Текст книги "Оборотни в эполетах. Тысяча лет Российской коррупции"
Автор книги: Александр Бушков
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
(Вспоминая известный анекдот про Ленина, бритву и мальчика, так и тянет воскликнуть: благородно все же поступили наши ребята! Заплатили деньги, хотя могли и так отобрать без особых хлопот…)
Ситуация сложилась интересная. Маньчжурия расположена довольно близко от Кореи, в то время их разделяла не такая уж широкая полоса китайской территории – и кто бы тогда стал в случае чего церемониться с китайцами? Ну а Корея граничила с Россией. Поэтому Россия и Япония какое-то время неприкрыто нервничали, всяк подозревал другую сторону в том, что она снова не остановится на достигнутом, а посягнет на приобретения другой. Какое-то время царила неприкрытая напряженность, но потом дело уладили: Петербург и Токио, не заключая никаких письменных соглашений, негласно заключили этакое джентльменское соглашение: Маньчжурия – сфера влияния России, Корея – сфера влияния Японии, и обе стороны обязуются на чужие сферы влияния никоим образом не посягать. Напряженность ослабла, правда, это еще не значило, что она и взаимное недоверие исчезли полностью…
Вот тут-то и объявился Безобразов со своим проектом. Николай его утвердил практически мгновенно. Дальнейшие события разворачивались согласно старому польскому анекдоту: «Компания была небольшая, но очень порядочная: пан директор, пан аптекарь, золотарь, две курвы и я…» Чуть ли не моментально сколотилась теплая компания: бывший сослуживец Безобразова полковник Вонлярлярский, финансовый делец Абаза (тот еще жучара), князья Юсупов и Щербатов, богатые помещики Болашов и Родзянко – и, главное, граф Воронцов-Дашков, министр двора и уделов (то есть человек, управлявший личными доходами императора, как деньгами, так и «кабинетными землями», служившими чем-то вроде личных имений императорской фамилии). Для солидности во главе предприятия официально поставили мужа сестры царя, великого князя Александра Михайловича. Концессионеры получили немалые деньги из Кабинета Его Величества – и еще больше из государственной казны.
И началось… Хитрушка в том, что заранее предполагалась не просто мирная рубка леса на своей стороне, а ползучее проникновение в Корею с ее нешуточными природными богатствами. Что очень быстро стало претворяться в жизнь: лесорубы Безобразова и Ко, насвистывая тогдашние подобия более позднего шлягера «Эге-гей! Привыкли руки к топорам!», стали в немалом количестве переходить уже на корейскую территорию. Чтобы их там никто не дай бог не обидел, меры были предусмотрены серьезные: сначала для охраны лесорубов наняли триста вооруженных китайцев, явно разбойников-хунхузов (в те времена никто, кроме хунхузов, с оружием по Китаю не болтался), а потом, чтобы уж не мелочиться, послали за Ялу полторы тысячи якобы «уволенных в запас» солдат из сибирских стрелковых полков. Все они ради приличия были переодеты в форму лесных сторожей – но винтовочка имелась у каждого. И число этих «сторожей» планировалось довести до 15 тысяч. Вся эта братия, повторяю, действовала уже в японской сфере влияния.
Японцы возмутились, как любой бы на их месте: налицо было самое бесцеремонное нарушение тех самых негласных соглашений. Дело могло принять вовсе уж скверный оборот. Поэтому против этакой «предпринимательской деятельности» безобразовцев открыто выступили министр финансов Витте и министр иностранных дел граф Ламздорф. После чего Витте очень быстро оказался в отставке. Граф свой пост сохранил – но получил от Николая такой разнос, что зарекся в дальнейшем открывать рот и решил забыть само слово «Корея»…
В Петербург стали поступать японские ноты протеста. В Петербурге ими разве что не подтирались. Видя такое дело, великий князь Александр Михайлович (казнокрад еще тот, но человек весьма умный – эти качества сплошь и рядом в людях сочетаются) быстро понял, чем все может кончиться. И ушел с поста руководителя концессии. Истины ради нужно добавить, что тут была еще и «финансовая составляющая»: Безобразов с компанией заплатили царскому шурину гораздо меньше, чем обещали.
Князь отправился к царственному родичу и попытался уговорить его отозвать безобразовцев из Кореи, пока не кончилось войной. Тот категорически отказался. На сей раз дело было не в недалекости Николая или упрямстве, а в его точном расчете. Царь действовал, как пишут в судебных приговорах, «с заранее обдуманным намерением».
Что это были за намерения, написал в своем дневнике военный министр Куропаткин: Николай «лелеет грандиозные в голове планы», хочет «взять для России Маньчжурию, идти к присоединению к России Кореи. Мечтает взять под свою державу Тибет. Хочет взять Персию, захватить не только Босфор, но и Дарданеллы».
Маньчжурия была взята (к слову, через несколько лет и Персию русские войска практически оккупировали – по-братски, более-менее пополам поделив с англичанами). Так что Николай старательно выполнял свою программу.
Войны с Японией никто в Петербурге не боялся, наоборот, ее хотели, полагая, что закидают «макак» шапками. Сам Николай выражался о японской армии так: «Все же это не настоящее войско, и если бы нам пришлось иметь с ними дело, то от них лишь мокро останется».
Увы, японское войско было как раз настоящим… Все хорошо помнили, что неполных сорок лет назад Япония жила, по сути, в форменном Средневековье, в тамошних междоусобицах воевали копьями и мечами, луками и стрелами. Но проглядели (и в первую очередь работавшая просто омерзительно русская разведка), что за эти самые неполные сорок лет Япония буквально выломилась из Средневековья и прямо-таки семимильными шагами рванула вперед. Ее армию, вооруженную уже не луками и стрелами, а самым современным оружием, неплохо вышколили германские военные инструкторы. Англичане, не особенно и скрывавшие, что хотели бы ослабить русское влияние на Дальнем Востоке, на своих верфях строили для Японии броненосцы, во многом (в том числе и в вооружении) превосходившие русские (к слову, крейсер «Аврора» – тоже английской постройки). В общем, России теперь противостояли не «макаки», а сильный, хорошо вооруженный современным оружием и обладавший нешуточным боевым духом противник – чего в России словно бы и не замечали.
И началась война, закончившаяся для России самым позорным образом. Никак нельзя сказать, что безобразовская афера была ее единственной причиной – но, несомненно, послужила «спусковым крючком».
Лесозаготовки как-то сами собой заглохли. Ни одной мебельной фабрики даже и не начинали строить. Но огромные деньги, выделенные концессионерам из казны и личных царских средств, так у них в карманах и остались. Да вдобавок Безобразов еще до войны получил немаленький чин статс-секретаря.
Но не будем больше о войне с ее ужасами. Поговорим о далеких от войны вещах – об изящных искусствах, например. Конкретнее – о балете. В Большой Истории случаются порой самые причудливые переплетения бесконечно далеких друг от друга, казалось бы, тем. Именно так переплелись российский балет и российская коррупция… Балет в данной связке представляла, уточняю, одна-единственная балерина, но какая…
Давайте по порядку. Так уж исторически сложилось, что петербургский Императорский балет был форменным гаремом для тех членов Дома Романовых, кто высокой моралью не отличался. Даже звезда номер один русского балета с мировым именем Анна Павлова состояла еще и любовницей Великого князя Бориса Владимировича – что уж говорить о менее знаменитых и получавших гораздо меньшее жалованье? Иные романы затягивались надолго, так что возникали сущие «вторые семьи», порой с четырьмя-пятью побочными великокняжескими детьми.
В общем, весной 1890 года на торжественном обеде в честь очередной премьеры Александр III познакомил наследника с восемнадцатилетней балериной Матильдой Кшесинской. Есть у меня подозрения, что император (сам, кстати, образцовый семьянин и верный муж) действовал по тому же принципу, по какому в богатых семьях, где подрастал сыночек, у которого уже начинали пробиваться усы, нанимали смазливых сговорчивых горничных: чтобы чадушко по борделям не шлялось и какую-нибудь дурную болезнь не подцепило…
Как бы там ни было, меж наследником и юной балериной начался пылкий роман. По какому-то совпадению Матильда вскоре стала получать в Мариинском театре, где служила, главные роли. Впрочем, справедливости ради непременно нужно отметить, что она была вовсе не бездарью, а талантливой танцовщицей, вполне заслуженно ставшей впоследствии одной из звезд русского балета. Ее хвалил, когда она только начинала, сам П. И. Чайковский.
Вот только балетные таланты у этой особы сочетались с полным отсутствием морали и прямо-таки хищной деловой хваткой.
Где тут коррупция?
А вот… Роман Кшесинской с Николаем продолжался четыре года – до его женитьбы. В одном Николаю следует отдать должное: как и его отец, немало покуролесив до свадьбы, Николай жене не изменял ни единого раза. Чисто по-человечески внушает уважение.
Однако есть и другие аспекты… В 1895 году Матильда купила за городом, в Стрельне, настоящий двухэтажный дворец, сделала там капитальный ремонт, даже поставила собственную мини-электростанцию, о чем не без гордости говаривала: «Многие мне завидовали, так как даже в императорском дворце не было электричества».
Откуда дровишки? Собственного состояния у Матильды не было (ее отец и мать всю жизнь танцевали в балете на вторых ролях). Ее жалованье в тот год составляло 5 тысяч рублей (и даже на пике карьеры – только восемь). Меж тем расходы на Стрельну составили многие десятки тысяч рублей. Объяснение тут может быть одно-единственное, другого просто нет: деньги, несомненно, пришли от Николая, причем наверняка казенные (в свое время Александр III урезал годовое содержание великих князей до относительно скромных сумм – 200 тысяч рублей. По меркам высшего света и его тратам – семечки…).
Оставленная Николаем, Матильда пустила в ход поминавшуюся деловую хватку. Дворец в Стрельне, если называть вещи своими именами, превратился в бордель, можно так сказать, шестизвездочный. Воспоминания балерины, современницы событий: «О ее доме в Стрельне ходили легенды. Сколько юных танцовщиц, начинающих дебютанток прошли через этот дворец! Балерин собирали в огромном зале. Гасли свечи, в темноте открывались двери, и толпа молодых великих князей радостными жеребцами врывалась в комнату – это называлось „Похищение сабинянок“. „Живые картины“ продолжались до утра в бесконечных комнатах, где уединялись похитители и похищенные».
Однако Матильда была слишком умна и деловита, чтобы ограничиться ролью бордель-мадам при высочайшем семействе. Дворец на Стрельне стал своеобразным штабом, где всевозможные дельцы и воротилы через иных великих князей проворачивали крупные дела вроде выгодных концессий. Там обращались миллионы – и Матильда не могла не иметь со всего этого свой процент. Что ей позволяло вдобавок ко всему на свой день рождения накрывать стол на тысячу персон.
Был и еще один крайне лакомый источник дохода. Матильда стала любовницей одновременно двух великих князей – Сергея Михайловича и Андрея Владимировича. Что, как легко догадаться, стало еще одним нешуточным источником дохода. Судя по тому, что о ней известно, обоих Матильда доила качественно – и денежки текли не только казенные, но и коррупционные (о последних будет подробно рассказано далее, в главе о военной коррупции). Родив сына, оборотистая дамочка сообщила каждому из любовников, что ребенок – именно от него. Что, без сомнения, повлекло новые недешевые подарки (неизвестно, как там обстояло с Андреем Владимировичем, а вот Сергей Михайлович до конца жизни был в нее влюблен по-настоящему, настолько, что стоически переносил наличие третьего угла в треугольнике, то бишь Владимирыча, о коем прекрасно знал).
В 1907 году Кшесинская построила в Петербурге настоящий дворец – тот самый, который вскоре после Февраля без особых церемоний забрали под свою штаб-квартиру большевики (в то время еще не занявшие Смольный). Наивная Матильда попыталась через суд выселить этаких «сквоттеров», но у суда не было ни пулеметов, ни хорошо вооруженных отрядов, а у большевиков и то и другое имелось в немалом количестве.
В 1912 году наша героиня за приличные деньги купила виллу на юге Франции, на Лазурном берегу (эти места уже тогда считались гламурным курортом, где отдыхали и селились элита и богатеи со всей Европы). Двухэтажная вилла показалась ей слишком скромной, и она построила рядом настоящий дворец, а старое здание предназначила для гостей и прислуги.
Кроме немалых денег (самого неправедного происхождения, как мы убедимся позже), сожительство с великими князьями приносило и, так сказать, житейскую пользу. Кроме прочих постов, Сергей Михайлович еще и заведовал всеми Императорскими театрами. Так что фактически директором Мариинского театра (начихав на наличие официального) стала Матильда. Один характерный пример: в 1901 году она категорически разошлась во мнениях с директором, в каком именно костюме ей танцевать: Матильда настаивала на одном фасоне, директор – на другом. Спорить долго наша героиня не стала – села в экипаж и покатила к Николаю II. Очень скоро директор был отправлен в отставку – между прочим, князь Волконский, Рюрикович по линии рязанских князей. Его преемник В. Теляковский печальный опыт предшественника учел и перед Матильдой ходил на задних лапках, доверяя свои печали лишь дневнику: «Матильда Кшесинская, не служа уже в труппе, продолжает не только распоряжаться в балете, но и нагоняет страх на начальствующих лиц вроде балетмейстера и главного режиссера. Какой же может быть порядок в подобной труппе и что это за яд – сожительство артисток с великими князьями!»
Через несколько лет рвется вовсе уж вопль измученной души: «Неужели это театр, неужели это искусство и неужели я этим руковожу? Все довольны, все рады и прославляют необыкновенную технически сильную, нравственно нахальную и циничную, наглую балерину, живущую одновременно с двумя великими князьями и не только этого не скрывающую, а, напротив, вплетающую и это искусство в свой вонючий, циничный венок людской падали и разврата».
Как он еще не застрелился, бедолага? Должно быть, крепок был все же нервами…
Любила девушка пожить красиво, что уж там. Была хорошей матерью, обожала сына Вовочку (уж и не знаю, каким отчеством его назвать, коли на выбор имеются целых два). И однажды решила на очередную новогоднюю елку устроить для любимого чада праздник, как говорится, по полной программе. Из ее собственных «Воспоминаний»: «В тот год я пригласила известного клоуна Дурова с его дрессированными зверями, которых привезли ко мне в дом. Среди них был даже огромный слон».
Слон с доставкой на дом к новогодней елке, чтобы порадовать ребенка, – это, конечно, круто. Даже наши сегодняшние олигархи, славные умением развлекаться на широкую ногу, до этого не дотянули. Да и нынешние, имеющие «спонсоров» эстрадные и киношные звездульки… До Матильды им – как до Китая в известной позе.
Еще один интересный штришок. Сразу после Февраля Матильда запаниковала (вполне возможно, опасалась новой пугачевщины, во время которой ее дворец спалят, чего доброго, с ней вместе). И в лихорадочном темпе уехала за границу, но перед этим продала Кредитному банку свои драгоценности на два миллиона рублей – причем не все, а только те, что схватила в спешке. Немало осталось во дворце. (Интересно, что с ними потом стало? Если учитывать, что вскоре туда явочным порядком заселились большевики, версии рождаются интересные…)
Самое занятное, что из всей четверки – царь, два великих князя и балерина – больше всего свезло как раз Матильде. Бывшего царя и Сергея Михайловича большевики расстреляли. Великий князь Андрей сумел выбраться за границу, но жил там бедновато, как и многие другие члены дома Романовых, оказавшиеся в эмиграции: ну сколько бриллиантов он мог напихать в карманы при поспешном бегстве? А привычки держать деньги в заграничных банках у великих князей не было – в отличие от многих крупных промышленников, успевших заблаговременно перевести свои капиталы за границу и оттого в «изгнании» ничуть не бедствовавших.
А вот Матильда, успевшая уехать еще до Октября, самым комфортным образом обосновалась в своем дворце на Лазурном берегу – с полученными от продажи драгоценностей миллионами. Мало того – в 1921 году, уже 68 лет от роду, она самым законным образом обвенчалась с сыном великого князя Владимира Александровича. Сам жених титула великого князя не имел, так что великой княгиней Матильда стать не смогла, но в семейство Романовых все-таки вошла – опять-таки самым законным образом… Одним словом, жизнь удалась.
И это все о ней. А мы перейдем к другой теме, в чем-то гораздо более интересной, нежели история оборотистой балерины (с которой на страницах этой книги, впрочем, как я и обещал, еще встретимся)…
Глава вторая
Сиятельное ворье
В царствование Александра II произошло нечто немыслимое во времена Николая I: в коррупционную грязь окунулось немало членов Дома Романовых, великих князей…
Господ национал-патриотов попрошу возрадоваться: сейчас я буду подробно рассказывать о махинациях еврейских дельцов, выкачавших огромные суммы из русской казны.
Итак, идет Русско-турецкая война. Грандиозную по масштабам аферу провернул еврейский делец Варшавский, взявший у правительства подряд на транспортные услуги по снабжению армии – на сумму около 20 миллионов рублей. Железных дорог в тогдашней Болгарии не имелось, так что «логистику» предстояло осуществлять русским крестьянам на своих телегах.
Варшавский, не будь дурак, не стал взваливать на себя этакую головную боль – раздробил подряд на части и распродал их множеству дельцов поменьше. Те и стали нанимать крестьян, обещая им кто 90, кто 100 рублей в месяц – причем бумажками. Услышав про этакие деньжищи, простодушные мужички охотно соглашались – в том числе и на то, что корм для своих лошадей им придется покупать самим, из «жалованья». Большая часть договоров заключались простым русским «битьем по рукам» – а если контракты были письменными, они составлялись так, что наниматель ни за что не нес никакой ответственности: пресловутые «примечания мелким шрифтом»…
Только в Болгарии мужики поняли, как их обдурили. Где война – там и инфляция. Курс бумажных денег постоянно полз вниз, а корм для лошадей стоил бешеных денег. Кроме того, бойкие коммерсанты задерживали выплаты, безбожно обсчитывали, при любом удобном случае накладывали на возчиков штрафы. Кончилось все тем, что несколько тысяч возчиков, оставшись без копейки, были вынуждены продать лошадей с телегами тем же самым дельцам – и застряли в Болгарии. Кто-то пешком двинулся в неблизкий путь домой, прося по дороге милостыню. Многих скосила тифозная эпидемия. Только под конец войны правительство распорядилось вывезти оставшихся в живых в Россию на казенных пароходах. Изрядная доля от этих почти двадцати миллионов (причем золотом) осталась в кармане Варшавского – ну, и мелкоте кое-что перепало…
Столь же гнусно-прославленной (пользуясь словечком из романа Аркадия Гайдара) оказалась состоявшая сплошь из евреев фирма «Грегор, Горовиц, Коган и Ко». Открыв контору по снабжению действующей армии продуктами и получив 70 миллионов рублей из государственной казны, она вскоре объявила о своем банкротстве. Прибывшая военная ревизия обнаружила: фирма поставляла в армию главным образом либо подпорченные, с «истекшим сроком хранения», либо фальсифицированные продукты, что вызвало у солдат массовые заболевания и пищевые отравления. И вдобавок господа коммерсанты вульгарным образом украли 12 миллионов рублей золотом из выданных им казной 70.
Попробуйте угадать результат. Ни за что не угадаете.
Не было ни судов, ни «посадок». Вовсе даже наоборот: фирма представила в военное ведомство документ, в котором красочно расписывала свои убытки и просила выдать компенсацию, ни много ни мало – 5 миллионов рублей золотом.
Столько им и выдали, до копеечки. Такие дела. Наследник, будущий царь Александр III, находившийся в то время в действующей армии, писал жене: «Что за беспорядок в тылу армии – этого представить нельзя. Интендантство продолжает бездействовать. Товарищество жидов продолжает грабить казну самым бесцеремонным образом, и, несмотря на это, мы все-таки ничего не получаем и ничего к нам не привозят…»
Ужас, верно? Пронырливые жиды вовсю грабят Россию…
А вот теперь господ национал-патриотов просят более не радоваться. Потому что копать мы станем глубже…
Во-первых, не менее беззастенчиво Россию грабили как отечественные интенданты, к еврейству не имевшие никакого отношения, так и «цвет нации» – стопроцентно русские справные мужички, все как один носившие крест на шее и исправно посещавшие православные храмы…
Речь идет о сапожниках из знаменитого села Кимры Тверской губернии. Село было довольно крупное – несколько тысяч жителей – и считалось центром обувной промышленности России, точнее, сапожной (кимряки специализировались исключительно на сапогах). Товар уходил в основном на московские рынки.
Кто-то работал честно, тачал доброкачественный товар, а кто-то… Часть сапожников без малейшего еврейского наущения и участия безбожно гнали фуфло: присобачивали к сапогам замаскированные под кожу картонные подошвы, в первый же дождливый день отваливавшиеся, так что покупатель оставался черт знает в чем: сапоги-то есть, да подошвы нет…
Впаривали это фуфло неосмотрительным покупателям столь же русские, столь же православные купцы. Жалобы ни к чему не приводили: купцы и сапожники купили на корню местное полицейское начальство. И продолжалась этакая веселуха несколько лет.
Потом вся эта «мафия» напоролась в начале 60-х годов XIX века на московского полицмейстера Лужина. Узнав достаточно и о картонных подметках, и о купленной полиции, Лужин, никого заранее не предупреждая, внезапно устроил натуральное «маски-шоу» – ну, разумеется, без масок. Подчиненные ему полицейские, незаметно стянутые на место, ворвались на склады московского рынка Старой площади – где как раз принимали очередную порцию товара из Кимр. Арестовали всех: и владельцев складов, и купцов, и тех кимряков, что привезли свое фуфло. Не требовалось много времени и сил, чтобы определить фальсификат – достаточно перочинным ножичком ковырнуть…
Все привезенные сапоги оказались с картонными подошвами. Следствием и судами Лужин заморачиваться не стал – возможно, подозревал, что и в суд могут занести. Он попросту своей властью (на что по тогдашним дореформенным законам имел полное право) велел разложить всех до единого арестованных, снять с них портки и выдрать розгами так, чтобы неделю потом сесть не могли. Что его подчиненные тут же исполнили быстро и качественно. Поротые орали благим матом, Господом Богом клялись, что в жизни так делать больше не будут, детям и внукам закажут. Лужин пообещал: если обманут и подобное повторится, порка будет такая, что только что завершившаяся покажется милым пустячком. А то и не ограничится поркой – места в тюрьме всем хватит…
И ведь подействовала эта воспитательная мера, на десять с лишним лет сапожники-кимряки и думать забыли о картонных подошвах. Но потом грянула Русско-турецкая война…
Слово В. Гиляровскому: «О бумажных подметках вплоть до Турецкой войны 1877–1878 годов слышно не было.
Но во время Турецкой войны дети и внуки кимряков были „вовлечены в невыгодную сделку“, как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подошвы… подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по мелким магазинам с девизом „на грош пятаков“ и „не обманешь – не продашь“».
Сапоги с картонной подметкой тачали исконно русские «мастера», а принимали их исконно русские интенданты. Среди посредников, правда, были и евреи, но их роль тут третьестепенная.
Лично я, представляя практически босых на снегу солдат, перевешал бы вдоль дороги без суда и следствия всех – и сапожников, и посредников, и интендантов, и кое-кого еще…
Да, кстати, если вернуться к «товариществу жидов», столь яростно гонимому и знаменитым писателем Крестовским, и наследником-цесаревичем. Каким таким волшебным образом эта гоп-компания – Грегор, Горовиц, Коган и примкнувший к ним Варшавский, – присвоившая миллионы казенных денег, ухитрилась еще и получить за мнимые убытки компенсацию в те самые 5 миллионов рублей золотом?
Никакого волшебства, все обстояло буднично, привычно и где-то даже скучно. Помянутые дельцы нашли ловкого адвоката, тот занес приличную сумму княгине Юрьевской, и очаровательная Рюриковна, которой такое давно было не в новинку, быстро «решила вопрос»… А как вообще вышло, что эта компания получила жирные подряды, на которых можно было красть многими миллионами? И вновь ларчик просто открывался: Грегор был давним хорошим знакомым начальника штаба действующей армии, еще одного исконно русского человека, благородного дворянина генерала Непокойчицкого. Тот и поспособствовал – и уж, безусловно, не по доброте душевной. О том, что генерал был в доле, прямо писал в своих мемуарах граф Витте.
(В обширных трехтомных мемуарах Витте написал немало интересного о коррупции в высших сферах, в том числе и о княгине Юрьевской – а уж он-то, министр путей сообщения, потом финансов, пробывший три года председателем Комитета министров, безусловно, был «в теме». Не зря его внезапную смерть (человек был не так уж стар и хворями не страдал) иные до сих пор считают какой-то странноватой. Не зря сразу после его смерти Охранное отделение (явно не по собственной инициативе, а по приказу откуда-то сверху) приложило немало сил, чтобы отыскать и изъять рукопись мемуаров – но вдова сумела их надежно укрыть. Изданы они были (понятно, за границей) только через восемь лет после смерти Витте, в 1923–1924 годах. Никак не отделаться от впечатления, что кто-то тормозил…)
И, наконец, самое главное. Всю эту теплую компанию «крышевал» брат Александра II, великий князь Николай Николаевич-старший. До личного общения с «жидами» он, понятно, не опускался – все шло через Непокойчицкого. Все перечисленные злоупотребления были столь вопиющими, что несколько раз следствие все же начиналось, – и всякий раз как-то незаметно потухало само собой, едва следочек приводил к великому князю. Который, кстати, в свое время цапнул 200 тысяч рублей за то, что предоставил очередную выгодную концессию «правильному» человечку…
Короче говоря, за историю с сапогами пострадали несколько мелких «стрелочников»-сапожников, и только.
Еще один интересный пример. Варшавский банкир Френкель (ну да, еврей) перегонял из России в иностранные банки русскую золотую монету в больших количествах – таким образом, что это противоречило законам Российской империи. Только не подумайте, что подручные Френкеля, юркие еврейчики, таскали золото через границу глухими контрабандными тропами.
Не было никаких таких «юрких еврейчиков». Френкель просто-напросто был в теплых отношениях с великим князем Константином Николаевичем. И тот (как говорится, для милого дружка и сережку из ушка), будучи главой Военно-морского министерства, пустил в ход фельдъегерскую службу своего ведомства. Золото Френкеля везли через границу бравые фельдъегери в опечатанных гербовыми печатями сумках, к которым ни один таможенник не смел и близко подойти. Исключений практически нет. Всюду, где увлеченно хапали либо «товарищество жидов», либо пройдохи самой что ни на есть правильной национальности, всегда обнаруживался за кулисами либо высокопоставленный чиновник, порой Рюрикович, либо кто-нибудь из великих князей…
Многие видели, если не своими глазами, то на фотографиях, великолепный храм Спаса на крови, воздвигнутый на месте убийства Александра II народовольцами (мне повезло, я видел своими глазами, когда показывал будущей жене достопримечательности Питера). Но немногие знают, какой грязью сопровождалось его строительство и кто эту грязь развел…
Кроме выделенных из казны средств, пожертвования шли со всей страны. Заведовал строительным комитетом великий князь Владимир Александрович (тот самый, сына которого много лет спустя окрутит Кшесинская). Сам он, воруя денежки из фонда, старался не светиться, а вот его супруга присылала чиновникам массу записочек: денег, денег, денег… Глядя на великокняжескую пару, принялись вовсю казнокрадствовать и чиновники, сверху донизу. Одного-единственного из них удалось уличить и взять под следствие. Однако он предусмотрительно сохранил ворох тех самых записочек от высокопоставленной патронессы. И с честнейшими глазами заявил: себе лично не взял ни копеечки, все отдавал великой княгине, вот и куча бумаг налицо, если не верите, можете сами спросить ее императорское высочество.
Среди следователей, конечно, не нашлось самоубийц, решившихся бы не то что «допросить» (боже упаси!), а просто побеседовать о финансовых делах с великой княгиней – как и все члены Дома Романовых, неподсудной российской юстиции. Дело пришлось закрыть, чиновника выпустить, глядя ему в спину с бессильной яростью. Ничего удивительного, что храм стал «долгостроем», а когда все же стройка была закончена, оказалось, что она обошлась втрое дороже первоначальной сметы…
Отдельная песня – великий князь Алексей Александрович, «высочайший шеф» русского Военно-морского флота. Внук Николая I, за свои габариты названный одним тогдашним остряком «семь пудов августейшего мяса», на своем посту воровал люто. Многими миллионами. Иногда примитивно присваивал средства из казны своего ведомства, иногда находил другие источники. Например, в случае со скандальным строительством Либавского (Либава – историческое название нынешнего города Лиепая) военно-морского порта.
И военные, и гражданские специалисты, и сановники в один голос твердили: строить там нельзя! Уж если строить новый порт, то в Мурманске. А Либава совершенно не годится в качестве военно-морского порта: сплошные пески, большей частью подвижные, берег низменный, песчаный, глубины малые, нет защищенной от ветра якорной стоянки. И условия для постройки крепости самые неподходящие.
Однако «семипудовый» упрямо гнул свое. У него-то были свои соображения: чем хуже и непригоднее те места, тем больше денег можно вбухать – и, соответственно, больше «отпилить». И не было решительно никакой возможности ему помешать.
Начали строить. В конце концов выстроили и порт, и крепость, на что ушли десятки миллионов. Сколько в точности, неизвестно – расходы проходили по разным ведомствам, по десяткам статей. И сколько было разворовано, так и останется неизвестным, но, учитывая аппетиты «семипудового», – ох как немало.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?