Текст книги "Спикосрак капитана Немова"

Глава двадцать пятая. Конец огуречного короля

Больше всех других кручинился дядя Коля Ёжиков. Он считал – и, возможно, правильно, – что если бы не его «Чемберлен», приплетенный им ни к селу ни к городу, может быть, брат капитана был бы до сих пор жив и не тревожил бы дядю Колю укорами с того света. И потом, пока человек живой, всегда есть надежда переделать его в хорошего. Опять же – похищенная машина. Разве мертвый Севастьянов расскажет, где она спрятана.

Товарищ капитан Немов переживал не меньше, чем дядя Коля.

– Какой-никакой, а был он мне родной брат, – сокрушался он и крякал в кулак. Но дело между тем помнил крепко и унынию по поводу смерти брата поддаваться себе не позволял.

– Ты, Игнатьич, пойми меня правильно. – резонно говорил он. – Главное, мы спасли человека. А машина… Отыщется в конце концов и машина. Рано, поздно, но все равно отыщется.

– Я-то что, я понимаю. А начальству автобазы как объяснишь? Ему ж не скажешь, что вместо вверенного объекта, территорию которого мне поручено охранять, я находился в бане. Меня ж сначала на смех поднимут – «в бане», – а потом отпуск с летнего времени на зимнее перенесут, это в лучшем случае. А зимой мне никак нельзя, у меня в Вырице парник со стручковым перцем. – Дядя Коля понял, что про перец можно было и промолчать, и сконфузился. – Только вы того… не подумайте, что я отказываюсь вам помогать. В смысле, в пробных испытаниях вашей подводной лодки. Помогу, как не помочь, мне такие дела в охотку. Чтобы вам не ждать еще девяносто лет, пока Марс и Юпитер на нужное место встанут.

– Спешить надо, – сказал товарищ капитан Немов. – Самое большее, на сколько можно отложить испытания, это на полчаса. То есть крайний срок – пять тридцать по московскому времени. А вам, ребята, огромное спасибо за помощь. Время позднее, идите-ка вы отдыхать. Завтра в школу, так что рекомендую выспаться.

– Ну, товарищ капитан, ну – пожалуйста, разрешите нам хоть одним глазком посмотреть на испытания вашей подводной лодки, – попросил я за нас троих – за Щелчкова, Шкипидарова и себя. – Мы же пионеры, нам интересно.

– По-моему, ребята этого заслужили, – встал на нашу сторону дядя Коля. – Трудностей и опасностей они не боятся, это мы уже выяснили. Знаний у них тоже хватает. Я вот, например, сколько лет на свете прожил, а так и не знал, водятся в Африке комары или не водятся. А они знают. Хорошая теперь пошла молодежь, знающая. Достойная растет смена нашему поколению.

– Ладно, уговорили, – дал отмашку товарищ капитан Немов. – Но при одном условии: в лодке ни на какие педали не нажимать, за рубильники без дела не дергать, глупые вопросы не задавать и, вообще, ничего не трогать.

Во внутренних помещениях лодки царили чистота и порядок. Пол был застелен половиками, вдоль бортов тянулись удобные лавочки для сиденья. В уличной обуви входить на лодку было строго запрещено приказом товарища капитана Немова, поэтому сразу за входным люком в пробковом, непотопляемом сундуке хранились тапки всевозможных размеров с 35-го по 47-й включительно.

Пока дядя Коля Ёжиков подвинчивал последние гайки, а товарищ капитан Немов заводил пружины в механизме машины времени, нам со Щелчковым и Скипидаровым было позволено осмотреть лодку. Не всю, конечно, только некоторые отсеки, на дверях которых не висели таблички с черепом и перекрещенными костями.

Лодка нам понравилась, особенно штурвал в капитанской рубке – большой, красивый, с наборной рукояткой из плексигласа. Мы по очереди за него подержались, крутить товарищ капитан Немов не разрешил.

– Я в подводники пойду после школы, в пожарные мне уже не хочется, – уверенно сказал Шкипидаров. – Чем всякие головешки нюхать, лучше рыб в иллюминатор рассматривать да в тапках за штурвалом сидеть.

– Да, удобная штука – подводная лодка, – сказал Щелчков. – Взять хотя бы тот случай с валенками. Вместо того, чтобы зонтиком их с льдины цеплять, всплыл рядышком, руку высунул, взял валенок, на ногу надел и готово.

– Удобная, – согласился я. – Но интересно, лодка ведь маленькая, а доплывет она до мыса Горн или нет?

– Не знаю, – сказал Щелчков. – Океан – опасная штука. Налетит какой-нибудь шквал, или спрут под воду утянет, или пресная вода кончится. Всякое может быть.

– Конечно, может быть всякое. – Товарищ капитан Немов тихонечко подошел сзади. – Но если в жизни не рисковать, какой тогда вообще смысл жить? Ну а насчет воды, с этим все обстоит нормально. На лодке имеется аппарат по перегонке морской воды. Через воронку заливаешь соленую, а на выходе получаешь пресную. Все, ребята, посмотрели, и будет. – Он постукал по циферблату часов. – Идите сейчас с Верой Павловной и Николаем Игнатьевичем на подземный пирс и ждите завершения испытаний. Времени они займут где-то час, чайку там пока попьете, в шахматишки на интерес сыграете. А тебе, Игнатьич, от меня особое поручение – сам знаешь, какое. Хотя, если ребята согласны, можешь их взять с собой.

Еще бы мы не согласились, когда узнали. Дело же заключалось в следующем. На Фонтанке между баней и морем имеются три моста: Калинкин, Египетский и Английский. Так вот, товарищ капитан Немов предположил, что под каким-нибудь из этих мостов покойный братец, будучи еще не покойным, вместе с огуречным королем Ухаревым, своим помощником, натянули под водой сетку. Чтобы, значит, когда подводная лодка уткнется в сетку и примется эту сетку перерезать предназначенной для этих целей пилой, на мосту или зазвонит колокольчик, или замигает малозаметная лампочка, или гудочек какой-нибудь прогудит особенный – словом, будет дан наружный сигнал. Вот тогда-то и пригодится угнанная с автобазы машина. Похититель загонит ее на мост и сбросит на ходу в воду, чтобы с помощью такой хитроумной подлости погубить главное дело жизни товарища капитана Немова. Ухарев ведь еще не знает, что брат пал жертвой собственного злодейства.

В общем, надо было подежурить возле мостов. Английский мост мы вычеркнули из списка сразу – вряд ли на пешеходный мост, не рассчитанный для автомобильного транспорта, станет Ухарев загонять машину. Оставались Египетский и Калинкин. Дядя Коля взял с собой Шкипидарова и отправился на Калинкин мост. Египетский достался нам со Щелчковым. Я не знаю, как собирался действовать дядя Коля, но нам был выдан в помощники спикосрак, тот самый удивительный коробок, защищающий от любой опасности.

Было уже довольно светло, и дворники в больших рукавицах сметали мусор с тротуаров на мостовые. Редкие в эту пору автомобили летели быстро по пустынным проспектам. Мы стояли посередине моста и внимательно оглядывали окрестности. Первым встрепенулся Щелчков. Дергая меня за рукав, он показывал на красный флажок, показавшийся над чугунной тумбой. Флажок бойко трепетал на ветру и отовсюду был хорошо виден. Только появился флажок, как с Лермонтовского, с левого берега, послышался звук мотора. Через минуту тупое рыло пятитонки с дяди Колиной автобазы замаячило на въезде на мост.

Натужно преодолев подъем, машина быстро двинулась в нашу сторону. Мы увидели сосредоточенное лицо сидящего за ветровым стеклом человека. Не доезжая до середины моста, водитель резко повернул руль. Машина вырулила на встречную полосу и устремилась прямо на нас, прилипших к влажному чугунному парапету.

От страха я зажмурил глаза, думая, что настал конец. Но конец все почему-то не наставал, хотя прошло, наверное, с полминуты. Я вслушивался в странную тишину, пахнущую бензином и огурцами. Затем тишину нарушили знакомые голоса и звуки. Тогда я открыл глаза.

Передние колеса машины были от меня всего в метре. Рядом, возле открытой дверцы, стоял дядя Коля Ёжиков, ахал и качал головой:

– Понимаю еще, какой-нибудь придурочный камикадзе, у них в Японии все не как у людей. Так ведь наш вроде, и глаза не косят, и ватник носит фабрики имени Володарского. Эй, приятель, ты там уснул? – Дядя Коля подергал одеревеневшего водителя за рукав. – Ты чего это ноги цепью к сиденью-то приковал? Или жизнь уже вконец опаскудела?

– У него вся голова в порошке. – Шкипидаров тоже вертелся возле машины и совал свой нос в щелку между дверцей кабины и дядей Колей. – Тогда, в садике, такой в точности порошок брат товарища капитана Немова, который теперь покойник, на голову Веры Павловны сыпал. И на меня сыпал, перед тем как в корыто связанного сажал. И на собаку вашу, и на кота Василия.

– Ну-ка, ну-ка? – Дядя Коля принюхался. – Теперь понятно. Это же та самая дрянь, которая делает людей управляемыми. Хитёр однако был бродяга покойничек, ой хитёр. Это надо же – двух зайцев одним ударом: и лодочку подводную погубить, и избавиться от свидетеля преступления.

– Так, граждане. Нарушаем? – Будто гром с ясного неба, раздался рядом суровый голос. Заглушив мотоциклетный мотор, усатый милиционер в фуражке не спеша оставил седло и властным шагом двинулся к нам. Это был тот же самый милиционер, подошедший к нам на Троицком рынке, когда мы в первый раз увидели спикосрак. Лицо его было сонное и в веснушках; так же, как и тогда, в руке он крутил свисток.

– Ваши, граждане, документы. – Веснушки на его круглом носу алели, как на болоте клюква.

Появление представителя власти подействовало на Ухарева отрезвляюще. Он тут же заулыбался благостно, и на груди его под распахнутым ватником запрыгали на синих волнах лодочки, киты и русалки.

– С добрым утречком, товарищ Гаврилов, – он заискивающе громыхнул цепями. Ноги его были обуты в валенки, выменянные у Щелчкова на огурец. – Как служба протекает как таковая?

Милиционер мотнул головой и почесал в ухе свистком.

– Вы мне это… – сказал он хмуро. – Зубы не заговаривайте. По вам, гражданин Ухарев, давно скамья подсудимых плачет. – Он раскрыл планшет и вытащил из него бумагу. – Вот, читайте: «Гражданин Ухарев Ипполит Маркелович, возраст, рост, размер обуви. Объявлен в розыск по делу об отравленных огурцах». Так что вылезайте-ка вы по-доброму из машины и давайте сюда, в коляску. – Он кивнул в сторону мотоцикла. – Вижу, цепи на вас уже есть, так что можно обойтись без наручников. Ну а вы, товарищ, и вы, молодые люди, – милиционер оценивающе взглянул сначала на дядю Колю, затем на нашу мальчишескую компанию, – вы случайно не соучастники?

Я сглотнул и нетвердой рукой вытащил на свет спикосрак.

– Все в порядке. – Усатый милиционер кивнул и отдал честь.

Ровно через пятнадцать минут похищенная с автобазы машина вернулась на свое законное место. А еще через пятнадцать минут мы с валенками, экспроприированными у арестованного, стояли на полутемном подземном пирсе под Усачёвскими банями и дожидались возвращения «Веры Павловны».

Глава двадцать шестая. Прощальный завтрак

Испытания прошли успешно. За один человеко-час пребывания подводной лодки в акваториях реки и залива товарищ капитан Немов успел выполнить следующие задачи: 1) Зарядил аккумулятор машины времени на достаточно долгий срок; 2) с помощью специального хронощупа с клешневыми захватами доставил из прошлого образец материальной культуры в виде древнего эмалированного ведра; 3) обнаружил на дне залива следы деятельности подводного человека – возможно, предка современного, сухопутного; 4) подогнал в район Галерного острова оторвавшуюся льдину с любителями подлёдного лова.

И самое главное: товарищ капитан Немов осуществил-таки запуск в будущее первого в мире живого существа, заменив в механизме времени будильники на часы с кукушкой. Этим первым в мире путешественником во времени стал Василий, наш коммунальный кот. Его даже уговаривать не пришлось, он самолично напросился участвовать в опасном эксперименте и выдержал его, как герой.

После первого короткого испытания товарищ капитан Немов провел несколько более продолжительных, но это уже без нас. Мы учились, а о капитанских делах нам докладывал дядя Коля Ёжиков, помогавший товарищу капитану в свободное от дежурства время.

Прошел апрель, наступил май и покатился по направлению к лету. Как-то утром, была суббота, дядя Коля вызвал нас запиской на автобазу. Записку доставил Лёшка, его ученик. В руке он держал авоську с хлебом и колбасой.

– Вы читайте, а я пошел, мне еще лимонад покупать. – Лёшка передал нам записку, развернулся и стал спускаться по лестнице, на ходу повторяя, чтобы не перепутать: – Ситро, ситро, ситро…

Развернув записку, мы прочитали, что сегодня в полдень товарищ капитан Немов отправляется в далекое океанское плавание и по этому случаю приглашает всех нас, включая меня, Шкипидарова, Щелчкова и дядю Колю, на прощальный дружеский завтрак. Место сбора: камбуз подводного корабля «Вера Павловна».

«Жду вас через четверть часа на автобазе», – приписано было наспех на обороте.

Глава двадцать седьмая. Чудо-юдо рыба хек

– А еще есть в океане такая рыба – называется хек. Редко кому удается эту рыбу поймать, но если уж кто поймает, – товарищ капитан Немов ласково взглянул на хозяйничавшую за камбузным столом Веру Павловну, следя за ее проворными пальцами, резавшими чайную колбасу и накладывающими ее на хлеб кружочками, – то, считай, что он поймал свое счастье. Тому во всем будет сопутствовать удача. Тот, к примеру, месячный производственный план вместо месяца выполнит за неделю, на мероприятии по сбору металлолома железа натаскает целую тонну, при прыжках с парашютом в ЦПКО пальчика себе не сломает, не говоря уже про шею или там ногу. Вот какое это чудо природы – хек.

– А вы? – спросил товарища капитана Щелчков. – Вы когда-нибудь эту рыбу видели?

– Я? – Товарищ капитан улыбнулся. Затем подошел к аквариуму, занимавшему четверть камбуза, и легонько постучал по стеклу: – Вера! Веруня! Рыбонька моя, цып-цып-цып! – Из-за жидких мочалок водорослей показались два рыбьих глаза и оскаленная зубастая пасть. – Сейчас я тебе, красавица… – Капитан отошел к столу, взял приготовленный Верой Павловной бутерброд и под голодный взгляд из аквариума вернулся к своему чуду-юду. Бутерброд был мгновенно съеден. Рыба тыкалась в стеклянную стенку и требовала себе добавки. Что-то в ее рыбьих манерах очень сильно мне напомнило Веру Павловну, но вслух я этого говорить не стал, чтобы не обидеть никого из присутствующих. – Вот она у меня какая, сокровище мое ненаглядное. – Товарищ капитан Немов играючи погрозил ей пальцем, затем жестом пригласил нас к столу.

Лимонад был уже налит, чайная колбаса нарезана, принесенные дядей Колей ландыши пахли летом, праздником и каникулами, до которых оставалась неделя.

– Первый тост – за моих друзей. Если бы, ребята, не вы, – тут товарищ капитан Немов коротко кивнул в нашу сторону, – и не ты, Николай Игнатьич, – дядя Коля скромно потупился, ткнувшись носом в стакан с лимонадом, – мы бы не собрались сегодня на этот скромный товарищеский завтрак, посвященный предстоящему путешествию. – Так что, друзья, за вас! За помощь, которую вы мне оказали!

Стакан в руке капитана совершил круговой обход, и шипучее, пузырящееся ситро весело защипало на языке.

– А вы нас с собой возьмете? – осмелев, решился я на вопрос.

– Почему не возьму?! Возьму! Только не в этот раз. – Товарищ капитан Немов виновато развел руками. – Как бы это вам объяснить доходчивее… – Он отпил лимонада, поперхнулся, закашлялся, щеки его зарделись. – В общем, мы с Верой Павловной… решили отправиться вдвоем. Путешествие наше, можно сказать… – Он замялся, потеряв нужное слово.

– Свадебное, – подсказал ему дядя Коля и хитровато подмигнул нам. Затем налил в стаканы ситро, поднялся и торжественно произнес: – За дружбу мы уже пили. Следующий тост предлагаю за большую любовь.

– Ваня, – Вера Павловна повернулась к сидящему рядом с ней товарищу капитану, закусывающему ситро бутербродом, – а может, мы Николая Игнатьевича с собой возьмем?

– Нет уж! – Дядя Коля замотал головой. – Видел я ваш берег турецкий. И комары там не водятся, а какая ж без комаров жизнь. – Дядя Коля снова подмигнул нам. – И потом: на кого ж я автобазу оставлю? Не на Лёшку же, который чайную колбасу от любительской отличить не может. Так что давайте уж без меня.

Я сидел за капитанским столом и чувствовал, что чего-то мне не хватает. И лимонада выпил вроде достаточно, и бутербродов съел на два больше, чем Шкипидаров, и в плаванье нас взять обещали. Наконец, до меня дошло. Спикосрак! Уйдет товарищ капитан в плаванье, кто же будет нас в его отсутствие выручать.

Наверно, мой безмолвный вопрос слишком крупно был написан у меня на лице, потому что товарищ капитан Немов вдруг внимательно посмотрел на меня.

«Думаю, тебе он больше не нужен», – сказали его глаза.

Я подумал-подумал и согласился.