Текст книги "Расы космических пришельцев. Запрещенная антропология"

«Черная война»

Как видим, вопрос о происхождении австралоидов волнует и продолжает волновать многих антропологов. Им хочется на примере одного из самых «архаичных» типов показать как выглядели наши предки-дикари. С другой стороны, ложно понятая политкорректность мешает этим антропологам-эволюционистам взглянуть на австралийских аборигенов как на «первобытных дикарей». По правде сказать, сами ископаемые черепа являют нам удивительную загадку, когда более ранние формы имеют черты нейтрального типа с еще не обозначившимися в полной мере австралоидным комплексом признаков.

В 1958 году на севере острова Калимантан (Борнео) в Большой Ниаской пещере был обнаружен череп подростка 15–17 лет. Возраст этого черепа составил около 39 000 лет. Очевидно, в те далекие времена Юго-Восточная Азия входила в зону расселения протоавстралоидного антропологического типа, двигавшегося с северо-запада на юго-восток по сухопутному перешейку в Австралию… Бесспорно, череп этот принадлежал неоантропу – человеку современного типа. Юноша был современником неоантропов Европы. Его костные останки считаются, пожалуй, самыми древними из известных сегодня останков неоантропа. У юного протоавстралийца уже стали формироваться черты, характерные для австралийцев. У него при жизни был широкий нос, низкое заглубленное переносье, прогнатизм челюстей. Форма зубов, костного неба и челюстей также сближают юного протоавстралийца с современными аборигенами Австралии. Однако, как и у наиболее ранних австралийцев, у древнего жителя Борнео были в наличии «прогрессивные» черты. У юноши был прямой лоб, в отличие от убегающего лба австралийцев. Надбровные дуги были пока еще слабо развиты. Кости черепа были достаточно тонкими по сравнению с толстыми костями черепов австралийцев. Исследователи отнесли этот череп из Ниа к древнейшему грацильному типу, заселившему Австралию около 40 тысяч лет назад.

К этому же периоду – позднему палеолиту – относится и черепная крышка, обнаруженная в пещере Табон на Филиппинах. На ней проявляется комплекс признаков, характерных для неоантропа, и также уже начинают проявляться черты, характерные для австралоидов.

На острове Ява около Ваджака были обнаружены еще два черепа, которые также указывают на начальный этап формирования протоавстралоидного комплекса.

Как видим, протоавстралоиды заселили в конце плейстоцена материковую часть Юго-Восточной Азии, еще не погруженной в те далекие времена в пучину океана.

Кроме всего прочего, нельзя забывать и о том, что в свое время в верхней пещере Чжоукоудянь под современным Пекином были обнаружены три черепа. Полицентрист Ф. Вейденрейх полагал, что это захоронение древней семьи. Первый череп будто бы принадлежал мужчине протомонголоиду или протоайну – UC 101.

Второй череп – UC 102 – его супруге, являющейся носителем меланезийского типа, третий – UC 103 – будущей эскимоске.

Однако меланезийский череп из-под Пекина, как и ранние черепа из Юго-Восточной Азии, указывают на недостаточную выраженность австралоидных черт, которые проявились в большей форме у поздних австралийцев, оказавшихся в условиях изоляции. Это как раз свидетельствует в пользу того, что современные локальные расы приобрели черты специализации в послеледниковое время. Великий потоп добрался и до Австралии, отделив ее надежным водным барьером от остального мира на десять тысяч лет. Согласно датировкам, массивный австралоидный тип появляется в Австралии не ранее, чем 13 000 лет назад. Нельзя исключать, что именно в это время стал разрушаться протоматерик Сахул, объединявший в единое целое Австралию, Тасманию и Новую Гвинею. Тасмания как остров отделилась от южной оконечности Австралии около 11 000 лет газад в результате катастрофического поднятия уровня мирового океана. Так возник Бассов пролив. Именно в это время, судя по всему, началось формирование своеобразного тасманийского антропологического типа, который отличает низкорослость, темнокожесть, исключительная широконосость, прогнатизм и сильная курчавоволосость. Понятное дело, что Тасмания заселена была австралоидными племенами еще раньше. Примитивные орудия труда – чопперы, изготовленные из кремневых отщепов, обнаружены в долине Флорентин в центральной Тасмании. Их возраст – 12 600 лет. Древняя стоянка на острове Охотничий, расположенном в 6 км от большого острова, имеет возраст 18 500 лет до современности. Есть свидетельства и о еще более раннем появлении на территории Тасмании людей. В австралийских мифах сохранились сюжетные линии, повествующие о борьбе курчавоволосых и чернокожих людей со сравнительно светлокожими и волноволосыми. Некоторые антропологи полагают, что в этих мифах речь идет о вражде тасманийцев и австралийцев. Однако известно также, что среди коренных австралийцев на юго-востоке материка обитают чернокожие и курчавоволосые племена. Может быть, речь идет об исконной вражде этих племен с австралийцами, имеющими иной облик. В самом деле, как могли попасть в Австралию тасманийцы или австралийцы в Тасманию, чтобы вести свою «войну». Для этого им пришлось бы преодолеть сотни километров водной глади. Вряд ли они на это были способны!

Как пишет антрополог А. А. Зубов в своей монографии «Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета» М.: «Аст-Пресс», 2012 г.: «…по мнению археологов, в Австралии имели место черты культурного регресса по сравнению с другими регионами Земли… некоторые племена не знали вообще никакой одежды, несмотря на то, что температура иногда могла опускаться ниже нуля… При этом не может не удивлять исключительно малое внимание, уделяемое аборигенами Австралии таким важным аспектам быта, как одежда и жилище… Тип жилища у аборигенных племен Австралии сводится главным образом к временным ветровым заслонам, реже – шалашам с каркасом из ветвей, покрытых травой и листьями». Как полагают некоторые этнографы, австралийцы и тасманийцы плавали на бревнах, загребая руками. Но на таком примитивном средстве далеко не уплывешь! Да и куда плыть неизвестно – земли не видно, да, и собственной земли хватает – целый материк!

Именно длительной изоляцией можно объяснить своеобразие тасманийского антропологического типа и его отличие от коренных австралийцев. К сожалению, о тасманийцах приходится говорить в прошедшем времени. Европейские колонизаторы, высадившиеся в Тасмании, объявили настоящую войну аборигенам острова. За тридцать лет – с 1803 по 1833 – от болезней и конфликтов с белыми колонизаторами умерло несколько тысяч тасманийцев. Последствия «черной» войны были ужасны. К концу XIX века не осталось не одного чистокровного аборигена Тасмании. Ныне в Тасмании проживают лишь далекие отпрыски смешанного населения. Они являются носителями исчезающей культуры палава. Антропологи лишь косвенно судят о типе коренных тасманийцев по сохранившимся черепам. Однако часть этих черепов согласно воле островитян была предана огню уже в начале XXI столетия. Может так ь, что в скорости изучать будет нечего…

Рис. 43. Череп тасманийца, жившего в XIX веке

Какие волосы и носы нынче в моде

Новая Гвинея отделилась от протоконтинента Сахула еще позже, чем Тасмания. Произошло это около 8 тысяч лет назад. Именно в это время образовался Торресов пролив, отделивший Меланезию от Австралии. Меланезия – группа островов, расположенных в Тихом океане на весьма обширной территории к северо-западу от Австралии. В Меланезию входит огромный остров Папуа-Новая Гвинея, Соломоновы острова, архипелаг Новые Гебриды, острова Фиджи, Новая Каледония и другие. Несмотря на некоторые локальные антропологические отличия население Меланезии в целом имеет характерный признак – курчавые волосы. Это сближает их с неграми Африки. Именно это обстоятельство позволило некоторым исследователям в XIX веке выдвинуть предположение, что коренное население Меланезии родственно каким-то образом африканским негроидам. Однако это предположение о родстве африканских и австралийских «негроидов» вскоре было опровергнуто. Немецкий исследователь Фриц Саразин в 1912 году сделал интересное наблюдение: у маленьких детей в Новой Каледонии волнистые волосы, которые в возрасте 5–8 лет неожиданно превращаются в курчавые. Таким образом, было показано, что австралийские «негры» не родственники африканским. Очевидно, маленькие дети меланезийцев еще сохранили тот тип волос, который был присущ их предкам – австралоидам.

Что касается коренных жителей Новой Гвинеи, они также отличаются от коренных австралийцев наличием курчавых волос. Сам термин «папуас» возник благодаря португальскому мореплавателю XVI века Антониу д’Абреу, который назвал островитян папуасами, что по-малайски означает «курчавый». Другой путешественник – испанец Иньиго Ортис де Ретес – также разглядел сходство меланезийцев и африканских негров. Именно поэтому он назвал остров Новой Гвинеей. Кроме всего прочего, у папуасов, как и прочих меланезийцев, отмечено ослабление волосяного покрова на теле. И это также сближает островитян с африканскими жителями. Однако у меланезийцев крупные и массивные черепа с толстыми стенками, как и у коренных австралийцев. И этот более весомый антропологический признак указывает на родство меланезийцев именно с австралийцами, а не с негроидами Африки.

Рис. 44. Современный папуас с о-ва Новая Гвинея

Рис. 45. Современный абориген Австралии

В свое время путешественник Н. Н. Миклухо-Маклай писал в своих записках, что у папуасов, как и у новокаледонцев, волосы у детей сначала волнистые, а затем начинаю курчавиться. Это является дополнительным основанием для того, чтобы сделать вывод: папуасы, как и прочие меланезийцы, происходят от австралоидов или протоавстралоидов, но никак не от негров.

На острове Новая Гвинея встречаются разные локальные типы австралоидов. Так, папуасы имеют сравнительно высокий рост и выступающий вперед крупный нос с выпуклой спинкой и опущенным кончиком. По этому признаку они сближаются с переднеазиатскими европеоидами. Антрополог В. П. Алексеев не видел оснований выделять папуасов в отдельную расовую группу, даже несмотря на их выдающийся нос. Он рассматривал их как составную часть меланезийской расы, которая в свое время появилась на островах Меланезии вследствие изолированного проживания. Меланезийцы, по мнению Алексеева, происходят от проавстралоидов. По всей видимости, поднятие уровня Мирового океана в начале голоцена разделило некогда единую популяцию австралоидов и способствовало формированию своеобразного меланезийского типа. И у жителей Новой Гвинеи, и у жителей Тасмании совершенно независимо друг от друга стали формироваться негроидные признаки, а именно – курчавые волосы. Происхождение папуасских носов требует особых исследований. Сходство их с носами переднеазиатских европеоидов и «орлиными» носами индейцев Америки мнимое. Выпуклая спинка носа формируется у папуасов в хрящевой части, а не в костной, как у европеоидов и индейцев. Прочие антропологические признаки, напротив, указывают на родство папуасов с австралоидами. Это и темные оттенки кожи, и широкий нос, и прогнатизм, и довольно мощные надбровные дуги, и прочие признаки.

Рядом с папуасами в западной части острова в горах живут племена тапиро, имеющие небольшой рост. Эти пигмеи Новой Гвинеи, вероятно, появились в результате довольно длительной изоляции в горных лесных районах острова. Рост тапиро уменьшился вследствие нехватки питательных веществ.

Рис. 46. Девушка из низкорослого курчавоволосового негроподобного племени, проживающего в горах Новой Гвинеи. Из книги Ф. Ратцеля «Народоведение», 1902

Что касается новокаледонцев – жителей острова Новая Каледония и близлежащих островов, у них еще более отчетливо проступают австралоидные черты – мощно развитые надбровные дуги и сильный рост бороды у мужчин. Именно поэтому антропологи сближают новокаледонцев с коренными австралийцами, вполне обосновано считая их потомками протоавстралоидной популяции, заселявшей в свое время и Австралию и острова Меланезии. Многие из этих островов тогда входили в единый суперматерик Сахул. Таким образом, локальные расовые варианты возникли на территории бывшего суперматерика уже в послеледниковое время.

В составе океанических австралоидов антропологи традиционно выделяют веддоидную малую расу. Представители этого антропологического типа распространены на островах Индонезии, Шри-Ланке и в Южной Индии, а также в Аравии. Считается, что ведды являются грацильным (уменьшенным) вариантом австралоидов. И в самом деле, ведды отличаются от австралоидов сравнительно небольшим ростом. В отличие от вымерших тасманийцев и ныне здравствующих папуасов и иных меланезийцев, имеющих курчавые волосы, у веддов волосы волнистые. Цвет кожи у них не такой темный, как у коренных австралийцев, и светлее, чем у африканских негров. Тем не менее, в Южной Индии имеются и курчавые популяции веддоидов. В целом, у веддоидов умеренно темная кожа, широкий нос, умеренно толстые губы, запавшее переносье и прогнатизм. Однако волосяной покров на теле и на лице довольно слабый, что сближает веддоидов с африканскими негроидами. У австралоидов, напротив, волосяной покров весьма сильно развит. Таким образом, у веддов наблюдается мозаика признаков. По ряду признаков они сближаются с австралоидами, а по другим признакам – с негроидами.

Антропологи также пытались разрешить загадку происхождения веддоидов по-разному. Некоторые ученые считали, что в формировании веддоидного морфотипа принимали участие африканские негроиды, каким-то образом в древности двигавшиеся из Африки в Азию и далее в Австралию. В пользу такой версии вроде бы говорят данные из Аравии. Американский антрополог Карлтон С. Кун в своей монументальной работе «Расы Европы» описал веддоидный тип, встречающийся ныне в южной Аравии к югу от пустыни Руба-эль-Хали. Эти люди имеют завитые (курчавые) волосы, огромное углубление в области переносья, выраженный прогнатизм челюстей. Однако кожа аравийских веддоидов имеет довольно светлые оттенки, что отличает ее от кожи ведоидов Шри-Ланки и Южной Индии.

Рис. 47. Веддоид из Южной Аравии. Из книги С. Куна «Расы Европы»

Отечественный антрополог В. П. Алексеев полагал, что движения негроидов из Африки не было. Негроидные черты совершенно независимо от африканских жителей приобрели австралоиды, проживавшие в Передней и Южной Азии. При этом Алексеев в своей книге «География человеческих рас» предлагает иной сценарий. Он считает, что азиатские австралоиды уменьшились в размерах, а кое-кто из них приобрел еще и курчавые волосы… Ученый считает, что наличие волос на теле у коренных австралийцев – новоприобретение, возникшее под влиянием довольно сурового климата. Иными словами, австралоиды покрылись волосами сравнительно недавно, а предки их, проотоавстралоиды, не имели такого интенсивного волосяного покрова на теле и лице. В этом смысле веддоиды, по мысли Алексеева, представляют из себя уменьшенный вариант австралоидов, которые сохранили изначальную «безволосость», но приобрели негроидные черты: прогнатизм, темную кожу, а иные и курчавые волосы.

Рис. 48. Современный дравид из Южной Индии

Кроме всего прочего, Алексеев указывает на условность границы между южноиндийскими веддоидами и дравидами. Две эти расовые группы плавно переходят одна в другую. У дравидоидов в большей степени выражен европейский компонент, у веддоидов – австралоидный. Чем дальше на юг Индии, тем больше увеличивается австралоидно-веддоидный компонент и уменьшается европеоидный. Это отражает историческое движение европейцев – индоариев в середине 2 тысячелетия до н. э. Однако, как свидетельствуют историки, веддоиды в последние века до н. э. были представлены значительно шире в Южной Азии. Под давлением дравидоидных сингалов и тамилов они мигрировали в зоны, менее пригодные для проживания. В свою очередь, тамилы и сингалы были побуждаемы к миграции на юг племенами индоариев-колонистов, имевших европеоидных облик.

Однако в современной антропологии дравидов относят к переходной расе, образовавшейся в зоне контакта автохтонного населения Индии с европейцами. У них коричневатая кожа, глаза и волосы темные, прямые и волнистые. Что касается веддоидов, у них выделяют грацильный морфотип австралоидов. И в самом деле, отсутствие резкого перехода между двумя расовыми группами (веддоидами и дравидами) еще не говорит о том, что эти две группы имеют единое происхождение.

Очевидно, возникновение морфотипа веддов обусловлено по большей части климатическими факторами, а возникновение морфотипа дравидов произошло в основном в результате смешения морфотипа европеоидов и веддоидов. Кроме всего прочего, дравидоиды отмечены не только в Индии, но и на юге Ирана. Их происхождение вполне понятно. Передняя Азия издавна становилась ареной столкновения европеоидов, двигающихся с севера и австралоидов, являющихся автохтонным населением.

Загадка происхождения австралийцев

Необходимо сказать отдельно и о коренных жителях Австралии. Ко времени появления европейцев в Австралии в XVIII веке численность австралийских аборигенов достигала более 2 миллионов человек. В 1990-е годы коренных австралийцев насчитывалось около 250 тысяч. Очевидно, научно-технический прогресс и «белая» экспансия не очень-то поспособствовали расцвету австралоидной популяции. Европейцы, впервые высадившиеся в Австралии, увидели обнаженных людей среднего и умерено высокого роста. У них были черные как смоль волнистые волосы, карие глаза. Однако встречались аборигены и с коричневыми волосами. Кроме всего прочего, у многих волосы на концах становились светлыми.

В некоторых популяциях пустынных районов Западного плато и поныне у маленьких детей встречаются светлые пшеничные волосы. Согласитесь, достаточно странно видеть детей с типичными признаками австралоидного морфотипа с пышной шапкой белокурых волос. Цвет кожи у представителей этих популяций не слишком темный, скорее коричневый. Взрослея, дети приобретают более темные волосы. И лишь примерно у 20 % женщин сохраняются белокурые волосы. По всей видимости, это удивительное обстоятельство может указывать на то, что предки жителей этих пустынных районов имели изначально светлые волосы и более светлую кожу. В пользу такого предположения может свидетельствовать другой интересный факт – в популяциях северных районов Австралии проживают аборигены с более светлой кожей, чем на юге. Наряду с потемнением кожи наблюдается и курчавоволосость. Тасманийцы, жившие на крайнем юге, как раз были темнокожи и курчавоволосы. Очень может быть, что потемнение кожи и нарастание негроидных признаков с севера на юг указывает либо на наличие миграции с севера на юг, либо на постепенную адаптацию к местным условиям существования и специфическому климату. Надо также предполагать, что пышный третичный волосяной покров на лице и теле мужчин является новоприобретением жителей Австралии.

Кроме всего прочего, весьма своеобразно выглядят и соматические особенности австралийцев. При длине тела средней и выше средней, у них короткий корпус и длинные конечности. Грудная клетка и мышцы развиты хорошо. Однако у коренных австралийцев сравнительно короткая шея и массивный череп. С другой стороны, посткраниальный скелет тела вовсе не выглядит таким массивным, как голова. Мощные челюсти, крупные зубы, толстые кости черепа и развитые надбровные дуги в сочетании с прогнатизмом челюстей, создают общее впечатление, что центр тяжести тела смещен вверх. Эта особенность является характерной чертой коренных австралийцев. Очевидно, соматические изменения у них в большей степени коснулись лица, черепа и головы. Однако не все коренные австралийцы таковы. В горных районах восточного побережья и на юге Австралии обитают низкорослые аборигены с курчавыми волосами и достаточно темной кожей. О них мы уже говорили. Если брать в целом, то австралийский морфотип трудно разделить на локальные расовые группы. Он выглядит достаточно однородным. Очевидно, это связано с тем, что аборигены в пределах самой Австралии смешивались друг с другом достаточно свободно. На изолированных в течение длительного времени Новой Гвинеи и Тасмании сформировался несколько иной морфотип.

Рис. 49 (а, б). Австралиец из Куисленда в фас и профиль. Из книги Ф. Ратцеля «Народоведение», 1902

Таким образом, мы видим, что существует действительная, а не мнимая загадка – кто и когда заселял Австралию, и от кого происходят австралийские аборигены? Ученые сходятся в одном – Австралию заселяли протоавстралоиды. Однако как они выглядели доподлинно не известно никому. Старые и новые палеонтологические находки, обнаруженные в Талгае, Кохуне, близ Кейлора, в Кау Свэмп и в других местах, традиционно истолковывались как протоавстралоидные. Однако все эти люди, имевшие до крайности массивные черепа с реликтовыми признаками, жили сравнительно недавно. По своему геологическому возрасту они вряд ли выходят за временные пределы мезолита. Об этом еще в 1956 году писал голландский антрополог Р. Кенигсвальд. Радиокарбоновые, геологические и иные методы датировок также подтверждают, что массивный тип появился в Австралии не ранее 10–12 тысяч лет назад. Причем распространился этот тип в Австралии, судя по всему, достаточно широко. Первое заселение Австралии произошло гораздо раньше. По одним данным – около 40 тысяч лет назад, по другим – около 60 тысяч лет назад. Первооткрыватели Австралии имели гораздо более грацильный и приближенный к современному человеку морфотип.

Рис. 50 (а, б). Австралийка из Куисленда в фас и профиль. Из книги Ф. Ратцеля «Народоведение», 1902

Парадокс может быть разрешен следующим образом: появление в Австралии массивного типа приходится как раз на рубеж плейстоцена и голоцена. В это время довольно резко стали деградировать скандинавский и североамериканский ледники. Уровень мирового океана резко повысился. Вода затопила огромные пространства в Юго-Восточной Азии и часть протоматерика Сахул. В результате оказались под водой обширные участки суши, соединявшие некогда в единое целое Новую Гвинею, Австралию и многочисленные острова Индонезии.

Нельзя исключать такой сценарий – побуждаемые к тому стихией, спасаясь от катастрофического наводнения, диковатые племена, обитавшие на севере древнего материка Сахула, были вынуждены мигрировать на территорию современной Австралии. Волны переселенцев хлынули на Южный материк. Со временем они смешались с автохтонным населением Австралии и передали ему часть своих морфологических черт. Население Австралии резко изменилось. И в самом деле, в облике современных австралийских аборигенов мы видим причудливую комбинацию черт, присущую и древним грацильным жителям Южного материка, и вновь прибывшим с севера массивным переселенцам. Так сформировалась австралийская раса, которую антропологи стали выделять еще с XIX века. За несколько тысяч лет прошедших со времени «Великого потопа» австралийцы так хорошо перемешались, что составили единую популяцию, часто фиксируемую специалистами как большую расу.

Однако вполне уместно спросить, если такой сценарий действительно имел место, то откуда появился в Австралии более поздний массивный тип, и где его родина? На этот вопрос антропологи минувших дней отвечали по-разному. Так, австриец Ф. Вейденрейх, будучи отцом-основателем полицентризма, полагал, что австралийская раса была сформирована при участии древнейших людей, доживших почти до нашего времени. Он полагал, что современные австралийцы унаследовали черты ископаемых яванских питекантропов и неандертальцев из Нгандонга, тоже проживавших на Яве. Кроме всего прочего, Вейденрейх вроде бы обнаружил морфологические параллели между фрагментами гигантских челюстей и зубами гигантопитеков и мегантропов, яванских питекантропов и большими зубами и крупными челюстями коренных австралоидов. Эта прямая дорога привела ученого к тому, что он сформулировал свою известную гигантоидную гипотезу антропогенеза. По его мнению, предками людей современного физического типа являлись гоминоидные формы колоссальных размеров. В большей степени наследие гигантских «предков» проявлено, по мнению Вейденрейха, у австралоидов. Таким образом, получалось, что гигантопитеки, обезьяны, обитавшие несколько миллионов лет назад в Юго-Восточной Азии, яванские мегантропы и питекантропы, ныне относящиеся к таксону азиатских эректусов, являются предшественниками и непосредственными предками современных австралийцев. Эта теория, или, правильнее сказать, гипотеза, была раскритикована антропологами; и сам Вейденрейх во многом скомпроментировал себя.

Рис. 51. Австралийская девочка. Из книги Ф. Ратцеля «Народоведение», 1902

Что касается яванских питекантропов, по существующим воззрениям, они вымерли около 27 тысяч лет назад, не оставив потомства. Лишь кое-кто из антропологов полагает, что отпрыском «яванского человека» может быть флоресский человек, катастрофически уменьшившийся в размерах и проживший еще десяток тысяч лет на отдельно взятом острове. О флоресском человек или хоббите мы уже писали.

Кроме всего прочего, в 1889 году на Яве неподалеку от селения Вадьяк (Ваджак) были обнаружены два черепа. Один из них имеет весьма внушительный объем – 1550 см³ и большую высоту свода. Однако наряду с этим у него имеются и «примитивные признаки»: крышеобразная форма свода, сильно развитые надбровные дуги, прогнатизм. Вейденрейх констатировал, что эти черепа похожи на ископаемый череп из австралийского Кейлора и напоминают черепа поздних массивных австралийцев. С другой стороны, вадьякские черепа похожи на черепа айнов и на известный череп № 101 из пещеры Чжоукоудянь. Иными словами, на этих яванских черепах пока еще нет выраженных признаков австралоидной расы, и они вполне могли бы принадлежать протоавстралоидам. Но вот вопрос – как выглядели протоавстролоиды?

Антрополог Э. Шох пошел еще дальше, он обнаружил и не постеснялся об этом заявить в 1974 году, что вадьякские находки имеют признаки кроманьонской расы.

Таким образом, на Яве в разные времена обитали разные типы людей. Одни из них по ряду архаичных признаков в чем-то уступают современным австралийцам, другие, напротив, обладают вполне «прогрессивными» признаками и в чем-то превосходят современных коренных австралийцев.

Очевидно, нет никаких оснований считать, что предками австралоидов были питекантропы или яванские неандертальцы. Массивные черепа азиатских неандертальцев были также обнаружены на Яве в Нгандонге на берегу реки в 1933 году. Желание Вейденрейха трактовать примитивные признаки тех и других в пользу независимого происхождения от них австралоидов в тех же самых местах не выдерживает критики. Так, Вейденрейх усмотрел заметное сходство между черепами неандертальцев из Нгандонга и черепами питекантропов с одной стороны и черепами австралоидов – с другой. По мнению ученого, многие австралийцы имеют массивный черепной скелет, напоминающий таковой у их далеких предшественников. Кроме всего прочего, у австралоидов встречается сагиттальный валик, придающий черепу крышеобразную форму. Аналогичный признак имелся у далеких предшественников современного человека, но это не значит, что современный человек имеет родство с локальными вариантами древнейшего человека, жившего в этих местах задолго до него.

Ближе к истине будет гипотеза, согласно которой предками австралийцев или протоавстралийцами являются кроманьонцы в широком смысле слова. Однако, чтобы поверить в такое нужно признать, что и популяции современных людей могут деградировать как и их далекие предшественники – питекантропы и неандертальцы.