Текст книги "Мир, которого нет"

9

«Ещё одна деталь…» – мастер, уже совсем не похожий на когда-то задорного молодого парня, устало отложил в сторону инструмент. – «Осталось не так-то уж и много сделать…»

Он грузно поднялся и, выйдя из комнаты, привычным движением открыл неприметную дверку в стене. Убрал туда деталь и вернулся в мастерскую.

Действительно, времени оставалось не особо много, но шанс успеть вовремя – имелся.

Вилем уже давно ощущал за собою неназойливое наблюдение. Пока – осторожное, чтобы не спугнуть будущую жертву.

В город прибыл подручный епископа Мюнца. И если прочим горожанам это мало о чём говорило, то мастер, успевший побывать далеко за пределами городских стен, хорошо был осведомлён об истинной стороне деятельности «святого отца».

Отец Моралес являлся охотником за колдунами. Вполне почтенное занятие, «уважаемое» даже и властителями. Ссориться с епископом, тем более, на пороге надвигающейся войны… Герцог дураком не был и такой ошибки уж точно не допустит.

А цель охотника тоже не являлась секретом для Вилема – это был он сам. Почему? Ну… причин было много.

Его успешная работа в течение последних лет, так и не сыскала ему любви и уважения коллег по ремеслу. Да, его заслуги признавались – скрепя сердце и втайне скрежеща зубами. Охаять придворного мастера самого герцога? Ага – и тем самым бросить тень на Его Светлость? Головы враз слетали и за меньшее!

Но, теперь…Теперь он уже не придворный мастер! Отказываясь от предложения властителя, он хорошо представлял себе последствия данного шага. Пока на литейном дворе не отольют бомбарду, никто ничего и не скажет. Герцог по умолчанию не может совершать ошибок. И заранее отбирать звание у него не станет. Ведь у гильдии тоже может всё пойти далеко не так уж и гладко! Но, как только орудие сделает первый выстрел…

С этой точки зрения понятно появление «охотника за колдунами» – опротестовать решение церковного суда невозможно в принципе. Любые доводы в свою защиту будут признаны несостоятельными. А уж, как только дознаватели установят тот факт, что в груди подследственного бьётся механическое сердце… дальше уже можно не продолжать. Решение будет однозначным. Пострадает не только он сам, но и все те, кто имели несчастье хоть когда-нибудь работать с ним рядом. Как минимум, в недоносительстве их обвинят точно!

Церковь получит громкий процесс, гильдии приберут к рукам имущество осуждённого – и все будут довольны. А заодно и от неприятного конкурента избавятся…

Надо уходить!

Сбежать из города сейчас – затея глупая и несерьёзная. Ему попросту не дадут этого сделать. Наблюдатели не просто так приглядывают – они наготове. Денно и нощно!

Да он, как-то вот и не собирался облегчать им будущую работу. Имелся и другой путь.

А для того, чтобы всё прошло должным образом, надо было завершить постройку очередного, последнего, механизма. Несложное, в принципе, устройство. Ага – для него.

Иной мастер трижды бы стал седым, прежде чем приблизился бы к разгадке его назначения. Только приблизился! Не говоря уж о прочем!

«Мастер!» – мелькнула в голове мысль. – Как же ты был прозорлив! Всё предвидеть. Как это тебе удавалось?»

Да, истинный смысл записей стал понятен Вилему не так-то уж и давно. И преисполнил его глубочайшим почтением к давно ушедшему учителю.

«Как же так вышло, что ты сам не успел воспользоваться плодами своего гения?»

Не успел… Смерть – она никого не предупреждает. На успешный переход тоже требовалось некоторое время. А вот его-то Магнусу и не хватило!

Стук в дверь оторвал Вилема от размышлений – он поднял голову.

– Кто там?

Звук раздался из зарешёченного окошка около двери, и посетитель, вздрогнув, повернулся в ту сторону.

– Прошу прощения, уважаемый мастер! Это… это Брог, мессир!

– Брог?

«Ага, это муж прачки!»

– Что тебе надобно, Брог?

– Мастер! Я… у меня… Вы не могли бы меня просто выслушать?

Молодой подручный кузнеца, комкая в руках шапку, остановился на пороге кабинета, не решаясь его переступить.

Тут всё было необычно! Непонятные механизмы, какие-то стеклянные трубки, по которым струилась неведомая жидкость. Всё это внушало некий страх. И вызывало глубочайшее почтение к владельцу дома.

– Что ты встал в дверях? – мастер сидел сбоку от стола, и гость его сначала и не заметил.

Входная дверь распахнулась перед ним безо всякого участия человека – словно её толкнула невидимая рука. А увидев в конце коридора свет, он понял – идти надо туда. Всё равно, все прочие двери были закрыты и, возможно, даже заперты.

– Проходи. Садись в то кресло.

Мягкое и удобное – такое, наверное, только у самого герцога и есть!

Непривычно. И очень необычно – в иных-то домах дальше кухни и не пропускают!

Слова застревали в горле, и начать заранее заготовленную речь никак не получалось. Но нельзя же просто молча сидеть!

– Я… моя семья… У нас тяжело болен сын!

Хозяин дом кивнул.

– Знаю. Соседи частенько это обсуждают – кое-кому уже приглянулся твой дом. Ждут, когда он пойдёт с молотка.

– Но… он же совсем небольшой!

– Зато стоит на гранитном основании – под домом огромный камень. И на таком фундаменте можно построить куда более основательное сооружение. Этажа в три, а то и больше. А вокруг – слабые почвы, большого дома не поставить…

– Если бы я это знал раньше! – схватился за голову гость.

– И что бы тогда изменилось? Стройка – процесс не быстрый, спешить некуда, можно и подождать. Да и зачем платить хорошую цену владельцу дома, когда указанное строение скоро выставят на торги?

– То есть… нам бы не дали денег?

– А они у кого-то лишние? – усмехнулся мастер.

– Но… выходит, Вы всё знали? А почему тогда не сказали нам ничего?

– Прости, мой друг, но я не вмешиваюсь в дела жителей города – работаю только с механизмами. Они, по крайней мере, никогда не обманут, если я честно делаю свою работу. Да и не настолько я с вами знаком, чтобы встревать во все эти дрязги. На чьей угодно стороне!

Брог внезапно насторожился, поднял голову.

– Но ведь они могли так ничего и не дождаться! Если бы мой сын выздоровел, то я и дом бы продавать, разумеется, не стал!

Вилем только головою покачал.

– А ты уверен, что лекари получали деньги только от тебя? Лекарства – это такая сложная штука. Добавишь не того, или, напротив, положишь то, что нужно – но больше или меньше потребного… Так что результат будет и вовсе непредсказуемым! А стоить это будет совсем немного. По сравнению с новым домом, разумеется. Ведь его-то можно продать уже очень дорого!

– Получается, что на нашей беде заработали всё, кроме нас?

– Можно подумать, будто ты первый день тут живёшь! – усмехнулся хозяин дома. – Тебе уже точно больше двадцати лет – а такой наивный! Да в волчьей стае больше взаимной любви, чем среди обитателей нашего города!

Гость понуро наклонил голову.

– Так что же тогда получается? Никто не поможет нашему Андреасу?

– Кроме вас двоих – нет. У тебя попросту нет достаточно денег, чтобы кого-то этим всерьёз заинтересовать. А в долг столько не дадут. Никто! – приподнял палец мастер, пресекая попытку Брога вставить реплику.

– Вы тоже?

– Я похож на лекаря? Навряд ли я сумею его вылечить.

Что-то в словах хозяина насторожило гостя.

– А что… Можно сделать как-то иначе?

– Можно, – кивнул Вилем. – Только это никакое не лечение. Болезнь просто остановиться – и не станет дальше развиваться. Вполне возможно, что ему станет лучше. Но этого я не могу однозначно обещать, сам понимаешь. Однако то, что он не умрёт – это точно!

– Но что для этого надо сделать? Поцеловать летучую мышь ночью на кладбище?

– Какое у тебя, однако, богатое воображение! Нет, я и сам их не люблю. Так что поцелуи откладываются, оставь их жене и сыну! – покачал головою мастер.

Он откинулся на спинку кресла.

Да, пожалуй, это будет его последнее благодеяние в данном городе. А заодно – и очередная шпилька всем этим надутым «мастерам» и чванливым торгашам!

– Но ты должен понимать – обратного хода у вас не будет!

– В смысле? – пробормотал парень.

– Я смогу переместить вас в иное место – туда, где никакая хворь не будет страшна вашему мальчику. Над тамошними обитателями не имеют власти никакие здешние болячки и недуги. Более того – они и живут намного дольше, чем твои соседи по улице.

Брог покачал головою.

– Мастер… это всё слишком хорошо, чтобы быть правдой!

– Тем не менее, это так и есть.

– Чем же мы будем должны за это заплатить? Не говорите мне, что вы это делаете просто так! После того, что Вы рассказали о моих соседях… я уже не верю никому!

– Ты прав! – кивнул Вилем. – Успокоит ли тебя, если мы уйдём туда вместе?

– Да… но всё же – что это за место такое? Отчего я никогда не слышал о нём раньше?

– Туда уже ушли некоторые твои знакомые. Думаю, что ты их знал! Адальберт ведь жил с тобою по соседству, так?

Брог кивнул. Похоже, что его жена была права – Часоглав как-то причастен к этим таинственным исчезновениям!

– Мастер… и всё же…

– Твоему сыну можно помочь – есть механизмы, которые смогут поддерживать в нём жизнь.

Гость вскочил, словно его укусила змея!

– Так… но почему?! Почему не сделать этого сейчас?!

– Они не будут работать здесь. Только там, где сила механизмов поддерживается самой землёй! Воздухом, водой, всей природой! Ты ведь не будешь ходить за сыном с заводным ключом вечно? Подумай! Проспишь или опоздаешь – и он умрёт на твоих глазах!

Брог замер, с ужасом представляя себе подобную перспективу.

– Я тебя не тороплю, – кивнул хозяин дома. – Но завтра к вечеру меня тут уже не будет. И сильно сомневаюсь, что вы дождётесь следующего моего появления тут. Думай! Но не слишком долго.

Неприметный человек в неброской одежде вошел в дом, где остановился приезжий священник. Молчаливый привратник только кивнул, пропуская вошедшего. Он уже привык к тому, что эти люди незаметно приходили и уходили в любое время суток, никого не предупреждая о своём появлении.

Визитёр прошел по коридору и свернул в одну из комнат.

Там, сидя у стола, что-то писал пожилой монах. При входе гостя он поднял на него вопрошающий взор.

– Он дома, брат Иан. Вернувшись от герцога, никуда не выходил.

– Гости?

– Приходил один горожанин. Мы проследили за ним – это муж прачки, которая стирает мастеру бельё. Они живут неподалёку. Выходя, он нес с собою корзину с бельём.

– Понятно… – кивнул монах. – Представители гильдий?

– За всё время наблюдения мы не видели там никого. И сам мастер ни с кем не встречался.

Брат Иан задумчиво побарабанил пальцами по столу.

– Крайне маловероятно, чтобы он не имел ни с кем близких контактов. Его мастерская?

– Она находиться в этом доме. Туда тоже никто не приходил.

– А куда он ходит вообще?

– Редко – на рынок. Он вообще покупает немного еды, как только ему хватает? А вот в часовую башню заходит регулярно – исполняет повеление герцога следить за механизмами.

– Так, может быть, он встречается с кем-то там?

– Страже приказано пропускать туда всего нескольких человек – относительно же гильдейцев существует запрет на их посещение башни. Уже несколько лет. Нет, там он точно ни с кем не встречается. – покачал головою соглядатай.

Монах усмехнулся. Эх, всему-то вас надо учить!

– Куда он выбрасывает остатки еды?

– Э-э-э… на углу улицы стоит ящик. Наверное, туда. Так все делают!

– Кто-нибудь пробовал сравнить – сколько он покупает и сколько потом выкидывает?

– Э-э-э… нет.

– Это взрослый мужчина. Он просто обязан есть! И не так-то уж и мало! Он же работает – много работает! А на рынке, как ты говоришь, покупает мало и нечасто.

– Овощи и всякую зелень. Молоко.

– А где он берёт всё остальное?

Визитёр уважительно склонил голову.

– Тайный ход?

– Именно! Ищите его!

– Будет исполнено, святой отец! – и с этими словами гость скрылся за дверью.

10

– Дай мне трубку! Я поговорить с этой паршивкой хочу. Нашла самый лучший момент для прогулки!

Кажется, бабушка поверила, но легче как-то не стало. Антон моментально завершил звонок и на ходу стал сочинять небылицы.

– Она это… Телефон выключила. Я еще раз позвоню, но вряд ли она ответит. Похоже, разозлилась, что об этом вранье узнали. Или не хочет, чтобы подруги засмеяли, из-за того, что с ней, как с маленькой, носятся. Ну, там просто смех каких-то девочек слышно было. Ничего, сюда-то все равно вернется, вот тогда и получит от нас, да, бабуль?

Снова промашка. Какие у Леры здесь могут быть подруги? Какие у нее вообще могут быть подруги? Это же неимоверная зануда, от которой шарахаются в разные стороны все, кто ее хоть чуточку знает.

– Я думаю, что сейчас нам можно спокойно в кровати возвращаться. Толку ее дожидаться? – Антон в очередной раз демонстративно зевнул.

Попытка отправить бабушку спать и самостоятельно заняться поисками Леры вышла какой-то никакой. Кто вообще поверит в такую чушь? Но попытаться стоило.

– Я всё же подожду, Антон.

– Так это же долго!

Опять молчание… Мальчик начинал заметно нервничать.

– Ну, я это… Пойду.

– Стой. Тебя никто не отпускал. Рассвет у реки, говоришь? Подруги? Трубку бросила? Это Лера-то? Антон, если уж врешь, то как-то убедительней это делай. До тех пор, пока родители не приедут, от меня ни на шаг. Я не позволю ему тебя забрать.

– Кому? Этому непонятному Часоглаву? Если ты так уверенна, что моя сестра и дедушка у него, почему ты раньше ничего не сделала? Или их можно было похищать, да?! – Мальчик уже давно перешел на крик, позабыв о том, что перед ним стоял пожилой человек. Более того, близкий человек.

– Однажды он уже приходил, насмехался, это когда Петя исчез. Предлагал отправиться вслед за твоим дедом и попытаться спасти его. Знал же, окаянный, что тогда я не могла просто так взять всё и бросить.

Каким-то непостижимым образом одному из самых близких Антону людей удалось за очень короткое время стать посторонним человеком. Ее слова, словно острые осколки стекла, все глубже и глубже проникали в душу мальчика. Сначала безразличие к Лере, теперь к деду. Он не понимал, как можно с такой легкостью оставить в беде того, кого любишь и даже не попытаться помочь. А как же то, чему их с сестрой учили с самого рождения: что семья – самое важное, что нужно помогать друг другу? Значит, это всё ложь и лицемерие? Получается, да.

Бабушка отвернулась и что-то еще вроде бы тихо сказала, сжав кулаки, но мальчику было уже не интересно какие оправдания и прочие байки станет придумывать этот человек. Назвать ее «бабушкой» теперь не получилось бы даже в мыслях. Просто какой-то чужой человек.

– Пошли.

– Куда?

– К соседке, тете Лене. Антон, тебе сейчас не стоит здесь находиться.

Ни спорить, ни соглашаться мальчику не хотелось. У него просто были другие планы, а зная тетю Лену, о них можно было со стопроцентной уверенностью позабыть. Кто-кто, а эта особа знала, как испортить всё. У ребят иногда мелькали предположения, что это именно она в свое время учила Цербера, и превратила его из милого щенка в адскую охранную псину. По крайней мере, общие черты характера имелись. Даже тихо говорить соседка попросту не умела: казалось, что всё, сказанное ею, было либо приказом, либо криком. «Сядь на диван, я сейчас чаю сделаю!» – и всё, чем бы ты ни хотел заняться, ты будешь сидеть и ждать ненавистный чай, испуганно озираясь по сторонам.

– Я. Я. Мне переодеться надо, не пойду же я в пижаме к ней.

Похоже, тетя Лена, научила своему фирменному злобному взгляду и бабушку.

– Я быстро. Очень быстро.

– Дверь пусть открытой будет. Тебе лучше самому не оставаться.

Натянуть на себя джинсы и футболку не составило труда, а вот с дальнейшими действиями было намного сложнее. Антон так и не придумал ничего стоящего, чтобы улизнуть от старушек. Выбора не оставалось: взять телефон – и… Или не взять. Куда его там можно быстро спрятать? Под подушку? Совершенно случайно там оказался, ага. Во время поисков футболки. А что? Вполне сойдет. Прекрасный способ ведь. Теперь главное – не радоваться своей гениальности при посторонних, а кем для него является бабушка, Антон уже определился.

Уже выходя в коридор, он внезапно стукнул себя по лбу:

– Ой, я телефон забыл у себя, надо найти его. А то вдруг папа с мамой позвонят. Ты ведь тоже без связи. Как же они нас найдут?

– От Лены позвоним. Пошли.

Снова призрак ненавистной соседки замаячил на горизонте. Спит себе спокойно дома, а все равно умудряется вмешиваться в чужие дела.

– Ба, они же переживать будут. Вдруг из-за этого в аварию попадут?

– Ох, прав ты. Этого только не хватало! Пошли искать и с утра уже скажем им всё. Не приведи Господи, по ночи в путь отправятся!

К удивлению Антона, бабушка легко поддалась его манипуляции. Стоило только упомянуть гипотетическую аварию, и всё – делай, что хочешь до приезда родителей. Например, исследуй место преступления, или как там его в фильмах всяких называют. Не густо, конечно, но лучше, чем ничегонеделание дома у соседки. Как ни странно, наиболее сложным было – незаметно подобраться к двери. Каждый раз бабушка загораживала спасительный выход и оказывалась к нему намного ближе внука, как будто чуяла подвох. Тем не менее, Антону удалось улучить момент и выскочить в коридор, захлопнув за собой дверь. Бабушка оказалась заперта и помешать теперь не могла, разве что надоедать своими требованиями выпустить ее и прекратить весь этот детский сад.

После того, как Антон похозяйничал в комнате сестры, в ней царил невообразимый бардак. Если бы Лера это увидела, она бы точно схватилась за сердце, даром, что проблем с ним никогда не наблюдалось. И вот как теперь объяснять в полиции что произошло? Да тут нынче не только следы борьбы можно углядеть, а вообще всё, на что только способна фантазия человека! Злодеи, похитившие несчастного ребенка? Как пить дать! Происки спецслужб? Почему бы и нет, если получится объяснить, на кой им сдалась девчонка. Впрочем, исчезновение деда припомнят, поэтому можно и такое допустить. Похищение инопланетянами? Сложнее, но тоже вариант. Да тут даже в Часоглава поверишь, прости Господи! А ведь если попытаться серьезно разобраться, куда делась девочка, первым делом появится вопрос: «как она выбралась из закрытой комнаты?» Антон, на всякий пожарный, заглянул в шкаф. Мало ли, знавали прецеденты.

После долгих и безуспешных поисков хоть каких-нибудь зацепок, мальчишке оставалось только признать поражение, но именно этого больше всего не хотелось делать. Сколько еще ходить по кругу, как той лошади на карусели: ни на шаг не приближаясь к цели? Антон злился всё больше, уверенный в том, что так не бывает. Всегда должны оставаться следы, просто иногда они не видны. А какие ещё следы могут быть здесь, кроме его собственных? Нужно было остановиться и хорошо подумать.

Раздосадованный неудачей, Антон обернулся в сторону своей комнаты. Бабушка уже не ругалась, только иногда спрашивала на месте ли он. Как-то глупо с ее стороны. Или не глупо. Почему-то же она спрашивает это. Кого или чего она боится и почему? Как взрослый человек ее возраста может верить в подобных Часоглаву существ? Ведь раньше были другие убеждения и идеи, так что, для нее Часоглав должен быть мифическим персонажем из сказок, а не тем, кто похитил ее мужа и внучку. Тогда почему?

Щелкнул замок. Похоже, бабушка выбралась. Предсказуемо, хоть бедлам в комнате и сыграл на руку, дав небольшой запас времени. На этот раз Антон закрылся сам. Еще минут пять есть, пока она не спустится за запасным ключом. Только чем они помогут ему? Непрекращающееся тиканье часов, гулким эхом отдаваясь в голове, стало порядком раздражать. Кажется, впервые Антон понял, из-за чего Лера не хотела ехать в Боровск. Почему только ее не послушали?

Наматывая круги по комнате и, проходя мимо больших напольных часов, Антон от злости что есть мочи пнул их. И замер, как механизм, что стоял перед ним. Стрелки не двигались! И дверцы были приоткрыты.

Дедушка сам создавал их, поэтому в отличие от обычных часов, здесь было три дверцы: одна наверху, скрывающая циферблат, и две, скрывающие внутреннее устройство, внизу. Не очень практично, но потрясающе красиво. Бабушка никогда не позволяла играть с часами, да и неинтересны они были Антону с Лерой, но эти… Они всегда вызывали благоговейный трепет. Завести их – было сродни ритуалу и почиталось за честь. Истинное волшебство! Каждая шестеренка, каждая пружинка приводила малышню в восторг. Дедушка вообще был талантлив. Его работы высоко ценились даже за границей, только бабушка после исчезновения мужа решила все оставить в семье, как память о любимом человеке. И наотрез отказывалась продавать хоть что-нибудь из его часов, сколько бы это не стоило. И вот, Лера не успела их завести.

Нужно было срочно попытаться повторить ее маршрут и действия. Мальчик подошел к кровати сестры и лег на нее, оттуда посмотрел на часы. Получается, Лера заметила, что они остановились – и решила исправить ситуацию. Антон встал, снова подошел к часам. Ключ уже был вставлен в механизм, осталось только повернуть его. Не так долго и сложно, но что и в какой момент пошло не так?

Поворот ключа, и… дверцы распахнулись, обнажив нутро. Вот только там были не старые добрые часы, которые ребята так любили заводить в детстве. Сейчас там было куда более странно и жутко: все шестеренки, все винтики двигались в каком-то, на первый взгляд, хаотическом порядке, некоторые вместе с пружинами «переползали» на дверцы, из-за чего те стали немного похожи на лапки таракана.

При этой мысли Антона стало мутить. Он вообще терпеть не мог насекомых, а тут… Что здесь происходит? Как будто он первый раз за ночь задает этот вопрос… И почему механизм сейчас кажется живым? И глядя на него… Такие ощущения бывают, когда впервые наблюдаешь за обедающей улиткой: вроде бы все нормально, но кусочки еды, перемещающиеся по прозрачному телу, поначалу вызывают оторопь и омерзение. Со временем привыкаешь, конечно, но так то – со временем! Брр!

Наконец непонятное создание почти остановилось: дверцы, покрытые шестернями, полностью раскрылись, а внутри, там, где раньше был рабочий механизм, образовалась полость. Лишь кое-где по бокам выпирали всякие странные и, на первый взгляд, острые детали, название которых Антона никогда не интересовало. Любопытно, что же такое сотворил дед? А главное – для чего? Кому в нормальном рассудке придет в голову делать такую… такое… что-то неясное?

Ребенок с опаской заглянул внутрь. Лера, наверное, тоже видела это механическое насекомое и… Что за «и», хотелось бы знать. Пробраться бы внутрь, но вдруг оно его сожрет? Захлопнет дверцы-рот – да так, живьём, и проглотит. Из разряда «почувствуй себя ужином».

А еще там явно будет тесно…

Антон проверил дверцы, вроде бы от дуновения ветра не закроются, но подпереть чем-то стоит. Валяющийся рядом стул вполне неплохо справился с этой задачей. А дальше шаг в неизвестность за сестрой.

Он ещё какое-то время колебался, но шаги за дверью возвестили о том, что бабушку уже вот-вот сюда войдёт. А тогда… Тогда уже нельзя будет сделать ничего! И никаким взрослым, а уж тем более полицейским, невозможно будет объяснить ничего! Почему-то мальчик был уверен, что в присутствии взрослых эти, скажем так, «часы» будут выглядеть вполне обыденно и невзрачно. Да, красиво. Да, сложный механизм.

А дальше-то что?!

И, словно услышав шаги в коридоре, раскрытые дверцы дрогнули, словно собираясь закрыться. Пришли в движение и механизмы – они словно собрались «сползаться» назад.

Медлить было нельзя! Кто будет спасать Леру?!

И, набравши воздуха в грудь, он шагнул вперёд!

Оказавшись внутри, мальчик стал нащупывать потайную дверь… или что там такого ещё могло быть… люк какой-нибудь… но не тут-то было! Под давлением смыкающихся створок дверей, щепки от того, что раньше являлось стулом, разлетелись в разные стороны!

Лязгнуло – словно сомкнулась механическая челюсть.

Как Антон ни пытался выбраться, у него ничего не получалось. Насекомое-часы все сильнее сжимало свои металлические объятия, впиваясь острыми гвоздиками в тело, оставляя порезы и сдавливая грудь. Каждый новый вдох давался с большим трудом, чем предыдущий, а сердце… Оно вообще не забыло о необходимости соблюдать ритм? Каждая секунда отдавалась болью во всем теле. И звук, как будто эти секунды отсчитывают переломанными костями Антона под бой огромного барабана.

Один…

Боль…

Два…

Дышать уже невозможно.

Три…

Вечность.

Что там дальше?

Без разницы.

Пустота заполонила всё вокруг.

Шестьдесят.

Столько раз умирало и возвращалось к жизни сердце Антона, отбивая идеальный ритм. Но он об этом уже не знал.