Текст книги "И ты, Брут…"

– Да какой же это особняк, – не удержался я от сарказма. – Это не особняк, а крепость, и, чтобы решиться на ее штурм, нужно быть психопатом. Ты из их числа, толстячок?

Валера резко повернулся ко мне. На его жирных губах блуждала ядовитая усмешка.

– А ты как хотел? – спросил он издевательски. – Чтобы я за тридцать тысяч баксов отправил вас в сарай велосипед выкрасть? – Толстяк оглядел нас суровым взглядом. – Нет, дорогие мои, за такие бабки потрудиться нужно. И вот еще что: если из вас хоть кто-то еще раз закапризничает, я живо лишу вас заработка и отправлю за решетку. Или вы уже забыли об убитом вами парне?

Толстяк показал зубы, и я притих. Я вдруг явственно увидел вот такую же стену, колючую проволоку поверх нее, вышки с часовыми и собак. И понял: сколько бы я ни артачился, сколько бы ни кокетничал относительно того, приму ли я предложение Валеры или нет, в итоге я сделаю так, как он хочет.

Толстяк повернулся и приказал Чуме:

– На развилке свернешь направо. – Затем, чтобы ободрить нас, уже миролюбиво произнес: – Да вы не тушуйтесь, ребята. У меня есть отличный план, и я вам скоро его изложу.

Невдалеке чуть в стороне за могучими деревьями виднелись одноэтажные дома. Асфальтовая дорога сворачивала к ним, мы свернули на заброшенную грунтовую, ведущую в ложбинку, проехали по ней метров пятьдесят и остановились у железнодорожного полотна, невидимые со стороны главной дороги. Толстяк выкарабкался из машины, открыл свой баул и вытащил из него четыре черные рабочие куртки, четыре пары штанов и бросил их на сиденье.

– Переодевайтесь, живо! – скомандовал он.

Без лишних слов мы вылезли из машины, облачились поверх одежды в робы и стали похожи на ремонтную бригаду, возглавляемую бригадиром-толстяком. Особенно потешно в широченной куртке и штанах выглядела худенькая Настя. Однако издалека она могла сойти за парнишку.

– Поднимемся на водонапорную башню, – стал объяснять нашу задачу Валера. – Она еще не достроена. На ней время от времени ведутся работы. Так что, если кто нас и увидит, подумает, пришли строители. Сверху разглядите как следует дом, и я расскажу вам, что нужно сделать. Ну, пошли!

Повесив через плечо маленькую сумочку, которую Валера достал из баула, толстяк, тяжело дыша, стал подниматься по склону ложбины. Мы гуськом потянулись за ним. Издали башня не казалась такой громадной, как вблизи. По мере приближения она увеличивалась в размерах, похожая на вырастающую из-под земли гигантскую ладью. Строение было железным, со стороны нужного нам дома располагались четыре – одна над другой – площадки, соединенные между собой наискосок лестницами.

Первым ступил на лестницу Валера. Конструкция оказалась прочной и даже не задребезжала, когда он стал подниматься по ступенькам. Толстяк протиснулся сквозь квадратный люк и оказался на первой площадке. Затем стал карабкаться выше. Следом за Валерой полез Чума, за ним последовала Настя, я замыкал шествие. В таком порядке мы и забрались на третью площадку. На четвертую Валера лезть не разрешил, мотивируя это тем, что наши силуэты будут проецироваться на фоне неба и привлекут любопытные взоры. Но и с третьей площадки обзор был отличным, а самое главное, сливаясь с фоном башни, мы были почти незаметны. Рассмотреть с такого расстояния дом и его мелкие детали было невозможно, и предусмотрительный Валера достал из своей сумочки небольшой бинокль.

– Вот полюбуйтесь, – сказал он, передавая в мои руки оптический прибор.

Я поднес его к глазам, и дом сразу же приблизился на расстояние вытянутой руки. Пока я рассматривал особняк в бинокль, Чума и Настя любовались картиной невооруженным глазом.

Домик был дивным. Основное здание походило на два соединенных, а затем слегка разведенных кубика, образующих на фасаде углы и ниши. Остроконечный балкон на втором этаже над входом напоминал нос корабля, выплывающего из скал или льдин. Его поддерживали две мраморные колонны. Два других угла на первом и втором этаже образовывали белые пластиковые рамы. Такого же типа были четырехстворчатые входные двери, к которым вели в виде трех лепестков мраморные ступени, и небольшие окна третьего этажа, расположенного под остроконечной многоступенчатой крышей, крытой, на мой взгляд, ужасно дорогой красной черепицей. Мезонин будто приподнимал крышу в нескольких местах и с удивлением смотрел на мир окнами. С боковой стороны дома вдоль второго этажа шел балкон с колоннами, соединенными между собой витыми перилами. Но на этом мое описание особняка не заканчивается. От дома к квадратному одноэтажному, но довольно-таки высокому строению вела галерея с полукруглыми высоченными рамами. И галерея, и пристройка также были крыты красной черепицей. В галерее росли экзотические деревья. «Зимний сад, черт возьми! – невольно восхитился я. – Самый настоящий зимний сад развели у себя богачи. Живут же люди!» В одном месте галерея выступала полукругом во двор, образуя нишу, в которой, очевидно, было устроено нечто вроде беседки. Хотел бы я там посидеть зимним вечером за чашкой чая или чего-нибудь покрепче. Я вздохнул и перевел бинокль на двор. Дом, очевидно, был отстроен недавно, потому что деревья рядом были маленькими. В конце двора находились еще одни ворота, поменьше. Через них можно загнать машину в гараж, который, по-видимому, располагался под балконом.

Я передал бинокль Чуме. Когда он приложил окуляры к глазам, Валера принялся излагать свой план.

– Операцию начнете послезавтра в десять часов утра, – заговорил он и взялся за стойку, скрепляющую площадки. – Хозяин с женой, дочерью и сыном завтра уезжают в отпуск. Так что их в городе не будет. Домработница из дома к тому времени уйдет. В особняке останется лишь охранник. Вы влезете по воротам соседского дома на забор, – толстяк указал на забор с проемами в виде арок, с железными решетчатыми воротами, примыкающими к забору особняка. Действительно, по ним можно было забраться на кажущуюся с виду неприступной стену. – И спрыгнете во двор. Хозяева держат собаку. Ночью она бегает по двору, но днем ее привязывают. Так что опасаться вам не нужно. Охранника придется вырубить и связать. Без этого вам никак не обойтись. Он единственное препятствие на пути к заветной цели. Охранник парень здоровый, но вы с ним справитесь. – Валера удовлетворенно хрюкнул: – Я видел, как вы обработали верзилу в метро. Войдете в дом, минуете оранжерею и попадете во флигель. В нем находятся сауна, бассейн, комнаты отдыха и кабинет хозяина. Во флигеле хозяин принимает высоких гостей, когда хочет уединиться с ними от домочадцев. Именно там, в кабинете, он и держит интересующие меня документы. Они хранятся в большом голубом пакете в сейфе, вмурованном в стену и замаскированном небольшой картиной. На сейфе круглый диск. Наберете последовательно цифры два, восемь, четыре, девять, семь, семь. Но, кроме кодового замка, на сейфе установлен и обычный. Ключ от него хозяин держит в левом ящике письменного стола, во втором кабинете, который расположен в доме на третьем этаже. Ящик не запирается.

– У тебя как у Кощея Бессмертного, – неожиданно хохотнул Санек и, в свою очередь, передал бинокль Насте. – Иголка в яйце, яйцо в утке, утка в сундуке и так далее… Ладно, ладно, – наткнувшись на колючий взгляд толстяка, тут же присмирел Чума. – Шучу я.

– Как только заберете документы, – продолжил Валера, – привезете их ко мне в офис. Я буду вас там ждать и сразу же рассчитаюсь. Вот такая в общих чертах моя схема нападения на дом, а уж детали вы разработайте сами. У меня все.

В самом деле, задание Валеры казалось несложным. Не нужно было прорываться с боем через кордон или блокпост, сидеть часами в засаде или с риском для жизни лезть по канату, как в голливудском боевике, на какую-нибудь крышу, а требовалось-то влезть по воротам на забор, связать охранника и взять из сейфа, который и взламывать-то не нужно, какие-то бумаги. С такой задачкой, как мне казалось, справится любой, даже не подготовленный физически человек, а уж спортсмен и подавно. Но у меня возникла к толстяку куча вопросов.

– А скажи-ка, Валера, откуда тебе известен код сейфа, место, где хранится от него ключ, то, что хозяев не будет дома, и вообще все остальное?

Жирная физиономия расплылась в улыбке. Ее хозяин нахально заявил:

– А вот это не твое дело! Слышал такую поговорку: меньше будешь знать, лучше будешь спать? Сейчас как раз такой случай.

Я не стал настаивать на ответах на мои вопросы. И так было ясно, что Валера ничего объяснять не будет.

– С тобой выспишься, – проворчал я. – Сон на всю жизнь потеряешь. Но мы хотя бы имеем право знать, чей это дом? Рассказывай, рассказывай, все равно ведь узнаем.

Приоткрыв по привычке рот и округлив глаза, толстяк пару секунд раздумывал и наконец признался:

– А владелец дома и есть хозяин нефтебазы. Бугров его фамилия. Слыхал про такого?

Я человек простой, далекий от мира политики и бизнеса, и, конечно же, эта фамилия мне была незнакома, но, чтобы не выглядеть в глазах присутствующих невежей, важно проговорил:

– Кое-что слышал.

– Вот и отлично, – заявил толстяк. Вдали, за раскинувшейся как на ладони нефтебазой, появился легковой автомобиль, и Валера заторопился: – Все, ребята, сматываемся отсюда, пока нас здесь не застукали. – Он слегка подтолкнул Чуму.

На тесной площадке мы стояли, прижавшись друг к другу, и толчок по цепной реакции через Настю передался мне. Неловко повернувшись, я стал спускаться по лестнице. Внизу мы дождались, когда по дороге пронесется и скроется в городке машина, затем двинулись в ложбинку к такси. Чума сделал мне знак, чтобы я приотстал от компании, и сам замедлил шаг.

– Слушай, Игорь, – сказал он негромко. – На кой черт нам вообще эта девка сдалась? Дело ерундовое, мы с ним и сами справимся. Гнать ее надо, а деньги за работу на двоих поделим.

– А ты уверен, что она согласится от нас отколоться? – так же тихо поинтересовался я.

– А мне плевать, согласится она или нет, – прошипел Санек. – Дадим коленкой под зад, и дело с концом.

Я покачал головой:

– Поздно, Чума, девушка знает о наших планах и где-нибудь может проговориться.

– Ой, да кому она проговорится? – покривился парень. – У нее самой рыльце в пушку. Ей, как и нам, срок светит. Что она, дура, языком где попало молоть? Припугнем и прогоним.

– Раньше нужно было думать!

– Ну хорошо, хорошо, – неожиданно согласился Чума. – Возьмем ее в дело, раз ты так хочешь, но денег давать не будем. Или дадим штуку, ей за глаза хватит. Ну на кой хрен этой пигалице деньги?

Я с притворным пониманием поддакнул:

– Конечно, деньги только тебе нужны.

– И нужны! – вскинулся Чума. – Мне двадцать восемь лет. Мне жизнь свою устраивать нужно. А о Насте папа с мамой позаботятся. Слышь, Игорь, – снова зашептал Санек. – Ну какой от нее толк? Она нам только мешать будет.

Я тоже не прочь был избавиться от Насти, но по иным причинам. Уж очень не хотелось мне впутывать девушку в новое дело. Однако в моем плане налета на дом я отводил ей определенное место.

– Вот что, Санек. – Я посмотрел на шагавшего рядом со мной худого верткого человека так, словно прикидывал, можно ли на него положиться. – Настя пойдет с нами, и это дело решенное. Но я хотел бы тебя вот о чем попросить. Если мы завалим это дело, ты девчонку не выдавай. Скажем, что вдвоем были. Договорились?

Чума пожал плечами и просто ответил:

– Я и тебя не сдам. У меня свой кодекс чести! – И он протянул для пожатия руку.

Я ему поверил. Хотя Чума и был ершист, человек он был искренний. Я ответил ему крепким рукопожатием.

– А насчет девчонки ты не прав. Она нам может здорово пригодиться, – промолвил я и окликнул девушку: – Настя!

Девушка остановилась и вопросительно посмотрела на меня.

– Да?

– Ты машину водить умеешь?

Настя повела плечом и неуверенно ответила:

– Могу, но очень плохо. У папы есть машина, он дает мне иной раз прокатиться. А что?

– Да так, пригодится. – Я махнул рукой, показывая, чтобы девушка шла дальше, и с многозначительным видом сказал Чуме: – Ну вот, а ты говорил, от нее никакого проку не будет.

Мы переоделись и на такси вернулись в центр города. На одном из проспектов с длиннющим рядом магазинов и входом на станцию метрополитена, рядом с автобусной остановкой толстяк приказал Саньку остановиться.

– Дальше я на метро поеду, – объявил он и стал прощаться. – Ну, желаю удачи. Как договорились, послезавтра жду вас с документами в моем офисе часиков эдак к двенадцати. Думаю, к этому времени вы провернете наше дело. Пока!

Толстяк выкарабкался из машины и, припадая на правую ногу, направился к станции метрополитена. Я проводил глазами скрывшуюся в метро грузную фигуру Валеры и предложил оставшейся в машине компании:

– Ну, а теперь, друзья мои, давайте найдем менее оживленное место и обсудим детали предстоящей операции.

Чума обернулся к нам с Настей. На его узком лице с крючковатым носом, тонкими губами и темными зоркими глазами застыло насмешливое выражение.

– Вот что, голубки! – изрек он. – Вы мне зубы не заговаривайте. Мне моя доля нужна. Сейчас, Игорь, едем к тебе домой, делим по совести бабки и там же, на твоей хате, обсудим любые детали. Поехали! – И Санек тронул машину с места.

Это был ультиматум, я его принял и назвал адрес.

Такси мы оставили на квадратной площадке возле дома. Заложив руки за спину, Лидия Ивановна прогуливалась около моего подъезда. Очевидно, возле своего уже всех жильцов распугать успела. К счастью, старуха с гордо посаженной головой вороны-альбиноса имеет все же кое-какой такт и не пристает ко мне с дурацкими вопросами и сентенциями в тех случаях, когда я иду в компании с незнакомыми ей людьми. Поэтому я, пользуясь остатками ее деликатности, смело раскланялся с ней и, показав зубы, слащаво пропел:

– Здравствуйте, Лидия Ивановна! До свидания, Лидия Ивановна!

Лифт подвез нас до восьмого этажа. В моей берлоге Настя с любопытством огляделась, а я вдруг явственно увидел всю убогость обстановки своей квартиры и ужасно смутился.

– Так ты с кем живешь? – поинтересовалась она, задерживая взгляд на стоявшей на журнальном столике фотографии моей бывшей жены и сына.

– Один, Настя, один, – отозвался я, поспешно собирая разбросанные по комнате спортивные брюки, майку, носки и пряча их в шкаф. – А ты что, переехать ко мне собираешься? – пошутил я.

Настя прищурила один глаз и кокетливо заявила:

– А что, я не против. Ты мне нравишься.

Я пригрозил девушке пальцем:

– Ты мне эти штучки брось! Тебе об учебе думать нужно, а не о мужиках.

– Да какая тут учеба! – беспечно бросила девушка и плюхнулась на диван. – Тут, того и гляди, в тюрьму угодишь.

– Вот на зоне и закончишь свое образование, – захохотал Чума. – Там попрактикуешься на зэчках.

Санька, как магнитом, притягивал журнальный столик, разумеется, не он сам и даже не стоявшая на нем фотография, а лежавшая рядом с ней пачка зелененьких бумажек. Он бы с радостью схватил ее и сунул в карман, да проявлять на людях алчность самолюбие не позволяло. Наконец Санек устроился в кресле рядом с деньгами, очевидно, испытывая вблизи них те же ощущения, какие испытывает греющийся у костра человек. Деньги согревали его душу, вызывали истому.

– А ты можешь не участвовать в деле, – дал я все же девушке шанс не ввязываться в новую историю. – Мы с Чумой вдвоем справимся. А перед толстяком мы тебя прикроем. Откажись!

Я взял из-под носа Чумы журнальный столик и передвинул его к дивану. Сам со стулом устроился напротив Насти. Чума поерзал, затем встал и пересел на диван.

– Откажись! – поддакнул он, заговорщицки подмигивая мне, и как бы невзначай потрепал девушку за колено.

Настя небрежно сбросила руку Санька. С таким же видом она смахнула бы с ноги соринку или букашку.

– Чтобы вы лишили меня доли? – усмехнулась она. – Я прекрасно понимаю, к чему вы клоните. Но мне, так же как и вам, нужны деньги, и от них я ни за что не откажусь. А если вы попытаетесь выкинуть меня из дела, я пожалуюсь Валере, – пригрозила девушка полушутя-полусерьезно.

– Еще одна шантажистка выискалась, – буркнул я. – Ладно, ты сама выбрала свой путь. Но учти, девочка моя, тебе тоже предстоит работа.

– А я и не отказываюсь! – с вызовом заявила Настя. – Сделаю все, что скажете.

Я указал Чуме глазами на девушку с таким видом, словно хотел сказать: «Видал? Разве от такой избавишься?» Затем взял со стола пачку купюр.

– Деньги делим поровну, – объявил я, освобождая стопку денег от перетягивающей ее резинки.

– То есть как это поровну? – возмутился Чума. – Мы же с тобой договорились, Игорек! За что этой пигалице три штуки триста?

– А тебе за что? – резонно заметил я.

Парень слегка замялся.

– Ну, как за что? – произнес он неуверенно, очевидно, подыскивая подходящий аргумент в оправдание своего выпада. – Я мужик все-таки. Мне и придется выполнять основную работу. В дом же она не полезет с нами!

– Не полезет, – охотно согласился я. – А ты подумал о том, кто нам сигнал в случае чего подаст и кто поможет из дому ноги унести, если нас, не дай бог, накроют? Еще неизвестно, чей процент участия в деле выше будет.

Отложив неделимую сотню, я, несмотря на ворчание Чумы, разложил остальные деньги на три равные части. Девушка сгребла свою долю, пересчитала с таким видом, будто обращаться с подобной суммой денег для нее привычное дело, и сунула баксы в нагрудный карман рубашки. Чума затолкал деньги в задний карман джинсов, не считая.

– А эта сотня для чего? – кивнул он на лежавшую на краю столика стодолларовую купюру.

– Если не возражаете, – сказал я, – потратим на общественные нужды.

Чума не отводил взгляда от денег.

– Кстати, Валера мне сегодня за найм такси не заплатил, – произнес он как бы между прочим.

Я сделал вид, будто не понял намека.

– Чего же ты ему не напомнил? Но не мелочись, Чума, – я укоризненно качнул головой. – Твоего аванса хватит не на один десяток планов. А теперь давайте поговорим о деле. – Я встал, достал из письменного стола карандаш, лист бумаги и, снова усевшись за журнальный столик, набросал план бугровского дома и прилегающей к нему территории. – Идти на дело нам с тобой, Санек, придется с чулками на головах, – заявил я и отложил карандаш. – Хоть и будем мы выглядеть глупо, но без масок не обойтись. В доме будет охранник, и я не хочу, чтобы он запомнил наши физиономии. У тебя пара чулок найдется? – спросил я у Насти.

Девушка фыркнула:

– Кто же сейчас в бабушкиных чулках ходит? Я колготки ношу!

– Да хоть дедушкину пижаму носи! – неожиданно рявкнул Чума. Он все еще имел на Настю зуб за то, что его уравняли с ней в правах. – Наше какое дело! Сказано – найти чулки, значит, найдешь.

Девушка струхнула и на всякий случай отодвинулась от Санька.

– Ну хорошо, хорошо, успокойся, – пробормотала она примирительно. – Я что-нибудь придумаю.

– Давно бы так! – заявил Чума и с победным видом откинулся на спинку дивана.

– Перелезть через забор несложно, – продолжил я, когда страсти вокруг чулок улеглись. – Гораздо сложнее нейтрализовать охранника. Хорошо, если он будет торчать у двери. Тогда возле нее же и вырубим. А вдруг он будет находиться в глубине дома, что тогда? Особняк большой, и пока мы охранника отыщем, то обязательно себя обнаружим. А этого делать нельзя. Охранник может запереться в одной из комнат и поднять тревогу. Поэтому мы должны выманить его во двор. Стучать в двери, конечно же, нельзя, это насторожит охранника. Гости неожиданно у дверей особняка появиться не могут. Они попадают во двор через ворота, от которых звонят. Придется слегка пошуметь во дворе, чтобы привлечь внимание охранника.

– Собака и так тебе шуму наделает на всю улицу, – вставил Чума.

Поразмыслив, я признал:

– Это и к лучшему.

– Но пес может быть привязан с противоположной стороны дома, – возразила Настя. – Двор большой, и он может вас не учуять.

– Тоже верно, – снова вынужден был согласиться я.

– А у меня такое предложение, – воодушевляясь, сказала Настя. – Я позвоню с улицы, охранник выйдет во двор, чтобы открыть мне ворота, а вы его в этот момент и свяжете.

Мы с Чумой переглянулись. Девица нам попалась толковая.

– Так и поступим, – кивнул я Саньку. – Мы с тобой встанем по обе стороны от входа в дом в нишах, Настя позвонит от ворот, и, когда охранник окажется на крыльце, ты выйдешь из укрытия и привлечешь его внимание. Я в это время нападу на него сзади и постараюсь отключить. Действовать можно будет спокойно. Двери особняка выходят в сад, забор высокий, расположен близко к дому, из окон соседних домов нас никто не увидит. Ну, а что делать в доме, мы знаем.

План Чуме, по-видимому, нравился, но не во всем.

– Все это понятно, – произнес он с задумчивым видом. – Но как Настюха узнает, что у нас все в порядке, мы стоим в нишах и ей пора звонить? Накладка может выйти.

– Сообщим как-нибудь.

– Как?

– Ну, сигнал какой-либо подадим. Сейчас над этим подумаем. – Я придвинул к моим собеседникам лист бумаги с планом, взял карандаш. – Когда Настя позвонит, она отъедет на машине от дома и остановится вот здесь. – Я нарисовал на дороге кружок в том месте, где заканчивались сад и забор нефтебазы.

– Но почему здесь? – перебил меня Санек. – На этом месте она засветится, как фонарь на столбе. Пускай торчит в ложбине, где мы машину сегодня оставляли. Там ее никто не увидит.

– Но и она ничего не увидит, – воспротивился я. – И не сможет вовремя подать нам сигнал об опасности. Это во-первых. А во-вторых, случись что непредвиденное и нам придется уносить ноги, ее блокируют в этом тупике, и мы останемся без машины. Да и сигналов наших она не увидит.

Чума никак не хотел согласиться с моими доводами. Он постучал пальцем по листу бумаги в том месте, где были обозначены ворота дома.

– Но в этом месте дорога узкая! В случае шухера она не сумеет здесь развернуться. И пропятиться на тачке также вряд ли сможет, раз за рулем редко сидит. – Санек слегка толкнул девушку в бок. – Эй, ты умеешь ездить задним ходом?

Настя беспомощно улыбнулась:

– Не знаю.

– Не знаю! – передразнил Чума и посмотрел на меня. – Пока она до нас таким образом дотащится, нас менты повяжут.

Я бросил карандаш на стол и откинулся на спинку кресла.

– Значит, нам нужны два сотовых телефона, и тогда все проблемы будут решены. Один будет у нас, другой у Насти. Нам не потребуется подавать друг другу сигналы, девушка сможет стоять, где захочет, а в случае чего мы ей позвоним или она нам звякнет. Только где взять мобильники?

И снова на помощь пришла Настя.

– У моего отца есть сотовый телефон, – сообщила она деловито. – Я могу взять его на время.

Знал бы предок Насти, для чего понадобится его мобильник дочке, в жизни на него не тратился бы. Я подмигнул девушке:

– Вовремя твой папаша с «соткой» нам подвернулся. Итак, решено: один мобильник берем у Настиного родителя, ну, а другой – купим. – Я взял со стола сотню баксов, присоединил к ней еще одну из своей доли и потребовал у компаньонов: – Ну-ка, ребятишки, скиньтесь-ка еще по одной «бумаге». Расходы на общественные нужды возрастают. – Чума и Настя выложили по одной купюре, а я, спрятав четыре сотни в карман, объявил: – Завтра сгоняем в магазин, купим «сотку» и подключим ее к телефонной сети. Также завтра нам нужно будет еще раз смотаться к дому Бугрова и там на месте привязать наш план к местности. И вот еще что, Санек: номера на машине нужно сменить.

Чума некоторое время размышлял, потом уверенно сказал:

– Достану! Есть у меня один кореш, он подкинет. Только эта услуга денег будет стоить.

– Скинемся, – заверил я. – Что поделаешь, издержки производства!

– А ты неплохо все рассчитал, – хмыкнул Санек. – План что надо. Из тебя получится отличный уголовник.

Комплимент был сомнительным, и я криво улыбнулся.

– Мне до тебя, Санек, далеко!

Чума, по-видимому, уже смирился с несправедливой, на его взгляд, дележкой денег и слегка повеселел. Он погладил девушку по спине и промолвил:

– Ну, раз мы все обговорили, не отправиться ли нам всем в кафе и не отметить ли наш сговор?

Чума не оставил своих попыток заполучить Настю на роль марухи. Девушка, разумеется, была не в восторге от его поползновений, что дала недвусмысленно понять, заработав лопатками, как лопастями катамарана. У Санька был хороший рефлекс. Он с такой поспешностью отдернул руку от острых лопаток, будто и в самом деле боялся о них пораниться.

– Никуда я с тобой не пойду! – прямолинейно заявила девушка. – И не приставай ко мне! Ты мне не нравишься.

Чума нахмурился, а я поспешил взять Настю под свое крылышко.

– Оставь ее, Чума! Сейчас не время заводить шашни, а тем более пьянствовать. Завтра и послезавтра нам нужно быть в форме.

– Ты иди, Санек, – поддакнула девушка. – Я у Игоря останусь. Нам поговорить нужно.

Я понял Настю. Она не хотела уходить вместе с Чумой, и я снова пришел ей на помощь.

– Действительно, Чума, иди работай, – заявил я без обиняков и поднялся. – А мы с Настей у меня дома побудем.

Чуме также пришлось встать. Вид у него был обиженный.

– Спелись, значит? – сложив тонкие губы в презрительную усмешку, процедил он сквозь зубы. – Ну-ну!..

Смерив Настю надменным взглядом, он направился к двери. Провожая парня, я сказал ему на прощанье:

– Увидимся завтра на том же месте в десять утра. Бывай! – Захлопнув дверь, я вернулся в комнату и бросил сидевшей на диване с видом скромницы Насте: – Можешь побыть у меня минут десять, а потом уйти.

– А я никуда не тороплюсь! – из скромницы девушка вдруг превратилась в обольстительницу. Она выгнула спину, выставила грудь и посмотрела на меня призывно. – Ты не хочешь предложить мне шампанского?

Игру Насти я не принял.

– Я ремнем хочу тебе предложить по одному месту, – проговорил я с напускной суровостью.

– О-о! – округлив рот и глаза, воскликнула девушка, изображая приятно удивленного человека. – Молодой человек любит садомазохизм?!

Я не выдержал и рассмеялся:

– Глупая ты, Настя, хоть и в институте учишься!

Девица заложила ногу на ногу и села в еще более привлекательную позу.

– Вот такая я дурочка! И ты дураком будешь, если не догадаешься о том, чего я хочу.

Любой другой на моем месте давно бы воспользовался желанием девицы оказаться с мужчиной в постели. Могу признаться: с момента моей первой встречи с Настей я пересмотрел свое отношение к ее внешности. Худенькая фигура девушки теперь казалась мне очень даже сексуальной, а лицо миловидным. Так вот, любой другой бы воспользовался… Любой другой, но не я… Табу, извините.

Вместо отведенных мной Насте десяти минут она проторчала в моей квартире два часа, рассказывая о веселой студенческой жизни. Я терпеливо слушал, лежа на диване, заложив руки за голову. Наконец девушка, разочарованная моей скромностью, ушла.

Однако на этом сексуальные притязания со стороны особ женского пола к моей персоне не прекратились. Едва отчалила Настя, как к моей тихой холостяцкой гавани прибилась Лена. Ее сопровождали Нина и Серега. Ну Рыков, ну подлец, показал-таки мымре дорогу в мой дом. Я не лицедей, не могу разыгрывать бурную радость там, где скрипнуть зубами хочется. С кислой миной я раскрыл пошире дверь и впустил компанию в квартиру.

– Ты извини, Игорек, – шепнул, задержавшись в прихожей, Серега. – Никак не могу я от этой Ленки отвязаться, повсюду за нами таскается. Будь другом, выручи. Отвлеки ее, а мы с Ниной на дачу улизнем.

– И чем же я ее займу? – спросил я с досадой.

– Ну, не знаю, – физиономия у Сереги была серьезной, но глаза смеялись. – Придумай что-нибудь. Поиграй с ней в школу, например. Пусть она будет учительницей физики, а ты нерадивым учеником. Или в спортшколу, где, наоборот, ты будешь тренером, а она начинающей спортсменкой. Хочешь – в хозяина и домработницу. Ты полежишь на диване, а она уберет тут у тебя, постирает и приготовит обед. Эта любимая наша с Ниной игра. В общем, Лена в полном твоем распоряжении. Действуй, Игорек, действуй! – И Рыков сделал движение рукой, словно играл в бубен.

Ну не лежала у меня душа к этой Лене! Подавив в себе негативные эмоции, я вошел в зал. Училка уже расположилась на диване. Я вошел в тот момент, когда она подпрыгнула на нем, расправляя складки своего красного с синим платья, а заодно, очевидно, проверяя мой диван на прочность. А может быть, и наоборот. Прыгай, прыгай, бугристая моя! Мой верный товарищ старый диван все стерпит.

Как ни хотелось мне сегодня остаться трезвым, все-таки пришлось опрокинуть в рот несколько рюмок коньяку, который вместе с кое-какой закуской принесла возглавляемая Серегой компания. Я сомлел, расквасился и, когда Лена, жеманничая, придвинулась ко мне, потерял над собой контроль и обнял ее за плечи. Была не была.

В общем, когда я, проводив Серегу и Нину, вернулся в квартиру, Лена, изнывая от желания, поджидала меня в спальне. Она пылко прижалась ко мне, я с трудом поднял ее на руки и потащил к кровати…

Половину ночи я провел в объятиях Лены, оставшуюся половину проспал. Когда я проснулся, Лены уже не было в квартире. Разбитый и помятый, я доплелся до ванной, кое-как привел себя в порядок и, одевшись, вышел на улицу.

Лидия Ивановна уже патрулировала по тротуару вдоль дома. На сей раз улизнуть мне не удалось. Завидев меня, старуха резко изменила направление движения и блокировала мою персону в закутке неподалеку от подъезда.

– Который час, Игорь Степанович? – медовым голосом пропела она, очевидно, рассчитывая взять сегодня реванш, ибо по итогам вчерашнего конкурса «Кто кого достанет» была в явном проигрыше.

– Двадцать пять минут десятого, – в тон старухе ответил я, подобрался и попробовал протиснуться между бюстом Лидии Ивановны и живой изгородью за моей спиной.

Старуха быстро сориентировалась, сделала приставной шаг влево и перекрыла лазейку.

– Вот что, Игорь, – серьезно сказала она. – Я хотела с вами поговорить. К вам в последнее время ходят какие-то подозрительные личности и девицы. Это неприлично. Ваша покойная матушка не одобрила бы вашего поведения.

Выговор Лидии Ивановны был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения. Я дыхнул в лицо старухи перегаром, сорвал с лица очки, засветив остатки фингала, и сделал страшное лицо.

– А вы знаете, сколько мне лет, уважаемая соседка? – поинтересовался я язвительно.

Лидия Ивановна шарахнулась от меня как от чумного. Она никак не ожидала встретить в окрестностях своего дома оборотня.

– Тридцать пять, я думаю, – пробормотала она, чувствуя подвох.

– Тридцать пять с половиной! – рявкнул я. – А в этом возрасте я могу делать все, что захочу! Дорогу! – потребовал я и прошествовал мимо опешившей Лидии Ивановны вон из закутка. Два – ноль.

Такси стало для меня привычным средством передвижения. На нем я доехал до площади Пушкина, где пересел в тачку Чумы. Настя уже сидела в ней позади водительского кресла. Я занял переднее сиденье, и мы отправились в ближайший фирменный магазин. Там среди товаров бытовой техники мы отыскали витрину с сотовыми телефонами и купили недорогую модель. Потом съездили в сотовую компанию и подключили мобильник к сотовой сети. Я сделал пару звонков знакомым – трубка работала исправно.