку, я тебя держу.

Такие соревнования Адам устраивал с Кешей в Раю. Первое место оставалось за ним – за человеком, всегда только в цель.

Сделав своё мокрое дело, Адам отшатнулся в сторону, увидев перед собой чьё-то лицо.

– Кто ты? – глядя в глаза незнакомцу спросил Адам.

Стоящая сзади Ева вздохнула, – Побреешься завтра, давно пора, себя уже не узнаёшь. Адам, ты в порядке?

– Адам? Он говорит, когда говорю я.

Адам попытался улыбнуться, он улыбнулся тоже. Ладно, я с тобой потом поговорю. Сейчас лучше лечь спать.

– Ева, я хочу спать с тобой.

– У тебя, что есть ещё с кем?

– Была вторая Ева, куда-то ушла.

– Ложись, любимый, она придёт, ты глазки закрывай и она придёт. Стукнулся неслабо, ещё и с похмелья. Может, бросит пить после такого, если вспомнит завтра?

Адам слышал, что Ева ещё что-то говорила. Опять по большому плоскому предмету бегали человечки, погасло маленькое солнце, за прозрачной стеной медленно падал белый песок, на тёмном небосводе загорались звездочки. Адам думал, что он хоть и сходит с ума в этом кошмарном сне, но не совсем – звёздочки точно такие же как в Раю. Ева закрыла звёздное небо мягкой стеной, стало тихо и темно.

Глава 6. Обстоятельства

Прошло не так много времени от первого человека до современного Адама. Просто первый человек не всегда задумывался, будучи первым, что он будет жить на Земле не один, что будут люди, что они будут говорить, болеть, страдать, бомбить друг друга и ещё всего столько, что узнав об этом еще тогда, когда был один, Адам утопился бы, не раздумывая.

Однако любопытство, любознательность, а самое главное подражание – это от него пошло, от Адама.

Адам бегал за Евой и подражал ей во всём. Увидев Адама в женской одежде, Ева упала в обморок.

***

Действительно и почти доказано, что прошло не так много времени от современного Адама до первого человека на Земле. Адаму казалось, что вот оно – счастье, которого так не хватало ему в современном круговороте. Всё, что он делал в Раю, никто не оспаривал, все принимали это как должное.

– Снять барсука с сука, приклеить рог носорогу, забыть дорогу к винному складу, обезьянам таскать воду, слону покрасить бивни.

– Есть, сэр! Каким цветом, сэр?

– Белым, конечно, всё шутишь, Кеша.

– Никак нет, сэр! Есть, сэр! Так точно, сэр!

– Кеша, я тебе всего один боевик рассказал. Ну, сколько можно, сэр, сэр.

– Есть, сэр!

– Сегодня я тебе мелодраму расскажу.

– Сэр?

– Тьфу, заладил. Пошевели мозгами.

– Хорошо, Адам, я пошевелю, но что изменится? Тебя ударило молнией, осенило так сказать, а мы – что рабы? Чего прикажете?

– Кеша, революции захотел? Ну, походите с плакатами, я вам их вечером набросаю. «Свободу попугаю» – как тебе, а?

Человек сказал, человек сделал, и Кеша полетел оповещать Рай о 363-ей революции в этом году: «Свободу попугаю – свободу попугаю».

Адам повернулся лицом к солнцу, вот уже 363 дня, как он понял, что всё это не сон, а самое наиглупейшее стечение обстоятельств. И что, жить-то надо! Вот, решаем самую неразрешимую проблему человечества: какая власть лучше? Осталось попугайскую, зелёного змея, который все революции был пьяным и его Адама – человеческую, и год кончится.

– Свободу попугаю, – хрипел летающий Кеша.

– Кешу президентом, – вторили ему обитатели Рая, – медведя в отставку.

– Кеша, дай медведю насладиться до конца, солнце только садится, а ты самый нетерпеливый, всё на слона хочешь залезть.

– Знаешь, Адам, понимаешь, всех заставлю работать. Я дирижёр известный.

– Ельцина нам ещё не хватало, угомонись Кеша.

– Во мне крёстный отец умирает, не могу до завтра ждать. Звери! Медведь весь мёд съел. – Большинство зверей мёд не едят, но охотно идут размять свои мышцы, тем более, только отдыхать в Раю надоело.

Адам побежал защищать объевшегося медведя.

– Стойте, не трогайте, он не хотел есть один. Попугай, ты мёд ешь? – Попугай пожал крыльями. – Вот, а ты барсук?

– Я нет, но вот если приложить к ране, говорят помогает.

– К твоей ране не стоит, барсук. Можешь себе представить, что кроме медведя никто мёд не любит – залижет до смерти.

Барсук спрятался за спину суслика.

Пошумев для приличия, обитатели или обыватели Рая, разошлись отдыхать кто куда, лишь бы подальше от медведя. Если любишь мёд, то он обязательно есть, а мёд, если есть, как говорит английская пословица, то его сразу нет.

Неужели он, вполне современный человек, хоть и Адам, пытается объяснить животным, как лучше жить. Откуда он знает, как. В том мире, где он родился и жил, этого не знает никто, ни одна живая душа, не считая Путина. Ну, Путин – это отдельный разговор, в России и кой-где в мире, всё в пау-тине.

– Слушай, Адам, а ты что загрустил, – поправляя клювом волосы у Адама спросил попугай.

– Может про Крёстного отца? Так Дона Карлеоне жалко.

– Мне его что, воскресить?

– Ага! А что, больше такого человека на земле не было?

– Такого – вряд ли, хуже – были.

– Не, хуже не надо, давай свою мелодраму заводи. – Попугай прилег на плече у Адама. – Как называется? Может повторишь «Эммануэль»?

– Нет, Кеша, сегодня я расскажу тебе сказку.

– У-у, отстой!

– Не отстой, Кеша, а «Адам и Ева».

– Про тебя? – оживился попугай и перелетел на колено Адама. – А ну, браво, брависсимо!

Адам покивал головой и начал рассказывать сказку о том, как родился он, потом Ева, как они жили счастливо, потом что-то съели и стали жить ещё лучше, и везде где захотели, и живут до сих пор вместе и счастливо.

Чтобы не будить попугая, Адам вставал медленно.

– А, что? Всё? Всё что ли, так быстро? Жили, жили и жили, а где сюжет?

– Тебя страус дожидается, Кеша. Хочет узнать у тебя, почему его страусиха яйца мелкие снесла.

– Я сегодня с тобой ночую, Адам. Так, что-то давно не слушал, как ты храпишь.

– Тогда спокойной ночи, птица, ищи свой род для продолжения попугаев.

– Что змею советуешь?

– Спи, Жванецкий. Утром ты – президент.

– Точно, совсем забыл, где мой портфельчик?

«Ищи свой род» – года не прошло, а он – Адам, уже о чьём-то роде забеспокоился. «Ты один – кайфуй в Раю!» С почти радостным выводом Адам растянулся на теплом, мягком, темно-жёлтом песке, посмотрел на звёзды, поймал прохладный речной ветерок и крепко-крепко уснул.

***

– Можешь прибавить скорость?

– Могу, Ева, прибавить газу, а скорости всё равно не дождешься. Эта черепаха французская.

– А ты хотел бы итальянскую?

– Пусть будет немецкая, хотя бы.

– За последний год, после твоего падения головой вниз, ты и строчки не написал, то в кровати болеешь, то в спортзале подкачиваешься.

– Пили, пили, так приятно. Тебя куда, вниз?

– Да, в ад, пожалуйста.

– Сколько раз тебе говорить, ада нет, Рай есть. Я знаю точно.

– Ходи подальше от домов Адам, а то сосулька по голове, будешь бить себя в грудь доказывать потом, что ты там был.

Спорить с Евой по этим и другим вопросам было бесполезно. Все люди на Земле, сделал для себя вывод Адам, сомневаются в существовании Рая – это их личное дело. После двух хороших синяков от соседа под глазом, Адам решил сохранить эту правду в тайне, хотя бы до поры, до времени.

– Во сколько за тобой заезжать, любимая? – Адам сделал очень умное лицо.

– В три, я позвоню, осторожно, идёт снег.

Снег – почему в Раю он его никогда не видел, что это радость или наказание? Адам философствовал, затягиваясь сигаретой.

– Осторожно, куда под колёса бросаетесь, – задумавшись и засмотревшись на снег Адам чуть не задавил милую молодую особу.

– Вы целы? – Адам выпрыгнул из машины.

– Нога, – Адам схватил её за ногу.

– Выше, ещё повыше. Молодой человек, Вы что, не понимаете? Выше, вот тут больно.

– Давно? – Адам удивился, он же не на джипе ехал.

– После совершеннолетия.

– Садитесь в машину, я Вас к доктору отвезу.

Милая и молодая только этого и ждала, пока Адам обошёл машину, она уже сидела, поджав ноги.

– Как Ваше имя? – спросила потерпевшая.

– Адам, – представился Адам.

– А я – Ева.

Ева – как же, вроде других имён больше нет, как чуть – я Ева. Если я – Адам, я, помнится, хотел одну Еву, ну, максимум две, но не две тысячи. За один год Адам, будучи человеком в современном мире, научился почти всему, что умеют местные люди: водить автомобиль, играть в шахматы и включать телевизор, одевать тапочки и не дергать резко занавеску, курить на кухне и не жарить мясо, когда на плите чайник, пробивать раковину и отвечать по телефону, и ещё массу разных – нельзя, положи, стой, иди, сиди. Единственное, что ему не давалось – это почти неприменяемое, совсем забытое, присущее только одному человеку – это письмо. Он не умел писать буквы. Если Адам сначала ставил вместо росписи крестик, всем было понятно – сотрясение, амнезия, но сейчас, когда функции мозга восстановились, его просили изменить крестик. Адам скривил крестик, получилась буква «Х», думая, что этого достаточно. Нет. А дальше? Что дальше, Адам ещё раз хотел поставить крестик, но его остановили, получилось «У». На том Адам и закончил, подрисовывая к «Х» и «У» какой-то вензель. При получении денег через Сбербанк кассир обиделась на роспись Адама. Она сказала «дурак», прочитав роспись. Если в Раю Адам получал всё бесплатно и сколько хотел, то тут, в России, дела обстояли несколько иначе. Бесплатно получали не Адамы. Их имена к Раю ни какого отношения не имели: Владимир, Дима, Рашид, Сергей, Слава и ещё много разных, всех просто не сосчитать. Много, размышлял Адам, всех таких не прокормить одному «раю», что тогда говорить за других. Адам считал, что он проснулся слишком далеко от «рая». Мало того, какая-то Россия, так ещё и Воронеж, улица Лизюкова – далеко от «рая», очень далеко. Ну, кто пойдёт доедать то, что не доели самые ближайшие к «раю» жители? А те, в свою очередь, видно всё съедают. Придумали разноцветные бумажки, на которые можно получить всё сгнившее и пропавшее, лучше же чем недоеденное и огрызки. Проблема в том, что за бумажки человек должен спеть, сплясать, рассказать сказку, выкопать яму, закопать человека, построить пещеру, вырубить лес, отравить воду, нарисовать по памяти живописный пейзаж, стереть глаза об асфальт. Сколько приходится не есть, не спать, для того, чтобы получить бумажки, купить на них отходы, чтобы потом поесть и поспать.

– Куда Вы меня везете?

– А? Кто здесь? Фу, ты – совсем забыл за 2013 Еву.

Адам остановился посередине дороги.

– Выходи быстрей, я в колее стою, не могу ни направо, ни налево, как трамвай передвигаюсь. А тебе к доктору, вон в ту сторону. – Адам вытолкал разомлевшую от тепла молодую и милую.

– Я на Вас в милицию пожалуюсь, номер запишу.

– Не в милицию, а в полицию, а номера мои грязные, я и сам не знаю какие.