Текст книги "Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России"

«Сказать вам правду, вы верно отгадали относительно промаха палача при казни Пугачёва. Я думаю, что генерал-прокурор и обер-полицмейстер помогли случиться этому промаху, потому что, когда первый уезжал из Петербурга для производства суда, я сказала ему шутя: «Никогда больше не попадайтесь мне на глаза, если вы допустите малейшее мнение, что заставили кого бы то ни было претерпеть мучение», и я вижу, что он принял это к сведению.»

Начавшись в казацких степях, история великого преступника завершилась в первопрестольной Москве. Суровая действительность провинции проникла в столичную жизнь в виде показательной казни на Болотной площади. Крестьянская война легла черным пятном на великолепное царствование Екатерины II. Неудивительно, что императрица стремилась выкорчевать из народной памяти любые свидетельства тех событий. Реку Яик переименовали в Урал, Яицкий городок стал Уральском. Не обошли стороной и родину Пугачева – донскую станицу Зимовейскую: ее стали называть по имени начальника следствия над восставшими – Потемкинской. Дом, в котором родился Пугачев, было приказано сжечь, а имя предводителя восстания – предать анафеме.

Тем не менее, ради того, чтобы не допустить повторения подобных ситуаций, правительство было вынуждено провести ряд реформ. Губернская реформа сформировала более дробное деление страны на губернии, а губернии, в свою очередь, на уезды, что позволило усилить управление на местах. Полицейская реформа создала логичную и стройную систему полицейских органов – это упростило поддержание правопорядка. Такие меры позволили на долгое время предотвратить массовые выступления низов, погашая их в зародыше и не давая выплеснуться на более или менее видимые горизонты.

Первым серьезным исследователем пугачевского восстания стал поэт Пушкин. Он посетил основные места, по которым прокатилось казацко-крестьянское восстание, встречался с постаревшими очевидцами событий. На основе собранного материала он написал повесть «Капитанская дочка» и научный труд «История Пугачева». В концовке «Истории Пугачева» он отметил значение пугачевского бунта для населения этих мест: «…имя страшного бунтовщика гремит еще в краях, где он свирепствовал. Народ живо еще помнит кровавую пору, которую – так выразительно – прозвал он пугачевщиною».

Слово «пугачевщина» в обиходе приобрело негативный оттенок, связанный с представлениями о злости, невежестве и жестокости мятежников. Но насколько пугачевцы вели себя по-варварски, настолько же и даже в большей степени власти отвечали им при подавлении восстания. Такова природа всех междоусобиц: ни одна из противоборствующих сторон в итоге не остается действительно правой – все в той или иной мере виновны.

ДЕЛО ПЯТОЕ
Павел I: Мальта, интриги и цареубийство

На протяжении XVIII века ввиду отсутствия исчерпывающих правил престолонаследования переход власти часто сопровождался вмешательством гвардии и придворных. Этот период в литературе называют эпохой дворцовых переворотов. Его рамки зачастую очерчивают от смерти Петра I и до восхождения на престол Екатерины II. Иногда, впрочем, к этой эпохе причисляют и события, приведшие к убийству Павла I и интронизации Александра I.

Павел I вступил на престол в 1796 году после смерти своей матери, Екатерины II Великой. Его правление носило неоднозначный характер. Указы нового императора отличались противоречивостью и не пользовались популярностью.

Так, практически сразу после вступления на престол Павел предпринял попытку очистить офицерский состав от неслужащих, но формально числящихся офицерами дворян. В 1797 году был назначен смотр, на который предписывалось явиться всем офицерам. По понятным причинам на этот смотр не явились малолетние дворянские дети, которых записывали на военную службу буквально при рождении для получения к совершеннолетию офицерских званий. Но и помимо них многие государственные служащие значились в гвардейских полках чисто номинально и на смотр также не пришли. В тот же день уклонившиеся от смотра дворяне были отправлены в отставку с военных должностей.

Следующий указ запретил неслужившим дворянам занимать какие бы то ни было выборные должности. В 1800 году многие из неслуживших дворян императорским решением были отправлены на военную службу. Уже эти меры оказались весьма непопулярны в среде дворянства, но далее к ним добавились решения по упразднению губернских дворянских собраний и введению для дворян налога на содержание губернской администрации. В течение недолгого царствования Павла I настроения этого сословия, традиционно опорного для государственного управления, ухудшались. Лишенное ряда привилегий дворянство ощущало себя рабочим элементом, насильно встраиваемым в военизируемую систему государства.

Наиболее заметные изменения произошли именно в военной жизни страны. В армию пришли прусские порядки. Во-первых, сменилась форма: теперь она шилась по типу прусского обмундирования и включала в себя длиннополый мундир, чулки, лаковые башмаки и напудренные парики с буклями и косицей. Во-вторых, практиковалась изнурительная муштра и шагистика, назначением которой было привнесение в войска дисциплины и механической слаженности. В-третьих, ужесточились наказания за любые отступления от воинских уставов: к рядовым сплошь и рядом применялись телесные наказания, для офицеров предусматривались жесткие меры вплоть до ареста, увольнения в отставку и ссылки в отдаленные гарнизоны.

Такое положение дел не прибавило уважения к императору в рядах солдат и, что более важно, среди офицерства. Показательным примером отношения армейских чинов к Павлу I стало образование в Смоленске и его окрестностях так называемого Канальского цеха – тайной организации офицеров расквартированных здесь полков. Исключенные со службы офицеры называли себя «канальями», что и дало название Смоленскому кружку. Поначалу он составился из офицеров, уволенных либо отстраненных от службы, но быстро разросся, так, что в его состав по большей части входили уже действующие офицерские чины.

На протяжении двух лет существования цеха его участники тайно распространяли в округе сведения о перегибах политики Павла I в армии и государственном управлении. В 1798 году тайное общество было раскрыто, его рядовые участники уволены со службы и осуждены на вечное поселение, а руководители заключены в крепость. Однако становилось понятно, что появление таких кружков в армии – лишь следствие непопулярных военных решений Павла I и отражение общего недовольства политикой императора.

Следующим немаловажным фактором, дискредитировавшим царя, стали сложные отношения в императорской семье. Обстоятельства сложились таким образом, что императрица Мария Федоровна фактически пребывала в опале. После тяжелых родов и появления в 1798 году последнего ребенка, сына Михаила, врачи отсоветовали царственной чете интимную близость. Для Павла I это стало предлогом прервать семейную жизнь с императрицей. Он обзавелся фаворитками, среди которых выделялась Анна Петровна Лопухина (в замужестве Гагарина). Император появлялся с нею на балах, отдыхал у нее в свободное от государственных дел время. Ходили слухи о возможном скором расторжении брачного союза по инициативе Павла I.

Такое поведение породило разлад между императором и его сыновьями. Заметнее всего это проявилось в отношениях с наследником престола, Александром: не будучи изначально доверительными, на фоне упомянутых событий они окончательно пересекли грань подозрительности. Возникла угроза лишения Александра прав на престол. И без того напряженную атмосферу в высших кругах подогревали слухи о предстоящем рождении двух незаконных детей императора. Рожденные вне брака, прав наследования они не имели, но страх перед возможной передачей престола кому-либо из них по воле императора висел в воздухе. Подобная перспектива не устраивала в первую очередь членов императорской семьи, а также тех из окружения императора, кто связывал свое будущее с правлением старшего сына Павла I. Многие считали либерального, внушаемого и самолюбивого Александра более удобным правителем по сравнению с непредсказуемым и жестким Павлом.

К концу 1800 года внешняя политика Российского государства кардинальным образом изменилась. Первоначально по восшествии на престол Павел I на европейской арене продолжал политику своей матери и курс на продолжение борьбы с революционной Францией. Однако военные неудачи и непоследовательные действия бывших союзников заставили изменить планы. В сентябре 1799 года в Швейцарии, во второй битве при Цюрихе, французскими войсками был разгромлен 27-тысячный русский корпус под командованием А. М. Римского-Корсакова. Это стало крупнейшим поражением русских войск за весь XVIII век. Проигрышную кампанию не спасли даже великолепные действия Суворова в северной Италии и знаменитый переход через Альпы. Неудачу потерпела и совместная русско-английская экспедиция в Голландию в августе – ноябре 1799 года.

Последней каплей стал захват английским флотом острова Мальта в сентябре 1800 года. Будучи великим магистром Мальтийского ордена и рассчитывая устроить здесь базу для русского военного флота, Павел I воспринял захват острова как личное оскорбление. Союз с Австрией и Англией был разорван. В декабре 1800 года Россия, Пруссия, Швеция и Дания сформировали новую коалицию и заключили союзный договор, целью которого была борьба с влиянием Англии. Кроме того, Павел I предпринял попытки сближения с наполеоновской Францией. В частности, он потребовал от французского короля в изгнании Людовика XVIII, прежде нашедшего убежище в России, покинуть страну и лишил его денежного содержания. А накануне 1801 года Павел I отправил корпус донских казаков на завоевание английских владений в Индии. Такой поворот не устраивал Англию: следовало вернуть Россию в сферу ее контроля.

Так наметился круг лиц, заинтересованных в полном, следовательно – физическом устранении действующего императора. Заговор возглавили Петр Пален и Никита Панин. Первый ко времени цареубийства состоял военным губернатором столицы и слыл близким сподвижником Павла I. Тем не менее, чувствуя шаткость своей позиции, он все же решился на убийство императора. Второй был дипломатом, противником сближения с Францией, активно готовил цесаревича Александра к принятию власти, но на момент покушения был отстранен от всех дел, и его старания были реализованы другими заговорщиками. В литературе отмечается, что готовящийся заговор, вероятно, отчасти финансировало английское правительство.

До Павла I о заговоре доходили туманные донесения. По некоторым сведениям, за несколько дней до убийства он спросил Палена: «Говорят, что против меня имеется заговор и ты один из заговорщиков?» Пален, впрочем, нашелся, что ответить, и император на время успокоился. В эти дни Павел I вел себя очень мнительно: повелел заколотить дверь в покои императрицы, поскольку ждал опасности с ее стороны; заставил всех членов императорской семьи присягнуть себе на верность; по словам Палена, предоставил ему письменное повеление арестовать императрицу и наследника в случае такой необходимости. Ставшее легендой воспоминание об отражении императора в кривом зеркале то ли со свернутой шеей, то ли с искривленным ртом также добавляет красок в описание испуганного и безысходного состояния Павла I накануне трагедии.

Вечером 11 (23) марта 1801 года заговорщики по пригласительным билетам собрались у Палена на ужин. Было их человек 40–60, в основном офицеры, пили много шампанского. Платон Зубов, бывший фаворит Екатерины II и активный участник заговора, сообщил о причинах собрания: добиться ареста императора и отречения его от престола. После ужина офицеры разделились на две группы во главе с Паленом и Зубовым и отправились в императорскую резиденцию – Михайловский замок. Группа Палена вошла во дворец через главный южный вход, группа Зубова – через западный. К полуночи заговорщики достигли императорских комнат, устранили часового и комнатную прислугу и проникли в спальные покои. На первый взгляд там не было никого; и все же после тщательного обыска из угла в спальне извлекли перепуганного Павла.

Тем не менее попытки принудить императора подписать акт об отречении от престола не возымели успеха. Разговор перешел на повышенные тона, перерос в перепалку. По свидетельствам, записанным впоследствии со слов самих заговорщиков, первый удар императору в голову нанес золотой табакеркой Николай Зубов, старший брат Платона Зубова, потом на Павла накинулись уже вместе, стали избивать и задушили попавшим под руку шарфом.

В ту же ночь наследник престола Александр узнал о смерти отца. Согласно общепринятому мнению, Александр был осведомлен о заговоре, молча поддерживал его, но был против его кровавой развязки.

Утром 12 (24) марта 1801 года был издан манифест о кончине императора Павла I и о вступлении на престол императора Александра I. Причиной смерти императора Павла назвали апоплексический удар (инсульт). В этом же манифесте Александр I принял на себя обязательство следовать «премудрым намерениям» своей бабки Екатерины Великой, а также кратко изложил цель своего правления: «достигнем вознести Россию на верх славы и доставить ненарушимое блаженство всем верным подданным Нашим».

После вступления на престол Александра I как внешняя, так и внутренняя политика претерпели неизбежные изменения. Намечавшийся союз с Францией так и не был осуществлен. Отношения с Англией и Австрией, напротив, Александр поспешил восстановить; в частности, 5 (17) июня 1801 года была подписана русско-английская конвенция, которая урегулировала существовавший межгосударственный конфликт и позволила заново наладить дипломатические связи между двумя странами. Александр I вернул на службу несколько тысяч военных и гражданских чинов, уволенных его отцом, объявил амнистию тем, кто скрывался от прежнего режима за границей, возобновил действие ранее упраздненных привилегий дворян и т. д.

Несмотря на то, что Александр I оправдал надежды, возлагавшиеся на него высшими сословными кругами, их представители, участвовавшие в заговоре против Павла I, так и не дождались близости к новому императору. Александр I тяготился присутствием убийц своего отца и старался их от себя отстранить. Подобную же позицию заняла и вся остальная императорская семья, в особенности вдовствующая императрица-мать Мария Федоровна.

Во многом благодаря стараниям императрицы Пален был уволен в отставку с отбытием в свое курляндское поместье. Панина сперва отправили в трехлетний отпуск, а затем запретили проживать в обеих столицах, что вынудило его поселиться в родительском имении в Смоленской губернии и провести остаток жизни там. Платон Зубов первое время оставался при власти и даже стал членом Непременного (Государственного) совета, но к концу 1801 года за ним установили тайное наблюдение, что в совокупности с холодным отношением к нему императора и царственной семьи вынудило его покинуть страну. Дальнейшая его жизнь не отмечена каким-либо значимым участием в государственном или военном управлении. Его брат Николай также был отставлен от дел, вызвав немилость императора, и доживал последние дни в своем московском имении. По сути, подобная участь ждала каждого, кто в заговоре сыграл сколь-нибудь заметную роль.

Убийство Павла I завершило XVIII век в российской истории – век не только славных достижений русской армии и флота, но и дворцовых переворотов. Наступала эпоха мятущегося либерализма, скатывающегося к самодержавию, и всевластию чиновничества.

ДЕЛО ШЕСТОЕ
Восстание декабристов: дерзость или убеждения

Военное выступление на Сенатской площади стало выражением крайнего недовольства политической безыдейностью царского правления. В отличие от стихийных бунтов Степана Разина и Емельяна Пугачева, декабристское восстание явилось результатом организованной работы идейно выверенной системы тайных дворянских обществ. Движущей силой заговора стала образованная и материально обеспеченная часть населения – дворяне.

Несмотря на кажущиеся привилегии и достаток, служилое дворянство сформировало четкие взгляды на переустройство страны, так или иначе соответствовавшие общеевропейским гуманистическим тенденциям. Русские дворяне существовали в одном культурном пространстве с дворянами европейских государств, воспринимали их взгляды, взращенные в эпоху Просвещения, и вольно или невольно перекладывали на российскую действительность. Несоответствие идеалов и реального положения дел неизбежно порождало недовольство и внутреннее стремление изменить ситуацию.

Заграничный поход российской армии 1813–1814 годов против наполеоновской Франции только усилил ощущение несообразности внутрироссийской жизни. Пройдя всю Европу и вернувшись на родину, русские офицеры принесли с собой новое понимание государственного устройства – без крепостного права и самодержавия. Первые офицерские сообщества, «артели», появились в Санкт-Петербурге уже в тех же 1813–1814 годах, а в результате слияния нескольких таких артелей в 1816 году возникло первое политическое общество – Союз спасения. В его состав входили Александр Муравьев, Сергей Трубецкой, Иван Якушкин, Павел Пестель и другие.

Внутренние противоречия привели к самороспуску Союза осенью 1817 года. И уже в начале 1818 года было создано новое общество – Союз благоденствия. Более многочисленный, новый Союз имел свои отделения – управы – в нескольких городах и гвардейских полках столицы. За стремлением очистить ряды общества от случайных людей и уменьшить внимание полицейских органов к обществу последовал роспуск Союза благоденствия в начале 1821 года. Это позволило изменить и перестроить саму структуру деятельности заговорщиков, что в свою очередь привело к созданию двух новых тайных обществ – Южного на Украине и Северного в Санкт-Петербурге. Целью этих новых обществ стало свержение самодержавной власти императора.

Северное и Южное общества имели свои программные документы: «Конституция», разработанная Н. М. Муравьевым у Северного общества, и «Русская Правда», подготовленная П. И. Пестелем, у Южного. Эти документы являлись по сути конституционными проектами, то есть содержали основы построения нового российского государства после ликвидации самодержавия. Авторы российских «конституций» черпали вдохновение в текстах Конституций Соединенных Штатов и Франции. Из них они заимствовали основные принципы устройства государственной жизни: принципы равенства, разделения властей, народного представительства.

Помимо практики зарубежных государств, декабристы опирались на живые примеры действия конституционных правил на территории Российской империи. В первую очередь речь идет, конечно, о даровании в 1815 году императором Александром I Конституции Царству Польскому, территория которого только что была присоединена к Российской империи в ходе наполеоновских войн. А в Великом княжестве Финляндском, с 1809 года также входившем в состав империи, задолго до этого уже существовал законодательный представительный орган – сейм.

Коренные земли Российской империи не были наделены даже слабыми республиканскими чертами, несмотря на то, что конституционные идеи витали в умах императора и правящей элиты задолго до создания программных документов декабристских обществ. Мысли о введении в России конституции зародились у Александра I еще при вступлении на престол и с переменным успехом развивались на протяжении большей части его царствования. После окончания Наполеоновских войн, установления широкой финляндской автономии и дарования Конституции Царству Польскому Александр I отдал распоряжение министру юстиции Н. Н. Новосильцеву подготовить проект уставной грамоты, в которой предусматривались бы основные конституционные начала российского государства.

Будучи одним из создателей Конституции Царства Польского, Новосильцев использовал этот опыт в работе над общероссийским конституционным проектом. Государственная уставная грамота содержала реформаторские для своего времени предложения: практическая реализация принципа разделения властей, создание парламента – Государственной думы (или Государственного сейма), придание империи федеративной структуры (разделение ее на наместничества, в которых бы действовали местные сеймы), провозглашение основных гражданских и политических прав и свобод. Однако подъем национального освободительного движения в европейских странах в 1820-м и 1821-м годах испугал Александра I и заставил его забыть о введении первой российской конституции. Тем не менее, идеи Государственной уставной грамоты Российской империи члены Северного и Южного обществ использовали при составлении своих конституционных проектов.

Наиболее близкой к замыслу Н. Н. Новосильцева можно назвать «Конституцию» Муравьева. Этот документ предусматривал преобразование российской абсолютной монархии в конституционную, при которой полномочия императора существенно ограничивались бы другими властными учреждениями. Предусматривалось построение системы государственных органов на основе принципа разделения властей. Во главе исполнительной власти должен был стоять император, законодательную власть осуществлял бы выборный законодательный орган – Народное Вече, судебную власть предполагалось передать системе судов. Страна должна была стать федерацией, разделенной на несколько держав – округов, в каждой из которых создавались бы местные законодательные и исполнительные органы власти. Конституционный проект Муравьева отменял крепостное состояние крестьян и оставлял за ними небольшие земельные наделы. Населению империи предоставлялись гарантии равенства всех перед законом, свободы слова, мыслей, печати, судебные гарантии рассмотрения дела присяжными и т. п. В целом Муравьев не отрицал сохранение значения монарха в новом государстве, но впоследствии признавал, что в случае несогласия императора с «Конституцией» допускал его изгнание и введение в стране республиканской формы правления.

В сравнении с муравьевским проектом «Русская Правда» Пестеля выглядела более радикально. Пестель изначально отказался от идеи сохранить императора в качестве сколько-нибудь значимой государственной фигуры. В «Русской Правде» Россия представала республикой с унитарным государственным устройством. Республиканская власть разделялась на законодательную, отправляемую Народным Вече, исполнительную во главе с Державной Думой и контрольную («блюстительную») власть, поручаемую Верховному собору. Унитарное устройство подчеркивало единый и неделимый характер власти в стране, разграниченной на административные единицы исключительно для удобства управления. Крепостное право подлежало немедленному уничтожению. Но земля передавалась свободным крестьянам постепенно: «У нынешних помещиков земля откупается оброком или работою летнею. Наперед заводится сие в казенных имениях и волостях, а потом уже в частных».

Аналогично проекту «Конституции» Муравьева «Русская Правда» содержала основные права, свободы и гарантии, предоставляемые населению империи. Но в ключевых вопросах программные документы Северного и Южного обществ противоречили друг другу. Оставался вопрос: какой именно документ должен лечь в основу нового государства после военного переворота. Позиции двух обществ так и не удалось сблизить, и во многом этому помешал внезапно предоставившийся случай начать вооруженное восстание.

Такая возможность появилась у заговорщиков после смерти Александра I 19 ноября (1 декабря) 1825 года. В течение почти целого месяца до 14 (26) декабря императорский трон пустовал. Столь долгое время страна находилась в неопределенности из-за неразберихи с кандидатурой наследника престола.

Дело в том, что существовавший на тот момент порядок наследования престола утвердил Павел I в день своей коронации 5 (16) апреля 1797 года. Акт о престолонаследии установил правило наследования по прямой мужской линии: первым наследует престол старший сын, затем его старший сын, и все его мужское потомство. После пресечения линии старшего сына престол переходит второму сыну императора, и так далее. Александр I, уже будучи императором, манифестом от 20 марта (1 апреля) 1820 года добавил требование заключения брака с «лицом, принадлежащим к какому-либо царственному или владетельному дому». Дети, родившиеся в браке с лицом, не имеющим «соответствованного достоинства», прав на престол не имеют. Появление этого правила было продиктовано намерением брата императора, второго сына Павла I, Константина, сочетаться морганатическим браком с графиней Грудзинской. Самого Константина, однако, права наследовать престол это не лишало.

Отсутствие у Александра I сыновей позволяло Константину претендовать на престол как второму по старшинству брату в императорской фамилии. Но в силу личной нерасположенности к управлению государством, отягощенной невозможностью передать престол по наследству, Константин совершил то, чего до него никто не делал – добровольно отказался от права на престол.

14 (26) января 1822 года Константин написал Александру I письмо с просьбой освободить его от бремени наследования императорской власти и передать это право и бремя тому, кому оно принадлежит после него. Александр I принял отречение брата и 16 (28) августа 1823 года издал по этому поводу манифест, сохранявшийся в тайне вплоть до смерти царя в 1825 году. О нем не знал даже новоназначенный наследник – третий сын Павла I Николай.

Сразу после кончины Александра I императором был провозглашен Константин. Однако после выяснения всех обстоятельств Николай все-таки объявил о принятии императорской власти. 12 (24) декабря 1825 года манифест Александра I был официально обнародован, став приложением к манифесту Николая I о принятии сана. Тайна вокруг отречения Константина во многом создала неопределенное положение с кандидатурой нового царя и, несомненно, раздула пламя зарождавшегося мятежа.

Прежде всего заговорщики решили помешать войскам принести присягу Николаю, назначенную на 14 (26) декабря 1825 года. Утром того дня офицеры вывели на Сенатскую площадь столицы часть гвардейских полков общей численностью до 3000 человек. После нескольких стычек с правительственными войсками против декабристов применили артиллерию и вынудили их отступить на невский лед. Завершающие залпы окончательно уничтожили последние силы восставших. К наступлению темноты с бунтом было покончено.

Спустя две недели после столичных событий, 29 декабря 1825 года (10 января 1826 года), подняли мятеж офицеры Южного общества. Последовав примеру соратников, они вывели в поле солдат Черниговского полка. 3 (15) января 1826 года черниговцы столкнулись с правительственными войсками в лоб. Как и в Санкт-Петербурге, восставших смяли артиллерийскими залпами. Так, едва начавшись, оборвалось последнее выступление участников Северного и Южного обществ.

Для расследования дела декабристов 17 (29) декабря 1825 года по указу Николая I был учрежден тайный комитет (с мая 1826 года – комиссия) «для изыскания соучастников злоумышленного общества». Николай I лично вел допросы и составлял характеристики подследственных. В частности, он оставил следующее описание:

«Пестель был злодей во всей силе слова, без малейшей тени раскаяния, с зверским выражением и самой дерзкой смелости в запирательстве.»

Предводители восстания на следствии не скрывали своих взглядов, приведших их к мятежу, так или иначе рассказывали о своих действиях, но старались умалчивать о тех, кого следователи еще не заподозрили. Так, Сергей Муравьев-Апостол на допросе говорил, «что готов дать истинный ответ на все то, что до него касается, но что до других лиц относится, того он никогда не обнаружит».

В итоге следственная комиссия представила императору доклад «об открытых в России тайных обществах, уличённых в злоумышлении, о начале оных, о ходе, изменениях, планах, мало-помалу распространившихся, равно и о степени участия в сих планах и предприятиях и вообще о поступках и дознанных намерениях каждого из членов».

1 (13) июня 1826 года начался следующий этап: Николай I учредил Верховный уголовный суд и принял общий порядок судопроизводства. В состав суда входили представители Государственного совета, Правительствующего Сената и Синода, а также ряд высших военных и гражданских должностных лиц. В работе суда активное участие принимал М. М. Сперанский, будущий руководитель работы по подготовке полного собрания законов Российской империи. Сперанский же стал автором порядка («обряда») судопроизводства в Верховном уголовном суде, а также других решающих документов по делу декабристов.

7 (19) июня 1826 года на заседании Верховного уголовного суда было принято решение не вызывать подсудимых на допрос заново, а провести проверку («ревизию») записанных показаний участников восстания специальной ревизионной комиссией. Подсудимым задали лишь три вопроса: 1) его ли рукой подписаны показания; 2) добровольно ли они подписаны и 3) были ли даны очные ставки? Ревизионная комиссия отсекала попытки некоторых подсудимых изменить показания, и 9 (21) июня 1826 года в донесении суду отчиталась, что

«ни один из подсудимых не только отрицания от сделанных ими под прежними показаниями подписей или какого-либо возражения на самые показания не сделал, но каждый подтвердил оные со всею готовностью и без малейшего колебания.»

10 (22) июня 1826 года Верховный уголовный суд закончил рассмотрение донесения Ревизионной комиссии и сформировал следующую комиссию – Разрядную, задачей которой стало определение степеней вины подсудимых и обстоятельств, смягчающих и отягчающих ответственность. По итогам работы Разрядной комиссии Сперанский, входивший и в ее состав, подготовил донесение со списками подсудимых, осужденных к разным видам наказания. Согласно этим спискам, подсудимые разделялись на одиннадцать разрядов по степени вины и важности привходящих обстоятельств. Пятеро руководителей восстания – Павел Пестель, Сергей Муравьев-Апостол, Михаил Бестужев-Рюмин, Кондратий Рылеев и Петр Каховский – помещены были вне разрядов.

Каждому разряду соответствовал определенный вид наказания, при этом степень тяжести наказания уменьшалась с возрастанием порядкового номера разряда. Так, внеразрядникам назначалась смертная казнь четвертованием. Осужденным первого разряда – смертная казнь отсечением головы, второго разряда – политическая смерть, т. е. положение головы на плаху и ссылка навечно на каторжные работы, и т. д.

Заседания суда проходили без участия подсудимых. С 28 июня (10 июля) по 4 (16) июля 1826 года судьи заслушивали доклады об обстоятельствах участия каждого декабриста в восстании и голосовали за включение его в тот или иной разряд и назначение конкретного наказания. Суд пришел к выводу о несомненной виновности подсудимых в умышлении на цареубийство, участии в бунте и воинском мятеже. В итоге из 121 человека, получивших наказание, 36 были приговорены к смертной казни, 19 – к пожизненной каторге, 38 – к срочной каторжной работе и пожизненной ссылке, 18 – к пожизненной ссылке в Сибирь, 10 – к разжалованию в солдаты.