Текст книги "Внешняя разведка СССР – России. 1946–2020 годы. История, структура и кадры"

Говоря о судебном процессе над Эймсом, хочется остановиться на одной фразе из обвинительной речи прокурора Федерального суда. «Они умерли, – заявил он, говоря о расстрелянных в СССР агентах ЦРУ, выданных Эймсом, – потому что Эймс хотел жить в доме стоимостью полмиллиона и ездить на «ягуаре».

Думается, что здесь прокурор переборщил. Не надо быть семи пядей во лбу, дабы понять, что все расстрелянные агенты были с точки зрения законов СССР, а затем и России такими же предателями и изменниками, каким стал Эймс с позиции американского правосудия. Они не меньше его, а может быть и больше, хотели материальных благ. Да и на путь предательства большинство из них встало гораздо раньше, чем Эймс. Поэтому создается впечатление, что основные тезисы своего выступления прокурор позаимствовал у Андрея Вышинского. Недаром данный пассаж прокурора вызвал откровенный смех у американских журналистов. Более прав в этом отношении сам Эймс, который в своей речи на суде сказал: «Я выражаю глубочайшую симпатию тем, кто пострадал от моих действий в Советском Союзе. Но мы сделали одинаковый выбор, и нас ждали одинаковые последствия».

В настоящее время Олдрич Эймс находится в федеральном исправительном учреждении в Терре-Хот, штат Индиана под номером 40087-083. Первое время он содержался в одиночной камере размером 2,7 на 3,5 м, оборудованной душем, умывальником, туалетом, двухъярусной кроватью и небольшим письменным столом. После многочисленных просьб в середине 1996 года его перевели в двухместную камеру. Там соседом Эймса оказался другой бывший сотрудник ЦРУ Эдвин Уилсон, осужденный за продажу взрывчатых веществ Ливии. Несмотря на то что Эймс осужден по всей строгости закона, его бывшие коллеги питают к нему далеко не лучшие чувства. Один из них, пожелавший остаться неизвестным, сказал: «В свое время мы бы допросили его, вытянули бы из него все, что возможно, и предали смерти».

Споры о причинах провала и ареста Эймса не утихают до сих пор. Американцы продолжают настаивать, что арест стал возможен благодаря кропотливой работе спецгруппы ЦРУ и ФБР по выявлению «крота». Официальные представители российских спецслужб вообще не комментируют «дело Эймса», ничего не признают, но и не отрицают. Неофициально бывшие сотрудники ПГУ КГБ винят в провале Эймса руководство КГБ и лично В. А. Крючкова, который слишком поспешно реализовал его информацию о предателях в рядах советских спецслужб, после чего американцы пришли к выводу, что в ЦРУ действует советский «крот». Некоторые из них считают, что в случившемся виноват сам Эймс – он вел слишком шикарный образ жизни, а его легенда о происхождении денег легко проверялась. Но есть и такие, кто уверен, что Эймса предали в Москве. Так, например, считает генерал-лейтенант Н. С. Леонов, долгое время проработавший в ПГУ начальником аналитического управления и заместителем начальника разведки. Его мнение абсолютно категорично:

«Я могу с уверенностью предположить, что Эймса предали. И предали в Москве. Долгие годы я лично занимался технологией обеспечения связи с нашей агентурой в США. В течение десяти последних лет она срабатывала безупречно, была неуязвимой. Прокол был невозможен. Все эти рассказы о компрометирующих материалах против Эймса, якобы найденных в его мусорных ящиках, об обративших на себя внимание расходах рассчитаны на дураков. Эймса, как и Уокера, которого якобы предала жена, «сдали» в Москве. И сделали это лица, имевшие служебное отношение к делу Эймса»[130]130
  Цит. по: Заворотный С. Прокол Эймса в США был невозможен. Его предали в Москве // Комсомольская правда.1994.22 декабря.


[Закрыть].

Так это или нет, судить трудно. Время от времени мы узнаем о новых предательствах в Ясенево, однако и сегодня нельзя с уверенностью сказать, что один из двух бежавших в 2010 году полковников СВР – Щербаков или Потеев – и был тем самым «кротом», который в начале 90-х сдал Эймса. Действительно, Потеев работал в резидентуре СВР в Вашингтоне примерно в то же время, когда ФБР вышло на след и теоретически мог частично владеть информацией о некоем ценном агенте. Но был ли он предателем уже тогда? Этого мы не знаем. Согласно опубликованным версиям – еще нет.

С другой стороны, Эймс действительно совершил серьезную ошибку, соря деньгами. С точки зрения американского государства неуплата налогов является пожалуй самым чудовищным злодеянием из всех возможных, а потому подозрение в наличии незадекларированных доходов неминуемо привлекало к нему внимание.

В стенах АНБ

С первого дня своего существования Агентство национальной безопасности (АНБ) было окружено плотной завесой секретности. На занимаемой им территории был установлен строжайший пропускной режим, где наряду с электронными системами проверки до сих пор существуют постоянное наблюдение и поощряемое руководством АНБ доносительство. Каждый сотрудник имеет специальный пропуск, который постоянно носит на груди. Этот пропуск, кроме того, что удостоверяет личность сотрудника, непрерывно передает на монитор службы безопасности маршрут движения и местоположение его обладателя. Все сотрудники АНБ ограничены в контактах за пределами Форт-Мида, им не рекомендуется называть место своей работы даже близким. По тем же соображениям руководство АНБ поощряет браки между штатными сотрудниками Агентства. Такие меры безопасности породили шутливое толкование английский аббревиатуры АНБ (NSA): No Such Agency – «Нет такого агентство» или, говоря по-русски, «Агентство «не болтай»».

Однако, несмотря на все меры безопасности, советской разведке удалось проникнуть в АНБ. Уже в 1960 году в АНБ было три советских агента. Правда, следует заметить, что все трое сами предложили свои услуги. Первыми пошли на контакт с советской разведкой Бернон Митчелл и Уильям Мартин.

Бернон Митчелл и Уильям Мартин

Бернон Фергюсон Митчелл родился 11 марта 1929 года в Сан-Франциско в типичной американской семье. Он с детства увлекался математикой, шахматами, игрой на пианино и подводным плаванием. Знакомые Митчелла позднее вспоминали о нем как о застенчивом, углубленном в себя юноше. После окончания средней школы Митчелл поступил в колледж, а в возрасте 22 лет был призван в ВМС США и направлен служить на станцию перехвата в Камиси на Японских островах. Там он познакомился с Уильямом Мартином, который стал его близким другом.

Уильям Гамильтон Мартин родился 27 мая 1931 года в небольшом городке на юге США. Когда ему исполнилось 15 лет, его семья переехала на север. С юношеских лет он отличался редкой способностью становиться экспертом в любой области, к которой проявлял интерес. В сочетании с присущей ему любознательностью это привело к освоению им таких далеких друг от друга областей, как музыка, гипнотизм, математика и шахматы. Во время двухлетнего обучения в колледже Мартин получил хорошую математическую подготовку. Но неожиданно для всех в 1951 году, несмотря на успехи в учебе, он оставил колледж и поступил на службу в ВМС. Говоря об этом неординарном шаге молодого Мартина, многие связывали его с желанием молодого человека вырваться из-под влияния матери, обладавшей деспотичным характером. Но как бы то ни было, в 1951 году в возрасте 20 лет Мартин попал в армию и после окончания курса основ военной службы был направлен на станцию перехвата в Камиси.

Как уже говорилось, Мартин и Митчелл за время службы на станции перехвата стали близкими друзьями. В этом не было ничего удивительного, так как они были весьма похожи друг на друга по характеру и имели одинаковые увлечения – математику, шахматы и игру на пианино. Первым оставил военную службу Митчелл. Он вернулся в США и поступил в престижный колледж, где специализировался на математике. Мартин после окончания срока службы на флоте остался в ВМС, но в качестве гражданского служащего. Однако в скором времени однообразная работа наскучила ему, он уволился, вернулся в США и поступил в колледж на Западном побережье. В качестве основного предмета он выбрал математику, к которой позднее добавился русский язык.

Весной 1957 года в одно и то же время Мартину и Митчеллу, хотя они и учились в разных колледжах, было предложено поступить на работу в АНБ.

Вероятно, решающую роль здесь сыграл тот факт, что они специализировались на изучении математики и некоторое время служили на станции перехвата ВМС. На предложение и Мартин, и Митчелл ответили согласием и 8 июля 1957 года приступили к выполнению служебных обязанностей. Как и все поступившие на работу в АНБ, они были направлены для обучения в Национальную криптографическую школу (НКШ) на 8-недельный курс по криптоанализу, криптографии и связанным с ними дисциплинам, и в дополнение посещали занятия в Вашингтонском университете. Тогда же им был предоставлен временный допуск к секретным документам, причем без соответствующей проверки, поскольку АНБ их услуги были нужны незамедлительно.

В январе 1958 года Мартин и Митчелл завершили обучение и приступили к работе. В свободное время они оба посещали вашингтонский шахматный клуб, членом которого был и первый секретарь советского посольства Валентин Иванов. Позднее, после бегства Мартина и Митчелла в СССР Иванов был объявлен персоной нон грата и покинул США. И хотя американское правительство формально выдвинуло причину, не связанную с бегством сотрудников АНБ, можно смело предположить, что это было сделано в отместку за их побег.

В том же 1958 году в политических взглядах Мартина и Митчелла произошли существенные перемены. Окружающие стали часто видеть обоих в обществе людей с прокоммунистическими взглядами, оба начали открыто поддерживать антиамериканские настроения. Особенно возмущал их тот факт, что самолеты США летают над территорией СССР с целью сбора разведывательной информации. В феврале 1959 года они нанесли визит конгрессмену-демократу от штата Огайо У. Хейзу, в ходе которого пожаловались на то, что самолеты-разведчики США нарушают воздушное пространство СССР.

Хейз ошибочно предположил, что эти двое подосланы к нему ЦРУ, чтобы проверить его умение хранить секреты, и не предпринял никаких мер.

Не дождавшись ответа от Хейза, Мартин и Митчелл в декабре 1959 года в нарушение всех правил безопасности, принятых в АНБ, посетили Гавану, где встретились с представителями внешней разведки КГБ и сообщили им некоторые сведения о своей работе. Разумеется, их не стали разочаровывать в убеждении, что своими действиями они укрепляют мир и безопасность на планете, но и не позабыли снабдить списком интересующих КГБ секретов АНБ.

Вернувшись с Кубы, Мартин и Митчелл еще более укрепились во мнении, что общественное устройство Советского Союза настолько прогрессивно, что пребывание там даст им чувство глубокого личного удовлетворения, которое они не получали в США. Так, Митчелл, обычно весьма сдержанный, с энтузиазмом рассказывал своим знакомым об отлично проведенном времени в Гаване и о невероятно низких ценах на Кубе. Такое поведение насторожило сотрудников службы безопасности АНБ. Чтобы ограничить доступ приятелей к секретным документам, им были предложены стипендии для обучения в университетах. В результате Мартин получил стипендию для продолжения образования в Иллинойском университете, а Митчелл – в Вашингтонском.

Вскоре Мартин и Митчелл поняли, что за ними ведется слежка. Прийти к такому заключению они могли по разным причинам, например, таким, как низкая квалификация агентов наружного наблюдения, изменение отношения со стороны руководства АНБ, лишение допуска к секретным документам или неосторожное замечание со стороны коллег по работе. Также вполне возможно, что их предупредил другой советский агент в АНБ – завербованный весной 1960 года сержант Джек Данлап.

24 июня 1960 года Мартин и Митчелл отправились в очередной трехнедельный отпуск, сообщив знакомым, что собираются навестить родителей. Но 25 июня, вместо того, чтобы уехать на автомобиле, как это предполагалось, они улетели на самолете компании «Истерн» рейсом Вашингтон – Мехико. Проведя в Мехико ночь в гостинице, они на следующий день совершили перелет в Гавану, откуда на советском транспортном самолете были доставлены в Москву, где поведали сотрудникам КГБ о многих секретах АНБ, в частности о работе по перехвату сообщений из советских линий связи.

В АНБ обнаружили их отсутствие лишь в середине июля, когда они не вернулись из отпуска, чтобы приступить к исполнению своих служебных обязанностей. В ходе начавшихся поисков на автомобильной стоянке была обнаружена машина, на которой друзья собирались ехать к родителям, со всеми вещами, аккуратно уложенными в чемоданы. А в доме Митчелла сотрудники службы безопасности АНБ нашли ключ к банковскому сейфу в Мэриленде, который был специально оставлен на видном месте. Открыв сейф, сотрудники АНБ обнаружили там запечатанный пакет и записку, в которой Мартин и Митчелл просили опубликовать содержащееся в пакете открытое письмо. В письме говорилось, что решение уехать в СССР было принято ими без всякого давления извне. Помимо этого, в нем Мартин и Митчелл обвиняли правительство США в том, что оно само «в такой же степени беспринципно, в какой в его обвинениях в адрес СССР изображается советское правительство».

«Некоторые противники коммунизма в Соединенных Штатах, – говорилось в письме, – защищают идею превентивной войны против Советского Союза. Они стремятся достичь такой степени безопасности, которая подразумевает полное уничтожение людей со взглядами, противоположными их собственным. Такая война в лучшем случае сделала бы их повелителями могилы человечества».

В адрес Советского Союза в письме содержались только положительные эпитеты, вплоть до того, что в СССР «способности женщины всячески поощряются и используются в значительно большей степени, чем в Соединенных Штатах».

В понедельник 1 августа 1960 года министерство обороны США официально объявило, что два сотрудника АНБ по неизвестной причине не вернулись из отпуска. Несмотря на все попытки не придавать значения произошедшему, побег сотрудников АНБ вызвал живейший интерес прессы, и 5 августа последовало еще одно заявление министерства обороны, в котором было сказано следующее: «Предполагается, что существует вероятность того, что два сотрудника АНБ уехали за «железный занавес»». А месяц спустя, 6 сентября, Мартин и Митчелл выступили на пресс-конференции в Москве.

Состоявшаяся в Центральном доме журналиста в присутствии более 200 советских и иностранных представителей СМИ, эта пресс-конференция стала, пожалуй, самой скандальной в истории американских спецслужб. Открыл пресс-конференцию заведующий отделом печати МИД СССР М. А. Харламов, который сказал, что Мартин и Митчелл попросили политического убежища в Советском Союзе и что их просьба была удовлетворена. После этого слово взял Митчелл, который зачитал копию письма, оставленного в банковском сейфе в США. Выступивший вслед за ним Мартин огласил длинное заявление, составленное уже после прибытия перебежчиков в Москву. Самым скандальным в этом заявлении было утверждение о том, что АНБ перехватывало и расшифровывало корреспонденцию союзников США, в том числе Италии, Франции, Турции, Уругвая. Впрочем, есть смысл процитировать некоторые отрывки этого заявления.

«Наше недовольство связано с некоторыми методами, которые Соединенные Штаты используют для получения шпионской информации. Мы обеспокоены взятым США курсом намеренного нарушения воздушного пространства других государств и практикуемой правительством Соединенных Штатов ложью в отношении таких нарушений с целью ввести в заблуждение общественное мнение…

После инцидента с У-2 правительство Соединенных Штатов признало, что намеренно взяло курс на нарушение воздушного пространства СССР. Официальные лица США, особенно вице-президент Никсон, пытались оправдать эту политику, провозгласив ее единственно возможным путем предотвратить неожиданное нападение со стороны СССР. Вице-президент Никсон не упомянул о том, что информация, полученная во время этих полетов, могла бы оказаться полезной только в случае попытки проникновения сквозь оборонительную систему Советского Союза…

Кольцо военных баз США, окруживших Советский Союз, означает, что правительство Соединенных Штатов полагает, будто сможет успешно противостоять коммунистическим идеям с помощью военных средств».

После пресс-конференции министерство обороны США сделало несколько заявлений. В первом было сказано, что утверждения Митчелла и Мартина о том, что США одинаково шпионят как за своими противниками, так и союзниками, не соответствует действительности. «Их замечания, – говорилось в заявлении, – о якобы ведущейся шпионской деятельности правительства Соединенных Штатов в отношении их союзников и других правительств свободного мира полностью лживы и могут послужить только цели коммунистов посеять раздор среди свободных народов». А во втором заявлении министерство обороны США обвинило СССР в «использовании любой возможности для извлечения пользы из бегства двух перебежчиков, которые стали инструментом советской пропаганды, в попытках заставить весь мир поверить фальшивым заявлениям, которые они сделали в Москве». Выступил по этому поводу и президент США Эйзенхауэр, который заклеймил Мартина и Митчелла как «изменников, которые сами себя разоблачили». А бывший президент Трумэн публично заявил, что «таких надо расстреливать».

Немного позднее спецслужбами была организована утечка информации, и в прессу попали материалы о ходе служебного расследования обстоятельств бегства Митчелла и Мартина, которые были объявлены гомосексуалистами и, более того, – любовниками. Этим американские власти хотели не только скомпрометировать беглецов, но и получить возможность избавиться от не внушающих доверия сотрудников АНБ. Таковых оказалось 26 человек, которых уволили из агентства «по подозрению в сексуальных отклонениях».

Но несмотря на эти заявления, авторитет США после пресс-конференции Митчелла и Мартина оказался сильно подорванным. В результате продолжительное время официальным американским представителям приходилось только оправдываться и опровергать сделанные перебежчиками заявления. А в секретном докладе конгресса США бегство Митчелла и Мартина оценивалось как нанесение тяжелейшего ущерба национальной безопасности Америки за всю историю США.

Пресс-конференция Мартина и Митчелла в Москве

В дальнейшем судьбы Мартина и Митчелла сложились по-разному. Еще 11 августа 1960 года решением Политбюро ЦК КПСС № 295 им было предоставлено политическое убежище и ежемесячная зарплата в 500 рублей. Осенью Митчелл получил работу в институте математики при Ленинградском университете, а Мартин там же стал готовиться к защите докторской диссертации по статистике. Вскоре Мартин сменил фамилию на Соколовский и женился на русской девушке, с которой познакомился на черноморском курорте. Что касается Митчелла, то он женился на Галине Владимировне Яковлевой, 30-летней помощнице профессора отделения фортепьяно Ленинградской консерватории.

Однако жизнь перебежчиков в СССР оказалась не такой, как они предполагали. И если Мартин сумел приспособиться, то у Митчелла дела обстояли хуже. Он не сумел адаптироваться к советской действительности и несколько раз обращался за разрешением выехать на Запад, в котором ему постоянно отказывали. Тогда в 1979 году он пришел в американское консульство в Ленинграде за информацией о возможности вернуться в США. Однако госдепартамент США категорически отказался содействовать его возвращению и даже (с опозданием на несколько лет) лишил его американского гражданства. Умер Митчелл в Москве в 1986 году от острой лейкемии.

Виктор Гамильтон

В тот же день, когда Данлап покончил с собой, другой сотрудник АНБ, известный как Виктор Норрис Гамильтон, поместил на страницах газеты «Известия» письмо, в котором рассказал о тайнах Форт-Мида.

Настоящее имя Гамильтона, данное ему при рождении – Фузи Дмитрий Хиндали. Он родился в Бейруте в 1919 году, в 1940 году закончил Американский университет в Бейруте и получил специальность переводчика. Через некоторое время он познакомился с американкой, временно проживавшей в Ливане, и женился на ней. Вскоре супруги выехали в США. Но здесь Виктору Гамильтону (это имя он взял себе после переезда в Америку) никак не удавалось устроиться на работу по специальности несмотря на то, что он получил американское гражданство. Поэтому он был вынужден работать посыльным и швейцаром, пока один отставной американский полковник не завербовал его на службу в АНБ. Причиной, по которой АНБ заинтересовалось натурализованным арабом, было знание им пяти языков, в том числе и восточных, специалистов по которым в Форт-Миде явно не хватало.

13 июня 1957 года после обучения в НКШ Гамильтон приступил к работе в группе «G» (Ближний и Средний Восток, Северная Африка, Греция и Турция) Производственного отдела АНБ (ПО АНБ). Группа «G» занималась перехватом и дешифровкой военных сообщений из стран указанного региона, а также шифротелеграмм, поступавших в эти страны из их дипломатических представительств во всех частях света. Для этой цели в распоряжении АНБ была специальная станция перехвата, расположенная на Кипре. Как заявлял впоследствии Гамильтон, в 1958 году он работал с материалами, представляющими собой полный текст секретной переписки между Каиром и посольством Объединенной Арабской Республики в Москве, которая велась во время поездки каирского руководства в СССР.

Однако вскоре выяснилось, что Гамильтон крайне неуравновешенный человек. Его жена через 30 лет вспоминала, что после поступления на работу в АНБ Гамильтон перед сном часто рассказывал ей о подозрительных странностях, происходивших в Форт-Миде. В феврале 1959 года медицинская комиссия АНБ признала Гамильтона психически больным, но, учитывая острую нехватку специалистов по арабскому языку, его оставили на работе в ПО. В июне 1959 года его все же уволили, после того как психиатры пришли к заключению, что он находится на грани шизофрении. На самом деле в это время Гамильтон пытался установить связь со своими родственниками в Ливане, что вызвало беспокойство и недовольство руководства АНБ.

После вынужденного увольнения Гамильтон якобы начал подвергаться преследованию и провокациям со стороны ФБР. Вскоре ему удалось выехать в Ирак, но там он не задержался, так как местная служба безопасности приняла его за коммуниста. Тогда Гамильтон вернулся в США, установил переписку с турецкими властями и под предлогом посещения Турции в июне 1963 года выехал в Европу. Находясь проездом в Праге, он 20 июня пришел в советское посольство, представился сотрудником АНБ и попросил политического убежища.

Разумеется, Гамильтон был немедленно переправлен в Москву, где к нему был проявлен интерес со стороны самых высоких инстанций.14 июля с ним провели беседу руководители КГБ и уже на следующий день в ЦК КПСС были направлены предложения по наилучшему использованию перебежчика в пропагандистских целях. А 23 июля в вечернем выпуске «Известий» было опубликовано письмо Гамильтона, в котором он рассказал об американском радиошпионаже:

«АНБ вскрывает шифры ближневосточных стран, что является прямым результатом криптоанализа. Вместе с тем АНБ получает и оригиналы шифров из каких-то секретных источников. Это означает, что кто-то ворует для американцев шифры. Особо следует подчеркнуть: американские власти пользуются тем, что штаб-квартира ООН находится на территории США. Зашифрованные инструкции Греции, Иордании, Ливана, ОАР и Турции своим представителям в ООН попадают в руки госдепартамента еще до того, как доходят до своих истинных адресатов…»

Представитель США в ООН, по утверждению Гамильтона, даже прислал в АНБ собственноручно подписанное письмо, в котором поблагодарил сотрудников агентства за своевременно полученную информацию. Заканчивалось письмо в «Известиях» следующими словами: «Я хочу, чтобы все люди на Земле обрели наконец тот покой и душевное равновесие, которое я обрел здесь, в России».

Помимо публикации письма, Гамильтон, получивший псевдоним «Кир», разумеется, выдал все известные ему сведения о структуре АНБ, шифрах, имена руководителей и т. д. При содействии КГБ он натурализовался в Советском Союзе. Ему дали паспорт с новым именем, предоставили квартиру на Комсомольском проспекте, определили приличное денежное содержание, на которое он обедал в лучших ресторанах и покупал дорогие вещи. Кроме того, к Гамильтону была приставлена круглосуточная охрана, так как считалось, что американцы начнут поиски перебежчика.

Но с самого начала общения с Гамильтоном сотрудники КГБ стали замечать у него отклонения от нормального поведения. Он стал постоянно утверждать, что за ним ведут наблюдение представители ЦРУ в СССР, затем американцев сменили в его рассказах работники «всемогущего КГБ». В результате в конце 1963 года Гамильтон был помещен в знаменитую «кремлевку» с диагнозом вялотекущая шизофрения. Первые десять лет он провел там в номере «люкс», а позднее был переведен в обычную психиатрическую больницу в Подмосковье. На протяжении 30 лет Гамильтон вел дневник и до 1984 года писал письма семье в Америку. Но последнее письмо от него там получили в 1973 году. Его жена не раз пыталась разыскать мужа через Красный Крест, но всегда получала стереотипный ответ: сведений нет.

И лишь в июне 1992 года сведения о нахождении в «психушке» (спецгоспиталь № 5, расположенный в селе Троицкое под Москвой) бывшего американского перебежчика появились в российских средствах массовой информации. Но Гамильтон наотрез отказался верить журналистам, что его жена и дочери разыскивают пропавшего отца. Он утверждал, что его близких посадили на электрический стул в отместку за его предательство, а показанный ему видеофильм с записью семьи посчитал гипнозом. В больнице Гамильтона посетили консул США в Москве и посольский врач. После осмотра врач заявил, что его еще можно вылечить, но Гамильтон на вопрос, не хочет ли он вернуться в США, ответил: «Только по вашим трупам».