Электронная библиотека » Александр Белаш » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Красные карлики"


  • Текст добавлен: 3 октября 2013, 18:48


Автор книги: Александр Белаш


Жанр: Научная фантастика, Фантастика


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Лавка кукольника? – Продавщица мух и рыбок оказалась куда внимательней, чем звездочёт-гадатель. – Он спрашивал корм для котят. Очень милый старичок. По-моему, он был чуток не в своём уме. Видимо, умер. Вы не содержите мух? Поглядите, какие крупные. Золотые огнекрылки.

– Пожилой джентльмен? – поднял брови зубной мастер. – Позвольте, кукол продавала женщина. Я бы сказал – хорошенькая, аппетитная особа. Сколько я здесь арендую помещение, всегда одна она. Ходила с рыжей собачонкой и носила шокер – для самообороны.

На стеллажах у мастера в светящихся боксах стояли десятки прозрачных ёмкостей, заполненных мутным студнем нефритового цвета. В студне виднелись красноватые прожилки и вяло пульсирующие вакуоли; он был пронизан нитями, выползавшими через края наружу, словно корни мангров, а из влажной поверхности питательного студня выступали зубы – резцы, клыки, коренные… Они были посеяны и теперь взошли густой порослью.

С мутной неразберихой в голове пришёл Албан в «Римскую Фортуну». Огорчение от пропажи старика и кукол усилилось тем, что в «Фортуне» отказали два станка, ежедневно обиравшие клиентов на семьсот-восемьсот бассов, и починка их грозила занять весь вечер. Но таков контракт между компанией и сетью игровых салонов – в любое время, любой объём работ. Хорошо, что в контракт входило кормление наладчика за счёт салона. «Римская Фортуна» не скупилась – бутерброды выставляла толстые и много, горячие напитки без ограничений.

Когда Албан надел на голову обруч с визорами и похожими на древние очки дисплеями, хозяин сделал удивлённую гримасу: «Что бы это значило?» Но спрашивать не стал. По контракту наладчик имеет право на самый тщательный досмотр техники.

Всё шло, как обычно. Дежурный курьер привёз запчасти, Албан взялся за работу. Салон играл, звенели жетоны. Потом у входа кто-то необычно громко вскрикнул – причём трезвым, очень испуганным голосом.

Было 21.06, но эту подробность Албан выяснил гораздо позднее.

Он повернулся и увидел, как люди прянули от входа, а по залу прошла неясная судорога. От входной двери двигались вглубь двое – какой-то улыбающийся тип средних лет и молодой хмырь с собачьими глазами. Оба без головных уборов, в длинных, уже расстёгнутых плащах. Вошедшие на ходу доставали из-под плащей автоматы с рожковыми магазинами.

– Салон закрыт навсегда! – объявил старший налётчик, вскидывая ствол; молодой повторил его движение. – Всем каюк.

– Нет! Не делайте этого! – закричал кто-то из покупавших жетоны, а мужчина в жёлтой куртке нырнул под стол. Почему-то эта храная куртка сильно запомнилась Албану. Нельзя надевать такие куртки в понедельник вечером и ходить в них по салонам – от жёлтой куртки обязательно что-то должно произойти.

Обрывочно блеснули мысли: «Хозяин не проплатил рэкет. Бандюки мстить пришли. Эх, и попал же я!»

На долю секунды Албан замешкался. Как раз в это мгновение киллеры открыли огонь. Поверх грома, веером стелившегося из стволов, он встретился глазами с убийцей, который улыбался; их взгляды столкнулись в упор – растерянный и упоённый.

Испугаться Албан не успел. Автоматы хлестали очередями по всему, что было в салоне. Будто ломом ударило по груди, оборвалось дыхание. Албана швырнуло на игральную машину, где на экране мельтешили яркие картинки – ягодки, лимоны, рожи джокеров. Он крепко приложился о корпус, но почти не ощутил удара – так, тупо, почти не больно. Вроде бы полетел в шахту лифта – кругом чёрное, мелькают лампы, и гул, громадный гул, – но при том Албан был лёгким, как воздушный шар.

После этого момента память сохранила немногое. За шахтой была тёмная карусель, его кружило и грозило сбросить с края. Гуденье забивало уши и пронизывало голову.

– Не довезём, – говорили голоса под землёй. – В клинику Гийома, живо.

– Хассе, Албан, двадцать семь лет, ИНН 840-238-505-412-57. Есть завещание на безвозмездное изъятие роговицы, почек, сердца…

– Кому-то повезло. Кроме сердца – дырявое…

– Медицинская страховка…

– Не нужна. Им надо одно: кем работает, жив ли мозг.

– Наладчик игральных автоматов. Энцефалограмма пока теплится, но кровоснабжение мозга падает.

– О'к, отправляю… Просят сохранить его по максимуму. Примут на ближайшей базе. Если доставим в исправности, будет премия. Лёгкие деньга!


Среда, 16 декабря 6234 года

Между забытьем и пробуждением он что-то чувствовал, видел и слышал, но от этих впечатлений сохранились слабые, неясные следы. Пожалуй, так оно и лучше, потому что даже следовая память о пребывании внутри смерти была пугающей. Ни цвета, ни пределов – но вместе с тем ощущение себя инертной исполинской массой, которую раскачивает внешняя сила, страшная своей свирепой настойчивостью. Вдруг – стремительное, неудержимое движение. Скорее осознание себя громадным литым ядром, катящимся вниз по склону горы, усеянному валунами и острыми каменными гребнями. Сильные толчки и удары, болью отдающиеся во всём теле. Кажется, тело вот-вот расколется – но шар-сознание неуязвим. Обжигающее дыхание плавильной печи и нестерпимый визг…

Прохлада и равновесие объяли его. В безмолвии подступил сон. Время прекратилось, потеряло смысл.

Сколько дней прошло? или пауза длилась недели?.. годы?.. Со всех сторон – невероятно, но Албан видел всем телом! – стал разгораться серый ровный свет. Никаких светильников – просто вокруг открывалось серое, медленно бледнеющее пространство. Это походило на рассвет ненастным утром, в несчастный день, когда Город окутывает смог.

Возникло шипение, словно приоткрыли газовый клапан. Оборвалось. Затем возобновилось, стало сбивчивым, прерывистым; сквозь сухой шипящий звук стали пробиваться бесплотные, лишённые эмоций голоса:

– Есть реакция на зрительный раздражитель.

– Есть на слуховой.

Что-то произошло – темнота отступила назад, впереди засияло белое солнце. Албан невольно зажмурился, на миг погрузившись во мрак, затем осторожно приоткрыл веки. Солнце оказалось лампой с зеркальным отражателем; хотя она горела очень ярко, Албан не испытывал ни боли, ни рези в глазах. Он чётко различал мелкие неровности на вогнутом горящем зеркале. Поразительно, до чего ясным стало зрение… Вот только голова была тяжёлой, неподъёмной. А тело вовсе не слушалось.

«Неужели… меня парализовало?»

– Вы меня слышите? – На фоне лампы возникло лицо, залитое густой тенью. Тонкий костистый нос с горбинкой, брови – как полоски сажи, курчавые чёрно-смоляные волосы, тёмно-карие глаза.

– Отвечайте голосом, – потребовал человек. – Вы сможете. Скажите: «Да».

Албан напрягся, с ужасом ожидая, что язык откажется повиноваться. В первое мгновение нахлынуло сразу несколько противоречивых желаний. Боязнь немоты велела ему молчать. Притворись, что можешь – но не желаешь говорить. Отложи проверку на потом, на «когда-нибудь», только бы попозже понять, что ты не способен вымолвить ни слова. Вместе с тем хотелось вернуть прежнего себя, с привычным самоощущением; эта страстная жажда подстёгивала к действию – и оказалась сильнее страха. Надо сделать попытку немедленно, потому что слепое неведение и долгие сомнения куда мучительней. Он быстро собрался с духом и сделал попытку вытолкнуть звук из горла! податься вперёд!

– А!.. – услышал он сиплый бессмысленный выкрик.

«Я могу! могу!»

Но тут в глазах помутилось, как перед обмороком, всё видимое стало пепельно-серым, а движение обозначило грузную, неповоротливую тяжесть тела, руки-колоды, тупое бесчувствие ног.

Окружающий мир проступал из туманной серости упругими глухими взрывами ощущений – они приходили, как воспоминания, возвращавшиеся после сна. Жёсткая ровная опора под спиной. Плывущий в вышине потолок.

Перед ним со всех сторон разом забрезжила и закружилась сеть пересекающихся светлых линий – так вертелась виртуальная небесная сфера в планетарии, а в середине, на смотровой площадке, Албан-школьник, разинув рот от изумления, хватался за поручни, чтоб не упасть в бездну Вселенной.

Силуэты людей, контуры обстановки, стены, пол – призрачные объёмы и преграды обступили его, а взгляд пошёл колесом, то и дело изменяя плоскости вращения, словно аттракцион в луна-парке. Албан счёл за благо закрыть глаза, откинуться и вцепиться руками в края опоры, иначе головокружение грозило сбросить его в неизведанную глубину. Вновь чернота – но сквозь неё он продолжал видеть тени людей, которые двигались между просвечивающих шкафчиков и столов. Албан плотнее сжал веки, усилил хватку непослушных пальцев – видение угасло, а пальцы с хрустом погрузились в толщу опоры.

– Синестезия зрения со сканером, – торопливо забормотал кто-то. – Разъединить?

– Нет, – силуэт курчавого неподвижно навис над Албаном. – Установка связей должна быть естественной. Спасибо, что ответили, – вновь обратился он к Албану. – Я очень рад за вас. Вы возвращаетесь к жизни. Не спешите и не бойтесь. Теперь откройте глаза и смотрите на меня. Смотрите на мой нос, на мой рот. Не пытайтесь глядеть сквозь меня. Сделайте вот что – сосредоточьтесь на родинке. Она на левой скуле, ближе к уху. Встать вы успеете; сперва освойтесь с тем, что вы живы, целы и подвижны.

Албан послушно уставился на лицо курчавого. Но слишком, слишком пристально. Лицо стало надвигаться – нет, это взгляд становился острее с каждой секундой. Не надо так всматриваться. Родинка выглядела бурой плюхой, лежащей под рыхлой ноздреватой кожей, блестящей от сальной смазки. Рытвины, конические ямы с торчащими пеньками сбритых волос, сеть борозд… весь тот пейзаж, который нам показывают в рекламе бритвенных станков и антибактериального мыла – но в оцифровке и анимации он куда красивее. Взгляд полз по лицу, как визор орбитального слежения над неведомой планетой.

Вслед за выводом: «Это цифровое изображение» пришёл знобящий, липкий страх: «Почему я так вижу?» Словно спьяну или проснувшись в тяжёлом похмелье… Лет шесть назад, после попойки с друзьями, Албан решил впредь никогда не напиваться. Тогда, перебрав спиртного, он всерьёз испугался – физиономии приятелей стали надуваться, разбухать и корчиться, будто резиновые маски. А теперь курчавый с пятнышком… стоит приглядеться к родинке, как вместо зрения включается реклама, и не угадаешь, что за ужасы она покажет в следующий миг. В ней заложено всё, чего ты боишься. Высота, падение, жестокие женщины и режущие инструменты… Албану показалось, что он, беспомощный и крошечный, падает с крыши на это лицо – оно всё ближе, оно необъятное, усеянное порами-кратерами, и сейчас он с воплем врежется в него…

Цвет пропал, тошнота подступила к горлу.

– Не… – Сомкнув веки, Албан опять откинулся на подголовник. – Нет. Плохо…

«Это после операции, – тревожно клубились мысли. – Наркоз что-то вышибает в голове. Проверю по страховке, что мне полагалось. Если дали наркоз дешевле, чем я оплатил, буду судиться с клиникой…»

Над ним бубнили голоса безликих:

– …методом проб и ошибок. Он вводит поправки, но пока очень медленно.

– Неуверенно. Обычное освоение функций. Процесс не выходит из номограммы.

– Нет стойкой дифференцировки поли– и монохромного зрения. При охвате новой функции идёт сброс на чёрно-белое.

– Пустяки. Вся соль – в желании. Кто хочет, тот добьётся своего.

Открыв глаза, Албан посмотрел на собеседников. Мелькнула бело-сетчатая сфера, предвещающая обморок, но он переждал, пока она растает, и постарался заострить внимание на одежде и внешности людей. Это помогло; вращение не возобновилось. Исчезло впечатление, будто видишь одни матовые стеклянно-синие фигуры в фоновом мерцании комнаты. Взгляд перестал пронизывать мебель, похожую на приборы. Убедившись, что зрение устойчиво, а люди не превращаются в фантомы, Албан решился промолвить:

– Послушайте…

Собственный голос показался Албану чужим, непривычным. Язык и губы словно онемели после анестезии.

«Должно быть, меня держали на трубке, на искусственном дыхании. Они чем-то орошают горло, чтобы не было язв от трубки…»

– Говорите, говорите, – сейчас же приблизился курчавый. И он, и остальные были одеты в бледно-салатовые медицинские комбинезоны с бейджами на груди. Албан прочёл: «Джомар Мошковиц, шеф». Ага, старший врач бригады.

– Я… мне плохо.

– Это пройдёт. Скоро вы войдёте в норму. Всё наладится.

– Язык… – с трудом, неуверенно поднял руку Албан. Рука выглядела странно – очень гладкая и какая-то… незнакомая. После наркоза такое бывает – иногда люди забывают свой адрес, не узнают друзей. – Язык не чувствует…

– Надо выждать некоторое время. Вам понадобится несколько дней, чтобы привыкнуть к новому состоянию.

– Мне… сделали операцию? – Албан рискнул опереться на локоть и привстать. Люди в бледно-салатовых комбезах заинтересованно следили за его движениями.

– Осторожнее, – остерёг его курчавый, сделав предупреждающий жест. – У вас могут возникнуть проблемы с адаптацией…

Приподнявшись, Албан наконец увидел себя целиком – и свои проблемы тоже.

Внешне он выглядел куда лучше, чем можно ожидать после огнестрельного ранения в грудь. Албан лежал на узком тёмно-коричневом столе, одетый лишь в просторные белые трусы из шероховатого нетканого материала. К столу его притягивала широкая эластичная лента на уровне талии, ленты поуже охватывали бёдра и голени.

Он не узнал своего тела, но приписал это действию наркоза. Кожа слишком светлая, корпус и ноги – заметно накачанные, словно он не лежал в медикаментозной коме, а полгода без роздыха занимался культуризмом и килограммами поедал протеин. Никаких рубцов на туловище он не обнаружил, даже самых тоненьких – а ведь они должны были остаться; земляне – не форцы, у которых шрамы рассасываются без следа.

Зато он обнаружил нечто настолько несуразное, что ему сразу захотелось вновь закрыть глаза… и горячо помолиться о том. чтобы при следующем взгляде ничего этого не было! чтобы всё исчезло!

Прямо в живот Албану, в трёх местах – под грудиной и с двух сторон в подреберьях – входили широкие плоские штекеры, от которых шлейфы оптоэлектронных волокон (сорта и оболочки их Албан знал по службе) уходили к приборам, где активно работали десятки экранов и окон индикации. Но мало того – четвёртый шлейф соединялся с его телом через порт под левой ключицей, стандартный для киборгов. Кожа по краям портов была немного отвёрнута, будто на теле открылись щелевидные безгубые рты. Он видел свою кожу на разрезе – тонкий белый слой, а под ним мелкие серо-жемчужные капсулы биопроцессоров, покрытых щетинистой сеткой шовной смычки.

Он поводил глазами по комнате, словно желая найти, где написан ответ на его немой вопрос: «Что это?.. что со мной случилось?» Все безмолвствовали. На закраинах стола ясно виднелись следы его рук – прочный композит измят, как пластилин, покрытие растрескалось. Он машинально поднёс ладонь к лицу – ни ссадин, ни царапин.

– Видите ли, – негромко произнёс курчавый, – для сохранения вашей жизни пришлось прибегнуть к радикальным мерам. Мы обсудим это отдельно, когда вы в достаточном объёме освоите свои функции. Ближайшие два-три часа вы проведёте здесь – ваши системы нуждаются в тщательном контроле.


Если сначала ирреальность бытия кое-как объяснялась наркозом или тяжестью ранения, с каждым последующим днём она всё сильнее настораживала, а то и прямо пугала Албана. Никакие уверения Джомара, что дальше будет лучше, не действовали. Хорошо шефу с причёской пуделя внушать: «Всё происходящее с вами абсолютно естественно». Его-то мама родила, он рос и развивался по-людски, а Албан на себе проверял, каково разуму в теле-манекене.

Привычные ощущения не возвращались, а новые Албан старался не задействовать, чтобы не чувствовать себя душевнобольным. Когда они включались, он соскальзывал в бред, в хоровод невообразимых иллюзий. Он страшился этого и был постоянно настороже, иначе предметы и люди становились иными, а вокруг открывались такие видения, о которых ты ни сном ни духом не подозревал. Попробуй-ка, убеди себя, что всё это существует на самом деле, а не нарисовано светом по дыму!

Хуже всего было то, что порой оно начиналось само по себе, от какого-нибудь еле заметного, почти неосознанного интереса или желания. Опасно всматриваться вдаль – свойства зрения тотчас перестраиваются, и ты видишь далёкое, как в снайперский прицел. Ходишь, опустив глаза – сфера белой паутины расширяется от тебя, проникает в грунт… и вот ты уже идёшь не по дорожке, а по льду, под которым наложен хрустальный щебень, а глубже него – подушка песка. Чьи-то шаги заостряют внимание – сквозь ступни прямиком в мозг идут осязаемые толчки; стеклянная дорожка вздрагивает, волнообразно колышется, показывая, откуда исходят колебания…

Приходилось строго обуздывать себя, сжав волю в кулак. Не хотеть никаких новшеств, отвергать их с порога. Как в легенде о шагреневой коже. Подлинное дао Будды: «Устрани желания». Ослабишь на миг волевой контроль, допустишь малейший срыв – начинаешь скользить в Зазеркалье. Там ты – уже не ты, а наблюдатель за стеклом, погружающийся в батискафе на дно иного пространства. Все искажения приходят из тебя, по твоему побуждению. Возникнув; они множатся, нарастают, пока совсем не закружат. Можно потеряться, полностью утратить себя.

Иногда подкрадывалась жуть: «Меня нет».

Принадлежащее ему тело было чужим, явно чужим. Оно крупней; более длинными стали руки, ноги, туловище… Албан видел мир с высоты большего, чем прежде, роста. Шаги и жесты надо было внимательно отмерять, чтобы не оступиться, не промахнуться рукой. Надёжнее всего – ходить по ровной поверхности, тогда навык ходьбы включается автоматически; но стоило подойти к лестнице, как подъём становился сложным физическим упражнением. Он полюбил лифты. Неудобства доставляла и возросшая сила, помноженная на неловкость движений – пытаясь поднести ко рту стакан, он раздавил его в ладони, потянув запертую дверь, вырвал ручку.

Но самым шокирующим стало знакомство с собственным лицом. Человек в зеркале повторял его мимику, синхронно с ним шевелил руками, поворачивал голову – но это был не он. Незнакомый молодой мужчина. Албан подолгу всматривался в это лицо, пытаясь убедить себя: «Это я, это я» – но идентичность с изображением не приходила. Он почти не верил в своё существование. Во всяком случае, испытывал на сей счёт сильное сомнение. Легко догадаться, что подъёму настроения оно не способствовало, а вот упадок был налицо, да ещё с мыслями, которые могут расщепить сознание.

«Я ли это?.. или я – кто-то другой? Какая-нибудь лягушка. Она сидит у меня в черепе, сдвигает рычаги и коверкает мир моими глазами, притворяясь мной…»

Пудель, чёрный пудель. Он сужает круга, его следы горят, как угли в кострище.

Даже собственные мысли порой казались Албану наваждением. Но он не спешил выкладывать Джомару то, что думал. Внимание и забота, которыми окружили Албана в учреждении с названием Даглас-центр, походили на кольцо осады. Он пока полагался на свой рассудок, хотя полной уверенности не было.

«Почему Даглас?»

«Надо иметь фамилию. Правда, выдумал её не я. Этим занимается номинационный отдел. Было решено, что люди, протезированные в проекте „Сефард", могут пользоваться фамилией Даглас. А имя – на выбор, какое захочется. Выбрать надо в течение суток, чтобы ускорить оформление».

«Я не стану менять имя. Оно мне нравится».

«Пожалуйста; тогда – Албан Даглас. Вполне благозвучно».

«Я хочу остаться Албаном Хассе».

«Албан, давайте согласуем желания с возможностями. Проект бесплатно предоставил вам тело высшего класса стоимостью…»

«Я вам очень признателен. Цена, конечно, много выше потолка…»

«Вам знаком термин „военно-промышленный комплекс"? Здесь дёшево не бывает. Самый фешенебельный супермаркет сети „High Day" – уличный лоток в сравнении с рынком, на котором закупает технику Айрэн-Фотрис».

«Я полагаю, вы не шутили, сказав, что отрабатывать за тело не придётся?»

«Ничуть. Взамен мы ожидаем, что вы примете наши правила игры и участие в программе по телам нового типа».

«Но я не собираюсь наниматься в армию».

«А это не найм. Это обмен услугами – и, согласитесь, обмен взаимовыгодный».

«Говорю же – военная карьера не входила в мои планы».

«Албан, я уверен, что насильственная смерть в них тоже не значилась… Печально напоминать вам об этом, но приходится. Без вмешательства проекта вы стали бы пеплом в крематории или органической массой в могиле. Дальнейшая жизнь вам не угрожала».

«Разве я не могу сам выбрать, чем мне теперь заниматься?»

«Такой уж произошёл поворот, что за вас пришлось решать другим… Будем исходить из сложившейся обстановки. Вы живы и обеспечены престижной работой, это уже большой плюс».

«Но я должен уладить вопрос своего гражданского состояния. Это незаконно – жить и числиться в покойниках. Мне положено выдать паспорт, завести счёт в банке…»

«Паспорт будет. Прочие детали тоже утрясутся. Пока вам следует определиться с перечнем ограничений».

«Хм… Каких ограничений?»

«Рад, что наша беседа становится деловой. Всех запретов я сам не знаю, но подписку о неразглашении и режим военного спецобъекта обещаю твёрдо. Я им тоже подчиняюсь. „Сефард" входит в группу приоритетных разработок цивилизации землян, отсюда и строгости. Кстати, если носить мундир вам мешают убеждения, это легко уладить».

Казённая одежда. Пока его не провели по документам, пришлось пользоваться щедростью Айрэн-Фотрис. Албан железно решил: когда будут счёт и кредитка, немедля купит штатское платье по своему вкусу. Учитывая декабрь на дворе, он выбрал для прогулок утеплённый комбинезон авиатехника (северный вариант), ботфорты, шапку из плотной ткани с наушниками и форменную куртку. Баканар лежит на широте Сэнтрал-Сити, здесь полярных зим не бывает, но промозглый холод гарантирован, как подписка о невыезде.

Прогулка обернулась очередным разочарованием и новыми гнетущими думами о лягушке, засевшей глубоко в Эго и извредившей в Албане всё человеческое. Холод – это плохо, верно? Но когда и нагишом, и в зимней одежде ты чувствуешь всегда комфортное тепло запертой комнаты, становится невыносимо кисло на душе.

Ты видишь хмурое зимнее небо, побуревшие газоны и лужайки, мокрые голые сучья облетевших деревьев, ступаешь по лужам, оглядываешь зеркально-чёрные корпуса баканарских строений, между которыми огромными реками льётся воздух, – и не ощущаешь ни холода, ни сырости, ни ветра.

Ирреал. Ты – тень в пустом городе. Ветер дует сквозь тебя, а ты его не замечаешь. Позволь себе слабость, попробуй открыться погоде – вспыхнет белая сеть-сфера, воздух заклубится турбулентными вихрями, потусторонний свет зыбко всплывёт над трубами и кабелями, спрятанными в земле… Эльфийское зрение, чтоб его. Эльфы видят клады под землёй и суть вещей. Славный подарок судьбы, кому бы его сбагрить?..

Что толку проникать взором в сокровенное естество котлеты, если ты не можешь её съесть? Тело не примет. Питание стало процедурой, как приём лекарств по назначению врача. Жирная на ощупь, безвкусная и вязкая замазка валится куда-то внутрь и полностью усваивается. Конструкторы тела начисто упразднили радость опорожнения кишечника – облегчаться незачем и нечем; при несварении желудка срабатывает выброс через рот. Проточную систему выведения, над созданием которой эволюция трудилась миллиарды лет, инженеры копировать не пожелали, застряв умом на уровне кишечнополостных. Для мягкой посадки сохранили ягодицы – одновременно и массивы псевдомышц, и демпферы. Воды – стакан в сутки, вся уходит на химический обмен и испарение, поэтому нет сливной системы. Заглянув себе в трусы, Албан горестно поразился тому, как элегантен человек без ничего.

Беспокоили Албана и голоса. Какое же мистическое превращение без голосов! Тот, на кого наложены чары, непременно обзаводится незримыми спутниками. Если ты в упор не узнаёшь себя, ходишь, как на ходулях, видишь отсутствующую белую сеть и провода под полом, что-то должно случиться и со слухом. Вначале он полагал, что в здании плохая звукоизоляция, но позднее обнаружил, что голоса и музыка преследуют его повсюду. Они смешивались, складываясь в суммарную белиберду, и лишь большим усилием можно было от них избавиться – с тем, чтобы они вскоре возвратились. О голосах он тоже не рассказывал Джомару. Пока что голоса не приказывали никого зарезать, но настойчиво советовали купить то автомобиль, то свадебное платье, то гибкий 3D-телевизор.

Наконец, сон. Точнее, его отсутствие. Албан долго ждал, когда ж его сморит дремота, затем пожаловался на бессонницу. Его обрадовали тем, что она входит в подарочный набор от Министерства обороны.

«Попробуйте перевести функции в режим ожидания».

«А как это сделать? я не умею!»

«Подсказать сложно. Вы обучитесь сами, со временем».

Он брёл по просторам Баканара, заложив руки в карманы куртки и склонив голову. Куда ни взглянешь – пробуждается лягушка, трансформируется мир, и душу затмевает страх: «Я болен. Я ненормальный. Я схожу с ума!..»

«Не волнуйтесь. Албан, это трудности периода адаптации».

«Чем кончилось происшествие в „Римской Фортуне"? Убийц арестовали? Я готов дать свидетельские показания».

«О, этого делать нельзя. Мы не можем разглашать ваше участие в проекте».

«Мне можно связаться с матерью?.. с кем-нибудь из друзей?»

«Албан, будьте разумны. Ваше тело похоронено, формально вы мертвы. Это трагично, но такова реальность. Ваша нынешняя жизнь – государственная тайна со всеми юридическими последствиями. В дальнейшем положение изменится…»


«В дальнейшем! в каком? Я тем временем трижды рехнусь», – почти с отчаянием прогнозировал Албан, прогуливаясь в уик-энд по опустевшему городу военной науки. Бейдж позволял ему шляться в пределах зоны проекта, у четырёх смежных с Даглас-центром корпусов. Когда он подходил к границе зоны, вспыхивали огоньки и пищала сигнализация. Правда, кроме дорожек и лужаек, была территория позади корпусов, где зеркалом лежал пруд и живописно раскидывались парковые насаждения, но в декабре этот уголок природы мог привлечь лишь законченного меланхолика со склонностью к суициду. Деревья, склонившиеся над стылой водой, очень украсила бы парочка удавленников, а в пруду недоставало торчащих ног.

Тем не менее Албан свернул в проход между корпусами, ведущий к парковому пятачку. Хоть какое-то разнообразие.

Здесь-то ему и явился босой малый в майке и бермудах. Он шествовал навстречу вихляющейся походкой, причём пёрся по газонам, игнорируя дорожку. Высокий, мускулистый белый парень; его волнистые волосы отливали золотым блеском. Он издали замахал Албану рукой, громко крича:

– Э-гей! вали сюда! Познакомимся! Урра!..

Трудно было понять, чему он так радуется, но на лице парня цвела улыбка.

– Здорово! – Он разводил руками, дистанционно обозначая объятия. – Ты новенький?

В нём было что-то несообразное возрасту – он дёргал плечами, притоптывал ногами, вилял бёдрами и раскачивался вправо-влево, сопровождая этот танец тела кивками и потряхиваниями головой.

Албан стеснялся подходить к этому субъекту; мешал стыд, точнее – тяжёлое ожидание. Парень с первого взгляда распознает в нём артона, разговор выйдет принуждённым и скомканным, после чего они расстанутся, раздражённые и недовольные друг другом. Трудно требовать от людей, чтобы они спокойно и просто воспринимали тебя, искусственного. К контактам с посторонними Албан не готовился и весьма смутно представлял, как себя вести.

– Здравствуй. – Албан не был склонен к бурным приветствиям. – Ты какой секты адепт? йогу исповедуешь или русского бога Детку?

– Чего?.. – Парень озадачился.

– Ну голым ходишь, со всеми знакомишься. Не май месяц; наверно, холодно?

– А ты-то зачем убряхтался? – Закатив иззелена-серые глаза под лоб, парень нагнул голову к плечу и высунул язык.

– Декабрь.

– Нам времена года пофиг! – воскликнул парень. – Ты ведь Даглас, я угадал?

– Да, – недоверчиво ответил Албан, недоумевая, почему этот босой чудик столь догадлив.

– И я тоже! – возопил парень, так полоща по воздуху граблями, словно хотел взлететь. – Супер! Ты да я, да мы с тобой! Я давно просил Джомара: «Сделай мне братика». Ну дай лапу, брат! Меня зовут Альфер Даглас, можешь называть просто Альф.

– Албан… Даглас. – Всё ещё с сомнением Албан протянул руку диковинному братцу.

– Как?! и тебя на «А»? Это что, номинаторы велели всех на «А», как щенков элитной суки?! Я знаю, кто эта сука – Джомар! Во, жабон, чего удумал. По мне равнять, ха! А если б я имя на «Ы» взял?.. ты стал бы Ылбан. Дыглас! Ненавижу военщину. Они всех стригут под одну гребёнку. Но я им не дам себя обкорнать! Зря, что ли, гриву отращивал? Она растёт, проверено. Я пацифист!

Слова лезли из этого Альфера, сталкиваясь и сцепляясь в дверях, вырываясь второе раньше первого и далеко обгоняя мысли; речь его была мешаниной всех вспышек и заскоков, что безудержно плодились в голове.

– Ты что, не веришь, что я Даглас? Посмотри внимательно. Попробуй разглядеть моё нутро. Ну, напрягись! Не дрейфь. Меня тоже сперва корёжило. Я как понял, что вижу одёжку в закрытом шкафу – чуть совсем не сдурел. А ничего, привык!

С большой опаской, стараясь не разворачивать весь чуждый арсенал эльфийского зрения, Албан сделал дозированное усилие – и вгляделся в туловище Альфа. Произошёл знакомый скачок белой сети вперёд; плоть болтливого «братишки» стала прозрачной.

Албан сдержался, чтобы не отпрянуть в испуге. Под слоем кожи рядами лежали зёрна процессоров, ветвились тончайшие трубочки, нити, жилы и спирали тканевой арматуры. При взгляде на людей он видел (и сразу отводил глаза) пульсацию кровотока, плёнки и плотные мясистые пласты, медлительные и таинственные сокращения полых органов, биение неутомимого сердца, расширение лёгочных мехов… Здесь ничего этого не было. Под ячеистой подложкой мерцали пластинки эластичного формообразователя, а глубже взгляд натыкался на непроницаемую броневую преграду. Ни сердца, ни лёгких – спрятаны в панцире туловища. И знакомые порты, скрытые кожными смычками.

– Ничего себе… – вырвалось у Албана. – Похоже, ты такой же, как я.

– Давай жить вместе, – мигом предложил Альф с обезоруживающей детской улыбкой. – А то мне одному скучно. Я уже всё перепробовал.

Но Албан, радуясь, что одиночество закончилось, не спешил сближаться с неожиданно возникшим братцем. Есть понятие «private»; как настоящий федерал, Албан ценил своё право жить независимо, даже если жизнь необратимо изменилась.

– Что-то я не видел тебя в Даглас-центре.

– А ты когда воскрес-то? – Альф радостно ожидал согласия долгожданного брата, и никакие уводящие в сторону разговоры его не смущали. Он улыбался так, словно всё было решено, осталось перетащить вещички к Албану в комнату.

– Четвёртого дня. В среду.

– Во, и уже ходишь, не спотыкаешься! Ты молоток, Алби. Я-то сперва на четвереньках ползал… Трудно привыкать. Но киберфункции освоил быстро! Активировали меня второго августа. Трое суток не мог въехать, в какую я помойку угодил. Мне Джомар – ты понял?! – ангелом сперва казался!


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации