Текст книги "Внешняя разведка СССР – России. 1946–2020 годы. История, структура и кадры"

«В феврале 1988 года «В» сообщил КГБ, что имеет доступ к досье Виктора Шеймова, поскольку в это время должен был начать осуществление специального проекта в отношении Шеймова. В это же время Ханссен просматривал досье Шеймова, готовясь к своему участию в предстоящих слушаниях по делу Шеймова сотрудниками разведки».

В середине 90-х годов контакты Ханссена и Шеймова постепенно сошли на нет, и только в 1998 году они встретились снова. Тогда Ханссен, работавший представителем ФБР в госдепартаменте, сказал Шеймову, что в Бюро могут проявить интерес к технологиям «Invicta» в области компьютерной безопасности. Для только начинающей осваивать данный рынок компании Шеймова это предложение было даром небес, и он, не раздумывая, ухватился за него. Однако первые конкретные шаги были сделаны только в конце 2000 года, когда Ханссен начал работать в отделе информационных ресурсов центрального аппарата ФБР. В это время по его инициативе была собрана группа компьютерных экспертов, которые должны были дать оценку предложениям «Invicta». По словам Шеймова, 30 января 2000 года эксперты, ознакомившись с представленной документацией, заинтересовались предложенными технологиями, позволяющими создать новую систему защиты компьютерных сетей от внутренних и внешних хакеров, а также исправить некоторые недостатки в системе безопасности. Знаменательно, что в этот день агенты ФБР, получив разрешение суда, провели негласный обыск в машине Ханссена.

Вечером этого дня Ханссен встретился с Шеймовым и сообщил ему, что ФБР проявило интерес к приобретению технологий «Invicta» для защиты своих компьютерных сетей. А 5 февраля, когда агенты ФБР проводили обыск в его рабочем кабинете, вновь встретился с Шеймовым и неожиданно сообщил ему, что хочет оставить работу в ФБР и перейти в «Invicta». Рассказывая журналистам о состоявшемся между ними разговоре, Шеймов отмечал следующие детали:

«Казалось, что он очень торопится, словно пытается ускорить ход событий. Он всегда был человеком, который сначала хочет все хорошо взвесить. Но теперь он торопил события.

У меня отвисла челюсть, когда он попросил устроить его на работу. Он сказал, что хочет занять один из руководящих постов, и спросил, какую зарплату мы платим руководящим работникам. Речь шла о моем друге, который занимал относительно высокий пост в ФБР и который просил предоставить ему работу. Так что я должен был все тщательно взвесить. Я искал выход из создавшейся ситуации. Я сказал ему: «Когда я должен дать ответ?» – «Сейчас», – сказал он. Я оказался в безвыходном положении».

По словам Шеймова, он попытался дать понять Ханссену, что для него в «Invicta» места нет. Но, вероятно, он сделал это настолько невнятно, что Ханссен рассказал своим коллегам в ФБР о своем намерении перейти на работу в «Invicta», а 16 февраля снова пришел к Шеймову. «Он встал, подошел к доске, – рассказывал Шеймов, – и описал нашу технологию. Он сделал это не хуже меня». Впрочем, довести переговоры до конца Ханссену помешал его арест.

Интересно отметить, что, узнав об аресте Ханссена, Шеймов был шокирован. «Я подумал, что, должно быть, это ошибка», – сказал он. А на вопрос о том, намеревался ли Ханссен передавать в Москву информацию о технологиях «Invicta», ответил, что не знает. Но при этом заметил, что как бывший эксперт КГБ в области компьютерной безопасности считает, что эта технология могла представлять для России большой интерес. «Русские всегда интересовались технологическими прорывами, – подчеркнул он. – И они наверняка охотились за этой информацией».

Что касается Ханссена, то развязка для него наступила 18 февраля 2001 года. В этот день он, вернувшись с вечерней мессы, высадил жену и детей около дома, а сам поехал в сторону расположенного неподалеку Фокстон-парка. Там он вышел из машины со свертком в руках, прилепил кусочек белого скотча к дереву, после чего скрылся в кустах. Через несколько минут он вернулся к машине, но уже без свертка. В этот момент его и арестовали агенты ФБР.

Об аресте Ханссена и о предъявленном ему обвинении в шпионаже в пользу СССР и России официально было объявлено 20 февраля. Тогда же директор ФБР Луис Фри выступил перед журналистами с заявлением, в котором назвал произошедшее «одним из наиболее серьезных случаев шпионажа в истории США».10 мая 2002 года Ханссен был приговорён к 15 последовательным пожизненным заключениям без права на освобождение.

Заканчивая этот рассказ, попытаемся разобраться в причинах, толкнувших его на сотрудничество с советской разведкой. Оставив в стороне откровения психиатра Салериана, стоит обратиться к мнению американских ученых, которые продолжительное время занимаются социологией и психологией предательства. Исследователи Стенли Тейлор и Дэниел Сноу из Университета Бингема, изучив 139 случаев перехода американцев на сторону противника за длительный период времени, опубликовали в 1979 году работу, в которой пришли к следующим выводам. В 50-60-е годы американцы совершали предательство большей частью по идеологическим причинам. Но уже в последнее с точки зрения авторов время жажда денег, недовольство жизнью и чрезмерное самомнение стали главными причинами, побуждающими граждан США к измене.

Так, по мнению исследователей, именно критическое отношение к капитализму и вера в «светлое будущее человечества» послужили причиной предательства К. Филби и других членов так называемой «кембриджской пятерки». Идейные мотивы двигали и американским гражданином, физиком Донатаном Поллардом, который был арестован за передачу ядерных секретов США израильской разведке и сейчас отбывает пожизненное заключение в тюрьме. А вот Олдрич Эймс, утверждают Тейлор и Сноу, является примером обратного порядка: никакой идейности, а голый денежный расчет.

Впрочем, как считают американские ученые, различные мотивы могут сочетаться, а каждый отдельный случай предательства индивидуален. Среди побудительных мотивов они называют корысть, неприятие или ненависть к обществу, месть ему, а также «комплекс вероломства», недовольство выполняемой работой, потребность в авантюрах и в «двойной жизни», желание ощутить себя «властителем тайны», потребность угодить заказчику, «хозяину» (исследователи считают, что иногда в отношениях между агентом и его шефом возникает подобие любви). Кроме того, большое влияние оказывают человеческие пороки, обусловленные биологической природой или являющиеся следствием тяжелого детства и не изжитые во взрослом возрасте.

Что касается Ханссена, то в Америке поспешили объявить его человеком, работавшим на КГБ ради денег. Однако большинство сослуживцев Ханссена считают, что его более увлекала возможность обманывать своих начальников, располагать большей информацией, чем они, считать себя умнее своих коллег. Он критически относился к умственным способностям агентов ФБР, так утверждают знавшие Ханссена сотрудники американских спецслужб, и, по его собственным словам, боялся только кого-нибудь вроде себя.

Безусловно, денежные мотивы для Ханссена, имевшего шестерых детей при окладе чуть более 100 тысяч долларов, являлись немаловажным обусловливающим его поступки фактором. Также нельзя сбрасывать со счетов и то обстоятельство, что, будучи интеллектуально на голову выше своих сослуживцев и начальников, он в тайне презирал их и в своем сотрудничестве с советской разведкой находил этому желанное подтверждение. Но не стоит забывать и о том, что Ханссен весьма критически относился к внутренней и внешней политике, проводимой США. Недаром, как уже говорилось, он часто ругал Америку и считал ее сильным, но умственно отсталым ребенком, поддающимся внушению и поэтому потенциально опасным. Думается, что это обстоятельство было далеко не последним, подтолкнувшим Ханссена к сотрудничеству с Москвой.

Стоит также обратить внимание и на такой факт. Именно в 80-е годы, когда США начали одерживать победу над СССР в «холодной войне», участились случаи перехода сотрудников американских спецслужб на сторону Москвы. Так, в 1980 году с советской разведкой начал сотрудничать Рональд Пелтон, в 1982 году – Джефри Карни, в 1983 году – Джеймс Холл. А в 1985 году сразу три высокопоставленных сотрудника американских спецслужб предложили свои услуги СССР – Эдвард Говард, Олдрич Эймс и Роберт Ханссен. Более того, когда в 1994 году Эймс был арестован, его сменил другой сотрудник ЦРУ Гарольд Николсон.

Вряд ли это можно назвать простым совпадением. Скорее всего, демократия по-американски, несмотря на многие положительные стороны, устраивает далеко не всех. Да и внешняя политика США, проводимая после окончания «холодной войны», когда Америка не считается ни со своими бывшими противниками, ни с союзниками, не вызывает восхищения среди некоторых ее граждан, понимающих, что молодое с исторической точки зрения государство (всего 225 лет) не должно диктовать свою волю всему миру, выдавая собственные эгоистические интересы за чаяния всего человечества.

Впрочем, как говорится в известной поговорке, «чужая душа – потемки». И мы вряд ли когда-нибудь узнаем обо всех причинах, толкнувших Роберта Ханссена на союз с Москвой.

Глава 5

«…но основной удар надо делать не собственно на Америку»

И. В. Сталин о разведке.1952 год

Латинская Америка

Во время войны Советский Союз значительно расширил дипломатические отношения в этой части света и создал новые легальные резидентуры. Хотя Латинская Америка традиционно считалась вотчиной США, Специальная разведслужба ФБР, в ведении которой находился регион, первое время сквозь пальцы смотрела на усиление советского разведывательного присутствия из-за необходимости компенсировать сильные позиции абвера и СД. Однако уже в первые послевоенные годы американцы приложили все свое влияние для пресечения отношений СССР со странами региона, ликвидации дипломатических представительств и резидентур. Так, после военных переворотов в Бразилии в 1947 г. и в Венесуэле в 1952 г. эти страны разорвали дипотношения с СССР.

Подробно этот вопрос исследован в книге Н. Никандрова «На заднем дворе США. Сталинские разведчики в Латинской Америке».

К началу 50-х годов легальные резидентуры сохранились лишь в сравнителоьно стабильных Аргентине и Уругвае и сравнительно респектабельной из-за близости к США Мексике. Поэтому основной упор делался на разведку с нелегальных позиций, неуязвимую к политическим пертурбациям. Легальные резидентуры – в Мехико, Буэнос-Айресе и Монтевидео – играли в основном роль опорных пунктов для обеспечения деятельности нелегалов. Так, в 1949–1953 гг. И. Р. Григулевич, залегендированный как коста-риканский гражданин, смог развернуть работу в Европе, в 1949–1959 гг. в Аргентине действовали венгерские коммунисты супруги Тёмпе (согласно бытующей в Венгрии легенде, именно Андраш Тёмпе и снарядил поход отряда братьев Кастро на Кубу на яхте «Гранма» в 1956 г.), в 1955–1960 гг. в Бразилии – такая же «семейная резидентура» супругов Филоненко.

Мы также помним, что именно через Мексику бежали в Москву сотрудники АНБ Мартин и Митчелл. Именно через резидентуру КГБ в Мехико поддерживали связь «Сокол» и «Снеговик». Наконец, именно в Мехико был сделан первый вербовочный подход к Олдричу Эймсу.

Таким образом можно сказать, что в латиноамериканских резидентурах были наиболее перспективными линии «ГП» (главный противник), «КР» (контрразведка, действующая не столько против местных спецслужб, сколько против «станций» ЦРУ) и «Н» (нелегалы). Политическая информация имела скорее локальную ценность, а о действиях линии «Т» (научно-техническая разведка) и вовсе не упоминается ни в одном источнике – возможно ее в составе этих резидентур и вовсе не было.

Вот что рассказывал об оперативной обстановке в Мексике в своих мемуарах полковник О. М. Нечипоренко, работавший в 60-е гг. в этой стране по линии «КР»:

«Из материалов Центра, которые я прорабатывал, готовясь к работе в мексиканской резидентуре, было известно, что обстановка в этой стране в целом довольно благоприятная для деятельности нашей разведки. Межгосударственные отношения достаточно устойчивые, хотя внешнеторговый обмен весьма ограничен. Мексиканские власти не ввели ограничений на передвижения по стране советских дипломатов, для них нет закрытых зон на территории Мексики. Хотя такие ограничения в Союзе распространяются на сотрудников мексиканского посольства как на представителей Запада. Местные спецслужбы не прилагают особого усердия в работе по советскому посольству и его сотрудникам, ограничиваясь в основном накоплением общей информации. Их главные усилия направлены на политические организации левого толка, в первую очередь мексиканскую компартию, а также на группировки эмигрантов из других латиноамериканских стран, которые обосновались в Мексике из-за политических преследований у себя на Родине. Вот к контактам советских представителей с местными «леваками», хотя эти организации и действуют легально, власти относятся болезненно, расценивая это как возможную угрозу политической стабильности в стране. Несколько лет назад они пошли даже на выдворение двух сотрудников нашего посольства, объявив их персонами нон грата, якобы за участие в организации забастовки профсоюза железнодорожников. Это была явно «профилактическая» акция для предупреждения посольства о нежелательности «вмешательства во внутренние дела» Мексики.

Нам было известно, что наиболее активно против наших граждан в Мексике действует резидентура Центрального разведывательного управления США, работающая под «крышей» политического отдела американского посольства. Частично эти действия координировались с местными службами на полуофициальной основе с целью использования их оперативных возможностей. Но основная работа против нас велась независимо, с позиций так называемых «групп глубокого прикрытия», которые размещались на конспиративных квартирах и куда входили как американцы, так и мексиканские граждане, в основном бывшие сотрудники спецслужб и полиции. Одна из таких групп осуществляла наружное наблюдение за сотрудниками посольства и имела стационарный пост напротив посольства, откуда производилась фото– и киносъемка как посетителей, так и его сотрудников…»[131]131
  Нечипоренко О., Жизнь в конспирации. С.245–246. «Кучково поле». М., 2011


[Закрыть]

Революция на Кубе дала Советскому Союзу постоянного союзника в Карибском бассейне, а КГБ начал тренировать спецслужбы «острова Свободы» для работы по Главному противнику. В 1961 году была восстановлена резидентура в Бразилии, а затем и в других странах.

Охват деятельности разведки хорошо иллюбстрирует структура профильного 2-го отдела ПГУ (раскрыта по состоянию на 1972 год перебежчиком Василием Митрохиным):

1-е направление – Центральная Америка и Карибский Бассейн: руководство резидентурами КГБ в Мехико, Сан-Хосе (Коста-Рика), Боготе (Колумбия), Кито (Эквадор), Манагуа (Никарагуа) и Панаме, разведка в Гватемале, Гондурасе, Сальвадоре, Доминиканской Республике, Гаити, Ямайке, Барбадосе, Тринидаде и Тобаго.

2-е направление – основная часть континента: резидентуры КГБ в Рио-де-Жанейро (Бразилия), Буэнос-Айресе (Аргентина), Монтевидео (Уругвай), Каракасе (Венесуэла) и Ла-Пасе (Боливия), Парагвай, Гайана.

3-е направление – тихоокеанское побережье Южной Америки: резидентуры КГБ в Сантьяго (Чили) и Лиме (Перу);

4-е направление – Куба;

5-е направление – межрегиональные организации, общие проблемы южноамериканского континента, связь с коммунистическими партиями, анализ, координация, подготовка кадров.

Англия

В первые годы после окончания Второй мировой войны Лондон превратился в город, где решались отдельные вопросы обустройства послевоенного мира. Так, с 11 сентября по 2 октября 1945 года в Лондоне проходило первое заседание Совета министров иностранных дел пяти государств – постоянных членов Совета Безопасности ООН (Соединенные Штаты, Советский Союз, Великобритания, Франция и Китай), на котором обсуждались мирные договоры с побежденными странами и другие проблемы, возникшие по окончании войны. Благодаря своему проникновению в Министерство иностранных дел Великобритании резидентура стала играть необычайно важную роль. Весь этот период, пока проходило заседание, посол СССР в Великобритании Иван Майский, согласно архивным документам СВР РФ, больше доверял не своим дипломатическим работникам, а сотрудникам резидентуры. Часто с документами МИДа Великобритании он знакомился раньше, чем руководство британской делегации[132]132
  Ch. Andrew, V. Мitrokhin. The Мitrokhin Archive. The KGB in Europe and the West.1999. C.183.


[Закрыть].

В начале 50-х подошла к концу история «Кембриджской пятерки».

В 1946 году Ким Филби стал резидентом СИС в Турции под прикрытием должности первого секретаря посольства Великобритании. В круг его обязанностей входила подготовка и заброска агентов на территорию Украины, юга России и в Закавказье. Об этом, как и о многом другом, К. Филби регулярно ставил в известность сотрудников советской разведки, благодаря чему вся работа англичан по созданию в СССР агентурной сети пошла насмарку. Также при помощи полученной от К. Филби информации удалось сорвать высадку в октябре 1949 года вооруженных отрядов в Албанию, где англичане собирались устроить восстание с целью свержения правительства коммунистов.

В конце 1949 года он был переведен в Вашингтон в качестве офицера связи между СИС и ЦРУ. Руководство американских спецслужб относилось к нему с большим уважением, а начальник контрразведывательного отдела ЦРУ Д. Энглтон прямо называл К. Филби своим учителем. Полное доверие к К. Филби со стороны американцев позволило по возможности локализовать провал в английской сети МГБ, начало которого уходит в 1944 год. Именно тогда финнам удалось захватить на фронте советскую шифровальную книгу, которую они после войны передали американцам. Появление в середине 40-х годов быстродействующих вычислительных машин позволило ЦРУ начать операцию «Венона», целью которой была дешифровка перехваченных советских сообщений. К началу 1950 года была расшифрована телеграмма, отправленная в 1944 году из советского посольства в Вашингтоне в Москву, в которой содержались сведения, известные ограниченному кругу лиц. К середине апреля 1951 года было установлено, что данные материалы могли быть переданы русским одним из трех человек, в число которых входил и Д. Маклейн.

Сложившаяся ситуация требовала срочно предупредить о возможном провале Маютина и куратора кембриджской группы в Лондоне Юрия Модина. По телефону это было сделать невозможно, и К. Филби принял решение направить в Лондон Г. Берджесса, работавшего в Вашингтоне первым секретарем посольства Великобритании и проживавшего на квартире у К. Филби. Для того чтобы его внезапный отъезд не вызвал подозрений, Берджесс ухитрился всего за один день трижды нарушить правила дорожного движения. Вслед за этим последовал протест Госдепартамента США, и разгневанный посол выслал Берджесса в Англию, В Лондоне Берджесс установил контакт с Модиным и предупредил Д. Маклейна. Было принято решение организовать побег Д. Маклейна в СССР. Несмотря на многочисленные трудности, 25 мая 1951 года, накануне первого допроса Маклейна в МИ-5, ему и Берджессу удалось совершить побег и благополучно добраться до Советского Союза.

Но после этого на карьере К. Филби в СИС был поставлен крест. Бегство Г. Берджесса, близкого друга Филби, к тому же жившего в Вашингтоне у него на квартире, сразу бросило на него тень подозрения. К. Филби был отозван из США, уволен из разведки и подвергся многочисленным допросам, которые продолжались с незначительными перерывами до 1953 года. Следствие по делу К. Филби вели опытные сотрудники МИ-5 X. Мильмо и Д. Скардон. Но они не имели никаких доказательств сотрудничества К. Филби с советской разведкой, и в 1955 году дело было закрыто, а правительство публично в палате общин сняло с него все обвинения. К этому времени Филби устроился корреспондентом «Экономист» и «Обсервер». Его многочисленные друзья в СИС, не верящие в то, что он был советским агентом, помогли ему вернуться на работу в разведку. В 1956 году под журналистским прикрытием он был командирован в Ливан. Но когда начальником СИС был назначен бывший глава МИ-5 Д. Уайт, кольцо вокруг К. Филби вновь началось сжиматься, и в январе 1963 года он был вынужден бежать в СССР на борту советского судна «Долматов».27 января 1963 года К. Филби впервые ступил на советскую землю.

В Москве к Филби был приставлен специальный сотрудник, помогавший ему на первых порах обустроиться. Филби была назначена зарплата 500 рублей, и, кроме того, он получал ежемесячно 2000 фунтов стерлингов для оказания помощи оставшимся в Англии детям. Первое время он жил под фамилией Федоров, но так как ему было трудно ее произносить, Филби выдали паспорт на имя Андрея Федоровича Мартинса. Что же касается его дальнейшей работы во внешней разведке КГБ, то здесь Филби ожидало разочарование, Руководство разведки никогда не доверяло провалившимся сотрудникам и агентам. Поэтому до оперативных дел Филби не допускали и лишь изредка приглашали для консультаций и чтения лекций по оперативной обстановке в Англии. Такое отношение глубоко ранило Филби, и он все чаще уходил в запой. Об этом одинаково свидетельствуют столь разные люди, как М. Любимов, О. Калугин, О. Гордиевский. От непрекращающихся запоев Филби спасла Руфина Ивановна Пухова, ставшая в декабре 1971 года его четвертой женой. С этого времени его жизнь обрела смысл.

Передовица британской «Санди Таймс», 1967 год. Ким Филби в Москве

Умер К. Филби 11 мая 1988 года. Не дождавшись признания при жизни, он был удостоен торжественных похорон с тремя прощальными ружейными салютами и некрологом, переданным по каналам ТАСС.

В 1946 году Гай Берджесс стал личным помощником Гектора Макнейла, государственного министра в министерстве иностранных дел лейбористского правительства. С 1945 по 1948 год он, по свидетельству шифровальщика лондонской резидентуры Ф. В. Кислицина, «приносил полные портфели документов министерства иностранных дел. Их переснимали в посольстве и возвращали ему». Но столь напряженная двойная жизнь отрицательно сказалась на Г. Берджессе. Он начал много пить и совершенно перестал следить за собой. Дело дошло до того, что однажды утром сослуживец Берджесса Ф. Уорнер был вынужден вытаскивать его из ночного бара в Сохо, где он лежал на полу с разбитой головой и без сознания. Но все же благодаря своему природному обаянию Берджесс не был уволен из Форин Оффис. Более того, в августе 1950 года он был направлен в Вашингтон первым секретарем посольства Великобритании. В Вашингтоне Г. Берджесс жил на квартире Филби, человека, которого он безмерно уважал и которому безропотно подчинялся. И хотя его запои стали не столь продолжительны, полностью избавиться от привычки к алкоголю он не смог.

В 1951 году, как уже говорилось, Филби с помощью Берджесса предупредил Дональда Маклейна о подозрениях МИ-5 относительно его работы на советскую разведку. Так как Д. Маклейн находился в этот момент на грани нервного срыва, всю работу по организации побега в СССР взял на себя Г. Берджесс, которым руководил последний оператор кембриджской группы Ю. Модин.25 мая 1951 года Г. Берджесс и Д. Маклейн благополучно покинули Англию и вскоре уже находились в Советском Союзе.

В СССР Берджессу была предоставлена квартира и приличная зарплата. Одно время они вместе с Д. Маклейном жили в Куйбышеве, но вскоре вернулись в Москву. В отличие от Маклейна, Берджесс не сумел освоиться в советской действительности и большую часть времени проводил дома, читая книги, слушая музыку, выпивая и испытывая все большую тоску по Англии. В начале 1963 года он серьезно заболел, лег в госпиталь и 19 августа 1963 года умер от печеночной недостаточности и сужения артерий.

После окончания войны в ноябре 1945 года Энтони Блант уволился из МИ-5. Руководство НКГБ, понимая, что за годы войны он много потрудился, не возражало. В деле Э. Бланта сохранилась следующая резолюция начальника ИНУ П. М. Фитина: «Этот агент провел в годы войны столь огромную, титаническую работу, что, должно быть, совершенно измотан. Мы должны оставить его в покое на пять – десять лет».

В апреле 1945 года, еще числившийся в штатах МИ-5, Блант получил очень лестное предложение занять пост хранителя, или инспектора, королевских картин, находящихся в Букингемском, Виндзорском и других дворцах. Кроме того, весной 1945 года ему было поручено вывезти из Гессена обнаруженные там документы, которые могли обвинить английскую королевскую династию в связях с руководством нацистской партии и государства. Э. Блант блестяще справился с поручением, чем привел в восхищение королевскую семью. Он был еще более приближен ко двору и в 1947 году награжден орденом Виктории. Кроме того, ему был присвоен дворянский титул и он стал именоваться сэр Энтони. Откуда англичанам было тогда знать, что обо всех основных материалах Э. Блант подробно информировал Москву.

Казалось, что факт работы Э. Бланта на советскую разведку навсегда останется тайной. Но побег Маклейна и Берджесса бросил на него первую тень. Дело в том, что хотя Блант и «почистил» квартиру Берджесса после его побега, но ему не удалось уничтожить все улики. В частности, там были обнаружены документы, подписанные Д. Кернкроссом, которого Э. Блант привлек к работе на советскую разведку. Подозрения укрепились после побега на Запад заместителя резидента КГБ в Хельсинки А. Голицына, передавшего МИ-5 обширную информацию о работе КГБ в Англии. А после побега в СССР Филби, с которым Блант встречался в Бейруте, для того чтобы предупредить о начале нового расследования, подозрения обрели под собой реальную почву. Но все же главная «заслуга» в разоблачении Бланта принадлежит Майклу Стрейту, завербованному в свое время Блантом в Кембридже. В 1964 году начались первые допросы Бланта в МИ-5. Ему сообщили о показаниях Стрейта, дали понять, что располагают достоверными фактами, уличающими его в сотрудничестве с советской разведкой, после чего объявили решение генерального прокурора: если Блант признается и даст показания, то ему предоставят полный иммунитет от судебного преследования, факт его сотрудничества с советской разведкой останется в тайне и его положение не претерпит никаких изменений. Э. Блант согласился. Но его показания коснулись лишь тех агентов, которые либо покинули Англию, либо уже умерли.

Но английское правительство не сдержало своего обещания.15 ноября 1979 года премьер-министр М. Тэтчер на заседании парламента неожиданно сделала заявление, что сэр Энтони Блант был советским шпионом и признался в этом в 1964 году. Причиной этого заявления был тот факт, что в 1979 году в Англии вышла книга А. Бойла «Климат предательства», в которой на основе американских источников была раскрыта деятельность советского агента Мариуса, в котором без труда можно было узнать Э. Бланта. После этой публикации скрывать факты не имело смысла. После речи Тэтчер в парламенте королева лишила Э. Бланта рыцарского звания, а чуть позднее его лишили почетной степени доктора наук Тринити-колледжа, присвоенной в 1967 году.

Блант был глубоко оскорблен выступлением Тэтчер. Он справедливо считал, что этим правительство нарушает данное ему слово о полном иммунитете. Единственное, что хоть как-то его успокоило, было то, что правительство резко отклонило предложение парламента о проведении дальнейшего расследования по делу Бланта. В последние годы жизни Э. Блант много болел и 26 марта 1983 года умер от сердечного приступа.29 марта он был кремирован на лондонском кладбище Путни. Попрощаться с ним пришло около 30 человек, а к гробу было возложено 11 венков. Позднее братья Бланта развеяли его прах на горе около Мальборо, где он учился в школе.

Джон Кернкросс после окончания войны был демобилизован и вернулся на работу в министерство финансов, продолжая активно сотрудничать с советской разведкой. В министерстве финансов он работал в управлении обороны и имел отношение ко всему, что касалось военного бюджета. Занимаясь в 1947 году принятием «Закона о радиоактивных элементах», сообщил о решении англичан создать свою атомную бомбу. В 1949 году он участвовал в разрешении финансовых проблем, связанных с НАТО, о чем также информировал советскую разведку. Конец карьере Д. Кернкросса как советского агента пришел в 1951 году после бегства Д. Маклейна и Г. Берджесса. На квартире у Берджесса сотрудники МИ-5 обнаружили несколько писем Д. Кернкросса. За ним было установлено наружное наблюдение, но оно не выявило его контактов с советской разведкой. На допросах в МИ-5 Кернкросс не отрицал факта передачи Берджессу конфиденциальной информации, но утверждал, что не знал о работе того на русских. Не доказав его вины, МИ-5 отказалось от судебного преследования. Но Д. Кернкросс был уволен со службы без всякой пенсии. Он уехал из Англии в США, а потом в Рим, где работал в продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН. В 1963 году после бегства К. Филби начались допросы Э. Бланта. В ходе допросов Блант подтвердил факт работы Д. Кернкросса на русских. В Рим на беседу с Кернкроссом прибыл сотрудник МИ-5 А. Мартин, который пообещал ему гарантию неприкосновенности в обмен на признание. Кернкросс не стал отрицать своих связей с советской разведкой, но особо подчеркнул, что делал это ради победы над фашизмом.

Конец жизни Д. Кернкросс провел во Франции в Провансе. Но и тут после бегства Гордиевского в 1985 году ему не дали спокойно жить репортеры, преследовавшие его вопросом: «Это правда, что вы были пятым?» В начале 90-х годов он вернулся в Англию – умирать. Смерть настигла его в октябре 1995 года.

В начале 80-х годов в результате развернувшейся в Англии шумной охоты на пятого из «кембриджской пятерки» прозвучали обвинения в адрес лорда Натаниеля Мейера Виктора Ротшильда, главы знаменитой банковской династии. В годы войны он работал в МИ-5, а после 1945 года занимался научными исследованиями в Кембридже, был директором британской авиакомпании ВОАС и целого ряда других фирм. В палате лордов он лоббировал интересы сионистов, стремящихся создать государство Израиль, чему противились представители Форин Оффиса и, наоборот, весьма благоволил Сталин.

Если он когда-либо и являлся агентом МГБ, то после бегства Маклейна и Берджесса определенно перестал поддерживать контакты с советской разведкой, опасаясь разоблачения. В последующие годы он был членом правления нефтяной компании «Шелл» и директором дочерней «Шелл кемикалс», директором «мозгового треста» правительства Эдварда Хита, а в последние годы жизни возглавлял банк «Ротшильд».

В сентябре 1999 года западные газеты и журналы запестрели заголовками типа «Прекрасная старая леди предместий защищает свои сорок лет измены», «Наследство коммунизма остается безнаказанным», «Шпион против шпиона» и даже «Маленькая старая вошь». Во всех статьях, вышедших под этими хлесткими заголовками, речь шла об англичанке Мелите Норвуд, которая, как оказалось, была агентом советской разведки аж с 1937 года.