Текст книги "Бабник"

Академия. Мия

После того, как Антона выгнали с полигона, я не сильно переживала, зная его манеру выпутываться из ситуаций. А потом мне было не до того, так как мастер Тримс заставил проходить полосу препятствий и бегать до изнеможения. В итоге на следующую лекцию мы пришли уставшие и потные, тихо завидуя Антону.

Потом была попытка найти свой источник, а после нас повели в академию, где мой спаситель вовсю пялился на девушек, не понимая, как это смотрится со стороны. Еще и улыбался так похабно, гад. Но вот одна не вытерпела и подошла к нашему столу.

– Тебе не говорили, что пялиться некрасиво? Или ты настолько не отесан, что не знаешь даже элементарных правил?

Все это блондинка произнесла громко, так, чтоб привлечь побольше народу.

– Почему же не говорили, говорили. Но, увы, на красоту я готов пялиться вечно, – Антон ответил сразу же. Но видимо, ответ блондинку не удовлетворил.

– Я так смотрю, манер у вас нет совсем, и комплимент ваш ничем не отличается от обычных комплиментов быдла.

– Ой, дура, – только и смогла я произнести, после чего Антон выдал:

 
О, ужас! В глазах мамзели
Я чуть умнее маленькой газели!
И по красоте своей, видать,
Как бабуин, ни дать ни взять!?
Но лучше павианом быть,
Чем истеричкою прослыть![1]1
  Стихотворение собственного сочинения.


[Закрыть]
 

Это что сейчас было? Это Антон ее в стихах послал? А почему он скрывал, что может писать стихи? А что это с блондинкой? Ого, а она не знает, что ответить, и только воздух в рот набирает.

– Дуэль! Сейчас же! – выкрикивает девушка.

 
Увы, обязан вам я отказать,
Хотя могу и «вдаль» послать.
Но бить я девок не привык,
Такой вот добрый я мужик!
А коль вам хочется подраться,
Готов в постели вам отдаться[2]2
  То же.


[Закрыть].
 

– Ч-ч-что?! При чем тут постель?

– Я вечером зайду? Номер комнаты скажешь?

– К-какой номер? – М-нда, блондинка, как говорит Антон, начала тупить.

– Свой. Устроим постельные баталии. – И подмигивает ей так похабно, гад!

– Ты! Ты! – вот и все, что смогла сказать девушка, прежде чем выбежать из столовой.

– Нервная какая-то, наверное, недотрах?! – и продолжает есть. Ну, гад!

Академия, где-то в коридорах

– Ты видела, как он ее? Это… это так здорово! Наша острячка столкнулась с достойным противником!

– Тебе бы радоваться все чужим бедам, – укорила подругу темноволосая девушка в синем сарафане.

– Ой, Гинка, сама ли давно от ее языка не плакала в подушку?

– И что? Там она только мне и тебе сказала все, что думает, а не при всем народе переспать предложила.

– И подумаешь. Фи, строит из себя невинность.

– Вы бы обе заткнулись! По слухам, этот парень по пути сюда всех девок четвертого курса поимел, в том числе и орчанку. Что ему до вас после нее.

– Ты откуда знаешь?

– У меня, если ты помнишь, брат как раз на этом курсе. Вот рассказал по секрету. При этом, по рассказам брата, орчанка эта потом вообще не подходила к этому парню.

– Это как он ее так… утомил?

– Тьфу на тебя, озабоченная. Боялась она его, боялась! – После чего парень слез с подоконника, на котором сидел, и пошел по коридору.

Академия. Спустя какое-то время

На протяжении целого месяца ничего не случалось с Антоном. Но это не значит, что не было поводов, просто Казанцев предвидел дальнейшее развитие событий и основательно подготовился к этому. А именно он проштудировал весь свод законов академии и королевства и вычленил для себя главное: на территории академии магические дуэли с первокурсниками были запрещены, с второкурсниками только по разрешению куратора. А вот обычные не магические дуэли разрешались со второго полугодия.

И вот на основе этих законов Антон отваживал всех тех, кто вызывал его на дуэль. А такие, увы, находились: ухажеры той блондинки, обиженные в первый день на полигоне и просто задиры. Но долго так продолжаться не могло, и он готовился, тренировался изо всех сил у мастера Тримса, поражая того своей выносливостью, упорством, а главное нестандартными приемами. На медитациях успех хоть и был, но не такой большой, источник наш герой все же нашел в себе, но вот как с ним начать работать, так и не мог понять.

А тем временем в академии другие решали судьбу Казанцева.

– Ну, как у нас там проходят отборочные?

– Предлагаю дать всем первокурсникам выходной и отпустить их в город.

– Мастер Тримс, вы в своем уме? Прошло всего три месяца, первый выход в город разрешается только после полугода учебы.

– Увы, но я настаиваю на том, чтоб студентов выпустили в город.

– Правильно ли я вас понял, вы пользуетесь своим правом подстроить одну пакость одному из «избранных»?

– Да.

– Кто?

– Казанцев Антон.

– Магистр Лемиус?

– Не возражаю.

– Вот даже как. Хм, ну что ж, посему быть выходному, только вопрос, а как мы это все преподнесем остальным?

– А, скажите, за усердную учебу, – высказался магистр Лемиус.

– Хорошая идея!

Академия, днем позже

– Миледи! А я вас ждал!

– Э, что?

– Привет, говорю! Я тебя тут с утра дожидаюсь.

– Это зачем? Прости, но я спешу.

– Помощь твоя нужна в одном деликатном деле. И в принципе, нам по пути.

– Это в каком деле? Мы с тобой общались-то пару раз.

– Вот и я думаю, что после этого «пару раз» мы уже, можно сказать, подружились.

– Это когда мы успели-то? – возмутилась девушка.

– Как это когда? Можно сказать, минут пять назад!

– Так! Стоп! Что! Тебе! Нужно?!

– Ты же на лекарском факультете учишься? Говорят, вы там можете внешность поправлять в особых случаях. Так вот, не могла бы ты мне на время изменить внешность?

– Зачем?

– Мне в город нужно, а выйти просто так я не могу, понимаешь, меня на дуэль вызовут.

– И что?

– Блин, ты реально не понимаешь?

– Не-а!

– М-да. Ну, пойми, если меня вызовут на дуэль, то я должен буду сражаться. А так как я на первом курсе, вызвать меня могут только на обычную дуэль, не магическую. А оно мне надо? Мне вот лично не надо. Ну, не виноват я, что тут все сражаются по правилам, а меня учили сражаться совсем не так. В общем, я, конечно, могу, но убивать не очень хочется.

– А ты так уверен, что сможешь победить?

– Уверен. Понимаешь, я тут почитал на досуге, как вы войны вели, и если честно, все так плохо.

– В смысле плохо, мы многие войны выиграли! – возмутилась девушка.

– Да, но войн этих у вас было-то штук десять от силы. Да, не спорю, они были у вас очень жестокие. Но это на ваш взгляд.

– То есть ты хочешь сказать, что у вас было по-другому? – остановилась девушка.

– Совсем! Представь, что на протяжении двух тысяч лет мы постоянно воевали. Искусство убивать у нас приняло совсем другие масштабы. Я не говорю, что это хорошо. У вас были войны, они велись с магической поддержкой, и воины у вас могут сражаться по сути ограниченным количеством оружия. А у нас не так. Ваши больше полагаются на магию, лучшее снаряжение и кое-какие секреты мечного боя, передающиеся из поколения в поколение.

– Что, у вас не было мечей и копий?

– Были, но этих мечей у нас насчитывается более сотни разновидностей. А еще есть и другое оружие. И каждый раз все это совершенствовалось, при этом на каждое оружие есть свое контроружие. Представила? В общем, я умею сражаться всем, кроме мечей. Увы. И очень мне не хочется участвовать в дуэлях.

– А всем, кроме мечей, это чем? Просто, если ты просишь от меня услугу, то я хочу тоже получить услугу и от тебя.

– И какую?

– Смеяться не будешь?

– А смысл? В данном случае я в невыгодном положении.

– Я хочу научиться сражаться. Но меч это не мое, от слова совсем. Пробовала уже. Слишком тяжел для меня, по словам учителей, а копье не подходит по статусу. Ой, – девушка вдруг зажал ладошкой рот.

– Я тебя понял, последнее не слышал. Постараюсь помочь. Но сразу говорю, все не так просто, сразу ты ничему не научишься.

– Думаешь, я настолько глупа? Я понимаю, что нужны тренировки и навыки.

– Отлично. Итак, с меня выше озвученное, с тебя помощь в изменении внешности! Согласна?

– Согласна!

И они пожали друг другу руки.

Академия, два дня спустя

– Так, почему ты не можешь изменить мне внешность?

– Не получается, я просто не могу хоть как-то изменить что-то в твоем теле. Вот не выходит и все. При этом лечить могу, а вот удлинить хотя бы волосы уже не получается. Извини.

– Так, ладно. С этим потом разберемся, еще способы есть?

– Можно иллюзию наложить.

– А чего ж ты молчала-то? Это же даже лучше.

– Понимаешь, тут есть одна загвоздка. Чтоб навесить на тебя иллюзию, ты должен для начала начать взаимодействовать со своим источником. Так как в противном случае иллюзия без моей подпитки продержится максимум час. А тебе же еще надо и назад вернуться незамеченным, я права?

– М-да, проблема. А со мной ты пойти не хочешь, как я понимаю?

– Прости, но я не могу, правда. На это есть причины.

– Хорошо, тогда помоги достучаться до источника. Хотя бы объясни, как делаешь это ты?

– Но я не могу. Это небезопасно.

– Не можешь или не хочешь?

– Эх, если меня выгонят, я тебя убью. Понял? Источник по факту – это концентрация энергии, мыслей и твоих желаний. По факту, чтоб пользоваться источником, нужно очень захотеть этого и при этом понимать, четко понимать, что ты хочешь в итоге получить. Понимаешь? Хорошо, тогда продолжу. Итак, для начала ты должен сосредоточиться на источнике, после чего представить, как от него тянется нить и проходит по твоим рукам. Но это вам и так рассказывали, теперь же я тебе скажу о том, что в академии не принято разглашать. Когда ты будешь пытаться тянуть нить из источника, необходимо представить самое сильное чувство, которое ты испытывал, будь то гнев, ненависть, любовь и прочее. И только после этого тянуть нить по рукам. Но учти, если ты один раз протянешь эту нить, больше сделать этого не получится. Понял?

– Как никогда! Спасибо. Хотя по поводу чувств есть один вопрос. Почему не рассказывают об этом в академии.

– Не принято и опасно. Пусть лучше студент по капле в течение целого года будет тянуть нить, чем это сделает сразу под обуреваемым его чувством. Представь, что будет, если огненная магия под чувством гнева вырвется наружу… Произойдет катастрофа, магический огонь, подстегиваемый гневом или, того хуже, жаждой мести. Про вплетение в магические каркасы своих чувств нам будут рассказывать после получения статуса мастера. В общем, я тебе сказала только потому, что ты обещал помочь мне, остальным об этом знать не нужно.

– Учту! И я уже забыл о том, что ты только что рассказывала. Спасибо. – Быстро подскочив, я чмокнул Сайу в щеку и побежал к себе.

Академия, три дня до часа «Х»

– Итак, занимайте свои места и продолжайте попытки взаимодействовать со своим источником. Помните, что, только достигнув полной расслабленности, можно начать тянуть нить из источника. Начинайте, – произнес наставник и присел за свое место.

Тем временем Казанцев, сидя на специальной подстилке в позе лотоса, пытался вспомнить, какое из чувств его больше всего «возбуждает». И увы, большинство из них не подходили. Нет, наш герой испытывал и любовь, гнев и радость, но эти чувства были не так сильны. Любовь? Антон любил, но любил он своих родителей, любил животных, но чтоб как все, чтоб с головой и до безумия в какую-нибудь девушку, такого не было. Гнев? Бывало, но все было как-то спокойно, скорее это была злость.

И вот, казалось бы, что уже ничего не получится, Антон вдруг понял, что есть одно чувство, которое он испытывает каждый раз и из-за которого он всякий раз делал, казалось бы, невозможное. Азарт. Каждый раз, когда он видел красивую девушку, его настигал азарт, азарт охоты за новой «самкой», ему хотелось получить эту девушку любой ценой, при этом не потеряв других. Казанцев был бабником, и бабником он был с большой буквы «Б». И пусть многие считают, что бабнику главное трахнуть. Нет, Казанцеву главное было не попасться, главное догнать, завоевать, влюбить в себя девушку. Он мог встречаться с пятью девушками только для того, чтоб ощутить азарт от мысли о том, как он будет выкручиваться и юлить среди всех этих баб. Он добивался девушек любыми способами, испытывая азарт охотника. Вот и сейчас, когда он понял, каким чувством он будет руководствоваться при взаимодействии с источником, он ощутил азарт, азарт естествоиспытателя.

Настроившись и взглянув в свой внутренний мир, Антон вызвал чувство азарта и буквально через секунду увидел, как к его «я» потянулась нить. Теперь осталось решить, куда тянуть эту нить и как вообще тянуть ее. С другой стороны, можно ли ее разделить? И только Антон об этом подумал, как нить разделилась.

– Обалдеть! А если так? – И нить тут же разделилась еще на шесть частей. – А неплохо. Только вот что мне это дает? И надо бы все же решить, куда ее вести.

Казалось бы, прошло уже больше двух часов, а Казанцев все не мог решить, как и куда вести нити от источника. То, что в руки, это даже вопросов не возникало, но сколько вести этих нитей в руки и как?

– По факту, все, что я читал о каналах силы, это что они будут пропускать через себя потоки и сгустки энергии, для того чтоб через конечности выплескивать их. Энергия и пропускать. Что-то мне это напоминает? Что же напоминает? Есть же у нас в организме такое уже. Блин, я идиот! Нервная система, чем не аналог.

И когда решение было найдено, Казанцев решил действовать, а так как он был максималист, то решил провести нити не только в руки, но вообще во все конечности. Вести он решил по три нити в каждую конечность, а в голову решил провести четыре, на оба глаза по две линии. Еще решил, что надо, чтобы линии на руках и ногах переплетались между собой, будто бы оплетая их. Туловище же по замыслу должно быть оплетено сеткой. И только в мыслях созрел окончательный вариант, как нить шевельнулась и со скоростью, недоступной зрению, рванула к его собственному «я».

Очнулся Антон в незнакомом месте. Первое, что он увидел, это белый потолок, переведя взгляд, увидел открытое окно, за которым цвело незнакомое дерево. Повернув голову, наткнулся на пристальный взгляд светло-зеленых глаз молодой женщины. Даже не женщины, а скорее девушки, которой слегка за двадцать пять. Правда, все это очарование портили глаза, в которых было что-то такое, что заставляет чувствовать опыт прожитых лет. Но как всегда Казанцев на это наплевал и, быстро выпростав руки из-под одеяла, буквально притянул к себе не ожидавшую подобного девушку и поцеловал в губы.

– Спасибо, красавица! Век не забуду, самое приятное пробуждение.

Тут же раздался звук упавшего таза, разбившейся вазы и падения тела. Антон обернулся и увидел картину, как две девушки стоят с открытыми ртами, а третья валяется у входа в помещение.

– Чего это с ними?

– Ну, как тебе сказать. Обычно при виде меня смущаются, робеют или боятся. Но чтоб целовали, это впервые.

– Да? Не знаю, мне целовать больше понравилось.

– Ну, мне тоже.

– Так, может, еще? – подмигнул девушке Антон.

– Нет, а ты наглец. – Казанцев не ответил, он протянул руки к незнакомке, но тут же получил по этим самым рукам. – Угомонись, совсем не понимаешь, когда надо останавливаться?

– А надо? Было же здорово.

– То есть то, что я декан целительского факультета, тебя не беспокоит?

– А должно?

– А… э… В смысле?

– А что непонятного. Красивая девушка, с хорошим знанием анатомии, при этом рядом – только руки протяни… и целуется хорошо. Так почему не продолжить? Тем более что я уже голый! – ответил Антон и подмигнул моментально покрасневшему декану.

В коридор Казанцев вылетел пулей, даже не заметил, как упала в обморок только что очнувшаяся девушка, как за ней следом упало еще два тела. А вслед Казанцеву неслись проклятия и кары небесные, и еще множество ругательств на разных языках. Еще, по словам очевидцев, что-то боевое. А если совсем уж обращать внимание на слухи, то говорят, в тот день декан лекарского факультета эра Лайа впервые напилась. Но ведь кто верит слухам?

Академия. Выходной

После того как я очнулся в лазарете, прошло три дня. За три дня мне все же удалось научиться подпитывать иллюзию, и даже больше. Я научился снимать и ставить ее. При этом все оказалось не так сложно. Оказывается, иллюзия полностью зависит от фантазии человека. Но при создании больших иллюзий уже требуется умение держать в сознании образ. Так, например, простого котенка может создать любой, а так, чтоб тот был будто живой, уже единицы. Ведь надо было учитывать множество нюансов: работу мышц, шевеление шерсти, если есть ветер, шевеление хвоста, ландшафт, даже тень должна быть. Это если иллюзию подпитывать только от фантазии, а если при помощи заклинаний, то там все проще. Правда, и заклинаний этих всего сотня и они самые простые.

В моем случае все было просто, и использовались обычные заклинания. Но их было несколько. Одна иллюзия на уши, другую на нос, третью на глаза и подбородок. В итоге я изменился и больше был похож на полуэльфа в полукедах. Но пришлось терпеть, ведь для того, чтоб спокойно походить по городу и попытаться решить свои финансовые дела, мне не нужна компания сопровождающих.

Первым делом я решил обойти все таверны и оглядеться в них, возможно, удастся найти небольшой заработок. Ну, не знаю, может чего сделать, да тем же официантом поработать. Увы, в тавернах было глухо. От слова совсем. Освещение было свечное, помощь моя не требовалась, ну если только «изысканным» клиентам, но я не по той части.

Далее я пошел на рынок, но и там было глухо. Единственное, когда зашел в одну лавку, сразу прикипел взглядом к тому, что там висело. А там была настоящая акустическая гитара. Честно, я даже опешил и пару раз протер глаза. Чего-чего, но такого счастья я не ожидал. Но счастье было не долгим, цена этой гитары для меня был заоблачной. Десять золотых! При этом на один золотой можно было прожить месяц в таверне. Цена хорошего коня была двадцать серебряных, и мог я их купить пять. Да, за золотой можно было купить комплект кожаных доспехов.

Вышел я из лавки в расстроенных чувствах, так как хотелось опять ощутить гриф, струны и пройтись перебором. Все же играть на гитаре я любил. А у меня в кармане валялось несколько медяков и один серебряный. И направился на площадь развлечений, там обычно выступали лицедеи и там же располагались балаганы.

Увы, но когда я туда пришел, то увидел только одну повозку, в которую грузили разобранный шатер и складывали инвентарь. А чуть в стороне какой-то дядька разорялся на старика. Мне стало любопытно. В итоге из всего сказанного я понял, что им тут не рады и что с их репертуаром шли бы они лесом. М-нда, все как всегда, все как везде. Дождавшись, когда от старика отстанет дядька, я решил подойти. Были у меня мысли, как помочь и заработать. А почему нет, собственно?

– Дедуль, погоди. Дело есть.

– Просто так не лицедействуем, а позлорадствовать можешь над кем-то другим.

– Да не. Я помочь хочу. Ну, конечно, не бесплатно.

– С чего это вдруг будущие магики лицедеям помогают? Ох, темнишь ты. Говори, чего надо?

– Ну и недоверчивый ты, дед. Чес слово. Говорю же, помочь хочу и заработать. Смекаешь? Для начала могу помочь со сменой репертуара, это как начало. Далее внесу небольшой вклад в общее дело.

– А чем тебе репертуар не нравится? Всегда показывали, и всем нравилось. Откуда ты такой знаток взялся? Шел бы ты.

– Погодь, старый, – из-за телеги вышла женщина лет пятидесяти на вид, в платье чуть ниже колен, и с платком поверх головы, через который угадывались темные волосы с изрядной сединой.

– Ты, магик, извини его. Такие, как ты, обычно только смеяться горазды, а помощи никакой. Да и заносчивы слишком. Уж извини за откровенность.

– Да, нормально все, – махнул я рукой.

– Так о чем ты толковал тут со старым?

– А может, не здесь? А в более удобном месте?

– А где? Лицедеи в своих кибитках большую часть времени проводят. Только к зиме в свои хибарки возвращаются. Чем тебе тут не нравится?

– Уши чужие мне не нравятся, – сказал я, заметив, как прислушивается к нашему разговору давешний дядька.

– Ну, тогда поехали в наш дом, коли не побрезгуешь.

– Поехали, чего уж там!

В общежитие я возвращался поздно вечером. Благо по той дороге, что шел, расхаживали патрули стражи, и я добрался без проблем. Все же главная улица. С семьей лицедеев я все же успел договориться. Пришлось, правда, потрудиться, чтоб убедить их принять мое предложение, потом еще смотаться к местному юристу и оформить магический договор, за который отдал двадцать медяков, разменяв тем самым свой серебряный.

Договорились же мы о следующем я им предоставлю пару пьес, также внесу в общее дело с десяток серебряных на грим, костюмы и сооружение помоста. Они же обязуются отдать половину прибыли, заработанной после показа пьес. И обмануть мы друг друга не можем, магический договор не позволит, что меня радует. Думаю, что уж шекспировские произведения и тут придутся по вкусу, только надо их перевести на местный язык. А еще помедитировать, чтоб вспомнить. На все про все мне дается три месяца.