Текст книги "Правовое регулирование содействия граждан органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность"

Так, в Москве при населении 370 тыс. человек в середине XIX в. совершалось в год 5–6 убийств, 2–3 грабежа и разбоя, около 400 случаев мошенничества и 700 краж, примерно две трети которых раскрывались[147]147
  См.: Сизиков М. И., Борисов А. В., Скрипилев А. Е, История полиции России (1718–1917 гг.). Вып. 2. М., 1992. С. 22.


[Закрыть].

В указанный период в Петербурге достаточно строго соблюдался паспортный режим и не было такого явления, как «городское дно», где сосредотачивался бы преступный элемент. Поэтому кражи и разбои в городе были достаточно редки.

Отмена крепостного права и развитие капиталистических отношений привели к росту преступности. Например, спустя 40 лет после отмены крепостного права, Санкт-Петербургской сыскной полицией в 1903 г. проводилась работа по 25 убийствам, 153 случаям нанесения ран, 321 краже со взломом, 2284 простым кражам, 309 грабежам[148]148
  См.: Отчет о деятельности С.-Петербургской Сыскной Полиции за 1903 год. СПб., 1904. С. 5–7.


[Закрыть].

Рост преступности потребовал развития системы органов сыскной полиции, ее приспособления к новым социально-политическим условиям и более широкого привлечения общественности к расследованию и предупреждению преступлений, в том числе и активного использования негласного содействия отдельных лиц органам полиции.

Таким образом, в рассматриваемый период сформировалось два вида полиции, использующих в своей работе содействие секретных сотрудников, – политическая и тайная полиция.

Как отмечалось в исследованиях того времени, сыскная полиция имела обязанность раскрытия (розыска) всех преступлений, тогда как тайная полиция, как специальная сыскная полиция, занималась только розыском политических преступлений. Общим между ними было то, что они производили свой розыск тайно[149]149
  См.: Тарасов И. Т. Полиция в эпоху реформ. М., 1885. С. 85–86.


[Закрыть].

Особо следует отметить, что формирование органов сыскной полиции происходило в условиях утраты полицейскими органами судебно-следственных функций.

Судебная реформа 1864 г. существенно изменила компетенцию полиции. Так, в соответствии со ст. 254 Устава уголовного судопроизводства полиция могла производить дознание «посредством розысков, словесными распросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах»[150]150
  Российское законодательство X–XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991. С. 145.


[Закрыть].

Эти следственные действия полиция могла производить только тогда, когда до прибытия судебного следователя следы преступления могли изгладиться. Таким образом, судебно-следственные функции были изъяты из ведения полиции и использование негласных методов работы осуществлялось в рамках административной деятельности. Так, ст. 312 Устава уголовного судопроизводства предусматривала возможность сбора сведений посредством «негласного полицейского разведывания».

В дальнейшем такое разграничение полномочий неоднократно подтверждалось различными нормативными актами.

В XIX в. формируется законодательная база, согласно которой в обязанности органов полиции входит негласный сбор информации, в том числе и с помощью лиц, привлекаемых к оказанию содействия органам полиции.

Например, Инструкция околоточным надзирателям 1867 г.[151]151
  См.: История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 141–142.


[Закрыть] (п. 6 ст. 17) вменяла им в обязанность собирать негласным образом самые подробные сведения об образе жизни и поведении проживающих в околотке лиц, состоящих под надзором полиции, а Инструкция полицейским урядникам от 19 июля 1878 г.[152]152
  См.: Приложение к Уставу о предупреждении и пресечении преступлений с разъяснениями по решениям кассационных департаментов Правительствующего Сената. М., 1879. С. 122–138.


[Закрыть] (ст. 26) устанавливала, что полицейские урядники обязаны следить негласным образом за неблагонадежными и подозрительными лицами и наблюдать негласно за поведением лиц, водворенных на места жительства под надзор полиции[153]153
  Аналогичное положение сохранилось и в Инструкции околоточным надзирателям Московской Столичной полиции 1906 г. См.: История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 163–172.


[Закрыть].

Эти документы имели существенное значение, так как под надзором полиции состояло значительное число лиц, например, в мае 1875 г. таковых было 18 945 человек[154]154
  См.: Оржеховский И. В, Самодержавие против революционной России (1826–1880 гг.). М., 1982. С. 131.


[Закрыть].

Завершая рассмотрение вопросов правовой регламентации сыскной работы в Российской империи и содействия населения органам сыска в период с XVIII в. по 1880 г., можно сделать следующие выводы.

1. Судебная реформа 1864 г.[155]155
  Документы судебной реформы см.: Российское законодательство X–XX веков. Т. 8. Судебная реформа. М., 1991.


[Закрыть] окончательно разделила уголовный процесс и оперативно-розыскную деятельность. Сыск (розыск) преступников становится одним из видов административной деятельности уполномоченных государственных органов, в первую очередь политической и сыскной (уголовной) полиции. Произошло разделение власти судебной и исполнительной[156]156
  Об этом см.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. В 2 т. Т. 1. СПб., 1996. С. 37–40.


[Закрыть]. При этом розыскная (в современном понимании – оперативно-розыскная) деятельность стала прерогативой только государственных органов исполнительной власти.

2. В рассматриваемый период были образованы соответствующие государственные органы, наделенные полномочиями на осуществление оперативно-розыскной деятельности и правом использовать при осуществлении этой деятельности содействие отдельных лиц, в том числе и негласное.

3. Изменения криминогенной обстановки обусловили принятие мер по созданию органов сыскной (уголовной) полиции как субъекта розыскной деятельности.

4. Именно в этот период возникли объективные предпосылки (заговоры, наличие тайных обществ, в том числе использующих террористические методы борьбы с самодержавием, рост революционного движения, а также осложнение криминальной ситуации и рост общеуголовной преступности), обусловившие необходимость перехода органов политического и уголовного сыска к преимущественно агентурным методам работы, включающим внедрение в политические организации и преступную среду своих тайных сотрудников либо приобретением их там из числа лиц, связанных с революционным движением или уголовными преступниками.

Глава 4. Правовое регулирование сыска и агентурной работы в России в период с 1880 г. по 1917 г.

После того как в августе 1880 г. было упразднено III отделение Собственной Его Императорского Величества Канцелярии[157]157
  См.: Указ от 6 августа 1880 г. «О закрытии Верховной Распорядительной Комиссии, упразднении III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии и об учреждении Министерства Почт и Телеграфов» // История полиции дореволюционной России (Сборник документов и материалов по истории государства и права). М., 1981. С. 55.


[Закрыть] и создан Департамент государственной полиции[158]158
  В 1883 г. Департамент государственной полиции переименовывается в Департамент полиции.


[Закрыть] в составе Министерства внутренних дел, начал активно формироваться качественно новый подход к деятельности органов политического сыска, приоритет в которой стал безусловно отдаваться агентурной работе. Произошли изменения и в системе органов, наделенных правом осуществления этого вида деятельности, сопровождавшиеся поиском новых методов агентурной работы, в том числе за границей.

Так, в 1981 г. создается заграничная агентура Департамента полиции с центром в Париже, целью которой было «наружное» и «внутреннее» наблюдение за эмигрантами-революционерами[159]159
  См.: Сватиков С. Зарубежная агентура Департамента полиции. М., 2002. С. 6–7.


[Закрыть].

Контроль за деятельностью внутренней и заграничной агентуры возлагается на 3-е (секретное) делопроизводство Департамента полиции[160]160
  Об этом см.: Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 35, 60.


[Закрыть].

Предпринимаются меры и по созданию новых органов политического сыска. На основе опыта работы действовавших охранных отделений – с 1866 г. при канцелярии петербургского градоначальника Отделения по охранению порядка и спокойствия в столице и с 1880 г. – Секретно-розыскного отделения при канцелярии Московского обер-полицмейстера, разрабатывается и 3 декабря 1882 г. утверждается Положение об устройстве секретной полиции в империи[161]161
  См.: Положение об устройстве Секретной полиции в Империи от 3 декабря 1883 г. // История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 141–142.


[Закрыть], которым предусматривалось создание сети охранных отделений по всей стране, а 29 января 1883 г. утверждается Инструкция инспектору секретной полиции, определявшая полномочия инспекторов секретной полиции в вопросах получения сведений об организации, личном составе и состоянии агентур, а также непосредственном заведовании агентурами[162]162
  Текст инструкции опубликован. См.: Перегудова 3. И. Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 379–380.


[Закрыть]. Однако поставленный во главе секретной полиции подполковник Судейкин 16 декабря 1883 г. был убит своим агентом, завербованным им членом Военного Центра «Народной Воли» Дегаевым, и попытка создания независимой от жандармов секретной полиции провалилась[163]163
  Подробно об этом см.: Дегаев, Судейкин и его ученики // Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649–1917. СПб., 1992. С. 162–227; Лурье Ф. М. Хранители прошлого: Журнал «Былое»: история, редакторы, издатели. Л., 1990. С. 60–64; Жухрай В. М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991. С. 3–6; Лонге Ж., Зилъбер Г, Террористы и охранка. М., 1924. С. 14–23.


[Закрыть]. Очередное охранное отделение было образовано лишь в 1900 г. в Варшаве.

О том, какие принципы, связанные с использованием негласного содействия привлекаемых секретной полицией к сотрудничеству отдельных лиц, были положены в основу деятельности этого ведомства, можно судить по написанному Судейкиным циркуряру:

«1) Возбуждать ссоры и распри между различными революционными группами;

2) распространять ложные слухи, удручающие и терроризирующие революционную среду;

3) передавать через тех же агентов, а иногда с помощью приглашений в полицию и кратковременных арестов, обвинения наиболее опасных революционеров в шпионстве; вместе с тем дискредитировать революционные прокламации и разные органы печати, придавая им значение агентурной провокационной работы»[164]164
  См.: Сизиков М. И., Борисов А. В., Скрипилев А. Е, История полиции России (1718–1917 гг.). Вып. 2. М., 1992. С. 40.


[Закрыть].

Параллельно шел процесс создания и специализированных подразделений полиции, занимающихся исключительно борьбой с уголовной преступностью с использованием специальных методов и средств.

Получил правовую регламентацию и негласный надзор. Согласно Положению о негласном полицейском надзоре[165]165
  См.: Положение о негласном надзоре, утвержденное 1 марта 1882 г. Министром Внутренних Дел Генерал-адъютантом графом Игнатьевым, объявленное при Циркуляре Департамента полиции от 9 апреля 1882 г. № 1365 (с изменениями и дополнениями по распоряжениям, объявленным по 1 января 1903 г.) // История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 132–140.


[Закрыть] негласный полицейский надзор, именуемый также секретным, являлся одной из мер предупреждения государственных преступлений посредством наблюдения за лицами сомнительной благонадежности[166]166
  Указанное положение действовало 22 года, пока не было отменено циркуляром от 10 января 1904 г. министра внутренних дел В. К. Плеве. Текст циркуляра опубликован в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX в.). Сборник документов. М., 2001. С. 192–193.


[Закрыть]. При этом секретный надзор, как меру негласную, предписывалось осуществлять способами, которые должны были исключать возможность лицу поднадзорному знать о существовании установленного за ним наблюдения, а потому лицо это не может подвергаться каким-либо стеснениям в свободе передвижения, образе жизни и т. п.

Секретный надзор за лицами политически неблагонадежными входил в круг обязанностей как общей полиции, так и чинов Корпуса жандармов. При этом способ осуществления негласного надзора определялся в каждом отдельном случае соответственно местным условиям и предусматривал возможность его осуществления через секретных агентов.

Следует отметить, что в официальных документах термин «агент» стал использоваться применительно к лицам, привлекаемым полицейскими и жандармскими органами к сотрудничеству, во второй половине XIX в.

Например, в Представлении министра юстиции от 7 сентября 1880 г. министру внутренних дел М. Т. Лорис-Меликову по делу об убийстве агента III отделения Н. В. Ренштайна[167]167
  В рядах «Северного рабочего Союза» в Петербурге был провокатор Н. В. Ренштайн, убитый 26 февраля 1879 г. См.: Сватиков С. Зарубежная агентура Департамента полиции. М., 2002. С. 33.


[Закрыть] и Справке от 11 февраля 1881 г. по делу об этом преступлении убитый – слесарь мастерских Николаевского вокзала в Петербурге – именуется тайным агентом III отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии[168]168
  Представление и справка опубликованы в кн.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX в.). Сборник документов. М., 2001. С. 104–107.


[Закрыть].

В то же время необходимо учитывать, что агентами в этот и последующий периоды также именовали и кадровых сотрудников различных органов[169]169
  Например, в документах 1865 г. кадровые сотрудники III отделения именовались агентами. См.: Зотов Л. Саратовская охранка. Опись и содержание дел и документов Саратовского губернского жандармского управления. 1838–1874. Москва-Саратов, 1924. С. 16–17.


[Закрыть]. Так, в 1883 г. была учреждена особая охранная агентура[170]170
  Об охранной агентуре подробно см.: Оржеховский И. В, Самодержавие против революционной России (1826–1880 гг.). М., 1982. С. 134–148.


[Закрыть], «в целях обеспечения безопасности высочайших Их Императорских Высочеств и Государя Наследника Цесаревича проездов в столице»[171]171
  Положение об этой агентуре было утверждено 20 декабря 1883 г. товарищем Министра внутренних дел, заведовавшим полицией, командиром Отдельного Корпуса жандармов П. В. Оржевским. См.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX в.). Сборник документов. М., 2001. С. 112–113.


[Закрыть].

Получили регламентацию в указанный период и другие вопросы использования органами полиции содействия населения, в том числе негласного.

Так, в обязанности Отделения по охранению общественной безопасности и порядка в Санкт-Петербурге, учрежденного «для производства негласных и иных розысков и расследований по делам о государственных преступлениях, с целью предупреждения и пресечения последних», кроме того, входило:

а) предупреждение стачек рабочих на фабриках и расследование обстоятельств, сопровождающих стачки;

б) принятие мер к предупреждению и расследованию причин всяких недозволенных законом и полицейскими постановлениями демонстраций, сходок и собраний;

в) наблюдение за приезжающими в столицу на основании особых правил, издаваемых градоначальником;

г) наблюдение в политическом отношении за учебными заведениями столицы, клубами, обществами и тому подобными дозволенными законом учреждениями;

д) принятие негласных мер к предупреждению и расследованию возникающих в учебных заведениях беспорядков, сходок и иных демонстраций.

Для решения перечисленных задач разрешалось использовать секретную агентуру. При этом указывалось, что выбор секретных агентов зависит от начальника отделения, который ведет их особые секретные списки[172]172
  См.: Инструкция состоящему в Управлении С.-Петербургского градоначальника отделению по охранению общественной безопасности и порядка в столице от 23 мая 1887 г. // История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 142–144.


[Закрыть].

Инструкцией полицейским надзирателям при Отделении по охранению общественной безопасности и порядка в Москве 1897 г.[173]173
  См.: Инструкция состоящему в Управлении С.-Петербургского градоначальника отделению по охранению общественной безопасности и порядка в столице от 23 мая 1887 г. // История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 150–158.


[Закрыть] оговаривалась такая форма содействия населения полицейским надзирателям, как помощь со стороны заведующих мебелированными комнатами, швейцаров, ночных сторожей, дворников, на фабриках – сторожей, хожалых и конторщиков (ведущих книги личного состава). Надзирателям рекомендовалось выявлять среди этих людей наиболее развитых и способных, искренне желающих содействовать полиции.

В то же время требовалась и активизация работы, связанная с проникновением внутрь революционного движения. Об этом, например, еще в 1892 г. заведующий заграничной агентурой в Париже П. И. Рачковский писал в докладной записке директору Департамента полиции П. Н. Дурново в связи с постановкой работы органов сыска: «…прежде всего возникает вопрос о приобретении способных и убежденных внутренних агентов… Внутренних агентов, которые отвечали бы своему назначению, всегда можно навербовать из элементов наиболее враждебных»[174]174
  См: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX вв.). Сборник документов. М., 2001. С. 122.


[Закрыть].

Надо отметить, что Рачковский мог обоснованно утверждать это исходя и из личного опыта, как человек, ранее являвшийся агентом III отделения. В 1879 г. в III отделении были получены сведения о близком знакомстве Рачковского с некими Семенскими, которые обвинялись в укрывательстве Мирского после совершения им покушения на жизнь генерал-адъютанта Дрентельна, о том, что Рачковский пользуется в студенческих кружках репутацией выдающегося революционного деятеля. Ввиду этого он был подвергнут обыску, аресту и привлечен в качестве обвиняемого. Дело в том же году было прекращено, так как Рачковский выразил готовность оказывать полиции агентурные услуги. В дальнейшем Рачковский был разоблачен как секретный агент революционным кружком при содействии одного из членов этого кружка – Клеточникова, служившего в III отделении, и вынужден был скрыться на несколько лет в Галицию. В 1883 г. он поступил на службу в Министерство внутренних дел с откомандированием в Департамент полиции[175]175
  Об этом см: Записка о деятельности Рачковского // Сватиков С. Зарубежная агентура Департамента полиции. М., 2002. С. 180–181.


[Закрыть], где, пройдя различные должности, в 1905 г. был назначен вице-директором Департамента полиции[176]176
  О П. И. Рачковском см.: Жухрай В. М. Тайны царской охранки: авантюристы и провокаторы. М., 1991. С. 37—132.


[Закрыть].

В своей записке 1892 г. Рачковский ставит вопрос об идеологическом обосновании агентурных отношений, в связи с чем пишет: «Даже в официальных сферах установились закоренелые предрассудки против внутреннего агента, как продажного, безнравственного и предательствующего человека… У нас почти никто не склонен видеть в агенте лицо, исполняющее скромный долг перед родиной вопреки, например, французам, немцам или англичанам, которые в качестве честных людей сами помогают полиции в раскрытии преступлений и публично гордятся каждым представившимся случаем, который дает им возможность исполнить эту патриотическую обязанность. Таким образом, при беседах с новыми внутренними агентами, необходимо больше всего убеждать их, что они отнюдь не презренные шпионы, а лишь сознательные сторонники правительства, которые борются с беспочвенными проходимцами, посягающими на спокойствие, честь и национальное достоинство России»[177]177
  Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX в.). Сборник документов. М., 2001. С. 123.


[Закрыть].

Спустя 10 лет, П. И. Рачковский в записке «Об условиях деятельности русской политической полиции» отводит секретной агентуре «первенствующее место», считая, что при правильной постановке она будет не только сообщать то, что происходит в революционных организациях, но и «влиять на них в желательном смысле». Предлагая немедленно приступить к «правильной организации внутренней агентуры, чтобы этим способом учредить рациональный и вполне достигающий своей цели надзор за всеми оппозиционными элементами в столицах и во всех выдающихся культурных центрах империи», он указывал, что «таким образом Департамент полиции будет получать точные и всесторонние сведения о положении революционного движения из всех пунктов, и розыскная деятельность не будет основана только на удаче, как до сих пор, но приобретет строгую систему…»[178]178
  Содержание записки приводится по публикации 3. И. Перегудовой «Департамент полиции и секретная агентура (1902–1917)» // Материалы Исторических чтений на Лубянке. 1997–2000 гг. Российские спецслужбы. История и современность. М., 2003. С. 102.


[Закрыть]

П. И. Рачковским было верно подмечено, что развитие общественно-политической ситуации требовало новых подходов в осуществлении политического сыска.

Существенные изменения в организации деятельности по использованию негласных методов работы произошли с созданием розыскных отделений.

Согласно утвержденному 12 августа 1902 г. министром внутренних дел В. К. Плеве Положению о начальниках Розыскных отделений[179]179
  Текст положения опубликован. См.: История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 158–161.


[Закрыть] предусматривалось учреждение розыскных отделений в местностях Империи, где отмечается усиленное развитие революционного движения[180]180
  Положение было доведено на места циркуляром Департамента полиции от 13 августа 1902 г. № 5200. См.: Органы внутренних дел Российской империи. Т. 1. М., 2002. С. 94.


[Закрыть]. Охранные отделения являлись оперативно-розыскными органами. На начальников этих отделений возлагалось заведование политическим розыском, в том числе секретной агентурой. При этом в Положении указывалось, что «на обязанности начальников отделений лежит приобретение секретных агентов, руководство их деятельностью, а также выбор и обучение наблюдательных агентов» и вменялось в обязанность начальников отделений доносить Департаменту полиции о всех поступающих к ним агентурных сведениях.

Положение строго разграничивало компетенцию жандармерии и охранных отделений. Жандармам вменялось в обязанность производство дознаний по политическим преступлениям, а охранным отделениям – осуществление оперативно-розыскных мероприятий по этим же преступлениям[181]181
  Об этом см.: Сизиков М. И., Борисов А. В., Скрипилев А. Е. История полиции России (1718–1917 гг.). Вып. 2. М., 1992. С. 41–42.


[Закрыть].

Начальникам Губернских жандармских управлений вменялось в обязанность направлять лиц, предлагающих агентурные услуги, начальникам розыскных отделений.

12 августа 1902 г. министром внутренних дел В. К. Плеве был также утвержден Свод правил о начальниках Розыскных отделений, разосланный затем циркулярно на места. Свод содержал целый ряд положений, касающихся агентурной работы. В частности, в нем указывалось:

«1. Задачей Розыскных отделений является розыск по делам политическим…

7. Розыск производится через агентуру и филерское наблюдение…

8. На обязанности начальников Розыскных отделений лежит главным образом приобретение внутренней агентуры…

13. Секретные агенты должны быть известны директору Департамента. Как об агентах, имеющихся ныне, так и вновь приобретаемых, начальники Розыскных отделений сообщают директору Департамента частными письмами без черновиков и занесения в журнал Отделения»[182]182
  См.: Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649–1917. СПб., 1992. С. 122–123.


[Закрыть].

Вопросы агентурной работы нашли отражение и в документах, регулирующих деятельность охранных отделений.

Например, в 1904 г. было разработано «Временное положение об охранных отделениях», в § 8 которого говорилось: «Главнейшей обязанностью начальников отделений в целях наилучшего обеспечения их служебной осведомленности является приобретение секретных агентов и руководство таковыми» и указывалось, что особое внимание должно быть обращено на то, чтобы они ни в коем случае не устраивали сами государственных преступлений[183]183
  См.: Перегудова 3. И, Департамент полиции и секретная агентура (1902–1917) // Материалы Исторических чтений на Лубянке. 1997–2000 гг. Российские спецслужбы. История и современность. М., 2003. С. 104.


[Закрыть].

В конце 1906 г. начинается очередная реорганизация органов политического сыска, затрагивающая агентурную работу, принимается решение о создании районных охранных отделений.

Совершенно секретным Положением о районных охранных отделениях, утвержденным 14 декабря 1906 г. министром внутренних дел П. А. Столыпиным[184]184
  См.: История полиции России. Краткий исторический очерк и основные документы. М., 1998. С. 178–180.


[Закрыть], определялось, что одной из главнейших задач начальников районных охранных отделений является учреждение центральной внутренней агентуры, могущей освещать деятельность революционных сообществ вверенной его надзору области.

Агентурные сведения, имеющие значение в общественной жизни или требующие принятия незамедлительных мер вне округа данного районного отделения, должны быть сообщаемы в Департамент полиции и начальникам районных охранных отделений непосредственно местными розыскными органами по телеграфу.

В соответствии с Положением об охранных отделениях от 9 февраля 1907 г.[185]185
  См.: Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 393–403.


[Закрыть], также утвержденным министром внутренних дел П. А. Столыпиным, начальники отделений при получении сведений секретной агентуры, предварительно, до их использования, обязывались «тщательно проверять таковые и основательно разрабатывать их наружным наблюдением».

При этом в § 23 Положения указывалось, что «направлять внутреннюю агентуру должно таким образом, чтобы попутно с расследуемыми обстоятельствами дела выяснялись и отмечались с особенной точностью те факты, которые в дальнейшем, при ликвидации или формальном расследовании, могли быть установлены как улики следственными действиями».

Общее руководство деятельностью охранных отделений осуществлял Особый отдел Департамента полиции. Он же руководил и оперативной деятельностью жандармских управлений, хотя административное руководство по-прежнему сохранялось за штабом Корпуса жандармов.

Практически одновременно с Положением о районных охранных отделениях и об охранных отделениях были изданы документы по регламентации деятельности политической полиции в части наружного наблюдения[186]186
  См.: Инструкция начальникам охранных отделений по организации наружного наблюдения // Жандармы России / Сост. В. С. Измозик. СПб., 2002. С. 591–594; Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 404–408.


[Закрыть] и работы с секретной агентурой.

Ранее эти направления деятельности политического сыска фрагментарно регламентировались различными циркулярами и предписаниями. Примером такого регулирования может быть Предписание от 7 августа 1906 г. директора Департамента полиции начальникам жандармско-полицейских управлений железных дорог об организации внутренней агентуры в среде железнодорожных служащих[187]187
  См.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX вв.). Сборник документов. М., 2001. С. 236–237.


[Закрыть].

Анализ архивных документов указанного периода и их научных исследований позволяет сделать вывод, что материалы департамента полиции, особого отдела и охранных отделений, связанные с агентурной работой, можно подразделить как минимум на три вида:

1. «Агентурные записки». Это письменные сообщения «секретных сотрудников» или запись их беседы с жандармским офицером при личном свидании.

2. «Записки». Они составлялись в охранных отделениях для департамента полиции на основании ряда «агентурных записок» и представляли собой критически осмысленную сводку.

3. «Циркуляры» департамента полиции. Вырабатывались на основе вышеприведенных материалов и рассылались начальникам губернских жандармских управлений, охранным отделениям, жандармским офицерам на пограничных пунктах[188]188
  См.: Эренфелъд Б. К. Тяжелый фронт: Из истории борьбы большевиков с царской тайной полицией. М., 1983. С. 10.


[Закрыть].

Именно в многочисленных циркулярах содержались основные положения, касающиеся организации агентурной работы.

Первым обобщенным документом, посвященным регулированию агентурной работы, стала Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения, направленная начальникам районных охранных отделений 10 февраля 1907 г.[189]189
  Текст письма, с которым была направлена указанная инструкция и текст инструкции приведены в приложениях 1 и 2 к настоящей работе. Ранее текст инструкции публиковался: Заграничная агентура Департамента полиции (записки С. Сватикова и документы заграничной агентуры). М., 1941. С. 121–131; Сватиков С. Зарубежная агентура Департамента полиции. М., 2002. С. 213–229; Из глубины времен. 1992. № 1. С. 71–83.


[Закрыть]

В имеющихся исследованиях не всегда точно датируют указанную инструкцию.

Так, С. Сватиков указывал, что разработка этой инструкции относится ко времени руководства политическим сыском П. И. Рачковским[190]190
  П. И. Рачковский с 4 июля 1905 г. до 11 января 1906 г. – вице-директор Департамента полиции. В июне 1906 г. уволен в отставку.


[Закрыть] и отмечает, что «некоторые особенности дела, в котором она хранится, дают основания говорить, что в ее разработке принимал участие Рачковский, и издана она была до 1911 г.[191]191
  См.: Сватиков С. Зарубежная агентура Департамента полиции. М., 2002. С. 23, 266.


[Закрыть]». С. Н. Галвазин отмечает, что эта инструкция разработана под руководством А. А. Красильникова (руководителя заграничной агентуры с ноября 1909 г.) и появилась в 1911 г.[192]192
  См.: Галвазин С. Н, Охранные структуры Российской империи: Формирование аппарата, анализ оперативной практики. М., 2001. С. 128–129.


[Закрыть]

В действительности, как установлено современными исследованиями и подтверждено документальными материалами, точная дата создания инструкции – 1907 г. Работа над созданием инструкции велась под руководством директора Департамента полиции М. И. Трусевича[193]193
  Занимал должность директора Департамента полиции с 13 июня 1906 г. по 29 марта 1909 г.


[Закрыть]. К рецензированию материалов был привлечен начальник Московского охранного отделения полковник Е. К. Климович, который внес много поправок и дополнений. Одним из основных разработчиков инструкции являлся жандармский офицер – полковник А. М. Еремин, прикомандированный к Департаменту полиции и являвшийся заведующим Особым отделом[194]194
  См.: Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 202–203.


[Закрыть].

Появление этой инструкции было обусловлено тем, что расширение тайной агентуры[195]195
  По разным оценкам тайная агентура Департамента полиции и местных органов политического сыска составляла от 10 до 40 тыс. человек. См.: Лурье Ф. М., Перегудова 3. И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. 1992. № 1. С. 61.


[Закрыть] и активизация работы с ней требовали обобщения накопленного опыта, закрепления в едином документе основных требований к агентурной работе.

В инструкции отмечалось, что на обязанности лица, ведающего политическим розыском, лежит прежде всего приобретение и сбережение внутренней секретной агентуры, единственного вполне надежного средства, обеспечивающего осведомленность, и, соответственно, на приобретение и сбережение внутренней агентуры должны быть направлены все усилия.

В тексте инструкции, состоящей из 41 параграфа, давались подробные рекомендации о приемах приобретения внутренней агентуры, организации работы с агентами, их оплате, соблюдении правил конспирации при работе с агентурой, проверке агентов и поступающих от них сведений, а также перечислялся ряд требований, которым должна соответствовать внутренняя агентура.

Особое внимание уделялось вопросам конспирации. Так, инструкция подвергла ревизии п. 10 «Временного положения об охранных отделениях» 1904 г., который гласил: «Более важные секретные агенты должны быть известны директору Департамента полиции. Об их приобретении начальники отделений представляют директору Департамента частными письмами, без черновиков и занесения в журнал отделения, сообщая при этом имена, отчества и фамилии агентов, а равно сведения об их звании и общественном положении, с указанием избранных для агентов псевдонимов, под каковыми они затем и могут быть упоминаемы в официальной секретной переписке с Департаментом, если для упоминания об агенте встретится особая надобность»[196]196
  Об этом см.: Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 201.


[Закрыть].

Такое информирование в ряде случаев приводило к «раскрытию» секретной агентуры и инструкция специально оговаривала, что «никто, кроме лица, заведывающего розыском, и лица, могущего его заменить, не должен знать в лицо никого из секретных сотрудников. Фамилию сотрудника знает только лицо, ведающее розыском, остальные же чины учреждения, ведущего розыск, имеющие дело со сведениями сотрудника, могут в необходимых случаях знать только псевдоним или номер сотрудника».

В то же время ряд вопросов агентурной работы остался за рамками инструкции.

Появление указанной инструкции явилось своеобразной кодификацией уже имеющихся правил и рекомендаций, используемых в агентурной работе, и, несомненно, способствовало упорядочению этой работы.

Несмотря на определенные пробелы, Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения, разработанная Департаментом полиции для районных охранных отделений, оказалась весьма полезной и, по имеющимся сведениям, была переиздана без существенных изменений в 1914 г.[197]197
  Об этом см.: Лурье Ф. М. Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649–1917. СПб., 1992. С. 128; Лурье Ф. М., Перегудова 3. И. Царская охранка и провокация // Из глубины времен. 1992. № 1. С. 64.


[Закрыть]

В развитие отдельных положений инструкции Департаментом полиции издавались циркуляры.

Так, например, циркуляр от 10 мая 1907 г. Департамента полиции начальникам Охранных отделений и Губернских жандармских управлений о степени участия секретных сотрудников в деятельности революционных организаций в подтверждение § 8 инструкции разъяснял, что «состоя членами революционных организаций, секретные сотрудники ни в коем случае не должны заниматься так называемым „провокаторством“, т. е. сами создавать преступные деяния и подводить под ответственность за содеянное ими других лиц, игравших в этом деле второстепенные роли, или даже совершенно не виновных. Если для своего сохранения в организации секретным сотрудникам приходится не уклоняться от активной работы, возлагаемой на них сообществами, то они должны на каждый отдельный случай испрашивать разрешение лица, руководящего агентурой, и уклоняться, во всяком случае, от участия в предприятиях, сколь-нибудь угрожающих какою-либо опасностью и, во всяком случае, не привлекать к участию других лиц. В то же время лицо, ведающее розыском, обязано принять все меры к тому, чтобы совершенно обезвредить задуманное предприятие, т. е. предупредить его, с сохранением интересов сотрудника. В каждом отдельном случае должно быть строго взвешиваемо, действительно ли необходимо для получения новых данных для розыска, принятие на себя сотрудником возлагаемого на него революционного поручения, или лучше, под благовидным предлогом, уклониться от его исполнения, причем разрешение на такую деятельность допустимо лишь в целях розыскных.

К сему Департамент считает необходимым присовокупить, что в случаях нарушения сотрудниками преподанных им инструкций или учинения чего-либо преступного без испрошения предварительных указаний со стороны чина, руководящего агентурой, Департамент ни в какой мере не выступит в пользу облегчения участи уличенного в преступлении сотрудника, вредная деятельность которого в таком случае всецело будет отнесена на вид заведывающего розыском»[198]198
  См.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX вв.). Сборник документов. М., 2001. С. 255–257.


[Закрыть].

В циркуляре от 16 мая 1908 г. № 131395 давались рекомендации по кругу лиц, из которых могут вербоваться сотрудники: «Лучшим» элементом для «вспомогательной агентуры» являются содержатели чайных и колониальных лавок; они «отлично знают, что делается кругом на 20–30 верст, и, получая небольшое постоянное вознаграждение, могут быть очень полезны, особенно для установок. Вторым подходящим элементом будут крестьяне-лентяи, проводящие все время в чайных. Вообще содержание таких вспомогательных агентов обойдется недорого – 5—10 рублей в месяц, а пользу они могут принести… Могут быть полезны волостные и сельские писари, но содержание их обойдется дороже, да и население относится к ним не с полным доверием и много от них скрывает»[199]199
  Об этом см.: Жилинский В. Б, Организация и жизнь охранного отделения во времена царской власти. Труды комиссии по разработке политических архивов в Москве. Вып. II. Оттиск из № 9-10 «Голос минувшего» за 1917 г. С. 22; Перегудова 3. И, Политический сыск в России (1880–1917 гг.). М., 2000. С. 204; Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX вв.). Сборник документов. М., 2001. С. 266–269.


[Закрыть].

В циркуляре Департамента полиции от 4 октября 1907 г. о мерах по усилению агентурного наблюдения за революционными организациями давались указания относительно способов приобретения секретных сотрудников: «Пользуясь разногласиями и колебаниями в партийных организациях, начальники различных учреждений должны ныне же принять самые энергичные меры к приобретению новых сотрудников, заручиться содействием серьезных представителей, а не мелких кружковых деятелей, а вместе с тем использовать означенное переходное состояние в том смысле, чтобы продвинуть своих сотрудников ближе к центрам организаций»[200]200
  См.: Перегудова 3. И, Департамент полиции и секретная агентура (1902–1917) // Материалы Исторических чтений на Лубянке. 1997–2000 гг. Российские спецслужбы. История и современность. М., 2003. С. 105.


[Закрыть].

В качестве примера также можно привести циркуляр Департамента полиции начальникам Районных охранных отделений, губернских и жандармско-полицейских железных дорог в приграничных губерниях и на пограничные пункты от 20 марта 1908 г. об использовании секретных сотрудников для наблюдения за снабжением революционеров оружием[201]201
  См.: Политическая полиция и политический терроризм в России (вторая половина XIX – начало XX вв.). Сборник документов. М., 2001. С. 286–287.


[Закрыть].

В этом циркуляре отмечалось: «Как показывает опыт, наиболее верным способом розыска и задержания транспортов оружия, как на границе, так и внутри края, является секретная агентура, которая ныне уже существует при некоторых жандармских управлениях, в виде постоянных сотрудников, получающих определенное содержание, и случайных агентов, получающих вознаграждение за каждое отдельное сообщение, смотря по его важности.

Признавая необходимым применение со стороны жандармских чинов вышеназванного способа преследования тайного водворения оружия в Россию в самых широких размерах, Департамент полиции предлагает обратить на это дело самое серьезное внимание, немедленно же приняв меры к приобретению секретной агентуры, близко стоящей к главным складам, снабжающих революционеров оружием, и к складочным пунктам, в которых сосредоточивается оружие, уже водворенное в Россию…

Все сведения, сообщаемые сотрудниками по оружию, обязательно вносятся в особые дневники, в коих делаются пометки о том, как именно использованы полученные сведения.

При этом следует иметь в виду, что во избежание так называемого «провала» секретных сотрудников и мести со стороны их единомышленников фамилии сотрудников ни в коем случае не обнаруживаются и таковые в дневниках и отчетах именуются псевдонимами.