Текст книги "Ислам и политика: Сборник статей"

Союзники и пособники

Указанные формы и методы распространения исламизма расширяют, порой значительно и в масштабах, которые трудно было бы предугадать, не будь историко-географических шансов, отмеченных выше, социальную базу исламистов как таковых. У исламизма, кроме естественных противников (все социальные группы и политические структуры, ориентированные на модернизацию-секуляризацию), есть союзники и пособники.

Союзники исламизма конъюнктурны. Так, модернизаторские и секулярные правящие режимы в ряде стран распространения ислама в 1970-1980-х годах сознательно использовали исламизм (а не ислам, как принято утверждать) в качестве противовеса левому (социалистическому, демократическому) движению, будучи поощряемы к этому противником СССР в холодной войне, то есть США. Главным источником этого условно антисоветского и потому проамериканского в контексте холодной войны исламизма была Саудовская Аравия. В свою очередь, СССР оказался вынужденным союзником в основном антиамериканского исламизма Ирана, а также антиамериканского суннитского исламизма на Ближнем Востоке (в Ливане, Палестине). США в период афганской войны сделали все для территориальной экспансии исламизма на Среднем и Ближнем Востоке.

С исламизмом заигрывают режимы ряда западноевропейских государств. В международном экспертном сообществе есть подозрения, что ряд государств предоставляют исламистам убежище в расчете, с одной стороны, на то, что на территории этих государств исламисты не будут совершать терактов и ограничатся антизападной риторикой, а с другой, что сами эти государства будут использовать исламистов во внешней политике как инструмент давления на страны, откуда родом те или иные исламистские группы. Протесты со стороны, например, Египта адресовались Великобритании, на территории которой действовали и, к слову сказать, продолжают действовать египетские исламисты, а также исламистские группы (сирийские, иорданские, пакистанские, кашмирские), которые бравируют своей связью с Усамой бен Ладеном. Высказывались соответствующие подозрения в отношении Швейцарии, в которой, как утверждают некоторые западноевропейские журналисты, знаменитая Карла дель Понте препятствовала преследованию алжирских исламистов, подозреваемых в совершении терактов во Франции в середине 90-х годов.

Своего рода драмой революционной интеллигенции в странах распространения ислама и в эмиграции стала исламизация ее части (во многом из-за краха идеи мирового коммунизма). Олицетворением этой тенденции стал знаменитый революционер-террорист «Карлос» (Ильич Рамирес Санчес), принявший ислам и бывший до ареста в Судане на службе у исламистов.

Усложняет картину и то, что исламисты, подчиняясь логике политической борьбы, вступают в союзы и блоки, ищут союзников и тому подобное. Уж насколько был противоестествен союз исламистов (арабского экспедиционного корпуса) с воплощением их исторического врага – Запада в лице США во время афганской войны! Однако перетерпели…

Но общее правило следующее. У исламистов в модернизирующемся мире (на Западе и на Востоке) нет стратегических союзников, есть только стратегические противники. Более или менее тесный союз с исламистами на внутриполитическом и международном уровнях заканчивается превращением тактического союзника в противника. Так было с убийством в 1975 году короля Фейсала, которое имело своей причиной сложные отношения сотрудничества между ним и воинствующими ваххабитами, ставшими сопротивляться модернизации саудовского общества. Так было с египетским президентом Анваром Садатом (убит исламистами в 1981 году). Так неоднократно было с США (взрыв «арабскими афганцами» здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке в 1993 году, взрыв людьми Усамы бен Ладена американских посольств в Танзании и Кении в 1998 году, антиамериканская трансформация движения «Талибан»), Так стало и с Россией (в целом с бывшим СССР) – от Чечни до постсоветской Центральной Азии (на постсоветском пространстве воюют «арабские афганцы» – при том, что СССР никогда не совершал враждебных действий против арабских стран и народов, в том числе против исламистского движения в этих странах).

Как противостоять исламизму

В исторической перспективе исламизм в той форме, в которой он сформировался в последней трети XX века, обречен – если изменится глобальная конъюнктура на рынке углеводородного сырья, если исчерпаются существующие и/или будут открыты новые источники нефти и газа, альтернативные тем, которые имеются на Ближнем и Среднем Востоке; если будут открыты безопасные, дешевые и эффективные источники энергии и тому подобное.

Это совсем не значит, что нужно ждать этого времени и сидеть сложа руки. Необходимо международное сотрудничество в противостоянии глобальной опасности. Есть большая группа государств, которые борются, правда, без должной координации, против исламизма в его крайних формах – Египет, Турция, Иордания, Алжир, Судан, Марокко, Тунис, Южная Африка, США, Франция, Германия, Израиль, Индия, Китай, многие другие.

Но уже в настоящее время с целью обеспечить внутриполитическую стабильность и региональную безопасность Россия самостоятельно должна предпринять ряд мер, направленных на ограничение и/или ликвидацию исламистской опасности, учитывая то обстоятельство, что исламизм уже проник на территорию страны и паразитирует на российском исламе. Среди этих мер, которые должны обсуждаться на уровне экспертного сообщества, – деполитизация ислама и деисламизация политики (через введение соответствующих положений в законодательство об общественных объединениях и о свободе совести и религиозных объединениях); исключение вмешательства в социально-политическую сферу исламистских организаций (как российских, так и иностранных); ограничение или полный запрет деятельности иностранных исламских религиозных организаций (конкретно – распространяющих исламизм в форме ваххабизма или хомейнизма) на территории России; последовательное проведение в жизнь конституционного, то есть основополагающего принципа российского государства – его светскости (что означает, в частности, равноудаленность государства от всех конфессий при гарантии гражданам всех религиозных прав и свобод, предусмотренных Конституцией и законодательством); пересмотр внешнеполитических приоритетов в пользу сотрудничества с государствами, либо вообще не использующими исламизм во внешней политике, либо как минимум не использующих его против России.

Впервые: Независимая газета. 2000. 12 октября

Самоопределение исламского мира

Существует ли исламский мир в качестве консолидированного субъекта международной политики? Этот вопрос напрашивается сам собой при рассмотрении всех тех различий, противоречий и конфликтов, которые наблюдаются в регионах распространения ислама – как между государствами, так и даже внутри каждого из них.

Критерием наличия подобного консолидированного субъекта на первый взгляд может быть существование международных организаций исламского мира. Самая известная и влиятельная – Организация Исламская Конференция (ОИК)¹. Среди других международных исламских организаций – Исламская комиссия Международного Красного Полумесяца, исламский аналог Международного Красного Креста; Исламский банк развития (ИБР), аналог Международного банка развития; Исламская организация по образованию, науке и культуре (ИСЕСКО), исламский аналог ЮНЕСКО; Исламская федерация спортивной солидарности – исламский аналог Всемирного олимпийского комитета, Исламская комиссия по правам человека как дублирующая Комиссию по правам человека и так далее.

Нелишним было бы сразу подчеркнуть, что исламские международные организации имеют четкую тенденцию к тому, чтобы стать системой организаций, дублирующих международные организации глобального масштаба. Даже «семерке» индустриально развитых стран Запада в 1996 году тогдашним премьером Турции исламистом Недж-меттином Эрбаканом была найдена альтернатива, задуманная в рамках им же разработанной стратегии «справедливого исламского порядка» – «исламская восьмерка» (в составе Турции, Ирана, Пакистана, Египта, Бангладеш, Малайзии, Индонезии и Нигерии).

Есть и дублирующие (альтернативные) документы: например, вместо Всеобщей декларации прав человека – Исламская декларация прав человека. Или другой пример: в дополнение к комплексу международно-правовых актов, направленных на борьбу против международного терроризма (или в качестве альтернативы им?), в рамках ОИК разработан исламский, составленный в соответствии с шариатом, договор о борьбе против международного терроризма, который начали подписывать государства-члены (первым подписантом в мае 2000 года стало Королевство Саудовская Аравия).

Во всем этом просматривается относительная альтернативность всей системы международных организаций исламского мира и норм, которыми они руководствуются, – по отношению к называемой западной, то есть предполагаемо неорганичной для исламских государств, системе международного права и международных отношений. Не случаен тот факт, что поводом для возникновения ОИК стало одно из проявлений неразрешимости с использованием международного права и международных инструментов проблемы Иерусалима в желательном для арабских государств духе.

Важной характеристикой исламского мира как относительно консолидированного субъекта международных отношений могло бы быть формирование устойчивой и нацеленной на перспективу системы интересов, приоритетов и целей, определяемых провозглашаемой «исламской солидарностью», то есть декларируемой принадлежностью к одной религии (исламу). И кажется, такого рода характеристика присуща исламскому миру. Приведем в качестве примера только один процесс, который в принципе предполагал бы очень большие риски, если бы участники этого процесса не были уверены в собственной консолидированности, в том числе на перспективу. Речь идет об исламской атомной бомбе и об исламских ракетах. Пакистан, который обладает и тем и другим, заявляет (как сделал, например, президент Пакистана Рафик Тарар в апреле 1998 года) о необходимости реализации на практике концепции «единого исламского мира» для совместного использования ресурсов всех принадлежащих к нему государств в целях коллективной защиты их интересов. Тем самым Тарар дал понять, что создаваемые в Пакистане новейшие ядерные и ракетные вооружения призваны прежде всего служить укреплению оборонного потенциала всех исламских стран, которые, в свою очередь, должны будут предоставить экономическую, научную и другую необходимую помощь для дальнейших пакистанских разработок современных вооружений.

«Исламская солидарность» пригодилась Пакистану уже летом того же, 1998 года. Тогда США ввели против Пакистана, испытавшего ядерное оружие, санкции, предусматривающие, в частности, ежегодное замораживание почти полутора миллиардов долларов многосторонних займов Пакистану. С целью компенсировать эти финансовые потери Пакистана в июне 1998 года лидеры Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов заверили премьер-министра Пакистана Наваз Шарифа, что окажут Пакистану финансовую помощь на сумму 3 миллиарда долларов. В сентябре того же года Исламский банк развития (ИБР) и консорциум исламских банков приняли решение об учреждении специального Фонда в размере 1,5 миллиарда долларов для оказания помощи Пакистану. Примеры подобной поддержки (а мы перечислили не все) предполагают уверенность в том, что Пакистан никогда и ни при каких условиях не переступит через «исламскую солидарность» и станет использовать ракетно-ядерное оружие, если вообще будет использовать его, только против немусульманских государств.

Впрочем, данный пример можно рассматривать и как складывание в рамках широко понимаемого исламского мира некоего системообразующего ядра, формируемого, в частности, упомянутыми выше государствами – Пакистаном, Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами. И тогда «исламская солидарность» окажется в данном случае имеющей ограниченную сферу применения даже в рамках исламского мира. Говоря иными словами, нельзя исключать, что «исламская атомная бомба», если она вообще будет использоваться, может обрушиться и на территорию тех государств, которые причисляемы или причисляют себя к исламскому миру, но не ассоциируют себя с этим предполагаемым системообразующим ядром. А конфликты разной интенсивности сотрясали в недавнем прошлом и, вполне возможно, будут сотрясать в будущем государства, входящие в пресловутый исламский мир. Достаточно вспомнить кровопролитнейшую ирано-иракскую войну. Да и идущая в настоящее время на территории Афганистана война между силами, верными режиму Исламского Государства Афганистана (ИГА), и движением «Талибан» рассматривается представителями ИГА как проявление агрессии Пакистана, совершенной силами «талибов».

В настоящее время, на рубеже XX и XXI веков, исламский мир как консолидированный субъект международной политики существует только виртуально, в качестве некоего проекта, точнее, проектов, которые, реализуясь, придают этому становящемуся миру противоречивые характеристики. Различные уровни социально-экономического развития, разные геостратегические интересы, унаследованные и вновь возникающие конфликты, личная конкуренция лидеров, наконец, отсутствие единого ислама, существующего только в конкретных, «страновых» или региональных проявлениях, и соответственно разная форма и степень исламизации общественной жизни (а в некоторых случаях и далеко зашедшая ее секуляризация), – все это и многое другое приводит к наличию альтернативных проектов формирования исламского мира. Эти альтернативные проекты просматриваются в наличии разных, исходно «страновых» организаций, претендующих на международный (или глобальный) охват.

Показательный пример такого рода организации – Народная исламская конференция (другое название в литературе по-русски – Исламский народный конгресс). В апреле 1991 года в Хартуме прошел первый конгресс Исламо-арабской народной конференции (ИАНК). В его работе приняли участие представители исламских и исламистских организаций из полусотни стран. Участники конгресса официально провозгласили создание ИАНК. Хартумский конгресс учредил руководящие органы ИАНК– Постоянный совет и Временный генеральный секретариат. Постоянный совет состоял из 50 человек по числу представленных в ИАНК стран. Во Временный генеральный секретариат вошли 15 человек, которым Судан предоставил дипломатические паспорта. При ИАНК было создано Международное исламское агентство новостей (МИАН), дублирующее и своим названием, и функциями соответствующее агентство при ОИК. Генеральным секретарем ИАНК на первом конгрессе был избран известный исламистский лидер Хасан ат-Тураби. Были проведены три конференции ИАНК (в 1991, 1993 и 1995 годах). На последней из них присутствовали делегаты из 80 стран мира. Тогда же организация была переименована в Народную исламскую конференцию (НИК).

ИАНК противопоставляет себя всем наиболее крупным арабским и исламским международным организациям. НИК замышлялась и была построена как своего рода народная альтернатива ОИК. (Это идея была заложена и в само название организации, перефразирующее название ненародной, то есть созданной на межгосударственном уровне ОИК.) И те 80 стран, которые были представлены, например, на ее конгрессе в 1995 году являлись в основном членами антисистемных организаций и групп, оппозиционных правительствам в соответствующих странах, экстремистских, автономистских, сепаратистских, ирредентистских, действующих там, где проживают мусульмане и арабы. (В работе НИК участвовали и представители России – из Москвы и Чечни.) Еще один объект противостояния для НИК – саудовская Лига исламского мира (о ней ниже).

Политические цели НИК сформулированы в рамках глобального плана противостояния все тому же «Западу» – освобождение Иерусалима (всего, включая и его западную часть) и оккупированных Израилем территорий, поддержка освободительных движений мусульман в различных странах мира. В рамках последней задачи НИК безоговорочно поддерживала то, что называлось «освободительной борьбой мусульман» в Боснии, Косове, Кашмире и Чечне.

Народный исламский конгресс патронировался Ираном, естественно, Суданом, на территории которого он находился, и международной сетью «афганцев», ветеранов войны в Афганистане, ассоциирующейся с именем Усамы бен Ладена. В феврале 2000 года правительство Судана, начавшее проводить курс на пресечение деятельности экстремистских исламистских организаций на своей территории, объявило о денонсации соглашения о пребывании на территории этой страны штаб-квартиры НИК.

Еще один проект исламского мира реализуется в деятельности организации Всемирное исламское народное руководство (ВИНР, создано в Ливии в сентябре 1989 года). Руководитель – лидер Ливийской революции (она с некоторых пор называется «Исламская революция Первого сентября») Муамар Каддафи. Провозглашенные цели и задачи – единство мусульман как субъекта взаимоотношений с иными субъектами на международном уровне, противостояние «крестовому походу» (подразумевается враждебный «Запад») и сионизму в мировом масштабе, помощь исламским движениям и мусульманским меньшинствам в мире и тому подобное. Реально ВИНР является одним из инструментов проведения проливийской политики в различных странах – как мусульманских, так и тех, где мусульмане составляют меньшинство или представлены землячествами. Характерный пример деятельности ВИНР – предоставление Муамаром Каддафи лидеру организации «Нация ислама» (США) Льюису Фаррахану одного миллиона долларов на ведение исламской пропаганды в Соединенных Штатах. В свою очередь, Фаррахан ведет лоббистскую деятельность в пользу Ливии. В частности, он выступал в США с призывами прекратить санкции в отношении Триполи в связи с предполагаемой причастностью ливийских агентов к «делу Локкерби» (о взрыве самолета компании Pan American в небе над Шотландией), совершает пропагандистские вояжи по другим странам с разоблачением «несправедливостей США против мусульманских стран, включая несправедливые санкции против Ливии». Россия представлена в ВИНР отдельными исламскими организациями.

Лига исламского мира (в русскоязычных публикациях иногда называется Всемирная исламская лига, Рабита аль-алям аль-ислами) – саудовская организация, являющаяся инструментом проведения внешней политики Саудовским королевством. ЛИМ была создана в 1962 году как «народная (popular), международная, исламская и неправительственная организация, в которой представлены мусульмане всего мира». Главными целями Лиги (в частности, на официальном сайте ЛИМ в Интернете) провозглашаются: исламская пропаганда и исламское просвещение, защита исламского дела, реализация интересов и устремлений мусульман, решение их проблем, борьба против ложных обвинений в адрес ислама, опровержение утверждений врагов ислама, стремящихся уничтожить единство мусульман и посеять сомнение в мусульманском братстве.

Практическая деятельность ЛИМ осуществляется через региональные координационные советы – для Европы, Азии, Африки, Северной и Южной Америк. ЛИМ имеет официальные представительства в трех десятках стран, где мусульмане составляют большинство населения, в ней представлены исламские организации более сотни стран мира, а вообще объектом контактов и воздействия ЛИМ являются местные неправительственные организации (общины, учебные заведения, мечети и тому подобное). ЛИМ их создает там, где они не конституированы. Лига координирует деятельность исламских благотворительных фондов, созданных в Саудовской Аравии или при активнейшем участии этого государства и действующих во всем мире. Среди этих фондов – «Аль-Харамейн», «Ибрахим Аль Ибрахим» и другие. Указанные фонды действуют в России (на Северном Кавказе и в других российских регионах). Лига исламского мира стоит за распространением по миру ваххабизма (формы ислама, являющейся государственной идеологией в Саудовской Аравии). Лига используется как инструмент вмешательства во внутренние дела ряда государств, среди граждан которых есть мусульмане.

Корпус стражников исламской революции, силы «Коде», входят в систему органов, проводящих международную политику Исламской

Республики Иран. Эта система контролируется лидером (рахбаром) страны и верховным главнокомандующим Али Хаменеи. Именно ему непосредственно подчиняется Высший совет культурной революции (под его патронажем находятся Министерство исламской ориентации и культуры, Министерство иностранных дел, Министерство информации, в которое входит Главное управление внешней разведки). Ему же подчиняется и Высший совет национальной обороны (в руководстве этим советом также участвует президент). Через Высший совет национальной обороны, а также непосредственно верховный главнокомандующий управляет как вооруженными силами, так и важнейшим инструментом политико-идеологического действия внутри страны и за рубежом – Корпусом стражников исламской революции (КСИР). Организационно именно в состав КСИР входят так называемые Силы «Коде» (от Аль-Кудс, одно из арабских названий Иерусалима), занимающиеся непосредственным экспортом исламской революции с использованием нетрадиционных методов. Непосредственно деятельностью Сил «Коде» руководит по должности главком КСИР. В Силах «Коде» есть девять управлений: по Турции и Закавказью; по Ираку; по Ливану; по Центральной Азии, СНГ, Пакистану, Индии и Афганистану; по Северной Африке; по Центральной и Южной Африке; по Европе, Северной и Южной Америке; по странам Персидского залива; по специальным операциям. Практическими и широко известными результатами деятельности КСИР и Сил «Коде» явились исламские опорные пункты в Ливане и (до недавнего времени) в Судане (в форме НИК).

Особого внимания – как минимум из-за научной непроработанности этой темы, которая крайне идеологизирована, – достоин такой инструмент проведения внешней политики, как ваххабитско-талибский альянс, международное объединение с гибкими организационными связями, которое сформировалось в последней четверти XX века в первую очередь на территории Афганистана, но затем проникло едва ли не во все страны распространения ислама, создав ячейки этого движения не только в этих странах, но и в таких на первый взгляд неожиданных регионах, как Британские острова, Австралия, Южная Европа, Северный Кавказ и так далее.

Установленным историческим фактом является то, что началом создания этой международной структуры стали действия, предпринимавшиеся в Афганистане Соединенными Штатами, Саудовской Аравией, Пакистаном в 1979 году. И процесс создания, отметим попутно, начался не после введения советских войск на территорию Афганистана по просьбе тогдашнего режима Демократической Республики Афганистан, а в соответствии с секретной директивой, подписанной президентом США Джимми Картером с подачи помощника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского за полгода до введения советских войск. В ходе афганской войны сформировался исламский экспедиционный корпус численностью примерно в 25 тысяч человек, деятельность которого на афганской территории направляло «Бюро по обслуживанию муджахедов» (Мактаб хидамат аль-муджахидин). Его руководителем после гибели в результате теракта палестинца по происхождению Абдаллы Аззама стал саудовский подданный Усама бен Ладен.

В тренировочных лагерях в Афганистане иностранцам-новобранцам в ходе «курса молодого бойца» преподавались (и преподаются до сих пор) специфические идеи, облеченные в форму концепции «Симпатии и антипатии» (Аль-валяа ва-ль-бараа). Эта концепция имеет своим источником идеи движения Ибн-Абд-аль-Ваххаба (XVIII век), распространялась саудовскими эмиссарами или под саудовским контролем, и можно спорить только о том, называть ли их ваххабитскими или, скажем, неоваххабитскими, или салафитскими, или неосалафитскими. Суть этой концепции, если оставить в стороне наличествующие в ней теологические вопросы, заключается в том, что обязанностью мусульманина является участие в джихаде (священной войне) против «неверных», который рассматривается только и исключительно как вооруженная борьба. Но ключевым моментом этой концепции является то, что «неверными» провозглашаются не только коммунисты-безбожники, христиане («крестоносцы»), иудеи («сионисты»), а и все те мусульмане, которые подчиняются неверным, общаются с ними, не согласны с идеями ваххабитов, например, с их трактовкой джихада. Эта идея такфира (то есть провозглашения неверными мусульман) понадобилась для того, чтобы оправдать вооруженную борьбу муджахедов против афганцев-мусульман, которые с оружием в руках защищали, – не станем сейчас вдаваться в то, почему и под влиянием каких факторов, – режим Демократической Республики Афганистан, а таковых, по самым заниженным оценкам, было не менее полутораста тысяч человек (находившиеся под ружьем военнослужащие армии, полиции-царандоя и служб безопасности).

Иностранный исламский экспедиционный корпус продолжал существовать после вывода советских войск (декабрь 1989 года), но с начала 90-х годов стали предприниматься попытки высылки из

Афганистана и Пакистана так называемых «афганцев». Это привело к резкому всплеску насилия и дестабилизации ситуации на родине муджахедов – террористические акты имели место в Саудовской Аравии, Египте, других странах, а в Алжире началась гражданская война, длящаяся до сих пор. Один из секретов этого антирежимного насилия заключается в том, что «афганцы», воспитанные на идеях такфира, увидели, что режимы в разных арабских государствах никак не соответствуют строгим ваххабитским критериям. Например, после «Бури в пустыне» саудовское королевское семейство предоставило свою территорию для размещения американских войск на постоянной основе, то есть полностью подпало под такфир – как этот принцип сформулирован в концепции «Симпатии и антипатии».

Анализ событий, происходивших в 90-х годахXX века, показывает, что правящие режимы в тех странах, выходцами из которых были возвращавшиеся «афганцы», сделали все для того, чтобы те не осели на родине. «Афганцы» стали возвращаться в Пакистан, а также в Афганистан – на территории, контролируемые созданным к тому времени движением «Талибан». Секретом Полишинеля является то, что и это движение было создано Пакистаном, Саудовской Аравией и Соединенными Штатами. На этот счет, если не перечислять многочисленные свидетельства, есть известное заявление бывшего премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто, сделанное в то время, когда она занимала пост главы правительства и наверняка знала, о чем говорит. На территориях, контролируемых талибами, стали создаваться лагеря для подготовки муджахедов нового поколения (так называемые «новые афганцы»), либо прибывавших из разных стран, либо остававшихся в рядах «Талибана», либо возвращавшихся в страны проживания, либо перемещавшихся со «старыми афганцами» в различные конфликтные регионы мира. (Исследователи даже ввели новое понятие для их обозначения – бродячие террористы.)

Одновременно происходило сращивание ваххабитско-талибского альянса с уже ранее существовавшими экстремистскими исламскими партиями и движениями. Например, под патронажем этого альянса активизировалась партия «Тахрир», или «Исламская партия освобождения» (Хизб ат-тахрир аль-ислами, штаб-квартира в настоящее время находится в Лондоне), которая стала действовать на территории постсоветской Центральной Азии. Ваххабитско-талибский альянс обрастает своего рода вспомогательными движениями, которые сами непосредственно в насильственных акциях или терроре не участвуют, но занимаются пропагандой, сбором информации, вербовкой в пользу альянса. Наиболее характерный пример организации подобного рода– таблигиты (Таблиги-Джамаат, Джамаат-э-Таблиг), одна из мощнейших в мире и по замыслу аполитичных миссионерских организаций, руководимая пакистанцами и имеющая филиалы едва ли не во всех странах мира.

Ваххабитско-талибский альянс – реальность международной политики, проявляющаяся в том, что в дополнение к укрепленному плацдарму (территория Афганистана) на территориях независимых государств создаются форпосты этого альянса – неконтролируемые соответствующими государствами зоны, в которых применяются определенным образом (в ваххабитском или неоваххабитском духе) толкуемые положения исламского права (его не совсем точно называют шариатом). Яркий пример такого форпоста – независимое от властей Республики Дагестан и российского федерального Центра образование – отдельная исламская территория, которая была создана ваххабитами на территории Кадарской зоны (села Карамахи, Чабанмахи и Кадар). Такая же зона существовала на территории Чечни (в Урус-Мартане), ваххабиты предпринимали попытки превратить всю Чечню в свой форпост. Подобные неконтролируемые государством исламистские зоны существовали, существуют или находятся в процессе создания в ходе вооруженной борьбы и террористических кампаний в разных концах мира – в Боснии, Косове, Синьцзяне, Кашмире, на Филиппинах (движение «Абу-Сайяф»), на Суматре (движение «Свободный Ачех»), в России (на территории Чечни, Дагестана), в Узбекистане, Таджикистане и Киргизии («Исламское движение Узбекистана») и так далее.

Нельзя не упомянуть и о совершенно специфическом форпосте ваххабитско-талибского альянса, который расположился в Великобритании. Он представляет собой частично выведенное из-под юрисдикции британской Короны объединение исламистов разных стран, представленных в таких организациях, как «Мухаджиры», «Международный исламский фронт», «Исламская партия освобождения» и тому подобное. Топографически эта зона ограничивается отдельными мечетями Великобритании, рядом предприятий, представляющих собой «крышу» для нелегальной деятельности. Люди, расселенные дисперсно, но включенные в эту зону, живут по исламскому праву (для них решающей идеологической и судебной инстанцией является так называемый «шариатский суд Великобритании»), совершенно не скрывают своей связи с сетью Усамы бен Ладена, организовывают вербовку на британской территории добровольцев для ведения джихада на стороне вахха-битско-талибского альянса (например, в Кашмире, Чечне и тому подобное), их переправку в лагеря альянса на территории Афганистана, участвуют в подготовке террористических актов за рубежом и так далее. Кстати сказать, этот исламистский анклав широко использует возможности Интернета, связывая один с другим и поддерживая в рабочем состоянии форпосты, имеющиеся или формирующиеся в разных концах мира.