Текст книги "Интербеллум 1918–1939. Мир между великими войнами"

5. Третий Рейх на пути к большой войне

НСДАП в своем развитии отошла от экономической «левизны» и сблизилась с капиталистами. В том числе и с американскими крупными промышленниками. Впрочем, на тот момент и США были довольно расисткой страной, да и развивающийся германский рынок привлекал внимание Штатов. Гитлер также видел в сотрудничестве со Штатами очевидные экономические плюсы, а потому, получив неограниченную власть, начал эти контакты развивать и усиливать. «Взаимовыгодное сотрудничество с немецкими милитаристами практиковали «Стандард Ойл», «Дженерал Электрик», «Форд», «Дэвис Ойл Компани» и «Дженерал Моторс».

При этом американские тресты особо не смущал милитаризм Третьего Рейха, скорее даже наоборот, поскольку война была и остается двигателем торговли, а в соответствующей главе уже говорилось, что Штаты активно работали на экономическом фронте не только с Германией, но и со всей Европой, со всеми участниками конфликта. Так или иначе, но «к моменту начала Второй мировой войны совокупные вклады американских корпораций в свои немецкие филиалы и представительства составляли порядка 800 миллионов долларов. Вложения компании “Стандард Ойл” оценивались в 120 миллионов, “Дженерал моторс” – 35 миллионов, ИТТ – 30 миллионов, “Форд” – 17,5 миллионов».

Что характерно, «невидимая рука рынка», а точнее алчность американских корпораций, доходящая до какого-то откровенного безумия, приводила к самым парадоксальным последствиям: «В то время, когда Штаты оказались неспособны снабжать свою собственную армию сырьем, в частности, синтетическим каучуком, корпорация “Стандард Ойл” заключила сделку с гитлеровской Германией, согласно которой компания обязалась осуществлять регулярные поставки сырья, топлива и каучука за океан – в Германию, Италию и Австрию. В итоге, американская армия осталась ни с чем – поставки необходимого сырья были расписаны кланом Рокфеллеров на 8 лет вперед. Когда Соединенные Штаты вступили во Вторую мировую войну, американское правительство было вынуждено договариваться с подставной английской конторой, продававшей каучук и другие необходимые ресурсы, купленные у германских концернов, которые в свою очередь отоваривались у Рокфеллера. Таким образом, когда американцы через третьих лиц приобретали свое же сырье, “Стандард Ойл” получала сверхдоходы и с той и с другой стороны». И все это, естественно, было на руку Третьему Рейху.

Что касается особенностей политической системы Рейха, которую выстраивало руководство НСДАП, пришедшее к власти, оно было также весьма показательно. Одной из отличительных черт нацистской Германии был колоссальный упор на пропаганду, по сравнению с которой меркла даже советская пропагандистская машина. Главой Министерства народного просвещения и пропаганды еще при Гинденбурге был назначен Йозеф Геббельс. «Он провел радикальную чистку германских газет – были уволены политические противники НСДАП и “расово неполноценные” сотрудники, а также все состоящие в браке с евреями. Позже за неосторожную статью могли уволить и вполне “правоверного” национал-социалиста. Часть газет была закрыта сразу же, а вообще за все время правления нацистов количество газет в Германии сократилось впятеро. Геббельс лично проводил регулярные встречи с ведущими журналистами и редакторами, объясняя им генеральную линию партии и вопросы текущего момента».

Естественно, на СМИ Геббельс не остановился. Более того, можно предположить, что он действительно верил в свою «особую миссию» глашатая новой идеологии. И при этом столь же искренне верил, что карт-бланш на деятельность он получил не только от фюрера, но и от всего германского народа. При вступлении в должность он, в частности, заявил: «Министерство пропаганды не является административным учреждением. Это министерство для народа, и народ будет всегда иметь вход в него. В этом доме никогда не будет понятия бюрократии. Мы не управляем, мы работаем, причем мы работаем под постоянным контролем народа, и вся наша работа будет проводиться исключительно для народа в целом. Отсюда должны исходить большие импульсы. Есть два вида осуществления революции. Можно поливать противника огнем из пулеметов до тех пор, пока он не признает превосходства, которым обладают пулеметчики. Это более простой путь. Но можно также переделать нацию за счет революции духа и тем самым не уничтожить, а даже привлечь противника на свою сторону. Мы, национал-социалисты, пошли по второму пути и продолжим его. Привлечь весь народ на сторону государства – вот наша самая главная задача в этом министерстве».

Были сформированы правительственные департаменты по руководству музыкой и театрами, кинопроизводством и иными пропагандистскими вопросами. Германия одной из первых применила метод создания на своей территории СМИ на иностранном языке, в основном радиостанций. Радио, кстати, как основная площадка для информирования и пропаганды, использовалось не только в Германии. Вспомнить хотя бы те же «беседы у камина» Франклина Рузвельта, или агитационные радиоточки в Советской России. Но именно в Третьем Рейхе к этому вопросу подошли наиболее серьезно.

«Генеральный штаб германского радио» к 1940 году состоял из четырех отделов: 1) по делам культуры и вещания на зарубежные страны; 2) по особой тематике; 3) по юридическому обеспечению; 4) по техническим вопросам. Самым главным был первый отдел, отвечавший за идеологическую правильность радиопередач. В 1940–1941 годах создавались «черные» радиостанции, выдававшие себя за рупоры оппозиции в странах, с которыми Германия вела войну. В июле 1942 года Геббельс решил, что эти радиостанции изжили себя, и из 11 имеющихся «черных» радиостанций оставил 7, из которых только одна вещала на СССР от имени «старой ленинской гвардии».

Впрочем, и до активных военных действий пропагандистская машина Рейха работала по четко заданным лекалам, превращая немецкий реваншизм в то, что можно охарактеризовать как «победоносный алармизм». Это была постоянно актуализируемая идеология «чрезвычайного положения», концентрации ресурсов, мобилизации, борьбы с внутренними врагами. Для этого были созданы карательные структуры, такие как гестапо (тайная полиция), модифицированы СА и СС, приняты соответствующие законодательные нормы. Например, как отмечают советские источники, «рабочие в принудительном порядке объединялись в “Германский трудовой фронт”. По закону “О национальном труде” предприниматели получали неограниченную власть над рабочими. Для крестьян был издан закон “О наследственных дворах”, который укреплял кулацкую прослойку в деревне. Вводились всеобщая воинская повинность и трудовая повинность молодежи».

Все эти и многие другие меры фактически переводили страну на приоритет военного развития, на милитаристскую и экспансионистскую доктрину, которая только и могла удовлетворить запрос немцев на глобальный реванш. И экспансия, естественно, последовала. При этом, что важно, под видом «возвращения утерянных Германией территорий» и «объединения нации в едином государстве». Или же, как в случае с разделом Польши, официальная пропаганда Рейха говорила о «провокациях» и необходимости защищаться. И стоит еще раз напомнить, что после соглашений в Локарно и Стрезского фронта западноевропейские державы смотрели на возможную германскую экспансию на Восток сквозь пальцы. Более того, есть версия, что это наступление в сторону СССР очень даже устраивало западные государства, поскольку советская идеология и идея о мировой революции куда хуже вписывались в тогдашний мировой порядок, нежели национал-социализм.

Впрочем, не будем отбрасывать в сторону и тот факт, что Западные державы, так и не оправившиеся от шока Первой мировой войны, искренне считали, что их «политика умиротворения» спасет мир от нового конфликта и в какой-то момент Гитлер остановится.

С точки зрения советской пропаганды последовавшее расширение Рейха выглядело таким образом: «В 1935 г. фашисты провели “плебисцит” в Саарской области, после чего присоединили ее к Германии, в июне 1935 г. был заключен англо-германский морской договор, по которому Германия добилась права строить свой надводный флот в (размере 35 %, а подводный флот – 45 % от тоннажа британского флота Германия заняла Рейнскую демилитаризованную зону (1936), заключила с Японией и Италией антикоминтерновский пакт (соответственно в 1936 и в 1937), приняла участие в интервенции против республиканской Испании (1936–1939), захватила Австрию (1938), Чешские земли (1939). На повестку дня была поставлена задача установить господство над всей Европой и начать военный поход на Восток – против СССР». На деле, конечно, нужно убрать кавычки со слова плебисцит, да и говорить о захвате Австрии не приходится. Подавляющее большинство населения Саара и Австрии действительно хотело жить в едином германском государстве, а нацистская пропаганда активно использовала это стремление, помноженное на постверсальские обиды.

Что касается Британии и морского договора, то о нем следует рассказать несколько подробнее, благо одной из причин начала Первой мировой многие историки называют именно рост, укрепление и развитие флота кайзеровской Германии. С Рейхом Британия решила выстраивать отношения «с точностью до наоборот». «На заседании палаты лордов 26 июня 1935 г. английский министр воздухоплавания маркиз Лендондерри выступил с обоснованием необходимости англо-германского соглашения. «Мы практический народ, – заявил министр, – и должны считаться с реальными фактами. Мы полагаем, что наилучший метод для достижения того общего урегулирования, о котором гласило лондонское коммюнике, заключается не в том, чтобы вступить в дальнейшее соревнование в морском строительстве, а в том, чтобы попытаться путем соглашения с Германией обезвредить результаты объявленного ею решения… Мы считаем, что оказали большую услугу другим державам»[68]68
  Потемкин. История дипломатии. Том 3. Издательство ОГИЗ, 1945


[Закрыть].

Примечательно, что заключен этот договор был вопреки нормам Версальского соглашения и без учета мнения других участников договоренности. А ведь речь шла о таких вещах, как, допустим, санкционирование производства Германией подводных лодок, на которое после Первой мировой был наложен запрет. Эта и другие договоренности с западными державами фактически вынудили Сталина 23 августа 1939 года подписать договор о ненападении, знаменитый пакт Молотова – Риббентропа. Таким образом, Сталин и Советское правительство пытались обезопасить СССР не только от гитлеровской Германии, но и от в общем-то лояльной к Гитлеру Западной Европы. Впрочем, со странами Восточной Европы у Рейха к тому моменту также было заключено несколько аналогичных соглашений, которые, однако, довольно легко нарушались Гитлером при попустительстве «западных партнеров».

Согласно этому договору Советский Союз и Германия обязались «воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами». Более того, обе стороны пообещали не поддерживать коалиции других стран, чьи действия могут быть направлены против участников соглашения. Наряду с основной частью документа был утвержден и секретный протокол, разграничивавший сферы влияния сторон в Северной и Восточной Европе, а также в Прибалтике. В частности, таким образом между договаривающимися сторонами была разделена Польша, а прибалтийские страны и Финляндия были отданы в зону влияния СССР.

Стоит отметить, что в части раздела Польши стороны фактически подтвердили ранее выдвинутый Британской дипломатией план 1920 года – раздел страны по так называемой линии Керзона, предложенной лордом Джорджем Натаниэлем Керзоном (о «подвигах» которого в бытность вице-королем Индии речь идет в соответствующей главе). В то время требование остановить наступление Красной Армии на линии Керзона еще не стало ультиматумом, и лишь через 15 лет предложение британцев было принято, впрочем, из рук национал-социалистов. Также необходимо сказать, что эти договоренности между Советской Россией и Германией были реализованы на фоне множества совместных проектов в области научно-технического и военного сотрудничества. Начатых, впрочем, с Веймарской республикой и местной коммунистической партией, которая играла заметную роль в жизни Германии в период начала политической карьеры Гитлера.

Однако после прихода к власти фюрера все эти проекты либо были свернуты, либо стремительно сворачивались, либо же использовались, кроме прочего, как повод для сбора разведданных друг о друге. Хотя стоит еще раз подчеркнуть, что, пока Германия не вторглась в Западную Европу, «мировым злом» считался именно СССР, а на потенциальную экспансию Гитлера на Восток западные державы смотрели с точки зрения собственных экономических и политических интересов. В частности, 2 января журнал Time объявил о том, что Гитлер, по мнению издания, является «человеком 1938 года». Ирония в том, что статья о достижениях фюрера закончилась фразой «Тем, кто следил за заключительными событиями года, представлялось более чем вероятным, что человек 1938 года может сделать год 1939 незабываемым»[69]69
  Тонина О. Все леди делают это. Гриф секретности снят. Гламурненько. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://samlib.ru/t/tonina_o_i/wla-army.shtml, свободный.


[Закрыть]. И, надо отдать должное американским журналистам, в целом они не ошиблись.

Глава 5
Африка неосвобожденная

Исследования Первой и Второй мировой войн в наибольшей степени сосредоточены вокруг России, Европы и США, что, в общем, неудивительно. Однако мировые войны действительно коснулись всех континентов и народов, в большей или меньшей степени. Поэтому необходимо хотя бы в общих чертах рассмотреть судьбу «другого мира»: азиатской, африканской и латиноамериканской цивилизаций, которые также были затронуты военными и политическими потрясениями той эпохи. Поскольку эти континенты и государства рассматривались как сферы влияния «великих держав», и за них также шла ожесточенная борьба. Следует отметить, что потрясения первой половины XX века оставили такие последствия для этих регионов, что они четко видны и сейчас.

Особенно это касается Африки, на территории которой военные конфликты так и не стихли окончательно, а в последние годы возобновились вновь. Впрочем, передел мировых сфер влияния затронул и иные регионы.

Но начать все же следует именно с Африканского континента, поскольку европейская колониальная экспансия и последующие военные действия отразились на Африке самым кардинальным и, пожалуй, неблагоприятным образом.

В период, предшествующий Первой мировой войне, и в последующий период Черный континент рассматривался прогрессивными европейцами, а позже и американцами лишь как источник ресурсов, театр военных действий и определенного рода стратегический форпост. И здесь основные линии противостояния наметились еще до Первой мировой войны и последующего межвоенного периода.

1. Россия и Африка: Эфиопия

Рассуждая о колонизации Африки, нужно помнить, что это очень давняя традиция, которую можно возвести еще к VII–V векам до нашей эры, когда на севере континента, в районе Ливии и Египта, стали появляться греческие колонии.

Затем были римские войска, подчинившие все северное побережье Африки. В средние века, впрочем, раннехристианские африканские государства фактически исчезли, захлестнутые уже исламской экспансией. Но начавшаяся в VIII веке Реконкиста, которая долго и с перерывами, но победоносно завершилась в конце XIV века, положила начало новому этапу колонизации африканских земель европейцами. И первыми колонизаторами Африки стали, таким образом, португальцы.

Однако самая масштабная и быстротечная колонизация, которая разделила практически весь африканский континент на сферы влияния тех или иных европейских держав началась после Берлинской африканской конференции 1884–1885 года, которая носила название «Конференции по Конго».

Основными вопросами этой конференции стали статус Свободного государства Конго, а также бассейнов рек Конго и Нигер, и свободный доступ к этим водным путям и прилегающим территориям со стороны всех европейских колониальных держав. Что касается Свободного государства Конго, то оно попало в центр внимания еще и потому, что на момент конференции эта страна фактически стала «колониальной ширмой» для бельгийцев и французов, активно вступивших в процесс экспансии в Африке и «выдавливавших» португальцев с территорий, которые те давно считали «исконно своими», и вели плодотворное сотрудничество с конголезскими правителями на протяжении уже нескольких веков.

Тем не менее вопрос по Конго был только поводом для того, чтобы европейские державы установили общие принципы экспансии в Африке. И эти правила были установлены в итоговой декларации конференции. Так, в статье 34 документа говорилось: «Держава, которая впоследствии завладеет какой-либо территорией на берегах Африканского материка, лежащею вне ее нынешних владений, или которая, не имев доселе таких владений, приобретет таковую, а равно держава, которая примет на себя протекторат, должна препроводить подлежащий о том акт, вместе с объявлением, к подписавшим настоящий акт державам, для того, чтобы дать сим последним возможность заявить, в случае надобности, свои требования».

А следующая, 35 статья гласила: «Державы, подписавшие настоящий акт, признают обязательство обеспечить в занимаемых ими на берегах Африканского материка территориях существование такой власти, которая достаточна для охраны приобретенных ими прав, и, в потребном случае, для охраны свободы торговли и транзита на условиях, однако, которые для сей последней постановлены»[70]70
  Сборник договоров России с другими государствами (1856–1917). М.: Государственное издательство политической литературы, 1952. С. 240–259.


[Закрыть]. То есть эти пункты обговаривали правила политического и экономического взаимодействия европейских государств «на будущее», на еще не колонизированных территориях. И естественно, африканские государства и тамошних правителей никто не спрашивал, как им видится такое будущее.

Впрочем, главный пункт декларации, который определил стремительный характер дальнейшей экспансии, провозглашал «принцип эффективной оккупации», подразумевающий, что если некая держава не в состоянии эффективно разрабатывать ресурсы своей колонии, то она обязана допустить до такой разработки иные державы и их корпорации. Эта перманентная угроза внешнего вмешательства в дела колоний неимоверно ускорила экспансионистские процессы. В итоге через 10 лет после окончания «Конференции по Конго» в Южной Африке остались только две относительно независимые страны – Либерия и Эфиопия.

Что касается Эфиопии, то ее суверенитет был напрямую связан с Российской империей и именем русского авантюриста и гениального манипулятора и лжеца Николая Ивановича Ашинова. Гениальность его выражалась в том, что его высокие покровители, даже зная, что он мошенник и авантюрист, у которого за плечами уже раскрытые аферы, все равно продолжали оказывать ему покровительство. Авантюризм же Ашинова выражался в том, что он был буквально одержим созданием русских колоний в Малой Азии и Африке. Последняя из его авантюр проходила на территории французского Сомали, ныне Джибути. Однако как минимум номинальной своей целью имела увеличение российского влияния именно в Эфиопии.

Не вдаваясь в подробности биографии этого человека, поскольку они заслуживают отдельной книги, стоит кратко ознакомиться с его «африканским походом». В 1883 году Ашинов совершил первую экспедицию в Эфиопию, где познакомился с эфиопским царем, или, как его титуловали, Негусом Негести («Царем царей») Йоханнысом IV, где выдал себя за атамана «вольных казаков» и посланника русского царя. Притом что по итогам сбора этой экспедиции на Ашинова в России было заведено уголовное дело по факту мошенничества и хищения государственных денег, выделенных непосредственно на экспедицию. Это знакомство Ашинова и «Негуса Иоанна» было широко и в самых восторженных тонах освещено в российской прессе. Что позволило закрыть уголовное дело на Ашинова, вернуться ему в Россию с триумфом и инициировать сбор средств на новую экспедицию, которая началась в 1888 году.

Сам Ашинов мотивировал усилия по созданию российской колонии в Африке так: «Недаром все европейцы стараются, чуть не в драку, занимать на этом всемирном пути места. Почему же России не занять? Нам еще нужнее, если мы развиваем торговлю с Востоком, как с Владивостоком. А Абиссиния – это ключ всего Египта и Африки, и кто будет владеть Абиссинией, тот будет владеть и всемирным путем. И политическую тяжесть, без нашей, конечно, дипломатии, можно всегда перенести вместо Балканского полуострова на африканскую сторону».

При этом в такой экспансии был и важнейший для Российской империи религиозный мотив. Дело в том, что эфиопы – это христиане-монофизиты, то есть относятся к одной из восточных раннехристианских церквей. Ашинов же предложил привезти в Эфиопию русскую духовную миссию «для обучения абиссинцев истинному православию». И в этом предприятии получил поддержку синодального обер-прокурора Константина Петровича Победоносцева, который, впрочем, ратуя за предприятие Ашинова, писал обо всем этом следующее: «Что касается до Ашинова, то он, конечно, авантюрист, но в настоящее время он служит единственным русским человеком, проникшим в Абиссинию. Стоило бы серьезно расспросить его хоть о том деле, которое, по словам его, уже заведено им на берегу Красного моря. По всем признакам оно может иметь для нас немалую важность, и, по всей вероятности, в таких делах удобнейшим орудием бывают подобные Ашинову головорезы». Однако и духовная миссия во главе с архимандритом Паисием была снаряжена. Ашинов же со своими «вольными казаками» официально был обозначен в качестве «сопровождения» миссионеров.

В итоге Николай Ашинов заручился поддержкой императора Александра III, отплыл в Африку, но обосновался на территории французского Сомали, в форте Сагалло, который провозгласил казачьей станицей Новая Москва. Французы, в свою очередь, видимо, почувствовали что-то очень нехорошее, поскольку после недолгих и безрезультатных переговоров в феврале 1889 года французские военные суда расстреляли форт Сагалло, арестовали Ашинова и всех его «вольных казаков» и депортировали в Россию. В результате данного военного столкновения погибло шестеро мирных жителей форта, женщины и дети, а также один из казаков Ашинова.

Император Александр III по факту этих событий наложил свою короткую и емкую резолюцию: «Непременно надо скорее убрать этого скота Ашинова оттуда, и мне кажется, что и духовная миссия Паисия так плохо составлена и из таких личностей, что нежелательно его слишком поддерживать; он только компрометирует нас, и стыдно будет нам за его деятельность».

Иными словами, миссия Ашинова полностью провалилась, а сам он был отправлен в трехлетнюю ссылку. Что, однако, его не остановило, и после этого он искал поддержки для очередных африканских походов то у англичан, то у французов, то снова в России, впрочем, без особых результатов. Одна из последних резолюций, наложенных на письмо Ашинова императором Александром III, гласила: «Записки сумасшедшего».

Однако авантюра Ашинова имела и важное положительное значение. Она стала стимулом к плотному и двустороннему сотрудничеству Российской империи и Эфиопии, и в конце 90-х годов XIX века в Эфиопии появилась официальная русская миссия. Впрочем, в силу исторических событий, после Первой мировой войны, в которой Эфиопия после государственного переворота выступила на стороне англичан, она попала в сферу плотного европейского влияния.

Сразу после заключения Версальского договора, в 1919 году, Италия попыталась добиться договора с Англией о разделе сфер влияния в Эфиопии. Однако в тот момент Британия не сочла эти притязания сколько-нибудь уместными. Тогда Италия попыталась организовать в этой стране еще один государственный переворот, который, однако, не увенчался успехом. В 1923 году, с подачи Франции, Эфиопия вступила в Лигу Наций, чтобы отстаивать свой суверенитет на международном уровне. Но, как было сказано в предыдущих главах, Лига Наций не справлялась с возложенными на себя полномочиями «мирового регулятора». В 1926 году между Италией и Британией все же был заключен договор о разделе сфер влияния, но Эфиопия смогла, хоть и с большим трудом, ликвидировать его через Лигу Наций.

Италия, впрочем, не оставила своих притязаний, и в 1935 году разгорелась вторая итало-абиссинская война, которая закончилась покорением Эфиопии в следующем, 1936 году. Так появилась Итальянская Восточная Африка. Наряду с японо-китайской войной и гражданской войной в Испании итало-эфиопский конфликт считается предвестником Второй мировой войны. Победа Италии и аннексия ею Эфиопии помимо того, что сделала Бенито Муссолини, на тот момент премьер-министра Итальянского королевства, одним из самых влиятельных и популярных итальянских и европейских политиков, еще и показала полную несостоятельность Лиги Наций. И Эфиопия, и Италия были членами данной организации, но, тем не менее, конфликт между ними вышел из дипломатической в военную плоскость. При этом Италия в ходе данной кампании применяла неконвенционное химическое оружие, иприт и фосген, которые в дальнейшем стали страшной «визитной карточкой» Первой мировой войны. Контроль над Эфиопией со стороны Италии продлился до 1941 года, когда страну освободили британские войска. В дальнейшем Эфиопия сотрудничала с США, но это продлилось лишь до 70-х годов, когда монархический режим пал вследствие военного переворота.

При этом, невзирая на все исторические перипетии, Россия и Эфиопия сохранили свои культурные и дипломатические связи. Правда, в период СССР христианам Эфиопии пришлось испытать на себе гонения после военного переворота 1974 года и свержения последнего Негуса Эфиопии, Хайле Селассие. К власти тогда пришел поддержанный Советским Союзом майор Менгисту Хайле Мариам, который и развернул в стране «атеистическую кампанию». Тем не менее Эфиопская церковь пережила и это. И на сегодняшний день между русскими православными и эфиопами-монофизитами продолжается межконфессиональный диалог, равно как продолжаются и союзнические отношения между Россией и Эфиопией на межгосударственном уровне.