Текст книги "Ответный удар «попаданцев»"

– Не за что пока… Но, положа руку на сердце, мне бы не хотелось в будущем писать аналогичное поручение нашему послу при каком-либо дворе…

Намек более чем прозрачный.

– Я понял вас, ваша светлость. Позвольте мне быть откровенным?

– А у вас есть еще какой-то выход, полковник?

– Нет, ваша светлость. Хотелось бы начать с самого начала.

– Я весь внимание, дон Алехандро.

– Эта история началась достаточно давно. Если вы, ваша светлость, не в курсе, то знаете – военная реформа в России изначально развивалась по двум направлениям. Копирование передовых на то время европейских приемов ведения боя и развитие собственного опыта. Царь Петр выбрал первый путь. Не все были с ним согласны, и тогда он, в свойственной ему жесткой манере, расправился со всеми, перечившими ему. Многие из них были уволены со службы, некоторых посадили в тюрьмы и казнили. Мы, как вы, наверное, уже поняли, относимся именно к проигравшей стороне. В то время мы были отправлены на дальние оконечности империи. Там должна была проходить наша служба. Но уже по прибытии на место стало известно, что полки наши расформированы, а все мы от службы уволены.

– Вы?

– Прошу прощения, ваша светлость, конечно, не мы сами. Наши предки, разумеется.

Годой удовлетворенно кивает.

– Возвращаться им было некуда, и большинство осталось в Сибири.

– Где это?

– Очень далеко, ваша светлость. Отсюда не доехать и за год.

– Надо же…

– Так вот, ваша светлость, поскольку никто им не мешал, предки наши отъехали (а куда бы вы думали?) … в Китай.

Годой морщит лоб.

– Это уж совсем где-то далеко…

– Совершенно верно. Там большинство из нас и родилось. Надо сказать, ваша светлость, что там присутствует множество государств и правителей, которые постоянно между собою воюют. И прибытие в те края профессиональных солдат было очень кстати…

Надо сказать, что легенду эту мы разрабатывали всем скопом. Почти каждый внес туда какое-то свое дополнение или штришок. До кучи пришлось и «алхимическое серебро» и «китайские клады» – все это косвенно работало на нашу версию происшедшего. Вот и сейчас герцог схавал все и не моргнул даже.

– … в конце концов китайский император, мягко говоря, перетрудился. Отошел от дел и заявил, что собирается уйти в монастырь. Большинство армии было распущено по домам, офицеры уволены. Ну, с местными было более-менее ясно, а вот нам куда идти? Пахать землю? Так там ее и без того немного, на всех не хватает. Население в тех краях не христианское, своими мы для них так и не стали. Поэтому на общем совете было решено искать более приветливые места. Каковые и нашлись там, где нас и встретил посланец вице-короля.

– Но ему вы назвались майором российской службы. Почему?

– А если бы я сказал, что служил в прошлом китайскому императору? Как бы посланец на это отреагировал? А то, что наши имена помнят в России – неудивительно. Она все же граничит с Китаем, и кое-какие вести оттуда доходят иногда… Думаю, что в военном министерстве уже поняли, что же они тогда потеряли… Нас не хотят видеть в качестве противников, слишком свежа еще память о том, как поступили с нашими предками. И у нас, и там.

– А союзниками?

– Вам ли говорить, ваша светлость, что союзы заключают только с равными? Признать нас союзниками это значит признать также и то, что почти все военные реформы последних ста лет были неверными. А люди, их проводившие, являлись некомпетентными в этом вопросе.

Мой собеседник понимающе кивает.

– Да, дон Алехандро, это уже политика… Ладно! Думается мне, что у нас с вами могут быть и иные, гораздо более актуальные в этот момент, проблемы, требующие немедленного разрешения…

И таковых проблем, действительно, отыскалось превеликое множество. Так что встречи наши стали почти ежедневными. Приезжая поутру во дворец к герцогу, я получал от него очередную порцию вопросов. А возвращаясь к нему вечером, тащил с собою вероятные варианты решения. Правда, от совсем уж экзотических проблем мы отвертелись, разумно сосредоточившись на военно-технической стороне дела. После нескольких дней такой напряженной работы герцог, по-видимому, уже сам устал и дал нам всем недельную передышку. В качестве компенсации за пережитые мытарства нас всех пригласили на бал во дворец герцогини Альмодовар. Мероприятие сие готовилось достаточно давно, даже и повод какой-то имелся. Не пойти туда было бы верхом неприличия. На этот бал была приглашена вся знать, так что пренебрегать такой возможностью завести нужные знакомства было совсем неразумно. Годой – это, конечно, круто, но он тут не единственная шишка. Хотя, разумеется, самая заметная. Вот и с прочими пришла пора сойтись поближе.

Хреновый из меня танцор. Кроме вальса и твиста, так ничего и не научился танцевать. Хорошо хоть дамы тут никого сами не приглашают. А то не знаю, как и выворачиваться бы пришлось…

Цапнув с подноса проходящего мимо лакея бокал с неплохим красным вином, устраиваюсь в оконной нише. Отсюда хороший вид, почти весь зал на ладони. По случаю торжества все присутствующие в парадных одеяниях. Красиво! Наши тоже не подкачали, еще к аудиенции мы все пошили себе соответствующие прикиды и теперь вовсю этим пользуемся. Куда-то же их все равно девать нужно? Парочка любопытных контактов уже состоялась, будет теперь ребятам занятие после бала. Встретить вдругорядь этих людей, побеседовать неторопливо. Намеки нужные сделать, да и вообще за жизнь поговорить…

– Вы позволите?

Оборачиваюсь.

Проходивший мимо невысокий мужик в темно-бордовом камзоле стоит около ниши и выжидательно на меня смотрит. В руке у него бокал с вином.

– Да ради Бога! Присаживайтесь, тут места вполне достаточно, – делаю ему приглашающий жест рукой.

– Благодарю! – кивает темно-бордовый.

Поправляет камзол и аккуратно усаживается на небольшой диванчик, стоящий в облюбованном мною укромном закутке. Отпивает глоток и ставит бокал на подоконник.

– Любуетесь? – делает он жест в сторону танцующих пар.

– Да, тут есть на что взглянуть! Не то что в нашей глуши…

– В глуши? – удивленно приподнимает он бровь.

– Я только недавно прибыл из Нового Света. Сейчас завершу дела – и назад.

– Надолго?

– Думаю, да. Скорее всего, сюда в ближайшее время не вернусь.

– Понимаю, – кивает темно-бордовый. – Теперь ясно, отчего мне ваше лицо незнакомо. Вы не местный!

– Увы… – развожу я руками. – Господь, в своей неизречимой милости, определил мне иной путь…

Мой собеседник понимающе кивает.

– Вы состоите на королевской службе?

– Именно так.

– И по какой же части, осмелюсь вас спросить?

– По военной.

Он морщит лоб. О чем-то думает.

– Странно… не припоминаю, чтобы вас представляли среди военачальников колониальных войск.

Тут уже удивляюсь я сам.

– Представляли? Где и когда?

Собеседник вопросительно изгибает бровь.

– Простите, но… каждый год при дворе происходит представление Его Величеству всех вновь назначенных командиров полков. В том числе и колониальных. Последнее время этому отводится особое внимание… и я не помню вашего лица среди них.

– Ах, вот вы о чем! – успокаиваюсь я. – Это и не удивительно. Свое назначение я получил непосредственно там… – машу рукой куда-то в сторону окна.

– Так вы… – снова морщит лоб мой собеседник. – Что-то я такое слышал… Простите великодушно и не сочтите мое внимание слишком назойливым. Просто не так часто происходят тут подобные случаи. Оттого и известны они поболее прочих. Да, руку на сердце положа, я вовсе о таковых не слыхивал. Это в нашей истории частенько бывало, а чтобы здесь…

– Так и вы тоже не местный обитатель?

– Позвольте представиться, – привстав, отвешивает мне церемонный поклон темно-бордовый. – Граф Чернов Михаил Николаевич. Временно замещаю при здешнем дворе персону посла российской империи.

– Вельми приятно, любезный граф! – отвешиваю ему ответный поклон. – Полковник Александр Конторович. Сын Сергеев. Дворянин и кавалер. В армии испанской, да и среди прочих, обзываюсь чаще как «Ночной гость». Так уж фортуна сложилась, что прозвище оное гораздо более истинного имени известно стало. Раз уж так сложилось, ваше сиятельство, что мы с вами в некотором роде соотечественники, так, может, и говорить далее по-русски станем?

– Охотно, полковник. Тем более что я про вас тоже немало интересных сплетен наслушался. Так ли оно все истинно? Уж простите любопытство мое, но мало я знаю соотечественников наших, кои при дворах иноземных служат. Да еще в чинах немалых! Такое ведь не сразу заслужить возможно! Тяжек труд воинский, это я уж не понаслышке знаю. Многое совершить надобно, чтобы чинов таковых достичь. Да и своих офицеров тут хватает… – уже по-русски отвечает мне Чернов.

– Это вы, граф, правильно понимаете, – согласно киваю ему, тоже переходя на родной язык. – Много здесь своих офицеров, верно. Только ж таких, как мы, более не имеется. Да и, откровенно говоря, и этот чин уже дело прошлое. Обещано мне звание генеральское, о чем вскорости и указ соответствующий воспоследует.

А вот это сюрприз! Граф аж с лица сбледнул. Не ожидал? А напрасно… Лучше бы уже сразу с собою барона приволок: тот, надо полагать, к таким вот выкрутасам более стоек и привычен. Но, скорее всего, не по Сеньке шапка – не пустят барона на этот прием. Однако тут обломался уже я!

– Вот что, Александр Сергеевич, – приподнимается со своего места граф. – Если не будет на то возражений ваших, то приглашу я сюда еще одного соотечественника нашего. Обидно ему будет, ежели я про встречу сию ему потом расскажу, а он вас и не увидит даже. Вы, откровенно говоря, персона в здешних краях почти мистическая. И слышали про вас многие, ан в лицо-то никто и не знает. Уж извините меня, но не часто с нашими земляками мы тут встречаемся. А в таком-то случае – сам Бог велел!

– Да никаких возражений, ваше сиятельство! – пожимаю я плечами. – Тем паче, соотечественник. Отчего ж не оказать любезность человеку хорошему?

Чернов кивает и исчезает в толпе. Да… сразу видно человека ко лжи не привыкшего. Уж как он старается с себя спихнуть миссию, лично ему неприятную. Вот и спешит притащить сюда барона, дабы поскорее откланяться. Рупь за сто, более необходимого, он и сам тут особо не задержится. А жаль, мужик-то, по всему видать, нормальный.

Пока граф где-то там ходит, успеваю добыть себе еще один бокал. Грех не попользоваться такой халявой. Бокалы лакеи на подносах таскают постоянно всем желающим. Да и вино очень даже неплохое. Пускай там граф по дороге подумает. В разговоре-то я специально устаревшую форму представления произнес. Уж лет тридцать точно подобным образом никто в разговоре не представляется. По имени-отчеству, да. Всякий дворянин это подчеркнет. А вот чтобы так… В начале царствования Петра – еще выражались. А уж после – все! Устарело. Лишний штрих к нашему, якобы, изгнанию. Всяко лыко в строку, как принято говорить. Умный человек поймет. А Чернов на дурака не похож.

Не успеваю пригубить бокал, как рядом со мною появляется граф. Рядом с ним топает еще один персонаж. Сухой, поджарый мужик. Глаза цепкие, чуть седоватые на висках волосы. Надо полагать, барон Рюген пожаловал. Очень хорошо! На ловца и зверь…

– Позвольте, любезный Александр Сергеевич, представить вам нашего гостя, барона Рюгена Карла Генриховича.

Барон церемонно раскланивается.

– Весьма польщен такой честью, господин полковник! Премного о вас слышал. Не думал даже, что сподоблюсь когда-нибудь самолично вас лицезреть.

– Ну что вы, барон! Чай я тут фигура не самая интересная! И поавантажнее меня люди рядышком ходят. Наши заслуги весьма скромные… куда уж до них…

– Скромничать изволите, господин полковник? Наслышан я о делах ваших воинских! Немного мне таковых офицеров известно, чтобы за пару лет от майора до генерала дослуживались! Ведь этого вы отрицать не станете?

– Не стану. Однако ж обстоятельства тому виною… да помощь друзей преданных, что рядом оказались вовремя. Вот король и оценил деяния наши. Кавалерией пожаловал, да не меня одного.

– Знать, зело важные услуги вы ему оказали.

– Ну, королю то лучше ведомо. Чай он повыше сидит да подальше глядит…

– Или рядом есть кто, чтоб подсказать вовремя…

– И этого отрицать не стану я.

Воспользовавшись паузой, граф откланивается, сославшись на неотложную встречу. Мы оба провожаем его почтительными поклонами. Милейший дядька, надо будет время выбрать да потолковать с ним по-свойски. Или ребят кого к нему подвести? Глядишь, и выйдет что-то полезное.

– А вы, полковник, не светский человек? – нарушает молчание барон.

– Правда ваша, не приучен я к балам да приемам. По жизни как-то вот другими делами больше выпадало заниматься.

– Войной?

– Не только.

– Так где ж это вы так? Я в Европах гость частый, однако ранее про вас не слыхивал вовсе.

– Войны, любезный барон, не все только здесь происходят… И других мест изрядно есть…

Он удивленно поднимает брови.

– Я полагал… что все передовые способы искусства военного именно тут рождаются?

– Будут рождаться, барон, так правильнее было бы сказать. По приказу короля приступаю я к подготовке войск строя нового. Пока одну дивизию готовить станем, а чуток погодя и до прочих дело дойдет. И не за морем, как ранее, а здесь. Так что… обождите малость, да сами все и увидите.

– Надо же? – удивляется Рюген. – Интересно… не слыхивал я про то…

– Э-э-э, барон, не только вы! Много кто еще не слыхивал.

Он явно слегка растерян. Не ожидал подобной откровенности. Клиент ничуть не шифруется, вываливает открыто кучу интересных сведений.

– Хм… озадачили вы меня, полковник. Понимать вас так следует, что войны нам ожидать вскорости?

– Вам?

– Ну, я малость неточно выразился. Но ведь как же это? Кто и с кем воевать станет? Причин-то особенных нет!

– Да ну?! Вам пальцем ткнуть?

Чтой-то я не к месту развеселился. Степеннее надобно быть, чай скоро в генералы произведут, несолидно как-то будет выглядеть такое поведение.

– Премного интересно было бы сие… – осторожно говорит барон.

Есть!

Клюнул!

Ну, дядя, теперь мы с тобою побарахтаемся…

Выдержка из письма барона Рюгена

«…А граф Чернов, Ваше Сиятельство, вельми исправно поручение ваше исполнил и с означенной персоною меня в срок кратчайший лично познакомил. Не могу не отметить талант графа в делах дипломатических. Ибо достать приглашение на прием, где интересный нам человек присутствовать должен был, трудов немалых стоило. Да и разговор с ним завести, к беседе откровенной расположить – сие дело тоже нелегко ему далось.

Будучи представлен графом полковнику, времени я попусту отнюдь не терял и к разговору серьезному приступил незамедлительно. Ибо не было ведомо мне про то, как долго пробудет персона сия в столице королевства испанского. Смею заметить, что по-русски сей человек говорит правильно, хотя и заметно то, что долгое время он и товарищи его вне пределов Империи пребывали. Словеса его многие привычнее слышать нам из уст человека старого, да пожившего много. Из чего заключить можно, что покинули люди эти места наши уже достаточно давно. В беседе приватной поведал он мне про то, что остается ныне в городе означенном. Поручено ему королем подготовить и оснастить войско королевское по образцу тех полков, что уже были созданы им ранее в землях американских. И число тех войск будет увеличено противу прежнего весьма значительно. Тако же повелел король испанский строить корабли быстроходные. По образцу уже построенного фрегата «Св. Елизавета». Фрегат сей зело удачен оказался и способности мореходные изрядно явил. А делать то будет один из сподвижников персоны означенной. Тот урожденный испанец, прибыл с острова Куба. Зовется строитель тот полковником Себастьяном Ортегой-и-Аларкон. Корабельный мастер не из последних, и в дружбе с Ночным гостем находится крепкой. Сказать надобно и про то, что король офицеров тех изрядно привечает и ценит. Незадолго перед тем были призваны из них многие, и перед королем предстали. Пожаловано им было дворянство и земли в краях американских во владение наследственное. Сам же Ночной гость был произведен в кавалеры Ордена Сантьяго, и сподвижники его таковой же милости удостоены были. Событие сие немалый интерес при дворе вызвало, и гости эти, до того мало кому известные, приняты были при многих домах.

Посему, Ваше Сиятельство, опасаюсь я, что поручение ваше вельми трудно осуществить будет. Ибо надежды на людей этих тут возлагаются крепкие, оттого и не захочет король слухи во внимание принимать. Особливо, если слухи эти, ничем к тому же не подтвержденные, надеждам его помехою стать могут. А надежды эти очень великие. Обещано полковнику скорое пожалование чина генеральского, что свидетельствует о немалом интересе к персоне сей короля испанского.

Осмелюсь я, Ваше Сиятельство, мысль свою высказать.

В общении со мною полковник сей повел себя весьма дружелюбно и к общению тесному расположен был. Рассказал он много интересного, о чем отдельным письмом донесение мною отослано будет вскорости. Посему, думаю я, что встречи с ним продолжать следует, ибо много чего интересного и полезного из того проистечь может для государства Российского…».

Весна 1794 года

Лондон

Артем Рыбаков

– Нет, сэр! Вы хотите от меня невозможного! – пожилой мужчина в сером камзоле покачал головой. – Где ж я смогу достать вам такое количество парусины и пеньковых канатов? Да и вдвое меньшее количество было бы для меня воистину манной небесной!

– Ну… любезный Грегори, вот в этом отношении я вам могу помочь…

– В смысле?

– Мне известно, где и у кого есть такое количество товара, – собеседник Грегори поставил на стол свою кружку.

– И что ж, в таком случае, вы сами его не купите?

– Увы… – развел руками тот. – Я не вхож в эти круги.

– В палату лордов, что ли? – хмыкнул владелец серого камзола. – Так несите деньги – и вас туда пустят!

– Возможно, – его визави был крепко сложенным мужчиной. Темно-русые волосы спускались до плеч, оттеняя волевое лицо. Одет неброско, в темный сюртук, и среди прочих посетителей паба не выделялся. – Только это будет не завтра.

– А у вас что, пожар?

– Близко к тому.

– Ну, и где же лежит это добро?

– Вы будете удивлены – у вас под носом. В порту.

– Смеетесь? Да я знаю там каждую дыру!

– Склады адмиралтейства знаете?

Грегори осекся. Оглянулся по сторонам.

– Знаю… А вы-то откуда…

– Все любят деньги. Рабочие на складах – не исключение.

– Но… это очень сложно…

– Но выполнимо?

– Не знаю… Мне не хотелось бы… Поймите меня, сэр Энтони, не все деньги, которые можно заработать, нужно зарабатывать!

– Десять процентов сверху. От обычной цены.

– Хм… Ну, как вам сказать… это слишком уж…

– Пятнадцать. Больше вам никто не даст.

– Но начальник склада может и не захотеть… он тоже отвечает за свой груз.

– Он отвечает за что? За количество парусины и канатов на складе, ведь так? Не он плел канаты и не он ткал эту ткань. Какого качества этот товар, плох он или хорош – за это начальник склада не отвечает.

– Ну… Возможно. И что из того?

– Он получит аналогичный товар. В точно таком же количестве. Пусть и не столь высокого качества. Пока еще эти канаты кому-то понадобятся… и паруса на кораблях Его величества, слава Всевышнему, все еще в целости и сохранности. Да он в отставку уйти успеет, пока кто-либо вспомнит про этот склад.

– Ага… Так вас самого кто-то ловко надул, и теперь вы хотите поправить свои делишки? Так-так-так… За королевский счет, да? Начальник склада без денег в отставку не уйдет!

– Это его проблема. Я с ним не знаком. А то, поверьте, давно уже договорился бы!

– Как сказать…

– Двадцать! – сэр Энтони стукнул пустой кружкой по столу. – Последнее слово! Решайте, или я ухожу!

– Двадцать пять!

– Двадцать!

– Черт с вами! Хорошо! Но с вас задаток – четверть суммы!

– Золотом возьмете?

У Грегори вдруг зачесались ладони. Вот оно – то самое дело, которое выводит незаметного прежде человека в первые ряды удачливых торговцев. Да надо быть круглым дураком, чтобы упустить такой шанс! Правильно говорит этот Энтони, кому какое дело до этих запасов? Нет, на этот раз старина Грегори своего не упустит! Он сглотнул слюну.

– Золотом, вы говорите? Возьму!

Глава 7. Тяжело в ученье…

«Ничто не дается нам так легко, как заработанное чужими руками».

Приписывают коту Матроскину

Весна-лето 1794 года

Испания-Мартиника-Калифорния

Дядя Саша

1

Скрипнули тали, и набежавшая волна звонко шлепнула о днище спущенной шлюпки. Быстро скатившиеся туда по тросам матросы расселись по своим местам. Придерживая рукой шпагу, по штормтрапу ловко спустился офицер и протянул руку следующему пассажиру.

– Право слово, капитан, я еще в состоянии позаботиться о себе самостоятельно! – спрыгнувший следом за ним другой пассажир прошел к банкам. – Присаживайтесь. Нехорошо заставлять ждать занятых людей. Вон, посмотрите на берег, они уже траншею выкопали, прогуливаясь по песку!

На берегу в нетерпении топталось около десятка человек в пышных одеждах. Чуть поодаль стояло несколько экипажей и десятка два всадников конвоя.

– А посмотрите-ка в трубу, капитан, кто там входит в состав встречающих? – протянул ему подзорную трубу второй пассажир.

– Сейчас… ага… Полковник Дюшере, начальник гарнизона… вице-губернатор Лассаль… других не знаю, сеньор генерал.

– И впрямь припекло лягушатников! Правильно мы сделали, что выждали пару дней. Авось посговорчивее будут.

Увидев подходящую шлюпку, стоящие на берегу люди оживились, а рассмотрев ее пассажиров, задвигались быстрее. К тому месту, куда должна была пристать шлюпка, подъехала карета. Встречающие явно не хотели терять времени попусту.

После недолгих приветствий и взаимного обмена любезностями вся кавалькада направилась к городу.

2

Войдя в зал, осматриваюсь по сторонам. Сам я здесь еще ни разу не бывал, но ребята описали данное помещение очень подробно. Вот и весь ареопаг пожаловал… вице-губернатор, полковник, еще какой-то деятель, перепоясанный трехцветным шарфом – мэр? Наверное… насколько я помню, они именно так и наряжались. А все прочие из себя кого изображают? Черт с ним, до дела дойдет, обзовутся.

– Мсье! – это вице-губернатор. – Пользуясь случаем, хочу представить вам нашего уважаемого гостя! Господин генерал, мсье Александр, более известен большинству присутствующих под именем Ночного гостя!

Мне вежливо кивают и расточают фальшивые улыбки. Долг платежом красен – улыбаюсь им в ответ. Ничего, с меня от того не убудет. Известен я тут… ха! Да половина из этих деятелей про меня только что услыхала! Сковородка под вашей задницей ощутимо нагрелась, вот вы нас и пригласили…

– Не будете ли вы так любезны, мсье Александр, поведать нам о том, каким образом вы собираетесь отвести в сторону угрозу, висящую над нашими головами?

Удивленно поднимаю глаза к потолку. Он пуст, и только над столом покачивается люстра. Поскольку сейчас день, то свечи в ней не горят.

– Хм… Ну… не думаю, что для снятия ее с потолка вам потребуется так много людей…

Мой французский язык не так уж и хорош, это вообще какая-то смесь из французских, английских и испанских слов. Даже и из русских. Но мои солдаты и наши мастера меня понимают. Поймут и эти, в конце концов, им дословный перевод не требуется.

– Э-э-э… – вице-губернатор растерян. – Я не понимаю… мсье шутит?

А генералом ты меня называть не хочешь, торгаш хитрозадый! Ладно… я тоже тот еще юморист…

– Простите, мсье, отчего я не вижу здесь самого губернатора?

– Э-э-э… – Лассаль слегка смущен. – Его превосходительство отбыл по делам… Нам нужны подкрепления…

Понятно, бабло наворованное спасать помчался. А на хозяйстве этих вот умников оставил. Ежели что – так с них и спрос. И что же из этого следует? Только то, что денег у них нет. И войск метрополия не дает, раз сам губернатор помчался их выбивать. Учтем…

– В таком случае, мсье Лассаль, мне не совсем понятна цель вашего приглашения. Если она касается отношений между нашими странами – то почему вы, а не его превосходительство? И отчего я – ведь к дипломатическому ведомству никто из прибывших со мною офицеров не принадлежит? Вы же знаете, что все официальные контакты между нами могут быть только в строго оговоренных ситуациях. Право слово, но мне кое-что непонятно…

Давай, черт толстозадый, шевели мозгами! За язык тебя, что ли, тянуть?

Вице-губернатор обменивается несколькими словами со своими подельниками. А как еще прикажете их называть? Отбиться от наглов чужими руками… конечно, верх изворотливости, надо отдать должное хитромудрию местных чинуш. Но таскать для вас каштаны из огня никто из нас не собирается.

– Видите ли, мсье Александр… если вы помните… у нас уже есть опыт делового сотрудничества.

– Например?

– Но… ваши солдаты уже помогли нам один раз.

– И это дает вам основание полагать, что таковая помощь теперь будет постоянной? Мартиника принадлежит Франции, мсье! Пока…

– Но… тогда… в прошлый раз…

– Вы отплатили черной неблагодарностью моим людям! Или я ошибаюсь? Полковой казначей не докладывал мне об оприходовании им каких-либо денежных средств.

– Но ведь тогда… вопрос так не стоял!

– И сейчас не стоит! Армия короля Испании не сдается внаем. Однако же выразить свою личную благодарность солдатам вы могли.

– Мы постарались… их хорошо принимало местное население.

– Исключительно по своей инициативе! Но не вы! Впрочем… это дело прошлое. Что вы хотите от меня сейчас?

– Дело в том, что Англия не успокоилась, и теперь, пользуясь объявлением войны, постарается снова захватить наш цветущий остров.

– Не сомневаюсь. Было бы весьма странно, если бы они упустили такой шанс.

– Мы, разумеется, будем сопротивляться, но силы наши весьма ограничены и…

– Полковник! – поворачиваюсь к начальнику гарнизона, – Сколько у вас войск?

Дюшере вздрагивает.

– Три форта в Форт-Рояле и шестьдесят восемь орудий. Три форта в Сен-Пьере и шестьдесят шесть орудий. Семьсот пятьдесят солдат и триста человек местной милиции. Сто человек кавалерии из местных волонтеров.

– Флот?

– Одно посыльное судно. Бриг «Мартен» поврежден штормом и ремонтируется.

– О силах противника вы имеете какое-нибудь представление?

– Три военных корабля и несколько транспортных судов.

– Три линейных корабля. Девяностовосьмипушечный «Бойд», он же флагман, семидесятичетырехпушечный и шестидесятивосьмипушечный линейные корабли. Восемь фрегатов, четыре корвета и бомбардирское судно. Несколько транспортов, точное количество сейчас выясняется. Только в одном бортовом залпе этих кораблей больше пушек, чем на всех ваших батареях, вместе взятых.

Полковник нервно теребит руками перевязь. Отвечать ему нечего.

– Два полка королевской пехоты. Полк шотландских стрелков. Два эскадрона кирасир. Двенадцать пушек. Ну, и еще что-то там есть… морская пехота военных кораблей… впрочем, на фоне всего прочего это уже мелочи. Общее количество войск свыше шести тысяч человек. Как вы полагаете, полковник, долго ли они будут стоять у ваших ворот?

– Мы будем драться!

– И флаг вам в руки! Никто и не мешает. Только… как долго, полковник?

Собравшиеся переглядываются. Даже сугубо штатскому человеку вполне ясна перспектива сопротивления таким силам. Иллюзий ни у кого нет.

– Господин генерал… – ага, полковника все-таки проняло! – Но что мы можем? Население воевать не хочет. И у нас нет денег, чтобы нанять кого-нибудь еще.

Вице-губернатор мечет в его сторону возмущенные взгляды. Как же – основную тайну раскрыл! Можно подумать, что и без него мы этого не знали… Кобра со своими ребятами землю роют прямо-таки круглосуточно.

– Так как же мне прикажете вас понимать, мсье? – язвительно смотрю на Лассаля. – Денег, чтобы заплатить, у вас нет. На что, позвольте вас спросить, вы рассчитываете? Только не надо взывать к моим рыцарским чувствам! Они распространяются только на подданных моего короля! Я не поведу свою дивизию на помощь жителям другого государства!

Снова шушуканье, на этот раз гораздо более продолжительное.

– Господин генерал… – так, и вице-губернатор уже готов, – мы… мы готовы выслушать ваши предложения…

3

– Сеньор генерал, – спрашивает меня на обратном пути капитан де Сото. – Как вам удалось убедить этих зажравшихся нахалов?

– Элементарно, Санчес.

Санчес Эухенио де Сото. Он прибыл к нам всего полгода назад. Видимо, еще перед отъездом он имел возможность навести справки и выяснить – куда ж его занесла нелегкая. Тем не менее, от такой возможности не отказался.

Перспективы у него были не слишком радужными. Отпрыск некогда богатой и влиятельной фамилии, он в настоящий момент никаких особенных богатств за душою не имел. Это компенсировалось вспыльчивым характером и повышенной мнительностью. Любой неосторожный взгляд трактовался им как вызов. Надо отдать должное, чего-чего, а махать шпагой Санчес умел. За ним числилось девять дуэлей, в семи из которых он вышел победителем. Правда, любви командиров эти достижения ему не принесли. Всякий старался спровадить тогдашнего лейтенанта куда-нибудь подальше, резонно не желая расхлебывать последствия Санчесовской несдержанности. Вот и влачил свои дни гордый дворянин, командуя отрядом береговой стражи. Дальше было падать некуда, только в отставку. Никаких приличных дивидендов эта служба не приносила. А вот стычек с контрабандистами и разбойниками хватало в избытке. Их в Испании развелось предостаточно, не меньше, чем гаишников и налоговиков в наше время. Как и их последователи, разбойники изо всех сил трясли местное население. А контрабандисты тащили через границу все, что только можно было перепродать. Те и другие не терпели никакого посягательства на свои интересы. Особенно со стороны государства, которое справедливо считали просто еще одним «коллективным разбойником». Намного более удачливым и сильным. Что, с их точки зрения, не давало ему никаких особенных прав. Оттого и резались они с альгвазилами и береговой стражей до самозабвения. Только что артиллерию в бою не применяли.

При формировании новой дивизии я подсунул Годою указ о том, что каждый желающий офицер имел право подать заявку на вступление в нее. Обязательным условием являлось наличие боевого опыта. Не менее года участия в боях. И это сразу срезало большую часть желающих.

Откуда узнал про это де Сото, я так и не выяснил. Но прибыл он в учебный лагерь уже тогда, когда все вакансии были заполнены. Услышав об этом, я только плечами пожал:

– Опоздавшим – кости! Так еще римляне говорили. Пусть топает назад.

Через несколько минут дежурный офицер вернулся.

– Он отказывается уезжать, сеньор генерал. Требует аудиенции.

– Вот как? Хм… настойчивый юноша. Ну, ладно, лейтенант, зовите его. Требует – примем!

Войдя в комнату, де Сото поклонился, описав своей шляпой красивую фигуру.

– Спасибо, конечно. Но пол у меня уже подмели. Еще утром. С кем имею честь беседовать?

Вошедший вспыхнул, но сдержался.