Текст книги "В связи с особыми обстоятельствами"

Не будучи сильно уверен в своих способностях правильно и прицельно (в смысле – не до смерти) огреть часового по башке, Ракутин и решил использовать науку старого сапера. Да и здоров был Митяй… а ну, как недостаточно сильно стукнешь?

Вот поговорить с ним капитану очень даже хотелось.

Было у него несколько вопросов к этому субчику…

– Ну? Оклемался?

– Да-х… да…

– Кто командовал немцами?

– Лей… лейтенант Рингольден… так, вроде…

– Откуда он?

– Их часть туточки рядом стоит… верст пять…

– Кто Игната заложил?

– Не… никто его… Они на поле копошились, где бой был, искали чего-то. А нас там поставили стеречь. Вот Панас его и углядел. Стали кричать, а тот, что… что с ним был – стрельнул, да и в кусты. А Игнат… он телегу бросить не схотел… вот и поймали его.

– И немцам сдали…

– Так ить… власть оне! Как не сдашь? У немца с этим делом строго!

Капитан только зубами скрипнул.

– Куда скотину гнать собрались?

– Так это… к немцам! Куды ж ишшо-то? Ихний главный так распорядился.

– Кто должен её гнать?

– От нас кого назначат – тот и погонит. А прочие – домой.

– С награбленным добром?

– Так… Игнату оно и без нужды-то! Чего пропадать впусте? Это немцы все сотворили – не мы!

– И ворота запирали… телегу ставили – тоже чужаки какие-то? А?

– Дык… немец же сказал!

– Угу… – Алексей присел на корточки, разглядывая лежащего на земле пленника. – Раненых вытащить – тоже немец не разрешил?

– Он! Такой злыдень!

– Куда скот вести?

– А тутось – версты три… чуток, может, и более. Туда! – кивнул головою пленный. – Рядом всё! К ночи и дошли бы…

– Пароль у часовых какой?

– Чегось? Не знаю я …

Так, толку с этого петуха более не будет – он и так уже рассказал всё, что знал. Ну что ж… отведем его к товарищам… на добрый сон. Пора уже, скоро темнеть станет, а тут ещё столько топать…

Спустя полчаса, закончив кое-какие приготовления, Ракутин неторопливо топал по дороге, помахивая найденным в сенях дома кнутом – подгонял бредущее вперед стадо. Форму свою он убрал в висящий за спиною вещмешок, напялив на себя подходящую по размерам одежду. На рукав присобачил пресловутую повязку и теперь мало чем отличался от давешних прихвостней. И в самом деле, маловероятно, чтобы все немецкие солдаты знали в лицо этих деятелей. Проходящая часть, сегодня они здесь, а завтра – за полсотни километров. Какая нужда в том, чтобы запоминать местных предателей?

Его нимало не терзали муки совести относительно судьбы этих негодяев. Какая, к чертям свинячьим, разница, что побудило их поднять оружие против советской власти? Так или иначе, а они пошли против своих. Своих же соседей и всей страны. Предали всё. И вопрос их жизни или смерти не стоял перед Алексеем вообще. Как поднял оружие против своих – всё, покойник. Разница только в том, как скоро его прикопают. Правда, этой четверке не повезло и в этом – капитан отволок их тела в дальнюю комнату, хоронить не было ни времени, ни желания. И без захоронения перебьются… Да и опосля того, что он собирался натворить сегодня в деревне, семьям предателей тоже на орехи прилетит. С очень большой вероятностью. Ну и что? Жировать, используя награбленное отцом или сыном добро – можно, а отвечать – так уже нет? Фигушки…

Каких-либо конкретных планов у него не было, расположение домов в деревне он представлял только со слов покойного ныне Митяя. Лейтенант этот квартировал в доме, из которого выперли всех жителей. Рингольден… Рейнгольд, скорее всего. Это прихвостень так исказил непривычную фамилию.

Командир взвода.

Ну что ж, лейтенант, тут твой путь и закончится. Надеюсь, что из этого дома ты уже никуда не уйдешь. Да и взвод твой несколько приуменьшит свою численность. Всех перебить, разумеется, не выйдет, но уж сколько-то фрицев все же приголубить получится. Все нашим на фронте легче будет.

Авантюра?

Самой чистой воды, даже и добавить нечего. Скорее всего, и капитану уже тоже никуда не уйти из этой деревеньки. Он это понимал, равно, как и то, что подобный поступок был далеко не самым обдуманным. Но он был правильным. Оставить деяние немцев безнаказанным Алексей попросту не мог, не имел права. Одно дело – слышать такие рассказы от других. И совсем другое – видеть это самому. Невозможно дальше жить спокойно, если он не отомстит немцам за такие вещи. И не каким-то там абстрактным фрицам – а именно этим! (Во слово-то какое на ум пришло! Это в Испании рассказывал один из интербригадовцев о всяких там художниках. Вот броское словечко-то и запомнилось…)

Кобуру с трофейным наганом Алексей перевесил на немецкий манер – на живот, так солдатам привычнее, меньше глаз цепляться за несуразности будет. Браунинг засунул сзади за ремень, под пиджак, убрав кобуру в вещмешок. Винтовку отыскал в траве свою – к ней было больше доверия. Патронов хватало, хотя долгий бой вести всё же не придется, скорее всего. Вот гранат не имелось – и это сильно печалило капитана.

Он никуда не спешил, и благодаря этому, подошел к деревне тогда, когда уже стало смеркаться. Ничего для этого придумывать не пришлось – лениво бредущее стадо послужило наилучшей иллюстрацией к задержке.

И поэтому, дежуривший у первых домов солдат, не задавая никаких вопросов (да и русского языка он, скорее всего, просто не знал), попросту махнул рукой, указывая направление, куда следовало отогнать живность.

Разумеется, Ракутин не стал ему возражать, ибо это вполне совпадало с его планами. Только вежливо поклонился, на всякий случай, сдернув с головы кепку.

Немец воспринял такие знаки уважения, как должное. Да и повязку на руке он уже разглядел – с его точки зрения, этого было вполне достаточно.

Целью путешествия являлся загон поблизости от противоположной окраины деревни. Так что Алексей, неторопливо шествуя вслед за коровами, мог детально изучить обстановку. А она была тут спокойной – фрицев здесь никто не напрягал, и вели они себя вполне расковано. Никакого шума и гама слышно не было, солдаты неторопливо прохаживались по улице и неспешно беседовали. Многие даже оружия при себе не имели.

В центре деревни, около добротного дома обнаружилась стоянка автомашин. На ней находились грузовики и даже несколько танков, около которых копошились люди в комбинезонах. При виде стада, танкисты оживились. От них, вытирая на ходу руки ветошью, подошел пожилой немец и повелительным жестом приказал притормозить.

Спорить Алексей не стал и только кивнул в ответ.

Впрочем, фриц не задержал их надолго. Быстро осмотрев парочку коров, он удовлетворённо осклабился и, что-то сказав своим товарищам, махнул рукой – следуйте дальше. Освидетельствовал, стало быть, будущий обед… ну и на том тебе спасибо, родной.

Подогнав скотину к загону, Ракутин огляделся в поисках кого-либо, на чью шею можно было бы свалить новообретенную живность.

Никого… а нет, вон какой-то дедок поспешает! Резонно рассудив, что сей почтенный старикашка вполне может знать, если не по фамилиям, но в лицо-то уж точно четверых покойных белоповязочников, капитан только рукой деду помахал. И поправив винтовку, скрылся в проулке. Мало ли… а вдруг этот старикан не только глазаст, но и голосист? На фиг…

Особо далеко идти не пришлось, по пути образовался покосившийся сарай. Однако – с крепкими дверями и замком, на них привешенным.

Раз есть замок – есть и что-то ценное. И без охраны?

Непорядок…

И около хранилища внезапно возник часовой.

Прохаживаясь взад-вперед, капитан только успевал почтительно приветствовать проходящих немцев. Факт его доблестного дежурства у важного объекта никаких особых эмоций ни у кого не вызывал. Положительных – хрен с ними, главное, что отрицательных не было. Ну, стоит часовой – стало быть, так и нужно.

Впрочем, немцы тоже не относились к полуночникам, и вскоре в деревне стало тихо. Ну, не совсем, конечно, кладбищенская тишина наступила, но все же…

А непродолжительная прогулка у сарая позволила заодно, выяснить систему охраны противника.

Пост на въезде Алексей видел.

Вполне логично предположить, что и на выезде таковой тоже присутствует. А помимо этого, ещё и патруль ходит – два немца с винтовками. Понаблюдав за ними, Ракутин уяснил – смена караула происходит каждые два часа. Сейчас десять, значит, следующая смена в двенадцать часов.

Подождём…

Педантичные фрицы оказались, заодно, и пунктуальными – ровно в двенадцать часов к выходу из деревни протопало трое фрицев. Ага, разводящий со сменой… хорошо! Пойдем и мы…

Прихватив из кучи камней обломок кирпича, Алексей на ходу примастырил к нему кусок веревки. Задумка, строго говоря, не из современных, так и дедов мешок с табаком – тоже ни разу не изобретение передовой военной науки. Но – работает же? Да ещё как! Вот и этот фокус (не раз, кстати, практически опробованный) не подведет и на этот раз.

Часовой на въезде стоит открыто, никуда не ховается. Будет ли и его коллега на выезде вести себя так же?

Трудно сказать, но уж к разводящему-то он всяко вылезет навстречу – там и проследим.

Стоп!

Притормозил разводящий – не иначе, как часовой окликнул… так и есть!

Вот он где заныкался…

«Давайте, парни, побыстрее там, мне ж ещё назад идти нужно…» – нетерпеливо притопнул ногою капитан

Есть, прошла смена!

Ну, пока они подальше не уйдут, часовой ни в какую дыру не полезет – на месте стоять будет.

И смотреть станет – в сторону уходящих.

Отчего так?

А Бог весть… Алексей уже давно заметил эту интернациональную привычку всех часовых – провожать взглядом уходящую смену. Почему это происходит – он вопросами не задавался, просто запомнил. Авось, когда и на пользу пойдёт…

Вот и сейчас, пока немец провожал грустным взглядом уходящих товарищей, капитан осторожно пересёк отрытое место (не контролируемое часовым в настоящий момент) и, оставшись незамеченным, юркнул в тень. Теперь до немца оставалось метров двадцать – и спешить было уже не нужно. И так никуда он уже не убежит…

Отчего, раскрученный на веревке камень, летит куда как точнее и сильнее своего собрата – но брошенного просто рукой?

Законы природы (точнее физики, как пояснила в свое время симпатичная учительница из соседней школы) – супротив них не попрешь! Надо только насобачиться такую тяжелую штуку кидать. И не просто кидать – так ещё и попадать! Что тоже, далеко не тривиальная задачка.

Впрочем, Ракутин всегда был усидчивым учеником. Не во всех, по правде сказать, дисциплинах… но в большинстве таковых! А уж в плане порезать-стукнуть-задавить-подорвать – вообще, одним из первейших!

Вот и на этот раз – ничего невероятного не произошло.

Раскрученный на веревке килограммовый кирпич смачно чавкнул, врубившись аккурат под обрез каски.

Есть один!

С почином, так сказать…

Теперь путь отхода свободен, пару часов на эту тему можно более не волноваться.

У убитого часового отыскалась гранатная сумка – и в ней три немецкие гранаты-колотушки. Тоже очень ценное приобретение, жалко, что мало!

Очень уж хотелось Алексею отыскать того самого лейтенанта! И кое-какие соображения на этот счет имелись. Не будет офицер спать в одном помещении с солдатами – особенно, когда выбор есть. Да и в одном доме – тоже не станет. Соответственно, и помещение это будет малость получше прочих.

И где здесь таковое имеется?

Да у стоянки – немного в стороне, там небольшой такой домик имелся. Около него, когда капитан «свое» стадо прогонял, стоял пожилой фриц. И держал он в руках сапоги. Причем, не свои – те на ногах красовались, а ещё чьи-то. Чистил он их.

Стало быть, есть все основания предположить, что это был денщик того самого офицера. Или не того, но в данном случае – начхать. Есть в том домишке офицер – вот ему-то нынче и поплохеет… Уж всяко он будет в чинах, не ниже взводного, вот и ответит за своих подчиненных.

Не слишком таясь (но и не особо выпендриваясь), шел по улице полицай. С повязкой и винтовкой. Мало ли какие распоряжения отдала ему нынешняя власть? Не прячется, значит, имеет право и обязан тут присутствовать.

А вот и домик…

Часового у крыльца не видно.

Двери, само собою, заперты. Что вполне ожидаемо и никакого сожаления не вызывает. Не полезем мы туда.

А куда?

Да есть там, в сенях, окошечко… небольшое, но человек, наверное, пролезть сможет.

Первый облом нарисовался, когда Ракутин, орудуя ножом, аккуратно выставил из окна стекло.

Окно оказалось слишком узким – он в него протиснуться не смог. И так пробовал и эдак… не выходило.

Стучать в дверь и будить денщика?

А если у немцев на этот счет какой-то пароль имеется? Денщику достаточно заорать – и вся операция насмарку.

Нет, не вариант…

Почесав обросший подбородок, Алексей осмотрелся.

А, если… авантюра же! Хотя, и не хуже прежней.

Добраться до стоянки было нетрудно – рядом всё. Осторожно осмотревшись, капитан удовлетворённо хмыкнул. Спят фрицы… и даже часовых у машин нет – зачем? Тихо тут повсюду. Было тихо…

Быстро нырнув в люк крайнего танка, Ракутин достал из вещмешка фонарик (покойному часовому принадлежал). Осмотр много времени не занял.

Легкий танк – Алексей его неплохо успел уже изучить. Даже и водить пробовал, хотя выходило это не очень.

А вот стрелять – это уже другая песня! Пушку он более-менее знал и мог зарядить-разрядить вполне успешно. Даже и навести. Вот попасть… ну, да снарядов можно не жалеть! Да и стрелять будем не с километровой дистанции – почти в упор.

Осмотревшись в башне, Ракутин проверил орудие. Автоматическая пушка двадцатимиллиметрового калибра – для дома хватит. Приготовив орудие к стрельбе, капитан полез вниз, на водительское место. Повозившись немного, перевел дух. Всё, можно ехать.

Вот тут по телу пробежала легкая дрожь. Стоит только завести двигатель – и обратного хода уже не будет, всполошившиеся немцы просто так это не оставят. Кто-нибудь из спящих танкистов уж точно вскочит и быстро сообразит, что все камрады рядом и танк завел кто-то посторонний. И завертится карусель…

Ну и что?! Знал же, на что идешь? Так не нуди!

Выдохнув, Ракутин врубил двигатель.

Вот, что ни говори, а механики из немцев первоклассные! Движок схватился сразу, словно этого только и ждал. И с места танк тронулся неожиданно легко.

Вот водитель из Алексея оказался хреновый – соседний грузовик от столкновения уберечь не удалось. Не Бог весть что, но задел его танк основательно – машину, аж в сторону повело. Правда, танк (ну, ведь танк всё-таки!) из подобной ситуации вывернулся легко, и, похоже, что ничего себе серьёзно не поломал. Отыскав на щитке тумблер, Алексей зажег фару – стало лучше видно. Хоть понятно куда едем…

Прокатившись по улице метров сто, Ракутин притормозил.

Теперь – в башню!

Вот он домик-то…

Первым снарядом он промазал – и тот улетел неведомо куда. А неча спешить… не подгоняет же никто! Второй лег уже удачнее – близким разрывом вынесло стекла в окнах. А вот третий и последующие…

С дома снесло крышу и вывернуло наружу всё содержимое. Уж кто бы там нынче ни ночевал, его пробуждение приятным теперь не назовешь…

Развернув башню, капитан выпалил остатки снарядов по стоянке – там тотчас же что-то рвануло. Вверх взметнулись языки огня.

Обрадовавшись этому, он перезарядил пушку – и добавил ещё. Заодно и в длинный дом, расположенный около стоянки, вкатил десяток снарядов. Вспомнилось, как туда немцы заходили, наверняка ведь и там кто-то из них ночует. Домик-то был явно не жилой, а значит, и местного населения в нём быть не могло. Наверняка, в этом доме раньше располагалось правление или что-то подобное.

По этой же причине не переживал он и насчет расстрелянного дома с офицером – не стали бы фрицы оставлять там хозяев. Небось, в какой-нибудь сарай выселили…

Ну, разворошил муравейник…

А, может, и хватит уже?

Офицера – наверняка прихлопнул, шороху фрицам навел – дай боже! Пора уже и о собственной башке подумать, это, вроде бы, ничему не противоречит? Авось, ещё и унесем ноги-то?

Танк дернулся с места – и заглох.

«Хреновый из меня водитель!» – сплюнул Алексей.

Ещё попытка…

Уже лучше, по крайней мере, с места сдвинулся.

Снеся боком чей-то забор, танк рванулся вперед. Видимость была хреновой (хоть и разгоревшийся пожар немного подсвечивал), в лучах фары плясали дома и деревья. Подпрыгивая на брезентовом сидении, капитан дергал рычаги, пытаясь выровнять тяжелую машину. Выходило это плохо, танк все время куда-то норовил свернуть. И как только танкисты ухитряются их прямо вести?

Бух!

Что-то неслабо звездануло по башне – броня аж загудела.

«За что же это я зацепился?» – мелькнула в голове мысль.

Но тут снова загудела броня – на этот раз долбануло уже по борту.

Так это по мне стреляют!

Ноги-ноги! Точнее – гусеницы!

Выносите поскорее, а то, и бежать, возможно, уже станет некому…

Хлопнула входная дверь, и в помещение вошел лейтенант Райбен.

– Ну? – повернулся к нему гауптман Кронике. – Вернулись ваши солдаты?

– Так точно, герр гауптман, вернулись. Я тщательно опросил фельдфебеля Хорна, ваши предположения подтвердились полностью.

– Хм! – Кронике откинулся на спинку стула и осторожно потрогал забинтованную голову. – Так я и предполагал!

– Но позвольте, герр гауптман! Может быть, вы будете так любезны, что поясните нам… – сидевший у окна лейтенант Рейнгольд вопросительно посмотрел на фельджандарма. – Откровенно говоря, мне вся эта история кажется совершенно непонятной…

– Не только вам, Макс! – кивнул вошедший только что офицер. – Теперь придется докладывать наверх, отвлекать от дела солдат, чтобы найти этих бандитов…

– И что же, по-вашему, я должен буду написать в своем рапорте? То, что напишете вы, мне уже понятно, но с этим пусть разбирается ваше командование. А мне подавать рапорт несколько в другую инстанцию, и оценят его там… словом, по-всякому выйти может… – с интересом посмотрел на взводного гауптман.

– Ну… на деревню было совершено нападение диверсионной группой противника…

– Какой численности?

– По моим прикидкам, герр гауптман, их было не менее десяти человек.

– Угу! И рота вермахта, поддержанная танковым взводом, ведя огонь из всех стволов, не сумела подстрелить ни одного человека из числа нападавших? Великолепно! И каковы же у нас потери?

– Убито шестеро солдат и один унтер-офицер. Ранены и отправлены в госпиталь командир роты и семеро солдат. Сгорел грузовик и легковой автомобиль.

– Ну, а один танк вы расстреляли сами… кстати, а где наши доблестные панцерваффе? В смысле – их командир?

– Должен уже прибыть… а, вот и он!

Снова стукнула дверь и в комнату вошел обер-лейтенант – танкист.

– Присаживайтесь, Вилли! – кивнул на свободный стул фельджандарм. – Что скажете?

– Тот, кто угнал танк, герр гауптман, был достаточно сведущим в этом деле человеком…

– Минутку, Вилли! Там ведь был и часовой… или я что-то путаю?

– Был… – нехотя кивнул танкист. – Как раз механик этого самого танка. Отошел отлить… и вот…

– М-м-да… ну, тут я ничего поделать не могу…

– Обидно! Старина Шоберт опытный механик… и теперь – штрафная рота!

– Это, в лучшем случае… – скорбно сжал губы Кронике. – Впрочем, я посмотрю, что можно будет сделать. Однако, я вас прервал, так что прошу – продолжайте!

– Разумеется! Так вот, осматривавшие танк механики в один голос заявили, что танк заводил человек знающий. Он грамотно и последовательно выполнил все положенные операции – открыл бензопровод, подключил массу… словом, действовал, как опытный водитель, хорошо знающий танк.

– Простите, а ключи зажигания он где взял? – прищурился гауптман.

– Ключ, герр гауптман. В танке и взял – механик оставил его в замке. Утром предстоял выход – в шесть часов, вот он и прогревал поочередно моторы всех танков.

– Хм-м… штрафная рота, вы говорите? Боюсь, что даже этого мне будет трудно для него добиться… А относительно прочих действий, вы что можете сказать?

– Стрелял он… в общем, неважно стрелял. А уж как вел танк – это вообще отдельный разговор. Заводить мотор, он, возможно, и научился, а вот водить и стрелять… бить из двадцатимиллиметровки по бревенчатому дому – глупость! Он даже стену не пробил! Впрочем, вы и сами это знаете…К сожалению, солдаты по тревоге бросились во двор и столпились в коридоре. Этому негодяю просто повезло – один-единственный снаряд рванул прямо в дверном проеме! И надо же было им оказаться именно там!

– Да уж! – усмехнулся Кронике. – Ну что ж, майне геррен, я готов изложить вам свою версию произошедшего. Вы готовы?

Офицеры дружно закивали и пододвинулись поближе.

Гауптман откашлялся, пододвинул к себе стоявшую на столе крынку с молоком и налил полный стакан. Отхлебнул, поставил стакан на стол и вытер платком губы.

– Как вы, должно быть, хорошо помните, майне геррен, вчера рано утром патрулем из числа солдат вашей роты был задержан местный житель, который занимался поиском медикаментов в местах недавних боев.

– Разумеется, герр гауптман, – кивнул лейтенант Райбен. – Это были как раз солдаты моего взвода.

– Насколько я помню, герр лейтенант, некоторую помощь вам тогда оказал один из здешних добровольных помощников?

– Совершенно верно, герр гауптман, – кивнул офицер. – Впоследствии он и его сотоварищи отправились на хутор, где проживал этот местный житель. Правда, в этом случае они сопровождали уже не моих солдат, а взвод лейтенанта Рейнгольда.

– А этот местный житель, он что – был один?

– Нет, герр гауптман, с ним был еще один человек. Судя по описанию, кто-то из большевистских солдат. Но он успел скрыться в какой-то яме, и его не смогли поймать.

– Так-так, – покачал головой фельджандарм. – Все складывается. Так вот, друзья мои, когда солдаты лейтенанта Рейнгольда прибыли на хутор к этому самому местному жителю, они обнаружили там некоторое количество раненых бойцов противника. И если мне не изменяет память, наш доблестный лейтенант не стал утруждать себя излишними размышлениями на эту тему, а попросту сжег их всех вместе с семьей задержанного местного жителя.

– И что в этом необыкновенного, герр гауптман? – удивился означенный лейтенант. – Может быть, вы не в курсе, но примерно в этом духе высказывался наш командир полка. Как мы все поняли из его слов, в общении с этими дикарями обычные нормы человеческих взаимоотношений неприменимы. Иными словами, какой был смысл таскать туда-сюда этих полумертвецов? Тем более что они оказали вооруженное сопротивление и ранили одного из моих бойцов.

Фельджандарм развел руками.

– Бог с вами, мой друг! Неужто вы решили, что я вас осуждаю? Право слово, у меня и в мыслях не было ничего подобного. Я всего лишь воссоздаю картину происшедших событий. Или что-то передано мною неверно?

– Нет, герр гауптман, – успокоился лейтенант, – вы абсолютно правильно все излагаете.

– Благодарю вас, мой друг. Итак, с вашего позволения, продолжу. Вы сразу покинули хутор или оставались там еще какое-то время?

– Практически сразу, герр гауптман. Обыскали хозяйственные постройки. Кстати, в одной из них оказался русский станковый пулемет. После чего выехали в расположение части.

– Простите, лейтенант, а эти ваши местные помощники – они уехали вместе с вами?

– Нет, герр гауптман. На хуторе оставалось некоторое количество скота, и я распорядился отогнать его сюда. Насколько я в курсе, это приказание было ими выполнено. Еще вчера это стадо было доставлено в деревню и в настоящий момент находится в загоне.

– То есть, – приподнял палец Кронике, – ваше приказание было исполнено ими в полном объеме. Я правильно вас понимаю?

– Совершенно верно, в полном объеме.

– Простите, а сколько их было, этих помощников?

– Четверо, герр гауптман.

– Угу, – фельджандарм покачался на стуле. – А как вы тогда объясните тот факт, что сегодня утром мои солдаты обнаружили на этом самом хуторе тела четверых, как вы говорите, помощников? Судя по состоянию тел, их убили еще вчера. Кто же тогда пригнал в деревню скот?

Офицеры переглянулись, а гауптман, не давая им времени на осмысливание своих слов, продолжил.

– Часовой у въезда в деревню подтвердил, что скотину сопровождал человек в гражданской одежде. С винтовкой и белой повязкой. То есть, внешне он выглядел точно так же, как и эти ваши помощники. Более того, старший дежурного патруля сообщил, что вчера видел этого, либо другого похожего человека, стоящим на посту около одной из хозяйственных построек. Мне сразу показалось несколько странным это сообщение, ибо никакие посты в деревне не могут быть выставлены без распоряжения старшего офицера гарнизона. А поскольку я все время находился рядом с вашим командиром, то, безусловно, был бы в курсе таковых распоряжений. И еще, господа, – гауптман сунул руку в карман и вытащил оттуда скомканную белую повязку. – Вам это знакомо?

– Такие повязки носили эти самые помощники, – подал голос лейтенант Райбен.

– Вам интересно знать, где я ее нашел? – фельджандарм вопросительно посмотрел на собеседников и, не дожидаясь ответа, продолжил. – В танке, майне геррен! Она зацепилась за один из рычагов. По-видимому, ее хозяин, в спешке выскакивая из танка, зацепился ей за рычаг. Сразу же после этого я послал солдат, чтобы они отыскали мне всех, кто мог носить такую повязку. Каково же было мое удивление, когда выяснилось, что никто из четверых местных жителей, имевших честь числиться вашими помощниками, до сих пор не вернулся с выезда, куда они отправились вместе с подразделением лейтенанта Рейнгольда. Посланный на хутор патруль обнаружил тела всех четверых. А вот повязок у них оказалось всего три. И отсутствовала часть одежды.

– То есть, вы хотите сказать, герр гауптман, что кто-то убил этих четверых, переоделся в их одежду и пригнал вместо них скот? – приподнялся с места Рейнгольд.

– Вы совершенно правы, мой друг. Именно это я и хотел сказать. Я предполагаю, что это был тот самый человек, который скрылся от преследования утром. Он тоже пришел к хутору, видел все происходящее там и сделал из этого свои выводы. Этот же человек напал на ваших союзников из числа местного населения, убил их и переоделся в захваченную одежду. После чего, подгоняя коров, абсолютно беспрепятственно вошел в деревню, и часовой его не остановил, так как ждал прихода людей, сопровождающих стадо. После чего этот неизвестный убрал часового на противоположном конце деревни, обеспечив себе беспрепятственное отступление. Обманув дежурного механика, ухитрился завести танк и подъехал на нем прямо к дому, где квартировал ваш командир. Можете представить себе мое изумление, когда, услышав лязг гусениц, я подошел к окну и увидел танк, наводящий пушку прямо на наше окно! Слава всевышнему, что он оказался плохим стрелком! Хотя, бедняге Ойгену не слишком повезло. Второй из разорвавшихся снарядов выбил стекла в доме, и гауптману досталось гораздо больше, чем мне. Ему буквально в кровь разодрало все лицо битыми стеклами. Хорошо, что мы оба успели выскочить во двор, прежде чем следующий снаряд взорвался уже внутри дома. Ну, а дальнейшее вы знаете не хуже меня. Удирающий танк вы расстреляли сами, неизвестного стрелка ухитрились упустить. И что я теперь должен докладывать своему руководству?! Что в нашем тылу безнаказанно орудуют диверсанты красных? Которые только и ждут выгодного момента, чтобы устроить нам очередную пакость. Заметьте, майне геррен, это не новобранцы, призванные в армию только что! Этот неизвестный очень грамотно все рассчитал. Более того, судя по словам представителей наших доблестных панцерваффе, он и танк завел исключительно аккуратно, не пропустив ни одной операции. И вы хотите сказать, что это по силам вчерашнему крестьянину? Я так не думаю.

Собравшиеся офицеры молчали. Спустя некоторое время, первым подал голос танкист.

– И где же нам теперь его искать? Прикажете прочесать все окрестные кусты и овраги?

– Зачем? Он никуда не уходил. Я абсолютно уверен в том, что этот самый диверсант преспокойно отлеживается где-нибудь на чердаке. Дождется темноты и спокойно уйдет. Ведь, насколько я понимаю, все поисковые мероприятия, начатые вами утром, закончатся с наступлением темноты. Этого он и ждет…

Ракутин снова прислушался к уличному шуму. Похоже, что немцы, всерьез раздосадованные ночным переполохом, озлобились по-настоящему и взялись переворачивать деревню вверх дном. Во всяком случае, дом слева они потрошат уже во второй раз. Интересно, что они хотят там найти?

Хорошо, что у них тут нет служебных собак – вот это было бы совсем хреново!

Мимо убежища капитана разозленные фрицы носились почти не переставая – аж пыль стояла столбом. Он всерьез опасался чихнуть – спалился бы на раз-два. Пришлось намочить водою носовой платок и дышать через него. Некомфортно вышло, так что ж поделать? Война, брат… терпи.

Хотелось есть, но Алексей не торопился. Запасов и так-то было не слишком много, так ведь после еды и обратный процесс не замедлит последовать. А раз так – вылезать наружу будет просто необходимо – тут-то и наступит ему полный и окончательный карачун. Обождем пока…

Из разговоров проходящих фрицев удалось уяснить – своей цели он не достиг. Удалось лишь ранить командира роты, да какого-то залетного гауптмана. А собака лейтенант – уцелел, он в том доме вообще не ночевал, оказывается. Некоторым утешением послужило то, что раненых в ночном бою отправили в госпиталь на грузовике – иначе не хватало места. Это сколько же их оказалось-то? Ну. Раз ранено столько, то, хотелось бы верить, что и убитые тоже имеют место. Хотя бы парочка, да плюс часовой… и танк ещё до кучи – неслабо так получается!

Убегая от танка, Ракутин видел, как в его кормовую часть влетела парочка снарядов – зрелище было впечатляющее… Движку теперь точно копец, да и башню своротили набок. Дешевле будет новый танк построить! Учитывая результаты предыдущих попаданий… Ох, кто-то у немцев сегодня огребёт… полуведерная скипидарная клизма своего пациента точно отыщет.

Но время шло, а суматоха не улеглась, немцы стали действовать явно не впопыхах, а по какому-то плану – кто-то опытный, умело наводил порядок. А вот это сильно Алексею не понравилось. Немцы вояки знатные, мужики у них есть очень даже неглупые, и понять очевидные вещи вполне смогут. Запросто просекут, что бежать неведомо куда перед рассветом – попытка абсолютно идиотская. В траве – найдут по следам. На ровном месте – просто заметят издали. И в том и в другом случае, веселья маловато! Догонят – хоть тем же броневиком, и все, приплыл. Так что, если фрицы завтра не двинут на поиски в поля, дело приобретает совсем хреновый оборот.

То есть, в этом случае они начнут вдумчиво и обстоятельно чесать деревню. Всю.

С чердаков и до погребов.

Не пропуская ни одного дома и ни одной щелочки.

И вот в этом раскладе ловить тут нечего – вычислят убежище и прихлопнут.

Поерзав в узкой щели, Алексей расправил затекшие плечи. Как ни повернись – а вечера ждать надо. Ладно, пока суд да дело, прикинем – что мы имеем?