Текст книги "Живые в Эпоху мёртвых. Старик"

После того как Кызя более-менее восстановился, они вместе с мелким морфом спустились по фасаду дома с противоположной стороны. Движение существенно ускоряло процесс восстановления костей задней конечности. Затем они оббежали здание, около которого стояли незваные гости, и начали подниматься наверх. Тем более что морф отчетливо ощущал присутствие и движение людей там, наверху.

Если Кызя поднимался вертикально вверх, то маленький морф бегал по стене зигзагами. Он сопровождал свои перемещения писком или скулением, информируя Кызю о происходящем наверху. Он понял, что от него требуется, и теперь как ищейка вел поиск захватчиков. Наконец раздалось узнаваемое высокое скуление: люди. Маленький шустрый морф висел над нужным окном и аккуратно заглядывал в него. Кызя добрался до места и замер. Он услышал шаги с той стороны окна. Крупный морф переместился в сторону, повиснув на плитах бетонного ограждения соседнего балкона.

Окно распахнулось. В него высунулась голова и плечи человека. Желанная добыча держала во рту дымящую палочку. Противный дым уносило ветром в сторону большого морфа. Маленький морф, удерживаясь лишь ногами, свесился вниз и одной лапой схватил человека за голову. Острые длинные когти вонзились в глазницу, висок, ухо и щеку жертвы, пробив ей мозг. Маленький морф выдернул человека из комнаты и повис над окном, держась двумя ногами и одной рукой за всякие архитектурные излишества на стене, а во второй руке он на весу держал дергающуюся дичь. Маленький морф тут же выдрал зубами почти все горло жертвы. Тело осталось висеть на позвоночном столбе и оставшихся связках. Кызя переместился ближе к окну. Нужно было осторожно проверить: безопасно там или нет. Тут из окна донеслись звуки второго человека. Похоже, он звал первого. А выходит, что эти люди не такие уж и тупые и, наверное, могут общаться точно так же, как и Кызя с маленьким морфом. Может быть, у них даже чувства есть.

Тем временем второй человек высунул из окна голову и посмотрел вниз. Он опять издавал протяжные громкие звуки. Кровь с тела первой жертвы полилась на него сверху ручейками. Это тупой маленький ублюдок поудобнее перехватил труп, чтобы жрать. Идиот! Подождать не мог. Хочешь, чтобы все было сделано как следует, – сделай это сам. Всю охоту может испортить глупый дурак со своим обжорством. Человек поднял голову вверх и опять начал издавать звуки, точнее, громкий противный звук на одной ноте. Так пойманные жертвы кричат. Во время изучения людей ему это нравилось, но этот же самый вой мешал есть – отвлекал. Вот теперь из-за этого косорукого идиота придется рисковать. Нужно будет опять заставить его жрать противные ботинки. Морф недоделанный. А может, его лучше кормить надо, а то вон какой тощенький?

Кызя, ловким движением перехватившись за низ оконной рамы, сноровисто забросил свое тело в комнату, захватив по пути громкого человека. Приземлившись, он привычно сомкнул челюсти на голове жертвы. У него в ушах затрещало и захрустело. Он чуть зубы себе не сломал. Голова этой добычи была в твердой крепкой скорлупе, которая не ломалась, а только сминалась под челюстями. Вот вредный паразит. Зачем все так усложнять? Он, наверное, его позлить хотел. Кызя в сердцах оторвал ему голову и выбросил ее в сторону. За его спиной бухнулся маленький морф. Он восторженно вертел куцей задницей и заглядывал в глаза Кызе. Вот действительно глупый дурак. Он даже не понял, что подверг опасности хозяина. Кызя могучим пинком отправил счастливого идиота зачищать помещения дальше. Тот обиженно вякнул и заскулил. Но ничего-ничего, он ему потом все скажет, что о нем думает. Кызя нервничал, а когда он нервничал, ему всегда хотелось есть. Он вспорол трупу брюхо и отправил в пасть сладкие горячие потроха: печень и желудок с поджелудочной железой. Вкус железы он распробовал только недавно. От нее у Кызи улучшалась переработка пищи и стул.

Сердитый Кызя обошел все помещения коробки. Было еще два трупа, но, несмотря на их свежесть, они уже были испорчены. Дверь внутрь кормушки была распахнута. Кызя схватил своего партнера за шею и потащил за собой в коридор и на лестничную клетку. Пахло кровью. По запаху Кызя с упирающимся партнером вышли на лестницу. Кровавый след вел сверху вниз. Кровь была невкусной. Но это была кровь свежего мертвяка. Нужно было идти к месту его упокоения. Там могла быть и нормальная еда, а не этот невкусный трупак.

Оба морфа быстро добрались до верхней клетки кормушки. Но тут осталась только кровь. Здесь же была и живая кровь. Кызя задумчиво пожевал окровавленное одеяло. Человеком здесь пахло очень сильно. Но еды не осталось. Только по кухне тупо бродили от стены к стене два свежих зомби. Морфы пошли вниз. Маленький морф бежал впереди, как положено. Ох и нелегкое это дело – воспитание.

Снизу послышалась частая стрельба. Морфы замерли и переглянулись. Кызя заворчал, посылая мелкого вперед. Еще он помимо своего главного запаха добавил запах своей ярости для полноты ощущений. Маленький морф понял его правильно. Он метнулся вниз. Кызя опустился на четвереньки и двинулся за партнером, стелясь вдоль ступенек. Плавные и быстрые движения ему нравились. Почувствовав приближающийся запах свежей правильной крови, большой морф замедлился. Тут же вернулся мелкий и высоко заскулил, периодически щелкая. Это он стреляющие палки обозначает. Все понятно, люди с палками. Ну ведь может когда хочет. Вообще-то большой морф уже все и так знал. Кровь, запах человека, запах железа и масла, запах сгоревшего пороха. Он этого еще на крыше, в логове нанюхался.

Они спустились до первого этажа. Это плохо, что они с одной стороны. Лучше, когда внимание жертвы отвлечено в другом направлении, тогда успех гарантирован. Это они проходили. Нужен был план. Из большого помещения доносились громкие звуки людей. Слышались удары. Похоже, люди тоже неравны или дерутся за территорию. Хотя Кызя сомневался в наличии у них столь высоких умственных достижений. Ходят кучей, как тупые зомбаки. Ну не могут люди от зомбаков далеко уйти в развитии. Зато стреляющими палками пользуются. Получается, застряли они где-то на полпути между его тупыми собратьями-зомби и высокородными морфами. Кызя осторожно выглянул из-за открытой двери. Люди шумели, махали руками, бегали вокруг правильных и неправильных трупов. Раздалось еще несколько одиночных выстрелов.

Э, так дело не пойдет. Они по ходу собрались его еду жрать. Вот это анекдот – еда будет есть его еду. Бред, да и только. Большой морф посмотрел на притихшего партнера, а потом схватил его за шею и забросил в вестибюль здания, придав дополнительное ускорение щедрым пинком.

Мелкий приземлился прямо на трупы, лежащие посредине помещения. Он успел снести голову одному человеку, а также распороть грудь и живот второму. Второго человека он убил неправильно – после такой смерти вкусное тело превратится в отвратительный ходячий труп. Этот кусок ботинка опять испортил еду, точнее, сделал ее слишком скоропортящейся. Ну как с такими работать?

Но самое главное – люди начали стрелять из своих палок. Драгоценное время было потеряно, эффект внезапности был спущен к непитательным остаткам переработанной пищи. Маленький морф заметался по лобби. Жуткой канонадой ударили выстрелы. Кызя, опасаясь новых ран, благоразумно укрылся, взбежав до середины первого пролета лестницы. Стрельба закончилась. Морф услышал звуки человеческих голосов. Он осторожно начал спускаться. Он почувствовал, как меняется запах маленького морфа. Кызя еще не понимал, что происходит, но до него стало доходить, что маленький морф перестал быть прежним. Они больше не будут охотиться вместе.

Внутри морфа опять стала закипать ярость. Он почти уже вышел с лестничной клетки, но звуки голосов его добычи перекрыл собой громкий выстрел, потом еще несколько выстрелов прозвучали вслед за ним. Морф замер. Это ему не нравилось. Его еда была опасной. Но оттуда так соблазнительно несло теплой кровью и живым теплом человеческих тел, что он не мог устоять. Где-то в затылке стал ворочаться просыпающийся голод, но одно легкое напоминание о предстоящем мучении подстегнуло морфа к действию. Кызя осторожно приблизился практически к самому выходу. Нужно было сделать еще один шаг и повернуть голову направо – тогда он увидит свою добычу. Кызя сосредоточился, он настроился и уловил теплые живые волны, идущие из вестибюля. Теперь он понимал, как далеко и в каком направлении стоит от него каждый из людей.

Но планы морфа нарушил новый выстрел. Потом еще выстрел, и еще. Выстрелы грохали примерно через одинаковые промежутки времени. После очередного опять раздались голоса. Кызя решил, что люди уже отвлеклись. Теперь можно было напасть и убить всех. Но Кызя сделал ошибку. Нужно было сразу выбрасывать тело из укрытия и бить, бить, бить. Вместо этого очевидного шага он просто вышел из-за дверного откоса, шагнув вперед. То, что он увидел, был человек с часто стреляющей палкой. Причем палка была направлена именно на большого морфа. Негодяй сразу начал в него палить. Пули ударили в морду и грудь. Жгучие свинцовые осы рванули плоть. Плотные люки, в которые превратились веки морфа, закрыли его глаза, и он был вынужден отпрянуть назад, в укрытие. Нет! Он не отошел от прошлых ран. У него еще нога не восстановилась. Он что есть сил рванулся обратно под лестницу. Нужно переждать.

Вдруг небольшой шаровидный предмет отрикошетил от стены и заскочил к нему в укрытие. Предмет выглядел забавно. Он был наполовину черным, а наполовину белым, сверху белой части торчала блестящая штучка. Морф уже потянулся к ней мордой, чтобы получше рассмотреть, но коварная штука взорвалась белым снопом невероятно яркого света и разрывающим мозг грохотом. Морф сразу ослеп и оглох. Он в панике ломанулся вверх по лестнице. Он бился о стены, оскальзывался и падал на ступенях, но все равно бежал вверх. Он ничего не слышал и не видел.

Все, на сегодня с него хватит. Сначала этот жулик, что воровал его еду, потом страшные ранения от коробкиной палки. Затем жгучие пули часто стреляющей палки здесь, внизу. Вдобавок его еще обманули. Как тупой зомби, он купился на забавную безделушку, которая ослепила и оглушила его. Сунул любопытную морду и получил за это.

Глава 9
Побег

Кирилл попытался застрелить третьего бандита, но тот ушел с линии огня, и пуля полетела мимо, только горячее облако пороховых газов и пламя опалили его волосы. Казак с необычным оружием щучкой бросился вперед на лестницу и, кувырнувшись через голову, закатился за выступ. Автоматчик, отскочив в сторону, резанул очередью по диагонали, задев двоих Фалиных помощников. Раненный автоматчиком бандит свалился на пол и остался там неподвижно лежать. Второй раненый, коротко вскрикнув, тут же откатился в сторону двери и затих. Кирилл выпустил все патроны до одного, но больше никого не убил. Только одна пуля попала в автоматчика. Автоматчик также выпустил весь магазин в подростка. Со стороны аквариума выстрелил казак из своего странного ружья, но бездарно промазал. Может, руки у него тряслись? Больше выстрелов не было.

Стремительный бой был закончен. В ушах звенело от грохота выстрелов. Кирилл сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и нажимал спуск вновь и вновь. Но выстрелов уже не было, затвор встал на задержку. Грудь и живот подростка были в крови.

С улицы заскочили сразу трое бандитов. Один из них направил автомат на Кирилла, но мужчина с черными как антрацит блестящими глазами резко опустил руку на ствол его оружия. Короткостриженый владелец автомата недоуменно посмотрел на черноглазого.

– Ша всем! Мертвый он почти. Ну чего, дристуны? Обтрухались? Малец напугал? – громко и издевательски сказал черноглазый.

– Ты, Смуглянка, не ори тут. Сученок бугра положил, а ты еще ему медаль повесить собрался? – спросил у него владелец того самого необычного ружья, спускаясь по ступеням в вестибюль.

– А ты почему Фалю не защитил? Сам по углам щемился, голубок? Ты же помогальник у него. Так должен был и в огонь и в воду за него, и очко должен был за него подставить.

– Ты типа мне предъяву кинуть собрался, шмара ментовская?

Черноглазый не ответил. Он выстрелил короткой очередью прямо от бедра из автомата в голову закипающего злобой помощника Фали. Вторая очередь прогремела практически одновременно с первой. Высокий, спортивного вида мужик очередью в три патрона шмальнул в грудь заливавшегося кровью автоматчика: Кирилл единственной пулей умудрился попасть тому в какой-то крупный сосуд. Крови было слишком много.

– Ну вот, голубок, и посчитались мы с тобой. Давно я хотел тебя, задолиза шестеренчатого, на нож взять, – усмехнулся черноглазый.

Старик, Блидевский и Казарян тем временем сидели на полу под дулом автомата третьего, низкорослого крепыша с лицом, покрытым шрамами. Черноглазый присел на корточки возле трупа убитого им человека.

– Нет, пернатый. Крысой помойной ты был – крысой помойной и сдох, – задумчиво сказал черноглазый, переворачивая ногой труп.

Тем временем зашевелился раненный автоматчиком бандит у двери. Он неуклюже сел, опершись рукой на пол. Черноглазый взял необычное ружье в руки и направил на раненого.

– Смуглянка, зря ты Голубя завалил. Пацаны не поймут, – просипел раненый бандит.

– Боевые потери. Какая им разница. А тебе разница есть? – ответил ему черноглазый.

Раненый поднялся с пола, ухватившись рукой за ручку двери. Вторая его рука безжизненно болталась вдоль тела. Кровь частыми каплями лилась с татуированной кисти на пол. Он уставился в упор на черноглазого. Черноглазый с вызовом смотрел в глаза раненому. Раненый сделал несколько неуверенных шагов и остановился над трупом Фали. Ситуация накалялась. Спортивный начал пятиться спиной к стене, держа автомат наготове и прижав приклад к плечу. Черноглазый сделал два шага назад и в сторону.

В этот момент в вестибюль забежали еще четверо бандитов. Один из них, не говоря ни слова, кинулся пинать старика и двоих его товарищей. Мат, ругань и угрозы сыпались из него вместе с ударами. Двое бандитов с ручными пулеметами встали за спиной у раненого. Последний из заскочивших присоединился к бандиту, избивающему старика и его товарищей. И это было плохо. Если первый пинал их ногами в мягких кроссовках, то второй стал со всей силы бить длинной милицейской дубинкой, стараясь попасть по голове, позвоночнику, суставам и другим уязвимым местам. Армянин закрыл собой деда, защищая его от ударов черной резиновой палки.

Бандит забил бы их насмерть, но вмешался совсем нежеланный гость. Со стороны лестничной площадки громадным и неимоверно длинным прыжком выскочила обезьяноподобная тварь. Она приземлилась прямо на труп Фали и второго убитого Кириллом бандита. Одним неуловимым движением морф снес голову раненому, который спорил с черноглазым. Второй удар пришелся по человеку с пулеметом, который стоял чуть позади раненого. Одновременно грохнули выстрелы со всех сторон. Тело твари рванули безжалостные пули. Морф кинулся вперед и успел дотянуться до коренастого, со шрамами на лице. Тот сразу перестал жить. Морф бросился было обратно к двери, но его встретил второй пулеметчик. Он практически в упор изрешетил тварь пулями. Мутант смог по инерции сбить пулеметчика на пол, но так и остался лежать на нем сверху, заливая мутной буро-коричневой жижей. Черноглазый всаживал в тушу морфа пулю за пулей из ружья, оставляя в ней глубокие рваные раны. От каждого такого выстрела тело твари встряхивало как от сильного удара.

Патроны в магазинах кончились. Спортивного вида мужик сразу же сменил рожок, а черноглазый стал выдергивать из разгрузки убитого помощника Фали второй барабан для ружья. Морф лежал неподвижно. Черноглазый наконец вытащил из разгрузки убитого им уголовника большой толстый диск и вставил его в ружье снизу. Спортивный подошел к трупу коренастого и вытащил у него из кармана рожок для автомата. Вдруг он резко встал и направил автомат на бандита с дубинкой в руке. Тот испуганно попятился, цепляя непослушной рукой автомат за спиной. Его одежда была разорвана и в крови.

– Пацаны, вы чего? Не кусал он меня, даже не задел. Далеко я был! Сука!!! Не тронул он меня!!! – Бандит с дубинкой перешел на крик.

Черноглазый выстрелил ему в живот из своего трофейного ружья. Бандита с дубинкой выстрелом сложило пополам и отбросило к окну.

Второй бандит, который пинал старика и остальных, внезапно выхватил пистолет и выстрелил в черноглазого, но тут же свалился от очереди из автомата спортивного мужика. Черноглазый прижал руку к плечу и сказал:

– Попал, сявка помойная.

Из-под прижатой ладони показалась кровь.

– Куда тебя? – осведомился спортивный.

– В плечо. Кость задел, по-моему.

– Ничего, лепила тебя вмиг заштопает. Как новый скакать будешь, – ободрил его спортивный.

Из распахнутой уличной двери зашел внутрь высокий симпатичный парень.

– Фига се! У вас тут что? Война, что ли?

– Мутанты напали. Не видишь, что ли? – передразнил его черноглазый.

– А тебя укусил, что ли?

– Нет. Курносый маслиной приголубил, сучара.

– Этот может.

Симпатичный парень вытащил из небольшого студенческого рюкзака за спиной перевязочные пакеты и пластмассовую бутылку. Спортивный помог черноглазому снять сбрую, бронежилет и рубашку. Пуля попал тому в грудь, практически рядом с плечевым суставом. Крови было мало. Симпатичный парень вколол ему какие-то ампулы из оранжевой коробочки и перевязал его.

Тем временем зашевелился один из убитых бандитов на полу. Спортивный выстрелил одиночным из автомата ему в висок. Только что начавший подниматься зомби упал обратно на пол. Тут же стал шевелиться первый пулеметчик. Разорванные морфом грудь и живот плеснули кровавой жижей. Спортивный выстрелил и ему в голову. Пулеметчик затих.

Потом бандит обошел весь вестибюль и выстрелил каждому из покойных в голову одиночным. Только второй пулеметчик под морфом еще не умер. Досталось ему серьезно, но он был жив. Спортивного бандита это не остановило. Он отставил автомат с опустевшим рожком в сторону и присел около накрытого морфом пулеметчика на корточки. Потом упокоил пулеметчика из пистолета, выстрелив с улыбкой тому прямо в лоб.

Спортивный выдернул из-под морфа пулемет. Он поправил ленту и передернул затвор.

– Хороша машинка, – резюмировал спортивный бандит. – Еще патронов половина короба осталась.

Он заулыбался, обнажая ровные белые зубы. Нежно погладил пулемет по ствольной коробке и прицелился в сторону лестничной клетки. Спортивный внезапно выпустил туда длинную очередь.

– Мутант! – заорал он и отбежал назад к стене.

Симпатичный парень схватил автомат с пола и тоже отскочил в сторону. Черноглазый смог только поднять навороченное ружье одной рукой и попытался прицелиться, но тут же уронил его на пол. Еще две длинные пулеметные очереди ушли в сторону лестницы.

Старик не видел, что там такое, но по виду черноглазого догадался, что там ничего хорошего.

– Уши закрыли, глаза зажмурили!!! – заорал спортивный.

Он вырвал из маленького карманчика на груди круглый предмет и швырнул его в сторону лестницы. Потом бросился на пол, зажав уши руками. Старик зажмурился и закрыл уши ладонями автоматически, но он и так почти ничего уже не слышал.

Взрыв бабахнул невероятно громко. Казалось, его грохот прокатился сразу по всем внутренностям. Поднявшись, спортивный выбросил пулемет с остатками заряженной ленты и кинулся в сторону лестницы, подхватив с пола удивительное ружье и выставив его перед собой.

– Ушел, скотина. Здоровенный какой. Я таких еще не видел, – сказал он, вернувшись через минуту. – Уходить срочно нужно.

– Пацанов с собой заберем? – спросил симпатичный парень.

– Может, тебе они и пацаны, а мне не очень, – резко ответил ему черноглазый.

– Смуглянка, Репей правильным пацаном был, корешился я с ним. Да и Кирыч тоже такой смерти не заслуживает, – возразил ему симпатичный парень.

Спортивный спросил:

– А как же Крысюк и Дно? Они же наверху были.

– А ты с трех раз догадайся. Два мутанта сверху спустились. Улавливаешь связь? Нет их уже.

– Все равно похоронить братишек нужно. Надо сжечь их. Большинство в голову ранены. Мутантов не нужно откармливать.

– Это ты прав, – сказал, морщась от боли, черноглазый. – Мразями все они были, как и мы с тобой, но люди они все-таки.

– А если этот сейчас вернется? – забеспокоился симпатичный парень.

– Не вернется. Его я светошумовой пугнул. Полчаса нам гарантировано. Только от тупых зомбаков обороняться придется, – успокоил его спортивный.

– Медленных во дворе нет. Мы там все зачистили и один из выездов фургоном перекрыли. Но на выстрелы они все равно идти будут. Ехать пора.

И тут же черноглазый добавил:

– Без пулемета ехать нельзя.

– Так я за пулеметом, – отозвался симпатичный.

– А КамАЗ кто поведет? Ты добро все здесь оставить хочешь? – спросил его черноглазый и тут же спросил у старика и его компании: – Эй, доходяги. Из вас кто-нибудь КамАЗ водить умеет?

С пола тяжело поднялся Казарян.

– Я умею. Я шофером на КамАЗе два года работал.

– Молоток, ара. КамАЗ поведешь.

– Я без дедушки и друга никуда не поеду, – твердо сказал армянин. Было видно, что ему очень больно, но стоял он прямо и расправив плечи, насколько ему позволяла комплекция.

– И их с собой возьмем. Места хватит, – спокойно сказал бандит.

– А они тебе родня, что ли? – спросил спортивный и глумливо заржал.

Армянин спокойно посмотрел ему в глаза и ответил:

– Они мои кровные братья. Я теперь за них умереть могу.

Смех спортивного прервался.

– Давайте покойничков прямо здесь сожжем. В КамАЗе две канистры с соляркой есть и брикеты для печки остались. Я вчера не все выложил. Лень было, – сказал симпатичный.

С его предложением так или иначе все согласились. Из дальнего угла лобби вытащили разбитую мебель. Вытащили мебель из салона и даже стол охранника из аквариума, хотя в нем условно деревянной была только столешница из ламинированной ДСП. Кучу ломаной и неломаной мебели свалили посредине вестибюля, накидали туда брошенных вещей, топочных брикетов и все это богатство полили соляркой из канистры. Затем принялись таскать трупы. На верх жуткой пирамиды из мебели и тел погибших положили Кирилла и Валю. Их положили рядом, а руки соединили. Пусть даже эти неполные сутки, но они были счастливы.

Блидевский плакал ничуть не скрываясь, громко и взахлеб. Он обнимал мертвого сына. Армянин отвел адвоката в сторону. Спортивный бандит щедро полил соляркой из второй канистры тела сверху. О том, что от такого костра может сгореть весь дом, уже никто не думал. Последние события полностью вытеснили собой вообще все остальное. Говорить никто ничего не стал. В горле у деда стоял комок. Старику казалось, что он постарел еще на семьдесят лет. Постарели они все.

В вестибюле воняло соляркой. Спортивный бандит вытащил фальшфейер из жилетки со множеством карманов и поджег его. Яркое шипящее пламя, сыплющее искрами вокруг, осветило дергающимся светом весь лобби.

– Ну что? Пошли, а то угорим! – сказал спортивный и бросил факел к основанию пирамиды.

Политые соляркой трупы разгорались неспешно, но уверенно.

Старик вышел вслед за главным бандитом. Следом Казарян вывел Блидевского, аккуратно держа того за плечи. Адвокат уже не рыдал, а молча вздрагивал всем телом и захлебываясь вдыхал воздух.

Симпатичный надел мотоциклетный шлем и легко запрыгнул в кузов, расположившись за пулеметом на турели. Черноглазый бандит обернулся к компании старика:

– Слышь, ара?

– Меня Тамик зовут.

– Вот что, Тамик. Сейчас садишься за руль КамАЗа и едешь за нами. Будем ехать быстро. Старайся не отстать. Если дурковать начнешь, это будет последнее, что ты на этом свете сделаешь. Скворец у нас парень меткий до ужаса и быстрый, как детский понос. Скворец, подтверди.

– Ага. Я как, Робин Гуд, в любое яйцо попаду, только из пулемета.

– Молодец, Скворец. Понял, Тамик? Вывезем вас из города. Доедем до накопителя, а там нас уже встречать будут. Дальше сами. Понятно?

– Понял я. Понял. Не волнуйся. Я на КамАЗе быстрее всех гонял.

Деда и хнычущего Блидевского посадили на заднее сиденье пикапа. Хоть пикап и был здоровым, но места сзади было не так уж много. Спортивный усадил раненого черноглазого на пассажирское место, а сам сел за руль. Утробно заурчал двигатель машины. Они тронулись с места. Скворец несколькими очередями расчистил путь от появившихся зомби.

С жалобным звоном лопнули стекла подъезда, в котором старик провел большую часть времени из последних пяти лет. Из разбитых окон повалил густой черный дым и вырвались языки красного пламени. Старик видел в некоторых окнах своего подъезда лица людей, но сделать уже ничего не мог.

– Вадик меня зовите, или Смуглянка. Кому как нравится.

– Ефимыч, – привычно представился старик.

– Олег, – кивнул адвокат.

– Вы, уважаемые, извините, что так получилось. Бабенка и парень ваш. Но, видит бог, я не хотел этого. Честно.

– А зачем вы Валю убили? Неужели вам женщины не нужны? – мрачно спросил его старик.

– Эге. Спору нет, хороша девка. Да только куда нам ее брать прикажешь? К себе в обоз, что ли, или к бабам нашим отправить? Мы же налегке летаем, она нам в багажнике без надобности, только груз лишний. А бабье наше в лагере ее сначала изувечит, а потом все равно на котлеты пустит. Ты что, баб не знаешь? Там ей еще хуже было бы. Намучилась бы перед смертью раз эдак в двадцать больше, чем здесь. Бабы – они же без мозгов, одни эмоции. А убивать мы ее не хотели. Так, попользовать, а потом, может, и отпустили бы. Только видишь, какая оказия получилась. Пацаны у нас злые совсем и на голову больные. Как кровь почувствуют, так им совсем башню сносит. Заигрались немного. Сначала, видать, просто глумиться стали, а как она орать начала, так и конец ей настал. Помучилась, бедняжка, смерть приняла лютую.

– Так вы же казаки. И должны землю родную защищать.

– Да какие мы тебе казаки, дед. Года три назад собрали нас и готовить начали. Черные, те, которые приехали, – это бойцы федеральной службы исполнения наказаний. Вертухаи, короче, но не кумовья, а серьезные какие-то. А мы – так, голытьба, сидельцы обиженные. Есть закон о государственной службе российского казачества. Вот нас и пристроили в казачье воинство великой Московии. Статус типа дали. Только нас фсиновцы пасут, под ними мы ходим.

– Да как это так? Они же вас, наоборот, охранять должны.

– Ну, дед, какой ты любопытный. Сначала охраняли, а потом и к делу приставили. Все мы тут жертвы воровского беспредела. Есть среди нас реально петухи опущенные, но не больше трети, остальные или просто зашкваренные, или вина на них по воровскому закону есть. Ты представить не можешь, сколько таким, как я, по зонам да тюрьмам пережить пришлось. Хоть в петлю лезь. Сам покончить с жизнью хотел, да только умирать страшно стало. Вот и копишь злобу, пока срок мотаешь. А потом на воле и поквитаться с общаком можно. Нас специально таких, кто покрепче, собрали, чтобы власть воровскую мочить. Нам и денег не надо, только поквитаться дай, а тут не только поквитаться, тут еще тебе мразоту общаковскую прямо на блюдечке подадут. Только резать успевай. Хавка нормальная, воевать учат. Денег дают. Чем не жизнь? С уважением к нам относились. Лечили и так далее. Только с башкой у многих совсем беда. У кого макитра сама по себе дырявая, а кого-то и жизнь допекла – зверем стал. У нас контингент совсем разношерстный. А ты думаешь, если из обиженных, так совсем шлак и постоять за себя не можем? Я-то на воле и контрактником повоевать успел, и людей спасал – в МЧС работал. Но видишь как, во внутренних войсках срочником послужить пришлось. Конвойный я, зэков вагонами по этапу возили. На следствии меня в камеру с хозяйственниками заперли, следак добрый пометочку в деле сделал. А вот когда на общий режим попал, да еще на зону не красную, а воровскую, тут участь мою и решили. Там еще один из зэков признал меня. Сколько лет прошло со времени службы армейской – а он меня все время помнил, гад. Так вы не подумайте, не стали мне фанеру ломать, просто форшмачником нераспечатанным проходил до самого освобождения. А я еще с гонором был. Думал, вообще живым не выйду. Только умереть мне не давали, да и жить тоже. Среди нас в основном такие были, которые, как и я, участь свою еще на воле определили: уволенные менты и прокурорские, – адвокатов и просто юристов тоже не любят. Кореш мой адвокатиком на воле был, жил хорошо, смазливый, бабы любили, да в ночном клубе его обдолбанного поймали с коксом на кармане. Пошел по этапу как миленький за кокаин. Следаки да прокуроры адвокатов тоже не особо жалуют. Его еще в следственном изоляторе сокамерники положили – опустили в полный рост. Мы с ним в зону в одно время пришли. А когда меня офоршмачили, с ним на соседней шконке разместили. Черные эти под крыло свое нас с ним тоже вместе взяли. Часть таких, как мы, еще на зоне по прессхатам к делу пристроили, отрицалово ломать. Так на воле им тоже не сахар. Живешь и не знаешь, когда на своего подопечного наткнешься, которого прессовал. Вот такой у нас отряд, дед. Фалю нашего из авторитетов опустили. До суда воровского у него погоняло Фартовый было. Он потом в Оренбуржской области в Орской зоне помогальником главпетуха был. Торпедами петушиными заведовал. За какую провинность из авторитетов рухнул – до сих пор никто из нас не знает. В обиженные не только за проступки попасть можно, но и по беспределу воровскому. Вон Скворец тоже блатным был, еще по воле в жиганах ходил и уважение в той среде имел, а когда на зону попал – приглянулся он Жоре Вяземскому. Его сначала по-тухлому развести пытались, подставить, значит, а потом просто темную устроили. Тоже в полный рост опустили. И так бывает тоже. Вон Куля на воле гомиком был и в зоне тоже гомосятил. Правда, Куля?

Сидящий за рулем спортивного вида мужчина никак не отреагировал на его слова. Помолчав немного, он вполне спокойно пояснил:

– Правильно говорить – педераст. Это греческое слово. Вполне литературное, и оскорбительного я в нем ничего не вижу. Вон вся Европа за гомосексуалистов горой стоит. Я еще подростком понял, что мне мужское тело нравится. У меня дома весь шкаф был заставлен буклетами из музеев да альбомами со скульптурой и картинами. Я часами мог смотреть на красивые мужские тела. А вот от баб воротило. Для меня сиська бабская – все равно что мешок с соплями. Полное отвращение. – Куля замолчал на время, пока выруливал между часто стоящими зомбаками, потом продолжил: – Талантами меня Бог обделил. Так я спортом заниматься стал. Хотелось такое же красивое тело иметь, как у статуй римских. Я тренером-инструктором работал в элитном фитнес-центре. Любимый человек у меня был Никита. Действительно любимый. Я с ним счастлив был. Да я и папиком мохнатеньким обзавелся для денег. Папик меня по курортам катал, подарки дарил, машины, квартиру купил. А потом краля моя престарелая про мальчика моего узнал. Вот тогда и пришлось по счетам заплатить. Подставил он меня в схему рисковую, директором конторы сделал. Денег он снял немерено, а меня и повязали. Я не такой тупой. Когда жареным запахло, я в Испанию убежал. Так меня в международный розыск объявили. Мартышка моя старая и тогда меня слил. В полицию сдал. Меня после этого на родину этапировали. Когда я уже сидел, меня там папик навестил и все выложил, как меня слил, а Никиту моего блатным на развлечение сплавил. Щедро он им за это заплатил. Что они с Никитой сделали, я даже рассказывать не буду. Мне на зоне сначала нормально было – я же не пассив. К активным глиномесам там спокойно относятся. Еще поставить на зоне себя правильно смог – на воле единоборствами я тоже серьезно занимался. Тогда опять эта сучонка на зону мои фотки в нижнем женском белье переправила. Вот тогда меня в девичий угол и прописали. Когда мне предложили в отряд обиженных вступить, я единственное условие поставил – гада этого шлепнуть. Так мне сразу и позволили. Еще и помогли. Когда в отряд принимают, дают одного человека грохнуть на свой выбор. Выбираешь, на ком тебе душу хочется отвести, и начальству докладываешь, а они тебе с оружием, транспортом, тактикой и аналитикой содействуют. Еще и остальные пацаны из отряда тебе на мокрухе помогать должны. Это нас так всех кровью и круговой порукой повязывали. Многие только ради мести в отряд шли. Выкрал я тогда урода этого – мартышку мою старую. Заперли его на козлодерне и жизнь ему веселую устроили. У нас на базе два кобеля было – доги английские. Натасканные… Две недельки папик мой новой жизни порадовался и умер от перитонита. Кишку ему порвали, заражение случилось. Не уберегли.