Текст книги "Александр Дмитриевич Улыбышев"

Александр Гациский
Александр Дмитриевич Улыбышев
1794-1858

Летом 1860 года остановился я у витрин какого-то книжного магазина в Берлине и, между другими книгами, увидал, как теперь помню, в зеленой обложке, сочинения Александра Дмитриевича Улыбышева о Моцарте, на Немецком языке…. Книга эта напомнила мне многое из моего детства, как, бывало, я, ребенком, нервно трясся от наплыва впечатлений в Нижегородском театре; там между прочим обращал на себя мое внимание пожилой, румяный толстяк, с седыми редкими баками и клочком таких же волос под подбородком, в золотым очках, большею частью в летних светлых панталонах и в серой на вате, с бобровым воротником, шинели. Толстяк этот – Александр Дмитриевич Улыбышев – всегда сидел в первом ряду кресел, на первом с правой стороны от входа. Свои суждения о пьесах, об игре актеров он произносил не стесняясь, громко, на весь театр, не только в антрактах, но и во время хода пьесы, покрикивая: «браво, отлично, молодец!» или; «скверно», а иногда даже просто: «экой болван!»…. Театральная публика, как и всякая масса, всегда обзаводящаяся своими богами и божками, ее направляющими и ей внушающими, посматривала только на Александра Дмитриевича: молчал он, и она молчала, одобрял он – и она отбивала изо всех сил свои ладони; вертелся он от досады, и она осмеливалась иногда из-под тишка шикнуть (тогда шикать было опасно; с начальством неразберешься)…

Вообще Улыбышев в старом Нижегородском театре (на углу Большой и Малой Печерок) был тем же что для актеров и публики Московского театра был князь Юсупов, который (по словам А. Е. Шушерина, записанным С. Т. Аксаковым), сидя также всегда в первом ряду кресел, магически действовал на актеров, следивших за ним со сцены.

Улыбышев известен был не только за умного, но и за очень остроумного человека. Остроты его беспрестанно ходили по Нижнему, и как всегда бывает – без разбору. Самые незначительные замечания его пересказывались на все лады, и хотя бы в них даже ничего не было замечательного, рассказчики и слушатели считали своей непременной обязанностью изумляться их остроумию. Так, помню, между прочим, передавалось из уст в уста, что увидав меня в первый раз в студенческом мундире, Александр Дмитриевич заметил: «Из эдакой маленькой флейты (лет 13-ти я играл на флейте) вдруг сделался такой большой фагот».

Не стеснялся Александр Дмитриевич и в столичных театрах, публика которых не раз подхватывала театральные суждения его; он клал свой определяющие решения на таланты. Так рассказывают, что одна, считавшаяся чуть не совершенством певица большего театра в Петербурге, обладавшая прекрасным развитием нижних и верхних нот, несколько упала в мнении Петербургской публики, когда Улыбышев нашел, что, в виду несовершенств её средних нот, она «имеет слишком много для того, чтобы иметь достаточно». Этот афоризм по отношению к певице (мне не могли передать её Фамилии) с тех пор вошел в общее употребление в среде публики большего театра…. рассказывают также, что, встретившись в фойе большего театра с какой-то дамой, он заговорил с ней о театре и, по своему обыкновению, безь всяких церемоний, и только потом узнал, что говорил с лицом, очень высоко поставленным…. Передают, что во время представления в Петербурге оперы «Северная Звезда», которую Улыбышев видел в первый раз и в которой под одним из главных действующих лиц разумелся Петр Великий в самом карикатурном виде, он до того громко и резко порицал такое циническое неуважением памяти великого гения страны, что с тех пор «Северная Звезда» стала даваться все реже и реже и затем вовсе снята была с Петербургской оперной сцены.

Открытая барская жизнь Улыбышева в Нижнем осмысливалась его музыкальными вечерами; вообще важнейшее значение всей деятельности его заключалось в его музыкальности, которою он сделался известным не только (или вернее: не столько) в России, как за-границей.

Официально записанная жизнь Улыбышева говорит о нем, по обыкновению, самым лаконическим тоном. Из аттестата, выданного «действительному статскому советнику Александру Дмитриеву сыну Улыбышеву, по определению государственной коллегии иностранных дел в С.-Петербурге, Декабря 17 дня 1830 года» (обязательно сообщенного мне зятем его уважаемым К. И. Садоковым, которому я крайне обязан за сообщение ценных сведений для настоящего биографического очерка) видно следующее: Улыбышев поступил на службу в канцелярию министра финансов 20 Августа 1812 года; по увольнении оттуда определен в канцелярию горных и соляных дел 31 Августа 1813 года, пожалован в коллежские регистраторы 20 Декабря того же 1813 года; по прошению уволен из канцелярии департамента горных и соляных дел 29 Февраля 1816 года и определен в коллегию иностранных цель 29 Апреля того же 1816 года; 1 января 1817 г. произведен в переводчики; 1 Июля того же года пожалован в титулярные советники; 20 Октября того же года отправлен в Москву для нахождения при канцелярии управляющего министерством иностранных дел; 1 Января 1820 г. пожалован в коллежские асессоры; 22 Августа 1821 года – кавалером ордена Св. – Владимира 4 степени; 21 Апреля 1823 года – ордена Св. Анны 2 степени; 1 Января 1824 г. произведен в чин надворного советника; 28 Марта 1825 года – в чин коллежского советника; 22 Августа 1826 года пожалованы ему алмазные знаки Св. Анны 2 степени; 5 Декабря 1827 года ему пожаловано единовременно в награждение 3000 рублей; 25 Марта 1828 года произведен в статские советники; 9 Октября 1829 года пожалован ему годовой оклад жалованья, состоящий из 3000 рублей; 5 Апреля 1830 всемилостивейше пожалован ему перстень с вензелевым Высочайшим именем. Находясь в отпуску, прислал в Сентябре 1830 года прошение об увольнении его в отставку, уволен 22 Ноября от службы, причем, за оказанное им, в продолжение её, отличное усердие, пожалован в действительные статские советники…. Вот и все. Но большего конечно от официальной биографической записи и требовать нельзя.

С 1830 г. Улыбышев более не, служил, так что последние почти 30 л. жизни не принимал прямого участия в служебно-общественной деятельности, если не считать участия его-в собраниях Нижегородского дворянства и в совещаниях дворян по крестьянскому преобразованию. Нужно однако при этом прибавить, что вслед за трагической кончиной А. С. Грибоедова, Улыбышеву предлагали занять его должность в Персии, но он не принял предложения.

А. Д. Улыбышев родился, как это видно из надписи на его памятнике в с. Лукине, 2 Апреля 1794 года, от Дмитрия Васильевича и Юлии Васильевны Улыбышевых [1]1
  От священника c. Лукина И. Зефирова слышал и следующее предание, сообщенное ему сестрой Улыбышева Екатериной Дмитриевной Пановой, о происхождении фамилии Улыбышевых: великий князь Дмитрий Донской, был в большой опасности во время такого-то сражения; от этой опасности он был спасен одним из своих воинов; за это великий князь выдал за него замуж свою единственную дочь Улыбу.


[Закрыть]. О месте рождения его я не мог собрать сведений. До 16 лет он воспитывался за-границей, а именно в Германии, что, по всей вероятности, и имело влияние на философский образ его мышления, на любовь к музыке, и притом так-называемой серьезной, классической, и вообще на то, что Улыбышев смотрел всегда «Европейцем», конечно с некоторой примесью родного отечественного барства.

По возвращении из заграницы он выдержал экзамен для получения права на первый чин, вместе с братом, своим Владимиром Дигатриевичем, который был впоследствии профессором в корпусе путей сообщения и членом комитета по устройству Исакиевского собора. По поведу этого экзамена рассказывают следующий анекдот: в числе экзаменаторов был известный Зябловский, который до того «пробирал» юнцов, что большая часть их совсем раскисла. А. Д., на-оборот, стал злиться, и на вопрос Зябловского: «скажите, какие животные водятся в России», с азартом отвечал: «лошади, коровы, бараны, козы, ослы, професс…..ах, извините, г. профессор!»….

Во время своей служебной деятельности с 1812 по 1830 г. Улыбышев заведывал редакцией «Journal de S-t. Pétersbourg», был вообще редактором при коллегии иностранных дел, занимался переводами с Французского языка на Русский и с Русского на Французский (на последний он перевел одно сочинение по интересовавшему тогда правительство вопросу о военных поселениях), составил по поручению правительства описание коронации императора Николая Павловича (за что именно и получил алмазные знаки ордена Св. Анны 2 степени), но главным образом, как и в течение всей своей жизни, посвящал досуги свои занятиям музыкою и частью литературою [2]2
  Из двух сестер его одна, Елисавета Дмитриевна, умершая незамужней, писала и печатала Французские стихи, неоднажды разбиравшиеся известным бароном Брамбеусом; (Étincelles et cendres, М. 1842; Pensées et soucis, М. 1843; Épines et lauriers, М. 1845) и похваляемые Краевским другая сестра – Екатерина Дмитриевна, по муже Панова, была очень образована и начитана: к ней писаны знаменитые философические Письма П. Я. Чаадаева. А. Б. – Сестра Панова, за доктором Коршем, была матерью известных деятелей Русской печати. П. Б.


[Закрыть].

На службе Улыбышев приобрел знакомство с графами Канкриным, Сперанским, Блудовым, о которых всегда отзывался с большим уважением, также как и о графе Нессельроде, своем прямом начальнике, расположением которого он всегда пользовался.

В отставку он вышел вследствие кончины своего отца и с тех пор поселился в родовом своем Нижегородском имении Лукине (ему достались Нижегородские имения его отца, брату его – Саратовские), занялся устройством своих дел и довел их до того, что к концу жизни, когда перешло к нему, по смерти его брата, и Саратовское имение, получал до 50,000 рублей ежегодного дохода.

Женившись на Варваре Александровне Олсуфьевой, Улыбышев прожил в с. Лукине почти безвыездно около десяти лет, отлучаясь лишь иногда в город, на ярмарку, на дворянские выборы и для своих музыкальных работ, о чем сказано будет ниже.

Энергически занимаясь в Лукине хозяйством, он не покидал главной «злобы» своей жизни: задумал и написал здесь свое сочинение о Моцарте, которое вышло из печати в Москве, в 1843 г. в трех частях на французском языке под заглавием: «Nouvelle biographie de Mozart suivie d'un aperèu sur l'histoire générale de la musique et de l'analyse des principales oeuvres de Mozart», par Alexandre Oulibicheff, memore honöradre de la société philharmonique de S-t. Pétersbonrg.

Для лучшей обработки своих взглядов на музыку Моцарта А. Д. приезжал в Нижний, устраивал оркестровое выполнение Моцартовских пьес и часто видался с покойным Шереметевым, также большим любителем музыки и тонким знатоком и ценителем её [3]3
  Разсказывают, что однажды А. Д. с П. В. Шереметевым был в Нижегородском Спасо-Преображенском соборе и слушал исполнение архиерейскими певчими (при епископе Иоанне, в тридцатых годах) херувимской, под управлением регента, большего мастера применять известные уже мотивы к духовному пению. Шереметев прямо назвал пьесу Моцарта, положенную регентом в основание текста херувимской…. Таким образом Улыбышев не был одиноким в своих музыкальных стремлениях и составлял лишь центр тогдашнего музыкального кружка в Нижнем. В предисловии к своей книге о Моцарте называет он, еще следующих участников в тогдашних Нижегородских музыкальных собраниях: Николая Федоровича Кудрявцева, Василия Николаевича Верстовского, Михаила-Михайловича Аверкиева и братьев Петра и Михаила Петровичей Званцовых. Нижегородский преосвященный предоставлял им своих певчих для исполнения больших пиес.


[Закрыть]. Там, где А. Д. не находил ответа о музыке Моцарта у известных авторов о ней, он разрешал задачу сам, логичностью своего мышления и, по отзыву музыкального критика г. Фетиса, разрешал блестящим образом. Труд его пользуется и до сих пор большим почетом в музыкальной литературе [4]4
  Не лишне здесь привести выдержку из одной Немецкой музыкальной газеты пятидесятых годов (Neue Berliner Muzik-Zeitimg herausgegeben von, Gustav Bock, 1850), В середине великого пространства Русского царства, почти в равном расстоянии от г. С.-Петербурга и Уральского хребта, отделяющего Европу от Сибири, лежит Нижний-Новгород. Уже несколько лет тому назад, и между жителями этого города, которых число превышает 30.000, постепенно распространяющая в образованном классе наклонность к музыкальным наслаждениям, нашла сочувствие, и музыка насчитывает теперь уже значительное число образованных почитателей, которые с ревностию и любовью следуют своему музыкальному призванию. Во многих домашних кругах города, как благодетельные последствия этого направлении, образовались маленькия музыкальные собрания, в которых нашли бы наслаждение и радость истинные друзья музыки. Сочинения знаменитейших творцов, незабвенных в области музыки, каковы Гайдн, Бетговен и Моцарт, также как и новейших, каковы Мендельсон-Бартольди, Шпор, Феска, Рейсигер, исполняются в квартетах и трио, на фортепиано, с акомпанементом струнных инструментов, и на одном фортепиано, с возможною отчетливостию, вкусом и чувством. Между здешними дилетантами, принимающими самое живое участие в этих музыкальных собраниях, должны быть поименованы: г. Улыбышев, который обыкновенно играет первую скрипку и, при совершению удовлетворительной способности в области так называемой каммер-музыки, как и при исполнении классических сочинений, заставляет себя слушать с удовольствием. Он с самых ранних лет, с величайшею ревностию, предался теоретическому и практическому изучению музыки, старался, сколько позволяли силы, познакомиться с важными произведениями прошедшего столетия и даже со, славою попытался распространить приобретенные им познания, издав, для теории музыки, сочинение, под заглавием: Nouvelle biographie de Mozart, suivie d'un aperèu sur l'histoire de la musique et de l'analyse des principales oeuvres de Mozart. Но по недостатку механической отделки, требуемой силы и ближайшего знакомства со всеми трудными формами (Modificationen), которым подверглась игра на скрипке и которые не

...

конец ознакомительного фрагмента