Текст книги "Комбыгхатор"

***

«Нет, а почему нет? Разве они не люди? Разве мы можно им отказать в земле? Разве людям так ненормально лежать в земле? Разве мертвые люди не должны по всем нормальным законам нормально лежать в земле? Разве это так ненормально позволить нормальным людям нормально лежать в простой нормальной земле?» – неизвестно к кому обращался главный лесничий уездного лесхоза Терентий Рассказников.

Он стоял посреди вырубки, и сыреющие под первым весенним дождем вершины засохших сосен чернели вокруг него как кресты на погосте.

Теплый пасмурный март потихоньку разъедал наст; кусочки коры, упавшие ветки, шишки – всё это дружно выползало из-под снега, образуя то забавный кратер, на дне которого, как муравьиный лев, сидела раскрывшаяся сосновая шишка, то любопытную сеть марсианских каньонов – полное отражение лежащей на снегу ветки, впитывающей в себя тепло воздуха.

Было тихо. Мертвый лес потихоньку распадался, отламывались ветки, осыпалась хвоя. Где-то стучали дятлы. Им стучать еще долго. И чем дольше, тем лучше. Так будет правильнее. В лесу пока еще не ударил ни один топор, не взвыла пила, не зашла техника. Потому что пусть не шумят.

В голове у Рассказникова было чисто, прозрачно, ясно и немного морозно – точно как во лбу над бровями в начале температуры. Он не знал, почему и как эти люди оказались так далеко. Что там делали. Он ничего не знал о вселенной. Она даже не знал того, достаточно ли она большая, чтобы принять всех людей. Он только лишь чувствовал, что они возвращаются.

Так было тогда, год назад. Так, может, продолжается и сейчас. Ведь всё о том говорит.

Вот промчался над вырубкой порыв какого-то странного ветра, лес откликнулся скорбным костяным звуком, простучали по сухим веткам другие сухие ветки.

Вот ниже пелены облаков, почти над самой землей, пронеслось очень странное облако, одинокое, темное, перегруженное и словно порванное в куски. Скоро где-нибудь упадет, как сбитый самолет.

Вот пролетела над вырубкой желна, черный дятел, большой и черный, крича на весь лес писклявым скопческим голосом…

«Черт, и этот будет стучать. Мало их!» – неожиданно подумал Рассказников, ощутив в себе недовольство. И начал собираться домой. Почему-то всегда недолюбливал черных дятлов.

«Люди прилетели сюда на последний покой. Разве трудно это понять? Разве трудно обеспечить их тишиной? Разве это так ненормально лежать в родной земле, в тишине?» – медленно, по своим следам, уходя с вырубки, снова неизвестно у кого спрашивал Родион.

«Нет. Нормально. Вполне», – отвечал ему неизвестно кто.

«А вы говорите – Кельвинов столб».

«А мы и не говорим».

Папка 3. Комбыгхатор, или Путь одиноких сердец

#1

ПРИКАЗ №233/2299

от 4 сентября 2299 года

по Селеноградскому историческому университету:

1. В связи с началом нового учебного года категорически запрещаю прогуливать занятия в университете.

2. Объяснительные по поводу прогулов подавать на имя Ректора университета по формам №1, 2, 3, 4 или произвольной. Образцы форм №1, 2, 3, 4, а также образец-памятку для заполнения произвольной формы вывесить на «Доске объявлений» возле каждого деканата.

3. Категорически запрещаю составлять объяснительные в двух экземплярам, равно как и подавать копии на любые подпольные конкурсы студенческих объяснительных. Организаторы следующего подпольного конкурса будут так же немедленно и сурово наказаны, как и организаторы предыдущего конкурса и всех ему предшествовавших.

4. В связи с ростом количества неподписанных объяснительных обязать профессора Полутонова, заведующего кафедрой истории Первой лунной цивилизации, подготовить и прочитать курс лекций об истории тайны исповеди.

5. Деканам всех факультетов ознакомить студентов с настоящим приказом под личную подпись каждого из вверенных ему студентов. Ведомость с подписями сдать в Ректорат.

Ректор Селеноградского исторического университета

Сонцезатменский Гало Нимбович

#2

Ректору Селеноградского исторического университета Сонцезатменскому Гало Нимбовичу

от студента 2-го курса факультета философии исторических мифов Колоссова С. Л.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

(по форме №4)

Настоящим объясняю причину своего отсутствия на занятиях 8 октября 2299 года и в соответствии с Вашим приказом за №233/2299 от 4 сентября 2299 года, с которым был ознакомлен лично, в подтверждение чего расписался, обстоятельно и подробно излагаю состав и мотивы моего такого проступка, равно как логические и нравственные посылки, исходя из которых Вы сможете сделаете в отношения меня соответствующие выводы.

8 октября я отсутствовал на занятиях в силу непредвиденных обстоятельств, которые складывались следующим образом. Рано утром, без пятнадцати девять, я вышел из общежития, вздохнул полной грудью чистый осенний воздух и, наверное, впервые в жизни так остро почувствовал, что я действительно нахожусь на Луне, и мне вновь очень сильно захотелось и жить и любить.

Бегом вернувшись назад, в общежитие, и зайдя в свою комнату, я обнаружил, что на моей кровати по-прежнему спит и не желает вставать студентка Сырували, которая таким образом прогуливала здесь первую пару. Испытывая острое желание ей об этом сказать, я сразу, не раздеваясь, принялся ее будить.

«Уйди», – проговорила она.

Желание мое не прошло и после того, как я умылся, побрился, почистил зубы, причесал волосы и направился к двери, чувствуя, что успеваю на вторую пару, до которой еще оставалось тридцать восемь секунд. К несчастью, в этот самый момент донеслось: «Ты куда?» – и Сырували протянула в моем направлении свою белую пухлую руку.

В форме №4 Вы требуете от нас излагать все причины наших прогулов честно, без недомолвок или обмана, достоверно и убедительно, обстоятельно и подробно. Каждый раз Вы требуете от нас реализма отображения, правдивости излагаемых обстоятельств и стопроцентной реальности переживаемых нами физических ощущений. Я сожалею насчет своих ста процентов. Письменная речь, как известно, посредством которой я довожу до Вас содержание данной объяснительной, передает лишь десять процентов реальности, в то время как устная – шестьдесят, устная при визуальном контакте – восемьдесят, а устная при тактильном контакте – девяносто пять. Еще четыре процента передает лирическая поэзия и один – музыка. Но я никогда не писал стихов и к тому же начисто лишен слуха.

Едва Сырували вышла из моей комнаты, как я сразу почувствовал, что успеваю хотя бы на последнюю пару. К несчастью, Сырували уходила только затем, чтоб вернуться. С собой она принесла вермишелевый суп с макаронами и пол-батона белого хлеба. Она поставила суп, нарезала хлеб, а затем уселась прямо напротив меня, подперев рукой голову. Из-за этого я сразу включил телевизор. По телевизору передавали церемонию открытия статуи Комбыгхатора. Как сознательный гражданин я не мог уже более оторваться от экрана и смотрел все то время, пока трансляция внезапно не прервалась.

Логические и нравственные посылки к выводу, что единственно достойной причиной моего отсутствия на занятиях является открытие статуи Комбыгхатора, считаю достаточными, а поэтому прошу Вас меня простить и поверить, что больше никогда впредь.

#3

Ректору Селеноградского исторического университета Сонцезатменскому Гало Нимбовичу

от студентки 3-го курса истории 1-ой цивилизации

Сырували Юлии

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

8 октября я болела. Доказательства могу доставить сама и раскрыть у Вас в кабинете в любое время. Ничего заразного у меня никогда не было. Последнюю справку покажу.

Всяческие посылки к выводу, что единственно достойной причиной моего отсутствия на занятиях является незаразная болезнь, считаю достаточными и согласна на все.

#4

Ректору Селеноградского исторического университета Сонцезатменскому Гало Нимбовичу от студентки 4-го курса факультета прикладной истории Овиновой О.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

Уважаемый Гало Нимбович!

Должна объяснить причину своего отсутствия на занятиях 8-го октября 2299 года.

Утром 8-го октября мы с подругой вышли из общежития. В небе ярко светило солнце, листья клена выстилали нам путь. Наш путь в университет лежит через небольшой пустырь, на котором выгуливают собак. К осени на пустыре остается расти лишь эта крепкая, несгибаемая трава, и листья клена в ней стоят вертикально, будто из земли тянутся тысячи желтых плоских, расплюснутых пятипалых ладошек. Я это говорю потому, что, глядя на эти листья, всегда думаю о детях.

На пустыре мы, как всегда, остановились и закурили. Я пищу «закурили», но на самом деле мы просто достали по сигаретке. Мы так делаем постоянно. То есть делаем вид, что собираемся закурить. По утрам здесь часто гуляет с собакой один интересный мужчина, и мы останавливаемся, чтобы с ним поболтать. С ним ходит старый-престарый пес. Он такой старый, что не может поднимать заднюю лапу. Когда ему надо, он просто расставляет лапы и делает это стоя. И смотрит виновато до слез. Как будто стесняется. Я всегда хотела спросить мужчину, а как зовут этого пса, но мне все время казалось, что мы уже спрашивали и много раз, и всегда было неудобно, что мы обе про это забыли. Так что обычно мы просто стоим, глядим на собаку и курим. Правда, мужчина не курит, но он умеет находить спички. Он достает их у нас из-за уха, из капюшона куртки, из любого кармана. И всегда приговаривает: «Ловкость рук, и никакого таланта!»

В тот день, как обычно, мы с Лизой остановились на пустыре. Но мужчины не было видно. Так тоже бывало. Я хотела закурить без него, но Лиза решительно и с вызовом отказалась. Она вообще-то курит только из его рук. Она прикуривает у него из ладоней, как будто пьет воду. Я говорила ей, что не стоит так делать. Что мужчина, наверно, женатый. Или, вообще, живет с мамой. Но Лиза не слушает и продолжает прикуривать из его рук. Иногда ночью она просыпается и заявляет, что ей не спится и она пойдет погулять. Просит за ней не ходить, но мы всегда ходим вместе. Недавно снова ходили. В небе светила большая полная Земля, и каждая травинка на пустыре отбрасывала четкую тень. Мы ходили с Лизой по пустырю, и мне казалось, что мы летим с ней на самолете, а под нами – бескрайний лес. Будто это не трава вовсе, а большие деревья, и они бросают длинные тени. А в общежитии над нами смеются и называют двумя «лунатичками». Но это даже не смешно. Или смешно не более, как если бы жительниц Земли называли «землячками».

На лекциях по истории Луны нам часто приводят примеры такого «плохого юмора». На эту тему в предыдущем семестре я писала курсовую работу и до пор не могу добиться ответа, почему мне за нее поставили «незачет». В этом семестре я пишу на тему человеческих чувств последнего комбыгхатора, а поэтому хочу всех просто предупредить, что если опять будет «незачет» я этого не вынесу.

В своей работе, ещё во вступительной части, я написала, что нисколько не разделяю тех фантастических заблуждений Зыка Бухова, изложенных им в его «Дневнике», будто историческое Селение – это якобы своеобразная колония, где селились жалкие остатки человечества уже после того, как все люди покинули нашу планету. Я придерживаюсь мнения всех ученых, что Селение, на месте которого позднее образовался Селеноград, своим названием обязано слову «Селена», что значит «Луна». Я также произвела краткий текстологический анализ романа Ушана Ржи «Уезд», где впервые описывался феномен лунного горизонта и прямо предполагалось, что уезды могут существовать и на Луне тоже. Там же, во вступительной части своей курсовой работы, я изложила историю Селения-Вселенска-Селенограда, подробно и со ссылками на источники рассказав, как после Первой Великой демократической революции была свергнута власть вселенских комбыгхаторов, объявивших Селение центром Вселенной, а поэтому переименовавших его во Вселенск, и как потом состоялась Вторая Великая демократическая революция, развенчавшая мифы первой, а Вселенску (в эпоху застоя – Селенску) было возвращено имя, наиболее полно отвечающее реальности – Селеноград. В заключение вступительной части я сказала, что да, мы больше не претендуем на центральное положение во Вселенной, однако, объявив данную территорию Луной, не намерены более отступать от своей истории ни шаг!

Уважаемый Гало Нимбович! Я очень люблю Луну и намерена посвятить ее изучению всю свою дальнейшую жизнь. Вот почему я нисколько не обижаюсь, когда нас с Лизой называют двумя «лунатичками».

Накануне 8 октября мы с Лизой плохо спали, потому что левая половина третьего этажа вновь гуляла всю ночь (у ребят с факультета правого дела накануне была получка). Мы стояли на пустыре и зевали. В то утро там было пусто. Бродили только две овчарки с хозяйкой и еще собака странной мясистой породы, которую наш мужчина называл «корейской столовой». Корейская столовая была знаменита тем, что гуляла сама по себе. Хозяева выпускали на улицу, а потом пускали домой. А однажды ее украл волк. Но потом притащил обратно. И никто не знает почему.

С хозяйкой овчарок мы раньше только здоровались. А тут она подошла к нам сама и сказала, что мужчина сегодня не придет. У его собаки случился инсульт. Мы ахнули и тоже стали переживать, мы переживали втроем, и тут хозяйка проговорилась, что пса зовут Ком. Мы с Лизой ахнули еще громче, потому что внезапно вспомнили, как мужчина действительно иногда кричал: «Ком! Ком! Ком!» Но хозяйка овчарок улыбнулась и сказала, что это сокращенно, потому что полное имя пса – Комбыгхатор. И она показала, в каком примерно подъезде мужчина живет.

Мы обошли все подъезды, никого не нашли и, уставшие, сели отдохнуть на подоконнике третьего этажа одного из этих подъездов. И вдруг мы увидели внизу их. Собака шла под тропинке, наклонив набок голову. Очень сильно кренилась на один бок. Ее все время сносило с тропинки, но она держалась за нее глазом. И было видно: училась переставлять лапы с запасом на снос. Стоило же собаке сойти с тропинки, как она начинала ходить кругами. Тогда мужчина поднимал ее на руки и вновь переносил на тропинку. Поправлял голову, устанавливал лапы.

Я попробовала не пустить Лизу. Но она сделала страшные глаза, вцепилась мне в руку и сказала, что я буду предательница, если с ней не пойду.

Потом мы помогали мужчине принести собаку домой – открывали для него двери. Дома он положил собаку на коврик в прихожей. Собака лежала, как рыба. Я сказала, как рыба, потому что она изгибалась, как лежащая на боку рыба. То есть одновременно отрывала от коврика голову и вытянутые задние ноги.

«Раздевайтесь, я напою вас чаем, – сказал мужчина, увидев, что мы стоим и не раздеваемся. Он накормил нас борщом, паровыми котлетами с картофельным пюре под грибным соусом и налил по огромной фарфоровой кружке красного клюквенного киселя. – Я готовлю еду вперед на несколько суток и никогда полностью не съедаю. Раньше мне в этом помогал Комбыгхатор. А сейчас прошу помочь вас».

После обеда Лиза бросилась помогать мыть посуду. В общежитии она никогда не мыла посуду, а тут даже оттолкнула меня. Стоя бок о бок у мойки, они сосредоточенно мыли посуду, а я прошлась по квартире. Комнат было две. Одна была кабинет, где женщиной и не пахло. В другой немного пахло собакой, и она была совершенно пустая. Там гулял ветер. Там не было ничего, кроме велотренажера. Я села на тренажер и проехала на нем несколько километров. Потом я собралась уходить. Лиза не сделала мне страшных глаз. Напротив, направляя их на меня, она словно отгораживалась стеклянным экраном.

«Не уходите», – сказал мужчина, но я извинилась, сказав, что мне надо срочно идти, и сняла с вешалки пальто. Он взял у меня пальто и держал его так, что мне оставалось только повернуться спиной и продеть руки в рукава. Но я почему-то не разворачивалась. Он держал пальто, а я смотрела в рукава, и он тоже смотрел в рукава.

«Пойду посмотрю телевизор», – сказала, наконец, Лиза и ушла из прихожей в кухню. Было слышно, как она переключает каналы.

Пока мужчина вешал обратно мое пальто, я присела и стала гладить пса.

«А почему вы назвали его Комбыгхатор? – подняла я на него голову. – Разве можно называть собаку именем бога?»

«Бога? – мужчина улыбнулся и посмотрел на собаку. – Никто не знает в чем бог. Или в ком. Правда, Ком?»

Ком опять захотел подняться, как рыба.

«Пойдемте на кухню, – сказал мужчина. – Не будем его волновать».

Когда мы вернулись на кухню, Лиза тут же переключилась на новости и принялась махать на нас руками: показывали открытие статуи Комбыгхатора. Но статую всё не открывали и не открывали. Мне было интересно, что мы увидим, когда сдернут покрывало, но его всё не сдергивали. Молчать было глупо, и я спросила его, как он относится к такой статуе. Он ответил – как к памятнику. Мол, у людей и богов все наоборот. Когда памятник ставят богу, это значит, что в сердце людей он умер. А памятник человеку – это знак того, что человек жив. Он говорил о чем-то еще, но вдруг в телевизоре произошло какое-то шевеление, и трансляция прервалась. Вместо нее нам стали показывать длинный видовой фильм о таежных озерах Луны.

Лиза потащила меня покурить.

«Как ты думаешь, сколько ему лет?» – спросила она меня таким интригующим тоном, как будто спрашивала впервые.

«Я не знаю», – сказала я.

«Думаю, что все-таки староват», – задумчиво продолжала она, глядя в потолок и стряхивая пепел на мои ноги.

«Я не знаю, – повторила я, а затем соврала: – По разговору вроде не старый».

Я сказала, что он не старый, но сейчас понимаю, это не совсем так. В тот вечер он обмолвился, что любая история лженаука. А так говорят только люди старшего поколения. Они всегда говорят, что Землей и Луной должны заниматься геологи, планетологи или астрономы, но никак не историки.

Единственным оправданием пропущенных мною занятий считаю болезнь собаки и прошу Вас не относиться ко мне как к бесчувственной и злостной прогульщице.

#5

Ректору Селеноградского исторического университета Сонцезатменскому Гало Нимбовичу

от студента второго курса факультета теоретической истории Лучика Александра

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ

(по форме №4)

Настоящим объясняю причину своего отсутствия на занятиях восьмого октября сего года и, в соответствии с Вашим приказом за номером 233/2299 от четвертого сентября сего года, который затвердил наизусть и готов под ним расписаться кровью, обстоятельно и подробно излагаю состав и мотивы моего такого проступка, равно как логические и нравственные посылки, исходя из которых Вы, Гало Нимбович, сделаете соответствующие, глубоко объективные или даже нелицеприятные в отношении меня выводы.

Уважаемый Гало Нимбович! Считаю своим долгом и первейшей обязанностью, как студент Вашего университета, довести до Вашего сведения факты вопиющего поведения студентов нашего общежития. Накануне восьмого октября, то есть, еще седьмого октября, в среду вечером, я был свидетелем целой серии гнусных внутрикомнатных сцен, совершенных с распитием и курением, что строжайше запрещено всеми Вашими сорока девятью приказами, запрещающими в общежитии это делать.

Уважаемый Гало Нимбович! Особенно возмутительным нахожу поведение комнаты номер 303 третьего этажа. Как я неоднократно уже Вам докладывал, эта комната, начиная с самого первого курса, никогда не дежурит по кухне, а если и дежурит, никогда не выбрасывает мусор, а если и выбрасывает, то не моет плиты и пол, а если и берет в руку тряпку, то наматывает ее на кулак и бьет ей в живот ни в чем не повинных людей. Из-за этого у людей развивается косоглазие и не держатся зубные коронки. Я даже не говорю про то неудобство, что, идя варить диетическое какао или готовить фруктовый суп, я вынужден обходить комнату 303 по второму или четвертому этажу.

Уважаемый Гало Нимбович! Спешу проинформировать Вас, что данная комната и размещенные в ней студенты, фамилии коих я не могу даже написать на одном с Вами, Гало Нимбович, листе бумаги, а поэтому список прилагаю отдельно, вечером седьмого октября в среду, принесли в общежитие толстую пачку денег, которая представляла собой их зарплату за какие-то их работы, выполненные при устройстве фундамента под статую Комбыгхатора, хотя я абсолютно уверен, что никакие работы не выполнялись, а были приписаны им прорабом, с которым они вместе пьют. Сам я, Гало Нимбович, в ужасе содрогаюсь от одной только мысли о том, что их грязные руки или лопаты могут иметь хоть какое-то отношение к историческому имени Комбыгхатора, историчнее которого на Луне нет ни одного человека, кроме, разумеется, Гало Нимбович, Вас. Более того, смею довести до Вас свое мнение, что и нынешнее несостоявшееся открытие статуи Комбыгхатора тоже дело их грязных рук или мыслей.

Уточняю, что пьянка в комнате 303 началась вчера вечером в пять часов пятнадцать минут и к девятнадцати сорока перекинулась на этаж в целом. В настоящее время, к двенадцати часам дня, здесь наблюдаются лишь отдельные очаги, дым сигарет в коридоре почти рассеялся. Исходя из опыта, полагаю, что затишье установилось до вечера. Около четыре часов дня все начнут меня уважать, обещать дружбу, совать деньги и просить сбегать за опохмелом. Объяснительную, почему я отсутствовал на занятиях завтра, то есть девятого октября, в пятницу, обязуюсь предоставить Вам завтра же.

Логические и нравственные посылки к выводу, что единственным оправданием пропущенных мною занятий является повальная пьянка третьего этажа, считаю достаточными, и обещаю, что следующую объяснительную передам Вам точно по графику через Вашу любезную секретаршу Мариночку.

P.S. Список нарушителей прилагаю.