Текст книги "Избранный поневоле"

– Мда, мало нам демонологии, теперь и некромантии не станет, – вздохнул архимаг, который всю свою жизнь был за магическое разнообразие, усматривая в нём залог здоровой конкуренции и развития.

– Ладно, – решительно поднявшись, Кхан подошел к парапету, оглядывая территорию академии погружённую во мрак и подсвеченную только уличными фонарями, – будем действовать по отработанной схеме, у кого есть предрасположенность к другим направлениям, переводим туда, кто остаётся с одной общей магией, пойдёт на инженерную кафедру. В конце-концов, в этой заварухе инженеры показали себя куда как достойно, а уж их танк и вовсе фурор произвёл. Поэтому будущего выпуска дипломированных инженеров с нетерпением ждёт пол империи. А десяток самых лучших сразу к имперскому двору пойдёт.

– Ну, – вздохнул магистр, – за неимением другого… Кстати, – внезапно вспомнил ещё об одном некромант, – ты там на всякий случай магов крови тоже имей в виду.

– А с ними-то что не так? – чувствуя возникшую в животе сосущую пустоту, похолодев, переспросил Кхан.

– Ну, я, когда копался в архивах, обнаружил, что магия крови тоже совершила скачок, аккурат, как тут появились тёмные эльфы. Боюсь, с их исходом ряды инженеров могу пополниться ещё.

Схватившись за голову, архимаг перебрал сразу несколько самых ярких ругательств на давно забытом языке старой империи. Затем снова повернулся к продолжавшему сидеть коллеге.

– А больше ты там в архивах ничего не обнаружил?

У Кхана ещё теплилась надежда, что завкафедры некромантии сейчас развеет его опасения, но чем дольше тот сидел молча, буравя ректора взглядом, тем быстрее эта надежда улетучивалась.

– И кто ещё? – упавшим голосом спросил архимаг, чуть погодя.

– Друиды, – лаконично ответил Сильвио, – как только не станет светлых эльфов. Их мэллорны давно уже изменили растительный фон. Как мэллорны выращивать знают только остроухие и без них их священные рощи быстро загнуться, если, конечно, наши доблестные легионы их первее сами не вырубят под корень.

– У нас вообще хоть что-то останется? – с отчаянием вопросил архимаг.

– Ну, ментальная…

– Которая под колпаком у инквизиции, – с горечью прокомментировал Кхан.

– Ещё проклятья, иллюзии, магия лечения и все стихийные, если только приток истинной стихийной магии не прекратится.

– Типун тебе на язык, – рассердился ректор, – если не станет её, мы вообще останемся безоружны перед врагом.

Посетовал:

– Словно кто-то специально лишает нас магии. Постепенно, одну за одной.

– Знаешь, меня когда-то учили, – негромко произнёс Сильвио, – что стоит поискать того, кому это выгодно.

– А кому это может быть выгодно вообще?

– Инквизиция, – как то буднично произнёс магистр и архимаг застыл на полуслове, вспоминая свой давний разговор с с бывшим магистром демонологии. Медленно кивнул.

– Ну и инженеров у нас всё больше, – снова произнёс некромант, и верхушка ректорской башни снова надолго погрузилась в тишину.

Глава 4

Отделение инквизиции было в расположении того самого легиона, по случайности располагавшегося совсем недалеко от гнезда преступности и оплота порока – Кальдерана. Но если до этого, я представлял себе подобие походного лагеря по типу сооружаемых во время вампирской кампании, то в реальности это оказалась пусть не слишком высокая, но каменная крепость, вольготно расположившаяся на трёх холмах огороженная сплошной каменной стеной в три человеческих роста высотой.

Казармы, да и все прочие здания были каменными, солидными, видно, что строящимися в расчёте на долгую эксплуатацию.

Отделение ничем не отличалось от соседних зданий, правда, имело обширные подвальные помещения.

Оказавшись там, я мигом вспомнил свой первый допрос, когда меня притащили в подобный же каменный мешок. Промозглый, пробирающий холодом до костей, мрачный и подавляющий волю. Разница была только в том, что тогда допрашивали меня, а теперь допрашивать собирался я сам. Хотя нет, не допрашивать – побеседовать, так было ближе к истине, тем более госпожа Тень представлялась мне более полезной в качестве союзницы.

Задержанную уже усадили на стул, и прицепили массивную цепь идущую от кандалов, к металлическому кольцу, вделанному в пол. Капюшон и маску с неё сняли тоже, и я вновь на секунду залюбовался идеальной кожей и точёными чертами лица. Чуть портила вид только ссадина на губе, но тут извините – сама напросилась.

– Я поговорю с ней один, – повернулся я к Игнациусу и тот, не став спорить, лишь коротко кивнул и удалился.

Массивная металлическая дверь со скрипом и лязгом захлопнулась, и мы остались с полуэльфийкой наедине.

– Извини, что приходится продолжать разговор в таком месте, – произнёс я, усевшись напротив неё, – но ты совершенно не хотела меня слушать.

– А что тебя слушать, – презрительно вымолвила девушка, зло дёрнув цепь, что сковывала её руки, – ты уже всё сказал – этим.

– Если бы ты не пыталась меня убить, твои руки были бы свободны, – ответил я.

Она промолчала, высокомерно вздёрнув подбородок и отвернувшись. Было прекрасно видно, что на контакт она идти не хочет. Ну что ж, я не гордый, умею и в монолог.

– Знаешь, что меня зацепило, что бросилось в глаза, когда я познакомился с твоими подругами, – я вновь вызвал в памяти троицу полукровок, лес, костёр, и девичьи голоса, стараясь погрузиться в подёрнутые дымкой времени воспоминания, – что за напускной бравадой, показной грубостью и хамством, они прячут своё истинное я. Плотно закрытое словно скорлупой, доспехом, слишком нежное и ранимое, чтобы показывать его хоть кому-то. Поэтому, когда они решили меня использовать, так как вы, наверное, привыкли использовать мужиков, только как инструмент удовлетворения своих физиологических потребностей, я решил дать им не только это, но и чуточку тепла и нежности…

– Тьфу! – внезапно громко и пренебрежительно сплюнула Тень, – все эти сопливые истории оставь для кого-нибудь другого. Трахнуться, перепихнуться, это нормально, а все эти твои тепло с нежностью, полная хрень и бред для изнеженных аристократок.

– Твои подруги не были изнеженными аристократками, – ответил я, – но на следующее утро они своё мнение изменили и позвали меня в Кальдеран, сообщив пароль и место, где их искать.

– И почему я должна тебе верить?

– Хотя бы потому, что мы сейчас здесь и я разговариваю с тобой спокойно и открыто, а не палач со щипцами и огнём выбивает из тебя очередное признание. Поверь, мы не захватывали их, я их сам ищу.

В камере вновь стало тихо. Тень хоть и продолжала глядеть в стену, демонстративно отвернувшись от меня, но явно начала потихоньку задумываться. А я попытался ещё раз подтолкнуть её в сторону верного решения.

– Вспомни, я до последнего не доставал оружие, пытаясь договориться мирно. А появление стражи для меня самого было сюрпризом.

Наконец она посмотрела на меня, затем, вновь приподняв кандалы, произнесла:

– Тогда освободи меня, если хочешь доказать, что твои слова правда.

– Освобожу, – охотно согласился я, – если пообещаешь не нападать на меня.

– Обещаю.

Сказано это было с угрюмой решимостью, и я мигом понял, что она не врёт. И всё её поведение и моё кольцо говорили о том, что это не уловка и не притворство. Поэтому, тут же поднявшись, я подошел к двери и несколько раз громко стукнув в неё кулаком, громко позвал:

– Дежурный!

Минут через пятнадцать мы уже сидели в совсем другом месте – в кабинете, любезно предоставленном мне одним из инквизиторов. Потирающую запястья девушку я намеренно посадил возле окна, чтобы она могла видеть за ним бескрайнее синее небо, зелёные холмы, теряющиеся в дымке на горизонте горы, ощущать дуновение ветра и запахи, на контрасте, так сказать, с мрачным подвалом.

– Тут лучше, чем там, не находишь? – я чуть улыбнулся, внимательно наблюдая за реакцией полуэльфийки.

Та некоторое время смотрела задумчиво вдаль, затем чуть скрипнула зубами, поморщившись словно от боли, а затем, покосившись на меня, неохотно выдавила:

– Ну допустим, я тебе поверила, что ты не причём, хотя твой рассказ, что они тебя сами позвали и выглядит как хреновая шутка. Но скажи мне, зачем ты на самом деле хотел их найти?

Хороший вопрос, даже я сам чуть задумался, потому что так сходу перевести в слова свои внутренние ощущения было сложно.

– Чтобы дать им то, в чём они нуждаются больше всего, – ответил я, после минутного раздумья.

– Только не говори про тепло и нежность, – фыркнула девушка, практически оборвав меня на полуслове.

На что мне оставалось только развести руками.

– В любом случае, – уже серьёзно ответил я, – они пропали и их надо найти. Когда ты их видела в последний раз?

– Когда они умотали за твоей головой, а я пыталась прибиться к тёмным эльфам, чтобы свалить из этого мира к чертям, – буркнула девушка.

– Кстати, ты не в курсе, чего твои, так скажем, полусоплеменники решили сбежать? Говорят, что нашли мир более подходящий… – закинул я удочку, надеясь получить хоть крупицу информации дополнительно, раз уж выдалась такая возможность.

Но полуэльфийка только отрицательно мотнула головой:

– Думаешь, мне там хоть кто-то слово сказал? Но отвечу так, если они и готовились уйти куда-то, то либо начали года три назад всего, либо тогда случилось что-то такое, что они стали носиться как в жопу ужаленные стараясь всё подготовить как можно быстрее. Я давно к родственничкам приглядывалась, заметила этот момент.

– Три года, три года… – задумчиво пробормотал я, пытаясь вспомнить, что тогда было.

А было много всего, но связать это с тёмнокожими остроухими никак не получалось.

Но, по всей видимости, наши прошляпили что-то, как и остальная нелюдь, кроме тёмных. Надо будет ориентировать коллег в этом направлении покопать, именно по событиям трёхгодичной давности. Через того же Игнациуса, может и нароют чего.

Мы поговорили с Тенью ещё, пытаясь определить, где девушки могли оказаться, но за прошедший год полуэльфийка обшарила полконтинента, проверив везде где только можно, и ничего не нашла. Ни единого следа пропавших.

– А если это тот, кто вас создал? – спросил я снова.

– Тогда, – посмурнела лицом полукровка, – мы их никогда не найдём. Но вопрос, почему не забрали меня?

– Кстати, ты не помнишь, как выглядел ваш создатель?

– Нет, – качнула отрицательно головой девушка, – он нам никогда не показывался, был только его слуга.

– И как выглядел слуга?

– Как помесь ящерицы и насекомого, – фыркнула та, и я натянуто улыбнулся.

Мне почему-то так и казалось, всё то время, что я думал о полукровках, что это дело рук того древнего бога, что запустил в город одержимую демоном девчонку, затем похищал меня и моих вассалок. Я уже понял, что он большой любитель экспериментов и создание гибридов из населявших эту землю видов – вряд-ли бы кто-то мог провернуть кроме него. Ну не было здесь больше никакой другой таинственной третьей силы, кроме, может быть, Некрополя в глубинах султаната, но там если и был кто-то, то до людей ему не было абсолютно никакого дела.

Вот только как найти его логово? И как найти сил, чтобы ему противостоять?

Стало понятно, что так просто это дело не решить, и я вышел наружу, оставив приглядывать за девушкой стражу. Оказавшись на улице, вдохнул поглубже грудью, зажмурился, подставляя лицо солнцу.

Лагерь жил своей жизнью. Откуда-то слышались зычные команды десятников, раздавалось ржание лошадей, от проходящего мимо патруля доносился сухой стук по брусчатке подбитых гвоздями калиг. Изредка ветер доносил металлический звон от лагерной кузни и запахи готовящегося обеда.

Внезапно патруль остановился недалеко от меня и я услышал как меня позвали:

– Святой отец…

Открыв глаза, я увидел как ко мне подходит десятник – старший патруля, высокой, крепко сложенный, с белеющим на загорелой коже шрамом на подбородке.

– Да? – переспросил, нахмурившись.

– Простите, святой отец, это не вы обороняли форт “Двадцати восьми легионеров”?

Брови мои чуть дёрнулись вверх, в лёгком удивлении, но затем, присмотревшись к украшавшим доспех легионера медалям я понимающе кивнул, десятник был одним из тех, кто принимал участие в вампирском походе, участвуя в боях на границе, а затем и в штурме столицы вампирского королевства.

– Да, я, а ты, я смотрю, тоже участвовал. Не знал что ваш легион был тоже в походе.

– Не весь легион, – покачал отрицательно парень головой, – только две манипулы. Я видел вас мельком, перед тем как вы пошли захватывать дворец королевы.

– В первых рядах значит был, – я обозначил улыбку краешками губ, – там было жарко.

Внезапно легионер опустился передо мной на одно колено и гулко ударил кулаком в грудную пластину кирасы, произнёс, продолжая глядеть мне в глаза:

– В том форте служил мой брат, он был одним из двадцати восьми.

– Твой брат был героем, – ответил я, стерев улыбку с лица, вновь, невольно, вспомнив фрагменты ночного боя, боя после которого я полностью лишился магии, а парни жизней, – гордись им.

– Я горжусь, – кивнул тот, – и горжусь, что их командиром были вы.

Внезапно весь патруль, подражая десятнику, тоже как один встал на колено и забухал кулаками по доспеху, привлекая внимание остальных. Я увидел, как другие легионеры, спешащие по различным делам, стали приостанавливать свой шаг, оборачиваясь на нас, а следом показались представители старшего комсостава.

Правда, стоило им узнать, в чём дело, как лица разгладились и местные командиры потянулись ко мне – знакомиться.

Часть из них участвовала в походе, часть слышала обо мне по рассказам других, но, как оказалось, и об убийстве королевы и патриарха тут знали, дополнив, правда, изрядной долей несуществующих подробностей. По рассказам выходило, что я чуть-ли не в одиночку их побеждал, походя левой рукой раскидывая сотни обычных вампиров, а правой круша каменные стены.

Стоило мне немного отбиться от желающих пожать руку, и персонально высказать своё восхищение, как я быстро забежал обратно в здание инквизиции, куда за мной следовать уже не решились. Перевёл дух.

Внезапно недалеко обнаружил лыбящегося Игнациуса, с укоризной произнёс:

– Признавайся, ваша работа?

– Наша, наша, – кивнул тот, совершенно не торопясь приносить какие-то извинения.

– И зачем?

– Стране нужны герои, – ответил тот, – и нужны они и инквизиции. Чтобы люди видели и понимали, что мы не какой-нибудь заградотряд, только и занимающийся, что ловлей шпионов и дезертиров с трусами, но также сражаемся наряду с простыми легионерами в первых рядах, а то и впереди них.

– А что остальные? – нахмурившись, спросил я, – я же не один там был. А Вигир, а “Караульные смерти”?

Тут контрразведчик немедленно нахмурился и приложил палец к губам:

– Ты сильно вслух не распространяйся, не стоит посторонним знать о подобных отрядах. Тем большей неожиданностью они будут для противника.

– А я, значит, неожиданностью для противника не буду? – упёр я руки в бока, возмущённо.

– А тебя, – Игнациус хмыкнул, – уж извини, давно каждая пограничная собака знает. Скрывать тебя смысла никакого нет, а вот на пользу инквизиции и империи, лишняя шумиха вокруг тебя пойдёт. Поэтому готовься к славе и публичности.

Контрразведчик снова начал ехидно улыбаться и я спросил:

– А как это вообще соотносится с тем, что меня надо охранять и я цель номер один или два для остроухих ублюдков?

– Хорошо соотносится, – внезапно ответил тот, – уже три боевые группы переброшенные на нашу территорию засекли и уничтожили.

– Снова ловля на живца? – я вздохнул, – Игнациус, ты повторяешься.

– Сработало один раз, сработает и второй, – пожал он плечами. На что мне оставалось только покачать осуждающе головой, но промолчать, потому, что со своей колокольни он был прав.

– Ладно, – вернулся я к тому вопросу, который и хотел обсудить изначально, – смотри, есть интересное дело и интересный вопрос. Помнишь, что тёмные эльфы собрались свалить от нас?

Игнациус кивнул.

– Так вот, Тень – это та наёмница, утверждает, что резко активизировались они с этим вопросом три года назад. В связи с этим и вопрос, а что такого произошло три года назад, что они так спешно стали собирать манатки?

– Интересно… – протянул то, мигом встал в стойку словно охотничий пёс, контрразведчик, – это мы обязательно поизучаем. Говоришь три года?

– Да.

– А ты когда появился тут?

Я укоризненно посмотрел на брата инквизитора, ответил:

– Нет, я раньше появился, на год, так что это не из-за меня.

– Но ты уже здесь был, – поднял вверх палец тот.

– Не всё что происходит, происходит из-за меня.

– Не всё, но многое, – произнес Игнациус и я, махнув рукой окончательно, буркнул:

– Ну ищите, – а сам пошёл наверх к Тени.

– А ты сам? – крикнул он мне вдогонку.

– А мне надо другой вопрос решить, лично характера, – ответил я.

* * *

– Ну здравствуй, – выдохнул я, когда степной пейзаж сменился пустыней и перед нами простерлись бесконечные пески султаната.

Развернув коня, пришпорил, съезжая с выступающего над песком каменного уступа вниз, к небольшой заставе, последней, перед границей, где мы остановились на привал, перед тем как проникнуть на враждебную территорию.

Оставив Тень с Игнациусом, разбираться в суете, устроенной тёмными эльфами, я решил, что пора, наконец, вернуть себе магию. А для этого требовалось добраться до древнего командного пункта, где сидели Иквус со своими опытами и Ниике с сыном. Что я им скажу при встрече, я так и не придумал, но посчитал, что там как-нибудь само всё решится. Зависеть будет от поведения моей венценосной жены, по большей части.

Въехав в ворота заставы, я соскочил с коня и посмотрел на уже переодевшегося караульного, в тюрбане и халате поверх доспеха, кинул поводья легионеру, что с интересом посматривал на нашу необычную группу и поинтересовался:

– Ну что, все готовы?

– Все, – кивнул караульный, – ждём только тебя.

Всего со мной было шестеро караульных смерти, все проверенные в боях, опытные, неплохие маги в добавок к силе инквизиторских колец, они должны были обеспечить защиту в случае если напоремся на султанскую пограничную стражу или патрули внутри страны. Впрочем, судя по последним донесениям, с потерей некромантами сил, там начался полный хаос и если в столице – Тардане лич ещё держал всех железной рукой, то на большей части остальной страны воцарилась натуральная анархия. Местные беи-наместники тут же устроили ночь длинных ножей, наводившим до этого страх некромантам, разграбили храмы некромантского культа и, собрав вокруг себя крепкую, вооружившуюся до зубов, охрану, принялись зорко посматривать на соседей, как бы те не решили у них чего отхватить. Ну и самим прибрать, что плохо лежит. Местному населению и при некромантах жилось не очень, а после очередного передела власти и вовсе стало хоть вой. Но их мнения никто не спрашивал, и потихоньку всё катилось в тартарары. По экспертной оценке коллег из Первого Главного ордена, через месяц творящегося беспредела, все территории кроме столицы можно будет брать голыми руками, и только с личем останется затык, как его сковырнуть. Но тут все опять с надеждой посмотрели на меня, и пришлось подтвердить, что в самое ближайшее время, как только решу все свои вопросы, бывшим великим визирем Сагиром Джофаром обязательно займусь.

Было несколько совестно вот так уверенно это заявлять, но созданный коллегами образ героя мне пространства для маневра не оставлял, иного ответа просто бы не поняли.

– Ну тогда, – ответил я, – через полчаса выходим.

И пошел переодеваться тоже, благо мой комплект одежды, в котором я с султаната с Глушаковым перенёсся в Империю, вполне себе сохранился.

Глава 5

– Всё-таки отпустили, – укоризненно произнёс Игнациус, глядя на брата Дизариуса, что как и всегда, исполняя обязанности всеведущего ока верховного инквизитора, прилетел посмотреть, что такого неугомонный Ширяев обнаружил опять.

Прилетел инквизитор, не фигурально выражаясь, а вполне натурально, на ещё одном новом изделии маго-инженеров – шаролёте магическом, двухместном.

Диковинная, блестящая, внешне напоминающая куриное яйцо лежащее на боку, конструкция, наведя изрядно шороху на впечатлившихся легионеров, опустилась прямо во двор лагеря, встав на две не убираемые опоры в виде лыж. После чего, откинув верхнюю зеркальную полусферу, на брусчатку бодро спрыгнул весьма довольный произведённым эффектом, старичок-инквизитор и деловито просеменил в здание местной резиденции ордена.

– Павла-то? – переспросил Дизариус, то и дело поглядывая в окно, на собравшуюся подле аппарата толпу, кивнул, – отпустили. Пускай едет. С султанатом давно пора заканчивать.

– А не боитесь, что его лич первым кончит?

– Друг мой, – положил ладонь на плечо контрразведчику старый инквизитор, – не драматизируй. Павел уже доказал, что его крайне тяжело убить, а вот все остальные об него убиваются с поразительной частотой. Так что это пусть лич Ширяева боится. Тем более лично с ним знаком, – тут инквизитор не удержался и мстительно захихикал, совсем неподобающе сана, потерев в предвкушении ладони.

Но быстро опомнился, и вновь придав лицу благообразное выражение, добавил:

– Наш брат уже не первый раз доказывал, что ему по плечу самые сложные задачи, поэтому Орден верит в него.

Правда, убрав из голоса лишний пафос, уже по деловому добавил:

– Ну и в султанате он будет ещё дальше от темных эльфов, так что одной стрелой убьём сразу двух зайцев.

Игнациус вздохнул, признавая некоторую правоту собеседника, затем тоже посмотрел в окно, на летательную машину. Прокомментировал:

– Занятная игрушка. И когда нам можно будет получить такие же?

– Не так скоро как хотелось бы, – ответил Дизариус, – это пока предсерийный образец, – ввернул он модное словечко, – специально изготовленный для Ордена. Ручная сборка и доводка. В месяц если успеют штук по десять собирать, хорошо будет. Но Сергей Юрьевич – это завкафедры магоинженеров, всё с проектом какого-то конвейера носится, просит подождать от трёх месяцев до полугода, но зато, утверждает, что с конвейером смогут не по десять, а сразу по пятьдесят штук в месяц производить.

– Дилемма, – покачал головой контрразведчик.

– Ну да, – кивнул помощник верховного, – или по немногу, но сейчас, или по многу, но потом. А желающих уже хватает. Сам император восхотел такой. Чуть не отжал, хорошо придумали сказать, что аппарат новый, не опробованный, а вдруг сломается и Его Императорское Величество, прямо в нём с высоты и гробанётся. Уж лучше мы, верные слуги государства, сами, наперёд всё проверим.

– Понятно, – хмыкнул Игнациус, – ну и как впечатления?

– Незабываемые, – улыбнулся старый инквизитор, – не поверишь, только рычаги тронул и тут же воспарил как птица. Скорость набрал, земля внизу мелькает, глазом деталей не различить, так быстро. Словно ураганом несёт по небу. А внутри тишина. Птиц обгоняешь, облака позади оставляешь, а глаза прикроешь и ощущение, будто на месте стоишь. Не поверишь, за несколько часов пол Империи пролетел, без остановок, прямо из столицы и сюда к вам.

– Ну не мгновенно, – улыбнулся контрразведчик, внутри жутко завидуя коллеге.

– Не телепортация, да – кивнул Дизариус, – но и я не архимаг, с моими силёнками, максимум на десяток вёрст прыгнуть могу, а потом полдня силы восстанавливать. А здесь даже не устал. На нужную высоту вышел, тумблером удержания курса и высоты щёлкнул и всё, сиди в кресле, отдыхай, пока маголёт сам версты одну за другой пожирает.

– Эх, – вздохнул Игнациус, перегнулся через подоконник, вглядываясь в отблёскивающе металлом яйцо, – а как оно хоть работает?

– На магической тяге, – рассмеялся Дизариус, – а если серьёзно, то мне пытались объяснить, но больно уж замудрёно для моих стариковских мозгов. Правильно Сергей Юрьевич молодёж обучает, у них мозг молодой, легко новое впитывает.

– Так, руками не лапать! – снова выглянув в окно, заорал он на чрезмерно осмелевших легионеров, затем вздохнул и добавил, обращаясь уже к контрразведчику, – ну, перейдём к делам нашим тяжким. Показывай, что у тебя тут.

* * *

– Патруль, один на верблюде, восемь пеших, – передал мне магобинокль один из караульных, медленно задом сползая с верхушки бархана, – около километра.

– Обождём, – подумав, ответил я, – двигаются к нам, от нас?

– Пересекают наш путь слева направо.

– Тогда точно ждём, незачем рисковать.

По территории султаната мы двигались пятый день, и везде сталкивались со следами воцарившей на большей территории страны анархии. Ограбленные и вырезанные до последнего человека караваны, сожжёные и разрушенные посёлки, засыпанные и отравленные колодцы.

Вот последнее мне было совсем непонятно. Отдавало каким-то безумием. Нет в пустыне более ценного, чем вода. А нападавшие, словно обуянные какой-то звериной жестокостью, разрушали всё, до чего можно было дотянуться, будто живя одним днём, руководствуясь фразой, – после нас хоть потоп.

Благо хоть нашим планам это не особо мешало, оснащены были мы в этот поход по последнему слову техники, был у нас и портативный влагоулавливатель, за ночь вытягивающий из воздуха до пяти литров воды.

Вообще конечно, Серёга со своими инженерами развернулся на полную. Да и в целом, став завкафедры и получив в своё полное распоряжение пару сотен растерянных и ищущих новое призвание юношей и девушек, он как-то окрылился, воспрял духом. От нападавшего на него временами уныния не осталось и следа. Он и пить бросил. А когда? Некогда. Ведь столько проектов.

Разбил своих студентов на небольшие группки, а затем начал подкидывать им идеи из нашего мира, с поправкой на маготехническое исполнение. И ведь сработало. Столько новинок в последнее время пошло, что в инквизиции особый отдел создавать пришлось, по оценке изделий на предмет специального и военного применения и допускаемые до гражданского оборота. Там ведь студенты тоже в раж вошли, после первых успехов, такое наизобретали, что пришлось тормозить этих юношей с взором горящим и направлять их деятельность в более спокойное русло.

Кафедру сделали закрытой, обособили от остальных и посадили там отдельного надзирающего инквизитора, чтобы разработки случайно не утекли куда не надо. И даже не к потенциальному противнику, а просто не в те руки, к криминалу или дурным обывателям, коих всегда и везде хватало.

Вот к примеру, наши верблюды. И не верблюды вовсе, а программируемые големы, внешне точно их копирующие. Есть не просят, пить тоже, энергию получают от солнца. Есть встроенный магоаккумулятор, способный поддерживать средний темп хода ещё четыре часа после захода солнца, вполне достаточно, чтобы найти место для привала. Можно и своей магией подпитать, через преобразователь, если она есть, конечно. Но изначально разработка как раз для не магов. В первую очередь легионеров. Правда, их тоже пока мало. Всё пока штучный продукт, ручной работы. Поэтому широта ассортимента есть, а должного количества для массового использования нет и не предвидится в ближайшем будущем.

Глушаков обещал когда-нибудь проблему решить, но на всё нужны время и инженеры.

Дождавшись, когда неизвестные, но явно враждебные индивиды скроются вдали, мы вновь оседлали наших верблюдо-големов и двинулись по направлению к командному центру.

А ещё через день мы вышли к разрушенной деревне, что была в часе ходьбы от дворца моей жены. Когда он ещё существовал, конечно. Теперь на его месте, по рассказам Глушакова, видевшего всё своими глазами, была застеклованная воронка, как после подрыва тактического боеприпаса.

Оглядывая пожжёные магией, зияющие проломами каменные стены, в которые ветром уже успело намести песок, я задумчиво вспоминал как когда-то, два года назад, бывал здесь с Ниике, тогда здесь было полно народу, что при виде госпожи тут же улыбался и кланялся, её тут любили.

Когда-то оживлённую главную улочку этой даже не совсем деревни – посёлка, с парой лавок торговцев, чайханой и небольшим караван-сараем, покрывали волны песка, а о постоялом дворе напоминала только чудом уцелевшая часть задней стены. Похоже здесь оборонялись до последнего, и нападавшие потом ещё долго вымещали злость на ни в чём не повинном строении.

– Там кто-то есть, – подъехал ко мне один из караульных, – слева, где дома почти целые остались, засекли движение.

Говорил он негромко, не поворачивая головы, чтобы не выдать свой интерес и не спугнуть неизвестных.

– Опасность чувствуешь? – переспросил я, тоже не меняя позы, но незаметно коснувшись правой рукой рукояти сабли.

– Нет, – ответил тот, – но лучше проверить.

– Тогда действуй, – дал добро я.

Караульный отъехал назад, к остальным, а затем, внезапно, взметнув копытами песок, четверка братьев парами расходясь в стороны, взяли в клещи подозрительный дом.

Послышался испуганный вскрик, в сторону метнулась закутанная в тёмный балахон фигура, в тщетной попытке сбежать, а затем скрючилась, сжавшись в комок, на песке, когда её обступили со всех сторон готовые к бою инквизиторы.

Подъехав, я спрыгнул с верблюда, продолжая одной рукой держаться за седло, спросил:

– Кто ты, и что здесь делаешь?

Внезапно неизвестный в балахоне вздрогнул, а затем, выпрастав тонкую, явно женскую ладошку, медленно откинул, вернее откинула, так как уже не было сомнений, что это женщина, с лица чадру.

– Господин? – с удивлением и испугом, всё ещё страшась грозных воинов обступивших её, спросила она.

– Гюльчатай?! – с неменьшим удивлением произнёс я, узнавая в той одну из служанок Ниике.

Тут же подошел, протянул руку:

– Не бойся, здесь тебя никто не обидит, даю слово.

Осторожно она оперлась о мою ладонь, поднялась с песка, поспешно накинув чёрную ткань обратно на лицо, склонила голову, тихо произнесла, – спасибо, господин.

Аккуратно поспрошав девицу, я понял, что после моего бегства и до основания уничтоженного дворца, деревня начала хиреть, и народ, по возможности, перебираться в другие места. От былого количества осталась едва треть жителей. Добравшиеся до них через год некроманты, со своим культом, от этой трети оставили половину, а затем когда рухнул и культ, и начался передел собственности, говоря современным языком, те немногие, кто уцелел и не попался бандитам, сбежали в расположенные в полудне пути от сюда пещеры.

Последняя жаркая битва тут произошла с месяц назад, когда потерявших силы некромантов забарикадировавшихся в караван сарае, где у них был установлен походный храм, атаковало сразу три банды, объединившиеся ради жирной добычи.

По старой доброй традиции, поделить награбленное по справедливости они не смогли, ибо каждый эту справедливость видел по своему и банды, не успели трупы некромантов остыть, передрались уже между собой.

Ну а местных, кто выжил, тоже ждала медленная смерть от голода, потому что в пещерах еде взяться было неоткуда, а те остатки, что можно было выгрести из разрушенной деревни, давно выгребли. Гюльчатай сюда вернуться толкнула крайняя нужда, родственников не осталось, а тем немногим, что было, делиться другие не собирались. Собрав последнии силы, она добралась до деревни, в надежде найти хоть что-то съедобное. Где уже и встретила нас.