Электронная библиотека » Александр Цыпкин » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 15 апреля 2022, 21:40


Автор книги: Александр Цыпкин


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Сборник
БеспринцЫпные чтения. ТАКСИчная книга

© Авторы, текст, 2019

© ООО «Издательство АСТ», 2019

Самое опасное место в машине

Александр Цыпкин
Рассказы израильских таксистов о любви

За неделю, проведенную в Израиле, раз …дцать пользовался такси. Молчать я всю дорогу не мог, водители тоже. В итоге появилось несколько зарисовок, рассказанных тель-авивскими извозчиками. А кто знает жизнь лучше, чем они.

Не щемит

Спрашиваю:

– Давно здесь?

– Лет двадцать.

– Друзья НЕ из России есть?

– Конечно, и не один, с армии много.

В Израиле ВСЕ служат три года. Не служил – не человек.

– А женщины?

– Нет, только наши.

– Почему?

– Сейчас расскажу.

Еду по бульвару, голосует девушка. Останавливаюсь. Она маленькая, с ней огромный чемодан. Я его еле в багажник запихал. Спрашиваю, куда едем и почему плачем. Оказалось, нужно в аэропорт, а плачет, потому что ушла от мужика и возвращается в Россию.

В общем, история обычная. Приехала с подружкой в отпуск, познакомилась с местным. Хороший парень, умный, красивый, ответственный, полгода друг к другу летали, потом она к нему перебралась. Жили год, но он все замуж не звал. В конце концов она сказала, что так не может, нужно страну выбирать и вообще будущее. А он промолчал.

Ну девушка посидела день, поплакала, собрала чемодан и решила домой вернуться. Уходила, он молчал. Только спросил, уверена ли? Хоть бы слезу пустил. Никогда его плачущим не видела.

Привез я ее в аэропорт, привычно дал визитку. Она говорит: «Да вряд ли уже», – но взяла.

Поехал назад, вдруг звонок. Та пассажирка спрашивает, далеко ли я? Вернулся, щебечет, что парень ей прислал СМС с предложением выйти замуж. Снова гружу чертов чемодан, летим обратно. Она, конечно, уже счастливая. Болтаем о чем-то. Привез, вытащил чемодан, допер до квартиры. Господи, что она там везла?! Сел в машину. Звонок. Ну, думаю, поблагодарить хочет. Ан нет. Просит ее забрать. Я уже расслабился, уверен, что поедем за кольцом. Оказалось, еще раз чемодан тащить. Она опять в слезах, едем в аэропорт. Спрашиваю:

– Что случилось?!

– Да я зашла, а он плачет, говорит, жить не может без меня.

– А ты?

– А у меня не щемит.

– В смысле?!

– Когда родной человек плачет, щемить должно, а у меня не щемит. Неродной он мне оказался. Ничего не выйдет.

Водитель замолчал.

– Так, а почему с местными женщинами-то не получается? – вспомнил я начало разговора.

– Не щемит.

– У них?

– У меня.

Верующие

В аэропорту садится в машину пара из России. Муж лет пятидесяти, в дорогих очках, надетых на умные глаза, в деловом костюме, голова увенчана кипой. Всю дорогу молчит.

Жена, с лицом настолько славянским, что хочется петь «Калинку-малинку», наоборот, безостановочно болтает в основном о том, как она любит Израиль, иудейскую культуру и особенно религию. Вероятно, уверена, что всех русских встречают агенты Моссада. Рассказала, что едут на бар-мицву и, дескать, как жаль, что в России нет таких праздников… и опять про любовь к иудаизму.

Подъезжают к отелю. Вдруг жена чуть ли не хлопает в ладоши и тычет пальцем из окна.

– Миша! Посмотри, какой я чудесный отель выбрала, прямо рядом с синагогой, будем каждый день ходить!

– Света, ты можешь… ну… просто помолчать, а? – ласково и с нежностью попросил муж.

Палец Светы указывал на знаменитую мечеть.

Еврейский русский патриот

Узнав, что я из России, таксист поведал о планах посетить Москву в качестве туриста. Я, конечно, начал балалаить, что у нас зимой медведи ходят строем, плевок замерзает на лету, и лучше бы ему летом приехать, и то, если шубу купит, так как зеленая зима немногим лучше белой. В общем, заткнуться я не мог минут пять. Наконец, когда мой словесный поток иссяк, водитель рассказал, что уже двадцать пять лет каждые два-три года в декабре прилетает с женой в Москву, берет билет на поезд и едет в Новосибирск. Так что в холоде он разбирается.

Вставив назад челюсть, я спросил только: «ЗАЧЕМ». Оказалось, у него жена из Новосибирска. Они как-то давно повздорили о том, что он не знает, что такое холод, не выжил бы в России и именно поэтому не может понять жену.

В итоге из его «слабо» и желания понять жену образовалась семейная традиция.

Еще говорит, зимой в Новосибирске можно выпить залпом полбутылки водки и всем ясно – ты не алкоголик, а просто замерз. А водку он любит, но пьет ее только в России.

Спрашиваю:

– А жену-то поняли?

– Нет. Но мы всего тридцать лет вместе, может, попозже и пойму. Хотя, если честно, я не уверен, что надо.

Индульгенция

Конец двухтысячных. Тель-Авив, аэропорт. В такси садится прилетевший из России мужчина за сорок. Небольшой чемоданчик, хитрые живые глаза и спокойная улыбка богатого человека.

– Здорово, иммиграция. Ну что, бомбим? Я в хорошем смысле слова.

– Понемногу. Ну, так сказать, а какова цель вашего визита?

– В морду дать, а потом Иерусалим посмотреть. Святой город. А я тут покрестился недавно.

– А в морду кому?

– Есть тут у меня должник.

Оказалось, в девяностых этот гражданин обнаружил в себе непреодолимую тягу к иудаизму, а особенно к корзине абсорбции (подъемные от государства), и решил перебраться на вновь обретенную историческую родину. Уезжали вместе с другом, оба начали в те годы мошенническую деятельность в России и по привычке решили кое-что контрабандой вывезти в Израиль.

Вдаваться в детали пассажир не стал, но речь явно шла не об оружейном плутонии, а, скорее всего, о лишней валюте или украшениях. В общем, одного из двоих таможенники взяли. Кое-как удалось отскочить от уголовного дела, но иммиграция не состоялась.

– И вот, представляешь, через год наверное, узнаю я, что сдал меня тот дружок, еще накануне стуканув ментам. Может, и к лучшему, я раскрутился, бизнес поднял, весь мир объездил. А недавно дети мне показали сайт «Одноклассники», на котором я случайно своего товарища нашел. Почитал внимательно и понял: нужно ехать бить морду.

– Зачем? У него здесь все хорошо? Лучше, чем у вас? Отомстить хотите?

– Э-эх… Не понимаешь ты в жизни ни хрена. Плохо у него всё. Работы толком нет, да и друзей тоже. В унынии человек пребывает, а это – самый главный грех. И я думаю, все потому, что тяжесть на душе – друга предал. А я сейчас приеду, рожу ему начищу, и он себя сразу простит. Я-то давно уже его простил. Может, в Россию уговорю вернуться, помогу чем смогу. Домой ему пора.

UBERистическое
Детектор правды

Вызываешь такси. Ты очень важный, успешный и, главное, с безупречным (как тебе кажется) вкусом. Особенно в музыке. Только высшие материи, только известные посвященным имена и мелодии.

И тут карета. В ней на вожжах, разумеется, простолюдин. Приходится дышать с ним одним воздухом. Хорошо, что не долго. Но слушать его колхозную музыку?! Увольте. Не успевает наша высокомерная задница усесться, а уже выпрыгивает изо рта грубо-недовольное:

– Переключите радио, пожалуйста.

Слово «пожалуйста» сказано таким тоном, что слышится: «Быстро, блять!»

И вот звуки уже слетают со связок, но неожиданно мы замолкаем. По радио (шансон, русское или другая дача) играет та единственная попсовая песня, которая нам нравится. Да, она одна. Да, нам стыдно, но мы знаем наизусть ее слова. Мы смотрим, чтобы окна были закрыты, не отвечаем на звонки, меняемся в интонации и, снизойдя до вежливости к плебеям, говорим: «А сделайте погромче, пожалуйста». И «пожалуйста» звучит как «братан». Мы подпеваем, неслышно шевеля губами, пританцовываем, беззвучно шевеля ступнями, вспоминаем юность, становимся проще и счастливее.

Песня заканчивается, мы грустим и слушаем, что же будет дальше по этому немыслепожатному радио, а внутренне благодарим судьбу, что посылает нам людей поприземленнее, иногда. И таких у водителя десятки в день. Сам он любит джаз или того хуже, «Pink Floyd», но пассажиры все время просят сделать погромче «Иванушек» или «Руки вверх». Вот он и мучается, останавливая любимый диск и включая беспощадно-попсовое радио, как только сажает нового человека.

Ислам подъезжает

Утренний Uber порадовал меня сообщением осмысленным и беспощадным:

«Ислам подъезжает».

Едем, ржем с Исламом, что один раз он религиозного клиента от синаноги забирал. Вот было шоу. Пардон, в беседе выяснили только что, что это был Музей толерантности. Не суть. И все смеялись. И ничего. Хороший мужик.

Новости от водителей Uber.
Артур из Краснодара

Гражданина тормознули нукеры из ДПС. Нашли какое-то мелкое правонарушение. Ждут подношения. Водитель инициативы не проявляет. Пауза.

– Командир, может, договоримся?

– Ну ты сделай предложение.

– Выходи за меня.

Отпустил. В слезах.

Пишут, что диалог популярный, но для меня его открыл именно этот товарищ. Так что вся слава Артуру.

Из Одессы с любовью

Uber, ну очень веселый водитель лет пятидесяти.

– Здесь поворачиваем?

– Я плохо знаю Москву.

– Приезжий?

– Я петербуржец.

– Ну усраться можно. Извините, я из Одессы, я любя.

Я – ваш Uber

В Москве водители Uber иногда обижаются, когда я открываю дверь и спрашиваю:

– Вы мой Uber?

Несколько опечаленно отвечают:

– Ну я не Uber, я Алексей.

А я ведь не из высокомерия, а просто каждый раз забываю.

В Питере жду машину. Водитель – женщина.

Я мистер вежливость. Открываю дверь, имя, блять, опять не посмотрел…

– Вы мой… ангел?

В ответ самодостаточное:

– Я ваш Uber.

Александр Бессонов
Такси 2

Было около одиннадцати часов вечера. Белое такси, «Рено Логан», с номером «080» подъехало к бару «Качели». У входа в бар стояли и громко орали люди. Отчетливо доносились фразы:

– Ты кенту своему объясни…

– Он не хотел…

– За такое сразу в табло…

– Не трогайте его. Наша машина. Быстро, Павел!

– Гондоны вы, ребята, все-таки…

– Стоп, Паша, быстрее!

Таксист увидел, как два силуэта отделились от толпы и быстро направились в сторону его машины. Две задние двери одновременно открылись. В салон сели молодая женщина лет тридцати и хрупкий на вид мужчина в очках. С водительского сиденья они напоминали пару – мама и третьеклассник. Дама тут же скомандовала:

– Поехали! Быстрее! – и совсем другим тоном добавила: – Паша, ты дебил!

Такси тронулось с места, оставляя позади грозную компанию. После нескольких минут езды по вечерней улице с заднего сиденья прозвучал высокий мужской голос:

– Люблю таксистов пиздить!

– Повторите, пожалуйста, – попросил таксист.

– Люблю таксистов пиздить! – ответил Паша.

Машина снизила скорость и остановилась у обочины.

– Паша, ты опять? Извините, товарищ водитель. Мой муж пьяный и буйный.

Водитель включил свет в салоне, перегнулся на заднее сиденье и сказал спокойным голосом:

– Бей!

Человек в очках посмотрел на девушку, потом – на таксиста.

– Я же реально ща въе…у, Танюха!

– Замолчи! Водитель, я вас очень прошу, не обращайте внимания. Он так-то спокойный, но, когда выпьет… – вот такой, – почти прошипела девушка.

– Въе…и! – еще громче сказал таксист.

– Татьяна, я же его ушатаю, ты скажи ему, – проблеял третьеклассник и уже жалостливо посмотрел на Татьяну.

– Водитель, лучше мы выйдем. Сколько мы вам должны?

– Ударь, ты же хотел! – спокойно повторил водитель.

– Танюха, это подстава, я понял. Я его ща месить начну. А он в ментуру, те показание снимут и все, меня закроют, – уже протрезвевшим голосом рассуждал Павел. Хотя, глядя на него и месить… Явный диссонанс.

– Я вам гарантирую, что никуда не обращусь. Бей!

– Извините нас, пожалуйста. Паша, проси прощения.

– Извини. Шутка.

Машина тронулась. Женщина отвернулась к окну и начала тихо всхлипывать.

– Просила же – не пей. Тебе нельзя совершенно. И так дома сидим целыми днями. А тут день рождения сестры… Тебя опять чуть не избили!

– Да, я тост сказал.

– Тост? Оксана, с днем рождения, хочу, чтобы у всех баб здесь были такие же рабочие дойки?

– Водила, останови здесь. Дай бабла, – перевел разговор Павел.

Девушка кинула ему кошелек. Павел открыл дверь и зашел в магазин с вывеской: «Цветы круглосуточно». Девушка стала плакать сильнее.

– Вот, салфетки. Успокойтесь, пожалуйста. – приятным голосом сказал водитель.

– Не могу. Мне он надоел. Каждый раз одно и то же. Месяц назад он у Васильевых ведро холодной воды вылил на коллегу мою Валентину Петровну, когда она собралась домой и пальто надела.

– Зачем?

– Говорит, не хочу, чтобы она уходила. Душевно же сидим.

– Креативный он у вас.

– Да уж… Что-то долго его нет. Опять, поди, что-то натворил. Пойду я посмотрю.

– Не сделал, а если пойдете – сделает.

– Почему?

– Он на вас работает. Вы его зритель и мама.

– Может, вы и правы. Вы точно таксист?

– Я ангел.

– Смешно. Вы, наверное, психолог?

– Люди перестали верить в ангелов, все больше доверяют психологам.

Из магазина вышел Павел с букетом роз. Он сел на переднее сиденье, рядом с водителем.

– Поехали. Я скажу, где остановиться.

Они ехали молча минут десять. Потом Павел произнес:

– Здесь. Включи дальний свет.

Он вылез из машины. Место, где они остановились, в городе называли «Бродвей». У дороги в ряд стояли представительницы древнейшей профессии. Павел подходил к каждой даме и дарил ей по розе.

Таксист повернулся к Татьяне и сказал:

– Куртуазный, чего говорить!

– Да, мне повезло… – она улыбнулась.

– Последний романтик на земле! – подбодрил ангел.

Наталья Дзе
Как друзья

– Синьора, буона сэра!

Таксист высунулся из окошка автомобиля и, улыбаясь, махнул рукой.

«Вроде нормальный, – пронеслось у меня в голове. – Поеду».

Открыла дверцу машины.

Дело было в Салерно, летом две тысячи двенадцатого. Я возвращалась домой после праздника по случаю окончания учебы. Пицца Неаполитано, шампанское, танцы на берегу – к двум часам ночи я поняла, что с меня достаточно, и, вежливо объяснив подружкам-сокурсницам, что баста, мол, хочу спать, побрела ловить такси.

Сказать по правде, я опасаюсь ездить по ночам с незнакомцами. Но тогда пересилил другой страх. Идти далеко… Узкие извилистые улочки… Темно…

«Ладно, – думаю, – таксист всего один, справлюсь как-нибудь, а этих, что в улочках прячутся, и не сосчитать!»

В салоне негромко журчала музыка. Я продиктовала улицу и номер дома.

Глянув на мое тонкое платье на лямочках, водитель одобрительно кивнул и спросил, откуда я, как мое имя и какими судьбами. Я, прикрыв сумкой колени, сказала, что зовут Наталья, из России, учу здесь итальянский язык.

– А муж твой где? – перебил меня таксист.

– В Санкт-Петербурге, – честно ответила я, и, спохватившись, добавила со значением: – У нас дети.

Водитель опять одобрительно кивнул.

«В Санкт-Петербурге» для него звучало как «На Луне».

Какое-то время мы ехали молча.

Таксист иногда разворачивался ко мне, осматривал и восклицал «белла», «беллиссима». При этом он причмокивал как булгаковский Варенуха после укуса.

«Приставать будет», – подумала я с тоской и, покопавшись в своих техниках отказа пылким ухажерам, выбрала способ под названием «друзья и родные». Неоскорбительно и вполне изящно. И, согласно инструкции, начала болтать. Много, беспорядочно и весело. Что русские и итальянцы – братья, а эмоциональность с разгильдяйством выгодно отличают их от других народов. Что Путин и Берлускони – большие друганы, неразлейвода, и они всегда, в любой ситуации, выручают друг друга. Что музыкальный фестиваль в Сан-Ремо – знаковое событие для всей России вот уже много-много лет. Что всякий русский в три дня заговорит на итальянском языке, а итальянец – на русском, а все потому что мы – родственники!

И еще, и еще, и еще…

Рот у меня не закрывался ни на минуту. Я изо всех сил лепила из себя друга.

Ну, или сестру.

Таксист улыбался и кивал, при переключении скоростей, как будто невзначай, касаясь моей ноги. Когда мы остановились, он вытащил из бардачка клочок бумаги и что-то нацарапал.

– Вот мой телефон, возьми. Давай увидимся завтра, погуляем по набережной, мороженого съедим. Как друзья, – он проникновенно посмотрел мне в глаза и, положив руку на мое колено, добавил: – Как Путин и Берлускони.

Я растерянно взяла листок с номером и вышла из машины.

Забежала в дом, облегченно выдохнула и подумала, что, в общем, мой способ сработал.

Почти.

Елена Зотова
Мадам

Девяностые. Я на чьем-то дне рождения в ресторане, в центре Москвы. Вся такая нежная и воздушная. На каблучках и в чулочках. За окном январь, темно. И крещенские морозы под минус 20. Ближе к полуночи настало время расходиться. Всей гурьбой вываливаемся на дорогу ловить такси. Благо, бомбил в те времена хватало. Хватало для всех, кроме меня. Мне – в Люберцы, за МКАД. И за весьма скромную сумму. Сейчас уже и не помню, почему с собой так мало денег взяла. То ли была не знакома с ночными повышенными тарифами, то ли потратила на подарок имениннице больше запланированного. А может, и не в деньгах было дело, а в дурной наркоманской славе моего городка? Кто знает… Но услышав молящие слова «Люберцы, 25 рублей, нету больше», таксисты даже не вступали в дискуссии, а моментально включали форсаж и лихо стартовали.

И вот, все разъехались, я осталась одна на дороге. Стуча зубами и внутренне матеря выбор наряда на этот вечер, из последних сил ловлю такси. Пару раз останавливались джигиты на иномарках. Спрашивали не «Куда?», а «Сколько?» и приходилось тратить последние силы на пояснения: «Я не такая, я жду трамвая». Машин становилось всё меньше, я под ледяным ветром замерзала всё больше. Капрон чулок намертво прилип к коже, уже от холода не чувствовала ни рук ни ног. Казалось, еще немного – и так и останусь на этой обочине в виде Снегурочки шоковой заморозки.

Вдруг – о чудо! На мою поднятую руку тормозит совсем не подозрительная машина. Побитый жизнью «Москвич 2141». Дверь открывается. Водитель готов отвезти в Люберцы и за названную мною сумму. С опаской плюхаюсь в теплый салон. Там ждет меня не маньяк и не насильник, а весьма поддатый дядечка «за пятьдесят» в меховой шапке из собаки. Стекла запотели от алкогольного «выхлопа».

Первый порыв – выскочить обратно. Но окоченевшие придатки приросли к креслу. Организм отказывается шевелиться и снова выползать на мороз. Да и водитель успокаивает: «Мол, поедем тихо, аккуратно. Главное, пост ДПС на выезде из города проехать, чтоб менты не „зацепили“ и права не отняли».

Спасительная печка разогрела внутренности автомобиля до состояния сауны. Тихо играет шансон. Я пригрелась и слушаю жалобы на жизнь.

Мол, не бомбила он так-то. Работа нормальная есть. Просто женился недавно, на молодой. Красивая, грудь – во! На двадцать лет моложе. С Украины в Москву приехала. Ну чего, побаловать же хочется? Чего она там видела, в своей деревне? Вот, то платье ей, то колечко. Сейчас сапоги итальянские просит. И приходится извозом заниматься по выходным. Вообще, за рулем он ни-ни. Сегодня так вышло. Пятница, не собирался за руль садиться. Вечером в театр с супругой хотели пойти, но на работе задержался. У напарника внук родился – грех не отметить! Посидели с мужиками, за временем не уследили чуток. А вернулся домой – жена не пускает. Через дверь, что ли, запах учуяла? Зверь, а не баба! Час уговаривал впустить – без толку. Пошел в гараж. Завел машину. Тут в голову пришло, что таким способом и насмерть угореть можно. Вон сколько в газетах про подобные случаи пишут! Решил покалымить, чего зря горючку жечь. Ездил-ездил по Москве, но поздно уже, все по домам сидят. Вот наконец я ему подвернулась.

Под его рассказ успокоилась и задремала. Половина пути пройдена, вроде полет нормальный. Авось пронесет.

Не пронесло. На посту все же остановили. Мой водитель, с разом осунувшимся лицом, прихватил свою барсетку и пошел в стеклянный скворечник ДПС разбираться. Через десять минут выскочил в распахнутой куртке и шапке набекрень.

– На двадцать пять рублей удалось сговориться! Слышь, дай мне деньги за проезд сейчас, а то своих – ни копья.

Отдала ему четвертной. Только бы отпустили! А то задержат, как домой добираться?

Слава богу! Вернулся! Злой, понурый. Завел остывший «москвич».

«Cделай людям добро… Прокатился в Люберцы зазря. Все, что заработал – все по пути и оставил. Только бензина спалил».

Оставшийся путь проделали в молчании. Вот и Люберцы, осталась пара километров пути. Съехать с моста, а там уже совсем близко. Еще десять минут, и я буду дома.

Только на съезде с моста нас ждал сюрприз. Несколько патрульных машин в милицейской раскраске и люди в форме со светящимися жезлами. И вот скажите, какого черта именно в эту морозную ночь, именно в этом пустынном, спальном районе кому-то пришло в голову устроить засаду?

Мы едем прямо на них, свернуть уже нет никакой возможности. Служивый народ обрадовался, чуть ли не под колеса и машине наперерез. Водитель совсем побледнел и погрустнел, руки явственно затряслись – денег-то больше нет, а алкоголь еще не выветрился. И после секундных колебаний, вместо того, чтоб остановиться, – ударил по газам.

А дальше была скорость, извилистые и обледеневшие повороты, на которых бедный «москвич» заносило с непредсказуемой траекторией, синие всполохи милицейской мигалки сзади и мой истошный визг на весь салон.

Потом визг заглушили тихие, но крайне страшные хлопки. Слева от меня на ветровом стекле появилась дырочка. Еще через секунду машина охнула, завиляла и уткнулась в сугроб. Дверь рванули, бомбилу вытащили, повалили в снег и начали бить. Страшно бить. Ногами и руками.

О господи! Следом буду я. Вот уже кто-то бежит к пассажирской двери. В ужасе сжалась в комок и закрылась руками.

Меня окатило ледяным воздухом с улицы, но ничего не произошло. Лишь послышался удивленный присвист. Медленно подняла голову и разлепила глаза. В дверном проеме маячило круглое усатое лицо под серой форменной шапкой. Ошарашенный милиционер переводил взгляд с моих светлых локонов на дырку в лобовом стекле и обратно на меня. Наконец, отойдя от шока и нацепив на лицо циничную ухмылку, подал руку и помог выйти из покалеченного «москвича».

– А вы, мадам… Что же вы делаете в этом кабриолете? Тоже пьяны? Знаете этого героя? – кивок на окровавленного мужика, на которого уже надели наручники и запихивают в милицейский бобик. Заикаясь, объясняю, что просто поймала машину, не обратила внимания на состояние водителя. Мне просто очень надо домой.

– Ага… Далеко еще до дома?

– Еще пару кварталов.

– Санек! Давай довезем девочку! Говорил тебе, по колесам стреляй, вниз. А ты куда целил? Смотри, еще двадцать сантиметров вправо – и сейчас бы труп оформляли. А жалко, красивая.

Тощий Санек в такой же серой меховой шапке икнул и пошатнулся.

Меня усадили в «Жигули» с синей полосой на борту и тронулись в сторону нужной улицы. Через минуту, отойдя от первого шока, я почувствовала, что перегар в милицейской машине намного сильнее, чем в предыдущей. А по тому, что несколько раз пропускали поворот ко мне во двор, и по постоянно повторяющемуся слову «мадам», поняла, что менты так же беспробудно пьяны. Наверное, еще сильнее, чем мой несчастный бомбила.

Ночь прошла в кошмарах. Снился ужас погони вдоль спящих улиц, приказы остановиться через громкоговоритель, сгустки крови на снегу. Поэтому утреннее пробуждение от невыносимого рева сирены под окнами показалось вполне логичным. Еще не остывшие нервы заставили за секунду одеться потеплее и вышвырнули на лоджию. Посмотреть. Впрочем, не меня одну. По всей вертикали девятиэтажки хлопали балконные двери и рамы остекления.

У подъезда стоял милицейский газик и нещадно заливал окрестности синими вспышками. Двое моих вчерашних спасителей стояли с задранными вверх головами и внимательно рассматривали высовывающихся из окон заспанных жителей.

– О, смотри, Санек! Вон она, недостреленная! Третий этаж! Говорил же – сработает! Суббота, народ по домам сидит. Давай вырубай шарманку!

Наши взгляды пересеклись.

– Эй, мадам! Спускайтесь! Вчера в машине обувь забыли! – усатый резво поднял руку со знакомым мне пестрым полиэтиленовым пакетом с новыми босоножками на высоком каблуке. Надо же. А я уже попрощалась с ними. Думала, потеряла навсегда во время ночной кутерьмы со стрельбой. Пришлось выйти во двор.

Забирая обувь, осмелилась спросить:

– А что с моим вчерашним водителем?

Усатый отвел взгляд.

– Н-да. Нехорошо с Николаичем вышло. Нормальный-то мужик оказался.

– Нормальный. Это баба его – стервь! – наконец подал голос молчаливый Санек.

– Слушайте, может, не надо его сажать? Отпустите, а?

Милиционеры смущенно переглянулись.

– Да куда его отпускать? Еще ж вчера в дежурке накатили. Ну и ему на старые дрожжи легло. Отсыпается сейчас в Красном уголке. И два ската у него прострелены. Вон, сейчас в шиномонтажку везем. Может, запаяют как, – кивок в сторону «газика», в котором на заднем сиденье угадывались очертания автомобильных колес.

Пока спросонья переваривала информацию и силилась понять, что означают слова «скаты, Николаич, Красный уголок», усатый решил сменить тему.

– Слушай, мадам. Вот скажи, как женщина… Сковородка – хороший подарок для бабы? Настоящий «Цептер». Из нержавеющей стали с термоконтроллером, URA-технология, 2,5 л. Вот если б твой мужик не ночевал дома – простила бы за такую сковородку?

Я ошарашенно кивнула.

Усач торжествующе повернулся к напарнику: «Видишь! Хороший! Подтвердили тебе!»

Тихий Санек наконец вскипел.

– Да брось ты, Игоряныч! Ну кого ты слушаешь?! Не видишь? Эта – нормальная. А там – стервь! Мужика бухого домой не пустила! С такой сковородкой не обойдешься. Там посерьезнее что-то надо. Духи! Подъедем сейчас к Армену в палатку на рынок. Он в лучшем виде все сделает. «Диор», «Ланком». И цены у него хорошие. А то как объяснить ребятам, что эти чертовы сковородки стоят, как комплект зимней резины на «Жигули»? Всем отделением же скидываться решили! Надо ж было твоей жене «Цептером» заняться! И не берет его никто, и у вас в прихожей теперь от коробок не протолкнуться. А тяжесть такая?! Помнишь, мне на ногу кастрюля упала? Я потом две недели на бюллетене отсидел? А если Николаичу супружница подарком по голове заедет? Кто отвечать будет?

Погрустневший усач что-то пытался возразить, но Санька как прорвало.

– А вот еще идея хорошая! А давай шубу подарим? Которая у нас в вещдоках по армянскому делу? Чего три года лежит? Спишем ее! И бабе радость будет. И Николаичу. Любая за шубу что хочешь простит. И мы от моли избавимся. А то пока не уберем источник – так и будет летать. А на сэкономленное – лучше лобовое стекло на «москвич» купим, чтоб ездил без вентиляции. А? Давай?

Игоряныч окончательно приуныл.

– Ладно! Пойдем! В машине обсудим. Может, и шубу. У меня моль уже второй свитер сожрала.

Санек торжествующе улыбнулся и потрусил к «газику».

Усатый наконец вспомнил про меня и начал прощаться.

– Ну, мадам, бывай! Поедем мы. И это… Ты в церковь сходи. Свечку поставь. Санек же второй раз в твою сторону целился. Хорошо, что патрон заклинило. Так что повезло тебе очень вчера. Можно сказать, новую жизнь начинаешь. И это… В новой жизни найди себе нормального мужика. Чтоб по ночам не разрешал одной шляться.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации