Текст книги "Терия. Кровавый узел"

– Похоже она не наврала, на ноге выбита родовая татуировка, – заключил Зарух. – Ну, и зачем вы ее сюда притащили? Я даже не спрашиваю где были ваши мозги, когда вы ее били.

– Я думал, что она блудница, – сказал Карн. – Она пряталась в проулке.

– Девка сказала, что на их дом напали люди из Дома Асвад, – дополнил рассказ напарника Борка. – Сказала, что они убили всех, кроме нее.

– Если я не ошибаюсь вчера мы праздновали ее совершеннолетие, а кроме того – всем известно, что старик Кештар хотел отдать за нее своего сына, – Зарух задумчиво почесал подбородок. – Зачем-же ему проливать кровь своих будущих родственников?

– Я не очень разбираюсь в делах знатных семейств, – сказал Борка и почесал голову. – Я даже не задумывался над этим.

– Это я понял, – кивнул Зарух. – Я не понял другого – чего ты хочешь от меня?

– Если я не избавлюсь от этой девчонки, то нам не жить, – Борка вытер со лба заливавший глаза пот. – Я не знаю какие дела у Кештара с Бажарганом, но даже и верблюду ясно, что теперь или те, или другие поспешат с нами покончить. Это также верно, как-то, что мы сейчас стоим перед тобой, и я прошу о помощи.

– Ты просишь слишком о многом, – Зарух посмотрел на стражника тяжелым взглядом. – Сейчас ты оставишь девку здесь, а что завтра будет со мной?

Фатин приоткрыла глаза, посмотрела на делателя уродов сквозь спутанные пряди волос и закрыла их вновь.

– Зарух, я не раз выручал тебя и стану твоим вечным должником, если ты сделаешь так, чтобы эта девчонка пропала навсегда, – сказал Борка.

– Даже не знаю, какую услугу ты можешь оказать мне, чтобы оплатить свою просьбу, – усмехнулся Зарух. – Хотя, может быть я что-то придумаю. Оставляй девчонку.

– Куда ее положить, – с облегчением спросил Карн, руки которого уже готовы были отвалиться из-за тяжелой ноши.

– Есть какие-то варианты? – поднял бровь Зарух. – На пол, разумеется.

Стражник положил Фатин на теплый песок. На полу, в комнате с облезлыми стенами, девушка в своей нарядной тунике выглядела по меньшей мере странно.

– Что-же, дело сделано? – спросил Борка.

– Погоди, – Зарух вытащил из халата свой кошель, выудил одну серебряную часть и протянул деньги стражнику. – Возьми за девку. Я не беру товар бесплатно – это плохая примета. Выпьете завтра со своим другом за мое здоровье. Только пейте до одури, чтобы из ваших тупых голов навсегда вылетели воспоминания об этой ночи.

Борка взял деньги и невесело усмехнулся.

– Не переживай, напьемся до полной отключки.

– Ну и хорошо, – кивнул Зарух. – Будете выходить, позови ко мне Патамуна.

– Ты имеешь ввиду горбуна или здоровяка, который стоял возле даури? – уточнил Борка.

– Я имею ввиду здоровяка.

После того, как стражники ушли, Зарух присел на корточки рядом с девушкой, устало вздохнул и убрал прядь волос с ее глаз. «Как интересно временами все складывается, – подумал он. – Славная девушка. Она была создана для того, чтобы купаться в роскоши и отдавать приказания многочисленным рабам, но судьба распорядилась иначе и теперь она лежит на полу у моих ног с разбитым лицом. Совершенно ничего нельзя планировать наперед – никогда не известно, что выйдет на самом деле».

В комнату вошел здоровяк и равнодушно посмотрел на Фатин.

– Патамун, это знатная девушка, которой нечего делать в нашем заведении, – сказал Зарух и указал на щиколотку. – Вот родовая татуировка, подтверждающая ее статус. Поэтому сейчас мы поступим вот как. Я вернусь к этим упертым шкавари и доведу до конца дело с даури, а ты пока возьмешь кислотный отвар и обработаешь ее ногу – никому не нужно знать, какую именно татуировку она носила. Ты понял меня?

– Понял, – кивнул Патамун. – А что потом?

– О чем ты говоришь?

– Что мне потом делать с ней? – уточнил свой вопрос здоровяк.

– Потом я продам ее как рабыню и, самое большее, через несколько часов – она уже будет ехать в столицу на рынок, – Зарух вздохнул. – Если конечно не умрет от боли во время пути.

– Девчонка будет сильно кричать, когда я начну работать с ней, – задумчиво проговорил Патамун.

– Что делать, – пожал плечами Зарух. – Такова жизнь. Все время что-то происходит. Кто-то смеется, кто-то плачет, кто-то грустит, а кто-то кричит… Ничего страшного, это нормально, если человек кричит, когда ему поливают ногу кислотным отваром. Что делать, если эта татуировка определённо лишняя? Мне нужно избежать тупых вопросов, на которые придется давать лживые ответы. Ты только унеси ее в дальние комнаты, а то она будет отвлекать меня от работы своими воплями, – сказал делатель уродов и вышел из комнаты.

Здоровяк посмотрел на Фатин, немного поразмыслил с какой стороны ему будет удобнее ее брать, затем взвалил на плечо и пошел в дальние комнаты. Там его ждала кое-какая работа.

Глава 6

Следует запомнить, что положение парусов – самое главное при управлении ветроходом. Для начала следует рассмотреть наиболее распространенные варианты ветроходов с двумя парусами. Управление ветроходом парусами происходит благодаря тому, что паруса, как правило, размещаются один за другим. Потравив передний парус, ветер будет сильнее давить на задний парус, оттолкнет заднюю часть ветрохода, развернет ветроход носом на ветер. Если отпустить задний парус, то ветер развернет ветроход задней частью к ветру. Во всех остальных случаях паруса нужно придерживать в рабочем положении в зависимости от ветра и курса. Следует обязательно помнить при этом, что для хождения против ветра паруса должны быть туго натянуты, иначе ничего не получится.

– неизвестный автор, «Заметки о ветроходном ремесле»

Время от времени слабый ветер раздувал паруса, заставляя скрипящие фургоны двигаться чуть быстрее. Этот караван был большим и, как огромная змея, растянулся так далеко, что его начало терялось в вибрирующем раскаленном воздухе. Шкавари никогда не путешествовали иначе и собирались в гигантские караваны, которые странствовали от города к городу.

В бесконечном караване, который медленно двигался из Даармара в Кшарн, можно было обнаружить ветроходы всех возможных форм и размеров, которые только делали в Терии. Здесь были легкие ветроходы на несколько пассажиров, с которых удобно было атаковать других и защищаться от назойливых пустынных пиратов. Здесь были огромные грузовые и пассажирские фургоны, которые уверенно двигались вперед под многочисленными парусами. Здесь были семейные ветроходы-кибитки, из которых доносился детский смех и родительские окрики. Здесь были сравнительно новые, недавно сколоченные ветроходы, а были древние, причудливых конструкций и форм, которые не строили уже много лет. В конце каравана шли нагруженные вьюками, ревущие стада верблюдов, которых охраняли пастухи на легких одноместных ветроходах.

В одном из огромных фургонов, на горячих трухлявых досках, сидела Фатин. За одну руку она была привязана толстой пальмовой веревкой к грубо сколоченной скамье, а на правой щиколотке красовалась большая, покрытая не до конца засохшей кровавой коркой рана. Раньше на щиколотке была повязана грязная тряпка, обработанная черепашьим жиром, чтобы рана не загноилась и заживала скорее, но теперь она спала с ноги и бесполезно валялась рядом. Протухший черепаший жир источал омерзительный запах на который мало кто обращал внимание из присутствующих в фургоне – зловоние в этом месте скорее правило, чем исключение. Вонь немытых, пропитанных потом тел, запах фекалий и испражнений, засохшая на полу блевотина, гниющие раны и страх… Здесь правила жуткая симфония самых разных запахов, которые источали временные жильцы фургона, предназначенного для перевозки рабов. Шкавари не использовали рабов для собственных нужд, они были нужны им только для дальнейшей перепродажи, поэтому условия их содержания мало их беспокоили, важно были лишь одно – рабы не должны умереть в дороге.

Грязные и слипшиеся от пота волосы Фатин напоминали мокрую мочалку из волынь-травы, которая непослушно упала ей на глаза. Красивая в недавнем прошлом туника сейчас была похожа на лохмотья, которые без стеснения могла надеть лишь нищенка или рабыня. Да и вообще, случись ей сейчас посмотреться в зеркало, вряд ли она смогла бы узнать себя в этой грязной и измученной бродяжке.

Фатин пришла в себя еще утром от боли – в какой-то момент ей показалось, что у нее ломит все тело. Да, наверное, так оно и было – сильно болела голова, мучительно дергало распухшее от удара стражника лицо, горела огнем искалеченная Патамуном нога и очень хотелось пить, просто нестерпимо хотелось пить… Так плохо она себя не чувствовала ни разу в жизни. Да и вообще, в свои четырнадцать лет никогда еще она не оказывалась в ситуации, хотя бы отдаленно напоминающую эту. И если бы ей два дня назад кто-то сказал, что такое может произойти – она бы рассмеялась ему в лицо.

Девушка медленно посмотрела по сторонам и обнаружила, что кроме нее здесь еще несколько человек и трое даури. Все они были разного пола и возраста, единственное в чем все были схожи – жалкое состояние в котором они находились. Двое мальчишек, бородатый старик, подросток и какой-то патлатый мужик рядом с ней, от которого несло так, будто он не мылся с самого рождения. Она осмотрела стены фургона и увидела сквозь широкие прорехи между досок множество поднимающих пыль ветроходов, которые катились рядом. Один из даури медленно пополз к центру фургона, где в полу была вырублена дырка, в которую рабы могли ходить в туалет. Он подполз на всю длину его привязи, но веревка все равно была слишком короткой и не доставала до нужного расстояния несколько локтей. Даури что-то промычал и начал возиться с завязками своих штанов. Не веря, что сейчас это происходит именно с ней Фатин закрыла глаза, к горлу подкатил комок, а вскоре по ее лицу покатились слезы.

– Так всегда бывает с теми, кто оказывается в рабском фургоне впервые, – услышала она чей-то голос и медленно открыла глаза.

На нее смотрел молодой парень, на которого она сразу не обратила никакого внимания. Глядя на него Фатин невольно улыбнулась – выглядел он на редкость глупо. Абсолютно лысый, с широким, покрытым яркими веснушками лицом, парень улыбался ей во весь рот, не стесняясь того, что половину зубов у него верблюд слизал.

– Ну фы и уфод, – попыталась сказать Фатин, но опухшие губы ее плохо слушались, а от невыносимой жажды ощущения в горле были такими, будто она не жуя проглотила кактус с длинными, острыми иглами.

– Не понимаю, что ты говоришь, – сказал парень не переставая улыбаться. – Меня зовут Чок.

Фатин собрала во рту всю имеющуюся слюну и глотнула – стало немного легче, во всяком случае иглы в горле укоротили вдвое. Она откашлялась и тяжело вздохнула, слова давались ей с большим трудом.

– Я говорю: ну ты и урод, Чок, – сказала Фатин.

– Мне скоро будет семнадцать, – жизнерадостно сообщил ей парень, казалось он пропустил слова девушки мимо ушей.

– А ты не слишком сообразителен для своего возраста, – заметила Фатин сделав вывод, что ко всему прочему парень еще и умственно неполноценный.

– Раньше я работал на рудниках и добывал солнечный камень для Дома Шамран, – сообщил ей Чок.

Рядом что-то зажурчало и фургон наполнился резким запахом мочи. Даури наконец-то справился с завязками на штанах. Фатин сделалось дурно, а потом ее стошнило. Чок рассмеялся.

– Не обращай внимания, – посоветовал он. – Даури невоспитанные дикари, правильно делают, что вырывают им языки. Я, например, делаю свои дела под себя и никому не мешаю.

Фатин посмотрела на паренька и ее стошнило еще раз. Прокашлявшись, она вытерла рот рукой и грустно усмехнулась. На мгновение ей показалось, что она сошла с ума и все это ей мерещится, но резкая боль в ноге напомнила, что все происходит на самом деле. Даури надел штаны, злобно посмотрел на Чока и пополз обратно на свое место.

– Так вот, однажды мне на руку упал камень, и я на рудниках стал не нужен, – как ни в чем ни бывало продолжил свой рассказ Чок. Затем он поднял руку и показал ее девушке – правая кисть была неестественно вывернута в сторону. – Видишь, просто рука после перелома неправильно срослась и теперь я не могу даже кирку держать. И камни тягать я тоже не могу, – добавил парень и пожал плечами. – Все правильно, кому я такой нужен?

Девушка молчала, никакого желания разговаривать с придурковатым пареньком у нее не было, но ее ответы ему были и не нужны, поэтому он продолжил:

– На рудниках было неплохо. Тяжело, конечно, но не плохо. У меня были друзья и еще там хорошо кормили. Ничего особенного, обычные жареные ящерицы, но их всегда было много и по вечерам можно было наедаться до отвала. И воду нам давали три раза в день. Правда, вода все время пахла тухлятиной, но где тебе бесплатно будут давать даже такую?

В этот момент фургон тряхнуло. Фатин ударилась головой об деревянную стенку и поморщилась от боли.

– Куда нас везут? – спросила девушка у Чока.

– Не знаю, – жизнерадостно ответил он. – Это же фургон для рабов, поэтому думаю, что нас везут на продажу. Единственное в чем я уверен, что нас не продадут на мясо даури. Всем известно, что даури едят все подряд. Но рабы стоят денег, поэтому с нами так вряд ли поступят, – умозаключил Чок. – Разве что только меня могут им продать, кому я нужен с рукой в обратную сторону?

– Да заткнись ты уже! – сказал бородатый старик из дальнего угла фургона и бросил в Чока пустую глиняную тарелку.

На некоторое время стало тихо, слышен был лишь скрип ритмично покачивавшегося фургона и тихие хлопки огромных парусов на его крыше. Фатин было очень душно, а еще нестерпимо хотелось пить. Ей вдруг вспомнился дом, в котором по первому желанию слуги несли ей прохладную фруктовую воду – как давно это было.

– Здесь у кого ни будь есть хоть глоток воды? – спросила она у попутчиков, но никто не ответил. Фатин закрыла глаза и облизала пересохшие губы.

– Нам давали по целой кружке воды, перед тем как мы тронулись в путь, – сказал Чок через несколько минут после ее вопроса. – Рано утром, когда ты еще спала. Было так холодно, что я думал замерзну насмерть. Когда я работал на рудниках, мы спали в больших бараках и там никогда не было так холодно. А еще там всю ночь горели костры. Когда мы просыпались нам давали поесть и попить. Правда на завтрак еды всегда было меньше, чем на ужин, но она была каждый день. И еще днем нам тоже давали попить, а здесь неизвестно, когда в следующий раз будет вода.

– Вечером, – услышала Фатин голос бородатого старика. – Воды нам дадут вечером, когда спадет высокое солнце и станет темнеть.

– Спасибо, – ответила она и посмотрела на старика.

– Нас везут в Кшарн на рынок рабов, – продолжил старик. – С такой скоростью туда ехать три дня.

– За три дня я здесь сдохну, – сказала Фатин.

– Не сдохнешь, – усмехнулся старик. – Кому ты дохлая нужна, если за тебя заплатили деньги? Шкавари не любят выкидывать золото в пустыню. Не переживай – вечером даже немного объедков на ужин дадут.

В этот момент послышались крики шкавари, издав жалобный скрип фургон остановился. Фатин посмотрела сквозь щели, что случилось, но ничего не могла разобрать из-за тучи пыли поднятой сновавшими вокруг легкими ветроходами.

– Интересно, что там происходит? – спросил Чок.

Вдруг прямо над головой Фатин раздался треск, ее осыпало острыми щепками – тонкая стенка фургона была пробита тяжелым костяным дротиком. Затем фургон задрожал под градом сильных ударов, в некоторых местах стенки проламывались и во внутрь полетели тяжелые камни. Один из камней влетел в образовавшуюся в фургоне дыру и попал старику прямо в голову. От сильного удара его голова лопнула и кровь, вперемешку с осколками черепа и мозгами разлетелась по всему фургону. Один из горячих осколков плюхнул Фатин на лицо, заставив ее вздрогнуть от неожиданности.

– Это пустынные пираты! – закричал длинноволосый раб, сидящий рядом с Фатин. – Красные Драконы!

Стены фургона пробило еще несколько камней и уже с десяток дротиков торчали по всему фургону. Один из дротиков был брошен с такой силой, что пробив стенку пролетел дальше и его энергии хватило на то, чтобы пригвоздить какого-то даури к полу. Рабы пытались освободиться от веревок, но никому не удавалось это сделать. Вскоре фургон был похож на утыканного иглами дикобраза и дырявое решето одновременно. Дырок было так много, что Фатин свободно могла видеть, что происходит снаружи.

Повсюду кружили десятки легких ветроходов, которые совершали немыслимые маневры, а их пассажиры забрасывали друг друга дротиками, камнями из пращи и обстреливали из луков. Некоторые ветроходы переворачивались, с треском ломались мачты и рвались паруса. Отовсюду были слышны боевые крики, которыми подбадривали себя и своих соратников сражающиеся. В происходящем вокруг хаосе трудно было разобрать где члены каравана, а где пираты. Лишь иногда среди пыли мелькали красные флаги, закрепленные на мачтах некоторых ветроходов, но их все-же было не очень много.

Фатин не раз видела подобные сражения на арене – все выглядело примерно так-же, вот только скорости были пониже из-за того, что там ветроходы толкали рабы. Она слышала о Красных Драконах от отца и брата. Эта банда пиратов часто нападала на караваны, во время перевозки солнечного камня из Даармара в Кшарн. Когда охранники караванов, которых нанимал ее отец оказывались удачливее пиратов, то они привозили их мертвые тела в Даармар, а потом их развешивали на центральных улицах и оставляли гнить на солнце.

Рыжий мальчишка сумел освободиться от веревки, выскочил из фургона и побежал. Не успел он пробежать и пару десятков шагов как стрела с ярко красным оперением сбила его с ног, и он зарылся в горячий песок. Фатин никаких попыток освободиться не делала и на то у нее были причины. Во-первых, никакой разницы между купившими ее шкавари и пиратами она не видела, а во-вторых, на побег у нее просто не было сил и в лучшем случае она закончит свою жизнь со стрелой в спине, как только что попытавшийся сбежать мальчик. Девушка сидела на полу фургона и просто ждала конца этой жаркой схватки.

Закончилось все довольно быстро. Также внезапно, как и началось. Пираты проиграли этот бой, который был недолгим, но весьма кровавым для обеих сторон. Оставив своих убитых и раненых на поле боя, ветроходы с красными флагами скрылись за горизонтом и на какое-то время в свои права вступила тишина. Обычно так и происходит после того как прольется много крови, кажется, что все вокруг замирает переваривая столько смертей одновременно, а потом все становится на свои места. Вот и сейчас, недолгий момент тишины сменился грубыми криками десятков падальщиков, которые спускались на своих огромных крыльях к мертвым. Неизвестно как падальщики узнавали, где и когда им в очередной раз удастся поживиться, но они всегда оказывались тут как тут. Гигантских птиц никто не отгонял от мертвых тел – в пустыне каждое существо имело право выживать как может, а с мертвецами все равно никто возится не будет.

Фатин равнодушно посмотрела, как падальщики дерутся за еще теплую добычу, но быстро потеряла к этому интерес и окинула взглядом фургон. Точнее то, что осталось от него и пассажиров. Даури, как ни в чем не бывало сидели на своих прежних местах и равнодушно смотрели на нее своими красными глазами. По их взгляду трудно было понять, что они думают о происходящем, во всяком случае этот народ для Фатин всегда оставалась загадкой. Заметив, что девушка долго смотрит на них, один из даури поднял руку и показал ей неприличный жест, Фатин ответила ему тем же. Даури улыбнулся, что-то промычал и отвернулся от девушки – ее это вполне устраивало. Рядом с даури лежал мертвый старик, у которого не хватало половины черепа. Рыжий мальчишка лежал снаружи со стрелой в спине, а его друг был жив и здоров – он сидел поджав под себя ноги и трясся от страха. Вонючий патлатый раб по-прежнему сидел рядом с ней, вот только теперь его шея была пробита тяжелым костяным дротиком и из раны густым ручьем текла темная, практически черного цвета кровь. Глядя на него Фатин поморщилась, ей показалось, что после смерти от него стало вонять еще сильнее. Она перевела взгляд на Чока и отметила, что тот в присущей ему манере сидит и глупо улыбается. Единственное чем он отличался от прежнего Чока, тем что молчал. «Так выглядят наркоманы, когда нанюхаются скурфа, – подумала Фатин. – Но вряд ли парень где-то смог бы добыть этот розовый порошок, во всяком случае рабам его точно не выдавали. Похоже и в самом деле дурачок».

Снаружи фургона послышалась голоса, а затем к фургону подошли двое шкавари. Девушка заметила, что их родовые маски хоть и отличались в деталях, были очень похожи по цветовой гамме и рисунку, это говорило о том, что они родственники. Один из них был на полголовы выше второго. Шкавари внимательно осмотрели фургон, затем каждого раба и трупы.

– Три человека, три даури, – посчитал выживших один из них.

Каждый раз, когда Фатин слышала разговор шкавари, ей все время казалось, что эти невысокие существа просто не должны разговаривать такими низкими голосами, но из-за масок их речь напоминала буханье в большой барабан.

– Даури можно не считать, – махнул рукой второй, тот, который был повыше. – Бочка грязной воды стоит дороже, чем эти трое вместе взятые.

В ответ на это один из даури, тот самый который не так давно ходил мимо дырки в туалет, что-то промычал и похлопал себя по промежности. Высокий шкавари посмотрел на него и ни сказав ни слова, ударил ногой по лицу. Что-то хрустнуло. Даури завыл и схватился руками за сломанный нос, сквозь ладони лилась яркая как алый цветок кири-кири кровь.

– Итого выживших три десятка человек и десяток даури, – заключил низкий шкавари и тяжело вздохнул. – Из-за этих дураков мы потеряли кучу денег.

– Чтобы их кишки пожрали ящерицы! – поддержал его высокий сородич. – Да будет так!

– И это если говорить только о рабах, а ведь эти дикари еще перебили кучу верблюдов и еще больше их разбежалось по пустыне – теперь животных придется искать. Фургоны нужно будет восстанавливать, а совсем разрушенные разобрать на запасные части, – низкий шкавари вновь тяжело вздохнул. – На это уйдет лишний день, мы понесем дополнительные потери в пище и воде.

– Чтобы их кишки пожрали ящерицы! – откликнулся на это высокий и вновь пнул ногой ноющего от боли даури, заставив того завыть еще громче.

– Во всяком случае мы живы, а значит нужно приниматься за дело. Пусть оставшихся рабов соберут в уцелевших фургонах, а тех, которые в силах нужно будет привлечь к работам. Нам нельзя терять времени. К тому же пираты в любой момент могут вернуться.

Некоторое время шкавари молчали, слышно было лишь причитания окровавленного даури и громкие крики дерущихся за еду падальщиков. Затем низкий вновь тяжело вздохнул – шкавари всегда тяжело мирились с финансовыми потерями, тем более если они были незапланированными.

– Лушола, сынок, сделай все так как я сказал и распорядись, чтобы рабам, которые примут участие в работах выдали по маленькой чашке воды – это приумножит их силы, – сказал он. – Тех, которые вздумают упрямиться избейте палками, но сильно не калечьте – у нас и без того большие убытки. Только поторапливайся.

– Хорошо, как скажете, отец, – ответил шкавари и бегом отправился выполнять распоряжения.

Оставшийся шкавари еще раз внимательно посмотрел на рабов и подошел к Фатин.

– Ты можешь говорить? – спросил он.

– Пока еще могу, – ответила девушка и усмехнулась. – Но чувствую, что это ненадолго. Если все так пойдет и дальше, то я сдохну от жажды.

– Нет, – он покачал головой. – Раз уж мне повезло что тебя не убили, то умереть без воды я тебе точно не дам. Слишком много денег я за тебя заплатил и надеюсь хорошо заработать. Меня зовут Магоро, как твое имя?

– Фатин, – выдохнула девушка и попыталась сесть поудобнее, на что раненая нога отреагировала болезненным уколом.

– Да, – кивнул шкавари. – Так мне и говорили. Оказывается, иногда он все-таки не врет.

– Кто – он? – спросила девушка.

– Сейчас это не имеет значения, – Магоро сделал небрежный жест рукой. – Сейчас имеет значение лишь то, что тебя не убили. Я постараюсь, чтобы ты дожила до Кшарна. Тебе дадут воды и бобовой каши.

– Это хорошо, – сказала Фатин. По крайней мере она попьет, а может быть и что-то поест. Если еще дадут что-нибудь от боли – то будет совсем хорошо.

– Ты все время морщишься, тебе плохо? – будто прочитав ее мысли сказал шкавари.

– Ты же сам видишь, что все просто отлично, – усмехнулась Фатин. – Если не считать того, что мне разбили лицо и зачем-то разворотили полноги, которая теперь все время болит.

– Если он не соврал и в остальном, то на первый раз я прощу тебе твою дерзость из-за твоего бывшего положения, но если ты попробуешь поговорить со мной в таком тоне еще раз, то тебе разворотят и вторую ногу, ты поняла? – Фатин промолчала. – Ты не дура, поэтому думаю поняла, – ответил за нее Магоро и продолжил. – Тебе дадут снадобье после которого ненадолго боль утихнет. Завтра она вернется с новой силой, но по крайней мере этой ночью ты сможешь поспать. Хочешь попросить о чем-то еще?

– Отвезите меня домой, – прошептала Фатин. – К семье.

Магоро посмотрел на нее сквозь широкую прорезь в маске и тяжело вздохнул.

– Не думаю, что так будет лучше для тебя. Сейчас, я бы на твоем месте, пытался держаться подальше от того места, которое ты называешь своим домом.

Шкавари внимательно смотрел на девушку ожидая какой-то реакции, но ее не последовало. Тогда он снова тяжело вздохнул и пошел прочь от фургона, что-то бормоча себе под нос.