Текст книги "Дядя самых честных правил. Книга 3"

Глава 11
Отсрочка

Допрыгался, дружок? Вот и за тобой явилась Тайная канцелярия. Не скажу, что такой поворот стал совершенно неожиданным. Слишком уж необычный у меня Талант, чтобы я оставался вне поля зрения всесильной службы. Интересно, у секунд-ротмистра есть инструкции применить силу, если я откажусь?

Не знаю, что увидел на моём лице Оболенский, но его ладонь легла на эфес шпаги.

– Извольте следовать за мной, сударь.

Эфир вокруг фигуры офицера задрожал – его Талант перешёл в боевое состояние, готовый атаковать меня. Ёшки-матрёшки, похоже, силовой вариант тоже предусматривается.

Слева от меня эхом вскипел эфир от Таланта Светлячка. Девушка не сомневалась, что я подам условный знак, и взяла офицера на прицел.

Стоит мне сказать «Сударь, а мы не можем подождать до весны?», и двор наполнится выстрелами из огнебоев и смертоносными всполохами. Одна-две минуты и офицер с солдатами останутся лежать в снегу. Вот только что дальше? Сжечь трупы и делать вид, что никто не приезжал? Бежать за границу или в Сибирь? Три раза «ха»! Это вам не опричники Еропкиных, в Тайной канцелярии сидят далеко не идиоты. Да и бегать, как заяц, мне не хотелось. Не для того я вкладывал столько сил в усадьбу, чтобы всё бросить.

– Я арестован?

Оболенский замялся.

– Н-нет. У меня приказ доставить вас в Петербург, а не арестовать.

– В таком случае, мне необходимо собраться и отдать распоряжения на время моего отсутствия.

Я улыбнулся ему как можно более дружелюбно. Нет, бойни не будет – ссориться с Тайной канцелярий не в моих планах. Вариант с побегом я тоже отбросил до выяснения подробностей. Съезжу в Петербург, узнаю, чего хотят эти милые люди, а там и определюсь, как действовать.

Скажу честно: ареста, если он произойдёт, я не боялся. Да, есть средства сковать Талант. Есть способы заблокировать деланную магию. Вот только они не работают одновременно, противоречат друг другу. Так что из любой тюрьмы, куда меня посадят, я выйду за десять минут. Боюсь, правда, что и тюрьмы может не остаться, но это уже не мои проблемы. Но это на крайний случай, а пока узнаю, чего от меня хотят и познакомлюсь со вторым братцем Шуваловым.

– Кхм… – Оболенский никак не мог подобрать слова. – Отдать распоряжения?

– На моём попечении находятся несовершеннолетние дворянки, я должен дать указания по их воспитанию. Или Тайная канцелярия готова предоставить наставников на время моего отсутствия? Вы же знаете, когда Талант только пробуждается, нельзя оставлять ученика без присмотра.

Если я и приврал, то самую малость. Уж Таню с Александрой точно нельзя бросать на половине пути, а то натворят дел. За Ксюшку я был спокоен – есть Диего, которая должна завершить обучение девочки.

– Кхм… – Оболенский снова закашлялся. – Мы должны выехать немедленно, сударь Урусов. Но если вы обещаете решить ваши дела быстро…

Я сбежал по ступенькам и подошёл к секунд-ротмистру почти вплотную.

– Прошу простить, не знаю, как вас по имени-отчеству.

– Александр Фёдорович.

– Александр Фёдорович, если вы оглянетесь, то увидите – сюда идёт метель.

Он резко обернулся. Из-за леса и правда надвигалась белая стена непогоды.

– Если вы настаиваете, можем выехать прямо сейчас. Но скорее всего, карета завязнет где-то по дороге, а люди замёрзнут.

Секунд-ротмистр поморщился и прикусил губу. С близкого расстояния было видно – он не сильно старше меня, хоть издалека и выглядит лет на тридцать, от усталости верно. Ничего, сейчас уломаем.

– Александр Фёдорович, лучше отправиться завтра утром. Вы отдохнёте, ваши люди получат горячую пищу, а я решу свои дела.

Он посмотрел на меня так, будто я просил помочь мне сбежать.

– Это не соответствует моим инструкциям. Я должен немедленно доставить вас в Петербург.

– Сударь, рискнув выехать в метель, особенно по здешним дорогам, вы можете довезти мой окоченевший труп. Я согласен с вами ехать, но давайте проявим благоразумие. Тем более мне действительно надо решить дела, прежде чем уезжать. Честь требует выполнить мои обязательства, даже если Тайная канцелярия торопится. Вы офицер, вы должны меня понять.

По глазам было видно, Оболенскому самому не хотелось пускаться в путь в непогоду, тем более что скоро начнёт темнеть.

– Поклянитесь, – он сделал голос тише, – что не сбежите, сударь.

– Даю вам слово дворянина и мага, что завтра поеду с вами. Если сомневаетесь, за меня поручится княгиня Долгорукова, она сейчас гостит в усадьбе.

Оболенский вдруг стушевался.

– Н-нет, не стоит её утруждать, – он посмотрел на меня долгим взглядом. – Вы дали слово дворянина, я вам верю. Хорошо, мы выедем завтра рано утром.

Секунд-ротмистр пошёл к карете, чтобы отдать приказы своим людям. А на крыльцо выскочила Настасья Филипповна.

– Костенька, – зашептала она мне, – что-то случилось?

– Всё в порядке, не беспокойтесь. Настасья Филипповна, эти люди, – я кивнул на военных, – останутся у нас ночевать. Разместите их, пожалуйста, во флигеле, а офицера в доме. И пусть их накормят.

– Прикажу, сейчас проводят, – она кивнула. – Точно всё хорошо? Ты что-то бледный немного.

Волновать сейчас ключницу я не хотел. Потом всё скажу, позже, когда уложу в голове такой поворот событий.

Настасья Филипповна пошла организовывать ночлег, а я подозвал Светлячка.

– Скажи нашим «отбой», конфликта не будет.

– Вы поедете с ними, – с некоторым сожалением вздохнула девушка.

– Поеду. Скажи Семёну, чтобы пришёл в мой кабинет через два часа.

Она кивнула и бесшумно побежала в сторону кузницы. А я повернулся к приближающемуся Оболенскому, улыбнулся ему и повёл в дом. На этот вечер секунд-ротмистр мой гость, так что придётся быть радушным хозяином.

* * *

Я повёл Оболенского в гостиную. Сейчас предложу ему что-нибудь выпить, пусть посидит, а мне надо заняться срочными делами.

– Сашенька?

Марья Алексевна будто специально караулила нас, расположившись на диване. Оболенский увидел княгиню и кинулся целовать ей руку.

– Очень рад, Марья Алексевна, очень рад. Совершенно не ожидал вас здесь встретить. Вы так давно у нас не были! Батюшка с матушкой часто вас вспоминают.

– А ты здесь какими судьбами, Сашенька?

– Эм… По служебной, кхм, надобности, Марья Алексевна.

Княгиня подняла одну бровь, пристально глядя на Оболенского. Он смутился и потупился.

– Я должен доставить, кхм, Константина Платоновича в Петербург.

– Ах!

Картинно взмахнув руками, Марья Алексевна закатила глаза и упала на диван, лишившись чувств.

Я кинулся к ней, проверил пульс на запястье и стал обмахивать княгиню её же веером.

– Воды! – гаркнул я на Оболенского и указал головой на столик в дальнем углу. – Быстро!

Секунд-ротмистр от неожиданности замешкался.

– Графин вон там! Ну же!

Он кивнул и кинулся к столику. Стоило ему отбежать, как Марья Алексевна открыла один глаз и прошептала мне:

– Костя, беги, я его отвлеку.

К её разочарованию, я покачал головой. Княгиня дёрнула щекой, закрыла глаз и чуть видимо кивнула.

– Точно, надо занять его надолго.

Оболенский уже бежал назад, несколько обалдевший от происходящего. Я отобрал у него графин, макнул в воду пальцы и чуть-чуть побрызгал на княгиню. Изображая крайнюю слабость, Марья Алексевна дала себя усадить и тихим голосом произнесла:

– Как ты можешь, Сашенька, как ты можешь? Моего протеже, милейшего Константина Платоновича и арестовывать. Боюсь, как бы меня удар не хватил от такой оказии.

Оболенский покраснел.

– Нет, что вы, Марья Алексевна, это вовсе не арест. Только доставлю в Петербург, не больше. Ничего страшного…

– Сашенька, мой милый, разве я не знаю, как это бывает? Увезут человека, скажут «слово и дело», да и не увидишь его больше. Видела я, что у вас в подвалах делается.

– Не говорите так, Марья Алексевна, – в голосе Оболенского прозвучала обида, – не при Анне Иоанновне живём, слава богу. Не Ушаков делами занимается, а Шувалов Александр Иванович. Он никого зазря на дыбу не отправит, вот вам крест!

Княгиня вытащила платочек и прижала к глазам.

– Ах, Сашенька-Сашенька, может Шувалов и мягко стелет, да спать жёстко.

С шумом распахнулись двери в гостиную вбежали Александра, Таня и Ксюшка.

– Марья Алексевна!

– Вам плохо?

– Соль! Нужна нюхательная соль!

– Воды!

– Да соль же! Чтобы в обморок не упала!

– Подушечку поправьте!

Они принялись хлопотать и суетиться вокруг княгини. Я взял Оболенского за локоть и отвёл в сторону.

– Александр Фёдорович, побудьте с ней, успокойте, пожалуйста. А мне надо заняться делами.

Офицер кивнул. Чувствовалось, что он недоволен данным согласием ждать утра, но отступать было некуда.

– Спасибо, Александр Фёдорович. Даст бог, смогу вас отблагодарить ответной любезностью.

* * *

Поднимаясь на второй этаж, я заметил слугу Прошку.

– Иди за мной.

Пройдя в кабинет, я сел за стол и вытащил бумагу и перо.

– Сегодня ты мне нужен всё время. Ни на что не отвлекаешься, только бегаешь с моими поручениями.

Он часто закивал.

– Слушаюсь, Константин Платонович.

– Найди Настасью Филипповну, скажи, что я хочу её видеть. Затем разыщи сударя Кижа, пусть тоже идёт сюда. Только чтоб не попался на глаза офицеру в гостиной.

– Будь сделано, барин!

Крепостной орк умчался, а я принялся писать. До утра нужно было составить кучу списков и указаний.

Во-первых, нельзя бросать обучение Александры и Тани, так что им нужен краткий «самоучитель» и список книг. Во-вторых, решить вопрос с Диего – выплатить за моё обучение и за Ксюшку авансом. В-третьих, составить завещание, на всякий случай. В-четвёртых, вопрос с деньгами. А также куча всяких «в-сотых»: распоряжения Настасье Филипповне, доверенность Лаврентию Павловичу, указания Боброву и прочее-прочее…

– Вызывали, Константин Платонович?

В дверях появился Киж.

– Заходи и закрой дверь.

Мёртвый поручик не выдал удивления, подошёл к столу, но садиться не стал.

– Это связано с офицером и его солдатами?

– Угу. – Я не прекращал скрипеть пером. – Они доставят меня в Петербург, Тайный приказ внезапно воспылал желанием меня видеть. Тебе поручается…

– Я еду с вами.

Отложив перо, я посмотрел на Кижа.

– А кто обеспечит безопасность усадьбы?

– Камбов. А я должен обеспечить вашу неприкосновенность, если уж вы суёте голову в пасть льва.

– Сомневаюсь, что мои провожатые одобрят твоё путешествие.

– Они даже не узнают, – Киж ухмыльнулся.

Я пожал плечами – посмотрим, как он собирается это провернуть.

– Хорошо, если сумеешь поехать, я буду рад. Тогда следующий вопрос: сейчас же отправляйся в подвал.

Киж скривился, будто ему в рот запихнули лимон.

– Двери пока не получилось открыть.

– Неважно. В самом дальнем углу должен быть зарыт сундучок с золотом. Найди его и принеси сюда.

Поручик важно кивнул, коротко поклонился и быстрым шагом вышел из комнаты. А я снова взял перо.

– Костенька, это правда? Тебя арестовывают?

Лицо Настасьи Филипповны, вошедшей в кабинет, было бледным, но решительным.

– Бежать тебе надо. Вояк мы задержим: подсыпем им снотворного порошка, до завтрашнего вечера спать будут. А потом в другую сторону их направим, скажем, что в сторону Касимова…

– Нет, Настасья Филипповна, никакого снотворного. Я собираюсь поехать в Петербург и разобраться с проблемами.

– Костенька! – ключница запричитала. – Да что же ты делаешь! Вздёрнут тебя на дыбу, пытками признание выбьют да и отправят в Сибирь! Родненький, не губи себя! Уезжай, пока возможно!

Я встал, подошёл к Настасье Филипповне и обнял старую орку.

– Не надо так переживать. Уж на дыбу я себя точно вешать не дам. Дядя мне Талант не для того передал, чтобы в Тайной канцелярии сгинуть. Тем более, – я улыбнулся, – дядя сам в ней работал. А значит, и интерес ко мне не простой, не для пыток вызывают.

Ключница посмотрела на меня с подозрением.

– Сами посмотрите, Настасья Филипповна: они знают, что я сильный маг, а прислали одного офицера с небогатым Талантом. За врагами другой конвой посылают, уж поверьте.

Я не стал ей говорить, что это может быть проверка на лояльность. Если не сбегу, то и отношение другим будет. Кто знает, что там Шувалов думает? Пока не съезжу – не узнаю.

Глава 12
Испанский агент

– Тебе решать.

Ключница тяжело вздохнула.

– Мне, – я улыбнулся, – это уж точно. А вам придётся следить за всей усадьбой, пока меня не будет.

– Не привыкать, – Настасья Филипповна усмехнулась. – Василий Фёдорович давно в дела не вмешивался, так что мы с Лаврентием всем занимались.

– Очень хорошо. Только теперь у вас хозяйство будет беспокойное. Я написал, за чем присматривать.

Она взяла протянутый лист и принялась читать.

– Так, мастерские, закупать металл, коли привезут. Помню-помню того хитрого мужика, посмотрю. Цена за пуд… Ага, занятия, чтобы на ерунду не отвлекались. Хрусталь. Девчонкам гардероб обновить…

Настасья Филипповна посмотрела на меня с осуждением.

– А то бы я сама не догадалась, Костя.

– Всё приходится учитывать, Настасья Филипповна, чтобы потом споров с Лаврентием не было, на что деньги уходят.

– Это ты правильно подумал, он такой.

Она дочитала список и кивнула.

– Всё сделаю, Костя, не переживай.

– Теперь это, – я дал ей ещё одну бумагу, – на случай, если со мной что-то случится.

– Типун тебе на язык! Даже видеть не хочу!

– Можно подумать, Настасья Филипповна, я хочу. Но предусмотреть все варианты обязан. Читайте, будьте так любезны.

Ключница нахмурилась и погрузилась в чтение.

– Таньке вольную, понятно, Александре жезл магический, Петьке, мне…

Помолчав минуту, она пристально посмотрела на меня.

– Не возьму.

– Я так решил.

– Костенька, мне осталось-то всего ничего! Ну куда мне…

– Всё, вопрос закрыт, Настасья Филипповна. Тем более это самый крайний случай.

Вздохнув, ключница дочитала моё импровизированное завещание.

– Ладно, поняла всё – как сказал, сделаю. Только знаешь, Костя, ты уж не доводи до этого.

– Я постараюсь, Настасья Филипповна.

* * *

Ключница ушла, а я опять взялся за перо. Но успел исписать только пару листов, как в дверь ввалился Киж с потемневшим сундучком в руках.

– Нашёл, Константин Платонович. Как вы и сказали, в самом углу был закопан.

– Ставь сюда.

Ключа у меня не было, так что замок я просто сломал заклинанием. Распахнул крышку и присвистнул. Не обманул дядя, действительно золото!

– Пересчитывать будем? – спросил Киж, заглядывая мне через плечо.

– Нет времени на бухгалтерию. Заткнуть дыры хватит и ладно. Соберись в дорогу пока, раз со мной ехать хочешь.

Киж кивнул и вышел из кабинета, а я позвал Прошку.

– Зови сударыню Диего.

Пока слуга бегал за испанкой, я взял два кожаных мешочка и отсчитал в каждый нужную сумму.

– Не собираешься сбегать? – Диего ворвалась в кабинет и села напротив меня. – Глупо, Констан, очень глупо. С твоим Талантом ты устроишься в любой стране Европы, – она вздохнула, – скажем, в одном из Итальянских королевств. Ммм, какая там погода! Тепло, солнечно, оливки.

Я пожал плечами. Сговорились они все, что ли? Сбежать всегда успеется, а в своём поместье мне нравится больше. Здесь я свой, чтобы ни происходило, а за границей всегда будут смотреть, как на чужака.

– Разговор не об этом. Держи, это премия за моё обучение, – я выставил перед Диего первый мешочек с деньгами.

– Ты его ещё не закончил.

– Если вернусь – закончим. А это, – я выложил второй, – за обучение Ксении. Обещай, что доведёшь девочку до конца.

Испанка прожгла меня взглядом.

– Я не бросаю учеников, Констан. Никогда.

– Вот и чудненько! Тогда у меня всё.

Она хмурилась и кусала нижнюю губу.

– Констан, а если я сделаю тебе предложение?

Мне вдруг стало смешно. Предложение? Жениться на ней? Но я сдержался, а испанка продолжила:

– Я внушу этим, – она дёрнула подбородком, подразумевая посланников Тайной канцелярии, – что тебя здесь нет. Ты сможешь спокойно собраться и уехать. Возьмёшь учениц, золото, оставишь доверенность на продажу усадьбы.

Ах, вот оно что! Значит, твой Талант, дорогая наставница, умеет внушать даже другим магам? Вот, значит, откуда растут ноги у твоих педагогических достижений. А я-то думаю, как ты ловко добиваешься нужного результата. Очень интересно. А ещё интереснее, зачем ты предлагаешь мне побег. Ведь не просто так, верно?

– И что взамен, Диего? – я откинулся на спинку кресла, крутя в пальцах перо.

– Ты поедешь в Испанию.

– Зачем?

– Дон Фернандо де Сильва, герцог Альба, майордом Фердинанда Шестого, – голос Диего стал сухо-официальным, – гарантирует своим добрым именем, что король дарует тебе асьенду и титул гранда de dignidad.

– Что, прости? Де диг…

– По пожалованию, – испанка усмехнулась, – ты должен будешь получить разрешение короля, чтобы надеть при нём шляпу.

– Асьенда – это поместье, верно?

Она кивнула.

– Хм… Интересное предложение. Но зачем?

Диего надменно улыбнулась.

– Испания нуждается в сильных магах. Король готов щедро наградить искусников, владеющих Талантом, требуя взамен только верную службу на славу империи.

Я кивнул, смотря на испанку уже совсем другим взглядом. Бедная дворянка, приехавшая в далёкую холодную Россию в поисках заработка? Скромная наставница для юных Талантов? Три раза ха! Это агент влияния Испании, специально засланный для вербовки магов. Наставник – отличное прикрытие для такой работы. Можно в процессе обучения внедрять мысль о недовольстве Родиной, рассказывать о прекрасной тёплой стране и вовремя сделать предложение. Шикарная работа!

– До меня доходили слухи, что король Фердинанд болен и долго не протянет.

– Гарантии даёт герцог Альба, – она усмехнулась. – Любой, кто сидит на троне, прислушивается к его словам. Мы, испанцы, умеем ценить чужие способности.

Умеете? Точно? Испанская инквизиция долгие годы держала владельцев Талантов в чёрном теле. Дворяне, год за годом, разъезжались в другие страны, где власти привечали «колдунов». Великая империя, лишившись боевых магов, начала съёживаться, терять колонии и проигрывать битвы. Только после страшного разгрома при Рокруа испанские короли осознали потерю. Но до сих пор в Испании ощущается нехватка Талантов.

– Богатство, признание заслуг, милость короля, – Диего улыбнулась, – это ли не достойная награда за верность?

– Я не готов менять одну Родину на другую, пока.

– Не тороплю с ответом, подумай, Констан. До утра. Или дольше, я всегда готова помочь. Если сбежишь из-под стражи, подскажу, как пересечь границу, и найду средства на путешествие.

Я кивнул.

– Спасибо за предложение. Быть может, я воспользуюсь им.

Испанка встала и коротко поклонилась. Уже у двери она обернулась.

– Не обязательно ехать в одиночестве, Констан. Возьми с собой рыжих девчонок, отец легко отпустит их. Возьми с собой свою Танью, – Диего подмигнула мне, – никто не узнает, что она крепостная. А я помогу сделать грамоту, что она дворянка. Подумай, Констан, это отличный шанс для неё.

Не дожидаясь ответа, испанка вышла. Вот ведь стерва! Знает, на какие точки надавить, зараза. Интересно, а если сообщить о ней в Тайную канцелярию, что я получу взамен? Или лучше придержать, чтобы была под рукой. Испания, в общем, страна неплохая, если меня начнут брать за жабры. Но не хотелось бы – нравится мне в России, да и к усадьбе я прикипел.

* * *

– Не хочешь, значит, уезжать, – Марья Алексевна вошла в кабинет, зло стуча каблуками, – не желаешь. Да?

Она нависла надо мной, поджимая губы. Отложив перо, я посмотрел на княгиню и улыбнулся.

– Нет, Марья Алексевна, не хочу.

Отступив на шаг, она рухнула в кресло и тяжело вздохнула.

– Упёртый, как Василий Фёдорович. Из-за этого и страдал всё время. – Княгиня погрозила мне пальцем. – Вот взять бы тебя за ухо да отправить отсюда.

– А дальше?

– Что?

– Куда дальше, Марья Алексевна? Уехать в Сибирь, наняться в опричники? Бежать за границу?

– Ну-у-у, – княгиня вытянула губы трубочкой, – нашли бы, где тебя спрятать. Я бы хлопотать стала в столице, чтобы от тебя отступились.

– Марья Алексевна, вы сами в опале. Да и кто бы за меня поручился? Нет таких покровителей. А сидеть десяток лет где-нибудь в медвежьем углу, это не по мне.

– И посидел бы, не переломился!

– Чем это лучше тюрьмы? Из неё хоть сбежать можно, а от своей трусости не убежишь.

Княгиня насупилась.

– Это не трусость, а предусмотрительность. Куда ты в пасть ко льву лезешь?

– Он не Лев, а Александр.

Несколько секунд Марья Алексевна смотрела на меня непонимающе, а потом раскусила незатейливый каламбурчик и рассмеялась.

– Шуточки тебе всё, Костя. Запомни, коли собрался ехать – Сашка Шувалов ничего сам не решает. Бледная немочь он, ежели характер смотреть. Что его братцы, Пётр да Иван, скажут, то и делает.

– Пётр Шувалов? Иванович?

– Да, правильно, генерал-адъютант. Что, слышал о нём?

– Знаком.

Не удержавшись, я скривился.

– Где ты такими знакомствами успел обзавестись?

– Он меня отвозил в Париж.

Брови Марьи Алексевны удивлённо поднялись, и я пояснил:

– Шувалов ехал с толпой юношей отдавать их учиться на деланных магов. А я остался сиротой, и Василий Фёдорович договорился, чтобы взяли и меня. Потом Шувалов приезжал раз в год, но мы мало общались и не слишком приятно.

– Обижал?

Я покачал головой.

– Нет, он был вполне любезен, только денег с трудом давал. Другим студентам родственники деньги присылали, а мне приходилось унижаться перед Шуваловым.

Марья Алексевна расхохоталась.

– Костя! Ты просто кладезь достоинств! Уникум!

– Что?

– Чтобы ты знал, Петенька Шувалов известен своей жадностью. При дворе говорят, что его корыстолюбие, как океан, не имеет пределов. А ты из него деньги тянул!

Марья Алексевна перестала смеяться и стала серьёзной.

– Ты знаешь, в таком разрезе и правда стоит ехать. Сашке Шувалову, ежели что, скажешь, что за тебя его брат может поручиться. Он его наверняка пригласит, а ты его уболтаешь. Дави на то, что вернулся в Россию из-за границы, любишь Родину, готов служить.

Княгиня прищурилась.

– Он тех дворянчиков для чего хотел на деланных учить?

– Чтобы пушки делали.

– Вот! Это же его любимое детище, Костя. Он вроде даже сам пушку изобрёл. Осилишь пушкарное дело?

– Легко.

– На это и напирай. Обещай, ври с три короба, но пусть он тобой заинтересуется. Понял?

– Угу.

Мне не надо было врать – мои огнебои были лучше любых чужих поделок. Так что и с пушками я легко покажу высший класс.

На этом мы с Марьей Алексевной и порешили. Я отдал ей записки с просьбой присмотреть за делами. А вот моё завещание она взяла с неохотой.

– Молод ты ещё помирать, – заявила она, спрятав бумаги. – Сто лет обязан прожить, понял? Не для того Василий Фёдорович тебя наследником назначил, чтобы ты помер молодым.

Я был с ней полностью согласен и собирался приложить все усилия, чтобы вернуться домой.

* * *

До ночи я успел побеседовать с Лаврентием Палычем, а затем вызвал учениц. С ними мне было говорить легче всего – они не спорили, ловили каждое слово и обещали всё исполнить в точности.

– К утру я допишу ваш «самоучитель» – какие Знаки и Печати учить и в каком порядке. Положу его здесь, на столе, вместе с книгами по магии. Каждое упражнение разучивайте вместе, страхуйте друг друга. Не торопитесь и отрабатывайте символы, пока не выучите назубок.

– Сделаем, Константин Платонович.

Рыжая смотрела на меня грустными глазами, хмурилась, но держала себя в руках.

– Попробуйте вместе с Прохором собрать хоть одну лошадь. Да, я знаю, что вы такого не делали. Но вы видели, как работал я, записи есть. Получится – хорошо, не получится – не страшно. Если вдруг сумеете собрать что-то приличное, договоритесь с Бобровым, чтобы продал. Я ему отдельно напишу об этом.

– Константин Платонович, вы же вернётесь, правда?

Я улыбнулся как можно более уверенно.

– Конечно, сударыня. Вернусь, даже не сомневайтесь.

– Константин Платонович, – рыжая возмутилась, – вы обещали называть меня по имени, а не сударыней!

– Да, Александра, я помню. Просто хотел посмотреть, как вы сердитесь.

Она фыркнула. Таня грустно вздохнула и ничего не сказала.

– Константин Платонович, а бумаги? – дёрнулась рыжая.

– Какие бумаги?

– Дневники, что вы мне копировать поручили. Возьмёте их с собой? Или мне спрятать?

На пару секунд я задумался.

– Возьму, тащи сюда.

Александра рванула из кабинета, хлопнув дверью. Не успел я моргнуть, как рядом оказалась Таня. Орка прижалась ко мне и принялась целовать с яростью и нежностью. Губы, щёки, глаза, снова губы.

– Пожалуйста, Костя, только вернись! – шептала она. – Вернись, умоляю, без тебя ни минуточки жить не смогу!