Текст книги "Василиса"

– Как, ребятушки, отдышались? Вот и славненько, теперь можно поговорить.

– Мы тебя испепелим! – прошипел Егорушка.

– Вряд ли, Красный петух сейчас уже в Заповедном лесу, а второго такого у вас нет.

– Это неважно. Ты ничего не сможешь нам сделать, неуч и ничтожество. Как только ты нас отпустишь, мы тебя убьем!

– Зря ты, Егорушка, меня недооцениваешь. Я молодой и сильный. Вот сейчас сломаю Анфиске палец, чтобы она колдовать не смогла, а затем той же рукой схвачу ее за горло и задушу. Потом точно так и тебя смогу оприходовать, и ничего вы мне не сделаете. А если что не так пойдет, у меня еще один амулетик в кармане лежит.

– Табакерка, что ли, так она без зеркала не работает!

– Да, обычная табакерка Кащея, – так же спокойно продолжал я, – только я на нее наложил заклятие при помощи моей крови, так что она теперь еще кое-что может, а не только двойников плодить.

Уж не знаю, зачем я им про заколдованную табакерку тогда наплел, чего хотел этим добиться, ведь у меня и так было полное преимущество, скорее всего, захотелось подстраховаться и их посильней запугать. Мне ведь катастрофически не хватало знаний в предметной области, если разобраться, я же вообще ничего не знал и не умел, поэтому мои пробелы в реальном магическом образовании приходилось заменять знаниями, почерпнутыми из книжек. Главное, надо самому поверить в реальность этих фантазий, тогда и они купятся на эту утку, ведь наверняка они сейчас читают мои мысли, вернее, то, что я им разрешаю читать. В словесном поединке я сильно блефовал, но тут как во время игры в покер: выигрывает не тот, у кого сильнее карты, а тот, кто лучше умеет скрывать свои настоящие эмоции. Повисла небольшая пауза, видать, Егорушка с матерью переговаривались на тихой речи, потом Анфиска заговорила уже сама:

– С чего ты взял, что я вообще с тобой разговаривать захочу после того, что ты со мной вытворил? Уходи отсюда, я обещаю тебя не тронуть и впредь не мстить тебе.

– Меня такой расклад не устраивает. То, что я сделал вам, когда летел на ступе, получилось непреднамеренно. Я же на тот момент еще не прошел посвящения и не знал, что передо мной портал, думал, что просто огонь, вот и решил погасить – ступа-то деревянная. Если я обидел вас, то простите меня, пожалуйста, а те увечья, которые вы из-за меня получили, обещаю собственноручно вылечить живой водой. Предлагаю сейчас сесть за стол и спокойно поговорить.

Последовала еще одна пауза, после которой Анфиса произнесла:

– Я обещаю не нападать на Александра из клана Заповедного леса, не причинять ему вреда вольного или невольного, дать ему уйти из нашей пещеры и никогда не пытаться мстить за то, что произошло до этого между нами.

Егорушка слово в слово повторил эту клятву. Я слез с Анфиски, отпустил Егорушку и произнес подобную клятву, только кое-какие слова заменил, не знаю – правильно сформулировал или нет, самое главное, что Огневики меня поняли. А вот переговоры застопорились буквально с первой фразы – мне никак не удавалось объяснить им, что я собираюсь не воевать с Кащеем, а вынудить его к миру. Они почему-то не видели в этом никакой разницы.

– Мы не собираемся начинать военные действия с Бессмертниками, – повторяла Анфиса, – это чистое самоубийство! Мы знаем, что они в конце концов доберутся и до нас, но первыми нападать не станем.

– А я и не предлагаю воевать, мы просто дадим ему понять, что если он нападет на кого-то из нас, то ему придется иметь дело уже с двумя кланами, объединившимися вместе.

– Это и станет началом войны.

– Война и так уже идет, она даже не на пороге, а началась. А тут Кащей подумает: а стоит ли вести боевые действия с двумя кланами одновременно?

– На нас Кащей не нападет. Ему сейчас есть на ком вымещать свою злобу.

– Но после этого он может атаковать в любой момент, ведь так?

– Если он нападет на нас, то мы умрем с честью.

– Зачем умирать, когда можно дать совместный отпор и отразить его нападение?

– Это не в наших традициях.

– Времена меняются, и традиции тоже претерпевают изменения.

– Нет, мы сами по себе и ни под кем ходить не собираемся. Мы никогда и ни к кому не примыкали, и никакие союзники нам не нужны. А если надо умереть, то мы сделаем это с честью.

– Речь идет о равноправном союзе, а не об объединении.

– Нет, это не согласуется с нашими понятиями о гордости и чести!

Опять все мои логические доводы разбивались о скалу одного короткого слова: «Честь», я даже вспомнил милый разговор с Кащеем, когда он мне показывал кино про диспут Василисы с самоотверженными учеными. Холеного старичка, видать, неоднократно выводили из себя разговорами, где слова «гордость и честь» произносились с фанатичным огнем в глазах. Но я не сдавался – против этих двух волшебных слов у меня были припасены два не менее чудесных своих: «терпение и логика». Бодяга с переговорами тянулась минут сорок, я уже охрип, устав объяснять прописные истины, как вдруг Анфиса внезапно сдалась:

– Ладно, все равно потом с Василисой окончательно сговариваться придется, а не с тобой. Так что хватит лясы точить, веди нас к живой воде и лечи, раз обещал.

– Вот это уже совсем другой разговор! Пойдем.

Я внутренне торжествовал победу, но постарался не демонстрировать торжество, чтобы не обидеть Огневиков, все-таки понятие «гордость» у этого клана стояло на первом месте, раньше всех остальных магических «сверхзадач», да и если разобраться, то я для себя тогда тоже получил наглядный урок стойкости духа. Они понимали, что проиграли, – ведь я, ворвавшись к ним и захватив врасплох, мог и в самом деле их уничтожить, – но не дрогнули, не стали просить пощады и унижаться, а ведь такое очень дорогого стоит!

Мы вышли из пещеры, дошли до ближайшего леска, благо он находился рядом, сделали еще пять шагов и вышли к большому валуну, из которого торчал позеленевший от времени медный змеевик.

– Эх, сколько же лет я здесь не была? Годков сто с лишним! – вздохнула Анфиса и, не скрываясь, вытерла неожиданную слезу. – А можно я сама живой водой?

– Э, нет, живая вода – только из моих рук.

– Неудобно мне как-то, чтобы меня умывали, – внезапно застеснялась Анфиса.

– Очень даже удобно. Я обещал, что собственноручно вылечу? Поэтому не мешайте исполнять обещание.

К избушке Яги мы все подходили залеченные и подлатанные. Живая вода вылечила и покусанную правую руку Егорки, и «перекособоченную морду» Анфисы – очень даже симпатичная бабушка получилась, хоть сейчас под венец с каким-нибудь бойким дедушкой. Баба Вера сидела на нижней ступеньке крыльца бани и уже ждала нас. Анфиска заговорила первой:

– Ну, здравствуй, что ли, моя старая подруга.

– Здорово, коли не шутишь.

– Прости меня за все то зло, что я тебе сделала.

Баба Вера сдерживалась, только ртом от злости причмокивала, но потом ее прорвало:

– Простить, говоришь? А помнишь, во что ты Виттора превратила? Специально подгадала, когда он мине целовал? Представляешь, что я тады пережила? И как вообще жива осталася? Знаешь, каково это?

– Верочка, извини меня, дуру. Не знала я, что ты с ним того. Ну, это, вместе находилась. Я же ведь его до этого любила, у нас ведь все серьезно шло. Мы пожениться собирались, а Егорушке как раз отец требовался. Я даже не на тебя тогда рассердилась, а на него. И не тебе отомстить хотела, а только ему.

Яга какое-то время переваривала сказанное. Даже два раза открывала рот, но не смогла начать говорить, а потом все-таки решилась:

– А что же ты, балда, не сказала, что энто у табе серьезно? Дубина ты беспонятливая! Я же его только из вредности и отбила! А то он все с тобой да с тобой! А я для вас как пустое место стала. Ты уж тоже прости меня, дуру старую!

Две далеко не юные подруги, уже зареванные и мокрые от слез, долго смотрели друг на дружку, а потом бросились обниматься и от этого разревелись еще сильнее. Мне надоело смотреть эту мелодраму, поэтому я потянул Егорушку за рукав и сказал:

– Пойдем, с тобой тут тоже кое-кто поговорить, наверное, захочет.

Я мысленно позвал тихой речью Бурого Волка, и он не заставил долго себя ждать.

– Волчок! Как же я без тебя скучал!

– Егорушка!

Я развернулся и пошел по тропинке по направлению к бане, бормоча вслух:

– И что за день такой? По всем каналам одни мелодрамы! Смотреть совершенно нечего!

И вдруг где-то впереди послышался звонкий голос Василисы:

– Попробуй переключиться на другую программу, мне кажется, что сейчас начнется кино про любовь!

Я сорвался с места, подбежал к Василисе, подхватил ее на руки и закружил:

– Как же давно я тебя не видел, как по тебе соскучился!

– Да, целых часов двенадцать! Я тоже очень рада тебя видеть, и ты даже не представляешь, как мы все из-за тебя сегодня переволновались!

– Да со мной все в порядке, ты-то как?

– В порядке? Ты два раза подставился, тебя дважды чуть не убили, и это называется в порядке?

– Не сердись, так получилось, ведь все хорошо закончилось.

– Все хорошо закончилось, потому что двое из клана тебя прикрывали, неся дежурство: Бурый Волк и баба Вера.

– Поверь, я им очень благодарен за то, что они для меня сделали.

У Василисы глаза уже были влажными, и пришлось прибегать к помощи платочка.

– Хотя что я говорю. На самом деле это весь клан благодарен тебе за то, что ты для нас сделал, – мы даже и не мечтали о таком перемирии. Только пообещай мне, что впредь будешь более осмотрительным и станешь себя беречь! Мне не нужен мертвый муж-герой, о котором слагают легенды. Ты мне живой нужен, как ты это понять не можешь?

– Хорошо, я тебе обещаю, что стану вести себя осторожно. Да что мы все про меня только? Как у тебя день прошел, что нового?

Василиса уткнулась мне в плечо и расплакалась:

– Нет, какой же ты все-таки охламон! Ты даже не представляешь: насколько сильно ты рискуешь, насколько разный уровень твоих сил и сил тех, с кем ты связываешься!

– Понятно, буду иметь в виду. Ты на мой вопрос так и не ответила. Как ты?

– Да у меня-то все как раз хорошо, без происшествий. Побывала в подземельях у Горных мастеров, кое о чем договорились.

– Это у гномов, что ли?

– Они не любят, когда их так называют. У воинов Горных мастеров средний рост – метр пятьдесят пять, зато они очень коренастые и сильные. Вот горные кобольды маленькие, но они не люди, а магические существа.

– А у гномьих женщин растет борода? – усмехнулся я.

– Вот уж вранье! Ни одной бородатой женщины среди Горных мастеров не видела, да и вообще, нигде среди людских рас бородатых женщин не встречала.

– Ты хочешь сказать, что гномы – такие же люди, только живущие в горных пещерах?

– Именно так. А маленький рост может определяться генотипом. Например, коренные жители Астрахани – тоже все невысокого роста, я уже не говорю про притчу во языцех – племя пигмеев. Есть еще одна версия, что на их рост подземный образ жизни влияет, отсутствие витамина D например. Не знаю, врать не буду. У них свой уклад жизни, свои законы и понятия о морали, а в остальном они точно такие же люди!

– И о чем же ты с гномами, ой, то есть с Горными мастерами, договорилась?

– У меня достижения более скромные, я всего-навсего договорилась, что они в обмен на древесину Сказочного дуба выкуют нам новый меч-кладенец.

– Так это же замечательно! Здесь дубов в лесу – полным-полно, просто видимо-невидимо!

– Не скажи, им нужна древесина того дуба, на котором висит златая цепь. Только из нее, особой руды и магии можно в кузнечном горне выплавить сталь, прочнее которой нет ничего в мире, только из нее можно выковать меч, который разрубает даже алмаз.

Замечание про сталь я пропустил мимо ушей, хотя, казалось бы, нормальный мужик, когда ему рассказывают про технологию изготовления холодного оружия, должен открыть рот и слушать, забыв про все остальное, но меня в этом рассказе Василисы поразило вовсе не упоминание чудесного меча.

– Подожди-подожди, это значит, что дуб со златой цепью существует? Совсем как у Пушкина? И русалка, и кот ученый?

– Русалки ушли, когда мы с кланом Воды поссорились, это долгая история, спроси у библиотекаря, он тебе расскажет. У Ученого Кота и в самом деле была подруга-русалка, и она приходила к нему в гости – уж очень любила его сказки, садилась на златую цепь, легонько раскачивалась, как на качелях, и слушала.

Не знаю почему, но у меня опять возникло такое ощущение, что меня разыгрывают, как в мой первый день в Заповедном лесу, когда я не верил, что передо мной волшебная Баба-яга. Так и теперь мне не верилось, что мне покажут тот самый настоящий Сказочный дуб с золотой цепью и того самого Ученого Кота. Я не сомневался, что наколдовать всяческих мороков и видений, а также рассказывать сказки, делая так, чтобы голос исходил из кошачьего рта, Василиса с бабой Верой смогут легко. Только вот в то, что дуб окажется тем самым, сказочным, мне не верилось, но чтобы не обижать Василису, я спросил издалека и аккуратно:

– Насколько я понимаю, Бурый Волк разговаривает потому, что он и не животное вовсе, а только обращенный человек. А как же тогда Кот Ученый разговаривает, разве животное можно так выдрессировать? Я же ходил в цирк Куклачева и знаю, что кошки намного хуже поддаются дрессуре, чем те же собаки.

Я уже ожидал туманных рассуждений про то, что волшебная сила такая чудесная, что с ее помощью выучить кота – плевое дело, но ответ Василисы меня удивил:

– Ты угадал, кот – лишь звериная ипостась, а на самом деле он волшебник из нашего клана. Случилось это давно, он большую часть времени любил проводить в кошачьем обличье и в итоге вообще разучился обращаться в человека, с тех пор так и стал говорящим Ученым Котом, это явление называется «прирасти к звериной сущности». А в человеческом обличье его звали Василий, кстати, традиция называть котов Васьками именно с него и пошла.

– Так вот оно в чем дело, – рассмеялся я, – значит, ты решила меня познакомить с участником клана Василием, по совместительству – Ученым Котом?

– Боюсь, что познакомиться сейчас не получится, его уже почти тридцать лет как никто не видел, и что с ним стряслось – неизвестно. Я Василия помню смутно: тогда совсем маленькой была.

– Так ведь его можно позвать тихой речью?

– Он не отзывается, как ты вчера сказал: «абонент вне зоны действия сети»? Много сильных волшебников пробовали его отыскать, но никаких следов не обнаружили.

– А может, он умер?

– Обратившись тихой речью, можно понять, что человек умер, и даже могилу так отыскать иногда удается. Нет, Василий жив, он просто где-то там, где тихая речь не слышна. А вот дуб со златой цепью остался, да ты его, наверное, видел: баба Вера волшебной древесиной ступу ремонтирует.

Я вспомнил толстенное поваленное дубовое бревно, на котором сидела баба Вера, когда ремонтировала ступу, и у меня внутри все оборвалось: не уберегли! Легендарный Сказочный дуб, воспетый почти двести лет назад великим Пушкиным, существовал, но не дожил до наших дней и теперь валяется поваленный на полянке? У меня от такого огорчения чуть слезы не проступили:

– Как, поваленный ствол – это и все, что осталось от того самого дуба?

Василиса улыбнулась.

– Значит, настоящего Сказочного дуба ты еще не видел. Поваленный ствол – только одна сухая веточка, пойдем, покажу тебе настоящий!

Она взяла меня за руку, мы шагнули по волшебной тропинке, через три шага дорожка расширилась и подошла к краю леса. Я уже понимал, что стежки Заповедного леса ничего не говорят о реальном расстоянии, да и вообще, понятие леса как равнинной или гористой местности, поросшей деревьями, здесь не подходило ни в коей мере! Мне он больше представлялся набором лоскутков полянок и опушек, связанных между собой тропинками магических переходов – вот по такому волшебному пути между разными частями и провела меня Василиса.

Здесь деревья редели и заканчивались, открывая перед нами величественную картину: лес расступался, тропинка расширялась, спускалась вниз и переходила в просторный зеленый луг, за ним шла широкая полоса почти белого песка, на которую накатывались легкие волны, а за полосой прибоя начиналось бескрайнее море. Нам сверху казалось, что оно простирается не ровной и гладкой поверхностью, а немного горбится и приподнимается изумрудно-голубым пологим холмом вверх, возвышаясь над пляжем и лугом. В самую верхушку этой выпирающей водяной громады опускалось солнце, окрашивая небо во все мыслимые и немыслимые оттенки багрового. И над всем этим великолепием на сотни метров вверх и вширь возвышались огромные ветви исполинского дуба, казалось, что они не только загораживают полнеба, но и упираются в небесную твердь! Не в силах сдерживать переполнившую меня радость, я побежал к реликтовому Сказочному дубу, стоявшему на лугу чуть в отдалении от леса. У основания ствол гигантского дерева достигал около восьми метров в диаметре, а уж во сколько обхватов это укладывалось – я и сосчитать не мог. По ветвям его опутывала золотая цепь, каждое кольцо которой доходило мне выше колена, а толщина звеньев была в ногу взрослого человека. Но поразило меня не это, больше всего захватывало дух от огромной кроны, заслоняющей полнеба, ведь раньше даже представить себе не мог, что на Земле растет настолько огромное дерево. Я стоял, прислонившись спиной к теплой коре могучего ствола, и любовался закатом, Василиса подошла, прижалась ко мне и тоже стояла молча, пока закат не погас, волшебное представление завершилось, солнце едва окрашивало край моря там, где оно соприкасалось с горизонтом.

– Знаешь, чего сейчас мне хочется больше всего на свете? – спросил я.

– Нет, и даже не хочу мысли читать – настроение сегодня у меня слишком радостное для этого.

– Прямо сейчас вместе с тобой искупаться в море!

– Да? Я согласна! – засмеялась Василиса.

Мы быстро разделись, взялись за руки и побежали к берегу, который едва угадывался по более светлой полосе песка и по шуму набегающих волн, а затем долго, практически до изнеможения, ныряли и качались на соленых теплых волнах. Я говорил нежные глупости: что моя Василиса – это самая прекрасная из всех Афродит, родившаяся из морской пены, и что ей надо жить здесь, на Лукоморье, потому что изумрудные морские волны как нельзя лучше подходят к цвету ее самых красивых в мире глаз. Мы вышли из воды уже в кромешной темноте, оделись и, не сговариваясь, легли спать под ветвями Сказочного дуба, и это вовсе не потому, что ночь не позволяла нам дойти до избушки – просто не возникало ни малейшего желания покидать столь дивное место, где каждый камушек, каждая песчинка пропитаны сказкой и легендой.

Глава 7

Мы c Василисой так и проснулись там же, где и легли вчера: в Лукоморье, под огромным Сказочным дубом, рядом шумело море, над нами покачивались гигантские ветви, тихо позвякивала золотая цепь, а где-то далеко над Заповедным лесом поднималось солнце. Я довольно часто ходил в туристические походы, ездил на вылазки, даже совершал небольшие альпинистские восхождения в горах, но такого заряда положительных эмоций, как здесь, не получал нигде. Василиса же, напротив, проснулась довольно грустной, мне долго не удавалось вывести ее на откровенный разговор, она поначалу отшучивалась, а потом посерьезнела и сказала:

– Понимаешь, вчера все чрезвычайно плодотворно поработали для усиления нашего клана, удалось достичь того, о чем позавчера еще и мечтать не могли, но уже сегодня утром я понимаю, что положение все равно остается ужасно шатким – не готовы мы к открытой войне с Бессмертниками. А затаиться здесь и ждать, когда Кащей все-таки сможет подобрать ключи к защитным заклинаниям Заповедного леса – совсем неправильная стратегия.

У меня даже небольшой вздох облегчения вырвался: наконец хоть какая-то конкретная информация, а то сложно ощущать себя героем сказки «Пойди туда – не знаю куда, найди то – не знаю что».

– Я тоже чувствую что-то подобное, но только на уровне эмоций, а не логики, потому что совершенно не знаю расстановки сил и не понимаю, что нам может угрожать конкретно. Кстати, а хочешь – предложу тебе одну методику, которая сможет помочь прояснить ситуацию или хотя бы сдвинуться с мертвой точки?

– Конечно! Зачем спрашивать?

– Тогда сейчас идем купаться, и я тебе по ходу все расскажу.

– Так холодно же!

– Ничуть, лето на дворе, сейчас солнышко выйдет, и совсем жарко станет. Пойдем, а то для меня находиться рядом с морем и не искупаться – верх кощунства.

Мы опять взялись за руки и побежали к линии прибоя, эх, так бы и бегал с Василисой к морю, не зная никаких забот, да вот только чтобы наши проблемы исчезли или хотя бы сократились, нам предстояло совершить всего-навсего что-то невозможное. Уже в воде Василиса спросила:

– И где же твоя суперидея? Я уже замерзла, а ты так ничего еще и не рассказал.

– Методика чрезвычайно простая, в моей работе аналитика, когда нет никаких идей, проводят так называемый мозговой штурм. Все заинтересованные люди собираются, садятся за стол и начинают излагать самые невероятные и несуразные мысли. Критиковать и спорить нельзя, а вот комбинировать и улучшать любые варианты – пожалуйста, главное – количество и разнообразие. Потом быстренько отсеивают лишнее, и в оставшихся крупицах, как правило, находят очень интересные предложения!

– Ты знаешь, в среде кланов подобные обсуждения не в духе традиций, у нас обычно все подчиняется воле предводителя. Я даже не знаю, согласятся ли все на такое?

– А вот здесь ты можешь и не спрашивать: поставишь перед фактом, а дальше ведущему мозгового штурма останется пробудить во всех дух творчества.

– Хорошо, давай попробуем, если ты считаешь, что сработает, только мне потребуется помощь – у меня нет никакого опыта в подобных мероприятиях. Кстати, ты так и не рассказал: как наш новый участник клана?

Мы вышли из ласковых морских волн и пошли к Сказочному дубу, по пути собирая наши разбросанные вещи.

– Ирина Николаевна – просто отлично! Когда я проходил посвящение, то потом сутки отсыпался, а она тут же встала и спросила – что делать дальше, да и с обучением у нее все очень хорошо получается, по крайней мере тихую речь и тропинки Заповедного леса усвоила моментально. Сейчас она у библиотекаря, готовит по моей просьбе обзор о кланах.

– Где она – я в курсе, а обзор – интересно, свежий взгляд со стороны, я хочу посмотреть. Заодно и познакомимся, а то непорядок получается.

– Вот можно с утра всем вместе с Огневиками пойти в Библиотеку и посмотреть, а заодно и провести мозговой штурм.

– С Анфисой и Егорушкой? Это уже совсем что-то новое, ладно, рискну и на такое. Традиции для того и существуют, чтобы их иногда менять. Но только сначала надо заключить формальный договор между кланами, а поэтому приводим себя в порядок и идем заниматься делами!

Выйдя на полянку перед баней, мы увидели бабу Веру, Анфису и Егорушку за столом, накрытым прямо на улице перед баней, они уже закончили завтрак и о чем-то тихо разговаривали. Василиса отказалась от еды и сразу пошла с Анфисой в избушку для заключения официального договора, а я взял сумку со спасенными вещами и направился по тропинке с глаз долой – уж очень мне хотелось переодеться. Не привык я ходить столько в одном и том же, все-таки цивилизация и привычка к чистоте – страшная вещь, и отвыкать от подобных удобств чрезвычайно тяжело!

Помня наши долгие переговоры в пещере, я думал, что официальное мероприятие затянется, но предводительницы времени зря не теряли. Когда я вернулся из Лукоморья, одетый в чистое, Василиса с Анфисой как раз вышли на крыльцо и объявляли о заключении союза между кланами. В качестве знака дружбы и добрых намерений Василиса подарила клану Огня Красного петуха, которого мы с бабой Верой подобрали на пожарище. Если разобраться по-большому, то он и так принадлежал им, но наш клан честно победил в магическом поединке и забрал подмоченного птенца себе, так что по законам волшебного сообщества мы имели полное право распоряжаться трофеем. Яга подошла к крыльцу и лично вручила Анфисе глиняный горшок с горящими углями, между которых, как в гнезде, сидела крошечная Жар-птица:

– Держи, на вечную дружбу.

После того как предводительницы кланов официально известили всех остальных тихой речью, Василиса обратилась ко всем присутствующим на поляне:

– А сейчас я приглашаю всех в нашу Библиотеку, чтобы вместе поговорить о ближайших делах, и клан Огня тоже приглашаю – в полном составе!

– Как, – удивилась Анфиса, – так мы же не ваши!

– Вот именно потому, что после заключения договора вы стали нашими союзниками, я и приглашаю, теперь от вас секретов нет.

Анфиса переглянулась с Егорушкой и улыбнулась, им предложение явно польстило, а вот баба Вера, наоборот, подошла к Василисе и сказала:

– Может, я не пойду? Ну их, эти совещания, в пень дырявый! Мне древесину горным мастерам грузить надобно. Да и бросать Заповедный лес негоже.

– Как скажешь, – улыбнулась Василиса, – мы тебе потом все расскажем.

Яга подошла к Анфиске и легонько толкнула ее:

– Ты уж заходи почаще, не забывай. Табе сюда дорога открыта.

– Конечно, Верочка. И ты приходи к нам в гости, заодно Красного птенца проведаешь.

В Библиотеке нас уже ждали, они откуда-то принесли проектор и подключили к ноутбуку, растянули штору вместо экрана и расставили стулья. Ирина еще утром мне тихой речью сообщила, что они сделали презентацию и готовы нам ее представить, а тут я посмотрел на красные, уставшие глаза мамы Иры и понял, что работали они всю ночь напролет. Мне даже немного стыдно стало: я сачковал и купался в море, а ребята вовсю пахали. Василиса по праву хозяйки начала совещание, было видно, что она волнуется, но старается держаться бодро.

– Для начала хочу предложить послушать нашего нового участника клана Ирину Николаевну: это свежий взгляд на наши старые проблемы.

А вот мама Ира явно чувствовала себя в своей тарелке – для нее выступать с докладами было привычным делом, даже лекция на столь необычную тематику проблем не вызвала.

– Мы с Николаем Леонидовичем подготовили небольшой обзор по взаимодействию кланов. Прошу внимания на первую схему: красным обозначены кланы, представляющие для нас основную опасность. Самую сильную угрозу в данный момент представляет клан Бессмертия. Они проявляют наибольшую агрессивность и располагают огромными силами. Второй по активности – клан Растений. Они с некоторых пор решили, что все леса должны принадлежать им, в том числе и наш Заповедный лес. Правда, в настоящий момент с их стороны никаких агрессивных действий не замечено. От остальных кланов прямых и скрытых угроз нет. Коричневым цветом показаны кланы, которых Бессмертники могут привлечь на свою сторону, синим – те, кто, скорее всего, пожелают остаться в нейтралитете.

Василиса, совсем как школьница, подняла руку и спросила:

– Но ведь почти любой клан может тоже напасть?

– Да, но вероятность такого события, насколько мне объяснил уважаемый Николай Леонидович, очень мала – сторонним волшебникам невозможно проникнуть в Заповедный лес. А вот клан Бессмертия нашел артефакт под названием Огненное сердце и пытается с его помощью оживить Каменного дракона, которого неизвестно как остановить. По крайней мере, все исторические хроники свидетельствуют, что любая магия против него бессильна. И при помощи этого монстра они могут попытаться проникнуть в Заповедный лес. Есть одна рукопись, в которой содержатся намеки, что существует такая угроза. Более точных данных на этот счет нет.

Анфиса, не выпуская из рук горшочек с Красным птенцом, сказала:

– Да, подтверждаю, мы видим все, что связано с огнем. Наш клан давно уже почувствовал появление этого страшного артефакта.

– Мы про него не так давно, но все-таки тоже узнали, – добавила Василиса, – и я сама залила их котлован, где они проводили обряд оживления дракона, при помощи рушника с голубой каемочкой, теперь в том месте течет новая река.

Анфиса на эти слова только горько усмехнулась и покачала головой:

– Знаем, это только приостановило их работы. Огненное сердце не погибло, его так легко не погасишь. Теперь Бессмертники собираются отвести русло реки в сторону, откачать котлован и продолжить опыты. От воды молодой дракон просто окаменел и потерял подвижность, но не погиб.

– Неужели все так плохо? – удивилась Василиса. – Я-то думала, что нам их удалось остановить надолго. Больше волшебного рушника у нас нет, и помешать им особо нечем, а котлован сильно охраняется. Получается, что у нас есть время на поиск решения только до их следующей попытки, пока они выкопают обводной канал и откачают воду. Сколько времени потребуется на строительство канала и дамбы – недели две? Я вот только не понимаю: как они собираются добраться до Заповедного леса?

Библиотекарь встал, откашлялся, развернул какой-то старый пергамент и зачитал:

– И будет этот лес закрыт от глаза людского, да не убоится он ни человека злого, ни зверя лютого, ни бурь рукотворных. И лишь от подземного чудища, сердце коего – чистый огонь, а плоть – камень расплавленный, сгинуть может.

Василиса явно не первый раз слышала данное предсказание:

– Это все понятно, вопрос другой: сможет ли Каменный дракон сам проникнуть в Заповедный лес или его потребуется каким-то образом к нам забросить?

Николай Леонидович с сожалением развел руками, а Анфиса переглянулась с Егорушкой и сказала:

– У Бессмертников в плену Василий, Ученый Кот из вашего клана. И они собираются, оживив Каменного дракона, выпустить кота, чтобы тот бросился спасаться от огня в Заповедный лес. Дракон пройдет за ним следом и уничтожит все.

– Значит, он все тридцать лет в плену у них? – возмутилась Василиса. – Как же он так долго продержался?

– Насколько я знаю, ему создали шикарные условия. В тюрьме у Кащея иногда пользуются огнем, и через языки пламени мы можем наблюдать.

Я представил, для каких целей в тюрьме могут пользоваться огнем, и аж передернулся от омерзения, но постарался скрыть свои эмоции:

– Значит, когда кто-то заходит в Заповедный лес, то другой может пройти следом за ним?

– Да, – ответила Василиса, – волшебная тропинка остается некоторое время открытой.

Николай Леонидович деликатно покашлял и добавил:

– В летописях упоминаются три случая, когда другие кланы пытались послать по следу наших волшебников разных чудищ. Но их всегда останавливали. Самый драматический случай произошел, когда в Заповедный лес прорвался трехглавый огнедышащий дракон.

Я снова обратил внимание, что библиотекарь одет опять не ахти как нарядно, но на ногах у него красуются новехонькие туфли, на этот раз белой кожи. Странно, подумал я, откуда такая любовь к хорошей обуви, может, он послушал какую-нибудь передачу про новых русских, где говорилось, что олигархов в первую очередь узнают по шикарной обуви и дорогим часам? Интересно, а золотые швейцарские часы у него есть? Василиса посмотрела на меня строгим взглядом (неужели прочитала и эти мысли?) и кивнула Ирине, чтобы та продолжала.