Текст книги "Ангел-насмешник. Приключения Родиона Коновалова на его ухабистом жизненном пути от пионера до пенсионера. Книга 2. Подставное лицо"

Глава X. Подставной кавалер

Карьера подставного жениха у Родиона началась в родной станице. Причём самый первый раз это была роль даже ещё не жениха, а только воздыхателя ухажёра. Поселившись в городе, Родион стал бывать в станице не чаще раза в месяц. Лишь во время отпуска он гостил дома несколько дней, отъедаясь деликатесами бабушки Фроси. Интрижек в станице старался не заводить, ему хватало городских знакомств, но некоторые истории такого рода всё-таки случались, причём иногда помимо его воли.

На роль подставного ухажёра его уговорил друг детства Максим. Он к тому времени вырос, поправился, и приобрёл солидный внешний вид, но, по словам Родиона, от первобытной дури ещё не избавился.

Это был последний случай, когда он втянул Родиона в идиотскую историю. Узнав, что Родион приехал домой на выходные, он пришёл к нему с просьбой о помощи в одном деликатном деле. Познакомился он с девушкой по имени Тоня, ходит к ней на свидания, и всё такое, но дело продвигается туго. На ухаживания Тоня почти не реагирует, сидит как колода и молчит. Она Максиму нравится, он и так, и эдак, а она ни поцеловаться, ни приласкаться. Максима это беспокоит, он начинает искать причину, и, как ему кажется, находит. В книге.

Родион напрягся: если у Максима в руках книга, следует быть настороже. Он спросил:

– Что за книга?

– Справочник по психологии. Два дня читал. Тоня больна фригидностью. Все признаки как на ладони.

Родион ещё не знал этого слова, и переспросил:

– Чем-чем?

– Фригидностью. Так называется чувственная холодность к мужчине.

– Тоже мне, врач нашёлся!

– Да, ты прав. Я тут не потяну, вот поэтому к тебе и пришёл. Лечить будешь ты!

– Я? С какого панталыку? Свихнулся ты на своих книгах.

– Да успокойся. Я ж тебя не землю копать прошу. Сходишь разок со мной к ней на свидание и всё. Тяжело тебе что ли?

– Зачем?

– Сейчас объясню. Понимаешь, ей нужен толчок, чтобы пробудилась чувственность, а у тебя в этом деле опыта намного больше, чем у меня. Вот ты и сделаешь этот толчок.

– Интересно, а как ты всё это себе представляешь?

– Ничего сложного нет. План такой – приходим, я тебя знакомлю, и вроде по какой-то надобности ухожу. На самом деле я буду ждать недалеко под забором. Ты начинаешь её пробуждать. Целовать, обнимать, и всё такое прочее, в общем, приводить в настроение. И когда она разогреется и войдёт в нужный градус чувств, ты подаёшь сигнал, я прихожу и включаюсь в процесс, а ты свободен.

Родион наотрез отказался участвовать в этой глупости. Но когда Максим посулил за это отдать динамик «колокольчик», он дрогнул. Ему давно хотелось заиметь такую вещицу. Когда он согласился, Максим тут же авансом приволок этот динамик, чтобы Родион до вечера не передумал. Вечером они отправились на свидание, и вышло как в песне. Даже имя девушки совпало. Одно время была популярна шуточная песня «Поручение» из фильма «Испытание верности». Начиналась она словами:

 
В Москве, в отдалённом районе
Семнадцатый дом от угла
Чудесная девушка Тоня
Согласно прописке жила.
 

Это был маленький рассказ о нерешительном парне, который никак не мог открыть свои чувства девушке, и, как ему кажется, нашёл выход из положения:

 
И как я додумался братцы
Я сам до сих пор не пойму
В любви перед нею признаться
Доверил дружку своему.
 

Друг в просьбе не отказал, пошёл к Тоне и признался в любви. Беда в том, что девушка с другом и осталась. Песня заканчивалась моралью:

 
В любви надо действовать смело
Задачи решать самому
И это серьёзное дело
Нельзя поручать никому
 

Сейчас эту песню мало кто помнит, а Максим, похоже, и в те годы её не знал.

Всё шло по плану. Пришли к Тоне, познакомились, и Максим якобы ушёл. Девица Родиону не понравилась, но его чувства в данном случае никого не интересовали. Они присели на крылечке, и у Родиона автоматически выскочил ритуальный рассказ. Это была романтическая и жутковатая новелла Анри Барбюса «Вместе» о большой любви, растоптанной изощрённым способом злым и коварным тюремщиком. Эта история взволновала Тоню до слёз. Она прошептала – «Господи, как это страшно», и взяла Родиона за руку. А ему только этого и было надо. Он тут же её поцеловал, и залез под юбку. Никаких холодных отклонений у Тони не было.

Действовал Родион отбывательски, а поскольку результат был ему безразличен, то и повёл он себя бесцеремонно, скорее даже нагло, но, как ни странно, Тоне именно это и понравилось. Минут через десять он понял, что Тоня уже в нужной кондиции, и готова вот-вот отдаться, но отбивать её у товарища он не собирался. Задание было выполнено, и он подал условный сигнал, крикнув: – «А вот и Витя идёт»! Через несколько секунд Максим был тут как тут, но дальше всё пошло не по плану. Максима Тоня грубо отшила, а Родиону повесилась на шею, причём в буквальном смысле. Она оказалась очень прилипчивой, и Родион с трудом от неё отвязался.

После этого случая дружба с Максимом и кончилась. На следующий день Максим потребовал динамик назад, но Родион сказал, что он свою работу сделал добросовестно, и динамик не отдал. Максим обиделся, и долго с ним не разговаривал. Но это был всего лишь повод, ведь у них и раньше бывали размолвки, но на дружбе это не отражалось. Просто ребята выросли, и их дороги разошлись. Нет, они не стали врагами. Потом они ещё много общались, но просто как старые добрые знакомые. Исчезла та самая закадычность, характерная для близкой дружбы.

Глава XI. Первое возлияние

В этот же год осенью Родион впервые в жизни напился. Одно и то же спиртное действует на людей совершенно по-разному. Кто-то смеётся, кто-то дерётся, кто-то плачет, а кого-то просто тянет поспать. На Родиона алкоголь оказывал своеобразное действие. Его могучий организм утилизовал выпитое спиртное так хорошо, что на следующее утро, а то и раньше, он просыпался в хорошем настроении, не испытывая при этом каких-либо неприятных ощущений, тем более похмелья. Именно поэтому выпить он мог очень много, но его слабым местом оказались мозги.

От двух-трёх стаканчиков веселящего напитка Родиону ничего не делалось, но если он переходил некую грань в количестве выпитого, то его сознание переходило в режим «автопилота». Со стороны это было незаметно, он вёл себя адекватно, не краснел, не бледнел, не шатался, и не распускал слюни. Он вообще не был похож на пьяного, и только внимательный наблюдатель заметил бы у него некоторую остекленелость взора. Язык у него не заплетался, но речь становилась односложной, и какой-то механически вежливой. В такие моменты критическое отношение к окружающей действительности у Родиона снижалось, и временами он делал то, что в трезвом виде делать бы не стал. Впрочем, нравственный предохранитель в сознании работал исправно, поэтому Родион даже в пьяном состоянии рефлекторно вёл себя прилично, и не нарушал законов.

И всё бы ничего, если бы не алкогольная амнезия. Время, проведённое в состоянии автопилота, выпадало у Родиона из памяти. В зависимости от количества выпитого это состояние длилось от нескольких минут, до нескольких часов. Этот процесс казался Родиону неким скачком во времени и пространстве, а выход из состояния автопилота всякий раз оборачивался для него сюрпризом, и чаще всего, неприятным. Вот он сидит за праздничным столом, а потом вдруг оказывается в поезде, который едет неизвестно куда. Или просыпается в чужом доме у совершенно незнакомых людей. Но это ещё ничего. Однажды после банкета на дне рождения своего начальника, он пришёл в себя идущим по пустынной ночной дороге неведомо куда. Вокруг была глухая степь, а плечи оттягивал мешок неизвестного происхождения с двумя живыми поросятами. Только на другой день он узнал, что находится в восьмидесяти километрах от дома. В станицу он смог вернуться лишь через неделю. Очнувшись в незнакомом месте, Родион замирал, и начинал вспоминать предыдущие события. Это удавалось не всегда, и во многих случаях ему приходилось вести расследование с изучением улик и опросом свидетелей. Но даже это помогало не всегда, и некоторые события для него навсегда остались тайной. Однако выпивал он крайне редко, и в молодости этим явлениям особого значения не придавал.

Родион приехал в станицу на выходные как раз к началу сезона консервирования овощей и фруктов на зиму. Мать ему обрадовалась, и после обеда отправила его до одной своей торговой подруги за дефицитными в ту пору крышечками для закатывания стеклянных банок. Эта подруга работала на автолавке, и жила довольно далеко. Крышечки были упакованы в картонную коробку средних размеров. Взяв коробку подмышку, Родион зашагал домой. На Январской улице его захватил дождь, и коробка подмокла. Некогда самую грязную улицу замостили, но тротуаров ещё не проложили. Переждав дождь под большой акацией, промокший Родион заторопился дальше, но большого дома за синим забором коробка лопнула, и часть крышечек упала в грязь. Но не успел он за ними нагнуться, как из калитки выскочила корпулентная тётка лет сорока, и, невзирая на свои немалые габариты, проворно начала собирать крышечки в фартук, приговаривая: – «Не переживай Родя, сейчас помоем твои крышечки, и они станут как новенькие». Собрав крышечки, напористая женщина схватила ошалевшего Родиона под руку, и едва ли не силой затащила его в дом. Вырваться и убежать от явно ненормальной тётки Родиону помешала мысль о попавших в плен крышечках. Энергичная женщина с редким именем Манефа суетилась как на пожаре. Она высыпала крышечки в тазик и приказала вымыть их двенадцатилетней дочери Фаине. Старшей дочери восемнадцатилетней Тамаре было приказано ухаживать за Родионом. Своим длинным носом, скошенным подбородком и гладко зачёсанными светлыми волосами она напоминала Родиону гусыню, и совершенно ему не нравилась.

Вскоре Родион сидел за столом укрытый пледом. Тётя Манефа приняла все меры, чтобы промокший Родион не простудился. Он пытался уверить мнительную хозяйку, что промокал под дождём сто раз, и не болел после этого. Что он вообще ни разу в жизни не болел, в том числе и простудой, но тётя Манефа его не слушала. Она чуть ли не силой укутала его пледом, и ловко накрутила ему на ноги байковые портянки. А для гарантированного предотвращения возможного насморка было решено дать Родиону выпить. На его отговорки тётя Манефа сказала: – «Я знаю Родион, что водку ты не любишь, а уважаешь коньячок», и на столе тут же появилась бутылка трёхзвёздочного напитка. Такая осведомлённость посторонней женщины сильно его удивила, и он начал подозревать, что здесь не всё так просто. Первый стаканчик он выпил в надежде отвязаться от назойливой хозяйки, но не тут-то было. Всё завертелось в бешеном темпе, и не успел Родион что-либо предпринять, как стол оказался уставлен тарелками с холодцом, колбасой, пирожками и фруктами в большой вазе. На зов тёти Манефы из недр дома появился её муж с бутылкой самогона в руке. Было заметно, что этот худой мужичок сорока с лишним лет давно смирился с ролью статиста при своей энергичной супруге. За весь вечер он не сказал ни слова. За исключением Фаинки, надраивающей Родионовы крышечки, все расположились в горнице за столом, и тётя Манефа объявила тост за дорогого гостя. Пришлось выпить ещё один стаканчик. Родиону подливали коньяк, а тётя Манефа с мужем довольствовались самогоном.

Ласково улыбаясь, тётя Манефа спросила:

– Родион, как тебе наша Тамара? Симпатичная?

Родион покосился на сидящую рядом Тамару, затем глянул на её внушительные ногти, и ответил как можно дипломатичнее:

– Да ничего так девушка. Вполне.

Тётя Манефа всплеснула руками, и заголосила:

– Ой, как хорошо! Ведь наша Тамарочка тоже тебя любит! Правда, доча?

– Да, мамочка.

Тамара густо покраснела, повернулась к Родиону, и неловко чмокнула его в щёку. Родион сделал движение увернуться, но было уже поздно. В двери заглянула Фаинка, и позвала мать. Тётя Манефа вышла из комнаты, но быстро вернулась. Родион уже поднялся уходить, но она посадила его на место, и сказала, что крышечки перемыты, уложены в новую коробку, и отправлены с Фаиной к нему домой. Он снова сделал попытку удалиться, но тётя Манефа сказала, что сейчас к ним придёт его мать, и ему не надо никуда уходить. Родион спросил:

– Зачем?

– Как это зачем? Мать должна знать на ком сын женится.

– Кто женится?

– Ой, Родион! Ну не надо так поворачивать. Только что чувства открыли, перед родителями поцеловались, всё яснее ясного. Чего тебе ещё надо? Господи! Да какая ж вы красивая пара! Вот уж Гавриловне радость будет. Где она такую невестку ещё найдёт? Наша Тамарочка такая рукодельница искусница, каких поискать!

К великой радости тёти Манефы Родион только кивнул головой. Она поняла, что коньяк начал действовать, и победа не за горами. Впервые в жизни Родион выпил триста грамм крепкого алкоголя, с непривычки опьянел, и перешёл в состояние «робота». Он утратил волю к сопротивлению, и общение с внешним миром свёл к размеренным кивкам головой.

Фаина отдала крышечки Родионовой матери Полине Гавриловне, и на вопрос о том, где сам Родион, ответила, что он сейчас женится на её сестре Тамаре. Родионова сестра Нина сказала: – «Ух, ты», и побежала на огород сообщить горячую новость бабушке Фросе. Мать подумала, что ослышалась, и начала спрашивать девочку

– Как это, женится?

– Обыкновенно. Все сидят в горнице за столом, празднуют, и вас ждут.

– А он давно вашу Тамару знает?

– Нет. Сегодня познакомились.

– И вот так сразу же и свадьба?

Фаина по-взрослому вздохнула, сморщила лоб, и повторила чьи-то слова:

– А чего ждать? Пока молодость пройдёт?

У Полины Гавриловны закружилась голова, и она села. История выглядела полным бредом. Иногда люди женятся быстро, но всё-таки не по дороге из магазина домой, и вдобавок на незнакомой прежде девушке. Матери стало ясно, что Родион куда-то влип. Она сняла фартук, и в чём была пошла вслед за Фаинкой. В отличие от Родиона мать знала тётю Манефу, и знала не с хорошей стороны. Тётя Манефа встретила её во дворе, и заголосила:

– Здравствуй свашенька дорогая! Как хорошо, что ты пришла! У нас такая радость, такая радость! Но не обессудь Полина, Родион теперь у нас будет жить, уж не обижайся.

– Чего ты городишь Манефа? Он в городе живёт, на заводе работает, и в понедельник ему на смену выходить.

– И на что ему тот завод сдался! В станице работы хватит.

Зайдя в дом, и увидев сына за столом, Полина Гавриловна сразу поняла, что Родион не в порядке. Таким она его ещё не видела. Родион был каким-то деревянным. Даже холодец он ел как-то механически. Он делал это без отвращения, но и без удовольствия. Посмотрев на мать пустым взглядом, он отложил вилку, и степенно кивнул ей головой. Полине Гавриловне даже в голову не пришло, что Родион просто-напросто пьян, так как внешне он не походил на обычного пьяного человека. Тётя Манефа назойливо приглашала сесть за стол, но мать не обращала на неё внимания. Глядя на Родиона через стол, она спросила его:

– Родион, ты и правда здесь остаёшься жить?

Родион важно кивнул головой, и вернулся к холодцу. Мать поняла, что в этом балагане можно свихнуться, и пошла на выход. Тётя Манефа шла позади, и тараторила что-то укоризненное, но Полина Гавриловна её не слушала, и, выйдя за калитку, ушла не попрощавшись.

Дома её ждала встревоженная бабушка Фрося. После рассказа матери она запричитала:

– Ах, ты ж змея ползучая, чтоб тебе бесенюкой подавиться! Опоила унучека маво, одурманила ангелочка доверчистого, чтоб тебя причина взяла!

Полина Гавриловна была здравомыслящей женщиной, и ко всяким таким колдовским штучкам относилась скептически, но в этот раз с выводом бабушки Фроси согласилась, уж очень странно вёл себя Родион. Требовалась помощь специалиста, и Нинку отправили к бабушке Анфисе с тревожным сообщением. Бабушка Анфиса прониклась, бросила все дела, и начала готовить в качестве противоядия отворотное зелье. Готовый отвар она обещала рано утром доставить сама. Вечер и ночь прошли в напряжённом ожидании.

Родион очнулся на рассвете, когда все ещё спали. Он лежал в незнакомой комнате в чужой кровати с какой-то девушкой под боком. Минут пять он смотрел в дощатый потолок, и пытался вспомнить события предыдущего вечера. На этот раз, хотя и фрагментарно, к Родиону память вернулась, и он понял, что угодил в ловушку, из которой надо немедленно бежать. Стараясь не разбудить Тамару, он вылез из постели, быстро оделся, и тихо покинул чересчур гостеприимный дом. Очутившись во дворе, он цыкнул на собаку, прошёл к туалету, облегчился, и огородами задал дёру.

Увидев Родиона в нормальном состоянии, мать с бабушкой, не спавшие всю ночь, обрадовались, и посадили его завтракать, оставив вопросы на потом. Едва он встал из-за стола, как пришла бабушка Анфиса с готовым отваром. Родион коротко поведал о случившемся накануне. Баба Анфиса спросила:

– Ты пил из её рук?

– Ну да. А потом всё плохо помню. Такое со мной первый раз.

– Родя, а сейчас тебя не тянет к энтой Тамаре?

– Нет, баба Анфиса, наоборот отталкивает, да так, что хочется как можно быстрее отсюда смыться, и не видеть больше этих рож.

– Дура энта Манефа! Нашла, кого привораживать! К нашему Родиону никакая порча не пристанет, потому как он и сам на такие вещи горазд, тольки не знает, как энтим пользоваться.

Со временем бабушка Анфиса научит Родиона некоторым приёмам внушения, но в этот раз его занимали другие вопросы:

– Самое удивительное – я их раньше не знал, а вот тётя Манефа меня откуда-то знает. Даже мои привычки знает. Тут какая-то тёмная история. Зачем я им нужен вообще? Причём именно я, а не кто-то другой. Прямо загадка. Вот кто мог ей про меня рассказать, и зачем?

Для бабушки Фроси никакой загадки во всём этом не было. С её точки зрения в желании любым способом заполучить дорогого внука в зятья, не было ничего удивительного и неестественного. Но мать более трезво оценивала ситуацию. Подумав, она сказала:

– Если кто и мог ей про тебя рассказать, так это твой крёстный. Он с этой Манефой когда-то шашни крутил.

Родион нахмурился. Речь шла о материном брате Дмитрии, приходившемуся Родиону крёстным отцом. Поссорившись, Родион уже полгода не разговаривал со своим дядей. До этого они всегда были в хороших отношениях, и Родион при случае без всяких церемоний навещал дядю Митю, а при нужде выручал его чем-нибудь.

В последнее время за какую-то провинность дядю Митю перевели из шоферов в слесари, и тем самым оказали ему медвежью услугу. В зарплате он немного проиграл, зато сильно выиграл на шабашках. Однако со слесарями часто расплачивались магарычом, и дядя Митя начал спиваться. По этой причине у него бывали неприятности, но дядя Митя был везучим человеком, и всякий раз каким-то образом выкручивался. Однажды подвернулся добрый магарыч, дядя Митя не рассчитал силёнок, и вырубился прямо на рабочем месте. Товарищи по работе решили убрать его с глаз долой. Они затащили его под ремонтируемый грузовик, и привязали его руки к кардану, якобы он что-то там делает. Только сели они перекурить, а тут сам директор автохозяйства нагрянул, и давай ругаться. Увидел, что дяди нет, и спрашивает, где Дмитрий Егоров. Ну, ему и показали. Заглянул начальник под машину, выпрямился, и, обозвав всех лодырями, лишил месячной премии. Всех кроме дяди Мити, которого на ближайшем профсоюзном собрании поставил в пример остальным слесарям. Но дома ему так не везло. В семье начались скандалы, и тётя Надя, жена дяди Мити, принялась бороться с его пьянством всеми способами.

В то мартовское воскресенье Родион с утра решил проведать крёстного, и подарить ему собственноручно изготовленный кухонный нож. Дядя Митя был дома один, но из-за сильного помелья он не мог даже встать с постели. Ни денег, ни выпивки, чтобы опохмелиться, у него не было. Родион ему посочувствовал, но помочь тоже не смог, так как денег у него с собой тоже не было. Тогда дядюшка попросил его принести хотя бы свеженькой холодненькой водички. Чтобы не таскаться с кружкой туда-сюда, Родион взял сразу трёхлитровый бидончик, и вышел во двор. Бассейна в ту пору у дяди ещё не было, и его роль играла двухсотлитровая бочка под водостоком. Снег уже сошёл, но по утрам ещё подмораживало. Разбив лёд, Родион зачерпнул бидончиком воду, и вдруг заметил в замёрзшей лужице на земле что-то красное. Приглядевшись, он понял, что это вмёрзшие в лёд десять рублей. Пожав плечами, он вернулся в дом. Дядя Митя припал к бидончику. Почувствовав некоторое облегчение, он сел на кровати. Родион сказал:

– Жалко десятку.

– Какую десятку?

– Обычная десятка. Возле бочки во льду лежит. Она ж бумажная, пропала, должно быть.

– Ты не издеваешься надо мной?

– С чего бы?

– Ладно. Попробуй только набрехать.

Дядя Митя кряхтя надел телогрейку, и вышел во двор. Увидев деньги, дядя оживился, и велел Родиону принести топорик. Племянник энтузиазма не проявил, и дядя его отругал:

– Вырос с ёлку, а ума с иголку. Ничего с этой десяткой не сделается. Высохнет, и будет как новая. Выруби её аккуратно вместе с куском льда, а я пошёл электроплитку искать.

Лёд был растоплен в сковородке, купюра высушена утюгом, и Родион отправился в магазин за водкой. Для себя он купил полкило вкусной свиной колбасы, и вскоре они уселись с дядюшкой за стол. Дядя Митя хотел налить стаканчик водочки Родиону, но тот отказался, сказав, что не любит водочного запаха и вкуса. Дядя возмутился:

– Гляди, какая цаца! Водка ему не такая! А, что ж тебе такое? Может коньяк?

– Ну, если выбирать, то коньяк лучше. От него меня не тошнит.

– Извиняйте ваше благородие, на коньяк мы не богатые! Перебьётесь и так.

Родион не ответил, а приналёг на колбасу. Опохмелившись, дядя Митя обрёл живость, и завёл осмысленный разговор:

– Откуда там взялась эта десятка?

– Тут и думать нечего, её водой принесло. Снег таял её и вымыло.

– Откуда? Там кроме бочки ничего нету.

После этих слов дядя хлопнул себя по лбу, вскочил с места, и сказал: – «Пошли». Вооружившись ломами, они сдвинули бочку с места, и нашли под ней ещё четырнадцать десяток. Это была потерянная заначка. Полгода назад дядя Митя запрятал под бочку левый заработок, а наутро забыл про это место. От приятного сюрприза дядя впал в экстаз. Родион заметил идущую к дому тётю Надю, и, не желая присутствовать при скандале, отправился восвояси.

Зайдя во двор, тётя Надя увидела, что муж уже под хмельком, и набросилась на него с руганью, а дядя Митя не нашёл ничего лучшего, как свалить вину на Родиона. Якобы племянник, увидев, что дядя с утра трезвый, сходил в магазин за водкой, и насильно заставил его выпить. Тётя Надя прибежала до Коноваловых, и ругалась до тех пор, пока бабушка Фрося не прогнала её со двора палкой. А Родион с того дня перестал общаться с дядей. Впрочем, бог наказал дядю Митю. Он не успел куда-нибудь запрятать ещё мокрые найденные деньги, и эти сто сорок рублей были конфискованы тётей Надей.

Мать заметила, что при упоминании дяди Мити Родион поморщился, и сказала:

– Да сходи уже, помирись с ним. Он ведь тоже переживает, сколько раз мне каялся.

Родион махнул рукой, и отправился до крёстного. В дом он заходить не стал, а вызвал дядюшку на улицу. Дядя Митя Родиону обрадовался, попросил извинения за былое, и общение восстановилось. Но хотя они и помирились, былой сердечности в их отношениях не осталось. Родион расспросил дядюшку про тётю Манефу, и через пять минут ему стала ясна подоплёка случившегося, но в чём дело, он дяде не сказал, хотя тот сгорал от любопытства.

Последний раз Родион приезжал в станицу месяц назад. По дороге с автостанции он встретил бывшего одноклассника Витю Попа, и они поговорили о том и сём. Вите невероятно повезло, он выиграл по лотерейному билету «Волгу», но был в плохом настроении из-за разногласий с отцом. Витя хотел получить автомобиль, а его отец хотел загнать билет по двойной, или даже тройной цене машины. В те годы личные автомобили вообще были в цене, а выигранные по лотерее особенно, потому что в случае суда они не подлежали конфискации. Родион не подозревал, что на них смотрит его крёстный. Дядя Митя стоял недалеко возле обувного магазина, и разговаривал со своей бывшей любовницей Манефой. Заметив Витю Попа, он с горечью сказал:

– Везёт же некоторым! Видишь, стоит? Недавно он «Волгу» по лотерее выиграл.

Тётя Манефа проследила за его взглядом, и сказала:

– Так этот высокий, он же вроде твой племянник.

– Племянник, черти б его забрали. Молоко на губах не обсохло, а туда же! Слова не скажи, обижается аристократ сопливый. Водка ему не подходит, коньяк подавай! Тьфу!

Дядя Митя раздражённо плюнул, повернулся, и зашагал по своим делам. А тётя Манефа из его слов поняла, что «Волгу» выиграл Родион. Это заблуждение и спровоцировало её дальнейшие поступки. Уж очень ей хотелось иметь зятя с машиной.

Вернувшись, Родион объяснил домашним причину интереса к нему тёти Манефы. Бабушка Анфиса хмыкнула, лукаво подмигнула Родиону и сказала:

– Успокойся Родя, я её отважу. Есть на неё средство.

И отвадила. Чем именно бабушка не призналась, но с того дня тётя Манефа при случайных встречах буквально шарахалась от Родиона.

Месяца через три по дороге с автостанции Родион снова повстречался с Витей Попом. Возле быткомбината Витя протирал бархаткой зеркало у новенькой «Волги». Родион поздоровался, и они обсудили машину, а также прочие новости. Родион хотел уже идти, но Витя его задержал. Виляя глазами, он спросил:

– Родион, ты знаешь Тамару Пронькину?

– Это какая Тамара?

– Живёт по Январской. У её матери имя чудное – Манефа.

– Вон ты про кого. А я и не знал, что у неё такая фамилия. А, что?

– Я слышал, у тебя с ней что-то было?

Витин тон не понравился Родиону, и он стал разговаривать осторожно:

– Нет, ничего серьёзного не было. Познакомились случайно, посидели вечерок, а продолжения не было. Ну не в моём она вкусе, да и я ей должно быть не понравился.

– Точно?

– С того вечера по сегодняшний день я её не видел. Она тебе нравится что ли?

– Ну, в общем да. Я с прошлого года не могу с ней познакомиться. Девушка скромная, на танцы не ходит, в кино только на дневной сеанс вместе с сестрой. Сто процентов девственница.

Родион подивился разнообразию мужских предпочтений, и сказал:

– Ты Витя ещё не привык к своему новому положению. Раньше ты был один из массы, а сейчас стал завидным женихом с автомобилем. Тебе уже не нужно дарить девушкам цветы, провожать до дому, уговаривать их родителей, и всё такое. Сейчас тебе достаточно шевельнуть бровью, и любая красотка будет в экстазе, что ты на неё внимание обратил. А про эту Тамару и говорить нечего. Только моргни, и она твоя навеки. Потом и захочешь, да не избавишься.

– Нет, Тамара не такая. Шевеление бровями на неё не подействует, потому что при встречах она вообще на меня не смотрит.

– Она просто не знает, что у тебя есть машина.

– Так ей об этом письмом надо сообщить?

– Нет, это грубо и неэтично. Ты просто покажи им свою машину. Припаркуйся возле их двора, выйди из машины, и начни искать на земле потерянный рубль.

– Да я ж его там не терял.

– Это не имеет значения. Выйдет тётя Манефа, и начнёт тебе помогать, а ты в этот момент попроси воды помыть коврик, мол, автомобилю всего неделя, а уже коврик вымазался. Больше тебе говорить не придётся. Всей семьёй они вымоют салон, и польют его духами.

– Они так любят машины?

– Просто обожают. Не успеешь оглянуться, как окажешься за столом рядом с Тамарой, а тётя Манефа назовёт тебя любимым зятем. Оттуда тебя уже не выпустят.

– Прямо сказка. А откуда ты знаешь, что всё так и будет?

– Витя, это сработает возле любого дома, где живёт не засватанная девица.

– Циник ты Родион. Только у меня коврики чистые.

– Это не беда.

Родион открыл дверцу, и оставил на коврике грязный след. От такого надругательства над «Волгой» хозяин машины болезненно сморщился, но Родион ему посоветовал:

– Не теряй времени, езжай прямо сейчас. Потом спасибо скажешь.

Витя последовал совету, и вскоре женился на Тамаре, но Родион так и не дождался от него благодарности. Более того, Витя перестал с ним здороваться.