Текст книги "Рецепт успеха: подумать и понять. Ну давайте уже, наконец, подумаем, а?!"

1.3. Продуктивное мышление и успех

Каждому хочется быть успешным. «Успех» – от «успеть», сделать своевременно. То есть каждому из нас хочется всегда успевать вскочить именно в нужный вагон проносящегося мимо поезда жизни и помочь разместиться в нём тем, за кого ты отвечаешь.

Если мир, в том числе и внутренний мир человека, воспринимается неадекватно, если судить о нём по существующим шаблонам отдельных людей или общества в целом, то понимание этого мира становится невозможным. Сознание, обременённое чуждой ему информацией, мечется, как загнанное животное, не в состоянии сопоставить порой очевидные факты и ценности.

Жизнь требует от нас действий. Понять – значит впустить в себя необходимую информацию и на основании результатов её обработки представить адекватные действительности способы её изменения в нужном нам направлении. Ну и действовать! Для того и понимание. НЕпонимание должно вести к БЕЗдействию. Но человек не может бездействовать. И тогда он действует как попало, под девизом: «Если не знаешь, что делать, сделай что-нибудь». Можно дать этому красивое мудрёное название – скажем, «реакция замещения». Но легче-то от этого не будет: нелепые действия ведут к нелепым результатам.

А не проще ли сделать шаг навстречу действительности? Понять её, и тогда предпринять действия, адекватные этой действительности, то есть ведущие к предсказуемым и нужным вам результатам. Именно это имели в виду самураи, которые полагали: «Если не знаешь, что делать, сделай шаг вперёд». Они изменяли действительность не только мечом – достаточно почитать «Кодекс самурая». Их учили думать. Сообразно времени, обстановке, традициям, но думать! И они стали легендой.

Негативных примеров, примеров неуспешности можно привести множество, их число стремится к бесконечности. Потерянные в образовательном отношении школьники и студенты, горе-научные горе-работники, десятилетиями «делающие диссертации», семьи, живущие в дрязгах и склоках, люди, жалующиеся на «отсутствие работы», свою «непригодность» к необходимой обыденной деятельности. Всех их роднит одно: они не понимают, что делают, зачем и почему они это делают и как это надо делать, чтобы достичь успеха. А всего-то дел – ответить себе на эти три вопроса. Беда в том, что этому не учат ни в школе, ни дома. Но научиться такому никогда не поздно.

Для начала надо посмотреть, как достигали успеха те, кому несомненно сопутствовал успех с чьей бы то ни было точки зрения. Ведь человечество состоит вовсе не из одних только неудачников. Если бы это было так, нас бы просто не было. У кого же поучиться столь прекрасному и полезному искусству адекватного видения мира, искусству думанья? Находясь при этом в любом возрасте и в любой социальной роли.

Оказывается, примеров успешности не меньше, чем неуспешности. Одни примеры, в камзолах и буклях, смотрят на нас со страниц учебников и энциклопедий, другие тихо и незаметно делают нашу жизнь вкусной, уютной и счастливой. Давайте посмотрим, как это у них получалось и получается – быть успешными?!

1.4. Как думали Ньютон и Мариванна

Ньютон, изображённый в учебниках в парике и надутый как индюк – подавляет. Вот, дескать, Я (весь из себя такой замечательный!) наоткрывал законов гениально, а вы, тупые, учите наизусть и получайте свои двойки. Кому и зачем это подавление нужно – непонятно.

На самом деле всё не так. Законы не двери, и их не открывают. Законы выясняют, устанавливают (не в смысле «диктуют», а в смысле «строят»). И Ньютон – никакой не гений. Его величие в том, что он умел думать и думал каждый раз, когда появлялась задача. Задач же вокруг – немерено. Надо только не зажмуриваться и не отворачиваться от них. Многих стукало по темечку яблоком, а иногда чем и потяжелее, но обратил на это внимание почему-то только Ньютон. Потому что смотрел на мир и старался его понять. А уж если задача есть, да ещё думать умеешь – знай себе паши, и успех тебе гарантирован. Вот и напахал Ньютон около десятка законов в физике, да ещё и в создании высшей математики отличился. Просто был думающий работящий человек. И не надо комплексовать и заниматься самоуничижением: на самом-то деле мы и сами с усами и, когда сильно прижмёт, за милую душу закон установим.

А Фарадей? А Менделеев? А Мендель? Что уж говорить об Эйнштейне: его жизнеописания свидетельствуют о том, что он, как и все перечисленные, был работоголиком. Просто обращал на всё внимание и работал, работал, работал… Кто из нас задумался над тем, что толкает стрелку компаса? А он задумался. В пять лет. Ну и что? Мне доводилось беседовать с детьми, которых и не такие проблемы интересовали. Если бы Эйнштейн ориентировался на гениальные озарения, ничего путного он бы не сделал, как и все остальные. Так что давайте не будем о гениальности. Просто надо давать детям возможность задуматься над тем, что происходит вокруг людей и внутри них. Ведь они «сидят» в телефонах и планшетах по той причине, что недумающие взрослые и из них практически с момента рождения вышибают возможность думать. Тем более – учиться этому. Современный подход к образованию или, как модно сейчас говорить – «образовательная парадигма», основан на том, что «учащийся должен сам (сделать что-то там) на основании (чего-то там мудрёного)». Да ничего он не должен. Это мы должны донести до него мыслительный опыт человечества, да так, чтобы он не мог вывернуться. А оснований для самостоятельного обучения думанью у него никаких нет. При сегодняшнем неосмысляемом предметном содержании образования и речи не может быть об основаниях и фундаментах.

А ещё недуманье (да и просто функциональную глупость) мы любим объяснять отсутствием талантов. При этом, как всегда, ни словом не обмолвившись о том, что такое талант и, следовательно, не понимая, о чём говорим-то. А талант есть у каждого человека. И, как правило, не один. Талантом называется врождённое индивидуальное свойство личности особенно ярко воспринимать ту или иную грань окружающего мира или внутреннего мира человека. То есть, попросту говоря, какой-то из рецепторов в какой-нибудь части тела человека от рождения оказывается чувствительнее, чем обычно у большинства людей. И это вовсе не обязательно связано со слухом, зрением или осязанием пальцами. Возможны варианты, причём в невероятном множестве. Только некоторые таланты люди тщательно скрывают, стесняясь их (чаще всего – напрасно), некоторые не имеют возможности выявить и проявить (и они пропадают втуне), а о некоторых даже и не подозревают до конца жизни.

Так что нечего самоуничижительно оправдывать своё безделье, ссылаясь на якобы недостижимые для себя таланты других людей. Ещё раз: хотя бы один талант (а то и много) есть у каждого человека. Только куда они деваются при взрослении? Известно, что в реализованном таланте девяносто девять процентов потения и один процент гения. А желающих потеть не в сауне, а на работе – не так уж много. Вот и зарывают таланты в землю. Со временем, вместе с их носителями. Так что давайте не будем о талантах великих и других людей. Лучше следить за своими талантами и стремиться их реализовать. И помнить о наличии талантов у всех наших детей.

Однако самое интересное заключается в другом. Истории великих интеллектуальных свершений известны. По продуктивным описаниям главными героями их научно-познавательных действий можно восстановить процесс порождения и развития мыслей, а не сами мысли. Так вот, ход мыслей и образ действий, приводившие к великим успехам на самых разнообразных поприщах, оказались принципиально одинаковыми во всех случаях. Это значит, что Ньютон, Менделеев, Фарадей, Мендель, де Голль и многие другие при свершении интеллектуальных подвигов не только шли одним и тем же путём, но и последовательность шагов, а также их содержание были одними и теми же. Это наводит на мысль о возможности единого интеллектуального подхода к решению самых различных задач, то есть о существовании определённой единой структуры продуктивного мышления вообще.

Да что это я всё о великих да о великих. Представьте себе неких Мариванну и Василиваныча, нормальных обывателей, выросших до взрослого состояния из детей типа Вовочки и Машеньки, знакомых нам по школьным анекдотам. Интересно, что происходит в голове Мариванны, которой надо так посолить суп, чтобы Василиваныч остался доволен? Да то же самое, что происходит и в голове Ньютона. Ведь у Мариванны есть возможности: а) тупо солить суп так, как учила её мама, не обращая внимания на гримасы неудовольствия со стороны Василиваныча; б) солить как попало, надеясь, что со временем концентрация соли в супе окажется устраивающей любимого мужчину. Так нет, Мариванна начинает планомерно изменять концентрацию соли в супе, следя за числом морщин на челе Василиваныча. Разумеется, таким образом она быстро подбирает концентрацию соли, соответствующую минимуму морщин. Итог: Василиваныч ест суп и не морщится, в доме благодать, мир и согласие. Все счастливы. Но именно так поступали все великие устанавливатели законов! Величие Мариванны ничуть не ниже величия Ньютона, поскольку и уровень постановки задачи, и уровень её решения ничем не отличаются от ньютоновских. А в масштабе личности общая теория относительности Эйнштейна и Первый закон Мариванны абсолютно равноценны. Прямо так и слышится известный диалог:

– А что такое теория относительности?

– Ну, как тебе сказать? Три волоса на голове – относительно мало, три волоса в супе – относительно много.

– Ха! И за эту хохмочку Эпштейн получил Нобелевскую премию?!

Интересно, так как же выглядит структура мышления Ньютона и Мариванны в случаях их успеха? Ведь именно для выяснения этой структуры и передачи её начинающим людям в процессе образования должны изучаться в школе и вузе не результаты невиданных взлётов человеческой мысли (эти результаты чаще всего так и остаются непонятыми большинством), а процессы этих взлётов, траектории, по которым шли мозги взлетевших. А траектории эти выглядят удивительно сходными. И беда школьных учебников в том, что они не об этом.

Автор книги, которую вы сейчас читаете, в студенческие годы прочитал большущую серию книг «Классики науки» – оригиналы работ тех, чьи портреты украшают стены школьных кабинетов. И увидел, что траектории их научного мышления вовсе не сходны. Это просто одна траектория. Вот её-то давайте и рассмотрим.

1.5. Давайте подумаем

Процесс думанья может начаться только после того, как человек обратил внимание на какое-либо явление: стол, часы, дождь, взаимодействие двух магнитов, язва желудка, любовь… На явление человек обращает внимание не в мире, а в своей голове, куда это явление, ощупанное датчиками и переданное сигналами, заведено в виде модели. И всплывает в потоке сознания, постоянно там, в голове, текущем. Ведь если мы разглядываем берёзовый лист, плывущий по реке, в голове-то у нас – не вода и листья, а только их модели. Итак, явление попало в зону нашего внимания. Теперь надо из этого сделать мыслительный продукт, чтобы можно было поделиться с другими людьми. Для этого необходимо зафиксировать внимание на уровне определения этого явления в словах: иначе ведь мы ничего передать не можем. По поводу каждой мелочи писать друг другу картины маслом или музыку – бред. Разное цветовосприятие, разные ассоциации, разные… Представляете, ребёнок, чтобы попросить горшок, ковыляет к мольберту и берётся за кисть. Так что для понимания остаётся обмен информацией исключительно в знаковой, причём – словесной (вербальной) – форме.

И вот тут-то начинается шабаш. Люди не просто отказываются определять явления, попавшие в поле их внимания, они переходят в атаку. Они клеймят «рационалистов» последними словами, говоря о том, что такое определение выхолащивает человеческую сущность, что жить надо эмоциями, и много ещё чего говорят такого, что долго чувствуешь себя вполне оплёванным. Если проследить результаты поступков этих людей, то окажется, что они либо проигрывают, либо впадают в двуличие: декларируя на людях исключительную эмоциональность своих восприятий и намерений, втихомолку определяют важные для себя явления, потому что иначе нельзя что-либо планировать. Без планирования не может быть достигнута никакая цель, и жизнь становится чередой неудач и случайностей. Двойная бухгалтерия нужна человеку исключительно для того, чтобы снять с себя ответственность за возможную неудачу.

Нам не нужны неудачи, сбои и ошибки, и потому вопреки кликушам сделаем первый шаг в направлении понимания явления: выделим явление из потока сознания и определим его на уровне понятия.

Понятие – это форма мышления, словесно выражающая сущность явления.

Явление может быть интересным само по себе. С точки зрения сотрудника дорожно-патрульной службы важно, как движутся автомобили вне зависимости от их свойств – марки, цвета, отделки салона. Но может быть и такое, что явление явно зависит от свойства, которое и представляет интерес для рассмотрения. Так, появление морщин на лбу Василиваныча связано со свойством его замечательного организма комфортно ощущать себя только при определённой концентрации соли в супе. При отклонении этой концентрации от оптимальной возникающий дискомфорт выражается наморщиванием лба. Мариванна объясняет явление свойством. причём, обратите внимание, мы вместе с Мариванной это свойство определили! Итак, следующий шаг: выявим причинно-следственные связи изучаемого явления с другими явлениями в системе и определим вытекающее отсюда свойство системы на уровне понятия.

Системой называется совокупность элементов и связей между ними, свойства которой отличаются от свойств любого из элементов.

Итак, мы выделили явление и объяснили его свойством системы. Любое описание требует введения меры. Мера – это «кружка», которой мы можем измерить количество явления или свойства. Без введения меры нет смысла что-либо обсуждать; в таком случае мы опускаемся на уровень: «Взвесьте мне, пожалуйста, сколько-нибудь колбасы!» Язык – это математика, и если мы говорим: «На Дерибасовской прекрасная погода», то за каждым словом этого высказывания стоит количество, а, значит, и мера. Можно ввести меру красоты ног, всхожести семян, естественности позы, искренности улыбки. Введение меры необходимо и возможно при описании любого явления или свойства. Поэтому следующий шаг процесса думанья – введение меры явления или свойства.

Посмотрите, какую остроумную меру эмоционального состояния Василиваныча ввела Мариванна: число морщин на лбу. Зачем? Да чтобы проводить измерения с целью описания (оценки) эмоционального состояния обожаемого супруга. Зафиксируем следующий очевидный шаг думанья: проведение измерения явления или свойства.

Как научный работник могу сообщить вам одну истину: единичное измерение не имеет никакого смысла. Уже само введение меры говорит о том, что вы хотя бы слышали о других измерениях, проведённых в интересующей вас области. Для того, чтобы сориентироваться в обстановке, нас интересует, как именно в данном случае одно явление или свойство зависит от другого явления или свойства. То есть нас всегда интересует зависимость. Что от чего зависит? У всякого явления есть причина. У всякого явления есть следствие. Зависит следствие от причины, а не наоборот. Концентрация соли в супе – причина, число морщин на лбу – следствие. Количество съеденного человеком шоколада – причина, изменение настроения – следствие. Следующий шаг: установление зависимости следствия от причины при изменениях явлений и свойств.

Ньютон установил, что ускорение, с которым движется тело в результате пинка, линейно зависит от силы этого пинка. Мариванна установила, что имеет место параболическая зависимость числа морщин на лбу Василиваныча от концентрации соли в супе. Какова цена этих зависимостей? Ньютон пнул другое тело, Мариванна развелась с Василиванычем и вышла замуж за Иванвасилича. Что теперь делать? Очень просто: выяснить, насколько общий характер носят установленные для частных случаев зависимости. Ньютон проводит эксперименты с другими телами и воздействиями на них и (о, чудо!) выясняет, что зависимость ускорения от силы, его вызывающей, всегда линейна. Мариванна заново учится солить уже борщ, который любит Иванвасилич, и выясняет, что зависимость числа морщин на лбу Иванвасилича от концентрации соли в борще опять параболическая! Не иначе – дело пахнет закономерностями!

Отсюда следует необходимость выяснения повторяемости и, главное, воспроизводимости характера зависимостей следствия от причины в однотипных, родственных ситуациях. Это называется выявление закономерности в конкретных причинно-следственных зависимостях для родственных ситуаций.

Мы всегда должны быть готовы поступиться второстепенным ради главного. Для этого, как минимум, главное, важнейшее, надо выделить. Но тогда это уже не явление во всей его красе и многообразии, а его модель. Моделью называется наше огрублённое представление о наиболее существенных сторонах рассматриваемого явления. Никаких полутонов, размывающих деталей, «ничего личного». Классический вариант модели: «Все мужики – (далее следует короткое, однозначное, в одно или два слова, обозначение характерной особенности мужиков как явления)». Если зависимость отражает поведение системы в конкретных условиях измерений, то линия графика, которой мы описываем как проведённые, так и не проведённые измерения, описывает поведение модели. Вот и Мариванна пришла к выводу, что обобщённый любимый мужчина нуждается в установлении приятной ему концентрации соли в блюде. Вслед за Мариванной и Ньютон пришёл к выводу, что поведение всех тел под действием приложенной к ним силы одинаково, и потому можно заменить эти тела моделью – материальной точкой. Если мы делимся своим опытом в общении с людьми, скажем, в рамках деловых отношений, то мы имеем в виду уже не конкретных людей, а модель человека, вступающего в деловые отношения с другими людьми. То есть находим что-то главное, по сравнению с чем всё остальное – мелочи. Только наличие представления об этом главном позволяет определить направление действий, приводящих к успешному результату. Поэтому важнейшим шагом на пути развития процедуры продуктивного мышления является введение модели явления.

Для модели, когда нам уже не мешают всякие мелочи и случайности, мы можем осуществить установление закона. Всё это было бы здорово при условии понимания всеми сущности закона. Специально проведённое исследование показало, что это понимание отсутствует у большинства людей. И это несмотря на то, что в вузовских курсах, энциклопедиях и словарях определение закона дано. Так что речь идёт просто об определённой неграмотности.

Законом называется формализованное модельное представление необходимой, существенной, устойчивой и воспроизводимой причинно-следственной связи между явлениями.

А раз представление модельное, то его формализация должна представлять собой текстовое прочтение модели. То есть закон выглядит как словесное (если возможно – ещё и математическое) изложение сущности поведения модели, которую мы построили так тщательно с такими интеллектуальными трудозатратами. Поэтому следующий шаг будет выглядеть так: установление закона – формализованного модельного представления необходимой, существенной, устойчивой и воспроизводимой причинно-следственной связи между явлениями.

Примеры законов:

Сильнее пнул – быстрее полетело (неважно что).

Больше пересолил – больше сморщился.

Украл идею – десять лет галер.

Закон должен быть сформулирован (требование «формализации») внятно, чётко и на чистом родном данному человеку языке. Первый закон Мариванны в соответствии с этим звучит так: «Число морщин на лбу беззаботного мужчины, поедающего любимое блюдо в комфортной обстановке, параболически зависит от концентрации соли в этом блюде».

Второй закон Ньютона: «Ускорение, с которым движется материальная точка под действием приложенной к ней силы, прямо пропорционально величине этой силы, обратно пропорционально массе материальной точки и направлено вдоль направления действия силы».

Закон-то мы установили, а вот как его применить в реальной жизненной ситуации – непонятно. Непонятно потому, что подавляющая часть явлений действительности не может быть достаточно адекватно описана простейшими моделями. А лишь для именно таких моделей возможно строгое установление закона. Так что приложение закона к более сложным моделям действительности требует дополнительных усилий. С другой стороны, хочешь получить предсказуемый результат – действуй в соответствии с законом. Пример привести легко.

Некто украл деньги. В Уголовном кодексе Российской Федерации чётко сказано, что эта конкретная ситуация оценивается в пять лет общего режима. Зачем же тогда суды? А суд рассматривает дело и выясняет, что зарплаты этому Некту не платили семь месяцев, а он сам инвалид, жена больна и дети – школьники. На основании рассмотрения всех деталей дела (то есть максимально приближенной к действительности юридической модели ситуации) и, следовательно, с учётом других статей Уголовного кодекса, суд выводит следствие из закона для данного конкретного случая. В итоге: год условно.

Отсюда вытекает неминуемость и важность следующего шага: выведение следствия из закона для конкретной жизненной ситуации.

Вот так мы выяснили, что происходит в нас и вокруг нас и почему это происходит. Столько трудов положили! И делать такое каждый раз? С такими трудозатратами… Зачем?

Вся наша жизнь – непрерывная цепь задач. Почистить зубы – задача, родить ребенка – задача, определить скорость падающей материальной точки – задача. Одни задачи легче, другие – труднее, одни более значимы для нас, другие – менее. Но все они – задачи. Нам заданы их условия в виде совокупностей информации об интересующих нас явлениях, и увернуться от них невозможно. Или, увернувшись, приходится дорого за это расплачиваться. Проще, как учили самураи, сделать шаг вперёд и приступить к решению задачи. Если решать задачу традиционным школьным путём – попытками прочтения решения на потолке или ковырянием в носу, то результат непредсказуем ни по времени, ни по качеству. Если же мы понимаем, что такое причинно-следственные связи, то понимаем и немедленность возникновения следствия, как только мы воспроизвели причину. Такой подход к решению любых задач делает это решение

а) понятным и потому простым;

б) неотвратимым;

в) безошибочным.

Всё, что мы сделали в этой главе раньше, делалось для одной, единственно важной, главной и насущной работы, которая называется решение задачи.

Так выглядит последовательность шагов продуктивного мышления при научном подходе к познавательной деятельности. А другого подхода и быть не должно, поскольку только так достигаются неотвратимость и безошибочность в угодном нам изменении действительности. Это никоим образом не снижает эмоциональности наших восприятий, а, наоборот, обостряет их, потому что мы теперь знаем, чего хотим, откуда оно берётся и как его получить. Человек не создан для страданий. Решая наши задачи в соответствии с законами, мы будем всегда выигрывать, по крайней мере – существенно повышать эффективность выигрыша, не говоря уже о его вероятности. Поэтому надо стараться думать по всем значимым для нас поводам.

Давайте сведём все рассмотренные нами шаги в одну алгоритмическую цепочку. Алгоритм – это последовательность шагов, неотвратимо ведущих нас к поставленной цели.

Вы только посмотрите, как это просто и здорово – думать! Давайте научимся!

Посмотрела на этот алгоритм одна очень умная дама, академик-философ, и сказала: «Фи! Ведь это же Паскаль!» К вашему и её сведению, Паскаль – это не ругательство, это имя, причём великое. Этот человек зарекомендовал себя адекватно мыслящим научным работником и философом. Я горжусь тем, что думаю так же, как думал Блез Паскаль. Чего и вам желаю.

В этой алгоритмической цепочке можно выделить три блока. Блок, состоящий из трёх первых шагов, представляет собой введение языка адекватного общения человека с самим собой и с окружающим миром, включая других людей. Давайте назовём этот блок «ЯЗЫК».

Второй блок нацелен на установление, с использованием языка адекватного общения, модели необходимой, существенной, устойчивой и воспроизводимой причинно-следственной связи между явлениями, то есть закона. Давайте назовём этот блок «ЗАКОН».

Третий блок направлен на решение задачи. Вот давайте и назовём его «ЗАДАЧА».

Теперь наш алгоритм научного продуктивного мышления и, следовательно, научно-познавательной деятельности, можно представить так:

Каждый из этих блоков развёртывается, реализуется при помощи специальных алгоритмов, которые нам и надлежит освоить. Не только освоить, но и присвоить, погрузить в себя настолько, что все эти работы будет выполнять автопилот. Заманчиво, не правда ли?

Вообще-то постройкой и наладкой такого автопилота должна была заниматься школа. Потому как это не просто заманчиво, но и единственно возможно как цель образования. Однако те, о которых так поэтично говорил физик-теоретик Илья (ох уж эти поэтичные физики!), изучив творческое наследие Сусанина, пришли вместе с нами к сегодняшнему состоянию образования. Ну и, следовательно, к массовому состоянию думанья. А ведь дорога-то мало того, что торная, она ещё и единственная. Надо же так увлечься нашим песталоццам нарезанием кругов по болотам!

Вот и закончилась, в сущности, вводная глава книги. Теперь начнётся собственно работа по формированию продуктивного мышления.

Осталось только договориться, как читать эту книгу дальше – у людей бывают очень забавные представления о чтении и как о процессе, и как о результате.