Текст книги "«Аскольд». Лучший крейсер Порт-Артурской эскадры"

На предстоящее плавание крейсера надо смотреть как на «практическую школу офицеров для изучения всех отраслей военно-морского дела». Матросов надлежало учить гребле, управлению шлюпкой под парусом, сигналопроизводству, отрабатывать взаимозаменяемость специалистов, и особо подчеркивалась необходимость организации по обучению грамоте, столь облегчающей приобретение специальных знаний. «Аскольд», как и другие корабли, уходил в поход, не отработав задач боевой подготовки. Поэтому командиру ставилась задача в походе выполнить артиллерийские и минные практические стрельбы, чтобы к моменту прибытия на Дальний Восток крейсер стал полноценной боевой единицей.

В самом начале плавания надлежало определить наивыгоднейшие условия действия машин и экономический ход, и далее следовать им в течение всего перехода; полный ход давать в исключительных случаях, но раз в месяц идти не менее 6 часов полным ходом и о каждом таком испытании доносить в ГМШ. Обращалось внимание также на достижение максимально возможной скорости погрузки угля, а данные о результатах погрузки сообщать в донесениях и пользоваться всеми случаями для проверки и пополнения сведений тактического формуляра крейсера.

Отделы МТК разработали «перечень опытов и испытаний», которые необходимо было произвести во время предстоящего плавания крейсера.

Кораблестроительный отдел считал необходимым определить практически, какое влияние оказывают трубы, надстройки и мостики носовой части на устойчивость крейсера на курсе и сравнить дрейф при различных курсовых углах ветра. Обращалось внимание на привод открывания водонепроницаемых дверей с палубы, на качество шлюпок, особенно металлических. Механический отдел предписывал в походе испытать все водоотливные средства, определить действительную производительность турбин, эжекторов, циркуляционных и других помп раздельно при откачивании воды, определить производительность водоопреснительных устройств.

Артиллерийский отдел интересовало изменение температуры в погребах с боезапасом при плавании в различных широтах, герметичность и удобство запирания орудийных портов, опыт эксплуатации элеваторов. Особо обращалось внимание на состояние установок 75– и 47-миллиметровых орудий Канэ на станках конструкции капитана А.П. Меллера, герметичность их систем воздуха, ртути и веретенного масла.

Минному отделу требовались данные об опыте эксплуатации электрического привода управления золотником паровой рулевой машины, в связи с чем рекомендовалось чаще им пользоваться.

23 августа 1902 года буксиры вывели «Аскольд» из Кронштадтской гавани и поставили на бочку на Малом рейде.

В воскресенье 25 августа в 9 часов 30 минут на борт прибыл главный командир Кронштадтского порта С.О. Макаров в сопровождении представителей штаба. В 17 часов пожаловал Николай II с семьей, свитой и греческой королевой Ольгой Константиновной. Царь, прощаясь с командой, пожелал счастливого плавания.

Последние дни подготовки к океанскому переходу были до предела загружены, увольнения матросов на берег сокращены до минимума, офицеры почти не отлучались с корабля. 28 и 30 августа «Аскольд» выходил в море для последнего опробования машин и определения девиации компасов.

Заканчивалась приемка запасов, крейсер был полностью укомплектован офицерами и матросами в соответствии со штатом.

Наконец наступило 3 сентября – день ухода. На верхней палубе поднимали и крепили по-походному катера и шлюпки, заваливали трапы. Корпус крейсера задрожал – прогревались и проворачивались главные машины. Когда крейсер был полностью готов, прозвучала команда: «Все наверх!». «Аскольд» снялся с якоря и медленно пошел мимо стенок гаваней и фортов Кронштадта. При проходе форта «Константин» салютные пушки крейсера произвели 7 залпов прощального салюта крепости. Под ответные выстрелы «Аскольд» покинул Большой Кронштадтский рейд, как оказалось, навсегда.

При выходе из Кронштадта «Аскольд», перегруженный большим количеством угля и других запасов, имел осадку носом 6,47 м, кормой – 6,53 м.

На борту крейсера находились 573 человека: 13 офицеров, 3 инженер-механика, 6 классных чинов (содержатели, врачи и священник), 6 кондукторов, 57 унтер-офицеров и 488 матросов. Из офицеров «Аскольда» только четверо участвовало в постройке и испытании корабля: командир капитан 1-го ранга Н.К. Рейценштейн, старший офицер капитан 2-го ранга Н.М. Сергеев, старший минный офицер Л.К. Теше, старший артиллерийский офицер С.А. Поликарпов. Старший судовой механик Э. Брукс, младший механик А.А. Игнатьев, младший механик В.А. Савинков прибыли позже, но успели освоить свои заведования.

Недалеко от Кронштадта «Аскольд» разошелся с крейсером «Светлана». Когда теперь встретится корабль под Андреевским флагом? Никто из аскольдовцев не мог знать, что сам «Аскольд» никогда больше не вернется в Кронштадт, на Балтику.

Годом ранее – 5 августа 1901 года Кронштадт покинул крейсер «Варяг». Поход его начался с аварии в левой машине. Затем крейсер сопровождал императорскую яхту «Штандарт» с Николаем II на борту в Копенгаген, Данциг, Киль и Дюнкерк. И тут не обошлось без происшествий. 31 августа состоялась встреча императоров Германии и России. После расставания императоров «Штандарт» направился в море, а «Варяг» из-за поломки не мог последовать за яхтой. После завершения «придворной» миссии «Варяг» 16 сентября из Дюнкерка отправился на Дальний Восток.

От Балтики до Дальнего Востока

В море на корабле началась боевая подготовка – проводились артиллерийские учения по орудиям. После прохода острова Готланд в Балтийском море погода ухудшилась, налетали шквалы силой до 8 баллов. Скорость уменьшили до 10 уз., и таким ходом утром 6 сентября «Аскольд» дошел до знакомого Кильского рейда. За кормой остались 765 миль первого этапа перехода. При средней скорости перехода 11,6 уз. крейсер израсходовал 345 т угля – 320 кг на милю. Машины и котлы выдержали переход отлично.

Н.К. Рейценштейн нанес положенные визиты портовому начальству и принял ответный визит. Днем на Кильский рейд пришла возвращавшаяся с маневров германская эскадра. Под гром приветственного салюта русские моряки обратили внимание на то, что в то время как лучшие новейшие русские корабли уходили на Дальний Восток, германский флот целеустремленно занимался боевой подготовкой на Балтике.

Но Николай II этого не замечал, ему льстило, что его называли адмиралом Тихого океана. Германский кайзер Вильгельм II, часто называвший русского царя братом, подталкивал его на противоборство с Японией, прозрачно намекая на раздел сфер влияния. Особенно ярко это проявилось во время встречи императоров на Ревельском рейде в июле 1902 года. Здесь собрались почти все корабли Балтийского флота. На яхте «Штандарт» прибыл Николай. На своей яхте «Гогенцоллерн» в сопровождении отряда боевых кораблей германского флота прибыл Вильгельм. Во время личной встречи Николай был в форме германского адмирала, а Вильгельм – русского. Покидая Ревель, Вильгельм на яхте «Гогенцоллерн» поднял на прощание сигнал: «Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана». Этот сигнал следовало понимать так: себя он в будущем считал адмиралом Атлантического океана, а русскому советует стать адмиралом Тихого океана.

Лукавый кайзер точно рассчитал – к началу Первой мировой войны русский флот на Балтике имел всего четыре линкора-додредноута и устаревшие крейсера.

Старый знакомый командира Генрих Прусский 9 октября посетил крейсер. Принц, интересовавшийся военно-морским делом, внимательно ознакомился с установленными в Кронштадте приборами управления артиллерийским огнем, вникал в детали организации службы. В 1914 году этот родственник русского царя будет командовать германским флотом, действовавшим против русского Балтийского флота.

За время шестидневной стоянки в Киле пополнили запас угля, произвели чистку котлов и осмотр машин. Фирма «Эшер Висс» доставила наконец из Цюриха керосиновый мотор для судового катера.

В Киле на крейсер прибыл исполняющий должность заведующего Опытовым бассейном подполковник А.Н. Крылов, командированный на «Аскольд» по его же просьбе. В 1902 году А.Н. Крылов построил рычажный прибор для определения удлинения участка любой судовой связи на волнении и для испытаний этого прибора пошел в плавание на крейсере «Аскольд» в Алжир. Кроме того, Крылов хотел провести наблюдения качки корабля на волнении, чтобы проверить на практике результаты своих теоретических исследований.

12 сентября утром крейсер навсегда покинул Киль. Командир продолжал пробовать различные варианты работы машин. Выходили из Кильской бухты под двумя бортовыми машинами, имея пар только в трех передних котлах. В проливах Бельт и Каттегат использовали одну заднюю машину на 70–80 оборотах, что обеспечивало ход 12 узлов.

14 сентября прямо по курсу открылся плавучий маяк Габбард, по которому удалось определить свое место. На «Аскольде», как и на других кораблях российского флота, в навигационных целях использовали только секстант, магнитный компас и механический вертушечный лаг. Из-за облачности определить свое место астрономическим способом было практически невозможно. В этих условиях работу штурманов крейсера лейтенанта Георгия Дукельского и мичмана Георгия Свирского следует признать отличной. Н.К. Рейценштейн отмечал также, что такая высокая точность кораблевождения убедила его «в превосходстве наших компасов и в правильности соображений относительно течений».

В проливе Ла-Манш продолжали изучать режимы работы машин, меняя обороты, количество действующих котлов, и тщательно учитывая расход угля.

16 сентября «Аскольд» вышел в Атлантический океан. Бискайский залив встретил крейсер ясной погодой. Попутная зыбь покачивала корабль на 5–6о на борт. А.Н. Крылов, находившийся на мостике, определил число полных качаний – 5 в минуту. «Крейсер держался отлично», – писал командир в донесении в ГМШ. 19 сентября прошли Гибралтарский пролив. Слабый ветер, спокойное Средиземное море позволило провести уточнение маневренных элементов, влияние перекладки руля и различных комбинаций работы машин на величину диаметра циркуляции и поворотливость. В результате подтвердилось мнение, что в гаванях и узкостях следует работать бортовыми машинами, т. к. при большом отношении длины к ширине при одной средней машине крейсер недостаточно поворотлив.

21 сентября «Аскольд» бросил якорь на рейде Алжира. 2500 миль было пройдено со средней скоростью 11,4 узла, израсходовано 702,6 т угля (0,283 т/милю). За время этого продолжительного перехода не было ни одной серьезной поломки ни в машинах, ни в котлах.

Во время перехода машинисты, кочегары, рулевые и сигнальщики получили отличную практику. Вместе с тем выяснилось, что положенных по штату двух машинных кондукторов совершенно недостаточно для несения вахты при океанском переходе. Н.К. Рейценштейн организовал третью смену, поставив на вахту машинного квартирмейстера, и обратился в ГМШ с просьбой пересмотреть штат и добавить 3-го кондуктора, объясняя, что вахтенному механику приходится ходить в котельные и машинные отделения через батарейную палубу, а в его отсутствие на случай реверса за него должен оставаться кондуктор. Командир предлагал на кораблях 1-го ранга иметь штат старшего инженер-механика, двух помощников и двух младших, что давало возможность нести вахту в четыре смены.

На переходе продолжались одиночные артиллерийские учения, тренировки сигнальщиков и обучение грамотности. Единственным человеком на борту, оставшимся недовольным переходом, был А.Н. Крылов, который из-за отсутствия штормов и сильной качки не мог выполнить наблюдений за прочностью конструкций набора корпуса, завершить испытания своего прибора, и уехал в Россию.

В Алжире большинство офицеров и команда крейсера впервые наблюдали восточную экзотику. Увольнялись в город по очереди, и времени на знакомство с городом было мало. Погрузка угля, приборка, подкраска для поддержания щегольского вида корабля, осмотр механизмов заняли почти всю недельную стоянку.

28 сентября крейсер вышел из Алжира и направился в Неаполь. На следующий день по морю шла шестибалльная зыбь. «Аскольд» кренился 16–20о на борт, в минуту совершая 5 полных плавных качаний. Днем 30 сентября крейсер пришел в Неаполь. На внутреннем рейде Неаполя стоял на якорях Отряд судов Средиземного моря под флагом контр-адмирала П.П. Моласа: броненосец «Император Николай I», канонерская лодка «Храбрый» и минный крейсер «Абрек». Крейсер отсалютовал адмиралу, а после, с его разрешения, произвел салют наций итальянскому флагу. От Алжира «Аскольд» прошел 590,5 миль с более высокой, чем ранее, скоростью – 13,5 уз.

7 октября пришли в Парос. Здесь по инструкции ГМШ планировалась двадцатидневная стоянка. Н.К. Рейценштейн предусмотрительно перед длительными переходами в Индийском и Тихом океанах приказал перебрать и осмотреть все механизмы и вычистить котлы. Началась усиленная боевая подготовка: хождение на шлюпках под парусами, артиллерийские учения, выполнена стрельба из револьверов, а часть команды в составе десанта свозилась на берег, где на оборудованном стрельбище выполнила стрельбу из винтовок.

Стоя на якоре, произвели стрельбу минами из подводных и надводных аппаратов, а паровые катера стреляли метательными минами на ходу в буксируемый щит.

20 октября прибыл вновь назначенный старший механик И.И. Поклевский-Коззел, а младший инженер-механик Лавров списан и отправился в Квантунский экипаж.

27 октября «Аскольд» перешел в Пирей. Опять последовали официальные приемы. 28-го Н.К. Рейценштейна принял греческий король Георг, а на следующий день королева (великая княгиня Ольга Константиновна Романова) посетила крейсер.

31 октября «Аскольд» вышел в Порт-Саид. Под парами находилось 6 котлов, впервые за переход вместе работали три машины по 80–85 оборотов. При северном ветре и волнении 6 баллов крейсер уверенно шел со скоростью 16–17 узлов все 608 миль и 2 ноября ночью прибыл на рейд Порт-Саида. На катере подошел лоцман, но, увидев вблизи «Аскольд», категорически отказался из-за большой длины вводить его в темное время суток в порт. Пришлось ждать утра, и в 8 часов крейсер встал под погрузку угля. В течение дня приняли 886 т и на следующий день начали движение по Суэцкому каналу. Работали пять котлов и бортовые машины по 20–55 оборотов. После захода солнца «Аскольд» продолжал движение, освещая буи прожекторами. Весь канал прошли за 12 часов 45 минут.

Ночь провели на якоре на рейде Суэца – Н.К. Рейценштейн давал отдых машинной команде перед переходом через Красное море.

Утром 4 ноября снялись с якоря. Учитывая трудность перехода в жарком климате, был выбран самый легкий для кочегаров и машинистов режим хода: работали три котла и одна средняя машина.

5 ноября, пользуясь спокойным морем, спустили пирамидальный щит и произвели стрельбу из 37-, 47-, 75-миллиметровых орудий, пулеметов и винтовок. В течение трех часов практически обучались стрельбе офицеры, все комендоры. Каждый произвел по 5 выстрелов.

Во время этого перехода средняя температура воздуха днем была + 26о С. В работающем кормовом машинном отделении температура при непрерывной работе вентиляторов достигала 43–57о, а в котельных отделениях – 60о… Поддержание пара на 60–70 оборотах машин не требовало поддува воздуха, но его пришлось пустить в помощь вентиляции – не хватало воздуха кочегарам, причем наилучший эффект достигался при поддуве в соседних с работавшими котлах. Несмотря на невыносимую жару, машинная команда выдержала весь переход – машины и котлы по-прежнему работали безупречно.

А вот на «Варяге» во время перехода по Красному морю в течение трех дней разорвало трубки в четырех котлах, водой и паром обварило 8 кочегаров.

Немало хлопот доставило повышение температуры в артиллерийских погребах. 8 дней крейсер разогревался солнцем и работающими механизмами внутри. Температура в погребах бортовых 152-миллиметровых орудий достигала 36о – на 1о больше допустимой нормы того времени. Пришлось в дополнение к постоянно работающей штатной вентиляции использовать ручные вентиляторы, вейндзели, устанавливать парусиновые щиты – ветрогоны. В погребах постоянно несли вахту комендоры, непрерывно следившие за температурой. Встречный ветер несколько помогал – в носовых погребах температура не поднималась выше 29о.

На палубе у бортовых орудий двери элеваторов располагались в кожухах дымоходов, и от них горячий воздух поступал в элеваторы. Установленные тенты и щиты – ветрогоны между кожухами и дверями элеваторов снижали температуру в бортовых погребах на 3–4о.

Испытания крейсера как бы продолжались: в сложных условиях проверена работа вентиляции. Ни одной поломки! 10 ноября утром пришли в Аден. Средняя скорость перехода под одной машиной составила 9,7 уз.

Обстановка на Дальнем Востоке требовала быстрейшего прибытия новых русских кораблей в Тихий океан. Но «Аскольду» пришлось изменить маршрут и направиться в Персидский залив. Ближний и Средний Восток были местом, где сталкивались интересы крупнейших империалистических держав. Противоречия Англии и России в Афганистане, Персии, Персидском заливе служили причиной напряженности между ними. В феврале – марте 1900 года, в разгар англо-бурской войны, русское правительство направило в Персидский залив канонерскую лодку «Гиляк», ставшую первым российским военным судном, посетившим этот район. Британское Адмиралтейство следило за русским кораблем. Если бы он начал подготовку к созданию русской базы в заливе, англичане заявили протест.

В ноябре – декабре 1901 года здесь побывал крейсер «Варяг». По повелению Николая II он должен был «проведать, что делают англичане в Персидском заливе». «Варяг» посетил Маскат, Бушир, Кувейт, Линг, Бендер-Аббас.

Русское правительство заключило соглашение с союзной Францией об одновременном посещении вод Персидского залива по одному кораблю. Французский крейсер «Фриан», возвращавшийся с Дальнего Востока, по пути на родину должен был зайти в залив. Французский поверенный в делах Бутирон известил об этом русское Министерство иностранных дел и предложил послать туда одновременно и русский корабль. Русских кораблей в это время в Индийском океане не было, а из совершавших переход на Восток ближайшим был «Аскольд». Поэтому в Греции Н.К. Рейценштейн получил предписание об изменении маршрута и посещении ряда персидских и турецких портов. На это выделялось три недели, порты разрешалось выбрать по усмотрению командира, исходя из осадки корабля и метеоусловий. Цель захода крейсера в залив по инструкции ГМШ заключалась в том, «чтобы появлением русского флага в этих водах показать иностранным и местным властям, что мы считаем эти воды вполне доступным плаванию всех наций в противоположность стремлениям великобританского правительства обратить Персидский залив в закрытое море, входящее в сферу его исключительных интересов».

Однако и на сей раз каждый корабль союзных держав действовал самостоятельно, одну из причин чего следует, очевидно, искать в отсутствии специальных сводов сигналов и иных документов, обеспечивающих весьма непростой процесс совместного плавания кораблей разной национальной принадлежности, не говоря уже об их боевом применении под единым командованием.

Вместе с тем инструкцией ГМШ обращалось внимание командира на «соблюдение особой осторожности и осмотрительности», чтобы не дать повода заподозрить, что «необычное появление русского флага скрывает за собой какие-либо иные намерения, избегать создания впечатление для укрепления общественного мнения в отсутствии агрессивных замыслов и стремления к территориальным приобретениям. Н.К. Рейценштейну вместе с инструкцией выслали копию рапорта командира крейсера «Варяг» капитана 1-го ранга В.И. Бэра о посещении портов залива и по его опыту разрешили истратить 500 рублей золотом для закупки подарков. («Рекомендованы хорошие лампы, часы с будильниками, оружие, кофейные и чайные сервизы, самовары и т. п.»). в связи с тем что в портах Персидского залива пополнить запасы было трудно, в Адене требовалось загрузить как можно больше угля и воды. Заполнив угольные ямы, часть засыпали прямо в кочегарки, а часть в мешках разместили на палубе. Таким образом, удалось принять 1140 т.

14 ноября крейсер вышел в Аравийское море. Погода стояла тихая, температура воздуха +21,5о. Переход оказался для кочегаров значительно тяжелее, т. к. принятый в Адене уголь был плохого качества, спекался в топках, и их приходилось постоянно чистить. За день в топках толщина налета спекшегося угля увеличивалась на 10 мм. Несмотря на дутье, в кочегарках дышать было тяжело, четверо кочегаров упали в обморок. За время плавания и особенно за стоянку на Паросе подводная часть обросла водорослями и ракушками, в результате скорость при 86 оборотах кормовой машины уменьшилась на целый узел.

19 ноября «Аскольд» вошел в небольшую уютную гавань, на берегу которой располагался Маскат, главный город султаната Оман. На рейде находился английский стационер – канонерская лодка «Рэдбрест».

Став на якорь, крейсер произвел салют наций, подняв четырехугольный красный флаг Омана. Береговой форт Мерани ответил равным числом выстрелов, подняв русский флаг, за которым султан посылал к английскому консулу. На следующий день султан устроил прием для офицеров «Аскольда» в своем дворце, сам встретил гостей у наружных дверей, угощал восточными сладостями, чаем и кофе. На приеме присутствовали первый и единственный министр очень преклонного возраста и командующий войсками. Сами войска выстроились на улице перед дворцом шпалерами и выглядели воинственно, но были бедно одеты. Основной доход султана составляли пошлины с ввоза товаров и рента, выплачиваемая Великобританией. Этих средств не всегда хватало, чтобы заплатить жалованье телохранителям султана, и иногда они были вынуждены продавать главное свое богатство – оружие.

На скалах, обращенных к заливу, было написано краской и выбито большое количество названий кораблей, заходивших в порт. В 1901 году этот порт посетили 119 английских кораблей, три русских, один австро-венгерский и турецкий. Пароход Российского общества пароходства и торговли «Корнилов» доставлял сюда сахарный песок, золотой галун, бумажные ткани и керосин. Пройдет всего полвека, и Оман станет одним из крупнейших экспортеров нефти.

21 ноября султан посетил «Аскольд» с ответным визитом. В каюте командира ему понравились музыкальные часы, которые пришлось ему подарить. После того как довольного султана доставили на берег, крейсер продолжил поход и через трое суток встал на якорь на рейде персидского города Бушир – главного порта залива, построенного на песчаной косе.

Губернатор, имя которого звучало скромно и просто – Саалар-и-Муазсам Риза Кули Хан, также принял офицеров крейсера радушно. Здесь на корабль прибыл русский консул из Басры А.А. Адамов. Он рассказал офицерам, что длина крейсера, и особенно его пять труб, производят огромное впечатление на местное население, и утверждал, что англичанами пущен слух, что у «Аскольда» только три трубы, а две фальшивые. В связи с этим командир крейсера стал обязательно демонстрировать гостям чертежи и фотографии крейсера на полном ходу с густым черным дымом из всех труб.

Приняв 391,5 т угля, 29 ноября «Аскольд» перешел в Кувейт. Здесь свежий ветер развел на рейде волну, пришлось отдать второй якорь и сутки не иметь сообщения с берегом. После того как ветер стих, продолжились, как и в других местах, визиты посещения. Шейх Кувейта Мубарек подарил 3 теленка и 10 баранов, а в ответ получил револьвер и охотничье ружье. Одной из основных тем разговоров в кают-компании «Аскольда» была политика Англии на Востоке.

А.А. Адамов рассказал, что на воображение жителей Востока производит большое впечатление приход большого современного корабля. Учитывая это, после посещения Персидского залива «Варягом» в 1901 году по тем же портам залива специально прошел английский крейсер «Амфитрида» водоизмещением 11 000 т, то есть в два раза больше чем «Варяг» и «Аскольд». Перед приходом «Аскольда» в некоторые порты английские стационеры – канонерские лодки – специально уходили, чтобы не допускать сравнения не в их пользу.

На несколько часов крейсер зашел в Линга (Бендер-Ленге) – очень живописный с моря, с возвышавшимся минаретом над финиковыми пальмами и белыми домами. Вблизи город оказался несколько хуже, но все же оставил впечатление самого чистого в Персидском заливе.

5 декабря пришли к Бендер-Аббас, несмотря на слухи, что здесь свирепствует эпидемия холеры (Н.К. Рейценштейн посчитал, что слухи распускались коварными англичанами). В западной прессе высказывалось мнение, что Россия имеет намерение захватить этот важный стратегический пункт у входа в залив и отсюда даже угрожать Индии.

Встав на якорь и отсалютовав, «Аскольд» поднял флаги расцвечивания по случаю тезоименитства Николая II. Ответный салют с берега продолжался очень долго из-за постоянных осечек. 8 декабря А.А. Адамов, простившись с офицерами, съехал на берег, а «Аскольд», окончивший свою миссию, взял курс на выход из Персидского залива.

Докладывая в Петербург о плавании в Персидском заливе, Н.К. Рейценштейн писал, что «везде встречал самый любезный и, можно даже выразиться, радушный прием со стороны всех властей и населения. Везде посетителей было много и всем от мала до велика осмотреть крейсер отказано не было, всем все показывалось, и посетители, уезжая, благодарили за гостеприимство».

В навигационном отношении плавание было сложным, так как имевшиеся карты оказались неточными, стоянки на рейдах неудобны, часто далеко от порта, нигде не было причалов, пирсов. Порты, называемые с натяжкой городами, не могли обеспечить крейсер необходимым снабжением. Береговая вода оказалась плохого качества, и иногда приходилось пить опресненную морскую воду. Матросов на берег не увольняли, а офицеры «Аскольда» наблюдали везде крайнюю бедность, отсутствие благоустройства и грязь. Даже шейхи, султаны, губернаторы, очень любящие почести и приветственные салюты, жили совершенно неподобающе своим высоким должностям и рангам. Почта, телеграф, пароходное сообщение – все было английское. Кто тогда мог предположить, что спустя полвека страны Персидского залива за счет нефти станут одними из самых богатых в мире.

Об успешности похода «Аскольда» можно судить из донесений русских дипломатов в МИД. Так, 12 декабря 1902 года русский консул в Бушире писал, что «общее впечатление, произведенное в Персидском заливе, было в высшей степени благоприятным. Появление на Буширском рейде еще не виданных здесь (за исключением разве русского же крейсера “Варяг”) размеров военного, пятитрубного судна величественной внешности, с многочисленным экипажем, сильным вооружением, новейшими механическими приспособлениями, роскошной внутренней отделкой, оркестром духовой музыки, сильными электрическими прожекторами, не раз пущенными в ход во время стоянки в Бушире, салюты, обеды… роскошная иллюминация крейсера в Бендер-Аббасе… все это служило и служит до сих пор темами оживленных бесед впечатлительного туземного населения».

В феврале 1903 года русский посланник в Тегеране получил сообщение от консула коллежского ассесора Г.В. Овсиенко из Бушира, что во второй половине января 1903 года в Персидский залив пришел английский броненосец «Ринаун». По водоизмещению это был самый большой военный корабль (12 350 т водоизмещения), когда-либо заходивший в эти воды. Г.В. Овсиенко писал: «Смело можно утверждать, что главная цель посылки – парализовать впечатление, оставленное здесь “Варягом” и “Аскольдом”, – осталась на сей раз недостигнутой. Броненосец мало времени был в заливе, и у местных жителей не было возможности познакомиться с ним. В Бушире он простоял на рейде 3–4 часа так далеко, что его плохо было видно с берега. Главное же – он имел всего две трубы».

В 1903 году в Персидский залив заходил легкий крейсер «Боярин», совершавший переход в Порт-Артур.

11 декабря «Аскольд» прибыл в Карачи. Опасаясь эпидемических заболеваний, командир приказал поднять карантинный флаг и запретил сход с корабля на берег. 13-го, работая днем и ночью, приняли 600 т угля и на следующее утро вышли на Цейлон.

19 декабря произвели артиллерийскую стрельбу по спущенному пирамидальному щиту в течение двух часов. Стреляли офицеры и первые номера артиллерийских расчетов из 37-миллиметровых вспомогательных стволов, вставленных в 152-миллиметровые орудия. Крейсер маневрировал на скорости 12–13 узлов в 8 каб. от щита, в котором после стрельбы обнаружили 37 попаданий.

На рассвете следующего дня навстречу стали попадаться маленькие лодки с противовесом и большим четырехугольным парусом. Остров Цейлон открылся на горизонте частоколом пальм на узкой полосе берега. Затем показались дома города, мол порта Коломбо. «Аскольд» бросил якорь на рейде, где царило большое оживление, стояло много судов под флагами основных торговых флотов мира.

По приходе Н.К. Рейценштейн послал управляющему Морским министерством телеграмму о необходимости продлить стоянку до 16 суток. С выходом из Пароса 31 октября и до 20 декабря крейсер прошел 6861 милю и имел лишь короткие стоянки, за время которых невозможно было ни произвести осмотр котлов и машин, ни дать отдых машинной команде. На ходу из-за высокой температуры нельзя было чистить фильтры котлов, а приходилось ограничиваться более частым их продуванием и пробаниванием трубок.

Н.К. Рейценштейн писал в Петербург, что не сомневается, что главные машины выдержат переход в 5000 миль, но чтобы выдержали котлы, фильтры и вспомогательные механизмы и машинная команда, нужен ремонт и отдых. До получения ответа из Петербурга работы велись с расчетом обеспечить суточную готовность. Получив на вторые сутки разрешение, развернули работы полным ходом. Остался неразобранным только один дежурный котел. За время стоянки все главные и вспомогательные механизмы были тщательно осмотрены, вычищены трюмы, выщелочены котлы, собраны после чистки фильтры, подтянуты парящие фланцы и заново набиты сальники, перебран и вычищен опреснитель. Обнаружилась интенсивная коррозия труб пожарной системы. За стоянку погружено 903 т угля. Команда, не сходившая на берег с Пароса, увольнялась каждый день по отделениям.

В Коломбо похоронили умершего в море от апоплексического удара (инсульта) матроса 2-й статьи Ивана Скачкова. Это была первая могила аскольдовца на чужой земле. Потерь могло быть значительно больше, но несколько тяжелобольных матросов были спасены, благодаря «особым трудам и неустанной заботливости» корабельных врачей – А.Г. Чернышева и Б.В. Гладкого. По ходатайству командира управляющий Морским министерством прислал телеграмму, в которой писал, что ему «особенно приятно выразить им за столь человеколюбивый поступок искреннюю мою признательность».