Текст книги "Советская внешняя разведка. 1920–1945 годы. История, структура и кадры"

Глава 6

«Т-щу Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба герм. авиации к … матери…»

Из резолюции И.В. Сталина на донесении разведки. 17 июня 1941 года.

25 ноября 1938 года указом ПВС СССР Н.И.Ежов был освобожден от должности наркома внутренних дел СССР, а на его место был назначен Л.П. Берия. А постановлением СНК СССР от 16 декабря и приказом НКВД СССР от 17 декабря 1938 года первым заместителем наркома внутренних дел СССР и начальником ГУГБ был назначен комиссар госбезопасности 3-го ранга В.Н. Меркулов.

Л.П. Берия

Пришедший к руководству Наркоматом внутренних дел Берия расставил на ключевые посты своих людей, прибывших вместе с ним из Грузии. Кроме того, им была проведена «чистка» ежовских кадров, как в Центре, так и на местах. Все эти перестановки затронули и внешнюю разведку.

В.Н. Меркулов

22 октября 1938 года был арестован начальник ИНО Залман Пассов (расстрелян в феврале 1940 года). После ареста Пассова исполняющим обязанности начальника ИНО стал и.о. помощника начальника испанского отделения Павел Анатольевич Судоплатов. Он возглавлял разведку до 2 декабря 1938 года, когда начальником 5-го отдела (ИНО) ГУГБ был назначен комиссар госбезопасности 3-го ранга Владимир Георгиевич Деканозов. Одновременно Деканозов являлся начальником 3-го (контрразведывательного) отдела ГУГБ и заместителем начальника ГУГБ В. Меркулова.

Однако не имеющий опыта разведывательной работы Владимир Деканозов 13 мая 1939 года был освобожден от должности начальника ИНО и назначен заместителем наркома иностранных дел СССР. А его место занял старший майор госбезопасности Павел Михайлович Фитин[246]246
  Колпакиди А., Прохоров Д. Внешняя разведка России. С. 33–34.


[Закрыть].

Заместителями начальтника отдела являлись П. М. Фитин (1.11.1938 – 13.5.1939), П. М. Мальков (1.1939 – 1.6.1939), П. А. Шария (30.4.1939 – 2.8.1939), П. А. Судоплатов (10.5.1939 – 26.2.1941 г.), М.Т. Дубовик (10.5.1939 – 26.2.1941), Г.Г. Долбин (7 – 10.1939), М. Б. Прудников (14.7.1939 – 27.2.1941) и Н. Д. Мельников (1.12.1939 – 27.2.1941).

Здание ШОН

В связи с острой нехваткой кадров разведчиков 3 октября 1938 года приказом наркома внутренних дел Ежова был создан специальный учебный центр для их ускоренной подготовки – Школа особого назначения (ШОН) ГУГБ НКВД СССР. Первым начальником ШОН стал Владимир Харитонович Шармазанашвили, а преподавали в ней такие мастера разведки, как Евгений Петрович Мицкевич, Сергей Михайлович Шпигельглаз, Василий Иванович Пудин, Павел Матвеевич Журавлев, Павел Анатольевич Судоплатов, Василий Михайлович Зарубин и другие. А среди первых выпускников ШОН были будущие начальник ИНО Павел Михайлович Фитин, заместители начальника разведки Виталий Григорьевич Павлов и Елисей Тихонович Синицын, резиденты Александр Семенович Феклисов, Анатолий Антонович Яцков, Николай Михайлович Горшков и другие асы разведки.

Разведчики – курсанты Центральной школы НКВД. Слева будущий генерал В.Г. Павлов

Также для более оперативной работы внешней разведки 5 октября 1938 года на базе Особого бюро при секретариате НКВД СССР было оборазовано 19-е отделение 5-го отдела (информационно-аналитическое). 2 августа 1939 года оно было преобразовано в Особое бюро при Наркоме.

Структура 5-го отдела в последние предвоенные годы имела вид:

Секретариат;

1-е отделение – Германия, Венгрия, Дания;

2-е отделение – Польша;

3-е отделение – Франция, Бельгия, Швейцария, Голландия;

4-е отделение – Англия;

5-е отделение – Италия;

6-е отделение – Испания;

7-е отделение – Румыния, Болгария, Югославия, Греция;

8-е отделение – Финляндия, Швеция, Норвегия;

9-е отделение – Латвия, Эстония, Литва;

10-е отделение – США, Канада, Мексика, Южная Америка;

11-е отделение – Япония, Маньчжурия;

12-е отделение – Китай, Синьцзян;

13-е отделение – Монголия, Тува;

14-е отделение – Турция, Иран, Афганистан;

15-е отделение – техническая (научно-техническая) разведка;

16-е отделение – оперативная техника

17-е отделение – визы и учет иностранцев[247]247
  Сергутин С.В. Организационные аспекты деятельности внешней разведки. // Труды Общества изучения истории отечественных спецслужб. Т. 3. М., 2007. С.242.


[Закрыть].

Очевидно, и эта структура не была окончательной – в 1939–1940 годах государства по понятным причинам исчезали одно за другим, а следовательно, отпадал смысл в соответствующих отделениях. Так, хотя в 1939–1941 гг. НКВД по прежнему имел легальную резидентуру в Варшаве, но за отстутствием польского государства она подчинялась берлинской резидентуре, то есть переходила в ведение 1-го отделения. И уж подавно не нужно было 9-е отделение.

К 1 января 1940 года численность центрального аппарата советской внешней разведки достигла 225 сотрудников, к концу года выросла до 235 чел. Всего же, включая сотрудников «в поле» численность внешней разведки достигла 695 человек.

На февраль 1941 года за рубежом действовало 45 легальных резидентур, в которых работало 242 разведчика, имевших на связи свыше 600 агентов. Самые крупные резидентуры действовали в США – 18 человек и Финляндии – 17 человек.

Помимо легальных резидентур действовало 14 нелегальных резидентур. В Германии, Франции и Великобритании работало по 2–4 нелегальных резидентуры.

3 февраля 1941 года состоялось заседание Политбюро, на котором было принято постановление о разделении НКВД СССР на два наркомата: НКВД СССР и НКГБ СССР с выделением всех оперативно-чекистских подразделений из НКВД в НКГБ, а на местах – из НКВД/УНКВД республик, краев и областей в НКГБ/ УНКГБ.

Этим же постановлением были утверждены структуры вновь организованных НКВД и НКГБ СССР (а также проект Указа ПВС СССР о разделении НКВД СССР) и решены кадровые вопросы. В тот же день, 3 февраля, появились указы Президиума ВС СССР о разделении НКВД СССР и назначении наркомом внутренних дел СССР Л. Берии, а наркомом государственной безопасности СССР В. Меркулова. Был подписан и указ о назначении Л. Берии заместителем председателя Совета Народных Комиссаров СССР (по совместительству), которому было поручено курировать работу НКВД, НКГБ, наркоматов лесной промышленности, цветной металлургии, нефтяной промышленности и речного флота.

Разведка и контрразведка теперь находились в структуре НКГБ. Что касается внешней разведки (5-го отдела ГУГБ НКВД СССР), то она была реорганизована в 1-е управление (разведка за границей) НКГБ СССР. Начальником управления 26 февраля 1941 года был назначен П.М. Фитин, его заместителями – П.А. Судоплатов и В.М. Зарубин.

К началу Великой Отечественной войны структура 1-го управления НКГБ была следующей:

Секретариат

Начальник Е.М. Пинчуков

1-й отдел

Германия. Должность начальника вакантна.

2-й отдел

Дальний Восток. Начальник Н.Д. Мельников.

3-й отдел

Англия, США, Канада, Южноамериканское отделение, отделение научно-технической разведки. Начальник И.А. Чичаев.

4-й отдел

Франция, Испания, Швейцария, Бельгия, Португалия, Финляндия, Швеция. Начальник Б.А. Рыбкин.

5-й отдел

Италия, Венгрия, Болгария, Румыния, Югославия, Греция. Должность начальника вакантна, планировалось назначение В.Т. Яковлева.

6-й отдел

Ближний Восток. Начальник П.И.Тахчианов.

7-й отдел

Совколония, визы, информация, оперучет. Начальник М.А. Буринский.

8-й отдел

Подготовка спецкадров. Начальник М.П. Филимонов.

Отделение «А»

Функции неизв. Начальник А.А. Максимов, с началом войны В.А. Лягин.

Отделение «Б»

Оперотделения НКГБ в морских портах. Начальник неизв.

В центральном аппарате управления работало около 120 человек, включая технический персонал.

В логове зверя

29 декабря 1938 г. в берлинской клинике Charitй после операции на желудке умер советский дипломат и по совместительству резидент НКВД в Берлине старший лейтенант госбезопасности Александр Иванович Агаянц. Он был последним сотрудником резидентуры – за время Большой Чистки все остальные были отозваны в Центр. Из восьми операторов Корсиканца, пятеро было расстреляно. Не будем заниматься инсинуациями и обвинять врачей Charitй в выполнении заказа Гейдриха. Вне зависимости от того, была ли смерть резидента случайной или нет, это был удар, окончательно подорвавший позиции советской разведки в Германии. Отныне Харнак, Леман и другие агенты не имели посредников, способных доставить их информацию в Москву.

Положение стало выправляться только девять месяцев спустя. В сентябре 1939 г. новым резидентом был назначен майор госбезопасности Амаяк Захарович Кобулов (оперативный псевдоним «Захар»). Эта фамилия хорошо знакома читателям, знакомым с закулисой сталинских спецслужб. Новый резидент был младшим братом заместителя Берия Б. З. Кобулова. В НКВД Кобулов-младший имел пожалуй не меньший фактический вес, чем молодой начальник разведки Фитин, но при этом не имел опыта работы в разведке – большая часть его чекистской карьеры прошла по линии Экономического управления ОГПУ – НКВД. Возможно, при назначении предполагалось, что он сосредоточится на добыче научно-технической информации, но вскоре оказалось, что в этом нет нужды, поскольку немцы и без того охотно делятся ею по официальным каналам.

Резидент НКВД А.З. Кобулов и Полпред СССР в Германии В.Г. Деканозов. Берлин

Центр спешно укреплял резидентуру кадрами. В том же 1939 г. в Берлин прибыл недавний выпускник Центральной школы НКВД лейтенант ГБ Б.Н. Журавлев (оперативный псевдоним «Николай»), а в августе 1940 г. под прикрытием должности 3-го секретаря посольствав в качестве заместителя резидента был направлен опытный разведчик лейтенант ГБ А.М. Коротков («Степанов»). Он взял на себя большую часть работы. Всего же к февралю 1941 г. штат резидентуры составил 13 чел.

В сентябре 1940 года Коротков впервые после двухлетнего перерыва встретился с Брайтенбахом, а затем и с Корсиканцем. Выяснилось, что за время, которое Харнак находился без связи, его организация значительно выросла. Об этом свидетельствует доклад Короткова в Центр:

«Корсиканец, потеряв в 1938 году связь с нами, возобновил свою работу среди интеллигенции в духе «Союза работников умственного труда», не будучи связанным с КПГ. Он объединял вокруг себя своих старых знакомых, известных ему по работе в «Союзе», осторожно выискивая и привлекая к себе новых. В настоящее время в круге образовались небольшие «центры», каждый из которых работает над воспитанием и подготовкой своей небольшой группы людей. Так что Корсиканец сам уже не знает всех лиц, входящих в этот круг, равно как и цифру 60 человек определяет приблизительно. Организационно взаимоотношения всей этой группы состоят исключительно в поддержании хороших отношений знакомых между собой людей, стоящих примерно на одной и той же общественной ступеньке и одинаково мыслящих. Такова, по описанию Корсиканца, организационная форма этой группы, маскирующая проводимую работу. Не все лица, входящие в этот круг, знают друг друга, а существует как бы цепочка. Сам Корсиканец старается держаться в тени, хотя и является душой организации. Цель организации состоит в подготовке кадров, которые могли бы после переворота занять командные должности. Сам Корсиканец никаких связей с компартией не поддерживает»[248]248
  Там же. С. 82–83.


[Закрыть].

Подобное положение дел вызвало обеспокоенность в Центре, поскольку Харнак нарушил главный принцип – разделение сети на изолированные друг от друга части, что резко снижало возможность полного провала. Но в связи с войной в Европе Москве ничего не оставалось делать, как использовать сеть Корсиканца такой, какой она была. Ведь менее чем через неделю после восстановления контакта, 26 сентября 1940 года, Коротков получил от Харнака первое сообщение, говорящее о начале военных приготовлений Германии к нападению на СССР:

«Офицер из Верховного командования (ОКВ) рассказал Тициенсу, что в начале следующего года Германия начнет войну против Советского Союза. Предварительным шагом является военная оккупация Румынии, намеченная на ближайшее время. Целью войны является отторжение от Советского Союза его западноевропейской части по линии Ленинград – Черное море и создание на этой, территории государства, целиком и полностью зависящего от Германии. Что касается остальной части Советского Союза, то там должно быть создано дружественное Германии правительство. На заседании комитета экономической войны возглавляющий этот комитет контр-адмирал Гросс сделал намеки, что генеральные операции против Англии откладываются»[249]249
  Там же. С. 84.


[Закрыть].

Но еще более важными стали поступающие от Харнака сообщения после того, как в декабре 1940 года он установил контакт с лейтенантом люфтваффе Харро Шульце-Бойзеном.

Харро Шульце-Бойзен родился 2 сентября 1909 года в городе Киль в аристократической семье потомственного военного. Он был сыном капитана ВМС, внучатым племянником и крестником адмирала фон Тирпица, создателя военного флота Германии в Первую мировую войну. Однако молодой Шульце-Бойзен не пошел по военной стезе, а стал изучать право в университетах Фрайбурга и Берлина. Во время учебы он вступил в националистическую организацию «Орден молодых немцев», но вскоре вышел из нее и примкнул к коммунистам.

Будучи студентом юридического факультета, в начале 30-х годов он поселяется в рабочем квартале Берлина и начинает издавать антинацистский журнал «Противник». В апреле 1933 года, после прихода к власти, нацисты запретили журнал, а вскоре арестовали и самого Шульце-Бойзена. Он подвергся допросу в гестапо, во время которого под пытками погиб один из сотрудников его редакции, после чего был заключен в концлагерь. Но арест Шульце-Бойзена был непродолжительным, и вскоре он был освобожден – благодаря вмешательству Геринга, который был близким другом семьи Шульце-Бойзен.

Жестокое обращение и все пережитое во время ареста только усилило ненависть Шульце-Бойзена к нацизму. Но появившийся опыт научил его быть осторожным. Сделав вид, что принимает нацизм, Шульце-Бойзен по рекомендации самого Геринга поступил в Школу транспортной авиации в Варнемюнде, которую закончил с отличием как летчик-наблюдатель. После окончания школы он был направлен в контрразведывательный отдел люфтваффе, где хорошее знание иностранных языков помогло сделать ему карьеру. В 1936 году он женился на Либертас Хаас-Хейе, внучке по материнской линии графа Ойленбург унд Хертефельд, близкого друга кайзера Вильгельма II. Почетным гостем на свадьбе был Геринг.

Харро и Либертас Шульце-Бойзены

Но успешная карьера не отвлекала Шульце-Бойзена от последовательной борьбы с фашизмом. Он установил связь с членами КПГ Вальтером Хуземанном, Вальтером Кюхенмейстером, Куртом и Элизабет Шумахерами (Тенор и Ида), Одой Шотмюллер и другими коммунистами, впоследствии вошедшими в его подпольную организацию. А в 1937 году во время гражданской войны в Испании он анонимно передал в советское посольство в Берлине сведения о тайных приготовлениях испанских и немецких фашистов к военному мятежу в Барселоне.

Хотя Харнак был знаком с Шульце-Бойзеном с 1935 года, он привлек его к работе на советскую разведку только в декабре 1940 года. К тому времени организация Шульце-Бойзена насчитывала около 20 человек, объединенных намерением свергнуть Гитлера. В их число входили такие высокопоставленные военные, как, например, начальник контрразведки в министерстве авиации полковник Эрвин Гертц и офицер связи при Геринге майор Грегор, отвечающий за контакты с министерством иностранных дел. Весьма важным источником Шульце-Бойзена был личный адъютант командующего немецкими войсками на Балканах фельдмаршала фон Листа, известный под псевдонимом Швед.

Военная информация, поступающая от Старшины (такой псевдоним был дан Шульце-Бойзену), была очень важной. Вот только некоторые донесения, полученные от него в январе – марте 1941 года:

«В штабе авиации Германии дано распоряжение начать в широком масштабе разведывательные полеты над советской территорией с целью фотосъемки всей пограничной полосы. В сферу разведывательных полетов включается и Ленинград».

«Позиции Геринга все больше и больше склоняются к заключению соглашения с Америкой и Англией. Геринг дал распоряжение о переводе «русского реферата» министерства авиации в так называемую активную часть штаба авиации, разрабатывающую и подготовляющую военные операции».

«Операции германской авиации по аэрофотосъемке советских территорий идут полным ходом. Немецкие самолеты действуют с аэродромов в Бухаресте, Кенигсберге и из Северной Норвегии – Киркенес. Съемки производятся с высоты 6000 метров. В частности, немцами заснят Кронштадт».

«Геринг является главной движущей силой в разработке и подготовке действий против Советского Союза».

«Германский Генеральный штаб авиации ведет интенсивную подготовку против СССР. Составляются планы бомбардировки важнейших объектов. Разработан, план бомбардировки Ленинграда, Выборга, Киева. В штаб авиации регулярно поступают фотоснимки городов и промышленных объектов. Германский авиационный атташе в Москве выясняет расположение советских электростанций, лично объезжая на машине районы расположения электростанций»[250]250
  Воскресенская 3. Указ. соч. С. 18–31.


[Закрыть].

Понимая всю важность поступаемой от Щульце-Бойзена информации, Центр 15 марта 1941 года приказал Короткову установить прямой контакт со Старшиной и поощрить его к созданию самостоятельной агентурной сети. После выполнения распоряжения Центра и освобождения Харнака от роли промежуточного связующего звена работа обоих источников стала более продуктивной. Именно это позволило советской разведке через Харнака установить контакт с Адамом Кукхофом, получившим псевдоним Старик.

Адам Кукхоф родился 30 августа 1887 года в Аахене и был единственным сыном известного рейнского фабриканта. Учась в университете, он изучал политэкономию, германистику и философию, а в 1912 году в университете в Галле за работу «Шиллеровская теория трагического» получил ученую степень доктора философии. Позднее, стремясь сделать более доступными для трудящихся творения великих драматургов, он основал Франкфуртский художественный театр. В 1928–1929 годах был редактором газеты «Ди тат», в которой часто предоставлял место журналисту-коммунисту Йону Зигу. После прихода к власти Гитлера Кукхоф возглавил антифашистский кружок, в состав которого входили представители творческой интеллигенции. Всего группа Кукхофа насчитывала около 20 человек. Кроме того, он поддерживал контакты с известным социал-демократом Адольфом Гримме (Новый), Карлом Герделером (Голова), бывшим мэром Лейпцига, возглавлявшим тайную социал-демократическую оппозицию Гитлеру (в 1944 году был казнен за участие в заговоре против фюрера), графом Вольфом фон Хельдорфом, шефом берлинской полиции, собиравшим компрометирующие материалы на нацистское руководство, видным профсоюзным деятелем Вильгельмом Лейшнером и другими оппозиционерами.

19 апреля 1941 года состоялась встреча Короткова с Кукхофом, на которой тот согласился сотрудничать с советской разведкой и снабжать ее информацией. Через Кукхофа Москва также планировала внедриться в антигитлеровскую оппозицию в Германии. После передачи в Центр досье, собранных Хельдорфом, Кукхофу было дано задание установить прочные связи с антигитлеровскими группами Герделера и Лейшнера, используя в качестве связника Адольфа Гримме. К сожалению, эти планы не были претворены в жизнь из-за начавшейся войны.

Таким образом, к весне 1941 года в Берлине действовали группы Харнака (Корсиканца), Шульце-Бойзена (Старшины) и Кукхофа (Старика), которые объединяли 28 отдельных групп. Независимо от них действовали нелегальная резидентура военной разведки «Альта» во главе с Ильзой Штебе, курирующая дипломата фон Шелию и еще шесть источников в министерстве иностранных дел Германии, и агент НКВД в гестапо Леман (Брайтенбах), связь с которым поддерживал Б.Н. Журавлев.

Поступающая от них в Москву информация все больше убеждала руководство советской разведки в том, что Германия в недалеком будущем начнет агрессию против Советского Союза. Поэтому 10 апреля 1941 года Кобулову была послана шифротелеграмма, в которой, в частности, говорилось:

Календарь сообщений «Корсиканца» и «Старшины»

«По вопросам авиации озадачить Старшину, через Шведа выяснить дислокацию немецких частей в Румынии, через Испанца получить сведения о личном составе ВВС. Корсиканцу поручить собрать сведения о положении в военно-химической промышленности, используя в этих целях Турка, добыть военно-технические новинки с помощью Грека. О состоянии военно-морского флота получить сведения через Итальянца. Ориентировать Брайтенбаха на выявление дислокации германских военных частей и строительство укреплений на границе, прилегающей к СССР. Использовать Франкфурта по вопросам состояния военной промышленности и положения военно-морского флота»[251]251
  Леонидов В. Секреты Третьего рейха в руках Корсиканца и Старшины //Новости разведки и контрразведки. 1996. № 9.


[Закрыть].

Полученная сводка, имевшая название «Календарь сообщений Корсиканца и Старшины», представляла собой десять страниц убористого машинописного текста, где были перечислены даты получения Корсиканцем и Старшиной наиболее важной информации, указаны лица, от которых она поступала, и дано ее краткое содержание.

Гитлер, руководство вермахта, РСХА и абвера хорошо понимали, что скрыть подготовку к нападению на Советский Союз полностью невозможно. Поэтому ставка была сделана на то, чтобы утопить реальные факты, которые неизбежно попали бы в поле зрения советских агентов, в ворохе дезинформации. С подачи нацистской верхушки по берлинским министерствам и ведомствам циркулировали самые разнообразные слухи о дальнейших планах войны. Они ни в кооем случае не пытались убедить Сталина в миролюбии Германии – это было бы глупо и неправдоподобно. Вопреки тому, что писали перестроечные и демократические историки, Сталин в миролюбие Германии, конечно же, не верил ни на грош. Игра шла гораздо более тонкая – требовалось скрыть конкретные стратегические планы и политические цели, а вовсе не очевидный факт того, что война на пороге.

Попадались на дезинформацию и Харнак с Шульце-Бойзеном. В апреле 1941 года Корсиканец сообщил Короткову, «что на одном из совещаний ответственных должностных лиц из министерства экономики представитель отдела печати Кролл заявил следующее:

«СССР будет предложено присоединиться к державам оси Берлин – Рим и напасть на Англию. В качестве гарантии будет оккупирована Украина и, возможно, Балтийские государства тоже»[252]252
  Царев О., Костелло Д. Указ. соч. С. 93.


[Закрыть].

А в мае 1941 года было получено сообщение от Старшины, подтверждавшее предположение Москвы, что нападению Германии будет предшествовать некий ультиматум:

«Вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии удовлетворения этих требований в промышленные и хозяйственные центры и предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы немецкой армией. Представлению этого ультиматума будет предшествовать «война нервов» в целях деморализации Советского Союза»[253]253
  Там же. С. 93–94.


[Закрыть].

Для надежности, гестапо подставило Кобулову своего агента Ореста Берлинкса («Лицеист»), через которого в Москву также периодически шла дезинформация. Согласно одному из его сообщений, войска сосредоточиваются на Востоке, чтобы нанести внезапный и решительный удар по Великобритании. «Мы во время мировой войны умели путем колоссальных перебросок войск замаскировать действительные намерения немецкого командования». Именно такое официальное объяснение, по словам Лицеиста, он получил 4 марта 1941 года от полковника Блау из ОКВ.

* * *

Сегодня благодаря многочисленным рассекреченным документам мы знаем поразительный факт – оказывается т. Сталин не чурался крепкого матерного словца. Однажды такой реакции удостоился и Старшина. 17 июня нарком госбезопасности СССР направил на имя Сталина и Молотова полученное из Берлина агентурное сообщение. Ознакомившись с сообщением, Вождь наложил на него резолюцию: «Т-щу Меркулову. Можете послать ваш «источник» из штаба герм. авиации к еб-ной матери. Это не «источник», а дезинформатор. И. Ст.»[254]254
  1941 год: В 2 кн. Кн.2. Междунар. фонд «Демократия», 1998. С. 382–383


[Закрыть].

Что же говорилось в этом сообщении?

Источник, работающий в штабе германской авиации, сообщает:

1. Все военные мероприятия Германии по подготовке вооруженного выступления против СССР полностью закончены, и удар можно ожидать в любое время.

2. В кругах штаба авиации сообщение ТАСС от 6 июня [так в тексте. В действительности – 13 июня. В.М.] воспринято весьма иронически. Подчеркивают, что это заявление никакого значения иметь не может.

3. Объектами налетов германской авиации в первую очередь явятся: электростанция «Свирь-3», московские заводы, производящие отдельные части к самолетам (электрооборудование, шарикоподшипники, покрышки), а также авторемонтные мастерские.

4. В военных действиях на стороне Германии активное участие примет Венгрия. Часть германских самолетов, главным образом истребителей, находится уже на венгерских аэродромах.

5. Важные немецкие авиаремонтные мастерские расположены: в Кенигсберге, Гдыне, Грауденц, Бреславле, Мариенбурге. Авиамоторные мастерские Милича в Польше, в Варшаве – Очачи и особо важные в Хейлигенкейль.

Источник, работающий в министерстве хозяйства Германии, сообщает, что произведено назначение начальников военно-хозяйственных управлений «будущих округов» оккупированной территории СССР… на собрании хозяйственников, предназначенных для «оккупированной» территории СССР, выступал также Розенберг, который заявил, что «понятие Советский Союз должно быть стерто с географической карты».

Что же мы видим? Первое, что обращает на себя внимание – это то, что в документе содержаться свидетельства о неизбежном нападении из ДВУХ источников, но дезинформатором, подлежащим посыланию к вышеупомянутой матери назван только первый. Значит, информация из ведомства Розенберга об оккупации и стирании СССР с географической карты все-таки признана достойной внимания?

Теперь о информации из «штаба люфтваффе». Первый пункт в нем действительно важен, но едва ли нов – к 17 июня было накоплено достаточно информации о том, что войну можно ждать в любой момент. В скобках заметим, что с учетом послезнания этот пункт к тому же неверен – к 17 июня приготовления еще не были закончены – танки и авиация продолжали прибывать и позже.

Та самая матерная резолюция

Пункт второй – пустые слова. Круги штаба авиации очень широки. Кто именно воспринял сообщение ТАСС иронически? Геринг? Или случайный сослуживец агента высказывал свое ценное мнение в курилке? Это же агент может сообщить – от кого он это услышал.

Пункт третий – просто абсурден. Электростанция «Свирь-3», московские заводы и авторемонтные мастерские – это действительно довольно важные цели, но никак не первоочередные. Первоочередной целью в любом случае могла быть только развернутая против немцев группировка РККА.

Четвертый и пятый пункты касались совершенно второстепенных вопросов, действительно значимых с позиций обер-лейтенанта люфтваффе, но никак не первого лица государства.

При этом ни в коем случае не стоит винить Шульце-Бойзена. Его информация действительно была малосущественна, частично неверна с учетом послезнания и перегружала и без того работавшего на износ Сталина «белым шумом». Но тут проблема не в нем – он младший офицер в ведомстве Геринга и всей картины видеть не может и не должен. Проблема заключалась в организации центрального аппарата 1-го Управления в котором не было полноценного аналитического аппарата (вся обработка информации ограничивалась переводом) и как результат – в Кремль шел вал нефильтрованной и несортированной информации. Тут свою роль к сожалению сыграли и требование самого Сталина давать ему первоисточники, непонимание важности анализа и просто отсутствие аналитиков. Если конечно, эта «резолюция Сталина» не является позднейшей фальсификацией «реформаторов» из КПСС.

Кроме того, надо учесть следующие факторы.

В июне 1932 года канцлер Франц фон Папен вел тайные переговоры с Францией о возможности тайного соглашения между Германией, Францией и Польшей против СССР. Советская разведка получила сведения о ходе переговоров от агента в окружении известного предпринимателя Флик-Штегера, известного своими близкими связями с фон Папеном, и 24 июня 1932 года доложила Сталину следующее:

«За уступки Германии Польшу обещают вознаградить в широкой мере в сторону Советской Украины.

Если вообще начнется крестовый поход против СССР, то он начнется как раз по направлению Украины… Как сказал Флик-Штегер, Англия, видимо, вначале останется доброжелательным наблюдателем в случае союза Франции, Германии и Польши против Советского Союза, но если эти страны пойдут походом на Украину, Англия постарается захватить Кавказ и под видом освобождения Грузии овладеть нефтеисточниками Кавказа. В этом отношении в Лондоне продолжается обработка грузинских и других кавказских эмигрантов, а Детердинг приобрел старые акции кавказских нефтяных полей и предприятий»[255]255
  Нежников Ю. Кремль боялся провокации и не верил разведке //Литературная газета. 1995. № 25.


[Закрыть].

Следующее сообщение разведки датировано 1 июля 1932 года:

«Рейхсканцлер фон Папен ведет в Лозанне тайные переговоры, конечная цель которых объединить европейские страны и Англию для похода против СССР с целью свержения советской власти. Хотя сейчас и незаметно непосредственной опасности нападения на СССР, но, как утверждает информатор, война против СССР не заставит себя долго ждать»[256]256
  Там же.


[Закрыть].

Как известно, из этой затеи ничего не вышло, но подозрительный Сталин вынес для себя предметный урок: Англия никогда не откажется от идеи уничтожения СССР.

Следующий фактор, влиявший на ход рассуждений Сталина, возможно, исходит из спецсообщения советской разведки от 17 февраля 1937 года о переговорах президента США Франклина Рузвельта со специальным представителем правительства Англии Рэнсименом:

«Содержание главной части переговоров было посвящено вопросу о нейтралитете США, ибо Лондон ждет войны не позднее 1938 года, и если получение военных материалов из США не представляется возможным, то необходимо начать постройку больших заводов в Англии, Франции и Чехословакии… Рузвельт заявил Рэнсимену, что Америка прилагает усилия к тому, чтобы как можно дольше сохранять нейтралитет. Если произойдет вооруженный конфликт между демократией и фашизмом, Америка выполнит свой долг. Если же вопрос будет стоять о войне, которую вызовет Германия или СССР, то она будет придерживаться другой позиции и по настоянию Рузвельта Америка сохранит свой нейтралитет. Если СССР окажется под угрозой германских чисто империалистических, т. е. территориальных, устремлений, тогда должны будут вмешаться европейские страны и Америка станет на их сторону…»[257]257
  Там же.


[Закрыть].

В свете этих фактов Сталин имел право опасаться как немецкой, так и английской провокации, причем последней особенно, так как находящаяся в состоянии войны Англия испытывала тяжелые экономические и военные трудности и была бы не прочь переложить их на СССР. А вот предупреждение о предстоящем немецком ультиматуме, связанном с оккупацией Украины, наоборот, имело под собой давнюю историческую почву и не казалось странным. Поэтому сходящиеся в кабинете Сталина сообщения разведки, контрразведки и Народного комиссариата иностранных дел подталкивали его к следующему видению ситуации: