Текст книги "Любовные письма тотемского подьячего Арефы Малевинского"

Александр Васильевич Кузнецов
Составитель
Любовные письма тотемского подьячего Арефы Малевинского

Часть 1. Дело о несчастной любви

Жил-был в уездном городе Тотьме во второй половине XVII века Арефа Малевинский. Служил он подьячим в приказной избе, что стояла в остроге, внутри рублёной деревянной крепости. Острог был выстроен ещё во времена Ивана Грозного, выдержал осаду «польских панов» в Смутное время, поэтому Арефа застал уже жалкие развалины былого тотемского кремля. Позднее это место в городе называли Соборной горкой или Красной горкой. При советской власти взамен городского Богоявленского собора появился кинотеатр «Октябрь», а ныне в этом здании находится Молодёжный центр.

Подьячими в старину на Руси именовались помощники дьяков. Занимались подьячие в основном составлением и переписыванием документов, а по стажу работы делились на «молодых», «середних» и «старых». Кроме того, подьячие могли быть «вёрстанными» и «невёрстанными». Первые получали окладное жалование, а вторые кормились только от переписки бумаг частных лиц. Наш герой, Арефа, судя по всему, был «середним» и «вёрстанным».

Про подьячих в народе ходило много поговорок и пословиц, выставлявших этих должностных лиц в неприглядном виде: «Подьячего бойся и лежачего!» или: «Кто подьячего обманет, тот трёх дней не проживёт», а ещё: «Подьячим и на том свете хорошо: умрёт – прямо в дьяволы попадёт!» Арефа Малевинский, как скоро смогут убедиться читатели, тоже был мужик не промах…

В Санкт-Петербурге в рукописном отделе Публичной библиотеки хранится дело от 1686 года с длинным названием: «Дело Устюжского Архиепископского разряда между тотемцем Арефой Малевинским и тотемским дьяконом Михаилом Федотовым об отказе Малевинского жениться на сестре челобитчика, согласно „сговорной записи“». К этому делу и подклеены 13 любовных писем, которые Арефка посылал тайно сестре дьякона Воскресенской церкви в Тотьме Анне. Письма эти уникальны. Во-первых, ничего подобного в российских архивах от XVII века больше пока не найдено, а во-вторых, письма Арефы Малевинского, в отличие от официальных документов тех далеких лет вроде переписных книг и деловых грамот, позволяют ближе прикоснуться к простонародной жизни тотьмян со всеми ее страстями и переживаниями…

Девица Анница жила, скорее всего, в доме своего брата, дьякона Михаила Федотова, который служил в деревянной Воскресенской церкви, что стояла при впадении ручья Крутого (позже – Дмитриевского) в реку Сухону. В конце XVII века этот храм получил известность благодаря тому, что под основанием его колокольни был похоронен юродивый Андрей, скончавшийся 10 октября 1673 года в возрасте 34 лет и позднее объявленный святым русской православной церковью.

Уже в XVIII веке вместо деревянной была возведена каменная Воскресенская церковь, здание которой при советской власти было превращено в районную библиотеку.

В писцовой книге Тотьмы от 1687 года, по данным краеведа Д. А. Григорова, о церковнослужителях Воскресенского храма сказано: «Поп Яков, да сын ево Стефан, да диакон Михайло, а дворы их на тяглой земле…»[1]1
  Григоров Д. А. Тотьма и её окрестности // Тотьма. Историко-литературный альманах. – Вологда: Русь, 1995. – Вып. 1. – С. 136.


[Закрыть] По-видимому, дворовые постройки семьи Федотовых располагались где-то неподалеку от храма, на самой окраине тотемского посада конца XVII века.

Где жил сам Арефа Малевинский, пока установить не удалось, но, скорее всего, где-то неподалеку от федотовского подворья. Из таможенной книги Тотьмы 1677 года известно, что родственники Арефы – братья Алексей, Григорий и Афанасий Малевинские – владели частью деревни Исаковской на Крутом ручье (сегодня это часть улицы Володарского (бывшей Петропавловской) от моста через ручей в сторону бывшей пристани)[2]2
  Таможенные книги Московского государства XVII века. Северный речной путь: Устюг Великий, Сольвычегодск, Тотьма в 1675–1680 гг. – М.; Л.: Изд. АН СССР, 1951. – Том III. – С. 618.


[Закрыть]. Кто знает, возможно, любовники жили на разных берегах Дмитриевского ручья?

В чем же суть судебного дела о любовных письмах? Дьякон Федотов подал жалобу архиепископу Великоустюжскому и Тотемскому Александру, где обвинял Арефу Малевинского в нарушении условий сговорной записи, предъявив высокому церковному сановнику и сам текст: «Се аз, тотемец Арефка Малевинский, дал запись Воскресенскому дьякону Михаилу в том, что мне взять у него, дьякона, сестра ево Анна за себя замуж в нынешнем во 1686-м году, после крещенья в первое воскресение, а буде я не возьму ея за себя и на мне сему дьякону взять заставы пятьдесят рублев. Запись писал я, Арефка, своею рукою 1686 года, августа в 14 день».

Дьякон Федотов на суде рассказал также, откуда у него взялась эта сговорная запись: якобы, в ночное время Арефа пробрался в спальню к Аннице, но на беду там же оказалась и её сестра Федорка, которая, пользуясь темнотой августовской ночи, сумела выскользнуть из клети (летней избы), где спали девицы, запереть её снаружи и сообщить обо всем дьякону и дьяконице. Те, быстро позвав в свидетели соседей, всем миром ввалились к незадачливым любовникам с зажженой лучиной в руках, после чего Арефа и попросил чернила, бумагу и написал на себя сговорную запись.

Видимо, в спешке или по умыслу тотемский ловелас пообещал взять Анну замуж «в нынешнем году… после крещенья», хотя, как известно, до времен Петра I смена лет на Руси происходила 1 сентября и до конца года оставалось всего полмесяца, а Крещенье вообще приходилось на середину следующего, 7195 года «от сотворения мира» (или 1687 года «от рождества Христова»). Кстати говоря, различные «нестыковки» в любовной истории Арефы и Анны будут встречаться и дальше, создавая зачастую трудноразрешимые вопросы…

В суде Арефа с дьяконом не согласился и изложил свою версию событий той жаркой летней ночи. По словам подьячего выходило, что Михаил Федотов сам пригласил его к себе в гости и «намучил» с Арефы сговорную запись. Малевинский даже утверждал, что сия бумага была написана им не добровольно, а «из-за смертной устрастки». В ответ дьякон представил архиепископу Александру целых 13 любовных писем Арефы к Аннице, на что сам любовник заявил, что письма не его и писаны чужой рукой!

Действительно, сговорная запись, от авторства которой Малевинский не отказывался, сделана беглой и небрежной скорописью, характерной для почерков подьячих второй половины XVII века, а вот письма исполнены полууставом, с довольно чётко выписанными буквами, лишь изредка переходящими на скоропись.

Так кто же автор этих удивительных любовных посланий трёхвековой давности? К сожалению, материалы дела от 1686 года, включающие в себя 39 составов, сохранились не полностью – начало и конец отсутствуют, поэтому мы так никогда и не узнаем, кто был прав, а кто виноват и женился ли всё-таки Арефа на Анне…

В житии тотемского чудотворца Максима юродивого под 1691 годом упоминается некий «крестьянин близгородной волости Арефа Малевинский», который страдал девять недель от лихорадки, а потом получил облегчение, помолившись святому Максиму[3]3
  Верюжский И. Исторические сказания о жизни святых, подвизавшихся в Вологодской епархии, прославляемых всею церковью и местночтимых. – Вологда, 1880. – С. 666.


[Закрыть]. Не наш ли герой через пять лет после суда стал земледельцем? Или это всего лишь его тёзка? Вопросы пока без ответов…

Первым на любовные письма Арефы Малевинского обратил внимание филолог В. Г. Гейман. Для публикации он выбрал лишь пять писем из тринадцати[4]4
  Гейман В. Г. «Billets doux» подьячего приказной избы г. Тотьмы Арефы Малевинского к сестре дьякона девке Аннице, писанные в 1686 г. // Начала. – Петроград, 1921. – С. 204.


[Закрыть]. Полностью сговорную запись и все письма обнародовала Н. П. Панкратова[5]5
  Панкратова Н. П. Любовные письма подьячего Арефы Малевинского // Древнерусская литература. Вып. XVIII. – М.; Л.: Изд. АН СССР, 1962. – С. 364–369.


[Закрыть]. Несколько писем Арефы было напечатано в «Хрестоматии по истории вологодских говоров»[6]6
  Хрестоматия по истории вологодских говоров / Сост. Г. В. Судаков. – Вологда, 1975. – С. 38–40.


[Закрыть]. Упоминаются эти интересные произведения и в книге Г. В. Судакова[7]7
  Судаков Г. В. Были о словах и вещах. – Архангельск: СЗКИ, 1989. – С. 233–234.


[Закрыть]. Наконец, известный вологодский историк А. В. Быков опубликовал рассказ «Последнее свидание», в основу которого также была положена эта любовная история XVII века[8]8
  Быков А. В. Тайну клада не гарантируем… – Вологда: ЛиС, 1993. – С. 26–32.


[Закрыть].

Итак, сам Арефа от авторства писем на суде отказался. Любовные послания анонимны, подписи не имеют, хотя по содержанию авторство подьячего установить можно. Н. П. Панкратова посчитала в своё время, что Арефа мог быть автором писем, а чёткий полуустав использовал сознательно, так как девица Анна могла быть недостаточно грамотна, чтобы разбирать беглую скоропись, и любовник старался писать ей как можно разборчивее. К тому же, опасаясь попадания писем в чужие руки (что в итоге и случилось), Малевинский мог хитрить и с умыслом менять свой почерк, что для писца-подьячего трудности не представляло.

Интересен язык писем – это подлинная народная речь жителей Тотьмы XVII века. Любопытно, что многие слова и речевые обороты сохранились в разговоре тотьмичей до сих пор! Поэтому читать письма лучше вслух…

Часть 2. Тринадцать любовных писем

При археологических раскопках в Господине Великом Новгороде, в культурном слое, относящемся ко второй половине XI века, ученые нашли очередную берестяную грамоту – письмо молодой женщины к своему другу: «Я трижды на этой неделе к тебе посылала (грамоту), а ты не приходил. Какое зло ты ко мне имеешь? Отпиши мне. А если надо мной насмехаться будешь – бог тебе судья и моя худость». Другое любовное послание на бересте сообщает сквозь века: «Приходи ко мне в субботу ко ржи или весть пришли…» Спустя шестьсот лет в Тотьме Арефа Малевинский писал Аннице почти в тех же словах и выражениях: «Ты надо мною насмеялась вечор и не вышла… Да отпиши мне… Выдь, друг, надежа моя, на огород за баню…» Видимо, любовные страсти не имеют границ во времени и пространстве!

Письма Арефки Малевинского к сестре дьякона Михаила Федотова девице Аннице не датированы, поэтому Н. П. Панкратова опубликовала их в том порядке, как они подклеены в деле.

На мой взгляд, недостатком публикации писем в сборнике «Древнерусская литература» можно посчитать то обстоятельство, что при передаче текста скорописи XVII века в ряде случаев не были учтены стилистические и фонетические особенности тотемского говора, в связи с чем некоторые слова прозвучали не так, как нужно. Научно-популярный характер нашей публикации позволяет исправить этот недостаток академического издания писем 1962 года. Итак, любовные послания из глубины времён вновь заговорили на чистом тотемском наречии… Читайте и наслаждайтесь!

Письмо первое

Повидайся, друг моя, со мною сего вечера, в том же месте, да рание, как ударит полтретья часа ночи. Не могу, друг, терпить, да принесу и твоё всё. Повидайся, серцо моё, да бережно, да отпиши мне, я надиюсь и буду, а ты в том месте меня дожидайся, выдь рание, а я буду, не омману. А мне будет долго с тобой не видатца, только не будешь сего вечера, ныне хотим ехать с сыном молиться. Да выдь, надёжа моя, я буду, да отпиши мне скоро, сегодни, я надиюся. А пиши немного мне, а я дождусь.

Да выдь рание, дожидайся меня, ономнясь вышла поздно, я приду на час сего вечера, да принесу и твоё всё.

Повидайся, друг моя, со мною вечером, в том же месте… (из письма первого)

* * *

Из первого послания следует, что у Арефы есть сын! Возможно, он уже не юноша, но так как его жена нигде не упоминается, а дьякон заставляет его жениться на своей сестре, то не исключено, что Малевинский был вдовцом. Именно из-за разницы в возрасте любовникам и приходилось встречаться тайно. Кроме того, в следующих письмах есть намёки на то, что родственники Арефы осуждали его за эту любовную связь. Из письма также можно сделать вывод, что встречи подьячего с Анной начались уже давно, а на последнем свидании какие-то вещи девушки остались у Арефы, и он обещает их вернуть. Обычное дело для любовников, своеобразный фетишизм. «Полтретья часа ночи» означает, что должно было пройти два с половиной часа после заката солнца. «Ударить» время должен был специальный колокол на башенных часах деревянной звонницы в остроге. Часы на ней были устроены ещё в 1676 году. Стоит обратить внимание на повторения одних и тех же слов и фраз в этом и других письмах Арефы – он как бы заговаривает, гипнотизирует девушку. Не имея представления о законах психологии, Арефа уже в XVII веке все делал правильно, на инстинктивном любовном уровне. «Ономнясь» значит «недавно, на днях», а «ра́ние» – «раньше, пораньше».

Письмо второе

Боюсь я дяди, жид на меня, а как ни есть приду, ты жди. А приди по конец огороду своего, я залягу в родивонов хмельник, ты тут приди, да бережно, я про себя тебе расскажу, как надо мною было. Да поди, никому не сказывайся, берегись, друг, грозятся больно. А я на тебя сердит, что ты словам веришь, а я одно задумал, а про всё роскажу тебе. Да бережно приди, не увидял бы нихто, и никому не сказывайся, поди, а я буду к тебе.

* * *

Настоящая инструкция тайному любовнику! Упоминание о дяде Арефы Малевинского говорит о том, что ближайшая родня осуждала его за связь с Анницей по причинам, которые спустя триста с лишним лет уже не выяснить. Семейный клан Малевинских во второй половине XVII века был одной из самых богатых тотемских фамилий, а поведение Арефы дискредитировало весь род. Не исключено, что сестра дьякона Воскресенской церкви просто не подходила на роль будущей жены Арефы, так как не могла своим приданым увеличить богатство рода Малеви́нских. «Бережно» значит «осторожно», а «хмельник» – это посадки хмеля в огороде, принадлежащем некому Родиону, возможно, соседу Федотовых. Выражение «жид на меня», скорее всего, означает нечто вроде «чур меня».

Письмо третье

Спасибо тебе, что ты надо мною насмеялась вечор и не вышла, я ждал долго, доспела ты надо мною хорошо. Уж я головы своиё не щажу, был я у вас ночесь и в ызбе, а у вас никово не было, а не поверишь ты, смотри против окошка под росадником доска, по той в окошко лазил в переднее, а отворял косью, а воткнена кость против окошка тово, смотри, в щиль. А ты надо мною делаешь, я бы, хоша скажи, на нож к тебе шёл, столь мне легко стало. Да послушай, выдь сего вечера ко мне на огород, в то ж место, да не клич, приди, я стану спать до тебя, а приди, как ударит полтретья часа ночи, да не оммани по-ночешному, я буду. Да отпиши ко мне, да пришли поскоряе, а буде не выдешь, да не отпишешь ко мне, ты со мною вовсе остудисся и век не буду. Послушай, выдь ко мне, да отпиши поскоряе, а как отпишешь, я буду рано, а ты не проспи, выдь рание, как велишь быть, я буду и надиюсь. Ой, водишь меня за собою, да выдь, не оммани, как не выдешь, век не видаться будет, послушай, выдь, да отпиши скоро, да не проспи ты, в том месте приди рание, да до меня спи, я приду скоро, да отпиши мне.

* * *

Как известно, и на старуху бывает проруха, не говоря уж о нашем любовнике. Разочарование Арефы от того, что очередное свидание с Анной сорвалось, настолько велико, что он как заклинание повторяет в письме снова и снова: «выдь», «отпиши», «не оммани́»… Арефа даже пытается угрожать девушке: смотри, мол, «осту́дится» моя любовь к тебе и «век не буду», но тут же опять умоляет её прийти ночью «на огород, в то же место». Слово «доспе́ла» означает «сделала», а выражение «на нож к тебе шёл» можно пояснить современным аналогом «на преступление шёл». «Ро́садник», он же «вы́рец» в других говорах Вологодчины, – это сооружение из досок или тесин под капустную рассаду. Сверху его закрывали мешковиной в холодные дни или ночи.

Письмо четвертое

Не спасибо тебе, доспела ты меня, на всякой час слезами не могу терпить, и вечор на дворе был у вас. Выдь сего вечера, друг, на огород на час, да ранне, а я приду как два часа ночи пробьёт, а буде ты рание придёшь, ты дождись, а я до тех мест не стану спать дома, а то не сыпал, и ночь и день спать охота. Я приду на огород в то же место, да лягу спать, а ты приходи рание, да не оммани по-старому, я надиюсь. А приди на час и я недолго стану стоять, лишь увижусь, не могу, ей жить, а ты надо мною смеёсся. Выдь же, друг, я надиюсь, а ко мне отпиши поскоряе, я буду, и нужа моя идёт к тебе, а буде ты со мною не увидисся сего вечера, а я не буду тебе вечно, стану как ни есть промышлять, не могу терпить. Послушай же, будь рание, а я буду, не омману.

Да отпиши ко мне, да выдь, друг, послушай, поскоряе, я надиюсь и стану тебя ждать, да рание приди, да не клич, приди в то место, я стану спать, не услышать будет. Да не емли с собою содому, а как не увидисся, долго мне не видатца, да как не послушаешь, я век не буду. Отпиши ко мне поскоряе, я надиюсь.

…а я до тех мест не стану спать дома, а то не сыпал, и ночь и день спать охота… (из письма четвертого)

* * *

Четвёртое послание очень похоже на третье. Может быть, Арефа в нетерпении за день послал Аннице сразу два страстных вопля? Некоторые фразы требуют пояснения: «нуж́а моя идёт к тебе» – это «нужда несёт меня к тебе», «стану промышлять как ни есть» – можно «перевести» как «найду себе другую любовницу», «н́е емли с собо́ю содому» – или «не бери с собой никого в свидетели». В последнем случае, вероятно, имеется сестра Анны Федорка (см. письмо восьмое).

Письмо пятое

Выдь, друг, надёжа моя, на вечер на огород за баню, я приду к тебе, да выдь одна, а то лишь свяжут тебя. Послушай, друг, выдь, тошно мне больно стало, послушай, да не води с собою никово, хуже, и ономнясь лишь связала. Да отпиши мне сего часа, я подожду, а как отпишешь, я буду. Да не оммани, выдь, друг, да отпиши скоряе мне. А завтра меня посылают в волость, долго не быть. Выдь, друг, на огород, я приду, да отпиши скоряе, я подожду.

* * *

Со стороны Анны особой любовной страсти в этой истории что-то не видно: то она обманет Арефу и не придёт на свидание, то возьмёт с собой сестру, из-за чего наш герой снова страдал. В волость Арефу могли послать по делам приказной избы в качестве писца при разборе дел. «Связала» значит «помешала».

Письмо шестое

Отпиши скоряе, а токо ты сего вечера не выдешь, я уеду в волости, и все поедут для богомолья, а завтра буду, но тут же иные и поедут. А не буду я недель с пять и больше. А се письмо издери, да выдь, послушай, друг, не оммани, я буду, как отпишешь, а письмо пришли скоряе, да не зделай по-вечёрошному. А на сарае у вас спали мать да Ванька, я был, я начался ты тут…

* * *

Письмо это не закончено, а последняя фраза выстроена неясно. Судя по теме, пятое и шестое послания могли быть написаны в один день. Если Анница на встречу ночью не являлась, Арефа, ничтоже сумняшеся, отправлялся на поиски своей любви прямо в дом к Федотовым. Девушка, предвидя такое развитие событий, могла уже скрываться от назойливого любовника либо у подруг, либо у знакомых. Несмотря на пожелание Арефы «изодрать» письмо, оно уцелело и сохранилось на века.

Письмо седьмое

Спасибо тебе, что ты надо мною зделала, я приходил, а ты и не вышла, солгала. А был я и на сарае и везде, да в бане поспал, ровно час дни ударил, вышел, не слыхал ничего да испугался, что день на дворе. Выдь сего вечера, друг, послушай, да не оммани по-вечёрошному, да отпиши мне, я буду рано и вечор был рано. А мне много говорить и про всё скажу, да выдь одна, не емли содому-то с собою, послушай, выдь, нужно мне стало и тошно, да отпиши сего часа поскоряе, я стану надиетца на тебя, как отпишешь, да выдь сего вечера, не оммани, а я буду рано, как мне отпишешь, да не солги по-вечёрошному, не зделай без головы меня, а мне с тобою нужно увидетца, повидайся, да отпиши скоро, а как отпишешь, я стану надиетца на тебя. Не жаль было, я бы к тебе так и не писал, а то головы не щажу своиё, иду к тебе, уш то мне гораздо нужно, и люба ты мне, послушай же вы…

А был я и на сарае и везде, да в бане поспал… (из письма седьмого)

* * *

Конец этого письма оторван, но, скорее всего, кроме обычных «заклинаний» Арефы там ничего интересного и не было. «Час дни» – это первый час после восхода солнца.

Письмо восьмое

Ономнясь не было ли чево после меня? А детина-то тебя не видял, видял одну Федорку, а у меня спрашивал, а про всё я тебе скажу, а отчево зделалось и кто сказал мне. А стерёг тебя, да не видял, лишь видял одну Федорку. А повидайся со мною одна сего вечера, а не емли с собою никово, дождись меня в бане, а я к тебе на вечер от воеводы приду из гостей рано, а домой спать не иду, а мне говорить много с тобою, а при людях нельзя, да не стану, да послушай, добро будет, да отпиши мне ныне скоряе, я буду, да повидайся, друг мой, нужно мне, ономнясь было ещё хотел говорить, да позабыл, а се испугался. А в бане ты окошка заткни. Да приди, друг, нужно мне да тошно стало старово пуще, да не оммани, приди, я буду, как час ночи ударит, люди излягут. А ты отпиши мне скоряе, я надиюсь. Послушай, друг, выдь, я тебя послушаю во всём, а как отпишешь, я буду к тебе, не омману. А только не послушаешь, я не буду и вовсе, а послушаешь, и тебе добро и серьгу найдём ныне.

А повидайся со мной одна сего вечера, а не емли с собою никово… (из письма восьмого)

* * *

Арефа в этом письме, которое сильно отличается от других посланий, рассказывает о случае, когда свидание было сорвано появлением «детины», под которым, скорее всего, скрывается младший брат Анны и Федоры Ванька, упоминавшийся в шестом письме. Наверное, дьякон Федотов послал его проследить за ночными прогулками своей сестры. В этот раз Анница взяла с собой Федорку, ту самую «содому», о которой Арефа упоминает во многих своих письмах. «Лазутчику» Ваньке удалось увидеть на ночном огороде лишь Федорку и Арефу, а Анне привелось остаться незамеченной. Во время этого переполоха Анна потеряла серьгу, и Арефа использует данный повод для того, чтобы снова звать её на свидание и вместе искать утерянное украшение.