Текст книги "Большая книга ужасов – 59 (сборник)"

Александр Белогоров
Большая книга ужасов – 59 (сборник)

© Белогоров А.И., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Сундук с проклятием

Глава 1
Старый чердак

То, что чердак – самое интересное, что только может быть в старом доме, Алина усвоила давно. Возможно, кое-кто из подруг и ровесниц с ней бы и не согласился, утверждая, что на чердаках всегда пыльно и там водятся (брр!) пауки. Но пауков и прочую мелкую живность Алина никогда не боялась, а что касается пыли – что ж, если хочешь обнаружить что-то интересное, иногда приходится немного запачкаться. А аллергии у нее, слава богу, нет. Еще учась в младших классах, она на каникулах облазила вместе с мальчишками все доступные чердаки в дачном поселке, играла с ними в разбойников и пиратов и была единственной девчонкой, которую они всегда принимали в свою команду. Жаль, что после смерти дедушки дача перешла к другим родственникам, с которыми у ее родителей отношения были весьма напряженными. Так что в поселке она не была уже несколько лет.

В этом году родители наконец накопили достаточно денег для покупки самого настоящего деревенского дома. Конечно, добираться до него было далековато – не то что до старой дачи, – несколько часов на машине или два с половиной на электричке, а потом еще пешком. Но зато и дом и участок впечатляли своими размерами. Да и места здесь были красивые.

При первом знакомстве старый бревенчатый дом производил мрачноватое впечатление, как и заросший сорняками участок. Вероятно, поэтому и цена оказалась очень умеренной. Но отец так рьяно взялся за ремонт дома и приведение участка в порядок, что вскоре их было просто не узнать. Даже мама, поначалу сильно сомневавшаяся в целесообразности такой покупки, теперь смогла оценить все ее плюсы. Алине же дом понравился сразу, и она даже слегка жалела, что сад не остался в таком заброшенном и, как ей казалось, романтическом состоянии.

Вот только на новом месте оказалось скучновато. Местные жители не слишком жаловали приезжих из столицы. Что же касается других дачников, то, как нарочно, ни у кого из них не было детей Алининого возраста. Оставалось надеяться, что ситуация хоть немного изменится к лету. Пока же дачные поездки на выходные большой радости не приносили. Приходилось в основном помогать родителям, а в свободное время сидеть с книжкой, любоваться природой и дышать свежим воздухом. Занятия не самые плохие, но когда тебе тринадцать, хочется проводить время более энергично. Девочка с удовольствием оставалась бы в городе, но родители слишком увлеклись обустройством летнего жилища (они хотели все подготовить к лету) и ездили сюда каждые выходные. Оставлять же ее дома одну они ни за что не соглашались.

Чердак поманил Алину с первого взгляда, как только она впервые вошла в дом. К сожалению, ведущая туда дверь была закрыта на неправдоподобно большой замок, ключей от которого у прошлых владельцев то ли не было, то ли они просто забыли их передать. Алина несколько раз предлагала отцу взломать замок, но тот только отмахивался. У него было слишком много дел и без чердака. К тому же он резонно замечал, что места здесь и без того полно, а на чердак покуда и положить-то нечего. Действительно, из вещей в деревенском доме пока что было лишь самое необходимое, из-за чего он, к маминому огорчению, и казался пустым и неуютным.

Но на этих выходных Алине повезло. В пятницу, поздно вечером, когда семья, вырвавшись из московских пробок добралась наконец до дачи, девочка, заходя на крыльцо, в темноте обо что-то споткнулась. Одна из досок оказалась неплотно пригнана. Послышался звон. Алина вышла на крыльцо с фонарем и обнаружила лежащий на ступеньках большой ключ. То ли он когда-то угодил в щель между досками и теперь выпал наружу, то ли у прежних хозяев здесь было что-то вроде небольшого тайника.

Ключ был старый и ржавый, но Алина с радостью его схватила. Она была уверена, что, судя по размерам, он как раз подойдет к чердачному замку. Интуиция ее не обманула. Ключ, несмотря на ржавчину, свободно вошел замок и без всяких усилий повернулся в нем, хотя и издал при этом противный скрежет. С чердака пахнуло сыростью, пылью и ощущением тайны. Девочке очень хотелось обследовать его немедленно, но время было настолько позднее, что пришлось отложить это до утра, а пока что, поужинав на скорую руку, отправиться в постель.

Обычно на природе Алине спалось гораздо лучше, чем в городской квартире, окна которой выходили на оживленную магистраль. Но не в этот раз. Ей, никогда не боявшейся пауков, снилось, будто она запуталась в паутине и не может из нее выбраться, в то время как некто (во сне не было видно кто, но, наверное, огромный паук) подползает к ней все ближе и ближе. Девочка проснулась вся в поту, и поначалу ей даже показалось, что она и вправду не может пошевельнуться. Но все объяснилось просто: она так ворочалась, что умудрилась запутаться в постельном белье. Некоторое время Алина лежала без сна; ей все чудились какие-то скрипы и шорохи, на которые она не обращала внимания во время прошлых ночевок. Но потом усталость взяла верх. На сей раз сон оказался совсем несуразным. В нем девочка сама была пауком, плетущим сети, в которые попадались ее знакомые. Причем во сне она делала это с таким злорадством, что потом, по пробуждении, испытала даже что-то вроде стыда.

Погода стояла прекрасная, но прогулка в этот день совершенно не манила Алину. Ей хотелось как можно скорее оказаться на чердаке. Она была просто уверена, что там хранится что-то интересное. Иначе зачем бы стали вешать такой замок и прятать ключ? Однако сначала нужно было помочь маме с посудой, потом – с новыми шторами и, наконец, с обедом, так что до чердака очередь дошла только после полудня.

Войдя на чердак, Алина первым делом расчихалась. Открыв дверь, она потревожила многолетнюю пыль, которая теперь летала в затхлом воздухе, забиваясь в глаза, уши, рот и нос. Разглядеть что-нибудь без фонарика оказалось почти невозможно: подслеповатое окошко под крышей было совсем крохотным и таким грязным, что девочка вообще усомнилась, вставлено ли в него стекло или какой-то более плотный материал, едва пропускающий свет.

Алина вернулась за фонарем, но за мгновение до того, как его зажечь, испытала странное чувство. Она представила чердак во всех деталях, как будто бывала здесь неоднократно. И предчувствие ее не обмануло. Помещение выглядело именно так, как она и представляла, разве что оказалось гораздо запущеннее.

Пространство под низким потолком пересекали массивные балки. Чтобы пройти под ними, даже Алине, не отличавшейся высоким ростом, приходилось нагибаться. Пауки давно уже облюбовали почти всю площадь чердака, и, чтобы пробраться вперед, не задевая их сетей, словно гигантская муха, требовалась изрядная гибкость. Конечно, следовало бы спуститься за шваброй и разогнать это паучье царство, однако девочка захотела сначала осмотреться, отложив неприятную, но неизбежную уборку на потом.

Вещей на чердаке, к ее огорчению, оказалось не так уж много. Хотя, конечно, большой медный самовар или самая настоящая керосиновая лампа привлекали внимание. Это раньше к подобным предметам относились как к хламу. Теперь же они – самый настоящий антиквариат. «Интересно, а самые обычные вещи, которыми мы пользуемся сейчас, тоже потом станут ценностью и музейной редкостью?» – мимоходом подумала она. Но самым интересным из того, что находилось на чердаке, был, конечно, массивный сундук, скромно стоящий в самом дальнем углу. Решив, что все остальное подождет, Алина, ловко уворачиваясь от паутины, направилась прямо к нему.

Сундук, покрытый затейливой резьбой, с окованными углами казался действительно ценной вещью и выглядел на чердаке деревенского дома случайным гостем, словно аристократ, неожиданно оказавшийся в трущобах. Но девочка залюбовалась необычными, сложными узорами на крышке лишь на мгновение. Ей не терпелось заглянуть внутрь, где, как она была почти уверена, хранилось что-то необычное. Но, увы, сундук оказался заперт, а большой ключ явно не подходил к маленькой изящной скважине. Алина внимательно осмотрелась кругом, надеясь, что ключик находится где-то рядом, но луч фонаря так и не смог ничего обнаружить в окружающем беспорядке.

Сзади послышался скрип шагов и раздалось громкое чихание. Это мама решила полюбопытствовать, что дочь нашла на старом чердаке, но расчихалась так, что не могла остановиться.

– Алина, спускайся немедленно! – воскликнула она в перерыве между двумя «апчхи». – Что ты делаешь в этой грязи? Сначала нужно здесь хоть немного убраться.

Девочка, хотя и была не очень довольна тем, что ей помешали, признала правоту матери. Уборка была действительно необходима. А там, глядишь, и ключ отыщется. Она еще раз взглянула на сундук, дразнивший ее скрытой в нем тайной, и спустилась вниз следом за мамой.

После обеда Алина без всяких понуканий поднялась на чердак с ведром, тряпками и шваброй и до самого вечера самоотверженно боролась с пылью и паутиной. В результате чердак стал выглядеть более-менее прилично, чего нельзя было сказать о самой девочке. Значительная часть грязи и пыли перекочевала на нее. И если старую одежду было не жаль (вместо того чтобы выбросить, ее привезли сюда специально для таких случаев), то голову, как запоздало подумала Алина, следовало хотя бы прикрыть платком. Это, конечно, не казалось ей верхом красоты – ну для кого там наряжаться, не для пауков же, в самом деле!

В результате остаток вечера прошел за малоприятной процедурой нагревания воды и мытьем головы над большим тазом, перекочевавшим в дом с чердака и предварительно тщательно отмытым мамой. Мыть голову таким образом для городской жительницы, привыкшей ко всем удобствам, было страшно неудобно. И как только справлялись девушки в прошлые века! К тому же папа, которого этот процесс немало повеселил, называл ее барышней-крестьянкой и замарашкой, что почему-то казалось обидным.

Весь вечер Алина мысленно возвращалась к сундуку. Она перебрала все места, где мог бы оказаться ключ, и поняла, что если его нет на чердаке, то найти его вряд ли получится. Уж если даже ключ от самого чердака отыскался совершенно случайно!.. Можно, конечно, попробовать подобрать какой-нибудь ключик, да только вряд ли он подойдет к старинному замку. Некоторые умельцы вообще вскрывают небольшие замки обычной булавкой, но знакомых, обладающих такими криминальными талантами, у нее точно не было. Оставалось надеяться отыскать ключ или же ждать, что папа, также заинтересовавшийся находкой, отвезет сундук специалисту. Но это на крайний случай. А пока что Алине очень хотелось первой поднять крышку и увидеть, что там внутри.

За городом семья ложилась спать довольно рано. К этому располагала как тихая обстановка, так и отсутствие телевизора. На последнем обстоятельстве особо настаивал папа, считавший, что в деревне следует отдохнуть от цивилизации и, как он выразился, «прочистить мозги от зомбоящика». Мама с Алиной спорить с ним пока что не стали, но в будущем все же надеялись его переубедить.

Нормально поболтать по телефону здесь тоже не было никакой возможности. Деревня располагалась в низине, и сотовая связь была отвратительной. Вернее, ее вообще не было – разве что на нескольких возвышенностях, которые, как нарочно, находились на другом конце деревни. Местные жители, если им требовалось позвонить, обычно пользовались стационарным телефоном в здании поселковой администрации. Маму с Алиной это слегка огорчало, зато папа, которого частенько донимали деловыми звонками по вечерам и в выходные дни, был просто в восторге и говорил, что только здесь может расслабиться и отдохнуть по-настоящему.

Казалось бы, девочка, здорово уставшая за день, должна была заснуть с легкостью. Но мысли о сундуке никак не давали ей покоя, и она долго ворочалась в постели. Родители уже давно уснули, когда она услышала какой-то подозрительный шум, который, как ей казалось, доносился с чердака. Конечно, она уже успела привыкнуть к тому, что здесь по ночам раздается немало звуков, непривычных для уха горожанина и способных напугать впечатлительного человека. Ее, правда, такое не пугало, а вот мама несколько раз просила папу, даже посреди ночи, пойти и проверить, что это за подозрительный шорох или стук. Но в последнее время к ним привыкла и она.

Однако в этот раз шум отнюдь не казался естественным и совсем не походил на обычные ночные звуки. Девочке казалось, что прямо над ее головой раздаются шаги, шаркающие, но вполне уверенные. Так может ходить в своем доме пожилой человек. Шаги сопровождались каким-то неясным шелестом, напоминающим бормотание, уловить смысл которого не получалось, сколько Алина ни напрягала слух. Затем послышался скрежет и легкий стук, и девочка вдруг подумала, что именно с таким звуком должен открываться старый сундук. За новой порцией бормотания послышался едва уловимый звон стекла или железа, продолжавшийся в течение нескольких минут, вновь прервавшийся скрежетом и стуком, и наконец все смолкло.

Некоторое время Алина напряженно вслушивалась в тишину, пытаясь представить, что же могло происходить на чердаке. Однако новых звуков не раздавалось, напряжение постепенно отступало, и девочка сама не заметила, как уснула.

Но чердак не выходил из головы у Алины даже во сне. Она видела, как поднимается по лестнице и идет к нему, причем света во сне было вполне достаточно и без всяких фонарей. Перед открытым сундуком стояла на коленях сгорбленная фигура в черном. По-видимому, это была очень старая женщина, но девочка видела ее только со спины, поэтому не могла быть ни в чем уверена. На внутренней стороне крышки сундука было зеркало, но в его тусклом стекле ничего, кроме смутного силуэта, разглядеть не удавалось. На двух узких бортиках сундука стояло по свече, и Алина даже во сне подумала, что так недалеко и до пожара. Старуха копалась в сундуке, перебирая какие-то вещи и, очевидно, что-то отыскивая, но девочка стояла слишком далеко и не могла заглянуть ей через плечо, чтобы увидеть, что же именно там лежит.

Неожиданно старуха обернулась, и Алина вскрикнула от страха. Впрочем, ей ничего не угрожало. Женщина, платок на голове которой так закрывал лицо, что девочке не удавалось разглядеть его, протянула ей пяльцы со вставленной в них тканью, из которой торчала иголка с ниткой. Алина во сне приняла этот дар с благодарностью, хотя в жизни такой подарок вызвал бы скорее недоумение.

Старуха между тем шаркающей походкой направилась к лестнице, знаком предложив девочке следовать за собой. Алина подчинилась и пошла следом, причем пяльцы с канвой таинственным образом испарились у нее из рук, а сундук, как она успела заметить, вновь оказался закрытым. Старуха подошла к иконе, висевшей в сенях. Она находилась в этом месте не только во сне, но и наяву, оставшись от прежних хозяев. Помнится, икона показалась всем несколько необычной, однако в чем заключалась эта необычность, ни Алина, ни родители, будучи людьми далекими от церкви, сказать не могли. Ее так и оставили на прежнем месте. Женщина, посмотрев на икону, поклонилась и вроде бы перекрестилась, хотя движение ее руки и показалось девочке каким-то странным, не совсем таким, как она видела у верующих.

Слегка приподняв икону от стены, старуха пошарила за ней и извлекла небольшой предмет, похожий на крестик, только очень странной формы. Что-то пробормотав и, как показалось Алине, тихо засмеявшись, она вновь направилась на чердак, пригласив девочку идти за ней. Дойдя до сундука, старуха протянула необычный крестик девочке, указав другой рукой на сундук. Алина послушно взяла и этот дар, оказавшийся неожиданно тяжелым, подошла к сундуку – и в этот миг проснулась. В момент пробуждения у нее в ушах звучало слово «Акулина». Вроде бы какое-то старинное имя, вот только при чем здесь она?

Глава 2
Сон в руку

Было раннее утро. За окном еще только-только рассвело. В другой день, особенно выходной, Алина бы просто повернулась на другой бок, чтобы подремать сколько возможно. Но не сейчас. Она быстро вскочила с кровати и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей, босиком прошла в сени и подошла к иконе. Девочка на мгновение замерла перед ней, всматриваясь в образ. Вроде бы икона как икона, ничего особенного, но у изображенной на ней святой было такое злое лицо, что это никоим образом не вязалось с христианскими представлениями о добре и смирении. Очевидно, иконописец оказался совсем неумелым или же во время работы его посещали отнюдь не благочестивые мысли.

Еще раз подивившись несуразному изображению, Алина осторожно взялась за край иконы, и пошарила по тыльной ее стороне. Пальцы девочки нащупали небольшое углубление, а в нем холодный металл. Поддев металлический предмет ногтем, Алина вытащила на свет небольшой, но тяжелый крестик. Девочка ликовала: пока все происходило как во сне, и можно было надеяться, что так будет продолжаться и дальше. В вещие сны она вообще-то не верила, но сейчас не знала что и думать. Неужели ей приснилась бывшая хозяйка дома? Выходило, что так: иначе как объяснить такие совпадения сна и реальности? Ведь Алине в жизни бы не пришло в голову искать ключ в таком оригинальном тайнике.

Девочка решила сразу подняться на чердак и, пока никто не мешает, проверить, действительно ли крестик является ключом к сундуку. По пути она разглядывала свою находку, положив ее на ладонь. Крестик, сделанный из какого-то тяжелого металла, но точно не из золота, отличался формой от тех, которые носили верующие и какой хранился у Алины дома, – девочка изредка надевала его в качестве украшения. Этот был правильной формы, и по трем его концам проходил замысловатый узор. Четвертый же был почти гладким, если не считать нескольких зазубрин. Очевидно, это и была бородка ключа.

Взяв фонарь, девочка тихонько взошла на чердак и направилась к сундуку. Она подумала, что неплохо бы одеться потеплее – ведь весеннее утро было пока не слишком теплым, а босые ноги и вовсе озябли. Но ей не хотелось терять время на возню с одеждой. По мере приближения к сундуку ей становилось все холоднее, а сердце билось все сильнее. Казалось бы: подумаешь, старый сундук! Но когда есть ощущение тайны, а сны недвусмысленно говорят о том, что ты на пороге чего-то интересного, как тут не разволноваться!

Крестообразный ключ вошел в замочную скважину сразу и легко, без усилий повернулся по часовой стрелке. Как будто замком сундука, в отличие от всего остального в доме, регулярно пользовались. Так как это предположение было совсем уж невероятным, выходило, что сундук, по крайней мере его замок, был изготовлен из очень хорошего материала.

Едва ключ повернулся, крышка сундука открылась сама собой, с легким деревянным стуком, вроде того, что девочка слышала ночью, едва не ударив Алину, от любопытства склонившуюся над ней. На внутренней стороне крышки, точно так же, как и во сне, было укреплено зеркало. Однако, в отличие от замка, его качество очевидно оставляло желать лучшего. Зеркало было совсем тусклым и покрыто мелкими трещинками, так что девочка едва могла узнать свое лицо, выглядевшее в нем болезненным и морщинистым.

Оторвавшись от этой не слишком приятной картины, Алина заглянула внутрь. Она надеялась, что на этот раз сон может ее обмануть и внутри окажется что-то действительно интересное или хотя бы ценное. Однако в точном соответствии со сновидением сверху здесь лежали большие пяльцы со вставленной канвой и торчащей из нее иголкой с темной ниткой, а ниже – аккуратно уложенные кусочки ткани и мотки нитей. По-видимому, хозяйка сундука была неравнодушна к вышиванию. Непонятно только, зачем было держать сундук здесь, подальше от посторонних глаз, а не в комнате, и почему понадобилось так тщательно прятать ключ. Но у всех, в особенности у старых людей, свои причуды. К тому же раньше в сундуке могло храниться и что-то более ценное. Да и переставить его на чердак могли уже потом: и в комнатах мешает, и выбросить жалко.

Вышивка, конечно, зрелище не самое захватывающее, но и оно может оказаться интересным. Особенно, если она старинная и ею занималась умелая мастерица. Когда-то Алина пробовала вышивать – к этому ее пыталась приучить бабушка. Но у нее вечно не хватало терпения, и работы получались неаккуратными. А потом пошли другие увлечения, и девочка совсем забросила пяльцы. Однако теперь, при виде содержимого сундука, Алине вдруг очень захотелось вернуться к этому занятию.

Она отложила фонарик, полезла за пяльцами с канвой – и тихо вскрикнула. Это же надо умудриться уколоться иголкой, еще даже не начав шить! На подушечке пальца выступила капелька крови. Поморщившись, Алина чуть-чуть пососала место укола и, убедившись, что кровь остановилась, продолжила осмотр. Иголка, которой укололась девочка, была сделана из бледно-желтого металла и казалась длиннее и тоньше обычных. Сначала Алина испугалась, не занесла ли ей эта старинная вещь какую-нибудь заразу. Мало ли что за грибок мог образоваться на ней за много лет, а то и десятилетий. Но иголка, как и все, относящееся к вышивке, находилась в таком отличном состоянии, что беспокойство ушло само собой.

Незаконченная вышивка в пяльцах представляла собой довольно своеобразный узор. Сначала девочка не могла сообразить, где она его видела, но потом поняла, что аналогичный орнамент украшает как крестик-ключ, так и сам сундук. По-видимому, эти непонятные переплетающиеся линии немало значили для бывшей хозяйки, но Алине они казались бессмыслицей, хотя и затейливой. Зато другие работы вызывали только восхищение. В основном здесь хранились вышитые портреты разных людей. Судя по одежде и некоторым деталям, большинству работ было не менее полувека. Или они были сделаны с фотографий того времени. Люди на них выглядели как живые. Просто удивительно, как вышивальщице удалось добиться того, что удается редкому художнику. Здесь было и несколько вышитых домашних животных, но не каких-то схематично-абстрактных, а изображенных, как и люди, очень индивидуально.

Алина так залюбовалась этими вышивками, что забыла и о времени, и о холоде. Поэтому, когда за ее спиной раздались шаги, она вздрогнула всем телом и чуть не закричала. В этот момент ей вдруг показалось, что в зеркале промелькнула какая-то тень. Девочка испуганно обернулась и с облегчением увидела, что это подошла мама. Та, уверенная, что дочь еще спит, услышав на чердаке какие-то звуки, решила подняться и посмотреть, в чем дело. Вышивкой мама никогда не увлекалась, однако, увидев найденные работы, не могла сдержать восхищения.

– Они достойны музея! – заявила она. – Надо будет заказать рамки и развешать их тут по всему дому. Я как раз думала, что делать с этими голыми стенами.

За завтраком только и было разговоров, что о находке. Даже папа оценил мастерство неизвестной вышивальщицы.

– Кстати, а как ты открыла сундук? – спросил он у Алины, уже допивая чай.

– Ключик нашла! – ответила девочка, продемонстрировав свою находку.

– И где же он был спрятан? – полюбопытствовала мама. – Мы вчера, кажется, все здесь обыскали.

– За иконкой, – ответила девочка и почему-то покраснела. Сказанное, конечно, было правдой, однако всю правду рассказывать она не собиралась. История с вещим сном казалась странной даже ей самой, а уж родителей она бы и вовсе несказанно удивила.

– Где-где? – удивилась мама.

– Как ты ее там обнаружила? – поинтересовался папа, никогда не замечавший у дочери какого-либо интереса к религии.

– Случайно, – соврала Алина. – Эта икона какая-то чудная. Я захотела ее поближе посмотреть, сняла со стены, а ключ откуда-то выпал.

– Ну и местечко для ключа! – усмехнулся папа. – У хозяев, похоже, с головой было не все в порядке, если они так ключ от сундука с вышивкой спрятали.

– И ключ-то какой странный, – проговорила мама, рассматривая находку. – Самый настоящий крест. Только какой-то не наш.

– Я его, пожалуй, себе оставлю, – решила Алина. – Тут и маленькое отверстие есть, будет за что повесить…

Вскоре крестик уже красовался на Алининой шее. Девочка подумала, что это здорово и очень удобно. С одной стороны, красиво, а с другой – ключ от сундука всегда у тебя. Можно хранить там какие-то свои вещи, особенно если не хочешь их никому показывать. Ведь сундук едва ли понадобится родителям, а продавать его без особой нужды они тоже вряд ли будут.

Алине почему-то очень хотелось показать свое новое украшение кому-то еще, кроме родителей, и она даже жалела, что с этим придется подождать до завтра. Но что поделаешь, если здесь они еще даже не успели толком с кем-нибудь познакомиться. Тем не менее девочка решила прогуляться хотя бы до местного магазина, как она сказала – «купить что-нибудь вкусненькое к обеду». Увы, встречные дачники и местные жители обращали на нее мало внимания. Последние и вовсе поглядывали на приезжую подозрительно, а однажды она услышала за спиной то ли завистливое, то ли осуждающее «Ишь, вырядилась!».

Уже на пороге магазина Алина чуть не столкнулась с выходящей оттуда старушкой. При этом подслеповатые глаза той оказались на уровне шеи девочки, так что не заметить странный крестик было невозможно. Женщина мелко задрожала. Ее глаза расширились то ли от удивления, то ли от ужаса. «Вернулась! Вернулась!» – испуганно зашептала она, выронила сумку и принялась быстро креститься, что-то бормоча. Удивленная Алина собрала рассыпавшиеся продукты и протянула ей сумку. В ответ старушка, перекрестившись в последний раз и отшатнувшись от собственной сумки, как будто там находилась взрывчатка или змея, с неожиданной прытью заковыляла прочь от магазина.

– Эй, бабушка! Вы забыли! – крикнула ей вслед Алина, не особо надеясь на успех. И действительно, старушка даже не обернулась. Девочка же осталась растерянно стоять на пороге с чужой сумкой в руках, не зная, что с ней теперь делать.

– Это Егоровна. Не обращай внимания! Она немного того. – Из магазина вышел мальчишка Алининого возраста или чуть постарше. Он был высок и худ, но с совсем детским, простоватым лицом, поэтому понять, сколько же ему лет на самом деле, было довольно-таки трудно.

– Я заметила! – хмыкнула Алина и, подняв руку с сумкой, добавила: – Вот только что теперь с этим делать…

– Давай мне, я ей отнесу! – вызвался мальчишка. – Кстати, меня Пашкой зовут. То есть Павлом… Вот…

– Алина, – машинально представилась девочка. Пашка был не очень-то похож на ее одноклассников. Он казался непосредственнее и искреннее их, как будто был поглупее или попроще. Но эта простота ей даже понравилась. К тому же должен же у нее здесь быть хоть один знакомый, чтобы не помереть с тоски летом. А то, что родители собирались сюда с ней надолго, не вызывало сомнений.

– А ты, значит, из того дома, где ведьма жила? – поинтересовался Пашка. – Ну, крайний от леса.

– Из крайнего, – подтвердила Алина, и тут же воскликнула: – Что?! Какая еще ведьма?!

– Да это Егоровна так говорит, – пояснил Пашка, – и еще кое-кто из стариков. В вашем доме когда-то бабка жила, Акулина, кажется, ее звали, вот. Я-то, конечно, ее не застал, это давно было, так вот, говорили, что у нее дурной глаз. А вот как померла, там подолгу никто не жил. Вот… А теперь вот вы приехали. Вот Егоровна, наверное, и решила, что ты тоже того…

– Знаешь, Павел, – Алина перешла на холодно-официальный тон – уж очень ее задела последняя фраза, – я не знаю, кто здесь «того», но меня с ними сравнивать не нужно. И вообще твоя Егоровна, наверное, своей сумки заждалась.

– И точно! – Пашка звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Пойду успокою ее. А то мало ли что старушка надумала! – Он побежал по улице, легко помахивая сумкой. – Ну, бывай! – помахал он на ходу девочке свободной рукой.

Алина так и не поняла, почувствовал ли Пашка, как ей самой казалось, ледяной тон или попросту не заметил таких тонкостей. Скорее всего второе. Во всяком случае, вести он себя продолжал как ни в чем не бывало. Она подумала, что ирония – не лучший вариант общения с такими простоватыми людьми, и пожалела, что не расспросила как следует нового знакомого про дом и его бывшую владелицу. Впрочем, это легко можно будет сделать и в следующий раз.

Продавщица в магазине, слышавшая, по-видимому, весь разговор, смотрела на девочку с явным любопытством и несколько раз задержала взгляд на крестике, однако ничего не сказала. И Алине вдруг совершенно расхотелось, чтобы на это украшение обращали внимание. Она подумала, что, возможно, эту вещь носила та самая старушка, которую суеверные жители считали ведьмой. Еще не хватает, чтобы что-нибудь такое думали про нее! Времена, конечно, уже не те, но мало ли людей, верящих в колдовство, дурной глаз и прочую ерунду!