Текст книги "Дело Белки"

– А по каким числам у вас платят? – издалека начал я подбираться к столь важному для меня вопросу.

– Как и везде, – равнодушно ответил волк. – С первого по пятое каждого месяца. А аванс я положил тебе в пакет с формой.

Я быстренько переворошил принесенные зверем вещи. Внутри майки действительно оказался конверт с деньгами. Сумма была невероятной. Если это только аванс, в день зарплаты того и гляди почувствую себя Биллом Гейтсом или Рокфеллером.

– Ничего себе, – не удержавшись, воскликнул я и поспешил переложить деньги в бумажник. Однако Серый истолковал мой выкрик совершенно иначе.

– Да уж. Деньги, прямо скажем, небольшие. Но ты ж сам понимаешь, Знамя Провала должно по определению получать меньше, чем все остальные.

Настроение снова мигом испортилось. Ничто так не портит впечатление от хорошего заработка, как знание того, что за ту же работу коллеги получают в несколько раз больше. Похоже, я и впрямь неудачник.

Мои печальные размышления прервал пронзительный петушиный крик. Я машинально глянул в окно. Светать вроде бы еще не начинало. Но кто его знает, возможно, петух Общества родом из другого часового пояса? Однако у Серого этот несвоевременный крик недоумения не вызвал. Наоборот, зверь подскочил со своего места, встревоженно оглянулся по сторонам и кинулся к выдвижному ящику ближайшего стола.

– Есть! – удовлетворенно констатировал он, потом повернулся ко мне и рявкнул: – Чего ты сидишь?! Одевайся. У нас тревога!

Пока я обувался в кошачьи тапочки, цеплял солонку и прочие атрибуты невезения, волк продолжал отдавать указания.

– Когда закончишь, возьмешь из ящика проводник и бегом на выезд. Понял?

Я хотел ответить, что не знаю, сумею ли воспользоваться проводником, но в этот момент как раз надевал на себя майку. А когда мне наконец удалось просунуть голову в ее горловину, зверя в комнате уже не было. Я подошел к ящику. Внутри лежало несколько разноцветных клубков шерсти с бирками: «кухня», «вольер», «террариум», «птичник», «карцер». В середине выделялся ярко-красный клубок, на котором было написано «тревога». Не было сомнений, что сейчас мне нужен именно он. Я протянул руку, вытащил из ящика своего шерстяного проводника и попытался вспомнить, какие литературные герои как им пользовались. Но этого не понадобилось. Стоило клубку оказаться снаружи, как он вырвался и, разматываясь, стремительно покатился к двери. Я поспешил следом.

Глава четвертая

Стараясь не потерять из виду шустрый комок шерсти, я мигом проскочил несколько коридоров и почти сразу оказался у входной двери. Это навело на мысль о том, что Серый сознательно провел меня по квартире кружным путем, видимо проверяя, как на мне скажется долгая прогулка в компании недоброжелательного зубастого спутника. Зато, следуя за клубком, я в считаные секунды выскочил на лестничную площадку, где меня ждал весьма неприятный сюрприз. По лестнице клубок двинулся к шахте лифта, подскочил, ударил в кнопку и нырнул в открывшуюся дверь. Бросившись за ним, я с ужасом понял, что кабины за дверью нет.

– Чего стоим? Кого ждем? – раздался сзади ехидный голос Василисы.

– Стойте! Кабины нет, – попытался предупредить я безрассудную женщину, которая, отодвинув меня от двери, собралась, не глядя, шагнуть в шахту.

– Ага. Уже полгода! – спокойно ответила Василиса и, оттолкнувшись от металлического порожка, сиганула в лифтовый колодец. Однако вместо того чтобы сорваться в бездонную пропасть, женщина повисла, вцепившись в толстый электрический кабель, черной прорезиненной лианой свисающий откуда-то сверху, и стремительно заскользила по нему вниз. После этого мне просто не оставалось ничего другого, как собрать свою волю в кулак и, зажмурившись, шагнуть в шахту лифта. По идее на этом мои приключения могли бы закончиться, и все же вопреки логике и здравому смыслу я почему-то не промахнулся, а сумел повиснуть на кабеле, после чего начал невероятный спуск к первому этажу.

Несмотря на задержку перед шахтой, на улице меня ждали. Мало того, большая часть компании уже погрузилась в мою машину. Только Дима заканчивал заправлять из пластиковой канистры мой жигуль. Я сел за руль, завелся и надавил на газ. Жигуль не поехал, не прыгнул, не сорвался с места. Возникло ощущение, что кто-то выстрелил моей машиной из гигантской пушки. Причем не только выстрелил, но и попал в бетонную тумбу, вросшую в асфальт на противоположной стороне узенького переулка.

– Ты там поосторожнее. Я тебе в бак малость живой воды подлил! – запоздало предупредил Дмитрий.

– Спасибо, – заикаясь, поблагодарил я и как можно более осторожно прикоснулся ногой к педали газа. Однако даже этого хватило, чтобы наш старт сопровождался визгом покрышек, как будто мы собирались не выехать на московскую улицу, а выйти на трассу формулы один.

– Лев, в Чертаново, – попросил Иван, после чего обратился к сидевшему рядом с ним азиату. – Можешь продолжать, Алихан.

– Несего продолзать, Иван-ага, – мрачно ответил Короткий, и уважительная прибавка «ага» выдала в нем узбека. – Молтсяла Кащея. Ничего не говорила. А потом сбезала.

– Твою мать! – смачно выругалась Василиса. – А я тебя с самого начала предупреждала, Иван. Пытать его надо было!

– Нет! – твердо заявил Иван. – Это непрофессионально. А в тебе говорит личное отношение!

– Конечно, личное! – неожиданно согласилась единственная женщина в нашей команде. – Посидел бы у него в темнице с мое, у тебя такое же было бы.

– Что значит «было бы»?! – не выдержал вдруг Иван. – Он у меня, между прочим, любимую жену украл, в смысле тебя. У меня знаешь к нему какое личное отношение!

– Иван Иваныч, Василиса Премудровна, я вас прошу… – попытался примирить спорщиков Дмитрий. – У всех нас к господину Кощею весьма личное отношение. К тому же, насколько я знаю Хана… – тут в словах штатного Счастливчика Общества засквозила ирония. – Он наверняка и сам не удержался от каких-нибудь нетрадиционных средств воздействия.

– Это правда? – спросил узбека Иван, и в его голосе прозвенел такой лед, что даже мне стало немного холодно.

– Правда! – печально ответил Али.

– Молодец! – поддержала провинившегося азиата Василиса. – Что ты с ним делал? Поджаривал?

– Нет! Яйца бил!

Тут я не выдержал и рассмеялся.

– Ничего смешного! – сурово прервал меня Иван-дурак и, повернувшись к Короткому, потребовал:

– Подробнее!

Алихан стал докладывать о допросе Кощея. Было интересно. Настолько, что в какой-то момент я заметил, что даже перестал обращать внимание на жуткий акцент рассказчика. А сообщил он следующее:

– Сначала я хотел допросить его по-хорошему…

Василиса фыркнула, но Али это не смутило.

– Спрашивал, зачем ему понадобилась Белка? Один ли он был? Как к нам проник? Кто ему помог меч украсть? А он все молчал. Только скалился иногда. Тогда я принес яйца.

– Где взял-то? – поинтересовался Дима.

– На кухне! Там два десятка куриных было.

– Нашел, чем пугать! – помрачнела Василиса. – Думаешь, Костлявый своего яйца от куриного не отличит?

– Я бы не отличил, – защитил Алихана Иван.

Тут я наконец понял, о каких яйцах шла речь. Кощеева смерть, если верить сказкам, находилась как раз в яйце. А сказкам я теперь верил безоговорочно.

– Короче, принес я эти яйца в карцер, – продолжил свой рассказ узбек. – И стал бить. Вопрос задам – разобью. Еще задам – еще разобью. И каждый раз приговариваю: «Повезло вам, господин Кощей! Посмотрим – повезет ли в следующий раз?»

– Жестко! – покачал головой Дмитрий.

– Нормально! – высказала свое мнение Василиса. – Не разбив яйца, Кощея не приготовишь.

– Насколько я понимаю, – заметил Иван, – Кощей тоже нам кое-что разбил. Как он до окна добрался?

– Моя ошибка, – покаянно ответил Али. – Я на битых яйцах поскользнулся и прямо ему в лапы упал.

– А ключи от наручников у тебя, конечно, в кармане были? – презрительно процедила Василиса. Алихан промолчал. Но все, в том числе и я, уже и так поняли, что произошло дальше. Кощей обшарил придушенного Али, освободился от оков и сбежал, выбив окно.

Небо на востоке, как и всегда перед рассветом, приобрело голубовато-зеленый оттенок. Скоро его край должен был стать бледно-желтым, потом розовым, потом красно-оранжевым. А потом из-за горизонта появится и начнет свое неспешное восхождение на небосклон жгучее августовское солнце. Однако впереди у нас имелось еще пятнадцать-двадцать минут короткой летней ночи.

– Куда нам в Чертаново? – уточнил я, подъезжая по Варшавке к Балаклавскому проспекту.

– Сворачивай направо, потом на втором светофоре налево! – ответил Иван.

– А дальше?

– Дальше ножками! – съязвила Василиса.

– Пойдем к дубу, – не стал делать секрета из нашего маршрута Иван. – Надо достать настоящее яйцо со смертью Кощея.

– Постойте, – удивился я, припомнив еще кое-что из сказок. – А разве этот дуб не должен расти у Лукоморья?

– Когда-то рос! – подтвердил Иван. – Но до него было слишком далеко добираться. Так что мы его пересадили.

– Куда?

– В Битцу!

Вот так. Живешь на свете тридцать лет и знать не знаешь, что у тебя под боком по твоему родному городу расхаживают Иван-дурак, Василиса Прекрасная и Кощей Бессмертный. А в Битцевском лесопарке растет легендарный лукоморьевский дуб с золотой цепью, ученым котом внизу и сундуком с Кощеевой смертью наверху.

Мы оставили машину у крайних домов Северного Чертаново и пошли по тропинке к лесу. На опушке Иван вынул из жилетного кармана массивное золотое кольцо и протянул мне.

– Надень! – Кольцо оказалось как раз впору, несмотря на мои довольно крупные пальцы. По ободку его шла вязь, состоящая из неизвестных букв.

– Что это? – спросил я.

– Копия кольца царя Соломона! – ответил Иван.

– В таком случае здесь должно быть написано: «И это пройдет!» – продемонстрировал я свои знания.

– Только с одной стороны.

– В смысле?

– Мало кто знает, что запись на кольце царя была двусторонней. Сверху действительно было выгравировано: «И это пройдет!»

– А снизу?

– Снизу было написано: «А вот это нет!»

Я усмехнулся. Царь Соломон всегда казался мне великим мудрецом, но, выходит, он был даже мудрее, чем я о нем думал.

– Когда подойдем к дубу, перевернешь кольцо второй надписью вверх! – распорядился Иван и отправился догонять наших спутников.

Дуб оказался средних размеров. Ничего исполинского и внушительного. Я почему-то представлял его чем-то вроде североамериканской секвойи или Останкинской телебашни, которая серой громадой вознеслась ввысь, равнодушно господствуя над прилегающей округой. Золотой цепи на дубе тоже не наблюдалось. Впрочем, как раз это было скорее нормально, чем удивительно. Учитывая, что в наше время даже телефонный кабель ухитряются вытаскивать из подземных коллекторов и сдавать на цветмет, было бы странно, если бы здесь уцелело несколько килограммов чистого золота.

– Итак, – стала распределять задания Василиса, – Хан, ты ловишь зайца.

Узбек кивнул и стал деловито разматывать с пояса пращу.

– Счастливчик, – Василиса повернулась к Дмитрию, – твое дело подстрелить селезня.

Дима молча вставил в арбалет стрелу.

– Я ловлю яйцо. Иван всех нас страхует. А ты… – леди-босс обернулась ко мне, и я понял, что в этот раз для меня тоже найдется работа. – Ты у нас полезешь на дерево. Задание у тебя самое простое. Добраться до сундука и скинуть его вниз.

Я озадаченно посмотрел на дуб. Первые ветки отделялись от ствола весьма высоко, так что я бы не назвал свое задание таким уж простым. Однако смущало меня вовсе не это. Крона дерева была достаточно прозрачной, но я не видел наверху никакого сундука. Обернувшись к своей команде, уже собирался сказать об этом, когда заметил, как Иван одними губами произносит: «Кольцо!» Только сейчас я вспомнил его наставление о том, что рядом с дубом надо будет перевернуть царское украшение неизвестной надписью вверх. Исправив ошибку, я снова взглянул на дуб и обомлел. Теперь передо мной действительно возвышался колосс из сказок. Могучий шишковатый ствол покрывала грубая морщинистая кора, которая безо всякого пересчета годовых колец наглядно показывала, что этому исполину точно не одна сотня лет. Чтобы обхватить дерево, всей нашей команде следовало взяться за руки, и то я не уверен, что этого было бы достаточно. Ну и наконец на этом дубе действительно была золотая цепь. Массивная, блестящая, толщиной примерно с пожарный шланг, она в несколько витков охватывала могучий ствол, неизвестно где начиналась и неизвестно где заканчивалась. Однако, к сожалению, на цепи кое-чего не хватало.

– Прошу прощения, – обратился я к членам Общества. – А где кот?

– А действительно? Где? – повторил вопрос Дмитрий.

– Какая разница?! – вспылила Василиса. – Гуляет… Или мышей ловит.

– Нехорошо это, – покачал головой Хан. – Кот охранять поставлен.

Чувствовалось, что Василиса тоже нервничает из-за отсутствия легендарного животного, но подавать вида не хочет.

– А ты что скажешь, Иван? – обратилась она ко второму ветерану группы. Иван не ответил, он кругами прохаживался возле дуба, пытаясь найти на земле какую-нибудь подсказку, которая прольет свет на исчезновение кота-сказочника, а по совместительству, оказывается, еще и охранника.

– Ваня, я, вообще-то, к тебе обращаюсь, – повысила голос Василиса.

– Извини! – Иван наконец-то закончил изучение окрестностей. – Странно все это. Но делать нечего. Яйцо надо вытаскивать.

Эти слова прозвучали для меня как команда. Я подошел к стволу и хотел было сбросить свои плюшевые тапки, но Василиса меня остановила.

– Лезь в них! – посоветовала она. – Пригодятся.

Предположить не мог, для чего при лазанье по деревьям мне могут понадобиться мягкие домашние тапочки. Но спорить с этой женщиной не имело смысла. Скорее, сундук, которого я, кстати, все еще не видел, сам упадет на землю, чем я сумею доказать Василисе, что она не права. Посему я сделал пару приседаний, несколько махов руками, взялся за золотую цепь и полез. Первые два метра дались относительно легко. В нижней части дерева имелось достаточно много наростов, на которые удавалось поставить ногу. А трещины в коре были настолько широки, что позволяли уцепиться когда двумя, а когда и тремя пальцами. Дальше начались сложности. До веток я еще не добрался, а опоры для ступней уже не было. В очередной раз едва не сорвавшись, я уже подумал, что надо было плюнуть на премудрую, но взбалмошную советчицу и все-таки сбросить своих черных котов на землю, – и тут они совершенно неожиданно пришли мне на помощь. Не знаю, когда именно это произошло, но вдруг я почувствовал, что моя обувь перестала быть чем-то мягким и бесформенным. Наоборот, она каким-то непонятным образом вдруг стала плотно обхватывать ногу, а на носках словно выдвинулись острые кошачьи когти. Теперь мне не нужно было искать, куда бы попрочнее поставить ступню. Достаточно было прикоснуться кончиками пальцев к стволу, как носок тапочка намертво впивался в кору дерева, давая надежную опору для дальнейшего подъема.

Не прошло и пятнадцати минут, как я оказался в густой кроне дуба, одетой волнистыми темными листьями. А рядом со мной между двумя особо мощными ветвями висел вожделенный сундук. Судя по всему, это было не оригинальное хранилище Кощеевой смерти. Я не так чтобы сильно разбираюсь в антиквариате, но предмет, найденный мною на дереве, скорее напоминал огромный дорожный чемодан начала двадцатого века, нежели деревянный ларь, который мог бы быть ровесником сказок об Иване, Кощее и Василисе. Однако так или иначе мне предстояло каким-то образом спихнуть этот ящик на землю. Я вынул из кармана швейцарский армейский нож и попытался перерезать удерживающий сундук канат. Увы, это было примерно то же самое, что пилить тюремную решетку зубной щеткой. Развязать узлы что на правой, что на левой ветке – также не представлялось возможным. Тяжесть груза, дожди и солнце превратили их в некие подобия могучих бронзовых кулаков неизвестной статуи. Последней идеей, посетившей мою светлую голову, было использование огня. Для этого пришлось перелезть на сундук и попытаться пережечь канат извлеченной из кармана любимой зажигалкой «Zippo». Судя по всему, этот план мог увенчаться успехом. Канат начал обугливаться, его отдельные нити распадались и, продолжая тлеть, расходились в разные стороны. Теперь удача предприятия зависела только от того, хватит ли в зажигалке бензина. Однако недаром меня взяли на должность штатного неудачника. Не успел канат прогореть даже до середины, как где-то рядом я различил подозрительный треск. Похоже, одна из веток решила, что и сундук, и я – это для нее слишком много. Быстрый и в то же время придирчивый осмотр ничего не дал. Что правая, что левая ветки выглядели абсолютно целыми, прочными и надежными. И тут треск повторился. «Спасайся, кто может!» – подумал я. Но было поздно. Сундук, от которого с тем самым треском отломилась ручка, ушел из-под моих ног и, набирая скорость, полетел вниз.

– Бойся! – успел проорать я, после чего полетел следом.

К счастью, при ударе ящик разлетелся вдребезги, поэтому мое тело хотя бы упало на относительно ровную поверхность. Более того, самое значительное повреждение причинило мне не столкновение, а меткость моего коллеги Алихана, который метнул в меня из пращи небольшой, но очень твердый камень.

– Ты! Ты! Ты! – несколько раз попытался я начать фразу, в которой удалось бы соединить все, что я сейчас думал о маленьком узбеке. Но для продолжения мне определенно не хватало дыхания.

– Тихо, – прошипела появившаяся ниоткуда Василиса. – Али целился в зайца.

– Я что, на него похож?

– Нет! Ты его придавил. Теперь аккуратно и медленно поворачивайся на бок, а мы схватим селезня.

Предложение Василисы мне не понравилось. Особенно настораживало то, что рядом с арбалетом наизготовку стоял Дмитрий. По сравнению с его стрелой синяк от булыжника Хана казался не такой большой неприятностью.

– Ну! Поворачивайся! – поторопила Василиса.

– Только не в меня! – успел крикнуть я и откатился в сторону.

Дальнейшие события отпечатались в моей памяти в виде ярких и весьма характерных звуков. Сперва под дубом раздались судорожные хлопки птичьих крыльев, которые сменило отчаянное кряканье, завершилось все сухим хрустом сломанной птичьей шеи.

«Ну вот! А еще называют себя защитниками животных!» – подумал я. Однако, встав на ноги и повернувшись, не обнаружил ни тушки невинно убиенного селезня, ни раздавленного зайца. Только недоумевающая Василиса, хлопая глазами, стояла под дубом и выглядела как пятилетняя девочка, которая развернула красивый фантик, но обнаружила, что внутри нет никакой, даже самой маленькой конфетки.

– Иван! Его тут не было. Не было, – раз за разом повторяла она.

– Это следовало предположить, – ответил Дурак, разглядывая обломки сундука. – Яйцо со смертью изъяли до нас! Неспроста Кощей решился на нас напасть, а потом так спокойно вел себя на допросе. Теперь с ним придется повозиться.

Надо отдать Василисе должное, ей удалось довольно быстро взять себя в руки.

– Домой! – скомандовала она и бодро зашагала из леса. Счастливчик и узбек, как охотничьи собаки за хозяином, поспешили следом. Рядом со мной остался только заботливый Иван.

– Идти сможешь? – спросил он.

– Вроде смогу, – вздохнул я, хотя внутри все болело так, будто Костя Цзю восемь часов подряд использовал мою тушку вместо боксерской груши, после чего уступил ее сразу двум братьям Кличко.

– Это хорошо! – улыбнулся Иван. – Доберемся до дома, попросишь Серого показать тебе куллер. Синий кран – живая вода. Красный – мертвая.

– Спасибо! – поблагодарил я и, пользуясь случаем, поинтересовался: – А что, мы только хороших зверей защищаем?

– В каком смысле? – вмиг сделался серьезным Иван.

– В том, что за белку вы горой, а зайца с селезнем на куски.

– Молодец, что спросил. Если будешь носить такие вещи в себе, можешь перестать понимать, что делаешь.

Мне хотелось ответить Ивану, что я уже несколько часов совершенно не понимаю, что делаю, но я сдержался. Все-таки получить ответ на вопрос оказалось важнее.

– Этот заяц и этот селезень не были настоящими живыми существами. Так – мороки. Видишь, от них даже трупов не осталось.

– Вижу!

– То-то же. Ладно, догоняй. – Иван зашагал вперед, но вдруг остановился. – Ах, да. И это… Кольцо поверни! А то у тебя за той сосной вместо одной три тропы появятся.

– И что?

– Как всегда! Направо пойдешь – коня потеряешь! Налево – женатым будешь! А прямо – сам знаешь.

Иван чиркнул себя пальцем по горлу и поспешил вперед. Я постоял еще немного у волшебного дуба, приходя в себя и раздумывая, не отправиться ли на поиски приключений. Направо я идти не мог. Мой железный конь и так стоял потерянным на краю леса. Дорога налево была открыта. Но как человек, который уже минимум раз попробовал, что такое семейная жизнь, я считал, что этот путь даже страшнее того, на котором мне грозит неминуемая гибель. Таким образом, оставалась эта самая самоубийственная дорога прямо. А с другой стороны, к чему спешить? В конце концов, ювелирное изделие от царя Соломона у меня пока никто не отнимает. Таким образом, придя к заключению, что интересная жизнь все-таки привлекательнее красивой смерти, я повернул кольцо и поковылял прочь из Битцевского леса.